Текст книги "Терапия"

Автор книги: Себастьян Фитцек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Глава 29

Когда к тошноте и поносу добавилось расстройство зрения, Виктору стало ясно, что это не просто грипп. Не помогали ни аспирин с витамином С, ни спрей для горла «Камиллозан». Даже чай «Ассам», который раньше смягчал горло, теперь с каждой чашкой казался все более горьким, как будто он заваривался дольше обычного.

Начало конца ознаменовалось предпоследним визитом Анны. Она пришла без предупреждения, оборвав его лихорадочный полуденный сон.

– Вам по-прежнему не лучше?

Это был ее первый вопрос, когда он в банном халате медленно подошел к двери. Он не знал, долго ли она стучала. В какой-то момент звук отбойного молотка во сне превратился в стук в дверь.

– Ничего, пройдет. По-моему, мы договорились созвониться сегодня вечером?

– Да, простите. Я даже заходить не буду. Я только хотела передать вам вот это.

Виктор увидел, что Анна что-то держит в руках, и приоткрыл дверь. Ее вид его немного испугал. Она сильно изменилась и не была теперь так ослепительно красива, как при первых встречах: спутанные волосы, помятая блузка. Взгляд нервно бегал, а тонкие пальцы лихорадочно барабанили по коричневому конверту, который она держала обеими руками.

– Что это?

– Конец истории. Последние десять глав. То, что случилось со мной и Шарлоттой. Я не находила себе места сегодня утром и по памяти написала все.

«Когда? До нашего разговора? После того как ты залезла в мой дом?»

Она разглаживала руками конверт.

Виктор колебался. Голос разума говорил, что не надо впускать ее в дом.

Эта женщина опасна.

Было очевидно, что она не та, за кого выдает себя. Она назвалась именем убитой студентки. С другой стороны, у него теперь появился ключ к разгадке исчезновения Жози. Он может сейчас пригласить Анну к себе и задать все те мучительные вопросы, от которых он уже почти потерял рассудок.

«Как ее настоящее имя? Что за должок у меня перед ней?»

И теперь не надо беспокоиться, что он не узнает продолжение истории про Шарлотту, – конверт у него в руках.

– Подождите! – Виктор распахнул дверь. – Войдите ненадолго, чтобы хоть согреться.

– Спасибо! – Встряхнув промокшей головой, Анна нерешительно вошла в теплый дом.

Он пропустил ее вперед, задержавшись у комода в прихожей. Открыв ящик со свертком от Хальберштадта, Виктор провел пальцами по смятой бумаге и снял бечевку.

– Не угостите ли вы меня чаем?

Виктор вздрогнул и сразу же убрал руку от свертка, увидев Анну, стоявшую в дверях. Она уже сняла пальто, и теперь на ней оказались черные брюки и прозрачная серо-синяя блузка, неправильно застегнутая.

– Разумеется. – Он вынул платок и задвинул ящик. Если она и заметила сверток, то виду не подала. Через несколько минут Виктор вошел в гостиную с наполненным наполовину чайником в руках. Он совсем обессилел и был не в состоянии пронести по коридору полный чайник.

– Спасибо.

Анна, казалось, не обращала внимания на его разбитый вид, на пот, который он вытирал платком со лба.

– Пожалуй, я пойду, – произнесла она, как только Виктор с трудом сел в кресло у письменного стола.

– Но вы еще не выпили чай.

Виктор вынул из конверта первую страницу и прочитал заглавие: «Переправа».

Ему бросилось в глаза, что текст отпечатан на лазерном принтере. Наверное, у Анны с собой ноутбук, а Труди, хозяйка гостиницы, разрешила ей воспользоваться принтером в «Анкерхофе».

– Нет-нет, мне правда пора.

– Хорошо. Я потом прочту. – Дрожащими руками Виктор засунул лист обратно. – Но пока вы не встали, я хотел бы еще сказать насчет вчерашнего… – Он запнулся при взгляде на Анну.

Она нервно смотрела в потолок, сжав руки в кулаки. Она резко переменилась. Что-то яростно рвалось изнутри ее наружу. Виктору очень хотелось спросить ее о прошлой ночи. Приходила ли она сюда? Почему назвалась чужим именем? Но теперь он боялся сильнее возбуждать ее. Вопросы, конечно, очень важны, но все-таки Анна оставалась его пациенткой, и нельзя было спровоцировать у нее шизофренический приступ.

– Сколько осталось времени? – мягко спросил он.

– До моего приступа?

– Да.

– Сутки. Двенадцать часов. Не знаю. Первые признаки уже подступают, – ответила она слабым голосом.

– Цвета?

– Да. Все вдруг стало таким ярким здесь, на острове. Деревья словно покрыты лаковой краской, сверкающее синее море. Цвета такие насыщенные и яркие, что я не могу наглядеться. И еще кое-что. Запах. Гораздо ощутимее стал соленый запах моря. Весь остров купается в душистом облаке.

Подозрения Виктора оправдались, но он не был этому рад. Возможно, Анна опасна. Но она и серьезно больна. Скоро ему придется иметь дело с приступом шизофрении. Он один, измучен и болен. На пустом острове.

– Вы еще слышите голоса?

– Пока нет. Но это только вопрос времени. У меня все как в учебнике. Вначале цвета, затем голоса, потом видения. По крайней мере, я могу быть спокойна, что теперь меня не будет мучить Шарлотта.

– Почему?

– Шарлотта больше не придет. Никогда больше не придет.

– Откуда эта уверенность?

– Прочитайте, что я написала, потом…

Ее последние слова заглушил телефон, и Анна замолчала.

– Так что с Шарлоттой? – невозмутимо продолжил он.

– Подойдите к телефону, доктор Ларенц. Я уже привыкла, что всегда кто-то звонит, когда я к вам прихожу. И к тому же я собираюсь уходить.

– Нет-нет. Я не собираюсь вас отпускать. У вас может скоро начаться приступ. Вам потребуется помощь.

«А мне требуется информация о том, что случилось с Шарлоттой».

– Подождите хотя бы, пока я закончу разговор, – настаивал он.

Анна смотрела в пол, нервно потирая указательным пальцем ноготь большого пальца на правой руке. Основание ногтя было уже красным и раздраженным.

– Ладно, подожду, – согласилась она. – Но снимите же наконец трубку, чтобы прекратился этот ужасный звон!

Глава 30

Он снял трубку на кухне.

– Ну наконец. Слушай, случилось что-то невероятное, – нетерпеливо заговорил Кай.

– Минутку, – прошептал Виктор и положил трубку на столешницу рядом с телефоном. Затем, сняв тапочки, босиком прокрался по коридору, делая вид, что разговаривает: – Да… да… хм. Ладно… Так и сделаю.

К своему удовлетворению, он увидел в щель, что Анна сидит на прежнем месте.

– Я здесь, в чем дело? – спросил он Кая, вернувшись на кухню.

– Неужели она опять у тебя?

– Да.

– Но мы же договорились.

– Она пришла без предупреждения. Не мог же я ее выставить за дверь, когда на улице ураган. Итак, что у тебя?

– Мне сегодня пришел факс в бюро.

– От кого?

– Я не совсем уверен. Пожалуй, тебе лучше самому взглянуть.

– Зачем? Что там написано?

– Ничего.

– Тебе пришел чистый лист? И это так важно?

– Да нет же, я не сказал, что он чистый. Там рисунок.

– Рисунок? А зачем мне на него смотреть?

– Мне кажется, что его нарисовала твоя дочь.

Виктор, дрожа, оперся спиной о холодильник и закрыл глаза.

– Когда?

– Факс?

– Да, когда ты его получил?

– Час назад. И он пришел на мой личный номер, который знают очень немногие люди, включая тебя, например.

Виктор глубоко вздохнул и закашлялся.

– Не знаю, что и сказать тебе, Кай.

– У тебя там есть факс?

– Да, в гостиной.

– Хорошо. Я перешлю тебе рисунок через десять минут. А ты до этого выгони Анну. Я потом перезвоню, поговорим.

Виктор назвал номер своего факса и повесил трубку.

Когда он вышел из кухни в коридор, дверь в гостиную оказалась закрыта. Проклятие! Он беззвучно выругался и приготовился к худшему. Неужели она опять сбежала? Но, открыв дверь, он облегченно вздохнул. Анна стояла у письменного стола спиной к Виктору.

– Привет, – хотел сказать он, но из-за боли в горле не произнес ни единого звука.

И тут радость сменилась ужасом.

Анна не заметила его возвращения и не поворачивалась. А продолжала сыпать ему в чай белый порошок.

Глава 31

– Немедленно покиньте мой дом!

Анна повернулась и недоуменно посмотрела на Виктора:

– Господи, как же вы меня напугали, доктор. Что это на вас нашло?

– Этот вопрос я мог бы задать вам. Уже несколько дней я удивляюсь, почему у чая такой странный привкус. И с тех пор, как вы появились на острове, мне день ото дня хуже. Теперь я знаю почему.

– Успокойтесь, доктор Ларенц. Вы так взволнованы!

– И не без основания. Что вы мне подмешиваете в чай?

– Да что с вами?

– Что? – закричал Ларенц сорвавшимся голосом.

Каждое слово обжигало его больное горло.

– Не выставляйте себя смешным, – спокойно ответила она.

– Что это такое? – завопил он.

– Парацетамол.

– Пара…

– Лекарство от простуды. Вот. Вы же сами знаете. После истории с Шарлоттой я всегда ношу его с собой. – И она открыла дорогую серо-черную сумочку. – Вы так плохо выглядите, что я решила сделать вам что-нибудь приятное. Разумеется, я предупредила бы вас, прежде чем вы начали бы пить. Боже, неужели вы подумали, что я собираюсь вас отравить?

Виктор уже не знал, что ему думать.

Синдбад пропал. У него самого была температура, понос и озноб. Все симптомы простуды. Или отравления.Привычные лекарства не помогали.

И уже два человека предупреждали его об Анне.

«Будь начеку. Эта женщина опасна».

– Может, вы думаете, что я и себя хочу убить? – продолжала Анна. – Смотрите, я и себе положила парацетамол, потому что тоже неважно чувствую себя. И уже выпила полчашки.

Виктор по-прежнему смотрел на нее невидящими глазами. В своем возбуждении он не мог найти правильные слова.

– Я не понимаю, что мне думать, – огрызнулся он. – Понятия не имею, забирались вы прошлой ночью ко мне в дом или нет. Не знаю, зачем вы искали в местном хозяйственном магазине какое-нибудь оружие, а потом купили разделочный нож и много метров лески. И я не знаю, что за должок у меня перед вами.

Виктор и сам понимал, как нелепо звучат его слова, хотя это были чрезвычайно важные для него вопросы.

– В конце концов, я понятия не имею, кто вы такая!

– А я не имею ни малейшего понятия о том, чего вы от меня хотите, доктор Ларенц. О чем вы говорите? Какой должок?

– Вот и я не знаю. Должок, за который я заплачу кровью, о чем вы сказали Михаэлю Бургу.

– У вас что, жар?

«Да, жар, и я собираюсь найти его причину».

– Я ни о чем не говорила с паромщиком. – Теперь и она повысила голос. – И действительно не понимаю, о чем вы.

Анна встала и отряхнула юбку.

Опять ложь. Или ее, или Хальберштадта.

– Но если вы обо мне такое думаете, то наша терапия не имеет никакого смысла.

В первый раз Виктор видел, что она по-настоящему разозлилась.

Схватив пальто и сумочку, она выбежала за дверь, но тотчас же вернулась обратно и сделала нечто ужасное, прежде чем Виктор смог ей помешать.

Она кинула коричневый конверт с окончанием истории в камин, и он мгновенно вспыхнул.

– Нет!

Виктор хотел выхватить конверт, но у него не было сил даже сделать шаг.

– Раз наши сеансы окончены, моя история не имеет для вас никакого значения.

– Подождите! – крикнул он ей вслед, но Анна не обернулась и выбежала вон, изо всех сил хлопнув входной дверью.

Она ушла. А вместе с ней пропала и его надежда узнать наконец правду о Жози. Она превращалась в дым и медленно уплывала в трубу камина.

Глава 32

Виктор со стоном опустился на диван и медленно обвел глазами комнату.

Что происходит? Что творится на этом острове?

Он обхватил себя за плечи и подтянул колени к подбородку.

О боже!

Его бросало в жар, а теперь начало знобить.

«Что со мной случилось? Теперь я никогда больше ничего не узнаю о Жози».

«Она хотела тебя отравить», – сказал внутренний голос. «Парацетамол», – возразил другой, лживый голос, которому нельзя было доверять.

Когда озноб прошел, Виктор смог подняться. Он поставил фарфоровые чашки с остывшим чаем на поднос и пошел на кухню. Рассеянно глядя на посуду, он не заметил порога, споткнулся – и все полетело вниз. Теперь он не мог проверить свои подозрения. Но был уверен в одном.

Чашки. В обеих чай был налит до самых краев. Он мог поклясться, что Анна не притронулась к чаю.

Надо было собирать осколки и идти на кухню за тряпкой, но тут за спиной раздался характерный негромкий звук старого факса.

Оставив все на полу, Виктор вернулся в гостиную. Уже издалека было понятно, что дело неладно. Он неторопливо взял страницу, которую выплюнул факс, и положил ее под лампу. Но это не имело смысла. Ее можно было вертеть, переворачивать или даже разглядывать под микроскопом. На факсе ничего не разобрать. Там не было никакой картинки. Ничего похожего на рисунок его дочки. Только одна хитинная черная полоса.

Глава 33

Когда Хальберштадт принес страшное известие, Виктор был в таком разбитом состоянии, что не мог бы вспомнить собственный телефонный номер. Что уж говорить о номере Кая. Детектив странным образом забыл перезвонить, и Виктор решил позвонить сам. Но болезнь и жар добрались до его памяти. Казалось, что кто-то перемешал всю информацию в мозгу, превратив ее в смесь из букв и цифр, которая громыхала в голове при любом движении. Поэтому он не сказал Каю про неудачный факс.

Но в данный момент это беспокоило его меньше всего. Он панически боялся яда. Спина горела, как от солнечного ожога, а мигрень перебралась с затылка на лоб, охватив теперь всю голову. На острове был один-единственный врач – он сам. При ураганном ветре, бушующем над островом, вертолет бундесвера прилетит лишь в самом крайнем случае. А Виктор не знал, насколько серьезно обстоит с ним дело. Говорила ли Анна правду? Или солгала и на самом деле незаметно подмешивала ему яд последние дни? Может ли быть, что она его отравила?

Как Шарлотту? Или Жози?

Была ли у нее возможность его отравить? Он решил подождать несколько часов. Он не мог просить врачей «скорой помощи» рисковать жизнью и лететь к нему в такой шторм. А потом вдруг выяснится, что все это ради обычной простуды. По счастью, нашелся активированный уголь и другие таблетки против отравления, которые Виктор принял вместе с сильным антибиотиком.

Позже он решил, что физическое бессилие было самым подходящим состоянием для жуткой новости, которую принес Хальберштадт. Болезнь и побочные действия лекарств затуманили его рассудок, и он не смог адекватно отреагировать на труп на веранде.

– Мне очень жаль, доктор. – Бургомистр обеими руками мял свою кепку.

Виктор покачнулся, склоняясь над мертвым псом.

– Я нашел его у мусорных баков за «Анкерхофом».

Слова долетали до Виктора приглушенными. Он погладил тельце золотистого ретривера. Смерть собаки была мучительной. У нее были перебиты две лапы и, возможно, хребет.

– Вам известно, кто там живет?

– Что? – Виктор вытер слезы и поднял лицо к бургомистру. Кроме того, Синдбада душили. В шерсть глубоко врезалась леска.

– Она. Та женщина. Она живет в «Анкерхофе». И если вам интересно мое мнение, то именно она это сделала. Я почти уверен.

В первый момент Виктор готов был согласиться. Готов был попросить бургомистра подождать, пока он возьмет из комода пистолет, чтобы ее пристрелить. Но подавил в себе такие мысли.

– Знаете, я не могу сейчас говорить. Тем более о моей пациентке.

Она опасна. Леска.

– Ах, она к тому же ваша пациентка? А я видел, как она, рыдая, бежала от вашего дома.

– Вас все это не касается, – произнес Виктор слабым голосом.

Хальберштадт поднял руки:

– Все понятно, доктор. Главное – спокойствие. Вы, кстати, довольно плохо выглядите.

– Да что вы говорите? И вас это удивляет?

– У вас слишком нездоровый вид. Может, вам как-нибудь помочь?

– Нет. – Виктор вновь наклонился над собакой и лишь теперь увидел ножевые порезы на брюхе. Очень глубокие.

Как от разделочного ножа.

– То есть да. Вы можете мне помочь. – Виктор встал. – Пожалуйста, похороните Синдбада. У меня нет сил. Ни психических, ни физических.

– Конечно. – Хальберштадт натянул кепку. – Я знаю, где найти лопату. – Он обернулся к сараю. – Но перед этим я хочу показать вам кое-что. Может, тогда вы поймете серьезность положения.

– Что еще?

– Вот. – Хальберштадт протянул Виктору зеленоватую бумажку, перепачканную кровью. – Это торчало из пасти Синдбада, когда я его нашел.

Виктор разгладил бумагу:

– Это же…

– Да. Распечатка счета. Если я не ошибаюсь, вашего.

Виктор вытер кровь в правом верхнем углу и увидел название своего банка. Это была распечатка срочного вклада, на котором у них с Изабель лежали семейные сбережения.

– Посмотрите внимательнее, – посоветовал Хальберштадт.

В левом верхнем углу стояла дата и номер выписки.

– Это же сегодня!

– Да-да.

– Но это невозможно, – сказал сам себе Виктор. На острове не было автомата этого банка. Но настоящая паника охватила его, когда он взглянул на состояние счета.

Еще позавчера на счете лежало 450 322 евро.

А вчера кто-то снял все деньги.

Глава 34

Наше время. Клиника в Веддинге. Палата 1245

– И тогда вы в первый раз подумали про Изабель?

Вопреки больничным правилам доктор Рот зажег сигарету и давал Виктору затянуться в паузах между предложениями.

– Да, но мысль о том, что Изабель может иметь к этому какое-то отношение, меня так сильно напугала, что я ее прогнал.

– Но лишь она имела доступ к этому счету?

– Да, она могла пользоваться всеми моими счетами. Если исключить возможность банковской ошибки, то эти деньги сняла она. По крайней мере, я так думал.

У Рота вновь запищал пейджер, но он отключил его и не стал выходить.

– Вы не хотите узнать, кто это?

– Нет.

– Может, ваша жена? – подмигнул Ларенц, но Рот не отреагировал на шутку.

– Давайте пока поговорим про вашу супругу, доктор. Почему вы не поручили Каю проверить Изабель?

– Вы помните историю с дневниками Гитлера? – ответил Ларенц вопросом на вопрос. – Фальшивки, опубликованные в «Штерне»? [9]9
  В апреле 1983 года немецкий журнал «Штерн» объявил о покупке и последующей публикации личных дневников Адольфа Гитлера. Однако спустя неделю после опубликования первых частей дневника обнаружилось, что это фальшивка. Это стало одним из самых громких скандалов в истории немецкой прессы.


[Закрыть]

– Конечно.

– Когда-то давно я разговаривал с журналистом, работавшим тогда в журнале и замешанным в этот скандал.

– Очень любопытно!

– Я встретил его на телевидении, когда должен был выступать в каком-то ток-шоу. Вначале он совсем не хотел об этом вспоминать, но, когда передачу записали, мы выпили пива в местном баре, и язык у него развязался. И он признался мне кое в чем, что показалось мне интересным.

– И в чем же?

– Он сказал: «Риск с этими дневниками был столь велик, что они обязаны были стать настоящими. Поэтому мы никогда не искали следов фальсификации. Наоборот, мы искали исключительно свидетельства того, что это подлинники».

– И какая связь?

– С Изабель случилось как с дневниками Гитлера: должно быть лишь то, что должно быть.

– И поэтому вы не стали ничего проверять?

– Нет, стал, но не сразу. Вначале мне надо было справиться с другими делами. – Виктор сделал еще одну затяжку. – Например, живым покинуть остров.

Глава 35

– Помоги мне!

Два слова. Но первое, о чем подумал Виктор: Анна впервые обратилась к нему на «ты».

Горизонт был угрожающе близок. Плотные темно-серые облака, казалось, можно было потрогать рукой, и они бетонной стеной неудержимо надвигались на дом. Шторм разворачивался во всю свою мощь. Когда больной Виктор наконец выбрался из кровати, чтобы посмотреть, кто же барабанит в дверь, сила ветра, согласно сообщениям метеослужбы, достигла десяти-одиннадцати баллов. Но Виктор был уже далек от природных катастроф. Он недавно принял сильное снотворное, чтобы на несколько часов проститься и с болезнью, и с заботами. Но, как только он открыл дверь, те остатки его чувств, до которых еще не добрались барбитураты, были потрясены новой катастрофой: против всех ожиданий Анна вернулась и невероятно переменилась. Виктор не мог поверить своим глазам. Всего полтора часа тому назад она в гневе покинула его дом. Сейчас ее лицо было абсолютно бледным, волосы свисали мокрыми прядями, зрачки расширились. Она выглядела очень жалко в насквозь мокрой и грязной одежде.

– Помоги мне!

Это были ее последние слова в тот день. Анна упала, успев зацепиться за свитер Виктора. Поначалу он решил, что это эпилептический припадок, ведь эпилепсия порой связана с шизофренией. Но у нее не было ни дрожи, ни конвульсий. Виктор не заметил и других типичных признаков припадка – пены на губах или спонтанного мочеиспускания. Анна даже не потеряла сознание, но пребывала в некотором оцепенении, словно под воздействием наркотика.

Виктор сразу же решил отнести Анну в дом. Подняв ее, он удивился ее тяжести, которая не соответствовала хрупкому телосложению.

«Я совсем потерял форму», – подумал он, поднимаясь по лестнице с Анной на руках в гостевую спальню.

С каждым шагом гул в голове усиливался. Кроме того, ему казалось, что его тело, словно губка, впитывает в себя усталость, с каждой секундой становясь все тяжелее.

Гостевая комната находилась в другом конце коридора от спальни Виктора. Перед своим приездом он попросил в доме убраться, так что постель была свежая.

Он положил Анну на белую простыню, снял с нее грязный кашемировый свитер и развязал шелковый платок на шее, чтобы измерить пульс.

Все в порядке.

Потом поднял ей веки и проверил при помощи фонарика зрачки. Никаких сомнений. Анне действительно было плохо. Зрачки реагировали на свет с большим опозданием. Это не представляло опасности и было вызвано, наверное, какими-то лекарствами. Но одно ясно наверняка – Анна не симулировала. Она больна или сильно утомлена. Так же, как и он.

Но отчего?

Не раздумывая долго, Виктор решил снять с нее мокрые вещи. Хотя он был врачом и действовал из медицинских побуждений, все же ему стало не по себе, когда он расстегивал брюки и блузку, а потом снимал элегантное шелковое белье. Ее тело было безупречно. Он быстро завернул ее в толстый белый халат и накрыл сверху пуховым одеялом. Анна так устала, что заснула моментально.

Виктор еще какое-то время смотрел на нее, прислушиваясь к тяжелому равномерному дыханию, и решил, что у нее случился циркуляторный коллапс [10]10
  Циркуляторный коллапс – резкое падение артериального давления.


[Закрыть]и сейчас опасности нет.

И все же ситуация ему совершенно не нравилась. Он болен и полностью обессилен. В гостевой комнате лежит его пациентка, которая страдает шизофренией и, возможно, хочет его убить. И к которой у него накопились срочные вопросы про Жози, Синдбада и распечатку его личного счета.

Если бы его так не ослабили снотворное и антибиотики, он сам отнес бы Анну в гостиницу. Но теперь он решил позвонить и позвать кого-нибудь на помощь.

Когда он спустился вниз и снял трубку телефона, побережье осветила молния. Виктор положил трубку и начал медленно считать. На счет «четыре» дом сотрясся от удара грома. Гроза была километрах в двух. Виктор быстро прошел по дому, выдернув из розеток все электроприборы, чтобы их не повредили разряды. Отключая телевизор в гостевой комнате, заметил, что Анна со вздохом перевернулась на другой бок. Очевидно, ей стало лучше. Через пару часов она очнется.

«Проклятье! Она проснется, когда я буду спать».

Этому надо было помешать любой ценой. Ни в коем случае он не хотел оказаться беспомощным в своем собственном доме. Виктор опять пошел вниз к телефону, стараясь не упасть.

Он так устал, что не сразу сообразил, что телефон молчит. Виктор стучал и тряс аппарат, но это не помогло.

– Проклятый шторм! Проклятый остров!

Связь была нарушена. Усевшись на диван, Виктор стал отчаянно размышлять. Наверху лежит опасная пациентка. У него нет сил, чтобы добежать до деревни. Телефон не работает. И снотворное распространяется по его венам.

Что делать?

В тот момент, когда ему в голову пришло решение, он заснул.