Текст книги "Зловещая преданность (ЛП)"
Автор книги: Селеста Райли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
23
КЛЭР
– Клэр, вставай. – Резкий шепот Бонни доносится до меня откуда-то издалека.
Голова раскалывается, когда я делаю глубокий вдох, вдыхая всепоглощающую мерзкую вонь вокруг. Тошнота сковывает мое тело. Кажется, что мой желудок сворачивается сам по себе, и меня тошнит на цементный пол.
– Кто меня ударил? – Спрашиваю я.
– Засранец номер три, – Отвечает Дэнни из своего угла комнаты.
Пыльные серые стены и грязный цементный пол холодны на ощупь. В комнате нет окон, и я вижу, что Бонни и Дэнни сидят у стены. У меня болит вся правая сторона тела.
– Где мы? – Спрашиваю я их.
– Мусорная комната, – отвечает Бонни.
– Что? – Мои глаза с трудом фокусируются. Над нами висит один тусклый желтый свет от фонаря. – Где? Что случилось?
– На тебя напали, – говорит Бонни. – Я пыталась добраться до тебя вовремя. Я даже успела сделать несколько выстрелов, пока кто-то не набросился на меня сзади. Я не могла драться, потому что у них уже были вы двое. Они бросили нас сюда, и я уверена, что план состоит в том, чтобы убить нас.
– Мне очень жаль, – хнычет Дэнни, прежде чем разрыдаться. – Это все моя вина. Я не знала, что он этого хотел.
– Кто и чего он хотел? – Спрашивает Бонни.
– Мы зовем его Судьей. Я не знала, как его зовут, пока не увидела его в ночь празднования дня рождения. Он тот, который старше… стоял рядом с Джулианом. Вот почему я ушла раньше. Я не хотела, чтобы он меня видел, но он позвал меня для оказания последней услуги.
– Чарльстон? – Спрашиваю я.
Дэнни кивает.
– Год, когда умерла наша мама, был для меня неудачным. Я то и дело попадала в неприятности, и судья сказал, что снимет с меня судимость, если я окажу ему услугу.
– Какую услугу? – Спрашивает Бонни, в ее глазах нарастает ужас перед правдой сестры, от которой она не смогла ее уберечь.
– Я приходила на вечеринки со школьными девчонками. Нам всем платили за то, чтобы друзья Судьи были счастливы. Есть фотографии, видео… – Дэнни с трудом выдавливает из себя слова. – Он сказал, что просто хочет убрать Клэр с дороги.
– Я убью его, – рычит Бонни. – Тебе было шестнадцать, шестнадцать, черт возьми. То, что он делал с тобой, и с другими девочками, было незаконно. Он должен быть в тюрьме или под ней, если я добьюсь своего.
– Тебе придется встать в очередь, – вздыхаю я, наконец придвигаясь к ним поближе. Нас не удерживали, просто кинули в грязный подвал, где на другой стороне комнаты громоздится тонна мусора.
Дэнни качает головой:
– Одна из девочек очень сильно пострадала. Ее родители устроили из этого большой скандал, в результате чего судья ушел в отставку, а вечеринки прекратились. Я думала, что мне ничего не грозит, пока он не появился на твоем дне рождения. Мне так жаль, Клэр.
– Хватит извиняться за это пятно дерьма. Что мы делаем, чтобы убраться отсюда к чертям? – Спрашиваю я.
Я стою, мои глаза сканируют каждый дюйм комнаты в поисках чего-нибудь, что поможет нам сбежать. Бонни встает и подходит ко мне.
– Стой спокойно, следи за моими пальцами, – говорит Бонни, проводя пальцем взад-вперед перед моими глазами. – Я не хочу, чтобы ты убегала отсюда, если собираешься потерять сознание от сотрясения мозга или еще чего-нибудь.
– Я в порядке, – говорю я ей, убирая ее руку от своего лица.
– Нет, но ты должна помочь мне вытащить нас отсюда. За дверью трое парней. Не думаю, что есть кто-то еще. Они с кем-то разговаривают, и не похоже, что они собираются выпустить нас отсюда живыми. – Говорит Бонни торопливым шепотом.
– Откуда ты знаешь? – Спрашиваю я.
– Потому что я слышала, что они получили свои деньги. Джулиан, наверное, заплатил им. У меня было всего несколько секунд, чтобы передать Джулиану закодированное сообщение, но я не знаю, понял ли он его или Эдвард. Так что нам нужно потянуть время, чтобы дать им возможность добраться до нас.
– Что, по-твоему, мы должны сделать? – Мои глаза слезятся, когда они перемещаются из одного угла в другой по безнадежной комнате. Здесь нет ни задней двери, ни окна, через которое можно было бы выбраться. Есть только один вход и один выход.
Мужество, светящееся в глазах Бонни, неоспоримо и заразительно, когда она смотрит между мной и Дэнни.
– Мы будем сражаться.
Бонни поглаживает меня по плечу, чтобы унять мое волнение, но именно поэтому мы тренируемся каждое утро как по часам. Хотя я и представить себе не могла, что через миллион лет эта рутина пригодится, это один из моментов, когда Джулиан может посмотреть на меня и сказать: "Я же тебе говорил". У меня сердце замирает при мысли о нем и папе.
– Дэнни, иди сюда, – приказывает Бонни. В голосе Бонни нет типичной любви или привязанности. Нет даже намека на родительский авторитет, который она обычно использует, обращаясь к нам. Это та сторона Бонни, которая смертельно опасна и с которой не стоит шутить.
Я чувствую, как учащается мой собственный пульс, когда она рассказывает нам о плане. Он смелый, но единственный, который у нас есть. Дэнни начинает действовать по схеме: она тащит один из мусорных пакетов в угол, подавляя рвотный рефлекс на каждом шагу. Как только она сгибает его в длинную трубу, которая с другого конца комнаты может показаться телом, она начинает кричать во всю мощь своих легких.
– Клэр, вставай! Пожалуйста, Клэр! Клэр! – Кричит Дэнни на мусор.
Бонни присоединяется к ней, чтобы сцена звучала реально, но она стоит у двери, так что кто бы ни вошел, ему придется пройти мимо нее.
– Что случилось?
– Нам нужна помощь. ПОМОГИТЕ! ПОМОГИТЕ! Пожалуйста, помогите нам!
Я приседаю за дверью, ожидая своего часа.
Я слышу, что кто-то идет, и молча указываю на дверь. Сердце громко стучит в ушах, когда кто-то приоткрывает дверь.
– Отойдите от двери. Что происходит?
Бонни демонстрирует лучшую актерскую игру, которую я когда-либо видела.
– Это наша подруга, Клэр. Она не дышит. Ей нужна помощь. Вы должны вытащить нас отсюда. Минуту назад она сидела и разговаривала с нами.
Парень размахивает пистолетом, жестом показывая Бонни, чтобы она сделала несколько шагов назад. Дэнни все еще плачет и нависает над мусором в углу, когда мужчина заходит внутрь. Я бью по нижней половине его ног, в то время как Бонни бежит и прыгает по верхней половине его тела, заставляя его споткнуться о меня.
Мужчина падает на землю, ударяясь головой о цемент с неприятным звуком. Бонни без труда выхватывает пистолет из его руки, а затем пригибается и выскальзывает из двери. Я не хочу оставлять ее одну защищать нас, но у меня нет оружия.
Тишину пронзают выстрелы.
– Ложись! – Кричу я Дэнни.
Я не хочу оставаться здесь. Я жестом приглашаю Дэнни подойти ко мне, где мы выхватываем ключи у потерявшего сознание парня, у которого под головой теперь запекшаяся кровь. Я не узнаю его лица, но глаза Дэнни слезятся, как будто она снова собирается плакать.
– Не надо, не сейчас. Мы поплачем позже, – предупреждаю я. – Все в порядке. Мы собираемся посмотреть, можем ли мы как-то помочь Бонни.
Дэнни кивает, и мы выскальзываем из мусорной комнаты в более просторное помещение, выходящее на погрузочную площадку. Здесь есть три цементные площадки с достаточным пространством для заезда больших грузовиков с коробками или мусоровозов и металлические ворота, чтобы закрыть их. Грузовиков здесь нет, только хлипкий складной стол с тремя хлипкими складными стульями. Свет здесь достаточно яркий, чтобы заставить меня прищуриться.
Ворота одного из гаражей открыты. Знак надежды на то, что мы выберемся, поскольку они ведут прямо на улицу. На полу возле кнопки, которая, вероятно, и подняла ворота, лежит тело. Три пулевых отверстия и брызги крови окружают его, пока мы с Дэнни спешим мимо него, чтобы выбраться наружу. Как только мы оказываемся снаружи, раздаются звуки борьбы.
Звуки ворчания, стоны и боевые проклятия Бонни вызывают во мне все, что я тренировала с ней, и я спешу ей на помощь. Последний парень – большой ублюдок. Я не успеваю добежать до нее, чтобы нанести ему двойной удар, как первому парню. Он обхватывает ее за талию, поднимает в воздух и швыряет на землю. При этом пистолет выскальзывает из ее руки.
Бонни пытается вернуть оружие, но огромный мужчина с помощью своей толстой руки, похожей на ствол дерева, поднимает пистолет в воздух и обрушивает его на заднюю поверхность бедра Бонни. Тошнотворный звук ломающейся кости приводит меня в ярость, и я кричу изо всех сил, бросаясь к нему.
Он хмыкает и стоит на месте, потому что мы оба знаем, что налететь на него – то же самое, что налететь на кирпичную стену. Однако я не пытаюсь с ним бороться. Я лишь пытаюсь отвлечь его достаточно долго, чтобы Бонни смогла уползти.
Когда я настигаю гигантского похитителя, он готовится к удару, но я ныряю между его ног и бью его правой ногой за колено. Он тут же падает, и этого времени хватает Бонни, чтобы схватить упавший пистолет, нажать на курок и прострелить мужчине ногу.
– Ты не собираешься его убивать? – Спрашиваю я ее.
Она отплевывается, все ее лицо покрыто пятнами пота, грязи и боли, и качает головой.
– Джулиан и Эдвард захотят, чтобы хотя бы один из них остался в живых.
Вид приближающихся фар заставляет меня нервничать. Бонни приставляет пистолет к машине и говорит:
– Спрячься за меня, Клэр.
Я никогда не думала, что буду рада увидеть одно из самых раздражающих лиц в своей жизни, но то, что она выходит из машины, повергает нас обоих в шок. И тут я понимаю. Шок на ее лице – это потому, что я жива. Шок, проходящий через мое тело, резко возрастает, когда я спрашиваю ее:
– Что вы здесь делаете, мисс Марзано?
24
ДЖУЛИАН
– Мы в двух минутах езды, поднимите в воздух беспилотник и приведите в готовность бригаду чистильщиков. – Эдвард разговаривает по телефону с людьми, солдатами преступной семьи Марзано, которыми он без труда командует. Поездка на склад, расположенный неподалеку от пристани, раздражает меня, но откуда нам было знать?
В часах Бонни есть GPS-метка для подобных случаев. Первое, что делают похитители, – забирают мобильные телефоны, чтобы уничтожить их. По протоколу она должна отдать часы Клэр. Хотя я надеюсь, что они все еще вместе, по крайней мере, я знаю, что маячок, за которым мы следим, ведет к Клэр.
Как только мы сворачиваем на широкую улицу без названия, я понимаю, что мы приближаемся к полосе для грузовиков, которые загружаются и разгружаются в ряд складов. Возле машины с открытой водительской дверью кто-то стоит в нескольких футах.
Я могу различить комок на полу, кого-то сидящего на земле и двух человек, стоящих рядом с погрузочной площадкой. Только когда мы подходим ближе, фары машины открывают тревожную картину.
Эдвард выпрыгивает из машины первым, настаивая, чтобы я держался позади, но я не могу, не с тем, что я вижу.
– Мама, что ты здесь делаешь? – Спрашиваю я, переводя взгляд на Клэр и Бонни, чья нога согнута под странным углом, и ужас ее ранения отражается на ее измученном болью лице.
Бонни нацелила пистолет на мою мать, но только когда я подхожу ближе, я вижу пистолет в руке Бьянки.
– Я пришла помочь тебе, – пролепетала Бьянка.
– Клэр? Ты в порядке? – Спрашиваю я, когда Эдвард делает осторожные шаги к лежащему на полу мужчине с пулей в ноге.
– Я в порядке. Немного ушиблась, – отвечает Клэр. – Там внутри еще двое.
– Вы с Дэнни садитесь в машину, – говорю я ей, но звук выстрела из маминого пистолета, досылающего патрон в патронник, заставляет всех прекратить движение.
– Я пришла сюда, чтобы помочь тебе, Джулиан. Это должно закончиться. – Слова Бьянки холодны, когда она поднимает пистолет и направляет его на Клэр. – Пришло время.
– Время для чего? – Спрашиваю я, наклоняясь так, чтобы Бьянка не видела, как я подаю сигнал Клэр и Дэнни, чтобы они шли к Эдварду. Чем ближе я подхожу к машине, тем больше вещей встает на свои места. Я вижу огромную сумку с деньгами на пассажирском сиденье. – Откуда у тебя деньги от выкупа, Бьянка?
Обида в ее глазах, когда она поворачивает ко мне лицо, сменяется гневом.
– Ты смеешь называть меня этим именем? Я твоя мать. Я стольким пожертвовала ради тебя, и все, что ты хочешь сделать, это выбросить это на ветер ради какого-то подростка, который, вероятно, не знает разницы между счетом и фактурой. Достаточно того, что ты нанял ее, но теперь? Я видела это в ночь вечеринки. Ты такой же, как и твой отец, и она собирается натравить тебя на меня.
Я встаю между ней и Клэр, оказываясь на пути пистолета.
– Эдвард, уведи отсюда девочек и отведи этого парня в один из мясных шкафов Армандо.
Эдвард вздыхает. Пауза перед его словами говорит мне, что он готов протестовать, но он этого не делает.
– Как скажешь, Джулиан.
Клэр, с другой стороны, не такая покладистая.
– О чем, черт возьми, она говорит?
– Она думает, что я собираюсь… – Я делаю паузу, потому что, по правде говоря, тоже не знаю, и поворачиваюсь к матери. – Подожди, чем я похож на Чарльстона? Я не женат. Я не изменяю своей жене. Клэр не какая-то любовница, чтобы сталкивать меня с тобой. Она – любовь всей моей жизни.
Бьянка выстреливает в воздух.
– Скажи это еще раз, и я продырявлю твой толстый череп. Я люблю тебя, но ты не можешь быть таким глупым. Ты все разрушаешь. Клэр не может уйти отсюда живой. У Чарльстона была одна гребаная работа. Убедиться, что эта сука уйдет вместе с мусором. Ты бы вернул свои деньги за время гонки за счет взносов на кампанию.
– Дело не в деньгах, – говорю я ей. – Дело в том, что ты и Чарльстон всегда пытаетесь манипулировать мной. Почему ты думаешь, что убийство Клэр, лишение меня одного из немногих людей, которые приносят мне радость… Почему ты думаешь, что ее убийство принесет кому-то из вас пользу?
Убей блядь Чарльстона.
Я делаю шаг ближе к Бьянке, чтобы она сосредоточила все свое внимание на мне, потому что в глубине души верю, что она не выстрелит в меня. Если она прошла через все это, чтобы защитить меня, то теперь она меня не убьет. А может, убьет? Она собирается защитить меня от самой себя.
– У меня есть идеальная женщина для тебя, Джулиан. Всегда была. Тебе надо было только обратить внимание на нее. – Ее слова вылетают быстро, неустойчиво, и я начинаю беспокоиться о том, что она впадает в безумие. – Все бы сложилось как нельзя лучше. Она красива, вы уже работаете вместе, Фиона подошла бы тебе идеально.
Еще один шаг – и ее внимание сосредотачивается на мне и только на мне, заставляя ее направить пистолет прямо в центр моей груди.
– Это был твой план, мама? Серьезно Фиона? Ты собираешься застрелить своего единственного сына, потому что он любит женщину неугодную тебе?
Она неудержимо рыдает.
– Ты всегда выбирал кого-то другого. Как и Чарльстон выбирал кого-то другого. Он был в долгу передо мной, и ты тоже. Ты должен мне это.
Я протягиваю руку. Из-за таких мужчин, как мой отец, все это и происходит. Такие мужчины, как мой отец, доводят до безумия таких женщин, как моя мать.
– Я никогда никого не выбирал вместо тебя, мама. Ты бросила Чарльстона, и я платил за это неделю за неделей, ломая кость за костью. Иначе он убил бы нас обоих. Он почти убил меня. Отдай мне пистолет. Я никого не выбираю вместо тебя. Я выбираю наконец-то себя.
Я вижу, как колеблется ее решимость, когда она опускает пистолет, но через мгновение меняет свое решение. Бьянка поднимает пистолет. Раздается звук пули, попавшей ей в плечо справа от меня, и я поворачиваюсь, чтобы посмотреть, откуда она прилетела. Молния, с которой она беззвучно отлетает назад, заставляя пистолет выпасть из ее руки и сохраняя ей жизнь, – признак феноменального стрелка.
Ее крики боли переходят в рыдания, когда она опускается на землю, оставляя кровавый след от раны на боку машины.
25
КЛЭР
Что за хрень и почему?
Я до сих пор не могу собрать все воедино, да и не хочу в данный момент. Три черных фургона с тонированными стеклами подъезжают к машине Бьянки Марзано, которая сидит на корточках и смотрит на Джулиана, который выбил у нее из рук пистолет.
Бонни подхватили и куда-то унесли, Бьянку загрузили на заднее сиденье, а Дэнни все еще испытывает чувство вины за свои действия во время сегодняшнего хаоса. Джулиан подходит к нам обоим, притягивает меня к себе и нежно целует в лоб, прежде чем отшатнуться от запаха, покрывающего каждый сантиметр моего тела.
– Черт, что это за запах? – Спрашивает он.
Я бросаю взгляд через плечо.
– Они держали нас в комнате для сортировки мусора. Раз они не надели маски, значит, не собирались нас отпускать. Наверное, оставили бы нас в той мусорной комнате, где никто не нашел бы тела. Бонни спасла нас. Она взяла себя в руки и провела меня через это, вытащила нас сюда, где сама подвергла себя опасности.
К нам подходит Дэнни, из ее глаз текут слезы.
– Джулиан, мистер Блэквелл, мне очень жаль, что все так вышло. Я не знала, что судья хочет именно этого. Он просто попросил меня занять Клэр, пока он будет говорить с вами. Он никогда не говорил, что эти люди заберут нас. Мне очень жаль.
– Чарльстон шантажировал ее, Джулиан, – говорю я ему. – Это не ее вина.
– Я слишком хорошо знаю, на что способен Чарльстон Блэквелл. Давай отвезем тебя домой, а Бонни – в больницу. – Говорит Джулиан торжественно.
Мое любопытство не позволяет мне просто так уйти.
– Что ты собираешься делать со своими родителями?
– Откажусь от них, похороню одного, а второго посажу в мягкую комнату, где она не сможет больше никому навредить. – В словах Джулиана звучит уверенность, пока он ведет меня прочь от места, где я могла бы сделать свой последний вздох.
В мире не хватит душевых и ванн, чтобы отмыть память о травме. Хотя зловоние больше не висит вокруг меня как темное облако, воспоминания о телах, истекающих кровью на полу, преследуют меня в течение следующих нескольких дней и ночей. Звуки выстрелов заставляют меня просыпаться, давая мне новый набор ужасов, которые я вижу во сне наряду со смертью моего отца.
Мой распорядок дня с Бонни нарушается до тех пор, пока она не сможет вернуться на работу. Однажды утром, примерно через неделю после похищения, Джулиан удивляет меня, поджидая в тренировочной комнате.
– Я рад, что ты все еще занимаешься этим, пусть и в одиночку, – говорит он.
– Мне нужно что-то делать, иначе я сойду с ума. Я не могу перестать видеть это. Лужа крови под головой одного парня, брызги крови вокруг другого. Твоя мама держит на прицеле пистолет, потому что ты меня любишь.
Джулиан улыбается.
– Я не хочу бросаться этим словом, но я люблю Клэр, больше жизни люблю. Это не имеет смысла, как быстро все произошло, и я не жду, чтобы ты сказала это в ответ. Я здесь сегодня утром, чтобы попросить тебя поехать со мной куда-нибудь. Я должен тебе четыре дня, помнишь?
Это вызывает улыбку на моем лице.
– Да, я бы с удовольствием выбралась из этого города. Куда мы поедем? – Спрашиваю я.
– Есть клуб, в котором я состою, с поместьем на озере Тахо. Там тихо, есть стрельбище и подземелье. А еще им владеет человек, который, как мне кажется, может тебе помочь. Мы можем поговорить обо всем, о чем захочешь. Я расскажу тебе все, что ты хочешь знать, но есть несколько вещей, которые я должен уладить до того, как мы уедем.
– Я пойду собираться. – Говорю я ему, и тут меня осеняет. – Что ты имеешь в виду, говоря о ком-то, кто может мне помочь? Ты хочешь, чтобы меня поместили в психушку, как твою мать?
– Нет! Клэр, нет. Доктор Мескал, Малия, специалист по травмам.
– Твоя бывшая – доктор извращенного секса? – Спрашиваю я со злостью и ревностью, выплескивающимися из меня.
– Наши отношения возникли примерно в то же время, когда твои мама и папа стали вместе жить. То, как они любили друг друга, было чем-то особенным. Неважно, что им было всего по восемнадцать, просто по тому, как Дерек ухаживал за ней, как уважал ее, как заботился о ней, а потом и о тебе, можно было понять, что ему пришлось отдать так много любви, потому что наше детство не позволяло нам этого.
– А как это связано с тем, что ты заставляешь меня ходить на терапию к твоей бывшей? – Спрашиваю я.
– Когда я встретил Малию, Дерек и Сью-Элл были как гребаные Купидоны, пускающие свои любовные стрелы в каждого. Мы с Малией были несовместимы. Мы были друзьями, которые пытались заставить себя быть кем-то большим, потому что это выглядело хорошо. Мы не продержались дольше нескольких недель. Она закончила Принстон вместе с нами и осталась на Восточном побережье, чтобы получить докторскую степень. Только после того, как ты и твой отец переехали сюда…
Я останавливаю его.
– Когда мы стали жить здесь?
– Сразу после смерти твоей мамы. Мы с Эдвардом были рядом, чтобы помочь твоему папе привыкнуть к одиночеству. Твоя мама, – он делает паузу, тепло улыбаясь, – она была организатором. Она все планировала, оставляла нам письма и записки. Напоминания о том, что не стоит ненавидеть себя за то дерьмо, которое с нами случилось. Напоминания о том, что не стоит заставлять мир расплачиваться за нашу травму, и напоминания о том, что за каждым нашим шагом будет следить маленькая девочка.
– У тебя есть письма от моей мамы? – Спрашиваю я.
– У меня есть одно письмо, которое я сохранил. Оно не длинное, но в основном в нем говорится о том, чтобы защитить Дерека от самого себя. Не позволять его горю поглотить щедрого человека, которым он стал. Не позволять ему быть одиноким и несчастным до конца жизни и дать ему возможность найти любовь после нее. Твой отец никогда не собирался жить дальше. После того как вы переехали, прошло не так много времени, всего два или три года, пока мы вместе строили Nuvola Scura Industries, когда нас было трое. Я с головой погрузился в работу, стал лицом компании, и мое прошлое вылезло наружу вместе со стрессом, связанным с созданием компании. Мне нужна была отдушина.
– И тогда появилась Малия?
Он кивает.
– Да, она рассказала мне о своей травматологической терапии после того, как столкнулась с Эдвардом. Мы поговорили в традиционной манере, а потом она порекомендовала мне подземелье, частный клуб, которым владел ее друг, и моя страсть к боли разгорелась.
– Хорошо. Я встречусь с ней. Если она смогла убедить кого-то вроде тебя быть комфортным и честно рассказать обо всем, что произошло, значит, она знает толк в своем деле.
– Спасибо, Клэр. Я обещаю, что будет весело. Но сначала мне нужно кое о чем позаботиться. Ну, кое о ком, раз уж ты только что вызвала меня на откровенность.
– О ком?
– Чарльстон уже давно получил по заслугам. Я собираюсь получить ответы на свои вопросы, а потом, если ты захочешь узнать, я поделюсь ими с тобой.
– У меня есть выбор?
Джулиан притягивает меня к себе и нежно обнимает, шепча мне в макушку.
– Прости, что просто вывалил на тебя все свое дерьмо. Я должен был дать тебе выбор, но что будет дальше? Я не хочу усугублять твои кошмары, я хочу защитить то, что осталось от этой прекрасной души.
Он отстраняется, позволяя своему рту опуститься на мой для поцелуя, который напоминает мне, как сильно он мне нравится, как сильно я забочусь о нем и возможно, просто… люблю его.
