Текст книги "Зловещая преданность (ЛП)"

Автор книги: Селеста Райли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

19

КЛЭР

Аплодисменты.

Бурные аплодисменты по случаю объявления кандидатуры Джулиана Блэквелла на пост члена городского совета. Не знаю, в чем заключаются обязанности члена совета в Сан-Франциско, но сомневаюсь, что у Джулиана есть на это время. Он едва ли хотел, чтобы я занялась благотворительностью. Знаю, я упоминала, что для его будущего было бы неплохо, если бы он занялся политикой, но не сейчас. И зачем Чарльстону объявлять об этом?

Черт.

Аплодисменты и одобрительные возгласы гостей заставляют Джулиана занять место в центре внимания рядом с отцом. С человеком, которого, как я постоянно напоминаю себе, я не могу заколоть ни вилкой, ни ножом, ни канделябром.

Мягкие зеленые глаза Джулиана находят меня за столом, впереди и по центру от него на танцполе. Дэнни ерзает, а Бонни пытается заставить ее успокоиться. Когда я смотрю на Джулиана, стоящего рядом с отцом, сходство налицо, но в глазах Чарльстона есть что-то мерзкое.

Однако Джулиан – профессионал во всех смыслах этого слова. Джулиан может находиться в одной комнате, улыбаться и делать вид, что ему нравится человек рядом с ним. Люди будут хвалить Чарльстона в открытую, но пополнять слухи за его спиной. Сегодня в этом зале ходят слухи о том, что женщины, с которыми он встречается, – невесты по почте из Скандинавии. Звучит нелепо, но они молчат. Они только хихикают и кружатся по команде Чарльстона.

– Спасибо, спасибо. Я просто хочу поблагодарить всех за то, что пришли отпраздновать день рождения особенного человека для всех нас. С днем рождения, Клэр, – разносится по залу голос Джулиана, когда он берет с подноса бокал и поднимает его в мою сторону. Все в зале повторяют этот жест. Очевидно, что некоторые из них даже не подозревали, что эта вечеринка для меня.

Джулиан продолжает свою речь.

– Это мероприятие никогда не было посвящено моей кандидатуре. Но мы не можем игнорировать положение дел в нашем городе. Давайте поднимем бокал за лучшее завтра, обеспечив участие в выборах правильного кандидата, начиная, очевидно, с сегодняшнего дня.

Люди в зале смеются и хлопают.

– За кандидатов завтрашнего дня и с днем рождения женщина этой ночи. Клэр Андерсон. – Джулиан говорит это очень политическим тоном, но достаточно расплывчато, чтобы люди могли поверить, что это я баллотируюсь на пост.

Раздаются аплодисменты, люди пьют, играет музыка. Дэнни наклоняется ко мне и шепчет:

– Эй, я чувствую себя не очень хорошо. Я не хочу быть в проигрыше на этом мероприятии, и мне, наверное, пора идти. Я обещаю сводить тебя куда-нибудь, и мы отпразднуем твой день рождения. Как тебе это?

– Звучит здорово, Дэнни. Мне жаль, что ты неважно себя чувствуешь, и хотелось бы чем-то помочь. Если хочешь, можешь прилечь в моей комнате. Разве ты не приехала с Бонни? – Спрашиваю я.

– Да, но я могу вызвать такси. Все в порядке. Клянусь. Хорошо проведи время. До встречи, девочка. – Дэнни покидает вечеринку еще до того, как она попробует еду.

Мне требуется несколько минут, чтобы пройти сквозь толпу. Одни поздравляют меня, другие желают счастливого дня рождения. Некоторые из них слишком пьяны, чтобы понять, где они находятся. Думаю, нам понадобится еще несколько такси, чтобы развезти этих людей по домам.

Бонни и Эдвард крадутся по окраинам вечеринки, присматривая за всеми, как они всегда делают.

– Вы двое должны быть счастливы и хорошо проводить время. Вы не должны работать. – Говорю я им.

Бонни пожимает плечами и делает несколько шагов, после чего возвращается к своей жесткой позиции, наблюдая за гостями. Эдвард хихикает рядом с ней. Я показываю пальцем на них обоих.

– Не поощряй его. Ты не должна работать. Какой смысл мне бороться за то, чтобы включить тебя в список гостей? Все, кого я пригласила, делают все, чего я не хотела? Я хотела, чтобы здесь были люди, которые меня знают, чтобы они помогли мне хорошо провести время.

– Прости, Клэр, – говорит Бонни с полуулыбкой.

– Больше никаких извинений. Я устала от них. Скарпеле – криминальный босс. Девон – засранец. Дэнни приболела и собирается домой, а вы двое работаете. Чарльстон здесь, крутит по кругу свои последние жертвы, и я уверена, что Фиона попытается заставить меня работать, если она когда-нибудь придет.

Эдвард усмехается.

– По крайней мере, подарки отлично справляются с такими вещами.

– Какие подарки? – Спрашиваю я.

Он потирает большой и указательный пальцы. Я качаю головой:

– Эдвард, думаю, я собираюсь использовать эти деньги, чтобы дать чаевые серверам и обслуживающему персоналу. Представляю, если эти люди еще больше напьются, то убирать придется по полной программе.

– Кстати, о беспорядке, который нужно убирать, – простонал Эдвард. – Только что появилась Бьянка. Черт, Армандо тоже здесь. Похоже, ее вечеринка началась еще до того, как она пришла сюда. Я вернусь, дамы.

Эдвард направляется через комнату, и Джулиан встречает его на полпути. Они прижимаются друг к другу, Джулиан превращается в генерального директора, контролирующего ущерб, и идет к нам, а я чувствую, как съеживаюсь в углу.

Я понятия не имею, что у него на уме, но он протягивает мне руку.

– Клэр, потанцуем?

Бонни улыбается, когда Джулиан ведет меня на танцпол, где мы привлекаем внимание его матери. Эдвард вместе с дядей Джулиана делает все возможное, чтобы она вела себя вежливо и держалась от нас подальше в ее нынешнем состоянии. Я готова броситься наутек, но твердая рука Джулиана, прижатая к моей пояснице, удерживает меня на месте.

– Перестань искать выходы, – тихо говорит он с улыбкой, говоря сквозь зубы. – Улыбайся, танцуй, говори спасибо и притворяйся, что тебе хорошо, как и мне.

Я копирую и вставляю на свое лицо похожее выражение, пока мы двигаемся под музыку.

– Мне жаль, но это все моя вина.

– О, теперь ты извиняешься? – Спрашивает он, его улыбка на этот раз кажется более искренней. – Мы что, собираемся помериться силами в извинениях?

– Мы можем. Этот вечер должен закончиться гораздо лучше, чем начался. Итак, советник, что за хрень? – Я смеюсь над вопросом, который вызывает суровый взгляд этих глаз, в которые я так люблю смотреть.

– Чарльстон готов вернуться в политику, а поскольку он опальный судья, никто его не примет. Но его золотой мальчик, успешный генеральный директор, – идеальный кандидат на любой пост, о котором он объявит. Я специально сказал ему, что мне не нравится быть связанным бюрократической волокитой…

– Ты разглагольствуешь, – пропела я ему, когда его улыбка исчезла. – Все увидят и услышат, как сильно ты презираешь эту идею.

Джулиан кружит меня в такт, слегка пригнув к себе, пока люди смотрят, как мы скользим в такт музыке.

– Я действительно презираю это. Это не та семья, которая должна заниматься политикой. У нас слишком много связей с такими людьми, как мой отец и Скарпеле. Открыть нашу жизнь для такого рода проверки, значит, выдвинуть обвинения и выпустить таблоиды, которые обрушатся на поместье.

Я стараюсь не думать о том, что он имеет в виду под обвинениями. Это не тот разговор, который мы должны здесь обсуждать.

– Мне жаль о ситуации с Кармином. Я не знала. Я была очень зла на тебя в тот день, и он использовал меня, чтобы добраться до тебя. Теперь я это понимаю. Мне показалось странным, что он все время называл мое имя и компанию, в которой я работаю.

Джулиан коротко целует меня в лоб. Однако этот жест становится последней каплей для Бьянки, и она бросается к нам. Бонни пытается перехватить ее, но это тонкая грань: мать Джулиана и незнакомка, представляющая реальную угрозу.

– Вы двое отвратительны, – шипит Бьянка. – Как и твой отец. Грязный старик. Вы его видели? С двумя вертихвостками? Бимбо и Бимбетта? Как он посмел явиться на объявление твоей политической кампании, не дождавшись, пока я объявлю ее вместе с ним. И после этого он имеет наглость тащить за собой Бимбо и Бимбетту, чтобы продемонстрировать свою мужественность?

– Их не тащат, мисс Марзано, – говорю я ей с ухмылкой, подталкивая подбородком Чарльстона и его спутниц. – Они сами вертятся вокруг.

Бьянка взвивается от злости, бросаясь на меня. Бонни встает перед ней, а я скольжу и уворачиваюсь. Гравитация делает большую часть работы, в результате чего она сталкивается с Джулианом, который придерживает свою мать.

– Дядя, отведи ее домой, – рычит Джулиан.

Лицо Бьянки окрашивается в алый цвет, и она устраивает сцену, рассказывая всем о своих истинных чувствах:

– Правильно, потому что это место больше не мой дом! Это животное трахало здесь своих шлюх, и ты ничем не отличаешься от него. Ты носишься с этим ребенком-невестой, как будто она не мешает тебе реализовать свой потенциал. Наши жизни так далеки от того, чем они должны быть. Ты и тот мерзкий кусок отбросов, которому я позволила войти в меня, вы оба разрушили мою жизнь.

То, как агрессивно она отталкивает Джулиана от себя, заставляет его отступить. Он поправляет лацканы пиджака, пока его дядя обнимает Бьянку за плечи. Армандо направляет Бьянку к выходу, но она останавливает его, продолжая разглагольствовать.

– Все, чего я хотела, – это отпраздновать объявление моего сына о его участии в выборах в городской совет. Показать себя частью этой забытой богом семьи и на деле доказать, что мы не просто преступники, за которых нас принимают. А ты…

– Мама, – вздыхает Джулиан, прижимая пальцы ко лбу, чтобы унять головную боль, которая, я уверена, приближается.

– Ты позволяешь этим снобам шептаться у нас за спиной, но тратишь наши деньги у них на глазах, – заикается Бьянка. – Самое меньшее, что они могут сделать, это вложить деньги в твою кампанию, но вы с отцом просто обязаны были оставить меня в стороне.

– Меня оставили в стороне от этого решения, – рявкает Джулиан, но делает глубокий вдох и отворачивается. Он не пользуется микрофоном, но поднимает руки, чтобы убедиться, что все внимание по-прежнему приковано к нему. – Спасибо всем, кто пришел сегодня вечером. Пожалуйста, примите мои извинения за эту вспышку. В ближайшие недели я проведу пресс-конференцию, чтобы подтвердить или отложить выдвижение своей кандидатуры. Баллотирование касается не только меня.

Он поворачивается ко мне, показывая, что ценит то, как политическая гонка повлияет на меня. По моим щекам и груди разливается жар, когда Бьянка с рычанием уходит. Джулиан продолжает мастерски удерживать внимание толпы.

– А теперь, пожалуйста, наслаждайтесь остатком вечера. – Джулиан позволяет им снова наслаждаться собой. Он возвращается ко мне с разочарованием в глазах и шепчет. – Мне очень жаль, Клэр.

– Пять, – говорю я ему.

Он поднимает бровь.

– Что пять?

– Ты уже пять раз извинился передо мной сегодня. По крайней мере, четыре из них были лишними, – хихикаю я. – Последнее извинение действительно, потому что твои родители…

– Да. – Он засовывает руки в карманы. – Я позабочусь о них. В каком мире они думают, что могут заставить меня заниматься политикой? После всего этого дерьма…

Я легонько касаюсь его руки, переводя взгляд на меня.

– Ты должен мне четыре дня.

– Ты права, а после сегодняшнего шоу дерьма я должен тебе гораздо больше.

20

ДЖУЛИАН

Дни после празднования дня рождения Клэр проходят как в тумане, пока я получаю вопросы от репортеров, обозревателей и сплетников, ищущих сенсацию о моей политической кампании. Я могу убить Чарльстона за то, что он использовал вечеринку, чтобы навязать мне свою руку. Не стоит забывать, что я не собирался втягивать Клэр, но моя цель – уничтожить Кармина – в ее интересах.

Эдвард на взводе, готов наброситься на любого, кто будет приставать ко мне с комментариями. Не хватало еще, чтобы люди стояли у входа в корпорацию только для того, чтобы сфотографироваться или сделать какой-нибудь заметный ролик. Я не могу не задаваться вопросом, не происходит ли что-то за политическими кулисами. То, сколько раз я слышу, как Клэр говорит кому-то по телефону "Без комментариев", в лучшем случае раздражает. Когда она стучится в дверь моего кабинета, я полностью ожидал, что она уйдет на целый день в работу над своим проектом. Но вместо этого она держит в руках толстую папку с робким выражением лица.

– Все готово. – Она кладет папку на мой стол. – У тебя есть около двадцати минут до конференц-звонка с Ellison Global. Так что, если ты хочешь взглянуть на мою работу, может быть, подскажешь мне, как привести ее в порядок для презентации руководителям?

– С удовольствием, Клэр. Спасибо тебе за это. Я ценю все твои старания и инициативу. – В светло-серой папке лежит стопка страниц, которые я просматриваю, пока она с нетерпением стоит перед моим столом, ожидая моей оценки.

Вдруг за дверью моего кабинета раздается шум, и я не успеваю оглянуться. В мой кабинет вбегает мужчина. Мужчина, которого я не знаю. Моя реакция мгновенна: я вскакиваю со стула, чтобы оттащить Клэр от него. Он запыхавшийся, с вьющимися седыми волосами, явно пожилой джентльмен, но протягивает руку, в которой держит телефон, под неудобным углом, чтобы я мог говорить в микрофон.

В другой руке у него портативная видеокамера, и он засыпает меня вопросами.

– Джулиан, правдивы ли слухи о том, что Армандо Марзано финансирует ваши политические устремления? Поскольку ваш дядя – влиятельный бизнесмен в городе, предположительно связанный с мафиозным преступным миром, не возникает ли здесь явного конфликта интересов? Вы, конечно, знаете о его отклоненных просьбах превратить определенные объекты недвижимости из достопримечательностей в коммерческие помещения. Есть ли это в вашем списке мер, которые вы должны принять, как только займете свой пост?

– Как, черт возьми, вы сюда попали? – Спрашиваю я его.

– Без комментариев, – добавляет Клэр из-за моей спины.

В дверях появляются трое мужчин в костюмах и вытаскивают репортера из моего кабинета. Входит Эдвард с Фионой на шпильках.

– Что это было, черт возьми? – Глаза Фионы перескакивают с Клэр на меня и через плечо на Эдварда, который говорит в наушник с остальными сотрудниками нашей службы безопасности.

– Он ищет сенсацию. – Вздыхает Клэр.

– Да, примерно так, – растерянность Фионы все еще заметна по тому, как она скрещивает брови. – Как мы собираемся вести кампанию, одновременно борясь за то, чтобы эти сделки с недвижимостью не развалились, но при этом строя доступные жилые комплексы?

– Мы не будем заниматься политикой, – говорю я им всем с окончательностью.

– Что это? – Спрашивает Фиона, глядя на папку на столе. Она берет ее в руки, перелистывает страницы, внимательно изучая работу Клэр, и мне это не нравится. Звук папки, шлепающейся о стол, усиливает ее гнев. – Я уже несколько месяцев прошу тебя составить мой собственный проект, а она получает право создать целое подразделение компании?

– Фиона, – говорю я, не желая отвечать на ее надвигающуюся истерику.

– Почему здесь никого нет, чтобы поприветствовать меня? – Раздается голос Чарльстона из-за моей двери.

Клэр рычит и направляется к моему телефону, чтобы вызвать охрану в мой офис.

– Ты, наверное, шутишь. – Губы Фионы кривятся в отвращении, когда в кабинет входит мой отец.

– Что ты сказала, Фи-фи? Засунуть в тебя ребенка? Нет, спасибо, я уже слишком стар, чтобы гоняться за малышами, – отвечает Чарльстон и заливисто смеется над собственной шуткой.

– О, ни один ангел или демон на небесах или в аду не заставит меня терпеть твое тело рядом с собой. Кроме того, мы все знаем, что ты не заинтересован в воспитании детей. Ходят слухи, что ты предпочитал трахать их при каждом удобном случае, когда был судьей уголовного суда. Посмотри, чем это закончилось, – Фиона бросила колкий взгляд на вынужденную отставку моего отца, которая не сулит ничего хорошего никому из нас.

– Хватит. Фиона, предложенный тобой проект – это реалити-шоу, пародийный фильм, слишком захватническая концепция. Если у тебя есть что-то выгодное, как в финансовом плане, так и в плане создания положительного общественного резонанса для корпорации, пожалуйста, предоставь это мне как можно скорее. Спасибо, на этом все.

Она хмыкнула и откинула волосы на плечо.

– Но мы даже не обсудили, зачем я сюда пришла. Еще три сделки, которые я заключила для твоего личного портфеля, сейчас находятся под проверкой страховой компании. Кое-что о ранее поданном мошенническом заявлении, и теперь они хотят, чтобы новый владелец недвижимости возместил им ущерб.

– Свяжись с юристами и выясни все с ними. Чарльстон, ты можешь остаться. А Клэр? Отнеси это предложение по благотворительности в бухгалтерию, пусть они помогут тебе найти способы исправить его для Исполнительного совета. – Мне просто нужно, чтобы она убралась из моего кабинета, пока здесь находится мой отец.

Фиона закатывает глаза и выбегает из комнаты, а Клэр следует за ней, прижимая папку к груди, чтобы защититься от пристального взгляда Чарльстона. Чарльстон приближается к двери, когда Эдвард встает на его пути, давая Клэр достаточно времени, чтобы выйти из кабинета.

– Я как раз собирался закрыть дверь, – отвечает Чарльстон. – Джулс, скажи своему питбулю, чтобы он отстал.

Я киваю Эдварду, чтобы он уходил, и мы молча благодарим друг друга за то, что он подставил себя под удар ради Клэр. Если бы Чарльстон был в худшем настроении, они с Эдвардом могли бы подраться.

К счастью, мысли Чарльстона заняты другим, когда он закрывает дверь и подходит к моему столу. Толстый конверт из манилы, который он достает из кармана, не дает мне особой надежды на продолжение разговора. Он сует его мне в руку, и я сразу же узнаю знакомую кучу денег внутри.

– Для чего это, черт возьми? – Спрашиваю я, засовывая ему обратно в руку.

– Твой первый взнос в избирательную кампанию. – Его беззаботность действует мне на нервы.

Непреклонности в моем тоне должно быть достаточно, чтобы закончить эту дискуссию.

– Нет никакой кампании. Я не буду баллотироваться.

– У тебя нет выбора, Джулиан. – Чарльстон садится, скрещивает ноги в лодыжках и откидывается в кресле. Его белые волосы, лицо, которое отражает то, каким может стать мое через тридцать лет. – Если ты этого не сделаешь, записи доктора Мескала будут обнародованы.

Мое сердце падает, беспокойство захлестывает кабинет, когда все, что я обсуждал с ней, проносится в голове, как товарный поезд. Внезапно моя тщательно продуманная и контролируемая манера поведения рассыпается, позволяя одиннадцатилетнему Джулиану поглотить мои эмоции. Мое лицо пылает, глаза щиплет, и тогда я делаю глубокий вдох.

– Ну и что? – Пробормотал я. Желание, чтобы я нравился людям или чтобы они меня понимали, исчезает с каждой секундой.

То, как Чарльстон тут же переминается с ноги на ногу, показывает, что он не готов бороться с тем, чтобы я отказался от его предложения под угрозой шантажа.

– Раскрытие моих секретов означает раскрытие твоих, – говорю я ему.

Что-то щелкает в его коварном мозгу, и он возвращается в свою бесстрастную позу. Он сцепляет пальцы вместе, и на лице, которое я презираю, расплывается разочарованная ухмылка.

– Знает ли Клэр, в чем виновен ее отец? Готова ли она к последствиям ваших безумных сексуальных похождений? Вы трое прятали оружие и тела для твоего дяди Армандо и шантажировали меня, видного судью, после того как выстрелили ему в спину.

– Только после того, как ты чуть не забил меня до смерти, – рычу я, яростно пытаясь защитить то, что осталось от внутреннего ребенка, который этого заслуживает.

– А откуда мне было знать, что твой друг был бездомным, а не твоим… э-э-э… кем бы то ни было?

– ТЫ МОГ БЫ СПРОСИТЬ! – Мой голос взрывается, и я громко кричу, пока Эдвард не врывается в мой кабинет. Мое дыхание сбивается, и я рад, что Клэр нет рядом, чтобы увидеть меня в таком состоянии.

– А, причина нашего смятения и примирения, – Чарльстон неторопливо улыбается Эдварду.

– Думаю, вам пора уходить, мистер Блэквелл, – говорит Эдвард.

– Нет, я еще не закончил разговор со своим сыном. Он не кто иной, как твой босс. Он предан мне. Теперь ты можешь уйти, – отвечает Чарльстон.

– Эдвард, пожалуйста, дай мне секунду. Я в порядке. – Я заверяю его и поворачиваюсь к Чарльстону. – Я не позволю тебе так со мной поступить. Убирайся из моего кабинета. Я не собираюсь убегать.

– Они убьют меня, Джулиан. Просто возьми деньги. Я уже собрал команду по управлению кампанией. Придержи их, пока я не назначу казначея. Мы положим деньги на депозит, а потом заплатим маркетинговой фирме за рекламу, которая никогда не будет запущена. Тебе не обязательно побеждать, Джулиан, мне нужно, чтобы ты баллотировался.

– Кто они? – Спрашиваю я, потому что единственный человек, которому этот придурок собирается проиграть свою жизнь, – это я.

Он машет пальцами по кругу, как будто все это выдумал.

– Джулиан, ты знаешь, какие люди перемещаются по этому городу. Я перешел дорогу не тем.

– Что ты сделал? – Спрашиваю я.

Он пожимает плечами, отводя глаза вверх и влево.

– Ну, ты же знаешь, как это бывает. Кому-то не понравилось, что я отправил их товар обратно. Ей не нужно было накладывать так много швов, но гипс – это перебор.

Я чуть не подавился от его слов. Однако нечестность в его тоне звучит как сигнал пожарной тревоги. Он не говорит правду. История, которую он рассказывает, правдоподобна для куска дерьма, которым он является, но в этот раз она не звучит правдиво.

У меня нет никакого желания сидеть здесь, пока Чарльстон лжет мне, чтобы манипулировать мной.

– Убирайся к чертовой матери. Ты сказал, что тебе помогут. – Я останавливаюсь и провожу рукой по лицу. – Знаешь что. Мне все равно. Я не хочу знать. Убирайся на хрен из моего офиса и из моей жизни. Я тебе ничего не должен.

– Ты обязан мне этой жизнью! "Nuvola Scura Industries" была твоим детищем в МОЕЙ кампании. Моей! Благодаря моим связям ты получил свои первые контракты. Ты обязана мне ВСЕМ, – пыхтит он, отталкиваясь от кресла, заставляя его завалиться на бок. – Если я умру из-за того, что ты не сделаешь этого, я позабочусь о том, чтобы все секреты, которые у меня есть на тебя, твою мать, твоего дядю, твоего телохранителя-садиста, эту сопливую проститутку, которую ты называешь своим финансовым директором, и даже ту маленькую киску, Клэр, которую ты держишь, – все были раскрыты. Ты сможешь пережить последствия, но смогут ли они? Готов ли ты подвергнуть их опасности? А ее?

Чарльстон кладет конверт на мой стол, ворчит, наклоняясь, чтобы поднять стул, и выходит из кабинета как раз в тот момент, когда Клэр возвращается за свой стол.