Текст книги "Вершитель судеб (ЛП)"

Автор книги: Селена Лоуренс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

контракта. Я уже связался с ним, настаивая на совместном пресс-релизе, поэтому они не

смогут высказать только свою точку зрения, выгодную для себя. Если я должен

обратиться в суд для судебного запрета ихконтактов с прессой, пока мы не обговорим все

подробности, то я сделаю это.

– Спасибо, – ответил Дерек Тигу. – Но прежде чем ты уйдешь, я хочу кое-что сказать.

– Тебе не кажется, что в этом месяце ты уже многое сказал?– спросил Скотт,

ухмыляясь.

Камаль усмехнулся из своего угла, где он продолжал насуплено стоять.

– Да, – ответил Дерек. – Но это важно для всех нас. Это предмет гордости, а также кое-

какая страховка на будущее.– Он начал ходить по комнате. – У нас остался вопрос, кто

слил всю информацию в прессу, и у нас появилась очень странная информация про

Уильямса. Я не хочу, чтобы такое продолжалось. И кроме того, в Мелвилластреляли. Если

это как-то связано с кампанией, нам в любом случае стоит это знать. Полиция должна

узнать. Я не хочу, чтобы какой-то маленький ублюдок, разгуливал по столице, думая, что

он избежал наказания и заставил меня подать в отставку, или еще хуже, попытался убить

сенатора Соединенных Штатов.

Камаль оттолкнулся от стены и двинулся к бару, налив себе щедрую рюмку водки.

– Наконец, я слышу здравый смысл, – выпив сказал он.

– Ах, запах мести, – пошутил Тиг. – Ничто не способно разбудить твоего внутреннего

Гази, как запах крови врага, да? (Гази (араб. زاغي‎ ) – название вольных воинов-добровольцев,

защитников веры, правды и справедливости. Понятие встречается в мусульманских источниках c X—XI

вв.)

– Мой внутренний Гази готов испить немноготвоей крови, если ты не будешь осторожен

в своих высказываниях,– зарычал Камаль, поворачиваясь к Дереку. – У нас слишком

много нитей ведет к Уильямсу. Думаю, мы сможем точно раскопать, что произошло,

чтобы не аукнулось это нам позже. – Он помолчал. – И я также думаю, что мы должны

снова прощупать Лондон.

Скотт и Тиг застоналиодновременно, Дерек просто слетел с катушек.

– Черт возьми! Мы это уже проходили. Она не представляет для нас угрозы, и она не

продавала Мелвилла. Я предложил ей деньги, она отказалась. Мы не будем тратить время,

гоняясь за призраками.

Камаль нахмурился, но промолчал.

– Итак, Уильямс,– продолжил Дерек, похрустывая шеей из стороны в сторону.

– Я могу приставить к нему одного из своих стажеров?– предложил Скотт. – Я скажу

ему, что это часть внутренней игры, и он будет следовать за Уильямсом несколько дней,

посмотрим, куда он ходит и с кем встречается.

Дерек кивнул, соглашаясь последить за Уильямсом нескольких дней, чтобы выявить связь

между Ником Паттерсоном и Уильямсом.

– Отлично. А я схожу прямиком к Нику, посмотрю ему в глаза и спрошу какие у него

дела с Уильямсом. Нет смысла топтаться на месте, тем более, что у меня вдруг появилось

много свободного времени.

Тиг открыл дверь, повернувшись к остальным.

– Как обычно расходимся по одному, именно благодаря Дерекуимея большое количество

дополнительной работы, – он подмигнул. – Теперь, я знаю какие вы все, засранцы, но у

меня свидание, и она гораздо интереснее, чем вы.

Дерек усмехнулся, и в его голове возник образ Лондон, распластавшейся голой на

кровати.

– Заседание закончено, – рявкнул он, прежде чем направиться к двери в след за Тигом.

12.

– Мне припарковаться здесь, мэм?—спросил охранник у Лондон, сидевшей на заднем

сиденье автомобиля, подъезжая к ее дому.

– Да. Но я пока не буду выходить, я…эээ… просто посижу здесь несколько минут.

– Как вам угодно, мэм. Не торопитесь. Я выйду и разомну ноги.

Лондон молча поблагодарилаего, охранник оказался сообразительным, поэтому вышели

прислонился к дверце машины.

Она смотрела через дорогу на двухэтажный таунхаус, на витиеватый кованный забор,

окружающий двор и широкое парадное крыльцо. Такая же металлическая ограда

окаймляла французский балкон на втором этаже. Лондон смотрела на французские двери,

выходящие на балкон и вспомнила, как стояла там вечерами, наблюдая за людьми,

выгуливающих

собак,

детьми,

играющими

на

тротуаре,

приходящими

и

уходящимислужащимив современный торговыйцентр по соседству. Эта улочка с жилыми

домами была узкой, связаннаяс двумя главными дорогами, поэтому по ней часто бродило

много пешеходов.

Листья клена во дворе покраснели и опадали на траву. Лондон почти чувствовала запах

тыквенного хлеба, который мать пекла осенью, добавляя традиционные приправы, а также

кардамон– отголосок ее ближневосточных корней, проявляющихся в выпечке. Она

ощущала запах специй, наполняющих дом, когда Лондон возвращалась из школы, а ее

мать оставляла на столе еще теплый хлеб, всегда проверяя вернулась ли Лондон из

школы, даже когда Фаррах должна была быть в университете.

Стеклянные двери открылись, и блик света передвинулся на крыльце. Лондон задержала

дыхание, наклонившись к окну автомобиля, почувствовав, как узы потянули ее в сторону

кирпичного дома.

Фаррах вышлаза дверь, потянувшись к почтовому ящику, повешенному у крыльца. В ее

темных волосах появилась небольшая седина, которой не было десять лет назад. Но они

по-прежнему были густыми и блестящими, с локонами, закрывающими лицо, собранные

заколкой на затылке.

Лондон смотрела на мать тоскливыми, голодными глазами. Она осматривала каждый

дюйм женщины, которая семнадцать лет посвящаласвоюжизнь дочери. Лицо Фаррах

оставалось все еще красивым, почти без морщин, но вокруг рта залегли складки,

сообщающие, что она очень долго уже не улыбалась, и чувство вины пронзилогрудь

Лондон, вызвав такую острую боль, что ей пришлось перевести дыхание и протереть

запотевшее пятно на окне.

На Фаррах были одеты свободные струящиеся шелковые брюки, видно для университета,

тонкий трикотажный свитер, обтягивающий ее фигуру, которая очень нравилась Лондон.

На шее был повязан яркий шарф буйство цвета – розового, фиолетового, бирюзового и

черного, довершая целостность утонченного, уникального стиля Фаррах. Лондон

поднесла руку ко рту, пытаясь сдержать рыдания, вырывающиеся наружу, когда

вспомнила, что этот шарф она подарила маме на день рождения, который они праздновали

в последний раз вместе, тогда Лондон еще училась в средней школе.

Фаррах стояла одной ногой на верхней ступеньке, адругой на ступеньке ниже,

просматривая почту. Лондон не поняла, что рукойвжалась в холодное стекло автомобиля,

и все ее тело передвинулось на дюйм ближе к двери, узы стянули ей грудь, притягивая к

дому.

– Мама, – прошептала Лондон. – Почему так все произошло?

Как будто Фаррахпочувствовала присутствие дочери, ее головаметнулась вверх, и она

прищурившись посмотрела на машину на противоположной стороне улицы, устремив

взгляд в окно, к которому прижалась Лондон. Лондон отпрянула, но затем вспомнила, что

стекла машины тонированные, и Фаррахне мог увидеть ее внутри. Она заметила

охранника, боком стоявшим у машины, положив рукунакрышу и одновременно закрывая

Лондон на заднем сиденье. У него в руке был сотовый телефон, и со стороны выглядел

так, будто был одним из тысячи наемных водителей, поджидающих клиента. Его действия

явно убедили Фаррах, потому что она опустила взгляд на корреспонденцию, вернувшись в

дом через пару минут.

Как только она ушла, охранник открыл водительскую дверь и скользнул за руль.

– Мистер Эмброуз ждет вас, мэм. Готовы ли вы ехать?

Лондон не могла произнести ни слова, ее сердце превратилось в осколки, пронзающее

своим острием грудную клеткуи царапаясь друг об друга. Боль была внутренней, она с

трудом кивнула, поскольку даже не могла двигаться, но для охранника этого было вполне

достаточно, он завел двигатель и вырулил на дорогу. Они уезжали от дома, который

когда-то был самым безопасным местомдля Лондон, и она вдруг подумала, может пришло

время вернуться домой.

Лондон удивилась, обнаружив, что охранник остановился с задней стороны особняка

Дерека в Джорджтауне, а не у ее собственного дома.

– Где мы? – спросила она, до конца не решив стоит ли раздражаться или не стоит

переживать.

– У дома мистера Эмброуза.

Прежде чем она смогла осмыслить услышанное, Дерек уже открывал дверцу машины,

протягивая ей руку.

Она вышла и посмотрела на него, приподняв одну бровь, скрестив руки на груди.

Он ухмыльнулся и наклонился, прошептав ей на ухо:

– Не дуйся, это один из твоих уроков. Ты не можешь всегда все контролировать,

красавица. Сейчас твой дом атакует слишком много репортеров, инам не стоит туда ехать.

– Было бы вежливо сказать мне об этом. А что если мне нужно что-то взять у себя из

дома или у меня есть планы?

– Например, какие?– спросил он, взяв ее за руку и направляясь в сторону открытого

гаража у задней части дома.

– Это к делу не относится,– огрызнулась она. Она знала, что он прав, но ей не

нравилось, что он принимал за нее решения.

Дерек провел ее мимо своего Porsche, а также раритетных мотоциклов, поблескивающих

хромомс чернымикожаными сиденьями и кофром.

– Ты что, член какой-то банды?– пошутила Лондон, указывая на мотоциклы.

– Собственно говоря..., – начал Дерек, но замолчал, и вдруг Лондон отчетливо

вспомнила его друзей на пресс-конференции, которую он тогда устроил, объявив своим

друзьям, что встречается с ней. Она открыла рот и снова закрыла, не совсем уверенная,

что именно хотела спросить или сказать.

– Я расскажу тебе в другой раз,– произнес Дерек, открывая дверь в дом и входя в

безупречнои, очевидно, неиспользуемую кухню.

Как только за ними закрылась дверь, Дерек заключил ее в объятия дляпоцелуя. Лондон

чувствовала,как раздражениетаяло под его горячим, напористом штурмом.

Его губы прижались к ней, одной рукой он обхватил ее за талию, второй – с силой сжал

ее бедра. Он пригнулся, чтобы его эрегированный член заскользил по низу ее живота,

продолжая ее целовать.

Ее мысли закружились от головокружительной смеси звуков, ощущений и чувств. Жар,

неистовое желание, его цитрусовыйзапах одеколона. Он посадил ее на прохладную

гранитную столешницу, вклинившись между ее ногами, чтобы его член был как раз

напротив ее промежности.

Он на секунду отстранился.

– У меня был худший день за всю мою жизнь, и я не хочу выводить тебя из зоны

комфорта, но я так сильно нуждаюсь в тебе, что мне кажется, будто разрываюсь пополам.

Она погладила его по щеке, чувствуя вечернюю щетину.

– У меня был тоже ужасный день. И мне больно, – она положила его ладонь на область

сердца. – Вот здесь. Но когда я с тобой, боль проходит. Я хочу быть здесь рядом с тобой.

Он наклонил голову, прикрыв глаза в знак капитуляции.

– Не позволяй мне причинить тебе боль.

– Ты никогда этого не сделаешь, – ответила она спокойно.

– Я не хочу, чтобы ты загораживалась от меня… как от других, – он с трудом

сглотнул,мысли Дерека тут же вернулись к ее клиентам.

– Нет, – ответила она, приложив палец к его губам. – Я не могу не чувствовать, когда с

тобой. Когда ты прикасаешься ко мне, словно огонь проходит у меня по телу. Но меня это

пугает, потому что я чувствую слишком много всего, и не могу это контролировать, и я не

привыкла к таким вещам.Ты никогда, никогда не будешь похож на других мужчин, Дерек.

Они даже не мужчины для меня, просто машины, а я была механиком, который управлял

их игрой. Ты —плоть, кровь и тепло. Ты имеешь в себе все мужские черты и заставляешь

меня чувствовать так, как я никогда не чувствовала раньше. Намного раньше..., – она

изогнула губы, и произнесла с хриплым вздохом. – До всего этого.

Он проскользнул рукой под ее блузку, лаская кожу,словно перышко, легкими

прикосновениями, пока его губы страстно целовали ее с совместным танцемязыков,

поглощая, насыщаясь друг другом. Он лизал, сосал ее язык, пока она вконец не

запыхалась, а его пальцы исследовали ее кожу, изучая и запоминая.

Наконец, он отстранился и через голову стянул с нее блузку, расстегнув бюстгальтер и

спустив его вниз. Его глаза загорелись, как только он увидел ее обнаженную грудь, и она

поймала себя на мысли, что независимо сколько мужчин с вожделением смотрели на нее

за все эти годы, на нее никто никогда не смотрел так, как Дерек.

Словно прочитав ее мысли, он сказал:

– Я хочу тебя всю, – она посмотрела на него, до конца не понимая, что он имеет ввиду.

–Поэтому ты так со мной себя чувствуешь… потому что я хочу тебя всю. Не только тело.

Я хочу твой ум… твои мысли, твои мечты. Я хочу твою душу… твои страхи и проблемы.

Я хочу тебя всю, Лондон Шарп. И ты чувствуешь, насколько сильно я хочу каждую

клеточку тебя.

И в этот момент Лондон сдалась. Он был мечтой, о которую она никогда не осмеливалась

мечтать, фантазией, которую она даже не могла себе представить. Он был будущем, от

которого она отказалась в семнадцать лет, и надеждой, которую она запрятала в тайный

ящик, скрыв даже от собственных глазах. И теперь, когда ее сердце нарушало все правила,

по которым она жила последнее десятилетие, ее душа с надеждой вспорхнула к прутьям

клетки, хотя разум твердил, что это невозможно. Он не был возможным, это не было

возможно, потому что Лондон прятала под замкомсамое темное в самой глубине того же

секретного ящика,удерживаяэтот ящик закрытым, иначе этот секрет способен

разрушитьдаже такого мужчину, как Дерек.

Но у нее не было сил отвернуться от него. Ей была невыносима сама мысль снова остаться

одной, и не попробовать испытыватьэтой бури чувств. Она хотела каждуюего частичку, и

хотя знала, что никогда не будет с ним вместе, она отчаянно хотела притвориться, что

будет, хотя бы на чуть-чуть. Она затолкала свои опасения подальше, утрамбовав

сопротивляющейся совестью, и отдалась чувствам —бабочкам, порхающим внизу живота,

теплу, образовавшему у нее между ног и даже ноющей боли в сосках.

– Я хочу заняться с тобой любовью, – выдохнула она. – Я постараюсь не бояться. Я

хочу все почувствовать и познать.

Его дыхание стало горячим, прерывистым, он запустил пальцы ей в волосы и оттянул ее

голову назад, чтобы прямо взглянуть в ее глаза.

– Ты уверена, что готова?

– Нет, но ты мне необходим по любому.

– Я буду делать все медленно. Если ты захочешь, чтобы я остановился, ты тут же мне

скажешь. Как и в прошлый раз.

– Нет, – она не хотела останавливаться. Она слишком сильно хотела его, и у них было

слишком мало времени, предназначенного для них двоих. Он мог исчезнуть в любой

момент по разным причинам, она не желалаперечислять их всех, но если она потеряет его,

прежде чем отдаст ему каждую частичку себя, она никогда себе этого не простит, и это

разрушит ее окончательно. – Ты не должен сдерживаться. Я хочу быть с тобой без

сомнений. Я хочу заняться с тобой сексом.

Он вздохнул, чуть ли не всхлипнув, и отстранился от нее, даже нахмурился, отойдя от нее

на шаг.

– Что ты просишь, чтобы я сделал?

Она глубоко вздохнула.

– Трахай меня, чтобы я не делала и не говорила тебе.

Он тут же оказался рядом с ней, жар исходил от его тела.

– Однозначно, нет, – он взял ее подбородок в ладонии приблизил свое лицо, их

разделяло всего лишь несколько дюймов. – Я никогда не совершу такого. Я никакой-

нибудь чертов насильник, Лондон.

Ее лицо покраснело, она почувствовала стыди опустила глаза.

– Вот почему я прошу, чтобы ты трахал меня сильнее. Ты никогда не сделаешь мне

больно, но если ты не заставишь меня пройти до конца, не уверена, смогу ли вообще

когда-нибудь заниматься сексом.

– Нет, – снова сказал он, глаза смотрели более мягко на нее, гнев сменился на

сожаление. – Меня совершенно не беспокоит, сможешь ли ты сегодня дойти до конца.

Это совершенно не важно. Мы будем делать только то, чтобы тебе было комфортно, не

более. Я слишком ценю тебя, чтобы причинять боль тебе, твоему уму, твоему сердцу и

твоему телу.

У нее стали пощипывать глаза от слез разочарования. Как ему объяснить, чтобы он понял?

Возможно это ее единственный шанс, и она хотела бы разделить его с ним. Рано или

поздно все закончится, и она будет сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь, если не

испытает с ним этихреальных чувств.

– Пожалуйста, – взмолилась она. – Пожалуйста, помоги мне, Дерек. Я так сильно хочу

заняться с тобой сексом, что у меня все уже ломит. Не думаю, что эта боль пройдет, пока я

не отдам ее тебе, так забери ее у меня.

Он вздохнул, нежно смахнув прядь с ее лица.

– Тогда компромисс...

Она тут же согласно кивнула.

– Стоп-слово. Я не остановлюсь, пока ты не скажешь стоп-слово.

Она выдохнула с облегчением.

– Да. Да, идеально. Спасибо, – она наклонилась и нежно поцеловала его в губы, ее

сердце взлетело к горлу, а тело трепетало от ожидания.

Дерек испытывал шок, в голове творилась полная сумятица. Заставить ее? Нет, черт

побери. Он никогда не прикоснется к женщине, которая будет умолять его совершить над

ней насилие. Даже будучи подростком, он всегда внимательно наблюдал за девушкой,

терпела ли она его или нет, он всегда хотел иметь в ее лице активного участника. Его

совершенно не интересовало – совершать насилие над женщиной, он хотел совместно

заниматься сексом. Ничто его не возбуждалабольше всего, нежели партнерша,

испытывающая такое же возбуждение. Когда она с придыханием стонала, проводила

руками по его коже, посасывала егоязык и извивалась под ним, и все это благодаря ему —

его усилиям. Мужчины же, которым было совершенно насрать на желания женщин,

заслуживали, по его мнению, быть повешенными за яйца на ближайшем дереве.

Но какого черта он должен делать с женщиной, которая умоляет его не обращать

внимание на ее потребности, потому что безумно его хочет? Он разрывался между —

боязнью обидетьее и лишиться чего-то важного, или же идти напролом и не обращать ни

на что внимание.

– Гранат, – сказала она тихо.

Он моргнул, глядя на нее. Стоп-слово. Они все же собирались сделать это, и он должен

как-то форсировать события, раз она сказала «гранат».

– Точно? – спросил он, и у него промелькнула еле заметная улыбка, несмотря на

серьезность данного момента.

– Это мой любимый фрукт, но не слово, которое обычно говорит во время таких

действий.

Он усмехнулся и покачал головой.

– Значит гранат, – он коснулся костяшками пальцев ее мягкой атласной щеки. —

Пожалуйста, не стесняйсявоспользоваться им. Скорее есть какие-то другие пути, чтобы

решить эту проблему. Может нам стоит немного порыться в интер…

Она тут же наклонилась вперед, прижавшись к нему грудью, и обвила ногами его бедра,

вдавившись в его эрекцию.

– Я хочу это, – прошептала она. – Хватит болтать, трахни меня.

Дерек был выдающейся персоной средивысшей элиты, но он все-таки был мужчиной, и

когда полуголая сексуальная как ад женщина прильнула к нему всем своим телом и

попросила ее трахнуть, он почувствовал себя обязанным выполнить ее желание. Он

поднял ее со столешницы, легко поцеловав в губы. Его минималистский декор домане

составил большого труда перенести восхитительную женщину в гостиную, где он уложил

ее на ковер дизайнера Флокати перед камином и опустился перед ней на колени, срывая с

себя рубашку и галстук, и стягивая с нее леггинсы вместе с трусиками.

Она лежала под ним как фуршет, ее кожаотливала золотом в тусклом свете, который

лился из прилегающей кухни. Ее грудь быланабухшей, полной, соски темноватые, талия

узкая и идеальноокруглые бедра, переходящие в длинные, стройные ноги.

– Боже, твои ноги, – произнес он, проводя руками вдоль ее бедра.

– Что? – выдохнула она, извиваясь от его щекочущих прикосновений.

– Первое, что я увидел – это твои ноги. Они были самыми красивыми ногами, которые я

видел…а я мужчина, и могу оценить достойную вещь.– Он наклонился и поцеловал

внутреннюю сторону ее бедра.

– Но я также мужчина и ценю грудь..., – он лизнул вокруг соска, потом взял его в рот,

пососал мгновение, прежде чем выпустить и передвинуться к другому, проделав тоже

самое.

У нее участилось дыхание, но он точно знал от возбуждения, а не от паники. Он

наклонился и прошептал в ее припухшие губы.

– Когда ты повернулась спиной, я увидел твою задницу.

Его голос звучал хриплоот желания, и она открыла глаза, чтобы взглянуть на него,

облизав губы.

– Сейчас я думаю стал ценителем и задницы.

Она хихикнула и приподняла голову, чтобы мимолетно поцеловать его в губы. Он потерся

щекой о ее, и она задрожала, опустив руки ему на задницу.

– Теперь ябуду лизать красивую киску,– прошептал он. – И я прослежу, чтобыты

наслаждалась каждымдвижением моего языка, становясь все более мокрой.

Она застонала, она хотела получить его всего.

Он взял ее ноги за щиколотки, поставив ступнями на пол, раздвигая их шире. Боже, она

была такой мокрой, что его член тут же запульсировал отпердвкушения. У него бешено

колотилось сердце, одной рукой он обхватил бедро, второй – раскрыл ее складки, чтобы

вылизать ее сочный центр. На вкус она была терпкой и сладкой, и он лизнул, дотрагиваясь

кончиком языка до клитора.

Ее дыхание стало быстрым и резким, и он почувствовал, как мышцы ее ног напряглись.

Подняв голову, он проворчал:

– Все хорошо, красавица? Или ты хочешь, чтобы я остановился?

– Нет...не...останавливайся...пожалуйста, – с трудом выдохнула она. Ее лицо и

подбородок были напряжены, и он понял, что она изо всех сил сдерживается, но он

предоставил ей право голоса и вернулся к делу. И это была самая любимая часть его

работы. Он сосал ее клитор, лизнул промежность сверху-вниз, поочередно скользя языком

и пальцами внутрь. Он дотронулся ипомассировал ее заднийпроход, и заметил, как ее

бедра стали двигаться в одном ритме с ним.

Большим пальцем надавив на клитор, два его пальцанаходились внутри нее, он

покусывали тут же лизал самую бархатистую кожу в мире в началеее бедер, и вдруг она

внезапно села. Он тут же поднялся к ней, его рука все еще оставалась у нее между ног.

Она задыхалась, зрачки расширились, жилка поднежной кожей ее шеи быстро дергалась.

Он попытался убрать руку, чтобы она успокоилась. Но она остановила его,опустив свою

руку на его, по-прежнему находящуюся у нее между ног, с трудом она выдохнула «нет»,

прежде чем все ее тело замерло на долю секунды, потом она откинула голову назад, желая

получить освобождение и пульсируя под его пальцами.

Пальцы Дерека оставались внутри нее, мягкая, опухшая плотьсжималась вокруг них, его

член вырос до таких размеров, испытывая непреодолимое желание войти в нее. Но

рыдания Лондон вывели его из тумана похоти, и он сел на задницу, притянув ее к себе на

колени, она рухнула на него своим великолепнымшелковистым телом.

– Шшш, шшш, шшш, – говорил он, чувствую жгучие слезы боли на глазах за ее

страдания.– Не плачь, красавица. Не плачь. Я не буду больше давить на тебя. Прости

меня. Я не должен был соглашаться. Все будет хорошо.

Ее голова покачивалась вверх-вниз на его груди, дыхание как у маленького ребенка,

плачущеговзахлеб, она даже начала икать.

У него болело сердце, глядя на нее. Ему было так хреново, намного хуже, нежели, когда

он играл в футбол против колледжа Дартмута, хуже, чемкогда он узнал, что роман

Мелвилла подвергся гласности. Эта боль была гораздо глубже, даже не в сердце, она

затрагивала его душу, и он подумал, что в этот раз эта боль на самом деле хотелаего

убить.

Она, наконец, наклонила голову, и хотя ее лицо было мокрым от слез и раскраснелось,и

она продолжала еще икать, улыбнулась, широкой улыбкой, реально широкой улыбкой.

– Я знала, что это будет потрясающе. Я сделала это, я прошла. И я все еще здесь. Мир не

рухнул, ты не встал и убежал от меня и мне так хорошо. Ты тоже себя так чувствуешь?

– С тобой все хорошо?– он посмотрел на нее в недоумении.

– Лучше, чем хорошо, – сказала она хрипло, но уже не плача. – Я была в ужасе, но я не

остановилась, я не позволила своему страху меня победить. Ты не дал ему победить меня.

Он разглядывал ее лицо, чувствуя поднимающееся облегчение внутри себя.

– Ты счастлива?

Она обвила руками его за шею и поцеловала, потом опять поцеловала и опять.

– Да. Это слезы радости, слезы благодарности. Спасибо, спасибо.

Он наконец-тоокончательнорасслабился, все его тело расслабилось и ему стало даже

жарко. Посмеиваясь, он приподнял ее лицо.

– Притормози, красавица. Позволь мне переварить услышанное и все наверстать, – он

провел пальцем по ее губам, и она улыбнулась в ответ. – Теперь ты чувствуешь себя

лучше? Ты в порядке?

– Намного лучше, – прошептала она, глядя на него нежным взглядом.

Он наклонился к ее губам, и поцеловал, с мыслью, что он смог что-то совершить для этой

женщины, и зная, что теперь страх никогда не вернется к ней. Он отдавал ей это

добровольно, и он доверял ей, пытаясь ее обезопасить любыми средствами. Он верил, что

она и он могли бы сделать многое вместе, как и в то, что они могли бы быть вместе. И он

собирался получить теперь удовольствие от, черт побери, занятий сексом, наслаждаясь и

показывания ей все, что она пропустила.

Сердце Лондон выбивало дробь, поцелуи Дерека росли в геометрической прогрессии,

становясь все более страстными. Но на этот раз этадробь была связана с волнением,

возбуждением и предвкушением. Она была далека от триумфа победить свою панику. Она

чувствовала обычные признаки, надвигающейся паники —дрожь, уханье сердца,

затрудненное дыхание, головокружение и затуманенную голову —но в какой-то момент

она подумала о Дереке, насколько онбыл нежен с ней, когда она была напугана, пытаясь

защитить ее, даже от нее самой, как он был терпелив в самых обычных вещах —занятием

сексом с мужчиной, которое ее волновало больше всего.

И думая о нем и чувствуя то, что он проделывал с ее телом, чувства взяли верх над

паникой, и она, наконец, перестала зацикливаться на своих негативных ощущениях. Он

заставил ее почувствовать—его прикосновения, поцелуи, теплотуего взгляда – ее страх

превратился в прах, и удовольствие омыло ее, словно цунами, оставив новый пейзаж, в

центре которого возвышался Дерек, а биение ее сердца было единственным звуком,

имевшее значение.

Сейчас она чувствовала возрастающее возбуждение, боль от потребности, но не страх, она

поняла, что была готова к чему-то новому. И она решила, что пришло время показать

Дереку, как он изменил ее.

– На тебе все еще слишком много одежды, – прошептала она, облизывая его шею и по

инерции упираясь ладонью в его мускулистую грудь.

– Я могу это исправить, – застонал он, сжимая ее задницу и притягивая ближе к себе.

Она вырвалась и привстала на колени, ухватившись рукамиза пряжку ремня. Он тоже

поднялся на колени, предоставив ей больший обзор, она расстегнула пряжку, опуская его

брюки вместе с трусами вниз.

– Я знаю кое-что очень интересное, что могла бы сделать с этим, – улыбнулась она ему.

Он облизнулся, поблескивая взглядом.

– Я весь твой. И мне даже не нужно стоп-слово,– прорычал он.

– Сначала сними брюки.

Он выполнил ее указание, достал презерватив из бумажника,положил его себе на живот,и

лег спиной на ковер.

– Теперьчто, босс?

Ее сердце воспарило, как только она поняла, что он готов подыграть ей. Сейчас все было

по-другому, чем тот контроль, которым она руководствовалась, обслуживая клиентов. Тот

контроль создавал иллюзию, что клиентывсе контролируют и при этом являются

потрясающими секс-машинами, которым она не способна сопротивляться. Сейчас же все

выглядело совсем иначе, она, черт побери,отлично знала, что всем управляет Дерек на

самом деле. Но он уступил ей командование, поскольку сильно переживал за нееи хотел,

чтобы она была счастлива, хотяипродолжал управлятьее телом и сердцем. Этот момент

быловозбуждающим и сладостнымодновременно, вообще тосмертельная комбинация.

Она посмотрела на него задумчиво, потом сказала:

– Думаю, мне хотелось бы, чтобы ты лежал вон там, – она указала на ковер, рядом с

одним из столиков, расположенных у камина. Он усмехнулся, но передвинулся туда, к

столику, сложив руки на безумно соблазнительномпрессе, приготовился ждать.

Она схватила егозапястья и перевязала их ремнем, закрепив вокруг одной из ножек стола.

– Не больно? – спросила она, опуская взор на его стоящий член, с набухшей головкой и

поблескивающей семенной жидкостью.

– Нисколько,– ответил он хриповатым голосом. – Почему бы тебе не помочь мне с

этим?

Она пробормотала:

– С удовольствием,– и уселась ему на ноги, широко расставив ноги, кончиком языка

описывая и исследуя все эти потрясающиемышцы, которые словно создал дьявол. Она

прошлась по его соскам, вызвав ряд его стонов, ей доставили они удовольствие. Потом

она пробежалась пальчиками по его брюшному прессу, заметив их опять на язык, пойдясь

по каждой впадинке и каждому бугорку, двигаясь прямиком к раю. Она опять погладила

ладонями его накаченные мускулы груди, бицепсы, она готова была ласкать его

бесконечно, просто исследуя пальцами все его тело.

Достигнув дорожки волос, прямиком ведущей к паху, она прошлась губами по каждой

частичке его кожи, соприкасаясь своей грудью с егобедрами, опустив руки ему на грудь.

– Черт, – выдохнул он и дернулся вместе со столиком, от чего ваза упала на пол.

– Веди себя хорошо, – пожурила она его.

– Куплю новую, – проскрипел он, ее язык наконец-то достиг его члена и стал лизать,

как леденец.

Одной рукой она ухватила егонапрягшийся, толстый член и взяла его в рот, потом

покружила языком по головке, чувствуя вкус соли и чего-то темного, насыщенного —

Дерека.

– Бл*дь, я хочу дотронуться до тебя, – прохрипел он,приподняв свои бедра к ее рту.

– Нет еще, – ответила она, словно школьный учитель, разговаривающий с учениками,

хотя на самом деле она очень сильно жаждала его прикосновений.

Она вобрала его глубоко в рот, и он чуть тут же не кончил, лежа на полу. Она не могла

скрыть, но улыбка озарила ее лица, как только он застонал от мук. Существовала

единственная вещь, которую Лондон знала в совершенстве – минет, и она продолжала

доказывать свое мастерство, установив своеобразный ритм ртом, продолжаярукой двигать

вверх-вниз по мокрому, горячему члену, он еле сдерживался, поскольку был совсем

близок к оргазму.

Она схватила его за яйца, и вдруг послышался грохот стола, который удерживал его в

плену. Его руки тут же захватили ее волосы, и он потянул ее к себе. Несмотря на то, что

его запястья были по-прежнему стянуты вместе, казалось, это ему совершенно не мешало

притянуть ее к себе на грудь и накрыть ее губы своими, он с трудом дышал. Она

застонала, как только его язык вторгся ей в рот, пожирая ее.

В мгновение ока он перевернул ее на спину, вклинившись коленом между ее ног, легко

наклонившись над ней, посмеиваясь, и беря в рот ее сосок.

– Извини, – пробормотал он, посасывая и лизнув его, —лучше руководитьмне.

– О, да, – она беззастенчиво приподнялась всем телом к его губам. – Твое руководство

для меня намного лучше.

Он оставлял поцелуи на ее гладком животе, затем присел на корточки и освободил руки из

ремня, развязав и отбросивего в сторону. Не отводя от нее потемневшего взгляда, он

потянулся к ковру у камина и взял презерватив, разорвав его зубами, надев на всю длину и