Текст книги "Честь Рима (ЛП)"

Автор книги: Саймон Скэрроу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц)

Они рассмеялись, и Рамирий похлопал его по плечу, прежде чем Макрон отвернулся и пошел обратно к повозке. Петронелла сидела на корточках на скамье погонщика. Она натянула поверх плаща покрывало и сидела, сгорбившись и дрожа, подняв голову, когда увидела его.

– Ну?

Макрон широко улыбнулся.

– Я думаю, нам здесь будет хорошо. Нет, все будет просто замечательно.

*******

На следующее утро Макрон проснулся и обнаружил, что яркий луч солнца светил ему в лицо. Он прищурился, застонал и сел, защищая глаза от бликов открытого окна недалеко от двери. Из угла комнаты донеслось слабое шипение, и, повернувшись, он увидел Петронеллу, помешивающую содержимое котла, подвешенного на железном треножнике над пламенем жаровни. Аромат готового мяса сразу же возбудил его аппетит, и он откинул одеяло из шкуры, под которыми они с женой спали предыдущей ночью. Пол был холодным, и он сунул ноги в калиги, прежде чем подойти к ней.

Она подняла взгляд и улыбнулась.

– Колбаса. Я первым делом пошла на рынок и купила немного еды. Он только открывался, так что у меня была возможность выбрать из того, что мне предлагали.

Макрон опустил голову, чтобы принюхаться, и моргнул, когда дым ужалил его глаза.

Петронелла продолжила помешивать кусочки колбасы на сковороде.

– Мы надолго останемся в этом месте?

– Столько, сколько потребуется, чтобы построить собственный дом. До нашего возвращения в Лондиниум это вряд ли произойдет, но, по крайней мере, мы сможем начать работу и заплатить кому-нибудь за ее завершение до нашего возвращения сюда. А заодно я смогу заняться фермой.

– Хорошо. – Она счастливо улыбнулась. Перспектива поселиться с Макроном на вилле в центре небольшого фермерского хозяйства была ее давней мечтой с тех пор, как они поженились и задумались о выходе Макрона на пенсию.

Он прочитал выражение на ее лице и усмехнулся, скользнув рукой по ее бедру. – У нас будет все, о чем мы говорили, когда-нибудь уже очень скоро. Я повешу свой меч на стену, и мы будем наслаждаться миром и покоем.

Он знал, что она хочет, чтобы он сказал именно это, и если это означало отбросить любые комментарии о его увлечении армейскими днями, он был готов сделать это ради любимой женщины.

– Я бы не была так в этом уверена, – ответила она, ее улыбка померкла.

– Почему, моя дорогая?

– Просто мясник мне сказал. Похоже, у местного племени какие-то проблемы. Тринованты. Одно из их поселений отказалось платить налоги и изрядно поиздевалось над сборщиком и его сопровождающими, после чего отправило их обратно в путь.

– Такие вещи время от времени случаются в приграничных провинциях. Местным просто нужно твердое напоминание, чтобы поставить их на место.

– И чья это будет работа?

Макрон понял, к чему это приведет, и настороженно сдвинулся с места.

– Камулодунум – колония ветеранов. Те, кто еще достаточно здоров, обязаны откликнуться на призыв, если возникнет потребность в солдатах. Это касается и меня.

– Я так и думала. – Она перестала помешивать и разложила куски колбасы по двум мискам, разделив жир поровну, а затем разорвала небольшой батон пополам и передала Макрону его кусок. В маленькой комнате не было другой мебели, и они сидели на кровати и ели в тишине. Макрон мог сказать, что ее возмущает перспектива того, что он снова возьмет в руки оружие. Со своей стороны, он надеялся, что его призовут. Это была бы возможность познакомиться с другими ветеранами и лучше узнать ландшафт, окружавший колонию.

*******

После того как они поели, Макрон надел свою лучшую тунику, плащ и калиги и отправился в административное помещение в задней части главного здания. В те времена, когда здание штаб-квартиры был сердцем легионерского каструма, служащие в канцелярии были заняты многочисленными обязанностями по ведению документации, составлению приказов, оформлению заявок на поставки и замену снаряжения и оборудования, а также ведению списков личного состава. Теперь же, в связи с меньшими потребностями управления гражданским поселением с населением, составляющим едва ли половину численности легиона, в канцелярии было всего четыре писаря, сидевших за столами в одном конце комнаты. Макрон передал восковые таблички с указанием прав на землю в колонии, и служащий достал со стеллажа, стоявшего вдоль одной стены, большой рулон пергамента. Когда он развернул его на одном из пустых столов, Макрон увидел, что на нем изображена схема колонии с множеством имен и подробностей. Служащий наклонился и ткнул пальцем, указывая на район неподалеку от скромного по размерам рынка.

– Это зона, предназначенная для центурионов, господин. На небольшой возвышенности, так что дренаж хороший. Еще есть пять свободных участков, выбирайте.

Макрон на мгновение уставился на карту.

– Я возьму ту, что ближе всего к зданию сената.

Служащий кивнул и записал местоположение на восковых табличках Макрона, затем передал их ему обратно.

– Я внесу это в реестр и вывешу доску на вашем участке, господин.

Макрон улыбнулся. Петронелла была бы рада иметь хорошо расположенный в городе дом. Он снова взглянул на служащего.

– А как насчет фермерских угодий?

– Не все так просто, господин. Камулодунум окружен богатейшими землями Триноватов, а также небольшими поместьями, принадлежащими знати из катувеллаунов, которые поселились здесь до вторжения. Они совсем не рады тому, что в этом районе выделены земельные наделы для ветеранов.

– Могу себе представить.

– Открытого сопротивления ветеранскому расширению не было. Они знают цену. Когда Каратак потерпел поражение, имущество катувеллаунов стало военным трофеем. Сначала с этим ничего не делали, поскольку на западе продолжались боевые действия, но как только колония была основана, Рим начал выделять земли для ветеранов.

– И довольно неплохие хочу заметить. Тем более что так и должно быть. А они привыкнут к новому порядку. У них нет особого выбора. – Макрон положил руки на бедра и размял плечевые суставы. – Так на какой участок земли я могу претендовать? Я хочу хорошую землю, имей в виду.

– Конечно, господин. – Служащий провел пальцем по списку участков, к большинству из которых уже были приписаны имена. Он остановился на одном из свободных участков. – Думаю, этот участок вам подойдет, господин. В восьми километрах к востоку от колонии. Он граничит с рекой. Там есть лес, и он включает в себя четыре усадьбы триновантов. Очень прибыльные, судя по записям. Их рента должна приносить неплохой доход. Землемеры уже нанесли границы, так что найти их будет легко.

Макрон, который мало что знал о сельском хозяйстве, почувствовал облегчение от перспективы оставить это дело местным на своей земле.

– Очень хорошо, я возьму этот участок.

– Да, господин. Я внесу его в реестр колонии, вместе с участком в городе. Будет ли что-нибудь еще?

– Не сейчас. Этого пока вполне хватит.

Служащий свернул пергамент и вернул его на полку. Макрон повернулся, чтобы выйти из помещения, его сердце согревалось от того, что документ, дарующий ему землю, превратился в материальные активы, которые он мог развивать, и которыми он мог наслаждаться вместе с женой. «Сегодня утром жизнь была хороша», – размышлял он, направляясь через главный зал к выходу. Теперь он был землевладельцем, счастливым женатым человеком, а его желудок был наполнен прекрасным завтраком.

Голоса из дальнего конца зала прервали его счастливые размышления. Он взглянул в их сторону и увидел Рамирия, серьезно беседующего с невысокой фигурой в заляпанном грязью плаще. Четверо вооруженных людей ждали на небольшом расстоянии. Рядом стоял варвар, лицо которого было покрыто татуировками под узорчатым плащом. При звуке топота калиг по камням Рамирий посмотрел в сторону Макрона.

– Центурион! На пару слов, если можно.

Макрон изменил направление, и когда он приблизился, человек, с которым разговаривал Рамирий, обернулся. Это был прокуратор Каций Дециан.

– У нас проблема, брат, – объявил Рамирий. – Дециану нужна наша помощь.

– О как? – Макрон повернулся к прокуратору, который выглядел усталым и озабоченным.

– Недалеко от колонии произошло нападение на одного из сборщиков налогов и его сопровождение.

– Да, я слышал. И что?

– Сам сборщик налогов и один из его людей умерли от ран. Курьер прибыл в Лондиниум с этой новостью два дня назад. Наместник послал меня разобраться с этим. Мне нужно собрать вооруженный отряд, чтобы преподать варварам урок. Ты и Рамирий – самые опытные и старшие по старшинству резерва в колонии. Найдите мне еще пятьдесят хороших людей. Потом мы выследим виновных и заставим их поплатиться жизнью за это грязное предательство.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

– Ты сказал, что твои боевые дни закончились! – Петронелла ткнула в него пальцем. – Ты обещал мне!

Макрон поднял руки. – Я ничего не могу с этим поделать. Я в резерве в течение пяти лет после демобилизации, пока я достаточно здоров. Это распостраняется на всех отставных солдат, любовь моя.

– Не надо меня «любимкать»! – огрызнулась она. – Мы должны были прожить остаток наших дней в мире. Таков был уговор, когда я согласилась приехать с тобой в Британию. Вместо этого мы сражались с речными пиратами, противостояли двум преступным группировкам, а теперь ты хочешь пойти и нанести удар по каким-то варварам.

– По правде говоря, пираты и банды – это не моя вина. Я не затевал с ними драку.

– Это не исключает самого факта…

– И нападение на сборщика налогов произошло также не из-за меня.

– Ты можешь не участвовать. Прокуратор просит только пятьдесят человек. Ты не обязан быть одним из них.

– Он попросил меня напрямую. Я не мог отказать. Или что ты хочешь, чтобы я сказал? «Извините, ребята, но жена не разрешает мне присоединиться к вам»? Я после этого больше никогда не смогу смотреть никому в глаза в колонии. – Макрон с нежностью взял ее руки. – Ты понимаешь это.

Она стиснула зубы и прошипела: – Я понимаю. И тебе лучше уйти. Прежде чем я сделаю что-то, о чем ты пожалеешь.

Он отпустил ее и повернулся к небольшой куче багажа в углу комнаты. Он вытащил меч, флягу, запасную тунику и плащ, которые свернул и связал двумя короткими веревками. Его доспехи и щит находились вместе с остальными вещами в Лондиниуме, ему придется найти запасной комплект из того, что было доступно на складах колонии. Запрятав моток под мышку, он повернулся к Петронелле, но она сидела на кровати спиной к нему.

– Я вернусь, как только смогу. В целости и сохранности.

Она насмешливо фыркнула, но ничего не сказала в ответ.

– Тогда до свидания, – прорычал Макрон и вышел из комнаты.

Он не успел пройти и трех шагов, как дверь резко распахнулась, и Петронелла бросилась к нему, обхватила его за плечи и крепко прижала к себе. Он чувствовал ее горячее дыхание на своей шее, когда она настоятельно шептала:

– Вернись ко мне, Макрон. Не оставляй меня одну в этом мире. Я не вынесу жизни без тебя.

– Я вернусь. Я клянусь.

Она отстранилась, в последний раз посмотрела ему в глаза, затем вернулась в комнату и закрыла за собой дверь. Макрон улыбнулся и покачал головой.

– Пока я жив, эта женщина будет полна сюрпризов…

*********

Небольшой отряд ветеранов, призванных Рамирием, ждал во дворе, обнесенном стеной, вместе с эскортом Дециана из четырех человек. Варвару заплатили за то, чтобы он проводил карательную колонну до поселения. До полудня оставался час или около того, поднялся пронизывающий ветер и теперь кусал то немногое, что обнажало плоть людей. Некоторые обнимали себя, другие стучали ногами или сильно дули в сцепленные руки, а затем энергично растирали их. У них был набор оружия и доспехов, оставшихся со времен службы в армии, и хотя их снаряжение видало лучшие времена, за ним хорошо ухаживали, и оно тускло поблескивало. Рядом с ними на земле лежали их походные фурки, к которым были приторочены спальные скатки, котелки, запасная одежда и пайки, упакованные во второй плащ. В углу двора к столбу была привязана вереница из шести мулов. Они были нагружены походным пайком и поношенными палатками, найденными в кладовой квартирмейстера.

Макрон снарядил себя кирасой из чешуйчатой брони, потрепанным щитом – лучшим, что оставалось на складах, – и легионерским шлемом. Офицерских шлемов не было, и Макрон вспомнил тот день, когда он вступил во Второй легион и ему вручили экипировку рядового. Ему хотелось бы иметь при себе портупею с фалерами и трость из виноградной лозы, чтобы обозначить свое звание, но и то и другое осталось в «Собаке и Олене». Оглядев остальных парнейм, он увидел, что самому молодому из них было около сорока, а у большинства были испещренные шрамами лица с поседевшими бородами или щетиной на румяных щеках. Может быть, это и были пожилые люди, но все они были ветеранами и могли дать о себе знать в любой схватке. Не то чтобы Макрон ожидал каких-то серьезных боестолкновений. Целью этой короткой экспедиции было запугать мятежных варваров и арестовать тех, кто несет ответственность за нападение на сборщика налогов и его сопровождение. Их приговорят к смерти или продадут в рабство, в зависимости от того, какое наказание сочтет нужным назначить прокуратор. Причитающийся налог был бы собран, в дополнение к штрафным санкциям, и колонна вернулась бы в Камулодунум, оставив жителей племени сожалеть о том дне, когда они решили бросить вызов власти Рима. «Скорее всего, так оно и будет», – размышлял Макрон. Но никогда нельзя было предугадать. Одни варвары сгибались при демонстрации силы, другие принимали вызов с высоко поднятой головой. Если произойдет последнее, то кровопролитие будет неизбежным.

Он увидел Рамирия и Дециана, выходящих из штаба, и быстро прочистил горло.

– Командир здесь! Отряд, построиться!

Ветераны сразу же выстроились в две шеренги, а сопровождающие прокуратора – слева. Макрон занял свое место на правом фланге и поднял голову, призывая остальных к вниманию. Последняя должность Рамирия в армии была старшим центурионом, а затем префектом лагеря его легиона, и поэтому он превосходил Макрона по рангу. В своем красном военном плаще, шлеме с поперечным гребнем темно-малинового цвета и портупеей, обвешанной фалерами, а также в кольчужном доспехе, Рамирий обладал внушительным видом. В отличие от него, Дециан, закутанный в синий плащ, в шерстяных штанах, заправленных в кожаные калиги до колен, выглядел как благодушный политический чиновник. Он попятился назад, когда Рамирий обратился к своим людям.

– Братья, теперь вы все знаете причину, по которой нас вызвали. – Он полуобернулся, чтобы указать на Дециана. – Это прокуратор провинции, Каций Дециан, присланный из Лондиниума для надзора за этим делом. Но не заблуждайтесь, командовать буду я. Наш недавно прибывший товарищ центурион Макрон будет вторым командиром. Нам понадобится не более двух дней, чтобы довести дело до конца и вернуться к своим семьям.

Его слова были встречены стонами и каким-то бормотанием, и Рамирий поднял свой витис и призвал к тишине.

– Я знаю, что вы предпочли бы сидеть у своих очагов, но мы ветераны, и когда нас призывают к исполнению долга, мы должны снова служить императору. Кроме того, я уговорил прокуратора выплатить премию в десять сестерциев всем, кто примет участие.

Настроение людей мгновенно изменилось от легкого недовольства до веселого предвкушения от перспективы получить плату за свои усилия. Достаточно, чтобы хватило на вино на несколько дней по возвращении в колонию.

– Центурион Макрон!

– Да, командир?

– Приготовиться к маршу.

Макрон повернулся к ветеранам и почувствовал, как в его сердце зашевелилось волнение, когда он сделал глубокий вдох. – Отряд… собраться! Сформировать колонну!

Люди подхватили свои фурки, взвалили их на плечи и прикрепили ремни щитов к перекладине, а затем зашаркали в строй, по четыре в ряд. Из-за возраста и непривычки им потребовалось больше времени, чем в лучшие годы, и Макрон проворчал себе под нос, пока они не заняли свои места. Затем он повернулся к Рамирию, Дециану и четырем солдатам из эскорта прокуратора, которые сели на коней и ждали на небольшом расстоянии. Их проводник стоял неподалеку, готовый сопровождать их пешком.

– Колонна готова, господин!

Рамирий повернулся к арке, ведущей во двор, и махнул рукой вперед, подгоняя коня. Мгновение спустя Дециан щелкнул поводьями, рысью обогнул Рамирия, его эскорт последовал за ним и занял свое место во главе колонны. Макрон криво усмехнулся. Прокуратор, похоже, считал себя главным, что бы ни говорил Рамирий. Что ж, это им двоим, предстояло решить между собой. Макрон был более чем доволен своей ролью, хотя у него не было лошади, и он снова стал простым пехотинцем. Учитывая небольшой размер колонны, это напомнило ему о том, как он много лет назад был опционом. Он не обижался на фактическое понижение в должности, наоборот было приятно снова почувствовать себя солдатом, без бремени командования на плечах.

– Отряд … вперед!

Макрон во главе отряда, время от времени подгоняя строй, вышел со двора на главную улицу колонии, мимо скоплений построенных зданий и каркасов тех, что еще строились. Небольшие группы женщин, некоторые с прижавшимися к ним детьми, пришли попрощаться со своими мужчинами, вновь отправляющимися на службу Риму. Макрон поискал глазами Петронеллу, но ее, похоже, не было среди провожающих. Впереди были ворота, которые выглядели все так же бесполезно из-за отсутствия стен по обе стороны. Когда всадники проезжали через арку, Макрон увидел одинокую фигуру, стоящую у груды строительного леса. Это была женщина, закутанная в плащ с надвинутым капюшоном. Подойдя ближе, он увидел, что это была его жена. Он улыбнулся и помахал ей рукой. Она полуприподняла руку в ответ и на мгновение замерла, прежде чем опустить ее.

Затем Макрон промаршировал через арку, и она исчезла из виду. Оказавшись на дороге, он оглянулся назад через плечо, мимо свертка на своей фурке, но она уже слилась с другими женщинами, поворачивающими к своим домам. Он почувствовал внезапную тоску по ней, желание заключить ее в свои объятия, прежде чем уйти. Но было уже слишком поздно.

*******

На протяжении восьми километров ветераны шли позади всадников, прежде чем свернуть с дороги на Лондиниум на неровную тропу. Маршрут пролегал через холмистую местность, которая когда-то была царством триновантов, до того как их разгромили катувеллауны, и потом в свою очередь завоевал Рим. Сначала здесь было много местных ферм и несколько небольших римских вилл и хозяйственных построек на месте вырубленных лесов. С течением дня они становились все более редкими, и темные переплетеные ветви голых сучьев деревьев и вечнозеленых насаждений закрывали узкую, изрытую колеями дорогу.

На усталых ветеранов опустились сумерки, когда они подошли к одному из форпостов, которые наместник Осторий Скапула приказал построить, чтобы следить за племенами, угрожавшими восстанием за несколько лет до этого. Здесь оставался лишь небольшой гарнизон, отряд вспомогательных войск. Достаточный, чтобы вести постоянное наблюдение за окружающей территорией и зажечь сигнальный костер при появлении каких-либо признаков опасности.

Форпост состоял из укрепленной башни, окруженной частоколом на вершине земляного вала и рва снаружи. Он располагался на возвышенности, а пологие склоны вокруг были очищены от деревьев и подлеска, которые могли бы скрыть врага, крадущегося к оборонительному рубежу. При приближении ветеранов кто-то в башне выкрикнул, и Рамирий отозвался, назвав их имена. Мгновение спустя ворота открылись, и солдат, командовавший форпостом, перешел по узкой мостовой через ров и улыбнулся, салютуя.

– Давненько мы вас не видели, господин.

– В это время года дичи не так много, – ответил Рамирий. – Как дела, Тибулл?

– Если не считать того, что мне на хрен скучно, то все в порядке, господин.

Всадники сошли с коней и повели их за Тибуллом в форпост. Когда последние ветераны прошли через ворота, один из ауксилариев закрыл их за ними и вставил прочный деревянный засов обратно в железные скобы, которыми они были оснащены.

Внутренняя часть форпоста представляла собой пространство площадью в пять квадратных метров, с одной стороны которого находились деревянные сараи, а с другой – жилые помещения. Конюшен не было, только небольшой загон, который стоял пустым. Макрон прикинул, что когда-то на заставе могло находиться до двадцати человек. Ночью гарнизону и ветеранам будет тесновато, но, по крайней мере, им не придется разбивать лагерь под открытым небом, что сопряжено с неудобствами и риском.

– Отряд! Разойтись!

Оглядевшись вокруг, ветераны опустили свои фурки и со стонами размяли затёкшие мышцы. Макрон положил свою фурку рядом со входом в скромные казармы и направился к остальным офицерам и ауксилариям.

Рамирий уже представил прокуратора, а теперь жестом указал на Макрона, когда тот подошел. – А это Макрон, бывший центурион преторианской гвардии.

Макрон обменялся приветствием с Тибуллом, и тот прищелкнул языком. – Я полагаю, что вы далеко забрались от тех удобств, к которым вы привыкли, господин.

– Я похож на какого-то трусливого, мочащегося в постель сына сенатора?

– Нет, господин.

– Замечательно. Я отслужил свой срок в легионах. – Присмотревшись, Макрон увидел, что ауксилларию было около двадцати лет, с редкой россыпью щетины на щеках, которая вряд ли когда-нибудь вырастет в бороду. – Я пробивался через болота этого захудалого острова, пока ты еще сосал сиську своей матери.

Рамирий рассмеялся.

– Ах, полегче с мальчиком, Макрон. Тибулл – хороший парень и один из лучших охотников в армии. Он может выследить и заколоть кабана или подстрелить оленя, прежде чем кто-нибудь из них поймет, что он рядом. Не так ли, парень?

Ауксилларий улыбнулся на похвалу, и Рамирий легонько ударил его по плечу, после чего выражение его лица стало более официальным.

– Об охоте мы поговорим в другой раз. А пока позаботься о наших лошадях. Пусть их накормят, напоят и привяжут на ночь.

– Да, господин.

Когда ауксилларий отсалютовал и поспешил прочь, Рамирий повернулся к Макрону.

– Пусть люди устраиваются в казармах и присоединяются к нам в комнате под башней. – Он жестом указал на их проводника. – Он может присоединиться к ним.

– Слушаюсь, господин.

Внутри казармы стояли койки, высотой в два яруса. Первые ветераны, вошедшие в дверь, поспешили занять свободные койки, а остальные устроились на полу. Строение, как и большинство зданий в этом регионе, было деревянным, обмазанным смесью грязи и соломы, а крыша состояла из деревянной черепицы, покрытой тростником из камыша, который выстилал местные водные пути и болота. Оно защищало от ветра, дождя и снега, хотя в ней пахло и чувствовалась сырость. В конце комнаты находилась одна жаровня, и Макрон приказал двум парням осторожно перенести ее в центр и разжечь, чтобы обогреть вновь прибывших.

Назначив ночную вахту, он оставил людей поесть и отдохнуть и, подхватив свою фурку, направился к подножию башни. Когда он проходил мимо, шесть лошадей удовлетворенно сгрудились в своих кормушках. Узкая дверь вела в маленькую комнатку, а лестница поднималась по боку башни на площадку, где стоял на страже один из ауксиллариев.

Макрон увидел, что Рамирий и Дециан заняли две койки, а Тибулл расстелил на земле свою подстилку. Макрон закрыл дверь и положил свою поклажу, после чего устало вздохнул. – У звания есть свои привилегии, а?

– Да, член Юпитера, это верно, – ответил Рамирий. – Я дослужился до префекта лагеря не для того, чтобы спать как рядовой.

Дециан покачал головой.

– Если это лучшее, что есть, то где же привилегия?

Рамирий закатил глаза. – Похоже, прокуратор считает себя выше нас, ветеранов, а, Макрон?

– Быть в поле – это своего рода социальный выравниватель. Он привыкнет к этому. – Макрон расстегнул свой сверток и достал тонкую подстилку. Он разложил ее напротив Тибулла и опустился, прислонившись спиной к стене.

Дециан вздохнул.

– Хотите верьте, хотите нет, но в молодости я был младшим трибуном.

– Ни чего себе! – Рамирий приподнялся на локте и уставился на прокуратора, пока тот рылся в своей седельной сумке и доставал лепешки и кусок сыра.

– В каком легионе ты служил?

– Пятнадцатый Первородный легион<sup>[4]4
  XV Первородный легион (лат. Legio XV Primigenia) – римский легион, сформированный Калигулой в 39 году. Участвовал в ряде походов за Рейн. Был разгромлен во время батавского восстания в 70 году.


[Закрыть]</sup> на границе Рейна.

– Участвовал в боевых действиях?

– Всего пару раз, – признал Дециан. – Несколько карательных экспедиций вдоль реки, когда варвары на дальнем берегу устраивали набеги. Доходило только до мелких стычек.

Макрон хрюкнул.

– Несколько стычек это уже достижение для младшего трибуна, так как большинство даже сражений не видели, не то что бы в них участвовать.

– Возможно. – Дециан оторвал полоску лепешки и прожевал. – Во всяком случае, это убедило меня, что быть воином не для меня.

– И все же вы здесь.

– По принуждению. Наместник приказал мне лично разобраться с этим вопросом. Сказал, что, поскольку я недавно в провинции, мне следует испачкать пальцы ног.

Сердце Макрона налилось теплом в отношении к претору. Похоже, Паулин был из тех руководителей, которые не балуют своих подчиненных, независимо от того, какой ранг они занимают. Или ему просто не нравился Дециан. Конечно, кислый и начальственный вид прокуратора вряд ли снискал бы ему много друзей. Ему пришло в голову, что есть пара вопросов, которые он мог бы поднять сейчас, когда они с прокуратором остались на ночь в комнате башни.

– Этот варвар, которого вы наняли, можем ли мы ему доверять?

– Кардоминий? Думаю, да. Он из катувеллаунов. Между ними и триновантами особой любви не наблюдается. На протяжении многих поколений они враждовали друг с другом, пока катувеллауны наконец не взяли верх. Он хорошо знает эти земли. Его отец был одним из тех знатных местных, которые продолжали здесь борьбу, когда Каратак бежал в горы, чтобы подстрекать силуров и ордовиков к продолжению сопротивления Риму.

– Ваш проводник продолжал сражаться со своим отцом?

– Вряд ли. – Дециан улыбнулся. – Это как раз Кардомиий и продал своего отца. Он привел нас в их лагерь в лесу.

Макрон фыркнул.

– Не похоже на человека, которому я бы доверял.

– Может быть, и нет, но мне сказали, что он предан Риму.

– Верный римскому серебру, вы имели это виду?

– Ну можно и так сказать, если это то, что ему нужно. По моему опыту, то же самое можно сказать и о большинстве людей.

– Но не обо мне. – Макрон похлопал себя по левой груди. – Я предан Риму до мозга костей. Есть вещи, которые нельзя купить за серебро.

– Может быть, тебе просто еще не предложили достаточной суммы. Каждый человек имеет свою цену. Это относится и ко мне, и, осмелюсь предположить, к Тибуллу и Рамирию так же.

Макрон бросил на Рамирия вызывающий взгляд.

– Скажи ему, что это неправда.

Рамирий по-волчьи ухмыльнулся.

– Я предан, как и любой другой человек. До тех пор, пока этот человек не Кардоминий. Не волнуйся, Макрон. Я присматриваю за ним. При первых признаках предательства я вонжу свой гладий ему в глотку.

– Я сомневаюсь, что он доставит нам какие-либо проблемы, – уверенно сказал Дециан.

Макрон увидел свой шанс перевести разговор на другой вопрос, который его занимал. Он прочистил горло.

– Мне кажется, что вы будете заняты решением проблем, которые возникнут в этой провинции во время вашего пребывания здесь.

Дециан торопливо прожевал и проглотил.

– Что ты имеешь в виду?

– После того, как мы преподадим урок нашим непокорным племенным налогоплательщикам, вам нужно будет уладить несколько проблем в Лондиниуме.

– Проблемы?

– Ну же, вы помните? Я рассказал вам о проблеме, банды, когда мы встречались в штаб-квартире наместника в конце прошлого месяца.

– Я помню. Я надеялся, что ты не будешь об этом вспоминать. По крайней мере, не сейчас, когда мы устали и нам нужно поспать.

– Лучшего момента и быть не может? – Макрон усмехнулся. – Вы вряд ли сможете отмахнуться от меня здесь и сейчас. Вы с наместником должны разобраться с этим. Если Британия собирается платить по счетам, вы не можете позволить преступникам вроде Мальвиния доить честных граждан и предприятия. Если они не будут приносить прибыль, то откуда возьмутся налоги в провинции? Вы должны разобраться с бандами, пока они не разорили всех нас.

Дециан пожал плечами.

– Сомневаюсь, что я пробуду в Лондиниуме достаточно долго, чтобы это стало моей проблемой.

Как только он произнес это замечание, прокуратор на мгновение замер, а затем быстро оглядел остальных присутствующих в комнате. Тибулл был занят натягиванием на себя плащей, а Рамирий рылся в своей походной сумке в поисках чего-нибудь съестного. Только Макрон смотрел на него, и на мгновение оба мужчины уставились друг на друга, прежде чем Дециан подавил зевок и моргнул.

– Это был долгий день. Нам лучше поспать. Завтра мы доберемся до поселения. Нам нужно быть начеку.

Не дожидаясь ответа, он закинул ноги на койку, натянул одеяло и повернулся лицом к стене.

Макрон некоторое время смотрел на него, размышляя над его комментарием. «Зачем новоприбывшему чиновнику его ранга отзываться из Британии так скоро после прибытия? Это не имело смысла, разве что у Дециана был какой-то покровитель, имеющий влияние во дворце, который мог бы обеспечить ему более значимое и прибыльное назначение в другой провинции, – Макрон нахмурился, обдумывая такую возможность. – Британия была местом, где создавалась репутация. Если уж на то пошло, то такие люди, как Дециан, должны были добиваться назначения именно сюда. Так почему же он был уверен, что его назначение не будет таким продолжительным? И если это так, то какова была истинная причина его назначения? Если предположить, что это не было каким-то наказанием».

Веки Макрон были тяжелыми, и он был рад перспективе поспать. Расшнуровав калиги, он положил их под рукой на случай, если ночью его разбудят в экстренной ситуации. Затем, укрывшись плащом, он лег на спину и уставился на деревянные доски потолка. Дым от жаровни поднимался к небольшому отверстию над центром комнаты и исчезал в темноте. Снаружи ветер усиливался и тихо стонал над фортпостом, а в отверстие залетали снежные хлопья.

Он надул щеки. Если ночью будет сильный снегопад, это затруднит их продвижение на следующий день. Быстрое разрешение ситуации и скорейшее возвращение в колонию может оказаться невозможным. «Очень жаль», – подумал Макрон, ему не хватало присутствия Петронеллы рядом с ним. Это была первая ночь, когда они были порознь после кампании, в которой он участвовал предыдущей зимой. Если на то, чтобы разобраться с беспокойными варварами, уйдет больше времени, чем планировалось, она непременно забеспокоится. Хуже того, по возвращении она непременно выместит злость на нем, независимо от того, виноват он или нет. Тем не менее, он улыбнулся этой перспективе. Эта ее свирепость была одной из причин, почему он любил ее так сильно. Он закрыл глаза, продолжая думать о своей жене, и очень скоро захрапел в глубоком ритме.