Текст книги "Вершитель судеб (ЛП)"

Автор книги: Селена Лоуренс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

Дерек передвинулся в кресле и раздраженно ответил:

– Спасибо за урок любительской психологии, яприму это к сведению.

– Я серьезно, – Маркус уставился на него, пока не встретился глазами с Дереком. —

Тебе не хватит не работы, не спаррингов, не опросов, чтобы забыть о ней. Ты влюблен в

нее. Мне кажется, тебе стоит предпринять какие-то шаги.

Дерек фыркнул.

– Да? У тебя есть девушка и ты собираешься учить меня моей личной жизни? Ты всего

лишь встречаешься с Рене, не думаю, что ты стал экспертом в этом вопросе.

Медленная улыбка расплылась на лице Маркуса.

– У меня лучшая в мире девушка, и я ее люблю, поэтому думаю, у меня имеется

побольше опыта, чем у тебя. И уверен, черт побери, что мой опыт более успешный.

Дерек зарычал и толкнул стопку бумаг на столе.

– Что ты предлагаешь, мистер Эксперт?

– Я предлагаю перестать тебе игнорировать совершенно очевидные страданияпо ней и

наконец поговорить.

– Ты помнишь саму историю? Она не сообщила мне, кем является ее отец, она лгала мне,

хотя я бросил все, чтобы быть с ней. Все в своей жизни.

– Я согласен, что она облажалась, но, а разве я ни разу не облажался?

– Это не сопоставимые вещи.

– Почему? Ты же любишь меня, значит, когда я лажаю, ты мне об этом говоришь, а

потом прощаешь. И тоже самое я делаю с тобой. Мне кажется, если ты на самом деле

кого-то любишь, что ты обычно делаешь? Прощаешь, – он пожал плечами, как будто это

было итак очевидно.

Дерек поднялся с кресла.

– Мы будем заказывать пиццу или нет? – спросил он.

Маркус пожал плечами.

– Можно, но я все равно буду продолжать спрашивать тебя о ней, пока ты не поднимешь

свой зад и не сделаешь что-нибудь.

Дерек покачал головой.

– Это что обещание?

– Однозначно.

Дерек улыбнулся впервые за несколько недель.

– Отлично. Продолжай спрашивать и возможно в какой-нибудь раз я послушаюсь тебя.

– Послушаешься,– ответил Маркус. – И еще поблагодаришь меня за это.

Было после восьми вечера, когда раздался звонок в дверь. Лондон предположила, что

возможно это ее мать или Джоанна, поэтому не стала особо беспокоиться о своем

внешнем виде, но посмотрев в глазок, поняла, что это были не они. У нее на крыльце

стоял Камаль Масри, посол Египта собственной персоной. Она поежилась, задаваясь

вопросом, что он мог хотеть от нее, она же больше не встречалась с Дереком.

Лондон дернула ручку, открывая широко дверь. Раньше он пугал ее своими словами, но

тогда у нее был роман с Дереком, сейчас же у нее ничего не осталось, и она понимала, что

запугать ее он уже не сможет – все итак было известно широкой общественности. И

потом она устала бояться, устала прятаться.

– Да?– спросила она, стоя в дверях и скрестив руки.

– Могу я войти?

Она внимательно посмотрела на него. Ей бы очень хотелось послать его куда подальше,

но он мог сообщить ей что-то о Дереке, а она очень хотела бы что-то узнать о нем, хоть

крохи, поскольку так и продолжала мечтать и думать о нем постоянно.

Она кивнула Камалю, приводя его в свою гостиную.

– Я бы предложила вам присесть, но не думаю, что вы задержитесь здесь надолго,—

сказала она.

Его губы превратились в тонкие полоски.

– Признаю, заслужил такое обращение, – ответил он. – Я был груб и приношу свое

чистосердечное извинение.

Она скрестила руки и коротко, резко кивнула, показывая, что он может продолжить.

Он вздохнул.

– Я добрых пятнадцать лет был правой рукой Дерека. Я поддерживал его на футбольном

поле, на уроках в университете, в драках в барах и в политических кампаниях, и да, не

часто, с женщинами.

Лондон зыркнулана Камаля, который глуповато улыбнулся.

– Такова моя вторая натура– защищать и оберегать его. Я провел много лет в этой

стране, вдали от моего народа и моей культуры. Моя большая семья в Египте, я второй

сын. И по поводу меня имеются высокие ожидания, но они не включают в себя мой

родной дом, мой старший брат исполняет ему отведенную роль. Моя работа– это еще

больше поднять репутацию семьи в мире, под эгидой имени Масри по всему миру,

насколько я могу. Мой отец создал империю, и мое место в этой империи подразумевает

находиться в США, это хороший пост, но иногда одинокий.

Он расхаживал по гостиной и медленно не явнорассматривал предметы, как бы впитывая

их, которые стояли повсюду —безделушки, фотографии, персидская ваза на самом

почетном месте на ее каминной полке.

– Дерек и наши друзья, с которыми ты встречалась, стали здесь моей семьей.В моей

культуре убиваютза семью, готовы умереть за свою семью, потому что семья– это все. Я

понимаю, когда он связался с тобой, я принял это слишком близко к сердцу.

– Мне следует извиниться перед вами обоими, перед ним я уже извинился, поскольку вел

себя неправильно. Я не понимал…, – он сделал паузу, как бы ища подходящее слово. —

Я не понимал, насколько сильные чувства у него к тебе были.

Она моргнула, до конца не веря, что он может так думать.

– Ты чувствуешьк нему то же самое? – спросил он.

Она опустила голову, потом взглянула в его темные глаза. Он был чрезвычайно красивым

мужчиной, но она не чувствовала ничего, кроме обиды.

– Почему тебя это так беспокоит? – спросила она. —Мне казалось, ты будешь рад, что

он ушел от меня.

Камаль слабо улыбнулся.

– Вот незадача… он не далеко ушел от тебя, но далеко находится от всего остального. Ты

преследуешь его в мыслях и думаю, что если он не сможет исправить эту ситуацию,то

будет несчастлив очень долгого.

Сердце Лондон болелоот сожаления. Она заставляла Дерека испытывать боль, у нее на

лице отразились смущение и сомнения, он столько всего совершил для нее.

– Я, конечно же, не могу не любить его,– ответила она. – Я не могу не любиться его,

хотя и хотела бы.

Он взглянул на нее, но она не дрогнула от его взгляда и не отвернулась.

– Я надеюсь, что ты поговоришь с ним, – произнес Камаль. – Ты просто ему

необходима. Один из вас должен совершить первый шаг, и я не уверен, что он способен

его совершить.

Она покачала головой, смущенно и расстроенно.

– Подумай об этом, подумай о нем, прошу тебя, – с этими словами он повернулся и

покинул ее дом.

Проходили недели, Лондон так ничего и не слышала от Дерека. Ее сбережения скоро

подойдут к концу, и ей предстояло решить, чемзаняться дальше. Вернуться к проституции

она не могла из-за многих причин, самой важной была – она даже не могла вынести

мысли, что другой мужчина будет дотрагиваться до нее после Дерека. Он явно заклеймил

ее душу и тело. Теперь она даже не могла себе представить кого-то другого рядом с собой.

Джоанна и мать хотели, чтобы она пошла в университет. Фаррах пообещала оплачивать ее

обучение, словно Лондон было восемнадцать. Лондон подумывала об этом, но не

склонялась к этому решению. За свою жизнь она прошла через многое, познала

совершенно другую ее сторону, и обычное формальное образование в университете

казалось ей шагом назад, попыткойстать кем-то, кем она на самом деле стать никогда не

сможет, она уже не сможет стать той прежней. Поэтому она не могла принять

окончательное решение, она сидела взаперти в доме раздумывая и страдая по Дереку.

Несмотря на то, что ее не оставляла мать и преданная Джо, она все равно была одинока, с

каждым днем все сильнее чувствуя отсутствие Дерека. Она словно заморозилась, и была

не в состоянии двигаться вперед, сердце болело и постоянно крутились воспоминания об

его уходе. Его обидные слова, жалили ее все сильнее,и как он смотрелна нее, пока она не

исправит создавшуюся ситуацию, она не сможет начать новую жизнь и вообще жить.

В какой-то из дней Джоанна появилась на пороге ее дома с крошечным белым комочком

шерсти– мальтийской болонкой.

– Ты взяла себе собаку?– спросила Лондон, целуя крошечное существо в нос, пока он

пытался выбраться из рук Джоанны.

– Нея, а ты, – Джоанна плюхнула щенка ей на руки.

– Что?

– Это твой щенок, – усмехнулась Джоанна. – Ты решила сделать перезагрузкусвоей

жизни, поэтому тебе необходим друг для компании.

Лондон подняла его к своему лицу и посмотрела в крошечные черные глазки.

– Да? Ты думаешь, что я смогу заботиться о щенке?

– Конечно сможешь, – Джоанна проплыла мимо Лондон на кухню. Она поставила

сумку от Шанель на столешницу и стала извлекать из нее все, что необходимо для щенка

–миска для корма и воды, ошейник, поводок, маленькие жестяные баночки с консервами,

а также книгу о дрессировке собак.

– Ты хорошо подготовилась,– сказала Лондон, держа щенка под мышкой и

рассматривая выложенное на стол.

– Я подумала о всех твоих возможных возражениях, – она вытащила пластиковый

плоский пакет из сумочки и развернула его, который тут же стал превращаться в

небольшой, мягкийвольер для собак.

– О Боже мой. Что это?– Лондон разглядывала вольер с сетчатыми бортами.

– Это конечно же его место, когда ты будешь уходить куда-то и не захочешь, чтобы он

свободно бегал по дому, ты поставишь его сюда.

Лондон подняла щенка к своему уху.

– Он говорит, что ему не нравится, – сказала она подруге. – Он говорит, когда я буду

куда-то выходить, он хочет пойти со мной.

Джоанна попыталась скрыть улыбку, наполняямиски едой и водой.

– Я рада, что вы нашли общий язык друг с другом.

Лондон прижала щенка к щеке.

– Мне кажется, он будет рад остаться, – сказала она. – И я,пожалуй, назову его

Кингмейкером. (Kingmaker– создатель «королей»; влиятельное лицо, от которого зависит назначение

на высокий пост; влиятельное лицо, которое способствует созданию и возвышению какого-либо

политического деятеля, вершитель судеб, – прим. пер.)

– Что за имя для собаки?– насупившись спросила Джоанна.

– Это наш с ним секрет, у нас же должны быть с ним секреты, не так ли, Кингмейкер?

Джоанна закатила глаза.

– Я создала монстра.

Лондон посмотрела на нее через кухонный стол, блестящими глазами.

– Спасибо, Джо. Ты удивительная. Ты замечательная подруга, и мне так повезло с тобой.

Джоанна фыркнула и повернулась к раковине.

– Ну, хватит. Будь хорошей хозяйкойдля собаки. И сделай что-то действительно великое

со своей жизнью, хорошо?

– Хорошо, – прошептала Лондон.

Кингмейкер полностью соответствовал своему имени, он способствовал, чтобы Лондон

дала своей жизни еще один шанс, и она понимала, что эта крошечная жизнь полностью

зависела теперь от нее. Ей приходилось выходить на улицу, выгуливая его, ходить в

магазин, чтобы покупать ему еду. Она наконец стала отходить от своих постоянных дум,

следя за ним, ее разбитое сердце стало постепенно оживать, благодаря любви к нему. Она

посвятила себя уходу за маленьким щенком, который чуть ли не постоянно нуждался в ее

внимании, и периодически ее преследовали слова Камаля: «Один из вас должен сделать

первый шаг, и не уверен, что он способен его совершить».

Если Дерек ощущал хотя бы половину той боли и страданий, которые чувствовала она и

причинила ему, и у него не было Кингмейкера, как у нее, он не сможет двигаться вперед,

не сможет вообще куда-нибудь двигаться, просто не сможет жить полноценной жизнью.

Если Дерек находился в таком же замороженном состоянии, как и она, производя какие-то

автоматические движения и также страдал, то нужно с этим что-то делать, стала возникать

у нее мысль, несмотря на боль, которую все время испытывала.

Через десять дней, как Джоанна принесла Лондон самый потрясающий подарок за всю ее

жизнь, Лондон села за кухонный островок, открыла интернет на Apple, и, наконец, решила

осуществить свой план, который у нее созрел в голове.

Глава 17

Дерек был удивлен встрече в штаб-квартире «Силовых игроков». Обычно он или Камаль

назначали общий сбор, но сейчас это оказался Тиг, послав ему смс-ку в этотже день,

написав прибыть строго в восемь вечера. Дерек запасся большой пиццей и прибыл на пять

минут раньше.

– Вот он– герой дня,– пошутил Тиг, как только Дерек вошел в дверь.

– Я знаю, что особенный, но почему именно сегодня?

Тиг и Камаль переглянулись, и Дерек прищурился на них.

– Что происходит?– с подозрением спросил он.

– Ничего особенного, ты же принес пиццу,– ответил Скотт, предложив Дереку пиво,

пока тот ставил коробку с пиццей на стол.

Все тут же разобрали по кусочку и заняли свои места перед большим экраном, Дерек

спросил:

– Что на самом деле произошло, что вы собрали нас всех?

– Мы хотели бы кое-что посмотреть,– ответил Камаль, отправляя в рот колбасу вместе с

перцем.

– Какой-то скандал, о котором яеще не знаю?– Дерек покосился на телевизор, пока он

нагревался и не появилось изображение.

– Не совсем, – промямлил Джефф.

Тиг переключил на канал WNN, логотип канала красовался в правом углу, и баритон

диктора завибрировал через стереодинамики. «Сегодня в прямом эфире из Вашингтона,

округ Колумбия, специальный выпуск канала WNN «Политика Америки».

Дерек посмотрел на Камаля, лишь пожавшего плечами в ответ.

Радостная блондинка, обычно ведущая утренние новости, появилась на экране.

– Добрый вечер и добро пожаловать на специальный выпуск «Политика Америки», —

сказала она. – Сегодняшний гость и тема обсуждения, которые потрясли нацию до

Белого дома... – Она развернулась в своем кресле, и камера устремилась на Лондон,

сидящую слева от нее.

Сердце Дерека подпрыгнуло к горлу, и он изо всех сил пытался сглотнуть, чтобы вернуть

его обратно.

– Какого черта..., – прошептал он.

Блондинка продолжила свое интервью и представила Лондон, как женщину, которая

сделала кампанию Мелвилла неудачной, глаза Дерека были прикованы к экрану, он

пытался уловить любой шорох.Он всем телом подался в сторону экрана, его инстинкт

сохранения, связанный с ней, опять сработал, и он готов был рвануть к ней в студию и

ничего не мог с этим поделать.

– Мисс Шарп,– начала репортер. – Расскажите нам, почему по прошествии нескольких

месяцев, вы согласились дать интервью?

У Лондон порозовели щеки, но она смотрела в камеру, четко произнося слова, весь ее вид

был наполнен силой, особенно голос. Боже, она была такой красивой, самой красивой,

кого ему довелось видеть.

– Потому что я совершила ужасную ошибку, и должна попытаться ее исправить,—

ответила она.

– Вы имеете ввиду, работу проституткой?– спросила блондинка. Дерек почувствовал

тошноту. Он видно никогда не свыкнется с тем, что люди будут относиться к ней

подобным образом. У него тут же возник образ Мелвилла и других мужчин, которые не

понимали, что имели в своих руках, мужчин, совершенно не уважающих ее душу и ее, как

человека, а только использующих ее.

Лондон одарила репортершу грустной улыбкой.

– Проституция была ошибкой, но не той ошибкой, о которой я пришла рассказать

сегодня. Видите ли..., – она посмотрела в камеру, и Дерек понял, что она смотрит

конкретно на него. Через радиоэфир, через разделяющие их мили, через весь город, она

смотрела на него и говорила только для него, все это интервью было для него, ни для кого

больше.

– Как-то несколько месяцев назад я встретиламужчину, он очень отличался от всех

других мужчин, которых я знала раньше. Дерек Эмброуз был...один из самых

трудолюбивых, самых ярких, самых преданных людей, которых я когда-либо встречала. У

него огромное сердце, такого больше нет ни у кого. Дерек дал мне «кредит доверия». Он

готов был пожертвовать своим именем и репутацией из-за меня,несмотря на то, что знал,

каким образом я зарабатывала на жизнь последние восемь лет. Он был готов защищать

меня, защищать и помогатьмне обрести себя снова, после того, как я очень долгое время

была потерянной.

Дерек сглотнул, у него пересохло в горле, на экране Лондон потянулась за стаканом воды,

словно они были чем-то единым целым и чувствовали друг друга.

– Мне стыдно признаться, что я не оправдала преданность Дерека, поскольку скрывала

от него, кем на самом деле являлся мой отец.

– Понятно, – мрачно произнесла блондинка. – И что бы вы хотели сказать?

– Я хочу, чтобы американский народ знал, что Дерек Эмброуз очень любит свою страну.

Он любит свое правительство и свой народ, и всю свою карьеру он посвятил компаниям

по выбору лидеров, которые смогут сделать страну еще лучше. Дерек не знал, кемявляется

мой отец. Я даже сама не знала, кто мой отец, пока мне не исполнилось семнадцать лет.

Насколько мне известно, мой отец видел меня всего лишь один раз и всего лишь

несколько минут, очень быстро. Моя мать скрывала от него мое существование из-за того,

кем он был. Когда он случайно обнаружил меня, мне было уже два года, он пытался

забрать меня к себе. В Иране он юридически может легко это сделать. Именно из-за этого

мама убежала из страны и переехала сюда.

Лондон замолчала, камера по-прежнему показывала ее крупным планом, и было видно,

насколько она борется с собой, пытаясь сохранить самообладание.

– Моя мамавходила в движение сопротивлениев Иране, – продолжила она. – И ее связь

с моим отцом, основывалась на получении информации о фундаменталистском режиме,

который захватил страну в 1980-е годы. Итак, все было сосредоточено на моем отце,

которого я виделавсего лишь раз в жизни, но который полностью игнорировал мою мать,

растившую меня. Мама, находясь в Иране, боролась за демократические идеалы, за

свободу страны. Она готова была пойти на все, ради процветания демократии, и ее партия

сопротивления поддерживалась тогда Соединенными Штатами, причем очень много лет.

Репортер кивнула, переместившись в кресле. Дерек почувствовал, что перестал дышать и

глубоко вдохнул, поскольку она проложила свой путь к его сердцу.

– Когда она родила меня, ей пришлось отказаться от борьбы. Она скрывалась в подполье,

пытаясь выжить и сохранить меня. Кактолько отец ее обнаружил, она вынуждена была

обратиться к своему подпольному движению сопротивления, чтобы покинуть страну и

получить убежище здесь. Каждый, услышав все эти новости,сфокусировался на человека,

чье ДНК я разделяю, но никто не обратил внимание на женщину, чьи убеждения разделяю

я.

– Мисс Шарп,– произнесла репортер, хотя ее лицо по-прежнему оставалось серьезным,

но она еле сдерживалась, чтобы не заплакать, и Дерек не мог ошибиться, все кто, сидел у

телевизора находилисьна грани слез, – общественность захочет узнать, как случилось,

что вы стали проституткой, обслуживающей известных политиков и сенаторов, таких как

сенатор Мелвилл, с матерью, которая посвятила свою жизнь борьбе за демократию?

Лондон печально улыбнулась.

– Маманастолько сильно любила меня, пытаясь защитить от того, кем на самом деле

являлся мой отец, мне кажется я точно также пыталась защитить ДерекаЭмброуза от

этого. Мне было семнадцать, когда я узнала всю правду о своем отце, я была упрямой и

непримиримой. Честно, была в ужасе, мне казалось, что я не знала, кем являюсь теперь на

самом деле, поскольку вся моя предыдущая жизнь стала ложью. Я сбежала из дома, и в

конечном итоге сделала то, что делают многие отчаявшиеся молодые женщины, я стала

работать в секс-индустрии.

– И на что вы надеетесь, находясь здесь сегодня, в этой студии?

– Дерек узнал о моем отце одновременно со всей общественностью, вернее, как узнала

вся страна. Мне бы хотелось дать понять, что Дерек никогда не скрывал от нации этого,

поскольку просто не знал. Скорее всего, если бы он узнал об этом, то у нас никогда бы не

было никаких отношений. Это полностью моя вина, и я готова понести всю

ответственность за свой обман.

Репортер ободряюще улыбнулась Лондон.

– Зачем вы пришлисегодня сюда, мисс Шарп?

Лондон глубоко вздохнула и снова посмотрелапрямо в камеру, Дерек почувствовал ее

взгляд, прикоснувшийся к его душе.

– Я люблю его, и у меня никогда больше не будет шанса сказать ему об этом.

Ночь была холодной, но Дерек уже чувствовал приближение весны. В следующем

месяценачнут цвести вишневые деревья, и Вашингтоне наполнится туристами,

фотографирующимися у памятников. Он не любил это время года, но вдруг подумал, что

в этом году он возможно возьмет передых от работы и посетит вместе с туристами

Национальный Зоологический парк Смитсона. Может даже поедет на Ма́унт-Ве́рнон

(Маунт-Вернон находится на северо-западе США, в северной части штата Вашингтон, недалеко от

Сиэтла. Город лежит в районе Северных Каскадных гор, на берегу реки Скаджит.), а может купит тур в

Монтичелло. (Монтичелло (Monticello) – усадьба Томаса Джефферсона на юге штата Виргиния, в 2 км

к югу от Шарлотсвилля. Представляет собой эталонный пример раннего американского классицизма и

памятник Всемирного наследия (с 1987 года). Усадьба стоит на гребне 264-метрового холма, отсюда

происходит еѐ название, означающее по-итальянски «пригорок». Усадебный дом был заложен

Джефферсоном в 1769 году по собственному проекту, навеянному рисунками Андреа Палладио. По

сторонам господского дома простирались две длинные террасы в форме буквы L, которые скрывали от

глаз гостей кухню, прачечную и прочие подсобные помещения, где жили и работали рабы-негры). Много

лет прошло с тех пор, как он посещал такие места, которые представляли гордость и

ценность для любого американца,откуда и началась история его народа, откуда и началась

история великих людей государства.

Он наклонился вперед, поставив локти на колени, вдыхая свежий ночной воздух,

продолжая ждать. Он заметил ее еще издали, его сердце остановилось.

– Ты пришел,– тихо произнесла она.

– Да, пришел, – он стоял, переступая на крыльце. Она подошла ближе, они могли уже

протянуть руки друг к другу и дотронуться, но оба продолжали стоять,с восторгом и

радостью смотря друг на друга, не в состоянии не двигаться и не говорить.

– Боже, я так скучал по тебе,– выдохнул он, проходясь подушечками пальцев по ее

щеке.

– Ты видел интервью, – сказала она, тихо вздохнув от его прикосновения.

– Да.

– И что ты думаешь?

Он смотрел на нее голодными глазами,разглядывая ее шелковистую кожу, блестящие

волосы, выпирающие скулы и крохотную впадинку в центре верхней губы. Он смотрел на

нее так, словно его морили голодом, и он понял, что если будет смотреть на эту женщину

каждый день всю свою оставшуюся жизни то, сможет возможно удовлетворить свой

аппетит. Если бы он слышал ее голос, касался ее кожи, знал о чем она думает (в течение

многих десятилетий) эта была бы малая толика того, чего он больше всего хотел. Он

безумно хотел провести остаток своей жизни напиваясь ей, чтобы жить.

– Ты выйдешь за меня?—не с того не с сего спросил он вдруг.

Она широко раскрытыми глазами уставилась на него.

– Что?

– Выйди за меня замуж, – сказал он, обхватывая ее за шею и привлекая ближе к себе. —

Меня вдруг посетила эта мысль, не знаю, почему я думал, что смогужить без тебя. Я не

могу жить без тебя. Я смогу выжить, но по-настоящему жить без тебя не смогу. Я так

люблю тебя, единственное, о чем думаю, мечтаю, желаю– это ты. Я хочу видеть тебя,

слышать, прикасаться, чувствовать. Ты. Слишком. Важна, Для меня.

Она громко всхлипнула и моргнула, прежде чем ее губы расплылись в улыбке, а глаза

засветились.

– Ты серьезно? Несмотря на то, что я сотворила с тобой? После того, как я предала тебя,

и ты потерял почти все?

Он наклонил голову и прислонился своим лбом к ней.

– Я знаю, ты не хотела причинить мне боль. Мне нужно было временя все понять, но

твои слова, сказанные сегодня, мне были просто необходимы. Твои просто совершенные

слова.

– Какие слова? – спросила она. – Я многое, что говорила сегодня.

Он усмехнулся, нежно поцеловав ее в губы.

– Я люблю тебя.

– Ой, эти слова.

– Да, эти.

Она придвинулась на шаг вперед и обняла его за талию под пиджаком.

– Я действительно люблю тебя. Очень сильно, сверх меры, за пределами этой жизни. Я

люблю тебя.

Он подхватил ее на руки,почувствовав ее изгибы, она была настолько реальной, и он

собирался сделать ее своей. Он уже познал каждый дюйм ее тела и собирался вспомнить

каждый дюйм, боготворя ее.

– Ты так и не ответила мне,– сказал он, пока они возились с ключом в двери.

Но прежде чем она смогла ответить, белый пушистый тявкающий шар приземлился ему

на ногу. Он остановился на полпути в холле и посмотрел вниз, пока Кингмейкер

подпрыгивая, в тщетной попытке пытался допрыгнуть до своей хозяйки.

– Что...это?– засмеялся Дерек, приподняв вопросительно бровь и посмотрев на Лондон.

– Кингмейкер, – улыбаясь ответила она.

Маленькая собачка снова стала подпрыгивать, лапами приземляясь на ногу Дерека.

– Ты назвала его Кингмейкером?

Лондон пожала плечами, щеки порозовели.

– Я скучала по тебе.

Дерек почувствовал, как его сердце бухнулось о ребра, и он нежно поцеловал ее в полные

губы, прежде чем продолжил подниматься по лестнице к ней в спальню, Кингмейкертоже

взбирался за ними по ступенькам.

– Приятно слышать, но все же прошу ответить на мой вопрос.

– А какой был вопрос?—хихикнула она, когда он воспользовался ее задницей, чтобы

нажать на дверную ручку, после чего дверь спальни открылась.

– Черт возьми, ты выйдешь за меня?—зарычал он, прежде чем ущипнуть ее за попку.

– При одном условии.

– Каком?– он захлопнул дверь, Кингмейкер уже был в комнате, и Дерек понес ее к

кровати, бросив ее вниз и начиная развязывать галстук.

– Тыдолжен будешь использовать больше взбитых сливок. Мне очень понравилось.

– Великолепно, ты будешь моим десертом каждую ночь оставшуюся часть нашей жизни.

Эпилог

Легкий аромат от кустов розна газоне перед Белым домомнаполнял влажный воздух

уходящего летнего вечера. На Лондон было легкое платье, которое ей удалось купить, при

этом выглядела она в нем изысканно и сдержанно, но влажность и жара все равно грозили

растопить ее, как ледяную скульптуру.

– Ты думаешь, если я опущу голову в фонтан, кто-нибудь заметит?– шепотом спросил

Дерек ее на ухо.

– Не знаю, но если ты это сделаешь, то я последую твоему примеру.

– Даже не мечтай,– произнес он. – После того, как ты выступишь с речью, можешь

делать все, что захочешь, а до этого должнаработать на камеру.

Она ухмыльнулась, взглянув на него поверх своего фужера.

– Звучит, словно ты инструктируешь одного из своих кандидатов.

– Ну, если говорить по справедливости, мои кандидаты нуждаютсяв большем

инструктаже в эти дни. По существу, консультант изменяет путь аутсайдеров, поскольку я

веду дела. Когда находишься в бизнесе, помогая женщинам, меньшинствам, иммигрантам

и любому другому ассортименту нетрадиционных кандидатов, меняешься сам,

инструктируя их.

– Но это того стоит, не так ли? – спросила она, дотрагиваясь ладонью до его щеки и

глядя на него глазами, наполненными любовью.

– Однозначно. Я никогда не мог предположить, насколько хорошо можно себя

чувствовать, выдвигая кого-то на должность, кого-то, кто готов трудиться чисто из

альтруистических соображений, кого-то, кто хочет быть лидером для своих избирателей и

способен использовать свой собственный опыт сомнений и колебаний, когда его

презирали и отвергали, создавая из них лучших лидеров, более сострадательных, более

предусмотрительных.

Она потянулась к нему и поцеловала его в щеку.

– Я так горжусь, что ты выбрал именно такое направление. У тебя однозначно самые

лучшие кандидаты в стране.

– Эй, я так же популярен, как ты сосвоим фондом жертв секс-торговли, ты могла бы быть

отличным кандидатом на место в Конгресс.

Она попыталась ущипнуть его за локоть, хотя он весь был накаченный, как один большой

кусок мышц.

– Попридержи коней, Дерек Эмброуз. Нет ничего хуже, чем я – член Конгресса.

– Почему?—спросил он с хрипотцой,обхватив ее за талию и притянувпоближе к себе.

Она тут же размякла от его прикосновения.

– Потому что у меня есть другие желания, мне необходимо иметь время для своего мужа,

чтобы я смогла заботиться о нем. Если я буду постоянно на Холме сражаться по поводу

принятия новых законов, я смогу только заскакивать к тебена ланч и то по-быстрому, —

она подмигнула ему, вспомнив их рандеву на рабочем столе Дерека на прошлой неделе.

– Было очень сексуально, – прошептал он, покусывая ее за ухо.

– Перестань, – хихикнула она. – Мы в Белом доме.

– Да, и мы не единственные, кто нарушает протокол. Посмотри на ту пару в окне.

Лондон взглянула, куда указывал Дерек, в сторону французских дверей, окружающих

овальный кабинет. Прозрачные занавески, закрывающие стеклянные двери, открывали

небольшой просвет, и она увидела мужчину и женщину. Мужчина прижимал ее к

гладкому стеклу, будучи одетым в костюм, его колено вклинивалось ей между ног,

приподнимая ее бледно-голубую шелковую юбку. Бледно. Голубой. Шелк.

– О мой Бог.

– Что?– спросил Дерек.

– Это Президент,– ахнула Лондон.

Дерек зажмурился и выругался.

– И Камаль, – скрипнул он зубами. – Это президент и Камаль.

Лондон мгновение смотрела на них, потом перевела взгляд на Дерека, складки у него на

лбу разгладились, и не осознавая они оба расхохотались, датак, что едва могла дышать.

Насмеявшись, они утерли слезы, Лондон взяла его под руку и сказала:

– Пошли. Настало время для моей речи. Мы должны отвлечь приглашенных, чтобы они

не застукали Президента Соединенных Штатов с послом Египта.

– Тот факт, что ты можешьлегко «сохранять лицо», делая вид, будто ничего не

происходит, доказывает, что ты идеальная женщина…, подстать мне, – усмехнулся

Дерек.

– О, я однозначно для тебя идеальная женщина.

Они оба были идеальной парой.

История Маркуса и Рене «Принц прессы»