Текст книги "Испорченный/Зараза (др. перевод) (ЛП)"

Автор книги: Сайрита Л. Дженнингс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

13. Страсть

В ожидании я расхаживаю по сцене, наблюдая за входом, словно ястреб. Я чувствую, как с каждой секундой увеличивается мое беспокойство, вспоминая теплое тело Элли, прожигающее мой бок. Я был не в состоянии чувствовать что-либо еще с тех пор, как она выскользнула из моих рук, как только ранним утром в воскресном небе забрезжил рассвет, превращая его в сладкую сахарную вату.

Мы уснули после того, как Рейчел и Джоуи наконец-то сошлись. Элли свернулась у меня под боком, словно маленькая дикая кошка, прижав к себе колени. С рукой, сжимающей мою футболку, и огненной гривой волос, спадающей на закрытые глаза, она тихо похрапывала у меня на груди, используя мое тело в качестве личной, теплой подушки. Я проснулся сразу же, как только солнце выглянуло из-за горизонта, и наблюдал за медленным, ленивым танцем солнечных лучей, скользивших по ее лицу. Даже затуманенными от сна глазами я смотрел на нее и понимал, что она была прекрасной. Непорочной и перерожденной для нового дня с новыми возможностями. Возможностями быть рядом с ней и позволить ее теплоте подавить те последствия, что остались прямо за обрывистыми холмами на краю моего оазиса.

В момент, когда мои глаза находят ее в толпе, я снова могу дышать. Мой взгляд становится четче. Мне лучше, когда она рядом, даже когда я отказываю себе в удовольствии на самом деле взглянуть на нее. И в большинстве дней для меня лучше, когда я не смотрю на нее. Этот день один из таких.

– Я знаю, вы все удивлены, почему этим утром я попросил вас встретиться со мной в нашем демонстрационном зале. Так вот, сегодня у нас специальное шоу. Но прежде чем мы начнем, я хотел бы узнать, как вы все справились с домашним заданием с прошлого занятия. Кто-нибудь хочет поделиться с классом своими впечатлениями?

На моих губах появляется сардоническая улыбка, когда я смотрю на них, ерзающих в своих креслах, пока они представляют, как дрожат их тела в своих же руках. Не могу удержаться. Я просто не могу оставить это дерьмо в покое. Не важно, как я отношусь к Элли и будущему, которого у нас никогда не может быть, но я не могу изменить себя, потому что я такой, какой есть. И я точно не муж Элли. Поэтому должно быть не важно, что я делаю именно то, что мне нравится делать. Не важно, что у меня встает от одной мысли, когда я просто думаю о женщине, которая первый раз в жизни дрожащими пальцами проскальзывает в свою истекающую влагой киску. И вовсе не важно, что я хочу секса, мне необходим секс, и я планирую его получить так скоро, как только смогу. Может мой разум и против этого, но вот тело определенно нуждается в сексе. И после сегодняшнего занятия, думаю, мой разум быстро согласится с телом.

Лэйси первая поднимает руку и встает на своих шпильках. Сегодня она выглядит, мягко говоря... совсем по-другому. Обтягивающее красное боди, без лифчика, и короткая кожаная юбка. Ха. Интересно.

– Естественно, это было у меня не впервые, – высокомерно начинает Лэйси. Некоторые ее соседки закатывают глаза и шепчут оскорбления, вздыхая. – Я испытала полное удовольствие от этой игрушки. Это было очень… мощно.

Я начинаю потихоньку выспрашивать у нее.

– Что тебе понравилось, Лэйси?

– Эм, это было... – она заикается, сжимая вверх топа на своей открытой груди. Румянец начинает покрывать ее шею и подниматься к щекам, которые становятся красными, как яблоки. – Мощно. Сильно. Мне понравился момент, когда он коснулся меня, я почувствовала, что теряю контроль. Но я не захотела останавливаться, а хотела надавить еще сильнее, – она закрывает глаза и говорит, как будто нас осталось только двое в огромном зале. Говорит так, словно общается непосредственно ко мне... со своим желанием, со своей страстью. – Мне необходимо было почувствовать что-то внутри себя.

Я делаю шаг в ее сторону и чувствую, как помещение насыщается невидимыми потоками электричества. Сейчас мое приближение кажется более интимным.

– И ты вставила что-то внутрь себя, Лейси?

– Да, – ее голос хриплый и чувственный.

– И от этого тебе стало хорошо? – я подражаю ее возбужденному тону.

– Да.

Мой голос становится еще ниже:

– Ты кончила, Лэйси? Ты кончила, глубоко входя в свою киску пальцами?

– Д-да, – еле шепчет она.

– Отлично! – я громко хлопаю в ладоши, высвобождая ее из сладострастного транса. Лэйси явно потрясена внезапным изменением в атмосфере, ее прерывистое дыхание быстро переходит в более спокойное. – А теперь, давайте начнем.

Это обычный день и обычное занятие, которое я проводил не один раз, поэтому не позволю ей так легко сорваться с крючка. Я оставляю свое место на сцене, встав достаточно близко рядом с ней, чтобы она могла почувствовать тепло моего тела, но при этом и достаточно далеко, чтобы она испытывала трепет от необходимости дотронуться. Я слегка провожу пальцами по этим оголенным плечам и с восхищением наблюдаю, как они мгновенно покрываются мурашками. Она трепещет от ожидания, но я не даю ей большего. Вместо этого, я наклоняю свою голову к ее уху, достаточно близко, чтобы посмотреть вниз и увидеть ее соски, торчащие под тонким топом. Затем шепчу команду, слышную только ей, и мои слова звучат для нее опьяняющие и пугающие в одно и то же время.

– Покажи мне, как ты дотрагиваешься до себя, Лэйси.

Она пытается что-то неуверенно пробормотать, что ей не следует этого делать, непреклонно качая головой. Но ее тело... ее тело становится еще разгоряченнее от возбуждения. Она становится мокрой, трепеща от предвкушения. Настолько охрененно мокрой, что я улавливаю запах ее желания, говорящий мне о том, что она даже не надела трусики, чтобы скрыть свой пряный аромат.

Когда я кладу свою руку на ее, которая все еще сжимает ее грудь, она вздрагивает, но продолжает стоять на месте. Она позволяет мне направлять ее руку между набухших грудей, вниз к плоскому животу, задевая обнаженные участки кожи, где подол ее топа задиран вверх. Затем я подвожу ее пальцы, чтобы поиграть с украшением в пупке, управляя каждым ее движением, как будто этот бриллиант был основой ее клитора. Тем самым показывая, как бы ласкал ее клитор.

Когда Лэйси начинает тяжело дышать и тихо мурлыкать, я наконец прекращаю ее мучения и легко направляю ее руку дальше вниз, усиливая воздействие на кончики пальцев, придвинувшихся к верху ее ног.

И я шепчу:

– Давай, Лэйси. Дотронься до себя. Покажи мне, пожалуйста, как ты дотрагиваешься.

Но пока еще я не могу убрать свою руку; она недостаточно уверена. Ей хочется верить, что она сможет, но я ощущаю смятение, которое бьется в ее груди. Поэтому я легко передвигаю наши руки в сторону ее киски, то влажное пространство, которое болит от желания, чтобы к нему прикоснулись. Она хочет, чтобы это сделал я, но я этого не делаю, и это ее расстраивает. Поэтому я говорю ей снова, и на этот раз мой голос грубоватый, более командный.

– Дотронься до своей киски, Лэйси.

Со слезами смущения на глазах, она скользит пальцами между своих складок, дразня клитор так же, как мы играли с ее украшением в пупке. Она чувствует себя униженной и, возможно, даже испытывает отвращение к себе, но у нее вырывается стон и ее голова падает на мое плечо. Она не ожидает никакой помощи. Потому что смирилась и работает с удвоенной силой. И я стою с довольной ухмылкой на своем лице, потому что переломил ее. Я выпустил ее аномальную потребность, которая мертвым грузом лежала где-то внутри, охраняемая стенами запретов. И когда ее первый палец тонет глубоко внутри нее, я и десять восхищенных женщин, наблюдающих за этим чудом, видят силу ее ощущений. И теперь она прекрасно знает, что никогда больше не окажется в клетке своих запретов.

При других обстоятельствах я бы помог ей. Раньше я делал это бесчисленное количество раз. Но сама мысль прикоснуться к Лэйси не возбуждает меня. Мой маленький чертенок не радуется от возможности заставить ее неконтролируемо извиваться в демонстрационном зале. И мне вроде как становится грустно от того, что я вообще подумал об этом, как о правильном поступке. И даже малейшее угрызение совести по этому поводу к чертям выводит меня из себя.

Маленький дьяволенок садится ко мне на плечо, обхватывает своим сильным, покрытым щипами хвостом мою шею, прежде чем вогнать его под кожу. «Угомонись уже нахрен», – шипит он мне на ухо. А я даже не могу на него сердиться.

*

– О да... да. Прямо там, детка. О, боже, да!

– Стоп!

Я подхожу так близко, насколько это возможно к паре, расположившейся в центре сцены. Они смотрят на меня, их глаза полуприкрыты и голодные, потому что они остановили свои движения, не дойдя до кульминации. Мужчина все еще находится глубоко внутри теплой, влажной киски своей любовницы, и нужно отдать должное каждой унции его самообладания, которую он сохраняет, чтобы не начать двигаться снова. Обнаженные груди женщины говорят о ее затрудненном дыхании, и она отклоняется назад, чтобы передохнуть в кожаном кресле странной формы, приподняв свою попку.

Да, все верно.

Мы наблюдали за тем, как люди занимаются сексом.

Вы удивлены?

Эта пара – команда из мужа и жены, обучающая тантрической йоге в Кали. Они также известны тем, что занимаются сексом на камеру, показывая шоу онлайн, подобно тому, которое они дают нам сегодня. Разница состоит лишь в том, что я им плачу немного больше, чем два доллара девяносто девять центов за минуту.

–Вы сейчас видели, как Брэд вбивается в Лауру? Расскажите мне о ней. Вы видели, что она делает? – спрашиваю я, обращаясь к классу. Как и ожидалось, никто не произносит ни слова. – Ладно, раз вы все, очевидно, не обратили внимания, я хочу, чтобы вы внимательно понаблюдали за руками Лауры. Тогда вы заметите, что они всегда в движении: сжимают стул, пощипывают соски, хватают Брэда за задницу и толкают его глубже. До тех пор, пока руки лежат мертвым грузом, секс будет ужасен. Вы должны трогать своего любовника, как голодная львица. Заставлять его почувствовать, как вас переполняет наслаждение до такой степени, что вы просто не в состоянии оставаться в покое. Хорошо? Продолжайте.

Пара начинает с места, в котором их прервали, прямо с того, на чем остановились. Брэд разводит ноги Лауры широко в стороны и начинает входить в нее, сначала очень медленно, затем он набирает темп и начинает трахать ее, как одержимый. Лаура в стоне произносит его имя, вонзая свои ногти в его обнаженную грудь.

– Видите? Посмотрите, что она делает, – говорю я, когда ее пальцы скользят вниз, чтобы стимулировать свой клитор. – И вы видите, как она смотрит на него? Как их глаза прикованы друг к другу? Как вы думаете, что означает этот акт?

– Интимность, – кто-то выкрикивает сквозь стоны пары.

– Правильно, – киваю я. – Что еще?

– Близость.

– Страсть.

– Точно, – я расхаживаю по сцене, как будто всего в нескольких футах от меня здесь не происходит живого секс-шоу. – Есть два типа любовников, дамы. Те, кто трахает и те, кого трахают. Всегда будьте в позиции того, кто трахает. И не важно, в каком положении вы находитесь, будьте страстными. Будьте интересными. Готовыми к моменту на сто процентов, – я посылаю им всем обнадеживающую улыбку, чтобы они почувствовали гордость за свои успехи. – Теперь давайте посмотрим, насколько хорошо скачет Лаура.

Снова два плавных совместных движения совершенной хореографии, и Брэд откидывается на спинку тантрического стула, Лаура седлает его колени, медленно опуская себя на всю его длину, с трудом дыша и садясь все глубже, настолько, насколько предусматривает новое положение.

– Сколько из вас смотрят порно? – спрашиваю я. Некоторые женщины без колебаний поднимают руки. Я даже не смотрю в направлении Элли, чтобы увидеть, есть ли она среди них. – Хорошо. Привыкайте к его просмотру. Вы можете выучить много новых сексуальных поз и движений, которые могут заинтересовать вашего партнера, и вы могли бы их попробовать. Не вся порнография пригодна, но в ней есть что-то такое, что может каждый для себя обнаружить.

Лаура начинает скакать быстрее и быстрее, схватив за волосы Брэда, продолжая неконтролируемо подпрыгивать. Он сжимает ее бедра и рывком вдалбливается в нее, чтобы встретиться с ее напором и хлопает ее по заднице.

– Не бойтесь шлепков, дамы. Они могут быть приятны для обеих сторон, и это не значит, что вы обладаете мазохистскими наклонностями или какой-нибудь еще другой ерундой. Ваш супруг не будет осуждать вас, наоборот, он подумает, что это безумно возбуждающе.

Все глаза сосредоточены на непристойном танце, который разыгрывается в стенах этого демонстрационного зала. Никто не говорит, никто даже не мигает. На женщин данное представление действует гипнотизирующе, словно они наблюдают случку двух животных в дикой природе, кусающих и треплющих друг друга, пытающихся доказать право доминировать над другим, чтобы удовлетворить своих плотские потребности. Я очарован натуральностью примитивного акта почти в той же степени, как и возбужден. Может быть, даже больше. Это основа человеческой природы, возможно, самой красивой ее формы.

Лаура кричит вдогонку за оргазмом, а Брэд садится и с рыком берет ее набухший сосок в рот. Он старается держать спину ровно, пытаясь восстановить контроль над их позицией, продолжая трахать ее, не отпуская от себя. Он чувствует себя слишком хорошо, чтобы сейчас остановиться.

Они находятся в ловушке друг друга, я бросаю взгляд на аудиторию, чтобы оценить их реакцию, и все просто... затормаживается. Лаура и Брэд уходят на второй план, их хриплые стоны превращаются в шепот. Прерывистое частое дыхание женщин от возбуждения, ерзание на своих местах, как они садятся нога на ногу и расслабляют ноги. Это все куда-то улетучивается, а я погружаюсь в бассейны сине-зеленой ледяной воды, выталкивающие меня из своих размышлений.

Элли смотрит на меня – смотрит вглубь меня – дикими глазами, и ее раскрасневшиеся щеки выделяются среди каскада рыжих волос. Ее пухлые губы безмолвно двигаются, как будто что-то хотят сказать мне, но она просто продолжает смотреть. Может, она ловит ртом воздух. Может, стонет. А, может, она просто так же, как и я, потеряла все слова.

Я знаю, что происходит сейчас в нескольких футах от меня. Но я не слышу, как Лаура кричит, дойдя до своей кульминации, двигаясь вниз к Брэду, пока сокращается ее киска. Я не вижу, как он дергается, как одрагаются ее внутренние мышцы, принимая сперму его оргазма. Я не могу думать ни о чем, кроме огненного ангела, сидящего в метре от меня. Все остальное становится шумом на заднем плане – приглушенным, бесцветным и незначительным.

Она ерзает на своем сиденье и переводит взгляд вниз, на колени, высвобождая меня из хватки своих глаз. Я поворачиваю голову к Брэду и Лауре, они завершают свой показ, целуясь и касаясь друг друга, и их тела еще вибрируют от оргазма. Тем не менее, я ничего не чувствую. Ко всему этому я стал бесчувственным.

Мой взгляд проносится по комнате, встречаясь со смущенными глазами одиннадцати женщин, ожидающих моих инструкций.

– Эм, э-э... э-э...

Я откашливаюсь и пробую снова, но слова не идут с языка. Элли украла у меня весь воздух и ослабила меня настолько, что я готов заикаться и молоть какую-то ерунду. Собственно, и говорить то нечего, вернее, ничего, что я бы доверил себе сказать.

Поэтому я делаю единственное, что в состоянии сделать прямо сейчас, чтобы не поставить под угрозу все, чего, как казалось, я действительно хотел.

Я разворачиваюсь и ухожу.

14. Отражение

Я должен ее трахнуть.

Это единственный вариант. Единственное, что может очистить мою голову и вернуть меня обратно туда, где я должен быть. Так что, да... я собираюсь ее трахнуть. Это то, чего она в любом случае, хочет, и это то, что мне нужно, это уж точно. Я буду наслаждаться ею, и ей понравится. И после того как мои яйца перестанут болеть так же, как моя совесть, я смогу двигаться дальше, чтобы закончить работу, для которой меня наняли. Все просто.

Мой палец застывает над иконкой вызова, словно клещ по всему телу ползет волна сомнения. Просто сделай это, слабак. Ты же знаешь, чего ты хочешь.

Я действительно хочу. До боли. Но не из-за того, что мне это необходимо.

Я должен трахнуть ее. Должен.

Нахрен все это.

Мой указательный палец едва дотрагивается до значка «позвонить», и раздаются гудки. Спустя несколько секунд ее голос приветствует меня и звучит одновременно удивленно и восхищенно:

– Джастис?

– Да.

– Я так рада, что ты позвонил.

Она знает, что это значит. Эрин ждала этого момента в течение многих лет. Она видела это во мне, когда была здесь в последний раз – отчаяние и смятение. Вину. Она знала, что это был только вопрос времени, когда я приползу обратно, желая ее хорошенькую, розовую киску и эти прекрасные, задорные сиськи. А какой мужчина не захотел бы?

– И насколько ты рада? – спрашиваю я, мой голос становится низким и хриплым. В отличие от Джуэл и Кэнди, Эрин для начала нужно обласкать и поухаживать. Положа руку на сердце, я бы мог просто позвонить им, но испытывал потребность в чем-то еще... в чем-то более интимном. Плюс, отношения между мною и этими двумя настолько проницательные, как и я, когда дело доходит до чтения языка тела. Они бы увидели, что я в мыслях нахожусь очень далеко. Им уже довелось увидеть подобное.

Удовлетворенный, эротический звук зарождается в горле у Эрин.

– Очень рада, Джастис. Жаль, что меня нет рядом, иначе ты бы мог проверить, что творится у меня между бедер, и ощутить, как я рада.

Эти слова должны были, по крайней мере, пробудить мой интерес. Может быть, даже некоторое покалывание внизу. Но нет. Ничего.

– Ты хочешь быть здесь?

Вот так. Сыграем в игру. «Кошки-мышки» заставят мою кровь пуститься в галоп.

– Что у тебя на уме? – она безупречно играет свою роль.

Я как раз собираюсь сказать ей, собрать чемодан и направляться в аэропорт, где ее будет ждать билет первого класса, как слышу звук похожий на треск, который отдается у меня в голове. Неужели это Джимини Крикет решил поднять свою зеленую задницу и, наконец, заняться своей работой? Или это крошечный дьяволенок придумал еще лучший план, чтобы насытить развратные потребности?

Только послушайте мою бредовую задницу. Мне действительно нужно перестать заниматься ерундой.

Стук раздается вновь, затем тишина, потом опять стук, прежде чем до меня все-таки доходит, что это не просто плод моего воображения. Это стук в дверь.

Я направляюсь к ближайшей занавеске, чтобы выглянуть и посмотреть, кто пришел, мой сотовый по-прежнему зажат у уха. И я сразу же сожалею об этом, потому что мои глаза встречаются с ее, такими ясными, яркими и живыми.

Я не хочу ясные, яркие и живые глаза. Я хочу темные, коварные и бесчестные. Вот что заслуживают люди вроде меня.

– Э-э, алло? Джастис? – слышится крик Эрин из динамика. Я игнорирую ее и быстро направляюсь к входной двери, даже не предполагая, что могу двигаться с такой скоростью.

Кого я обманываю? Я лечу со скоростью Усэйна Болта²³, затем матерюсь, натолкнувшись на край стола, и чуть ли не вырываю дверную ручку.

– Привет! – улыбается Элли.

Элли улыбается. Ее улыбка, словно лирическая песня или древняя притча.

– Привет, – выдыхаю я с облегчением, как будто вообще не мог спокойно дышать, пока она не пришла. Ненавижу то, как мое тело сразу же отзывается на ее присутствие. Как оно совершенно по-другому реагирует на нее, чем на кого-либо еще. Это придает ей власть надо мной, которую никому не удавалось заполучить с того самого дня, когда я высвободился из ее мира.

– Могу ли я войти?

– Алло? Алло-о-о-о?

Вот дерьмо. Эрин.

– Давай, я тебе перезвоню, – бормочу я в телефон. Элли вопросительно выгибает брови.

– Что? – громко огрызается Эрин. – Кто это? Кто к тебе пришел?

– Может, мне стоит зайти попозже, – шепчет Элли, услышав раздраженный визг Эрин. Я качаю головой и показываю пальцем, чтобы подождала минутку, когда она начинает пятиться. А затем отворачиваюсь, чтобы должным образом разобраться с Эрин.

– Кто приходит ко мне домой тебя не касается, – говорю я в трубку, от моего голоса веет таким холодом, что он, черт возьми, в состоянии заморозить сенсорный экран. – Понимаешь меня? Ты сотрудник, и ничего больше. Но в следующий раз, стоит тебе только подумать о том, чтобы открыть свой рот, ты перестанешь быть даже сотрудником, – я нажимаю «закончить разговор» и держусь, как могу, чтобы не выплеснуть все свое дерьмо и не напугать Элли, тем самым гарантируя, что после этого она никогда не вернется. Я медленно поворачиваюсь к ней, надеясь – молясь – что она все еще здесь.

– Вау, – говорит она, с широко раскрытыми и искрящимися от веселья глазами. – Только поглядите на него, весь такой босс, раздающий нагоняи. Ауч.

– Раздающий нагоняи? – ухмыляюсь я, отступив в сторону, чтобы она могла войти. Я провожу пальцем по ее щеке, когда она проходит мимо. – Тебе повезло, что ты такая счастливица.

– Мистер Дрейк, вы флиртуете со мной? – спрашивает она, поворачиваясь ко мне лицом и уперев руки в бока.

Я закрываю входную дверь и окидываю ее взглядом, сложив руки на груди.

– Не знаю. Зависит от того, с какой целью ты сюда пришла, – с усмешкой отвечаю я и чувствую, как ледяной дискомфорт, стоявший несколько секунд назад, просто тает.

На лицо Элли опускается тень смущения, и она смотрит вниз на пол.

– Так неловко. Что довольно глупо, потому что ты уже видел, как я пускала на тебя во сне слюни, и, наверное, слышал мой храп. Кстати, давай просто забудем, что это было, ясно?

Я отталкиваюсь от двери, встаю прямо перед ней и беру ее лицо в свои ладони, отвлекая ее от самокритичного бормотания. Она такая нежная, и я чувствую тепло ее щек в своих ладонях, они как огонь прожигают меня.

– Что я могу сделать для тебя, Элли?

Она смотрит на меня с удивлением своими слишком большими глазами, а ее губы приоткрываются, заставляя мой взгляд проследить за этим движением. Это может быть он. Тот самый момент, когда я исповедаюсь в своих грехах и поцелую этого прекрасного ангела. В первый раз в жизни я бы мог попробовать вкус рая.

Сделай это. Посмотри на нее, она же умоляет тебя.

Поцеловать Элли было бы так просто. Прикасаться к ней, прижимать ее к себе, пробовать ее... это было бы похоже на дыхание.

Мне хочется дышать. Я хочу вдыхать ее всеми возможными способами. Я хочу, чтобы ее жизнь поддерживала мою, а пульс ее сердца стучал в одном ритме с моим.

Но я не хочу портить ее. Не хочу, чтобы она была такой, как я. Обманщиком. С отклонениями от норм. Изгоем. Она заслуживает лучшего, а я не лучший. Совсем не лучше того, кто у нее уже есть – Эвана.

Она не хочет меня. У нее есть он.

Осознание этого действует так, будто на меня вылили ведро холодной воды, и я отступаю от нее, убирая руки. Элли часто моргает, словно пробуждается ото сна и скрещивает руки на груди.

– Итак, э-э, да. Мне нужна твоя помощь.

Я пробегаюсь рукой по своим коротко остриженным волосам, просто чтобы чем-нибудь себя занять. Потом иду на кухню, чтобы что-нибудь выпить, поскольку у меня вдруг пересохло в горле. Я хватаю чайник для чая. Не-е. Это делу не поможет. Может, сок? Или вода?

Вино. Если есть сомнения, то всегда пьют вино. Я достаю бутылку, и она кивает, поэтому хватаю два бокала, наполняя их насыщенной, густой жидкостью. Элли протягивает руку и берет свой бокал.

– Итак, как я говорила... – начинает она, прежде чем сделать большой глоток. – Мне нужна помощь.

– Это я понял. Не хочешь рассказать мне, в чем конкретно? Потому что я уверен, что мог бы сделать краткий список того, в чем тебе понадобилась бы помощь. Профессиональная помощь.

– Эй! – визжит она, надсмехаясь над моим высказыванием. – Потребуется много практики, чтобы эта неуклюжесть стала великолепной. Чувак, мне было неловко за свою неуклюжесть еще до того, как это стало мейнстримом. Я пионер в этом направлении.

У меня вырывается смешок, прежде сделать глоток вина.

– Неуклюжесть никогда не была мейнстримом. Только некрутые люди верят в это.

И снова мы впадаем в эту легкость. Без каких-либо ожиданий. Каких-либо игр. Это просто реальное, искреннее общение. Я смеюсь над ее банальными шутками. Она качает головой. Всякий раз, когда я смотрю на нее, она улыбается. И, в свою очередь, я улыбаюсь в ответ.

Как мне вообще могла прийти мысль о том, что может быть что-то большее?

– Так, ладно. На этот раз серьезно: мне нужна помощь.

– С чем? – я смотрю вниз на остатки своего вина и ухожу, чтобы долить его в наши бокалы.

– Я должна признаться, я ужасно танцую. Я знаю, о чем ты думаешь: как некто, столь изящный и элегантный может быть плохим танцором? Но это правда. Печальная, но правда. И с тех пор, как появились Кэнди и Джуэл, я очень переживаю на этот счет. Так что я подумала, может ты бы мог помочь мне, как приятель приятелю.

– Помочь тебе?

Она накручивает темно-рыжий локон на палец.

– Научишь меня танцевать?

Я ставлю свой стакан на ближайшую плоскую поверхность и поднимаю руки вверх, чтобы она не истолковала неверно мой ответ.

– Нет!

– Оу, да ладно тебе! Ты сказал, что всегда будешь готов помочь во всем, в чем мы бы ни нуждались. А мне нужно научиться танцевать так, чтобы это было сексуально. Чтобы использовать то, что дала мне моя мама. И двигать этими клевыми штуками, – Элли опускает свой бокал, сцепив руки на груди. Затем она направляется ко мне с озорной улыбкой. – Пожалуйста, ну, пожалуйста, Джастис Дрейк. Научишь меня танцевать «Дуги»²⁴?

Я даже не могу притвориться и отказать ей. Просто она так чертовски очаровательна, смотрит на меня глазами, в которых светятся невинные шалости. Я улыбаюсь и качаю головой, зная, что у меня нет шансов против ее забавной суперсилы.

– Хорошо, – выдыхаю я, закатив глаза.

– Хорошо?

В этих восхищенных глазах появляется восторг.

– Хорошо. Я помогу тебе.

Она издает звук, похожий на визг умирающего гибрида свиньи и кота, и подпрыгивает вверх-вниз. А потом хватает меня за плечи. И это происходит. Ее губы касаются меня – они целуют меня. Это длится полмиллисекунды, и она отворачивается так же быстро, будто ничего и не сделала. Для нее это просто невинный чмок в щеку. Для меня же этого вполне достаточно, чтобы мой член попробовал разорвать мои брюки, в надежде, что тоже получит поцелуй.

Элли направляется к звуковой системе Bose, расположенной на стойке, и выуживает маленький розовый iPod из кармана своего кардигана.

– Скажу тебе честно – у меня совершенно нет чувства ритма, и кроме того я была награждена жестоким даром в виде двух левых ног. Поэтому будь со мной нежнее.

В ответ я приподнимаю бровь, но она слишком занята прокручиванием своего плейлиста, чтобы заметить мой взгляд.

– Откуда ты знаешь, что я умею танцевать?

Она на миг бросает на меня взгляд, прежде чем повернуть регулятор громкости.

– Я видела тебя с теми стриптизершами. Уверена, ты точно знаешь, какого рода танцы привлекают парней.

Рев басов наполняет комнату, в сочетании с оцифрованными барабанами. Сначала меня это выводит из себя, но затем я чуть ли не заливаюсь истерическим смехом от выбранной ею песни. Элли выпутывается из своего кардигана и крутит им над головой, истерически смеясь.

– Давай, Супер Майк²⁵! Покажи мне, как оседлать этого пони!

И она права – девушка не умеет танцевать. И это еще мягко сказано.

Она двигается в стиле эдакого микса из танца надломленного цыпленка, прежде чем попытаться исполнить попой непристойные движения. И хотя этот танец не будет представлен никому – ни мужчине, ни женщине или ребенку – Элли совершенно точно никогда не следует даже пытаться его станцевать. Сначала я подумал, что у нее попу свело судорогой. Или же ее задница заснула, и она пытается ее разбудить. Я не могу даже поинтересоваться, потому что слишком обессилен от смеха, чтобы связно произнести хоть слово. Черт, даже я немного похрюкиваю.

– Ох... Боже, остановись! Стоп! Ты... убиваешь... меня!

– Что? – невинно спрашивает она, все еще согнувшись в конвульсиях. Она хмурит брови, концентрируясь. – У меня получается? Она двигается? Я несколько недель тренировалась!

– Элли! Прекрати! Ты покалечишься!

Я наклоняюсь, чтобы положить руки на колени, пытаясь отдышаться. Я поднимаю взгляд вверх и вижу, как она хлопает в ладоши и с каждым хлопком пытается заставить трястись свою задницу. Меня опять скручивает пополам от смеха, а по лицу катятся слезы.

– Да все равно. Я наловчилась. Я разобралась с этим дерьмом. Майли даже рядом не стоит!

Я хохочу так сильно, что начинаю кашлять, и едва не падаю на колени от изнеможения.

– Если ты не остановишься, я тебя придушу! Ты убиваешь меня своими ужасными танцевальными движениями!

В конце концов, она выпрямляется и упирается своим крошечным кулаком в бедро.

– Ну ладно, что я делаю не так? Как я смогу чему-нибудь научиться, если ты просто продолжаешь надо мной смеяться? – она пытается сделать строгое, серьезное лицо, но я вижу улыбку в уголках ее рта. Когда она не может больше бороться, она воет от смеха вместе со мной, пока мы оба не оказываемся на полу, сжимая животы.

– Я говорила, что не умею танцевать! – говорит она, тыча в мою руку своим пальцем. Мы потратили десять минут, просто чтобы восстановить дыхание. Стоит мне подумать, что приступ смеха закончился, как в голове опять пролетает флэшбек того, как она наклонялась, становясь чуть ли не раком, и крутила своими ягодицами с тем усердным выражением на лице. К счастью, песня давно закончилась и перескочила на что-то менее печальное, иначе, наверное, я бы надорвал свою селезенку.

– Охренеть, Элли. Ты не умеешь танцевать. Ты действительно не можешь этого делать.

Она переворачивается на бок и смотрит на меня, несколько слез от смеха блестят в ее глазах.

– Так, ты думаешь... думаешь, именно поэтому Эван так поступает? Я имею в виду, если я так отстойно кручу своей задницей, то, вероятно, так же отстойно делаю... и другие вещи, да?

Я поворачиваюсь к ней лицом, потому что улавливаю странное чувство, которое сменяет веселье в ее словах. Это что-то похожее на грусть с сочувствием и гневом в одном флаконе, но оно вдавливается пустотой в мою грудь. Это чувство слишком сильное, слишком сложное для описания. Но я точно ощущаю его. Я чувствую его в самой Элли.

– Вставай, – говорю я, поднимаясь на ноги, и протягиваю руку, чтобы помочь ей подняться. – Никогда не прощу себя, если позволю тебе поверить в то, что это отдаленно похоже на танец.

Элли позволяет мне поднять ее на ноги и разглаживает свое платье на бедрах.

– Ну что ж. Тогда как бы ты это назвал?

Я касаюсь веснушек на ее переносице.

– Возможностью, над которой следует потрудиться.

*

– Вот так?

– Да, именно. Опусти бедра немного ниже.

– Так?

– Да. Хорошо. Теперь верти ими.

Я знаю, о чем вы думаете.

По-видимому, я сам напросился. Наверное, я полный мазохист, который доводит свои шары до синевы. Но выслушайте меня.