Текст книги "Испорченный/Зараза (др. перевод) (ЛП)"
Автор книги: Сайрита Л. Дженнингс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)
– И, во-вторых, – говорит она, поворачиваясь ко мне, ее щеки вспыхивают розовым, – все дело в тебе.
Я ухмыляюсь и смотрю вниз, чтобы спрятать собственный румянец.
Да. Охренеть, я заливаюсь румянцем.
Всю жизнь мне говорили, что я поразительно красив, и я верил в это. Темные волосы, синие глаза и естественная загорелая кожа – я был старым добрым прототипом американского «Аберкромби». Эта теория подтвердилась вскоре после полового созревания, когда девушки постоянно не слушались своих папочек и порочили хорошее имя семьи, раздвигая ноги, стоило только подмигнуть в их направлении. Когда я был ребенком, то знал о сексе, но не интересовался им по-настоящему. До тех пор, пока моя семнадцатилетняя репетиторша по математике, Джессика, не раздела меня и не заглотнула мой тринадцатилетний член во время урока по линейным уравнениям. Благодаря акту божественного вмешательства мне удалось закончить класс с пятеркой с минусом, потому что в тот школьный год я не делал ничего, кроме как изучал каждый дюйм тела Джессики.
Тем не менее, услышать, как Эллисон только намекает на то, что находит меня привлекательным, не говоря уже о том, что красивым, заставляет чувствовать себя совершенно по-другому.
Она протягивает мне помытую сковородку, и я беру ее, даже не взглянув.
Моя рука накрывает ее.
А сейчас последует часть каждого, кляподостойного фильма для цыпочек, в котором парень и девушка мгновенно встречаются глазами и между ними вспыхивают искры. С намеком на песню Джеймса Бланта или другого сочного клише, когда они медленно придвигаются друг к другу, их губы раскрываются, готовясь к первому поцелую.
Да ну нахрен.
Видите ли, из-за подобной ерунды трудновато обзавестись настоящими, неподдельными взаимоотношениями. Вот такая ерунда дает этим женщинам ложную надежду на то, что их мужчины это не более чем ходячий член с глазами и конечностями.
Я парень; мне виднее.
И не смотря на то, что я так чертовски сбит с толку ее причудливым смехом и глупой улыбкой, что мне жуть как хочется часами прослеживать узоры ее веснушек, в то время как она будет распластана подо мной, мне хватает ума, чтобы понимать, что это реальность. Что это не какой-то там фильм, где неудачнику достается девушка, после спасения ее жизни от душевной боли. Это настоящая жизнь, а не эпизод из «Образа жизни богатых и одиноких», хороший парень не вызволяет девушку из лап ее развратного мужа.
Нет. Он учит ее, как трахать его.
Я отвожу руку назад и быстро вытираю сковородку, затем отхожу от раковины.
– Это было... весело. Спасибо за сэндвич.
– Взаимно. Спасибо за компанию, – она вытирает свои руки о полотенце и улыбается. Она всегда улыбается мне. Я впитываю ее улыбки, как драгоценные лучи солнца, потому что если бы она действительно знала меня, если бы она знала правду, тогда все обстояло бы иначе. Она бы не только испытывала ко мне жалость – она бы испытывала отвращение. Не уверен, что хуже.
Я вывожу ее из кухни, по пути выключая свет. В остальной части дома совершенно тихо и спокойно, и только бледный лунный свет освещает ее лицо.
– Спокойной ночи, Джастис.
– Спокойной ночи, Элли.
Я возвращаюсь в свой маленький дом, ненавидя глупую улыбку на своем лице. От нее болят щеки, и эта боль придает мне надежду, которую я не имею права ощущать.
И мне отчасти нравится это.
7. Предвкушение
Я жду, пока они войдут и займут свои места, замечая вопросительные взгляды, когда они осматривают новые дополнения в комнате. Это продолжается недолго, и затем любопытство превращается в шок.
Ах, вот оно. Частое постукивание моего маленького черного сердца. Давненько не слышал тебя, старина.
Прямо как из того романтического фильма про зомби, столь же нелепого, как и звучит по описанию. Чем дольше я нахожусь с Эллисон, тем более живым себя ощущаю. Темные льдинки моего сердца начинают оттаивать и расцветать в нечто живое, и, хотя бы на краткий миг, я чувствую себя... нормальным. Будто так и должно быть.
Единственная проблема состоит в том, что я не хочу, чтобы так было. Не совсем. Я не хочу соответствовать ее миру. Не хочу, чтобы обо мне судили по меркам СМИ или по изображению, придуманному моим публицистом. Я никогда не рисковал и не хочу начинать рисковать сейчас из-за какой-то замужней цыпочки, которую знаю всего-то пять минут.
Вот почему я знаю, что так будет лучше. Я не хороший парень. По правде говоря, я злодей. Хорошие парни не стали бы делать то, что собираюсь сделать я.
– Дамы, на сегодня у нас есть для вас захватывающее занятие. Я знаю, вы удивлены изменением нашего обычного учебного пространства. Ну что ж, сегодня мы приготовили для вас специальную демонстрацию, – я поворачиваюсь к молодой девушке справа от меня и кладу руку ей на спину. – Это Джуэл и ее коллега – Кэнди. Они собираются показать вам искусство стриптиза.
– Вы хотите, чтобы мы были стриптизершами? – визжит Лоринда Косгроув.
Она сменила уродливые балахоны и кардиганы на что-то более подходящее и элегантное. Она учится. Хочет она признавать это или нет, но она начинает втягиваться.
– Это не то, чего я хочу. Это то, что случится с вашим согласием или без него. Мужчины любят стриптизерш. Они ходят в стрип-клубы. Они заказывают танцы на коленях. Сейчас вы можете либо плакаться насчет этого, либо научиться делать это самостоятельно. И вникнуть, что же такого чертовски привлекательного в экзотических танцовщицах. Сейчас я предлагаю вам проявить внимание, потому что во время нашего финального осмотра вас попросят станцевать небольшой стриптиз... для меня.
– Ни в коем случае,– говорит Шайла. – Ни в коем случае я не сниму одежду для другого мужчины.
– Не обязательно, миссис Адкинс. Все дело в путешествии, а не в пункте назначения. В том, как поддразнивают женщины, сбрасывая свою одежду. В предвкушении. Вы знаете, как это охрененно нас заводит? Ожидание, надежда, мольба, что вы покажете нам хотя бы дюйм этой гладкой, шелковистой кожи?
– Я показал вам, как заполучить наше внимание, а теперь собираюсь показать, как удержать его. Предвкушение, вот что держит нас дома, а член твердым, желающим вас. Понимаете?
Все они отвечают шокированными и заинтересованными взглядами, так что я вытаскиваю из кармана крошечный пульт и нажимаю на кнопку. Нарастающие басы и звуки барабанного стука заполняют комнату, сопровождаемые голосом Джастина Тимберлейка.
Да. Я привожу в действие Джей Ти.
Сучки любят Джей Ти.
– Дамы?
После моих слов, Джуэл и Кэнди начинают раскачиваться из стороны в сторону, вращая бедрами при каждом движении. Джуэл медленно прокладывает свой путь к пилону, расположенному в центре комнаты, ее шестидюймовые каблуки постукивают одновременно с ритмом песни. Кэнди скользит к пустому стулу и поворачивается ко мне, чтобы пробежать своими пальцами по моей груди. Она посылает мне шаловливую улыбку, прежде чем закусить свою красную нижнюю губу, затем толкает меня, чтобы я сел на стул, которому доводится стать импровизированной сценой. Она не оглядывается. Ее большие карие глаза продолжают смотреть в мои, сосредоточив на мне все свое внимание. Заставляя меня чувствовать, будто я единственный мужчина на земле, из-за которого она становится мокрой.
Красные кончики акриловых ногтей Кэнди скользят от моей груди к животу. Ее пальцы исследуют твердые мышцы моего пресса через белую льняную рубашку, и она облизывает свои губы в знак одобрения.
– О-о-ох, малыш, ты здесь такой твердый, – воркует она. – Интересно, где еще ты твердый.
Реплика смехотворная, но она точно разбирается в том виде дерьма, который хотят услышать простодушные лохи. Ее руки движутся вниз, к верхней части моих бедер, в одном вздохе от члена. Ее глаза перемещаются к моим коленям и обратно, шаловливо сверкая за темной подводкой и толстым слоем туши. Я поднимаю бровь, бросая ей вызов. Если она этого хочет, то ей придется хорошенько постараться.
Кэнди хихикает, и ее руки прокладывают дорожку вниз к верней части моих бедер, перед тем как она выпрямляется. Голодный взгляд все еще удерживает мой, она начинает двигаться, руками скользя по своим изгибам. Она ласкает свою грудь, сжимает ее, прежде чем провести по плоскому, голому животу.
Я наблюдаю за тем, как она танцует для меня в своем сексуальном красном нижнем белье, но, тем не менее, все, о чем я могу думать, так это о том, как дерзко этот цвет будет выглядеть на Элли, вместе с ее красными волосами. Как застенчиво и шаловливо она будет вести себя передо мной, двигая этими бедрами под музыку. Я закрываю глаза на несколько ударов сердца, стараясь убрать эти мысли из головы и просто сфокусироваться на своей работе. И прямо сейчас моя работа состоит в том, чтобы расслабиться и наслаждаться стриптизом. А не фантазировать о женах других мужчин.
Кэнди замечает отстраненность в моем взгляде и придвигается вперед, чтобы встать у меня между ногами. Извиваясь телом, она дотягивается до спины, чтобы расстегнуть свой лифчик, позволяет ему упасть на пол. Идеальные круглые соски смотрят на меня, не опустившись без поддержки ни на дюйм. Она прикладывает ладони к своей груди и пробегает пальцами по твердым, светло-коричневым соскам.
– М-м-м-м, – стонет она, ее глаза почти закрыты. – Я хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне.
Я киваю, но не даю ей того, что она хочет. Вместо этого, я перевожу взгляд на Джуэл как раз в тот момент, когда она скользит вниз по шесту, удерживаясь на нем только с помощью бедер. Она крутится, ее светлые волосы эффектно оборачиваются вокруг ее лица. Она чувствует мой взгляд и смотрит на меня, выражение ее лица обжигающе горячее и страстное. И вместе с Кэнди, теперь сидящей верхом на моих бедрах, с этими идеальными, прописанными доктором сиськами, подпрыгивающими у моего лица, Джуэл выступает только для меня.
Это мечта каждого мужчины – женщина топлесс сидит на нем верхом, в то время как другая занимается петтингом с длинным, твердым шестом. Я смотрю на них, но не вижу их. Во многих отношениях я не отличаюсь от Кэнди и Джуэл. Мы предоставляем услуги, которые связаны с сексом. Я знаю их точку зрения. Я знаю, что единственная вещь, которая их заводит – деньги. Это та же самая вещь, что мотивирует и меня.
Они снимают свою одежду. Я призываю дам делать то же самое.
Джуэл отходит от шеста и прокладывает свой путь к Кэнди, которая все еще танцует, ее спина передо мной. Она трется своей задницей об мой член, и я сжимаю ее бедра, руководя ее эротичными движениями. Джуэл придвигается ближе, прижимая голую грудь к Кэнди, и они обе стонут. Их руки запутаны в волосах друг друга, лаская горячую кожу и влажные кружева. Они вкладываются в представление с преувеличенным интересом и желанием.
В финальном акте представления, Джуэл толкает Кэнди на мою грудь, ее затылок у моего лица. Затем выскальзывает ее язык, облизывая вишневую губу Кэнди, прежде чем углубиться в ее полный страстного желания рот. Поцелуй длится несколько секунд, обе пары их рук касаются меня и друг друга в экстазе. Затем, как по команде, они становятся прямо, беззастенчиво показывая свои почти обнаженные тела.
Одиннадцать пар глаз смотрят в ответ в недоумении.
Затем от них всех сразу, словно мозг каждой одновременно обработал увиденное, сыплются вопросы, комментарии и даже ругательства, заглушив Тимберлейка.
– Вы хотите, чтобы мы сделали это?
– О, боже мой, ни в коем случае я не поцелую женщину!
– Нам, правда, нужно будет снять лифчики?
– Черт, нет! Моя семья убьет меня!
– Поверить не могу, что моему мужу нравится это дерьмо!
– Вау, это было вроде как горячо.
Я хлопаю в ладоши, утихомиривая их возбужденную болтовню до шепота.
– Дамы, заверяю вас, вам не обязательно снимать передо мной свою одежду. Но позвольте мне напомнить, что я уже видел всех и каждую из вас в нижнем белье. Некоторых меньше, чем других. Поэтому, пожалуйста, сделайте себе одолжение и убейте ложную скромность. Вполне вероятно, я знаю женское тело лучше, чем вы.
Язвительное фырканье привлекает мое внимание, и машинально мои глаза ищут Эллисон. Она смотрит на меня в ответ с непроницаемым выражением лица и медленно качает головой. Не могу сказать, вызвано ли это искренним неодобрением происходящего или же она забавляется. Я отворачиваюсь, твердя себе, что выяснение причины меня не волнует.
– Остальную часть дня Джуэл и Кэнди будут работать с вами лично по искусству предвкушения. Я буду наблюдать за этим, но, пожалуйста, думайте обо мне просто, как о молчаливой тени. У вас нет причин скромничать со мной. Это ничто по сравнению с тем, что вы будете делать для меня в течение следующих нескольких недель.
Я снова нахожу Эллисон, ее немигающий взгляд вспыхивает чем-то новым. Чем-то темным и страстным. Чем-то, что с воодушевлением отвечает на мой вызов: «Черт, да!»
Может, грациозная, кроткая газель, которую как я думал, увидел в первый день, это вовсе и не газель. Она неистовая и сексуальная. Но все еще сдерживающая уверенность. Мне просто нужно подойти достаточно быстро, чтобы высвободить из клетки ее внутреннего зверя.
Боже, я люблю свою работу.
*
Кэнди с Джуэл делят девушек на две группы. Они начинают медленно, демонстрируя простые, соблазнительные вращения бедрами, прежде чем перейти к более быстрым движениям. Дамы смотрят на них в сторонке, слишком смущенные, чтобы присоединиться. Я не удивлен. Всегда требуется немного времени и мягких уговоров, чтобы они выбрались из собственных панцирей. К счастью для меня, помогать им из них выбраться – моя специализация.
Я подхожу ближе к Мэриэнн Кэррингтон, прижимаясь к ней сзади. Поначалу она вздрагивает, затем тает в моих объятиях, как только чувствует мое дыхание у шеи и слышит мой голос.
– Расслабься, дорогая. Ты в порядке. Я держу тебя, – говорю я только для нее. Я начинаю раскачивать бедрами, сжимая ее бока и направляя ее тело, чтобы оно последовало за моим. Поначалу она как бревно, но от ощущения моих настойчивых прикосновений и утешающего ее голоса, ее конечности ослабевают, и она подчиняется мне. Я заставляю ее тело двигаться с моим, ее мягкие формы уступают перед моими твердыми равнинами. Она вздыхает и почти прогибается ко мне навстречу, ее голова отклоняется назад, чтобы прислониться к моему плечу.
– Вы чувствуете себя сексуальной, находясь в моих руках, Мэриэнн? – шепотом спрашиваю я.
– О, да. О, боже, да, – говорит она, задыхаясь.
– Хорошо. Я хочу, чтобы вы чувствовали себя сексуальной. Знаете почему?
– Нет.
– Если вы чувствуете себя сексуальной, то вы выглядите сексуальной. Мне нужно, чтобы вы чувствовали себя так все время. Мне нужно, чтобы вы овладели этим. И сделать вы это сможете только, если овладеете своей сексуальностью, – я скольжу руками по ее круглым бедрам, к передней части живота. Она дрожит и прижимается ко мне ближе. – Стриптиз – это лишь часть всего этого. Он состоит в том, чтобы взять эту внутреннюю сексуальную киску и показать ей, как нужно демонстрировать свои прелести. Вы можете сделать это для меня, не так ли?
– Да. Да, я могу сделать это для вас.
– Хорошая девочка. Теперь, вы видите там Джуэл?
– Да?..
– Видите, как она красива? Видите, как сексуальна? Вам нравится, как она двигается, да, Мэриэнн?
– Хм... э…
Ее тело напрягается, но я держу свои руки на ней, умело обращаюсь с этим ураганным огнем.
– Не лгите. Вам нравится это, так ведь? Вы хотите тоже так двигаться, – я чувствую, что все смотрят на нас, но удерживаю свое внимание на ней. – Скажите мне.
– Д-да, – заикается она. – Хочу.
– Хорошо. Это я и хотел услышать.
Я перевожу взгляд к Джуэл, и она уже движется к месту, подходит, чтобы встать рядом со мной. Через мгновение я передаю в ее опытные руки Мэриэнн. Мы делали это дюжину раз – выискивали наиболее сопротивляющуюся клиентку и ломали ее. Вскоре другие женщины последуют ее примеру.
Я отступаю, когда Джуэл показывает Мэриэнн как использовать тело, что подвластно только женщине, чтобы до чертиков свести мужчину с ума.
Я чувствую ее взгляд на себе. Я могу слышать непроизнесенный вопрос и отчетливо представить ее лоб, нахмуренный из-за разочарования. Но я не смотрю на нее. Если я это сделаю, то она увидит это во мне. Она увидит, о чем я действительно думал, пока мои руки скользили вверх по бедрам Мэриэнн. Услышит, чье имя я действительно хотел прошептать хриплым голосом. Все мои секреты станут явными. И в то время как меня совершенно не волнует внешний вид, я забочусь о своей репутации. Репутация – это все, что у меня есть.
Так что я иду, пока не выхожу из этих четырех стен, прочь от этих взволнованных голосов и этих предательских мыслей, что так легко появляются всякий раз, когда я смотрю на нее.
Прочь от этого сильного желания улыбнуться всякий раз, когда улыбается она, и рассмеяться, когда смеется она.
Я вхожу в свой дом, как раз когда персонал заканчивает с уборкой. Я грубо их прогоняю, нуждаясь остаться наедине с мыслями и страданиями.
Я говорю себе, что не должен снова делать этого. Я буду сильнее, чем это. И все же, даже когда думаю об этом, я расстегиваю свои брюки и тяну их вниз, мои трусы быстро следуют за ними. Я стону, когда прохладный воздух окутывает мою обжигающую горячую плоть.
Такой твердый. Такой чертовски твердый, что от этого больно.
Я обхватываю член рукой и сжимаю, продлевая необходимую боль. Из него выкачивается жизнь, мучая обещанием облегченной смерти. Я поглаживаю его, чувствуя, как под моей тонкой, натянутой кожей скользят вены.
Я даже не могу думать о том, насколько это неправильно. Никогда в своей жизни мне не приходилось мастурбировать в середине дня, и я чертовски уверен, что не делал такого в середине обучения. Мне никогда не приходилось. Но Эллисон... она выводит меня из моей же игры. Заставляя думать о дерьме, о котором не должен. Делать вещи, которые не должен делать. И прямо сейчас, мне просто нужно высвободиться от этого. Мне нужно очистить от этого свое тело, словно от болезни, чтобы почувствовать себя лучше. Так, чтобы я вновь мог стать самим собой.
Я пытаюсь. Черт знает, как пытаюсь. Я дрочу грубо, как одержимый, чуть ли не до безумства. Но разрядка не наступает. Изнутри не вспыхивает огонь. Он просто остается там и разжигается дальше, формируясь и обжигая до боли.
С рыком я останавливаюсь, разочарованный неспособностью своего тела выпустить пар. Я не могу это сделать. Я не могу пойти на такое. Какого хрена мне делать?
Трахнуть ее. Трахнуть ее и выбросить эту хрень из своего организма.
Я избавляюсь от крошечного голоска в голове и занимаюсь тем, что поправляю одежду.
Просто сделай это. Она этого хочет. Знаешь, что хочет.
Мне нужна вода. Похоже, я обезвожен. Я иду на кухню и выпиваю стакан воды. Секундой позже я чувствую, что уже напился. Я выброшу это из своей головы. Я потоплю это дерьмо и двинусь дальше.
Ты заслуживаешь ее. Не он. ТЫ.
– ЧЕРТ!
Я бросаю стакан в раковину, разбивая его на миллион крошечных осколков. Я так не могу. Я не смогу так жить в течение еще четырех недель.
Я вытаскиваю свой телефон и быстро отправляю сообщение.
Кое-что произошло.
Прикрой меня.
А потом, когда закончите, вместе с Джуэл приходите ко мне.
Xx
8. Увлечение
Сегодня прохладнее, и я могу издалека почувствовать запах дождя. И все же я ныряю в бассейн, холодная вода жалит мою кожу и парализует суставы. Я плыву сквозь нее, чувствуя, как пробуждаются мои кости и мышцы. Теперь становится легче, когда тяжесть в животе не отягощает меня. Здесь я могу чувствовать себя беззаботным. Могу позволить воде утопить стыд и смыть его запах. Знаю, у меня нет причин чувствовать себя плохо, я не сделал ничего неправильного или из ряда вон выходящего. Я сделал то, что двадцатидевятилетний мужчина должен делать с двумя экзотическими танцовщицами в своем доме. Я сделал то, что делал и прежде.
Кэнди и Джуэл были моими сотрудницами в течение многих лет. Мы втроем спали на протяжении нескольких более трудных лет и поддерживали отношения. А когда пришло время заручиться помощью с программой, я знал, что они подойдут для работы.
Мне нужно было обрубить с ними всю физическую близость, и я сделал это, по большей части. Но время от времени мы выпивали слишком много шампанского и возвращались обратно к знакомой схеме – они трахают меня, я трахаю их, и потом они трахают друг друга, пока я наблюдаю за ними с членом в руке.
Не смотрите так удивленно. Да, я сплю со стриптизершами. Тоже мне большое дело. А что вы ожидали, я с ними делаю? Играю в пинокль19?
Видите ли, отличное качество Кэнди и Джуэл заключается в том, что они всегда разграничивают работу с удовольствием. Они делают свою работу, после мы выпиваем, и, в большинстве случаев, они уходят, не проявив сексуального интереса, но с хорошей платой за свои профессиональные услуги.
Это был не один из тех разов.
Они сделали, как я и попросил, обучили женщин характерным движениям, перед тем как распустить их на вечер. Позже они стояли у моей двери с охлажденной бутылкой «Дом Периньон» и одинаковым озорным блеском, горящим в глазах.
– Ты выглядишь напряженным, – сказала Кэнди, заходя внутрь. Она сняла пиджак с моих плеч и начала разминать их. Джуэл открыла пробку, не пролив ни капли.
– Я тоже это заметила. Ты кажешься... другим. Не таким сосредоточенным, – вступила в разговор она.
– Разочарованным, – добавила Кэнди.
Джуэл вернулась к нам с бокалами шампанского. Я осушил свой в два глотка.
– Заткнитесь. И снимайте свою одежду.
Мы втроем не нуждались в прелюдии. Я даже не ожидал, что они включат свою обычную песню и станцуют, чтобы разогреть меня. Они знали, что заводит меня, так же как я знал, как заставить их кончить.
И это то, что я сделал.
Там, посреди своей комнаты, я наклонил Кэнди над подлокотником дивана и взял ее сзади, одновременно трахая пальцем Джуэл. Кэнди кончила быстро, как всегда. Нужно просто поглаживать ее клитор, одновременно входя в нее глубоко и быстро, и через минуту она разбивается подо мной на осколки. Джуэл хотелось играть. Она оседлала меня и взобралась на мой одетый в латекс член, все еще блестящий от сладкой влажности Кэнди. Она громко застонала, чувствуя, как ее гиперчувствительный холмик трется о мою лобковую кость. Кэнди посасывала подпрыгивающие сиськи своей подруги и играла с ее задницей, пока я не почувствовал, что внутренности Джуэл сжались и задрожали. Затем она закричала, выкрикивая мое имя так громко, что мне пришлось одной рукой закрыть ее рот, в то время как другой я обхватил ее талию и насаживал ее на себя сильнее, вверх и вниз, продлевая ее оргазм.
Когда ее крики стихли до жалобного хныканья, она слезла и сняла презерватив. Затем они с Кэнди по очереди сосали меня, постанывая у моего члена, когда слизывали струйки, что скользили к моим яйцам.
Вот так вот. Без романтики. Без объятий. Даже без какого-либо флиртующего разговора. Лишь непосредственный, по существу секс. Мы посмеялись, когда Кэнди в одурманенном состоянии случайно надела трусики Джуэл. Мы составили планы на следующее обучение. Потом они ушли. Так же, как и все остальные во вращающуюся дверь моей жизни.
А сейчас... насчет этого я испытываю противоречивые чувства. Как будто я был неверен или предал кого-то. Но кого? Себя? Дерьмо, уж если на то пошло, то собой я чертовски доволен. И куда чертовски лучше чувствую себя физически. Все же что-то глубоко внутри меня изнывает сожалением. Я чувствую, как приближается одиночество, сжимая мою грудь. Я задыхаюсь и хриплю с каждым взмахом руки, но не останавливаюсь. Я не поддамся воде. И не позволю этому разрушить меня.
*
– Ты мокрый.
Я смотрю на небо.
– Да.
– Но здесь холодно. Должно быть, ты замерз.
– Я в порядке.
По большей части, в порядке. Я люблю долго плавать после захода солнца так же, как большинство женщин любят загорать днем. Плюс, я чертовски разочарован, чтобы чувствовать что-либо еще.
Я слышу, как, приближаясь ко мне, шаркают босоножки Эллисон. И прежде чем успеваю поднять голову и увидеть, что она делает, она кладет свитер на мое влажное тело. Ее запах окружает меня, прорывая свой путь к моей коже, волосам... ко мне. Она не только влияет на меня, она меня заражает.
Я хочу смахнуть ее свитер, но знаю, что раню ее чувства. Она и так достаточно натерпелась отвержения и не нуждается в том, чтобы я посыпал рану солью. И это не ее вина, что я являюсь тем, кто дрочит от того, что страстно увлечен ею.
– Ты рано ушел сегодня, – говорит она, сидя на лежаке рядом со мной.
– Должен был позаботиться кое о чем.
Я все еще не смотрю на нее. Я даже не благодарю ее за свитер. Я так чертовски сбит с толку своими чувствами к ней. И при этом так разочарован собой, что скрываю эту болезнь, этот недуг, который заставляет меня быть отчасти порядочным человеком и поступать правильно. Я не хочу обидеть ее, но знаю, что в конечном итоге раню ее. Иного быть не может.
– Интересное занятие сегодня.
– Да.
Я чувствую, как она поворачивается в мою сторону.
– Ты в порядке?
– Да.
– Я... я сделала что-то не так?
– Нет.
– Просто ты казался...
Отдаленным. Холодным. Именно таким, каким должен был быть все время.
– Много чего навалилось.
Это ложь. Теперь, когда прошел спермотоксикоз, моя голова совершенно ясная, и я снова могу думать рационально. Я могу увидеть, какой ошибкой для нас станет нечто, подобное этому. Она привяжется ко мне. Я позволю ей. А потом она вернется к своему мужу. И куда это приведет меня?
– Хочешь поговорить об этом?
– Нет.
–Хорошо.
На некоторое время стало тихо, и я мысленно готов, что она встанет и уйдет. Когда она встает на ноги, я закрываю глаза, чтобы смягчить удар от того, что меня бросают. А затем я слышу громкий всплеск в воде, от чего мои глаза внезапно открываются. Я оказываюсь на ногах, прежде чем даже успеваю понять, что произошло.
– Черт возьми, как холодно! – восклицает Эллисон, стуча зубами. Ее волосы намокли, прилипли к лицу и шее, а платье практически погружено в воду. Эта принцесса из верхушки, которая, скорее всего, никогда даже не надевала дважды одну и ту же одежду, только что прыгнула в бассейн полностью одетой. Она улыбается мне, когда пробирается к краю.
– Ты сошла с ума? Здесь холодно! Ты заболеешь! – говорю я, размахивая руками.
– Говорит парень в промокших насквозь шортах и ни в чем больше.
– Серьезно, Элли. Ты простудишься. Это моя работа – держать вас всех в безопасности и комфорте, и прямо сейчас ты ни в том, ни в другом. Пожалуйста, не поступай так, что мою работу будет невозможно выполнять.
Она закатывает глаза и брызгает водой в моем направлении.
– Ладно-ладно. Со всей остротой донес про мой проступок. Я понимаю, что к чему.
Она плывет к лестнице, где я ожидаю ее с протянутой рукой, готовый притянуть ее в свои руки… кхм, я имею в виду, вытянуть ее из бассейна. Да, совершенно верно.
– Дай мне свою руку, – грубо приказываю я, раздраженный ее ребячеством. Еще вчера ее игривость была милой. Теперь же она попросту надоедает.
Она делает, как я сказал, с этими большими оленьими глазами, сосредоточенными на моих, делает шаг на лестницу, подтверждая свое согласие, и кладет свою руку в мою. И, как только я думаю, что она подтянется к суше, она тянет руку назад. Сильно. Сильнее, чем, вероятно, должна такая кроха, как она. Не успевают наши тела столкнуться, как она отпрыгивает в правую сторону, истерически смеясь.
Конечно, все становится только хуже, когда я теряю опору на краю бассейна и падаю, причем довольно неуклюже, в холодную воду. Я все еще могу слышать звук ее смеха, когда со всплеском выныриваю на поверхность.
– Ты сумасшедшая? – кричу я, выплевывая воду изо рта.
– Да! – хрипит она между смешками.
– О, думаешь, ты забавная, не так ли? – спрашиваю я, понижая голос на октаву. Я чувствую, как мое лицо заливается жаром.
– Да!
Она все еще смеется, все также не обращая внимания на убийственное выражение моего лица.
Я приближаюсь к ней.
– Ты думаешь, что сможешь улизнуть и от этого дерьма, да?
Это привлекает ее внимание, и ее глаза расширяются, на фоне бассейна они выглядят скорее синими, чем зелеными.
– Это была просто шутка. Я сожалею, если я… – запинается она.
Теперь я еще ближе. Только несколько шагов отделяют меня от ее маленького хрупкого тела.
– Просто шутка. Считаешь себя охрененно забавной. Думаешь, что можешь запросто делать все, что, черт побери, захочешь.
– Нет, я так не думаю, – говорит она, качая головой. Она двигается к лестнице, но я блокирую ей путь своим телом.
– Ты просто делаешь все, что ты хочешь, с кем угодно, без последствий. Да, Эллисон? Ты ни с кем не считаешься. Мир вращается вокруг тебя, так?
– Нет, я не имела этого в виду. Ты неправильно… – ее слова застревают в горле, когда я придвигаюсь так близко, как только возможно, а моя грудь задевает ее. Я могу почувствовать, как из-за холода затвердели ее соски, как холодная, мокрая ткань облегает ее кожу.
Мой взгляд опускается к ее дрожащей губе, обычно розовый цвет которой темнеет до темно-лилового.
– Нет, Эллисон. Думаю, насчет тебя я все правильно понял.
Она открывает рот, чтобы ответить, но из ее груди вырывается весь воздух, когда я поднимаю ее на руки и перекидываю через плечо. У нее хватает ума только для того, чтобы закричать, когда я быстро иду к более глубокой части бассейна, с дьявольской улыбкой на губах. Затем, опуская ее тело к своему лицу, грудь к груди, я сгребаю ее и бросаю как тряпичную куклу. Она кричит, размахивая руками, красные волосы разбрасываются по поверхности воды, как струи из опрыскивателя. Затем из меня вырывается рев смеха, который удивляет даже меня.
– Какого черта? О, ты покойник! – кричит она, убирая свои промокшие волосы с глаз и рта. Как только она может видеть, то пытается проплыть, чтобы схватить меня, и я быстро отдаляюсь, все еще истерически смеясь. Мы находимся в замедленном балете, бегая в жидком зыбучем песке, пытаясь предсказать план атаки другого. С оживленными глазами, светящимися от восторга, Элли двигается вправо, как только я выскакиваю на ее пути. Она делает выпад влево, и я ловлю ее за талию в кружащемся движении, размещаясь за ее спиной. Затем мои пальцы скользят к ее ребрам, защищенным только тонким мокрым хлопком.
Так много возможностей. Так много вариантов. Но я выбираю вариант А. Единственный вариант, который я действительно заслуживаю.
Я щекочу ее.
Я щекочу Элли, пока она не просит пощады, пока слезы не собираются в ее глазах, а горло становится охрипшим. Я щекочу ее, чтобы услышать звук смеха и милый фыркающий звук, который она издает между глотками воздуха.
Я щекочу ее, просто держа в своих объятьях.
– Так не честно! Ты гораздо лучший пловец, чем я. Прочь от меня, Райан Лохте! Или я стяну твои трусы.
– Ты сдаешься? – спрашиваю я, собираясь щекотать под ее руками. Она кричит и бьется, как прекрасное раненое животное.
