Текст книги "Честь Рима (ЛП)"

Автор книги: Саймон Скэрроу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 26 страниц)

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Лицо Аполлония покраснело от возбуждения, когда он ворвался на военный совет в самом его разгаре, проходившем при свете жаровни, горящей посреди склада. До рассвета оставался еще час, а Боудикка и ее телохранители-ицены прибыли на склад незадолго до этого. Бритты собрались с одной стороны внутренней части здания, а ветераны сидели напротив, обе группы с опаской поглядывали друг на друга.

– Он уже в движении! – Аполлоний судорожно вздохнул, прежде чем смог продолжить. – Дециан … Я видел, как он недавно вывел гарнизон. Проследил за ним до района Цинны.

– Ха! – Макрон ударил кулаком по противоположной ладони. – Твой план сработал, парень.

Катон коротко кивнул, кратко размышляя над новостями шпиона. – Тогда нам нужно нанести удар сейчас. Нет никаких гарантий, что войска гарнизона победят Цинну, и мы не можем допустить, чтобы он отогнал Дециана и пришел на помощь Мальвинию.

– С чего ты взял, что он это сделает? – спросил Рамирий. – Уверен, он был бы счастлив сидеть сложа руки, пока его соперник не будет уничтожен?

– Возможно, это было правдиво в прошлом, но все дошло до того, что банды либо должны объединиться, либо потерпеть поражение. Цинна – бывший солдат. Он обязательно осознает опасность. Нам нужно сокрушить Мальвиния, прежде чем они смогут объединить свои силы. Есть еще одна вещь. Нам нужно сообщить Дециану, что мы идем за Мальвинием. Больше нет смысла скрывать от него наше присутствие. Рамирий, пусть один из твоих ходячих раненых передаст ему сообщение. Скажи ему, что мы идем на Мальвиния, и он может присоединиться к нам там, как только он разберется с Цинной.

Когда префект лагеря направился к своим ветеранам, Катон повернулся к Боудикке. Царица иценов была одета в кожаную куртку с пришитыми к ней железными пластинами поверх клетчатой ​​туники. На ее крепких бедрах был перекинут пояс с мечом, а на колене покоился небольшой щит. Ее рыжие волосы были завязаны сзади и свисали в наскоро заплетенной косе меж ее лопаток.

– Кто-то должен оставаться здесь главным и охранять раненых и сундуки, – он кивнул в сторону телеги с вонючим грузом из свиного дерьма. И он рассказал Боудикке о содержании плана, чтобы объяснить, как он надеялся спровоцировать Дециана на действия.

– Я не останусь здесь, – твердо ответила она. – Выбери кого-нибудь другого.

Катон разочарованно вздохнул. – Нет времени спорить.

– Я согласна. Так что выбери другого и пойдем.

– Это будет опасно, – настаивал Катон. – Я не могу вот так просто подвергать опасности жизнь царицы иценов. Ты нужна своему царю и народу. Женщине нет места в бою.

Выражение ее лица стало свирепым в свете жаровни.

– Как ты смеешь? – прошипела она сквозь стиснутые зубы. – Ты забыл, как мы с Прасутагом однажды сражались на твоей стороне против друидов Темной Луны?

– Я не забыл. Но тогда ты не была царицей.

– Как царица, я тем более обязана сражаться бок о бок с моими людьми. Я поведу их в бой, префект Катон, или прикажу им вернуться в таверну.

Катон поморщился, разозлившись на себя за то, что непреднамеренно обидел колючую иценскую женщину. Она была права, упрекая его. Каким бы варварским это ни казалось римлянам, многие коренные племена Британии не считали странным, чтобы женщины сражались наравне с мужчинами.

– Очень хорошо, – признал он наконец. – Для нас будет честью, если ты снова сразишься с нами. Верно, Макрон?

Центурион широко ухмыльнулся Боудикке. – Абсолютно. Да видят боги, я не могу придумать ничего лучше, что могло бы напугать Мальвиния и его свору сильнее, чем то, как ты поведешь своих парней в атаку против них. Это моя девочка!

Едва последние слова сорвались с его губ, как он понял, что совершил ошибку.

Боудикка повернулась к нему с грустным выражением лица. – Когда-то я была твоей. Давным-давно, кажется. Но теперь мы принадлежим другим. Лучше держать рот на замке, прежде чем сказать что-то еще, о чем можно пожалеть. – Она выдавила слабую улыбку и пошла к своим воинам, которые с ожиданием окружили ее, когда она подошла.

– О чем это было? – спросил Аполлоний и изогнул бровь. – Я так понимаю, между тобой и нашей подружкой-иценкой есть какая-то история?

– Не твое гребаное дело, – холодно ответил Макрон.

– Нам нужно идти, – вмешался Катон. – Соберите свое снаряжение и убедитесь, что у каждого есть полоска белой ткани, обвязанная вокруг левой руки. Мне не нужны случайные потери от своих же.

*******

Было еще темно, когда Катон вывел свои объединенные силы из складского двора на улицу. Он нес на плече отрезок веревки с крюком на конце, готовый первым взобраться на стены логова Мальвиния. Первыми пошли ветераны, за ними Боудикка и ее воины. Ворота за ними закрыл один из ходячих раненых, оставшийся присматривать за остальными ранеными и телегой.

Они держались обочины улицы гуськом, двигаясь так тихо, как только могли. Лишь тихий хруст армейских калиг и более тихая поступь иценских сапожков из телячьей кожи раздавались в узком проходе.

Улица шла параллельно пристани, и Катон направился вверх по течению, к резиденции Мальвиния и его людей, которое использовалось в качестве базы с тех пор, как несколько дней назад разразилась война с Цинной. До тех пор, пока над горизонтом не просочился первый намек на приближающийся рассвет, путь освещали только звезды и тусклый отблеск полумесяца, и глаза и уши Катона были напряжены, пока все они осторожно продвигались вперед. Когда они оставили складской район позади, улица превратилась в узкий переулок между крытыми соломой лачугами и небольшими предприятиями одного из беднейших районов города, расположенного на низменности, которая время от времени затоплялась, и где дренаж был плохим даже летом.

Время от времени он слышал звуки голосов из зданий, мимо которых они проходили, и в какой-то момент он увидел две фигуры, мужчину и женщину, явно совокупляющихся у задней части вольера для животных. Как только они заметили крадущуюся шеренгу вооруженных людей, они поспешно высвободились из объятий друг друга, одернули полы своих туник и помчались в ближайший переулок. Мгновение спустя раздался слабый крик, когда женщина споткнулась и упала.

– Кажется, путь истинной любви всегда усеян препятствиями, – тихо усмехнулся Аполлоний.

– Тише, – прошипел Катон, пока они шли дальше.

Вскоре он почувствовал, что переулок поднимается по пологому склону, и, когда они вышли из зданий на клочок открытого пространства, он различил стены дома Мальвиния на возвышенности, в сотне шагов впереди. Он поднял руку, давая знак остальным остановиться, а затем опустился на колено, внимательно изучая подход к комплексу. Слева от ворот была смотровая башня, где стоял одинокий часовой, глядя на Лондиниум. Судя по относительному размеру часового, высота стены была не менее трех с половиной метров. Достаточно, чтобы потребовались лестницы, чтобы взобраться на нее во время любой атаки. Это оставляло только вариант с воротами. Если бы человек мог взобраться на них и спрыгнуть внутрь незамеченным, ему достаточно было бы сдвинуть засов изнутри, чтобы впустить ветеранов и воинов-иценов.

Оглянувшись через плечо, он увидел Аполлония, присевшего у плеча Макрона.

– Аполлоний, ко мне, – прошептал он.

Агент присел рядом с ним на корточки, и Катон указал на часового. – Можешь подобраться достаточно близко, чтобы завалить его из пращи?

Аполлоний мгновение молча смотрел, прежде чем заговорить. – Нелегкий выстрел, конечно. Но я могу это сделать.

Его уверенный тон успокоил Катона.

– Мне нужно быть поближе, чтобы быть уверенным, что я попаду ему в голову. Достаточно близко, чтобы он услышал пращу, пока я буду раскручивать ее, чтобы выстрелить, так что у меня будет только один выстрел, прежде чем поднимется тревога.

– Если кто-то и может это сделать, то только ты, – ободряюще улыбнулся Макрон.

Катон указал на группу хижин в шагах в тридцати от ворот. – Достаточно близко для тебя?

Аполлоний кивнул. – Это подойдет.

Между ними и хижинами был загон для скота высотой по грудь с шестом и перилами, который давал им некоторое укрытие, когда они подкрадывались ближе к воротам. Вдоль линии загона росли густые заросли крапивы и чертополоха, которые должны были помочь скрыть нападавших. Катон собрался с духом и двинулся вперед, чтобы не привлекать внимание часового. Остальные последовали за ним, низко пригнувшись, пока их не скрыли из виду хижины. Когда последний из иценов был на месте, Катон накинул на голову петли веревки и освободил крюк.

Макрон протянул руку. – Я займусь этим, как только наш мальчик позаботится о часовом.

Катон поколебался, но потом признал, что мощные руки Макрона позволят ему легче взобраться на ворота. – Хорошо. Давай.

Он повернулся к Аполлонию и указал на часового. – Твой выход.

Шпион поднялся на ноги и полез в свою маленькую боковую суму. Вынув перевязь, он накинул петлю на средний палец правой руки, защипнул узел на конце, затем нащупал один из литых маленьких свинцовых слитков и поместил его в кожаный мешочек. Затем он вышел из ряда хижин, встал под углом к ​​сторожевой башне и начал раскачивать пращу взад и вперед, прежде чем поднять ее так, что праща закружилась прямо над его головой с отчетливо слышимым жужжащим звуком.

– Если он это сделает, я поставлю ему кувшин лучшего вина в трактире, – сказал Макрон.

– Шшш.

Аполлоний не торопился, чтобы сконцентрироваться на цели и ощутить импульс пращи, прежде чем приготовился к выстрелу. В последний момент часовой как бы прислонился к деревянному щиту, словно внимательно прислушиваясь. Одним плавным движением Аполлоний слегка пригнулся, сделал полшага и рванул вперед веревки пращи, целясь сквозь указательный палец и высвобождая заряд. Свинцовый слиток произвел характерный звук, пока он молниеносно пронесся по воздуху за чуть большее время, чем потребовалось бы, чтобы перехватить дыхание.

Звук попадания – глухой удар – был отчетливо слышен с того места, где стоял Катон. Раздался сдавленный стон, и часовой закачался из стороны в сторону, прежде чем внезапно рванулся вперед, схватившись руками за горло, и рухнул вперед через переднюю часть смотровой башни, исчезнув из поля зрения за темной линией стены. Катон услышал удар, когда человек упал на землю, и мгновенно махнул ветеранам и воинам выдвигаться вперед.

Темные фигуры ринулись вверх по склону к воротам с легким грохотом шагов и прерывистым дыханием. Катон нашел часового лежащим у подножия смотровой башни, его голова была повернута под невероятным углом. Заряд Аполлония попал ему в основание горла, чуть выше ключицы неудивительно, что он не успел поднять тревогу перед падением.

Макрон отмахнулся от ицена, чтобы освободить место, и взмахнул крюком, а затем запустил его вверх и над воротами. Одного сильного рывка было достаточно, чтобы убедиться, что железные штыри прочно застряли, и он начал подтягиваться, перебирая руками, цепляясь калигами за балки ворот. Наверху он перемахнул ногой и выпрямился, прежде чем спрыгнуть за ворота с глаз долой. Катон услышал, как он тяжело рухнул на землю с противоположной стороны, а через мгновение послышался скрежет запорной планки, сдвинутой в скобах. Он заметил рядом Боудикку.

– Готова ли ты к этому?

– Как и любой мужчина, – твердо ответила она.

– Помни, люди внутри комплекса – воры и убийцы, и они будут драться, как загнанные крысы.

– И так они и умрут.

Засов перестал двигаться, и через мгновение ворота распахнулись внутрь.

Катон отдал приказ так громко, как только осмелился. – Мечи из ножен!

Ветераны отреагировали первыми, за ними последовали ицены. Катон помог Макрону отодвинуть ворота, когда нападавшие хлынули на территорию резиденции Мальвиния. Прямо напротив открытого пространства лежала большая двухэтажная вилла с балконом, идущим по всей длине верхнего этажа. По сторонам комплекса с одной стороны располагались кладовые, а с другой – что-то похожее на казармы. Из окон главного здания мерцал свет лампы, и Катон повел отряд через открытую местность, уверенный, что они застали врага врасплох.

Именно тогда он понял, насколько тихо было внутри комплекса. Ни звука праздных разговоров. Никакого смеха. Никакого пьяного пения. Он замедлил шаг и остановился в десяти шагах от виллы Мальвиния.

– Стойте! – предупреждающе крикнул он, воздевая руки. – Стоять.

Когда его последователи отреагировали на приказ, внезапно раздались выкрики, и перед ними и по обеим сторонам распахнулись двери. Десятки головорезов выбежали из зданий, а одна группа подбежала к воротам и быстро закрыла их, прежде чем развернуться лицом к налетчикам.

Катона охватила тошнотворная тревога, когда он обернулся, наблюдая за происходящим. На балконе появились еще люди, и он смог разглядеть, что они были вооружены луками и дротиками. Прежде чем он успел отдать какие-либо приказы, над всей территорией раздался голос.

– Никому не двигаться! Оставайтесь на месте!

Из дома вышли люди с факелами, из кладовых и бараков вышло еще больше. Вскоре незваных гостей окружило кольцо света.

– Откуда во имя Плутона взялись все эти ублюдки? – прорычал Макрон. – Я думал, нас должно быть поровну в количестве.

В свете факелов на балконе Катон увидел двух людей, глядящих на них сверху вниз. Один из них поднял руку в притворном приветствии.

– Мальвиний приветствует вас! Как и мой друг Цинна. – Он указал на человека рядом с собой. – А вы, как я понимаю, те маленькие ублюдки, которые последние несколько дней натравливали нас друг на друга… – Он поднял руку, чтобы показать татуировку своей банды. – Готов поспорить, что вы не ожидали, что вас так ужалят.

Пока Катон слушал слова Мальвиния, его разум лихорадочно пытался понять, как он мог попасть в ловушку. Почему Цинна был здесь? Он и его люди должны были быть на своей территории, с ними должен был расправиться Дециан и солдаты гарнизона. Он почувствовал, как по его позвоночнику пробежала холодная дрожь страха.

Мальвиний отдал краткую команду, и люди на балконе подняли свои луки и дротики и прицелились в ветеранов и воинов-иценов.

– Вам не сбежать! – крикнул он. – Вы в ловушке и в меньшинстве. Бросайте оружие и сдавайтесь, или умрите на месте.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Когда кольцо факелов сомкнулось, освещая больше подробностей о незваных гостях, Мальвиний схватился за перила балкона и наклонился вперед со злорадным выражением лица.

– А! Я вижу своего старого друга центуриона Макрона! А кто эти другие, интересно? Или ты главный здесь, Макрон? Если так, то позор тебе за то, что ты завербовал этих варварских животных на свою сторону.

– Мерзкий осквернитель могил! – выкрикнул Макрон, когда те, кто находился по обе стороны от него, образовали тесный круг, обращенный наружу.

Перед тем как продолжить, Мальвиний рассмеялся вместе с Цинной.

– Я полагаю, ты задаешься вопросом, почему мой хороший друг Цинна и его люди здесь? Когда я услышал, что люди в цветах Цинны взяли на себя ответственность за вчерашнее нападение на штаб наместника, мы не замедлили понять, почему наши враги хотят спровоцировать прокуратора на действия. Мы раскрыли твой план «разделяй и властвуй», Макрон. Теперь прикажи своим парням сдаться.

Цинна указал вниз. – Похоже, тут не все парни. Кто твоя женщина, Макрон?

Боудикка сделала полшага вперед, выпрямившись во весь рост и усмехнувшись. – Я Боудикка, царица иценов, а не римлянка!

– О, твоя варварка умеет говорить! – рассмеялся Цинна. – Макрон, как ты мог подумать, что можно победить нас с этим сбродом стариков и нецивилизованных отбросов?

Аполлоний приблизился к Катону и сказал вполголоса. – Что будем делать, префект?

Катон откашлялся и заговорил. – Что нам будет, если мы сдадимся?

Мальвиний перевел взгляд на Катона. – Если вы думаете, что мы пощадим вас всех, то вы жестоко ошибаетесь. Главари будут убиты здесь, сегодня ночью. Остальные послужат полезным напоминанием жителям Лондиниума о том, что может стоить бросить вызов авторитету моей банды и банды Цинны. Они уйдут отсюда живыми, но их правые руки останутся с телами главарей. Это наши условия. Примите их и сложите оружие, иначе никто не будет пощажен.

Макрон плюнул. – Ты тупой осел, если думаешь, что мы это позволим.

Катон взглянул на Рамирия и Аполлония. – У вас есть выбор. Если Мальвиний довольствуется жизнью моей и Макрона, то вы сможете жить.

– Большое если, – сказал Рамирий.

Аполлоний поджал губы. – И все это скорее зависит от того, скольких из нас они решат назвать главарями. Кроме того, хотя я в некоторой степени владею обеими руками, мне будет сильно не хватать роскоши решать, какую руку использовать, когда я убиваю своих врагов.

Макрон усмехнулся. – Для высокомерного шпиона у тебя есть свои моменты.

Аполлоний наклонил голову в сторону воинов-иценов. – А как насчет наших местных друзей?

Катон посмотрел на Боудикку. – Что скажешь ты?

Она подняла свой меч. – Я говорю, что мы убьем как можно больше этих паразитов.

– Благодарю, – Катон понизил голос. – Когда я скомандую, мы рванем к воротам. Мы еще можем выбраться из ловушки.

Его прервал крик с балкона, когда Мальвиний сделал шаг назад и поднял руку. – Сдавайтесь, или я прикажу вас всех прирезать. Что выбираете вы?

Катон сделал глубокий вдох прохладного ночного воздуха. В то же время ему показалось, что он обнаружил пятно света на небе на востоке. Рассвет был не за горами. – Ко мне! К воротам!

Он развернулся и устремил всех остальных к группе людей, окруживших их с дальней стороны комплекса. В то же время Мальвиний проревел приказ с балкона.

– Убить их! Убить их всех! Никаких пленных!

Лучники и люди с дротиками выпустили свои снаряды, и двое ветеранов и один из иценов упали, получив прямые попадания сзади с близкого расстояния. Только быстрый приказ Катона и столь же быстрая реакция спасли их от новых потерь. Шансов на второй залп не было, так как люди Мальвиния и Цинны ринулись со всех сторон на меньшую группу, мчащуюся через комплекс.

Катон направился к одному из факелоносцев перед ним. Его противник остановился как вкопанный и приготовил факел и короткий меч, который держал в запасной руке. Катон замедлился и ударил человека в живот, заставив того отклониться и одновременно ударить факелом. Катон почувствовал, как жар пламени охватил его лицо, когда он отшатнулся, и яркий свет на мгновение ослепил его. Предвосхитив контратаку, он поднял меч в горизонтальное положение и парировал удар перед собой, с пронзительным лязгом врезавшись в меч противника. Затем, прицелившись туда, где, по его оценке, должен был быть центр туловища человека, он снова нанес удар, чувствуя, как острие попало в цель. Он приложил весь свой вес и рванулся вперед, врезаясь в своего врага и отбрасывая его назад. Факел задел его правый локоть, и он почувствовал мгновенную жгучую боль, прежде чем прервал контакт, отступил назад и резким движением вырвал меч.

Справа от него Макрон сбил человека и теперь повернулся лицом к другому. Атака к воротам была остановлена ​​на полпути через комплекс, и теперь ветераны и воины-ицены образовали свободное кольцо среди массы двух объединенных банд. Катон вернулся в кольцо и потянул за собой Аполлония, в то время как шпион умело перерезал горло противнику, с которым дрался.

– Твоя праща, – настойчиво заговорил Катон и указал на главарей группировок, все еще наблюдавших с балкона. – Сними их.

Аполлоний вложил меч в ножны и вынул пращу, приготовившись к выстрелу, пока Катон расчищал пространство вокруг них. Он поднял шнуры и покрутил их над головой, прежде чем отпустить с глухим щелчком. На этот раз звуки боя заглушили звук летящего выстрела. Мгновение спустя Катон увидел, как голова Цинны откинулась назад, и он скрылся из виду. Мальвиний взглянул на него в шоке, когда Аполлоний приготовил еще один выстрел и прицелился. В последний момент лидер банды быстро повернулся и упал в сторону, нырнув через дверной проем в здание и скрывшись из виду. Свинцовый снаряд попал прямо в стену над дверным косяком, вызвав брызги штукатурки.

– Дерьмо… – Катон стиснул зубы. – Тем не менее, одним из них меньше, о ком нужно беспокоиться.

– «Одним меньше» не уравняет шансы, – ответил Аполлоний, засовывая пращу в сумку и снова вытаскивая меч.

Катон быстро огляделся и увидел, что его маленькое войско, состоящее не более чем из сорока человек, оказалось в меньшинстве как минимум один против троих. Вспыхнули факелы, и лезвия полыхнули красным, отражая огненный отблеск. Воздух был наполнен какофонией битвы: лязг и скрежет металла по металлу, хрипящие усилия нанесенных ударов и полученных ран и непрекращающийся рев боевых кличей иценов, когда они обрушивались на врагов своими длинными мечами, прорубая конечности и разбивая черепа. Но хотя потери среди членов банд были ошутимо больше, они убивали ветеранов и иценов одного за другим. Конец был почти неизбежен, если только им не удастся добраться до ворот.

Катон поднес ладонь ко рту и крикнул: – Мы должны идти к воротам! Всем держаться меня!

Он протиснулся между Макроном и Боудиккой и рубанул незащищенную руку человека спереди. Его враг ловко отпрянул, и клинок Катона рассек воздух, когда он сделал шаг вперед и повторил приказ. – Ко мне!

Те, кто был на обоих флангах, придвинулись к воротам, и их отряд немного приблизился к спасительной безопасности. С дальнего конца схватки раздался вопль гнева, и один из воинов-иценов был вытащен из строя тремя врагами, прежде чем группа их товарищей начала наносить ему удары ножами и мечами и зарубила его в безумном потоке ударов, которые заставили его рухнуть на колени на землю, и он тут же исчез из виду. Катон стиснул зубы и продолжил.

Мало-помалу сокращающаяся формация сражалась по всему комплексу. «Если бы только у них были щиты», – с горечью подумал Катон. Плотная стена щитов удержала бы врага на расстоянии по пути до ворот. Но не было смысла желать того, чего у него не было. Продвижение начало замедляться по мере того, как их число неуклонно сокращалось, а затем он понял, что они остановились всего в десяти шагах от ворот. Враг заблокировал их единственный путь к бегству.

– Мы застряли, парень, – проворчал Макрон, набрасываясь на высокую фигуру в черной тунике цвета людей Цинны.

Катон отразил неуклюжую атаку, прежде чем раздраженно ответил. – Мы должны попытаться. Продолжай двигаться!

Он заставил себя сделать шаг вперед, и Макрон с Боудиккой последовали его примеру, последняя обратилась к своим выжившим воинам на языке иценов. Они ответили гортанным воплем и двинулись вместе с ней. Ветераны слева от Катона тоже пытались пробиться вперед, но потерпели неудачу.

– Рамирий! – закричал Катон. – Заставь своих людей двигаться!

– Он покинул нас, – сказал Макрон. – Шагов десять назад.

Катон тихо выругался, когда медленное продвижение снова остановилось. Не более двадцати из них все еще стояли на ногах. Теперь не было никакой надежды на побег. Даже когда небо просветлело, он знал, что все они умрут задолго до восхода солнца. Он смирился со своей судьбой и крикнул: – Сомкнуться и держать строй!

Ветераны сразу поняли значение приказа и мрачно прижались друг к другу лицом к врагу. Боудикка и ее воины-ицены все еще издавали боевые кличи, как будто битва шла в их пользу. Катон поймал ее взгляд и печально покачал головой. Она насмешливо фыркнула и замахнулась мечом на рослого врага с рябым лицом, вскрыв ему руку от плеча до локтя. Он издал резкий крик боли и выронил меч. Сразу же после этого она нанесла ему удар по голове и вонзила острие лезвия в верхнюю часть его черепа, сбивая его с ног. Чудом ему удалось остаться на ногах, из глубоких порезов на руке и голове забрызжела кровь. В нескольких шагах дальше Аполлоний сражался рядом с иценами и кричал, имитируя их боевой клич.

Ветеран упал среди небольшой группы защитников, схватившись за глубокую рану на шее, пытаясь остановить поток крови. Быстрый осмотр комплекса показал, что враги понесли гораздо бОльшие потери, чем люди Катона, и он почувствовал кислое сожаление при мысли, что без банды Цинны они могли бы победить или, по крайней мере, пробиться с боем из этой ловушки.

Вдруг впереди него ворота распахнулись внутрь, и темные тени протиснулись в проем, и ему стало противно от мысли, что новые головорезы прибыли, чтобы обеспечить уничтожение отчаявшейся группы людей, бросивших вызов бандам Лондиниума. Мгновение спустя поблизости раздался крик тревоги, а затем еще один крик, на этот раз паники, когда лезвия активно зазвенели возле ворот. Инстинктивно отряд Катона и те, с кем они сражались, разъединились и повернулись к воротам.

Наступила пауза, прежде чем Макрон ударил мечом в воздух. – Это гарнизон! Это наши ребята!

И действительно, Катон мог различить овальные щиты и железные шлемы вспомогательных войск, а там верхом на коне сзади фигуру с непокрытой головой в плаще, направляющую своих людей вперед. Паника распространялась по рядам врага так же быстро, как огонь, проносящийся по полю высохшей травы. Многие дрогнули перед лицом этой новой опасности, развернулись и помчались стремглав через двор к предполагаемой безопасности дома Мальвиния, кладовым и казармам. Стойкие сердцем стояли твердо и бросились на ауксиллариев.

– Вперед! – выкрикнул Макрон тем, кто выжил. – Давайте поймаем ублюдков!

Он бросился из строя прямо на ближайшего члена банды, высокого головореза, вооруженного топором. Макрон хотел нанести удар, но его противник быстро среагировал, и острие топора нанесло ошеломляющий удар по гарде меча Макрона, отчего его пальцы онемели, ослабив хватку. Меч выскользнул из его руки и оставил его беспомощно стоять в тот момент, когда топорщик взмахнул рукой вверх и назад, чтобы нанести смертельный удар.

– Нет! – завопила Боудикка. Она бросилась вперед и подняла щит, чтобы принять удар, одновременно вонзая меч в мягкие ткани под левой подмышкой члена банды. Мгновение спустя его топор врезался в ее щит, разбив умбон, расколов дерево и повалив Боудикку на землю. Ее меч оставался зажатым между ребрами бандита, даже после того, как она потеряла хватку. Громила поднял оружие, чтобы убить царицу иценов, распластавшуюся на земле.

Прежде чем Макрон успел вмешаться, в их схватку ворвалась еще одна фигура. Размытое движение, скрежещущий хруст, и топорщик напрягся, когда острие меча, пробившее ему зубы и горло, вырвалось над затылком. Он упал на колени, ужасно хрипя. Аполлоний сжал левый кулак в волосах человека, выдергивая меч, а затем оттолкнул его, тревожно посмотрев на Боудикку.

– Она ранена, Макрон. Отведи ее в безопасное место.

Правая рука Макрона все еще слишком онемела, чтобы действовать, и он поднял ее левой и закинул себе на плечо. Бойцы всех трех отрядов мчались через комплекс в сторону зданий или же сцепились в бою, и он направился к углу ближайшего склада, где они могли укрыться у подножия стены, пока бой не закончится. Он опустил ее на землю и присел перед ней, вытащив кинжал левой рукой и встав на стражу.

Катон видел происходящее поверх голов вмешавшихся сил гарнизона, и теперь, когда он убедился, что его друзья в безопасности, он поспешил к ауксиллариям, все еще проносившимся через ворота, с поднятыми руками, чтобы привлечь их внимание.

– Мы друзья! Ветераны из Камулодунума и союзники-ицены! – Он увидел шлем с поперечным гребнем и осторожно приблизился. – Центурион!

Вспомогательный офицер повернулся к нему, подняв щит и занеся меч, готовый нанести удар.

– Я римлянин, – сказал Катон. – Префект Марк Лициний Катон, – он постучал по полоске белой ткани на руке. – Все мы, носящие это, находимся на той же стороне, что и ты.

– Какого хрена ты здесь делаешь? – подозрительно ответил центурион.

– Мы боремся с бандами. Так же как вы.

Глаза центуриона сузились в слабом свете наступающего рассвета. – Откуда я могу знать, что ты римлянин? Ты можешь быть членом конкурирующей банды.

– Разве я, Харон тебя забери, похож на одного из них?

Центурион коротко взглянул в ответ, затем покачал головой. – Ни единого шанса.

Он повернулся и заревел на всю территорию. – Парни с белыми повязками – наши товарищи! Оставьте их! Они на нашей стороне!

Катон кивнул в знак благодарности и повернулся к Аполлонию, который стоял спиной к спине с двумя воинами-иценами. Он схватил шпиона за руку. – Иди со мной. И вы тоже.

Они поспешили к Макрону и Боудикке, и Катон указал воинам, чтобы они оставались с их царицей, которая баюкала свою раненую руку со щитом, зажмурив глаза, борясь с болью. Затем он повернулся к Макрону.

– Ты хочешь поохотиться?

Его друг нахмурился. – Что?

– Мальвиний. Нам нужно найти его. Ты готов к этому?

Макрон согнул правую руку, чувствуя, как возвращается чувство. – Готов как никогда. Готов заставить этого ублюдка заплатить за то, что он сделал.

Катон повел своих товарищей через хаотичную рукопашную, все еще бушующую в сердце бандитского логова. Группы ауксиллариев и ветеранов взламывали двери казарменных помещений и врывались, чтобы зарубить укрывавшихся внутри головорезов. Открытая площадка была усеяна брошенным оружием и отрубленными конечностями среди тел мертвых и умирающих, освещенных тут и там ярким светом выброшенных факелов. Уже усиливающееся сияние рассвета позволяло разглядеть детали, и глаза Катона искали любые признаки выжившего лидера банды, пока он и его товарищи направлялись к дому. Мальвиния нигде не было видно, и Катон догадался, что он готовится дать отпор с остатками своих сторонников.

Вход в дом был заблокирован. Крепкая дубовая дверь с шипами не поддавалась, пока Катон коротко испытал на ней свою силу. Он сдался и жестом пригласил Макрона и Аполлония следовать за ним, пока он пошел вдоль фасада здания, пробуя закрытые окна. Все они были надежно закреплены, за исключением последнего, где дерево треснуло в месте, где сходились ставни. Катон прижал к ней пальцы и почувствовал, как гнилое дерево слегка поддается.

– Нам этого хватит. Он огляделся и увидел маленькую скамейку дальше вдоль стены. Вложив меч в ножны, он посмотрел на Аполлония. – Дай мне руку.

Они взяли скамейку и вернулись к окну, где Катон прицелился в узкую щель между ставнями. – На три. Один. два. три!

Конец скамьи разбил ставни и выбил железную защелку внутри, так что она упала и загрохотала по каменному полу внутри. Катон тут же вытащил импровизированный таран и отвел его в сторону, прежде чем пролезть в отверстие. Когда Аполлоний и Макрон последовали за ним внутрь и приготовили свои клинки, он огляделся и увидел, что они находятся в комнатенке для сна метров три в ширину. Единственной мебелью была табуретка, небольшой комод и простой низкий каркас кровати с тонким спальным валиком наверху. Он уже собирался пересечь комнату, когда Аполлоний схватил его за руку и кивнул в сторону угла кровати, где виднелась маленькая ножка. Шпион протянул руку и ухватился за дальнюю сторону рамы, затем посмотрел на своих спутников, чтобы убедиться, что они готовы.