Текст книги "Зловещая преданность (ЛП)"

Автор книги: Селеста Райли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Мне следовало держать свой член при себе, но теперь уже слишком поздно, и мне пора смириться с этим. Я не отпущу ее. Я не хочу, чтобы она двигалась дальше. Я хочу исследовать ее в доминирующей коже, впиваясь каблуком в мое бедро, пока я вылизываю ее киску, пока она не кончит мне на подбородок.

Нина просит одного из охранников принести нам поднос с шампанским в двух бокалах, пока она разбирается с большой коробкой. Внутри – что-то шелковое, румяно-розовое, с намеком на кружева.

– Подойди, дорогая, – зовет Нина, в голосе которой слышится восточноевропейский акцент. – Давай примерим это и сделаем твоего мужчину очень счастливым, да?

Клэр краснеет и идет за Ниной к зеркалу, которое открывается как дверь в кабинку, где она может переодеться. Пока Клэр примеряет то, что было в коробке, Нина уходит и возвращается с двумя бархатными коробочками. В одной, побольше, лежит потрясающий бриллиантовый чокер с серьгами и браслетом. Бархатная коробочка поменьше открывается, чтобы показать обручальное кольцо с бриллиантом и подходящее к нему обручальное кольцо.

– Слишком рано, – говорю я, указывая на комплект колец.

– Никогда не рано, – возражает Нина. – Я отложу их вместе с подходящим платиновым кольцом для тебя. Вы не приводите подруг в "Нину", мистер Блэквелл. Мы с тобой оба знаем, что этот магазин предназначен для извинений перед женами. И к слову, бюджет не ограничен, твои слова. Ты оплатишь счет, а я буду хранить кольца в сейфе, пока ты не соберешься их забрать.

Не дав мне договорить, она забирает коробочку с кольцами как раз перед тем, как Клэр выходит из кабинки для переодевания. Боже мой, Клэр – просто воплощение красоты. Когда она поворачивается, чтобы посмотреть на себя в зеркало, я вижу шок и в ее глазах.

Мягкий розовый шелк облегает ее грудь и обрамляет бока торса, создавая иллюзию обтянутой талии. Спина опускается так низко, что почти обнажается верхняя часть ее попки, демонстрируя кружевные стринги, которые так и хочется сорвать зубами. Я беру шкатулку с драгоценностями, достаю ожерелье и подхожу к ней сзади.

Откинув ее светлые волосы на одну сторону, я накидываю бриллиантовый чокер ей на шею, застегивая застежку наблюдая, как блеск загорается в ее глазах.

– А теперь скажи мне, что деньги не делают тебя счастливой, – соблазнительно шепчу я ей на ухо.

– Это определенно начало, – говорит она, облизывая губы. Ее пальцы нежно касаются дизайнерского украшения шириной около полдюйма, которое плотно прилегает к ее шее. Оно напоминает мне ошейник, но почему-то мне кажется, что это я держу Клэр на поводке. Интересно, знает ли она, насколько сильно контролирует эту вещь, эти чувства, которые растут между нами?

– Только начало? А как бы ты хотела закончить? – Спрашиваю я, нежно целуя ее в шею, скользя руками по мягкому шелку нижнего белья, прежде чем позволить им скользнуть под нее и между ее бедер. Мой член оживает, и я уверен, что эта комната звуконепроницаема.

– Ты стоящий на коленях, – отвечает она с легкой ухмылкой. Но она удивляет меня и поворачивается: – Или лучше я?

Клэр тянется, открывая кабинку затаскивая меня внутрь. От ее уверенности, агрессии и желания в ее глазах я теряю дар речи. Я смотрю, как она прижимает меня к двери кабинки, закрывает ее и расстегивает мои брюки, чтобы вытащить член.

Она облизывает губы и опускается передо мной.

– Подожди, Клэр, у тебя нет…

Прежде чем я успеваю произнести эти слова, она пытается заглотить каждый дюйм моего тела. Мои руки тянутся к стенам, надеясь за что-нибудь ухватиться, пока тепло ее рта поглощает мою голову. Легкое щелканье ее языка по ней заставляет меня закрыть глаза и выругаться себе под нос. Она стонет, и это посылает вибрацию вниз, к основанию. Кажется, что все закончится раньше, чем я смогу по-настоящему насладиться этим.

– Черт, все должно было быть не так, – хриплю я, пока она двигает головой вперед-назад, вверх-вниз. Она проводит ртом по моему стволу, но все обрывается, когда ее зубы впиваются в меня. Я не могу остановить рычание. – Блядь, как же больно.

Клэр немедленно останавливается и вынимает мой член изо рта. Эрекция пропала, дефлорация неизбежна.

– Черт, мне так жаль. Я никогда раньше этого не делала, – признается она.

Я киваю.

– Ничего, все в порядке. Обещаю, со мной все будет в порядке. Давай все заберем домой. Все это. Там мы сможем поблагодарить друг друга. По крайней мере, тогда никто не услышит моих криков.

Это вызывает улыбку на ее лице, и она поднимается на ноги. Я притягиваю ее лицо к своему и завершаю этот вечер поцелуем.

13

КЛЭР

Возбуждение, соблазн и смущение переполняют меня, когда Джулиан поднимает меня с колен, чтобы поцеловать, а сам аккуратно заправляется обратно в брюки. Шелковый пеньюар чудесно ощущается на моей коже. Бриллиантовый чокер сверкает так, что в глазах рябит от света.

Жемчужно-белые стены с мягкой обивкой делают примерочную похожей на лампу джинна, но выражение лица Джулиана не такое уж волшебное. Краснота от боли, вызванной моей ошибкой, исчезает с его щек. Он наклоняет голову в сторону, переводя взгляд с моего рта на подол платья и пропускает его между кончиками пальцев.

– Я хочу тебя в черном, – говорит Джулиан, его тон низкий и манящий. К счастью, он все еще хочет меня. Его желание ко мне растет с каждым днем. Теперь, когда я проявляю интерес к его компании, беру на себя больше ответственности, связь между нами становится глубже, чем просто похоть.

Конечно, я больше, чем наивная девочка, о которой он заботился последние несколько лет. Он скоро увидит во мне женщину, способную выдержать отношения с ним, то, как он отреагировал, когда я сказала ему встать на колени, очень тонко. Хотя поначалу это была своего рода шутка, теперь мне интересно, что он позволит мне с ним сделать.

Мы выходим из примерочной, после того как я переодеваюсь в свою одежду. Женщина, владеющая бутиком, выглядит так, будто она могла бы быть моделью или балериной, но суровость ее взгляда говорит мне, что она знает о мужчинах этого города больше, чем их жены.

– Спасибо, мисс Бресник. Здесь все так красиво. – Я улыбаюсь и восхищенно смотрю на нее, удивляясь жизни, которой она живет, моментам, которые она видит, обмену мнениями между любовниками и супругами.

– Пожалуйста, приходите в любое время, – говорит она с намеком на улыбку.

Джулиан машет рукой Эдварду, который отходит от охранников, чтобы проводить меня к машине. Он открывает для меня заднюю дверь и держит ее открытой, стоя перед открытой дверью.

– Ты можешь закрыть ее, – говорю я ему. – Все в порядке.

Эдвард переводит взгляд с меня на салон внедорожника. По выражению его лица видно, что он сомневается во мне.

– Думаю, я оставлю пока открытой. – Эдвард отвечает окончательно, и я понимаю, что его не убедить закрыть дверь.

Но я хочу, чтобы он верил в меня так же сильно, как Бонни.

– У меня не было приступов уже несколько месяцев.

Эдвард нахмуривает брови, а затем поднимает одну и достает телефон. Он хмыкает, прокручивая телефон на мгновение, а затем переворачивает его, чтобы показать мне, как я трушусь в гараже, пока Девон заводит машину для ландшафтных работ, и я простонала.

– Это другое дело. Эта дурацкая штука сработала. Это звучало как… – Я останавливаюсь, не в силах произнести слово. – Это неважно. Ты здесь, и ты должен верить, что я не сойду с ума на заднем сиденье машины. Я в порядке, Эдвард.

Он отходит от двери и закрывает ее медленно, но не полностью, но мне и этого достаточно.

Когда Джулиан наконец выходит из бутика, он несет несколько разных коробок, которые Эдвард забирает у него, чтобы положить в багажник. Когда Джулиан опускается на сиденье рядом со мной, я полностью закрываю свою дверь, прежде чем Эдвард успевает это сделать.

Эдвард гримасничает, глядя на меня через зеркало заднего вида за мои пассивно-агрессивные способы спровоцировать его отпустить мою травму. Я ценю его больше, чем он думает, но иногда ему нужно расслабиться.

Поездка проходит в основном в тишине: Джулиан смотрит в окно, а Эдвард сосредоточен на дороге. Мои мысли блуждают в поисках того, что находится в других коробках, с которыми Джулиан вышел из магазина.

– Что внутри коробок? – Спрашиваю я, любопытство берет верх.

– Терпение, Клэр. – Джулиан делает все, что угодно, только не призывает к терпению. Однако его рука тянется, чтобы погладить меня по колену, вызывая воспоминания о том дне. Его легкие постукивания превращаются в медленное потирание большим пальцем, в то время как его мысли явно находятся где-то в другом месте.

Вернувшись в поместье, Джулиан шепчет мне.

– После того как сложишь подарки, встретимся на кухне.

Он выходит из машины, забирает у Эдварда коробки и направляется в дом. Эдвард кружит вокруг двери, открывая ее для меня.

– Клэр. – Эдвард засовывает руки в карманы. – Послушай, я знаю, что вы с Джулианом…

Я в шоке. Как много Эдвард знает? Конечно, он знает, что у нас с Джулианом интимные отношения. Он его начальник службы безопасности и лучший друг. Мы только что вышли из бутика, специализирующегося на нижнем белье и украшениях, где у меня во рту был член Джулиана. Нас никто не видел, но я уверена, что Эдвард достаточно умен, чтобы сложить два и два. Мое лицо пылает от смущения.

– Я не хочу, чтобы тебе было неловко, – пролепетала я.

– Нет, ничего такого. Я просто хотел сказать, что готов с тобой работать. Задний ход грузовика и то, как застывает все твое тело на заднем сиденье, когда ты сидишь в одиночестве, могут помешать тебе тогда, когда ты меньше всего ожидаешь. Я, конечно, не профессионал, но могу показать тебе кое-что, что помогло мне и Джулиану.

– Джулиану?

Эдвард отворачивается, как будто сказал слишком много.

– Да. Если ты действительно этого хочешь, будь терпелива с ним. Что бы вы ни делали вместе, работай с ним заодно. Ты же знаешь какие Чарльстон и Бьянка?

Я киваю.

Он вздыхает и говорит:

– И если ситуация станет слишком напряженной, позвони мне, Клэр.

– Обязательно, – заверяю я его, когда он удаляется в дом.

Когда я прихожу в свою комнату, на кровати лежат три розовых коробки. Самая большая коробка – около двух футов в длину, полтора фута в ширину и шесть дюймов в глубину. Туфли.

Не просто туфли, а пятидюймовые сапоги на шпильке, высотой до бедра. Черные кожаные сапоги до бедра, которые мне по размеру, и я уверена, что Нина благодарит меня за точные мерки. Другие коробки поменьше, всего на дюйм или два в глубину, в одной – нижнее белье, которое я примеряла в бутике. В другой – черный латекс, больше похожий на шлейку, чем на нижнее белье.

Я понятия не имею, где Нина хранит эти вещи в бутике, но мне интересно, откуда Джулиан знает, что она их продает. Я вытряхиваю из головы воспоминания о прошлом Джулиана. Конечно, он не девственник. У него есть история. Даже если он не смог полностью пройти этот путь, он рискует, даря эти вещи мне.

Я убрала все, гадая, когда же мы сможем их опробовать. Быстро приняв душ и накинув простой комплект из майки и шорт, я направляюсь на кухню, где стоит Джулиан в свободных пижамных штанах. Без рубашки, с треугольной копной волос на груди, из-за которой он выглядит гораздо менее ухоженным, чем в костюмах, которые он каждый день носит в офис.

Он ставит бокал на большой деревянный стол в центре комнаты. Он предназначен не для обеда, а для приготовления еды, особенно когда здесь проходят большие собрания. По бутылке рядом со стаканом я понимаю, что это виски.

– Я отвел тебя сегодня к Нине…

– Я знаю, чтобы купить мое прощение. Извинения приняты, но прощение еще не получено. – Я поддразниваю его, обеспокоенная серьезностью его взгляда.

Медленный глоток жидкости медового цвета смешивается с твердостью его зеленых глаз. Я молча извиняюсь так громко, как только могу, давая ему возможность поговорить со мной.

– Клэр, я имел в виду то, что сказал, когда говорил, что ты принадлежишь мне. Другая сторона этого – я принадлежу тебе. Я хочу вступить с тобой в эти отношения и хочу, чтобы ты понимала, какой я мужчина.

Он ждет, что я скажу что-нибудь язвительное или пошучу, чтобы снять напряжение, но я внимательно слушаю. Начиная со слов Эдварда, сказанных мне в гараже, и заканчивая этим моментом на кухне, где Джулиан утверждает, что он не просто трахает меня так, словно его бесит, что другой парень находит меня привлекательной.

– Я рассказал тебе кое-что о своем детстве. Но я не рассказал тебе о том, как я справлялся с этими битвами. Ты знаешь, что такое подземелье, Клэр?

Я не свожу с него глаз, пока говорю:

– Есть подземелья, как в средневековых замках, а есть подземелья для секса, где люди любят избивать друг друга или что-то в этом роде. Это и есть твоя темная сторона, Джулиан? Ты увлекаешься BDSM?

– Ты когда-нибудь была в таком месте или видела его? – Спрашивает он.

– Это что-то вроде теста? Я никогда раньше не сосала член, и посмотри, что из этого вышло. Думаешь, в какой-то момент после своего восемнадцатилетия мне удалось улизнуть и попасть в какую-то секс-темницу? – Спрашиваю я его.

– Тебе не придется прокрадываться, чтобы увидеть ее, Клэр.

Мое сердце бешено колотится, когда я обвожу глазами комнату. Мы на кухне. Я знаю все комнаты в поместье. Не припомню, чтобы в какой-нибудь из них были плети и цепи.

– Где она? – Спрашиваю я его.

– Там есть комната дворецкого и кладовая, которую я переделал в нечто вроде игровой комнаты, но я не хочу вести тебя туда, пока мы не установим некоторые правила.

– Какие правила? Безопасные слова, – я бросаю эти слова так, будто все знаю, потому что кое-что слышала.

– Мы еще не подошли к этому, – отвечает он тоном, который слишком близок к его деловому голосу. – Я хочу познакомить тебя кое с кем. Она сможет объяснить тебе все гораздо лучше, чем я, и сможет направить тебя, ну, то есть нас.

– Ты имеешь в виду секс-терапевта? Я знаю, что поцарапала тебя зубами, и мне очень жаль. Я могу сделать лучше, но я не хочу, чтобы какая-то случайная женщина, которую ты трахал, пыталась научить меня, как трахать тебя.

Он качает головой, прикусывает нижнюю губу и допивает остатки напитка.

– Это чертовски верное предположение, Клэр. Малия – врач. У нее докторская степень по психологии и еще куче других специальностей. У нас был секс? Да. Она собирается научить тебя тому, что мне нравится? Нет.

– Тогда в чем, блядь, смысл? – Сердито спрашиваю я. Ненавижу свою ревность к этой женщине, которую я никогда не видела.

– Смысл в том, чтобы тебе было удобно говорить мне нет.

Мое сердце трепещет, все сильнее и сильнее ударяясь о грудь.

– Что ты имеешь в виду?

Он наливает себе еще один бокал.

– Ты так молода, Клэр. Быть с таким мужчиной, как я, достаточно сложно, но в твоем возрасте? Большинство женщин готовы сделать все, что я попрошу. Все, что угодно. Моя внешность убеждает некоторых удовлетворить мои сексуальные потребности. Мои деньги гарантируют это от других, но от женщины, с которой я хочу быть вместе, мне нужен иммунитет. Мне нужно, чтобы ты могла сказать нет. Не безопасное слово, а твердое нет, и я серьезно, Клэр.

– А в чем я должна отказать?

– В некоторые дни мне нравится быть мужчиной, который лишил тебя девственности. В другие дни я не против встать на колени, чтобы ты причинила мне боль. Но у меня есть триггеры, из-за которых я легко замыкаюсь в себе и забываю, что мы доверяем друг другу. Малия – это как проводник по всем моим гребаным частям. Она поможет тебе разработать карту, которая поможет тебе выбраться из моих поганых частей. – Он делает паузу, глядя мне в глаза.

– А ты не можешь сделать это для меня? Мы можем не торопиться и просто учиться по пути? – Спрашиваю я, все еще испытывая дискомфорт от мысли, что в нашу сексуальную жизнь вмешивается еще одна женщина.

Он вздыхает и отпивает еще.

– Я не хочу скрывать от тебя эту сторону себя, Клэр. Но ты сказала мне кое-что, как и Эдвард, что заставило меня захотеть поговорить с тобой об этом.

– Что сказал Эдвард?

– Он сказал мне быть честным, чтобы не причинить тебе боль. Это вкратце, во всяком случае.

Я решаю рассказать ему, что сказал мне Эдвард.

– Эдвард сказал мне быть терпеливой с тобой. Я имею в виду только себя, он не говорил, чтобы ты был терпеливым.

Он фыркает.

– Забавно.

– Что такого забавного?

– Ты говорила, что я никогда еще не был груб с тобой, как там в кабинете, и в сексуальном плане тоже – нет, не был. Вот почему я хочу, чтобы мы встретились, провели пару сеансов, чтобы ты поняла, когда сказать мне нет, когда отстраниться, когда вытащить меня из темноты. Я потратил большую половину последнего десятилетия, пытаясь овладеть своим настроением, своими триггерами.

– Тебе все еще нужно работать над этим, – говорю я ему, вспоминая, как он огрызался в своем кабинете.

– Именно поэтому мы и затеяли этот разговор. Я не могу взять тебя с собой в эту поездку, не дав тебе аварийного люка. Если ты не хочешь, я пойму. Я больше не буду поднимать эту тему. Мы можем поддерживать нормальные отношения, пока ты не будешь готова к новым исследованиям.

– А что, если я никогда не буду готова к новым исследованиям, Джулиан? – Спрашиваю я.

– Вот почему ты должна уметь говорить мне нет. Мы должны узнать друг друга получше, если собираемся продолжать отношения. Я не хочу, чтобы ты считала, что раз у нас разные предпочтения, значит, я буду чесаться в другом месте. У меня есть самоконтроль, но я также знаю женщин.

– О?

– Да. Я не знаю всего, но я знаю достаточно, потому что я прожил эту жизнь. Ты скажешь, что не против потемнеть со мной, когда на самом деле это не так, потому что тебе хочется угодить мне, показать, что ты не такая, как все. Когда станет слишком темно, а у тебя не будет запасного выхода, я напугаю тебя до смерти, и мы вернемся к обычному ванильному сексу. У тебя начнется паранойя, что я тебе изменяю, и тогда ты будешь использовать все, что я сделал, чтобы напугать тебя, как способ оправдать конец отношений.

– Могу я подумать об этом? – Спрашиваю я.

Его лицо смягчается, когда он обходит стол и встает передо мной, берет мое лицо в свои руки и нежно целует меня.

– Конечно, Клэр. Ты можешь отказаться от всего этого. Нам не обязательно вступать в интимные отношения. Я всегда буду защищать тебя, буду рядом, но если ты действительно не хочешь идти по этому пути, я отпущу тебя.

Боль от этих слов рикошетом отдается в моей груди.

– Я не хочу этого. Я хочу тебя, Джулиан.

– Как насчет того, чтобы начать с того, чтобы просто поспать?

– Просто спать? – Я отстраняюсь, чтобы заглянуть ему в глаза.

– Да, просто спать. Я буду держать свои руки при себе. Обещаю.

14

ДЖУЛИАН

Я не хочу, чтобы Клэр вступала в отношения со мной в розовых очках. Мне нужно, чтобы она поняла, что тьма внутри меня – это нечто большее, чем мое испорченное детство. Удовольствие, которое я получаю от причинения боли, чувственной боли и ее получения, исходит из желания. Иногда грань между желанием и ненавистью стирается. Ненависть заставляет меня принимать боль и обращать ее на себя. Никогда не было никого, кто мог бы полностью понять всю глубину моих переживаний, когда они смешиваются с радостью, целью и стремлением стать тем, кем мой отец никогда не хотел, чтобы я стал.

Когда Клэр опускается на кровать рядом со мной, мои мысли не сразу переходят к сексу. Я притягиваю ее к себе, обхватываю рукой за талию, но быстро вспоминаю о своем обещании. То, как быстро я убрал руки, заставляет ее повернуться ко мне лицом.

– Ты можешь прикасаться ко мне, Джулиан. Только без секса, да?

– Никакого секса, – говорю я ей, когда сон замедляет мое моргание. Не думаю, что у меня сейчас хватит сил на секс. Она поворачивается ко мне лицом, позволяя мне притянуть ее к себе, чтобы этот день наконец закончился.

Вожжи моего здравомыслия крепко держатся на моем режиме контроля. Мой распорядок требователен, труден и тщателен, потому что я должен сдерживать монстров, которые пугают самые маленькие частички моего внутреннего ребенка, которые я все еще ношу в себе. Однако мягкость Клэр рядом со мной позволяет мне расслабиться. Она помогает мне почувствовать себя в безопасности.

Вот тут-то и кроется проблема.

Боль вырывается из темноты моих кошмаров. Словно кто-то держит паяльную лампу на кончиках моих пальцев рук и ног. Я никогда не могу по-настоящему уснуть, потому что он всегда врывается в мою комнату, как чертов торнадо, и швыряет меня по ней, как торнадо. Мое тело содрогается, и страх захлестывает меня до такой степени, что я понимаю: я достаточно большой, чтобы дать ему отпор.

Сон не позволяет моему долбаному мозгу функционировать или отключаться. Он пребывает в состоянии чистилища, обязательного, потому что моему телу нужен отдых, но мое прошлое не дает ему этого сделать. Мой разум хочет убедить кусочек одиннадцатилетнего Джулиана, скрывающегося в глубинах моего сознания, что происходящее не реально.

Поместье Блэквелл превращается в камеру пыток, из которой я не могу выбраться. Слезы текут по моему лицу, когда я мельком вижу внутри мальчика, который едва выжил. Звук его голоса, голоса Чарльстона, нависает надо мной. Удар за ударом он кричит в моих снах.

– Вставай, Джулиан! Сражайся со мной как мужчина. Мой сын ни…

– Вставай, Джулиан, пожалуйста…, – доносится откуда-то издалека. Я должен защитить его.

– Эдди, уходи… Не надо…, – кричу я, когда одиннадцатилетняя версия меня вливается в шестнадцатилетнего Джулиана, которого все еще бьет ремнем его старик, но теперь он может сопротивляться.

– Джулиан, проснись. – Другой голос, незнакомый в моем прошлом, но очень близкий в моем настоящем.

– Не трогай меня! – Я взвизгиваю, обильно потея от того, что сон крепко держит меня, как медвежий капкан. Я поворачиваюсь в сторону голоса, призывающего меня встать и пойти к доктору Малии Мескал. Ее образ исчезает так же быстро, как и появляется, словно призрак, преследующий меня, чтобы я вспомнил о работе, которую мы проделали, чтобы этого не случилось. Но мой мозг снова не может отделить ночной ужас от реальности. Я кричу ей. – Ты не можешь меня исправить!

Я, спотыкаясь, встаю с кровати. Алкоголь мало помогает мне успокоить нервы. Кошмары только подстегивают мое опьянение. Комната кружится, когда я упираюсь ладонью в стену. Я чувствую ее запах, сладкий аромат ее ванильного шампуня.

Вспышки ее светлых волос проносятся мимо меня как в тумане. Моя рука прихлопывает ее, как мошкару.

Я слышу ее мольбы, но изо всех сил пытаюсь освободиться. Клэр зовет меня:

– Джулиан, ты должен проснуться. Пожалуйста, открой глаза. Это Клэр.

– Отойди от меня! Убирайся отсюда! Он убьет нас обоих. – Предупреждаю я. Мои кошмары перетекают в реальность, отчаянно пытаясь освободить меня из моей психической тюрьмы.

Наконец она слушается, отстраняясь от меня. Крепкая хватка огромных сильных рук берет меня за плечи и прижимает к стене.

– Джулс, это Эдди, – его голос похож на дозу мелатонина. Он расслабляет меня, потому что мне не нужно думать о том, что с Эдвардом я в безопасности. Мое тело мгновенно понимает, что он здесь, чтобы защитить меня. Все вокруг расслабляется, когда он отодвигает меня от стены и становится позади меня, чтобы опустить на пол.

Окончательно проснувшись, я слышу ее всхлипы, когда она выходит из комнаты.

– Клэр, – шепчу я, понимая, что облажался. Я хотел, чтобы она поняла, но не так, не сейчас, когда я не могу контролировать демона и страх, бушующие внутри меня. – Неужели? Я причинил ей боль?

– Нет, – говорит он низким тоном, садясь рядом со мной. Мы оба наклоняем головы вверх и назад. Жест, настолько присущий нам, что мы не осознаем, что подражаем друг другу, когда это происходит.

– Вот почему я перестал пытаться, еще до того, как здесь появилась Клэр, – бормочу я в тишине своей спальни. Свет в комнате по-прежнему не горит. Лучи лунного света дают мне достаточно света, чтобы увидеть Эдварда, зарывшегося лицом в свои руки.

– Что с тобой происходит, Джулиан? – Говорит Эдвард. – Это было очень плохо.

– Мне стало слишком комфортно. Так бывает, помнишь? – Спрашиваю я его, слезы не могут остановиться. Я позволяю им падать без всхлипов и сопения. Мокрые слезы – это следы горя молодого Джулиана, который слишком удобно устроился, позволив своему бездомному другу остаться на ночь.

– Комфорт означает смерть, но только когда Чарльстон Блэквелл – лорд поместья. – Эдвард вздыхает, подталкивая меня локтем, чтобы я собрался с мыслями.

– Черт. У меня только что был этот гребаный разговор с Клэр. Сегодня мы должны были вести себя как обычно. Просто спать. Вот и все.

– Слушай, я не осуждаю, но и знать ни хрена не хочу. Вы двое меня доконаете. Она не может сидеть в машине одна и не дрожать, а ты не можешь нормально выспаться, не борясь со своим прошлым. Ты стрелял в него, Джулиан. Ты думал, что убил его. Он не должен так мучить тебя после стольких лет.

Моя голова двигается из стороны в сторону от нахлынувших воспоминаний.

– Каждый раз, когда этот мудак появляется в офисе или у ворот, он ведет себя так, будто этой части его не существует. Как будто то, что я подстрелил его из его же пистолета, не было прямым результатом дерьмового недоразумения.

Эдвард насмехается.

– Недоразумения? Чарльстон думал, что мы трахаемся. Нам было по шестнадцать, и он даже не потрудился спросить, почему я там. Он просто решил, что ты подцепил меня и протащил в дом. Не учитывая того, что я был бездомным и мне некуда было идти, он думал, что я гребаная шлюха, как будто ты когда-нибудь смог бы пойти на свидание с кем-то вроде меня.

Это вызывает у меня смех.

– Я люблю тебя как брата, и это все. Жаль, что Чарльстон перестал избивать меня достаточно быстро, чтобы я мог сказать ему это. Честно говоря, я думаю, ему просто нужна была причина, чтобы перестать сдерживаться.

Эдвард кивает.

– Я никогда не понимал, почему он так тебя ненавидел. В смысле, я прошел через всякое дерьмо, но твой собственный отец сделал чертовски много, брат.

Я пожимаю плечами.

– Три сломанных ребра, одна сломанная рука…

Он обрывает меня, напевая:

– И куропатка на грушевом дереве.

Я пихаю его.

– Отвали, чувак. А Дерек? Братан был маньяком. Ты должен проверить тело! Ты должен проверить тело! – Это все, что он мог сказать. А это дерьмо с пистолетом?

Эдвард улыбается, соглашаясь со мной.

– Ди был бескомпромиссным переговорщиком, даже до получения диплома юриста. Ты стреляешь отцу в спину из его же пистолета, из того же самого, из которого он убил ту проститутку, а Дерек на лету соображает, как использовать его в качестве рычага? Гениальный ход для шестнадцатилетнего парня. Заставить Чарльстона перестать выбивать из тебя дурь, пригрозив обратиться в прессу.

Воспоминания об отце Клэр и обо всем, что он для меня сделал, согревали меня изнутри.

– Да, а отказ вызывать скорую помощь, был просто гениален. Определенно помогло то, что у него был пистолет, а я знал, где находится тело. Если бы он был умным, он бы давно попросил Армандо убрать тело девушки.

Эдвард не согласен.

– Твой дядя Армандо – это концы с концами, которые у него не хватает духу завязать. Все люди под его кулаками меньше его, моложе его или и то и другое. Ты когда-нибудь думал о том, чтобы сдать его? Убийство не имеет срока давности.

Я качаю головой.

– Думал, но, во-первых, я понятия не имею, что Дерек сделал с пистолетом. Во-вторых, даже если мы его найдем, последним, кто из него стрелял, был я. И в – третьих, я не сомневаюсь, что Чарльстон воспользуется своим влиянием, чтобы повесить на меня убийство той женщины, если я пойду против нашего соглашения. Мы договорились похоронить пистолет, убийство, избиения, наше насилие и двигаться дальше, как почетные люди Блэкуэлла.

Эдвард хмыкает.

– Твой отец – настоящий кусок дерьма. Кстати, спасибо тебе, Джулиан, за то, что ты для меня сделал.

– За что? Это ты спас Клэр от меня сегодня ночью. Ты и меня предупредил.

– Предупреждение о том, что это может случиться, и то, что это произошло на самом деле, означает, что ты должен воспринимать меня всерьез. И я благодарю тебя, потому что, если бы ты не поставил на кон свое тело, я знаю, что Чарльстон убил бы меня. Думаешь, от пули у него амнезия или что-то в этом роде? – Спрашивает он.

– Нет. Этот мерзавец все помнит. Он, наверное, гордится тем, что я застрелил его из его же пистолета, после того как он разбил меня на куски. Столько лет прошло, а я все еще чертовски сломлен. Клэр никогда не будет с таким, как я. Она заслуживает лучшего.

Эдвард легонько пихает меня в плечо.

– Клэр заслуживает честности и права самой выбирать, что ей делать. Не отвечай на вопрос еще до того, как ты его задал. Вместо того чтобы делать выбор за всех остальных, как насчет того, чтобы просто делать меньшие шаги? Попробуй делать обычное дерьмо и давать ей ложки своего безумия. Введи ей микродозу своей травмы.

На этот раз я громко смеюсь.

– Да пошел ты. Я собираюсь сделать шаг назад. Сегодня я прыгнул с ней в глубокий угол. Черт, я даже рассказал ей о Малии.

Он хлопает себя по лбу.

– Какого хрена? Знаешь что? Не бери в голову. Ты не понимаешь ни тонкостей, ни женщин. Ты рассказал про Малию? Серьезно?

– Мне нравится быть честным и откровенным с самого начала. Конечно, сейчас она, возможно, травмирована, но я хотя бы предупредил ее, и…

– Нет, Джулиан. На сегодня предупреждения сполна. По крайней мере, она меня послушала. Я сказал ей, что если будет слишком напряженно, пусть придет за мной. Ослабь свои ожидания и себя. Миллиардер ты или нет, но совершенства не существует. Иди спать. Сегодня лучше спать в одиночестве. Пусть Клэр поспит.