Текст книги "Хороший, Плохой, Сверхъестественный (ЛП)"
Автор книги: Саймон Грин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)
Типичная погода для улицы Богов. Изгнанный Бог несчастно сидел на тротуаре возле того, что раньше было его церковью, сжимая свои немногочисленные пожитки. Законы улицы строги – если вы не можете собрать достаточно верующих, уступите место тому, кто может. Так что серому гуманоиду с мерцающим нимбом теперь придётся прокладывать свой собственный путь в этом мире.
Бога больше нет. Многие из его рода заканчивают тем, что организуют рауты на чат-шоу, продавая свои слезливые истории. А ещё больше людей спят в картонных коробках в крысином переулке, выпрашивая мелочь на угловых улицах. И тот мудрый человек, – кто остановится, чтобы бросить немного подаяния в их протянутую руку, потому что колесо кармы поворачивается для всех нас и карма может стать чистокровной сукой.
– Я его не узнаю, – сказала Полли, когда мы проходили мимо. – Я даже не знаю его имени. Разве это не печально?
– Половина обитателей этой улицы – небесные мошенники, мошенники и позёры, – сказал я с юношеской уверенностью и высокомерием. – Здесь больше охотятся, чем молятся.
– Не могут же они все быть обманщиками, – сказала Полли. – Некоторые из них должны быть настоящими.
– Это те, которым ты уступаешь достаточно места. На всякий случай.
– Она рассмеялась. – Должна ли я понимать это так, что ты ни в коей мере не религиозен?
– Я имею дело с фактами, а не с верой, – сказал я. – Я охочусь за сокровищами, а не за чудесами. В этом мире есть достаточно вещей, чтобы заинтересовать меня, не беспокоясь о следующем. Куда именно мы направляемся?
– Египетские Фараоны сами хоронили себя в пирамидах, чтобы быть уверенными, что их останки будут охраняться и почитаться в течение всех последующих лет, – быстро сказала Полли. – Мы все знаем, что из этого получилось. Но один конкретный Фараон пошёл немного дальше и использовал древнеегипетскую магию, чтобы отправить свою гробницу через пространство и время туда, где она будет в безопасности на всю вечность.
– Он оказался здесь, на Улице Богов и его первоначальная защита вознеслась до небес благодаря векам накопленной веры всех тех, кто поклонялся Богу внутри пирамиды. Поскольку это Тёмная Сторона, многие люди пытались проникнуть туда на протяжении веков, в том числе некоторые существа, которые считали её предпочтительным местом обитания. Никто никогда не находил способ проникнуть внутрь.
– Подожди, – сказал я. – Какое отношение всё это имеет к эльфийской палочке?
Она посмотрела на меня с жалостью.
– Как ты думаешь, где Фараон нашёл магию, достаточно мощную, чтобы сделать всё это? В прежние времена эльфы ходили повсюду.
– Круто, – сказал я. – Мне всегда хотелось познакомиться с мумией. И лишить её всего, кроме нижнего белья.
– В наши дни гробница стоит одна, никто не поклоняется и не заботиться о ней, она почти забыта. Воспринимается как само собой разумеющееся, как одна из достопримечательностей. Туристы фотографируют, а потом переходят к более интересным вещам. И никто не заметил, что магическая защита гробницы постепенно исчезла вместе с поклонением. Мы можем войти прямо сейчас, если будем очень, очень осторожны.
– Откуда ты всё это знаешь? – Прямо спросил я.
– Ты не единственный, кто любит проводить исследования в библиотеках. Я нашла эту информацию, когда искала кое-что другое, часто так бывает. А потом я нашла зеркало в мусорной лавке странного Харальда.
Она сделала плавный жест и зеркало внезапно оказалось у неё в руке. Это было похоже на обычное увеличительное стекло, но у меня хватило ума не говорить это. Полли одарила меня ослепительной улыбкой за мой такт и продолжила: – Он не знал, что это такое, иначе никогда бы так дёшево не продал. Это древнеегипетский артефакт и он может привести нас прямо к центру гробницы.
– А как мы туда попадем? – Просто подойти и постучать?
– Там есть боковая дверь, – сказала Полли. – И я знаю, где она.
– Ну конечно, – сказал я.
Гробница забытого Фараона оказалась на удивление скромным сооружением, едва достигавшим двадцати футов в высоту и десяти в ширину. Оранжево – красные кирпичи пирамиды были тусклыми и потрёпанными, местами даже осыпались и всё же… в этом, было нечто особенное.
Расположенная между богато украшенной Церковью в старом ортодоксальном стиле викингов и храмом Матери-Земли, увитым извивающимся плющом, пирамида всё ещё сохраняла своё мрачное и задумчивое присутствие. Она была здесь не для того, чтобы её любили, или ценили, это была строгая, функциональная вещь простого стиля и грубых линий.
У пирамиды была своя работа и она всё ещё выполняла её спустя тысячи лет, в то время как энное количество соседних храмов превратилось в пыль под пятами истории.
Гробница была построена для того, чтобы пережить вечность и вероятно сохранилась благодаря магии эльфийского оружия.
Я стоял перед тысячелетней историей и чувствовал себя очень маленьким и незначительным в её тени. Но, конечно, я не мог позволить Полли Перкинс увидеть это, поэтому я оглядел её и громко шмыгнул носом, как будто раньше видел, что-то получше но и тогда это не произвело на меня впечатления.
– Немного маловато, – сказал я. – Может быть, это пирамида бонсай.
– Не показывай своего невежества, – ласково сказала Полли. – Это только верхушка айсберга. Остальная часть пирамиды уходит под улицу, так далеко вниз, что никто никогда не мог увидеть её основания.
– Тогда там должен быть лифт, – сказал я. – Ненавижу лестницы. Полли проигнорировала меня, внимательно изучая пирамиду через свою зеркальную линзу. Она вдруг улыбнулась и протянула линзу мне. Я осторожно взял и поднес линзу к глазу. Сквозь стекло я увидел огромный, запутанный лабиринт, переплетение узких каменных туннелей, пересекающих всю структуру пирамиды, спускающихся всё ниже и ниже.
Узор был настолько сложным, что у меня разболелась голова и я быстро вернул линзу Полли. Она сделала ещё один резкий жест и я задумчиво посмотрел ей вслед. Наконец до меня дошло, что в Полли Перкинс было гораздо больше, чем казалось на первый взгляд.
Она повела меня вдоль стены пирамиды, вниз, по грязному переулку, наполовину заполненному мусором, часть которого всё ещё двигалась. Осторожно ступая вокруг и перешагивая через предметы, мы наконец остановились перед секцией стены, которая казалось ничем не отличалась от других.
Полли наклонилась вперёд и отсчитала уровни, прежде чем быстро толкнуть ряд кирпичей в узоре, – слишком сложном, чтобы его можно было легко понять. Я пристально посмотрел на неё, но она смотрела только на небольшой участок кладки, медленно поворачивающийся перед ней. Действительно, боковой проход. За отверстием была только темнота и тишина.
– Подожди, – сказал я. – У меня где-то здесь есть фонарик.
– Мальчики и их игрушки, – беззаботно ответила Полли. – Смотри и учись.
Зеркало снова оказалось у неё в руке. Она подняла его перед собой и луч ослепительно яркого света вырвался наружу, отодвигая темноту, как прожектор. Полли последовала за лучом света в гробницу и я быстро последовал за ней.
Не успели мы сделать и трех шагов по узкому каменному туннелю, как боковая дверь закрылась за нами с едва слышным скрипом.
Полли высоко подняла зеркало, но даже его свет не мог проникнуть далеко в густую темноту перед нами. Она по-прежнему уверенно шагала вперёд, поворачивая налево и направо с захватывающей дух уверенностью, двигалась в соответствии с тем, что показывало ей стекло.
Надеюсь, линза также предупреждала её о неизбежных смертельных ловушках – западнях. Древние египтяне славились своим отвратительным чувством юмора в этом отношении.
От этих туннелей у меня мурашки побежали по коже. Охотясь за сокровищами, я бывал в местах и похуже, в более отвратительных, скользких и даже опасных местах, по колено увязал в грязи и ползал по земляным туннелям, едва ли способным вместить меня, но здесь всё было по-другому.
Это было место мёртвых.
Воздух был сухой и пыльный и мне пришлось глубоко вдохнуть, чтобы получить достаточно кислорода. Потолок был так низок, что я шёл, слегка пригнувшись, а стены по обе стороны от меня были покрыты множеством иероглифов, ни один из которых я не мог прочесть. Я никогда не утруждал себя обучением, никогда не думал, что окажусь в настоящей египетской пирамиде.
Воздух становился всё холоднее по мере того, как мы спускались всё ниже и ниже, оставляя Улицу Богов позади. Тишина была гнетущей – ни звука, кроме моего хриплого дыхания и мягкого шлепанья наших ног по голому каменному полу.
На самом деле я дрожал от холода, но на Полли это никак не подействовало. Нахождение внутри гробницы, казалось, тоже не беспокоило её – её хватка на стекле была твердой, как скала. Мне действительно стоило задать ей больше вопросов.
Мы спускались всё ниже и ниже, кружили и кружили, следуя за светом из стекла, который освещал нам путь, как прожектор. Иероглифы, казалось, шевелились и извивались, когда свет скользил по ним, как будто отчаянно желая предупредить нас о чём-то и наши шаги отдавались эхом дольше, чем следовало бы в неподвижном воздухе.
К тому времени Полли уже действительно спешила, уверенно шагая по одному каменному проходу за другим и мне приходилось изо всех сил стараться не отставать от неё. Мои лёгкие были напряжены и я обхватил себя руками от пронизывающего холода. Но какая-то часть меня начала волноваться.
Именно так вы должны себя чувствовать у сердца гробницы.
И вот, наконец, мы подошли к главному залу. Никаких предупреждений, никаких намёков – мы просто завернули за очередной угол и вот оно…
Полли остановилась так внезапно, что я чуть не налетел на неё. Она двигала линзу – зеркало взад и вперёд, яркий свет высвечивал каждую деталь, чётко и отчётливо. В самой комнате было не на что смотреть.
Просто квадратная каменная коробка, глубоко в сердце пирамиды. Иероглифы покрывали здесь пол и потолок, а также все четыре стены и конечно же, это было только моё воображение, которое читало страшные предупреждения в глубоко выгравированных фигурах.
Полли опустилась на колени, чтобы рассмотреть некоторые символы на полу, сосредоточенно хмурясь и проводя по ним кончиком длинного тонкого пальца. На её лице не было и следа того девичьего авантюризма который и зацепил меня в баре. Она выглядела… старше, опытнее. И не в лучшую сторону.
Она резко выпрямилась и одарила меня быстрой улыбкой. – Не о чём беспокоиться. Только обычные общие предупреждения и проклятия. Настоящий любительский вечер. Магия прошла долгий путь со времён Древнего Египта. Любой из полудюжины защитных амулетов, которые я ношу, может защитить от этого.
– Давай не будем наглеть, – осторожно сказал я. – Кто знает, сколько силы могла поглотить эта палочка после стольких лет на Улице Богов.
– О, тише, ты, большой ребёнок. Мы в полной безопасности. Посмотри на себя, как ты дрожишь при мысли о проклятии мумии.
– Холодно, – сказал я с некоторым достоинством.
– Так ли это? а я и не заметила. По горячим следам и всё такое. И всё же лучше перестраховаться, чем потом жалеть.
Она достала из кармана джинсов костяной амулет и энергично им помахала. Мы оба ждали, но ничего не происходило. Тишина оставалась ненарушенной и ничто противное не появлялось из теней, притаившихся за пределами света зеркала. Полли снисходительно посмотрела на меня.
– Это сработало? – спросиля, желая быть уверенным в этом.
– Ну, амулет не взорвался и мы тоже, а это обычно хороший знак, так что… Конечно, это сработало! Поверь мне, милый, я знаю, что делаю.
– Да, я верю, ты знаешь, – что делать.
– Вот, хороший мальчик, – рассеянно сказала она, снова глядя в зеркало. Луч света неуклонно двигался по стене перед нами, затем резко остановился. – Ну вот! – сказала Полли с придыханием, в предвкушении.
– Вот именно. Вход в погребальную камеру находится по другую сторону этой стены. Мы вот-вот увидим то, чего никто не видел уже тысячи лет. Увидим и присвоим! Помоги мне с механизмами замка.
– Ты думаешь, они всё ещё будут работать после этих тысячелетий?
– Конечно, милый. Они так же закляты, как и механические и вероятно, всё ещё черпают силу из эльфийской палочки. Фараон ожидал, что однажды его оживят и он выйдет из своей гробницы в загробную жизнь. Они все так думали.
Мы работали вместе, изучая стену дюйм за дюймом, искали нужные места, чтобы нажимать, поворачивать и манипулировать, отсветы вспыхивали перед нами, мы как будто настраивали механику сложного кодового замка.
Мне становилось всё труднее сосредоточиться. Казалось, что за нами наблюдают невидимые и недружелюбные глаза. Как будто мы были не одни в этой каменной комнате, а с нами был кто-то третий.
Только железная дисциплина и самообладание удерживали меня от того, чтобы постоянно оглядываться назад. Это, а также знание того, что Полли обязательно скажет что-нибудь язвительное и саркастическое.
Последний элемент наконец встал на место и вся стена медленно и неуклонно начала погружаться в пол, открывая погребальную камеру за ней. В воздухе на мгновение повеяло потревоженной пылью и внезапным запахом консервирующих благовоний.
Стена продолжала падать и я чуть не вскрикнул, когда передо мной внезапно появилась пара сияющих глаз. Я отступил назад, потянувшись за пистолетом, который держал в потайной кобуре.
Полли не двинулась с места и свет стекла упал на высокую статую с нарисованными чертами лица. Глаза были из сусального золота. Я собрал остатки своего достоинства и двинулся вперёд, чтобы снова встать рядом с Полли, когда стена исчезла в полу.
Полли стояла молча. Всё её внимание было приковано к погребальной камере перед ней.
Саркофаг стоял в самом центре гробницы, окружённый полудюжиной статуй в натуральную величину, изображавших стражников с вечно открытыми глазами. Ещё больше иероглифов на стенах и конечно несколько больших портретов.
Вероятно, семья Фараона. Целая куча керамических горшков, в которых хранились его органы, извлечённые из тела во время процесса мумификации, ещё больше горшков, поменьше и менее богато украшенных, с зерном, семенами и фруктами – пищей для загробной жизни.
И лежащие в беспорядке груды вокруг камеры, предметы из золота, больше чем я когда-либо видел в одном месте.
Они говорят, что вы не можете купить свой путь в загробную жизнь, но этот Фараон сделал серьёзное вложение.
– Закрой глаза, милый, – сказала Полли. – Да, всё это очень красиво, но мы здесь не ради этого.
– Ты говоришь за себя, – сказал я. – Это же золотая жила! И она никуда не денется. Нам понадобятся грузовики, чтобы перевезти столько золота, не говоря уже о вооружённой охране.
– Мы всегда можем вернуться за ним позже, когда найдем палочку. Золото здесь в полной безопасности, но я не могу сказать того же о Владычице Озера.
– Это всё ещё наша главная цель, не так ли?
– Ну да, – неохотно согласился я. – Всегда можно найти золото, но есть только одна Леди Озера.
– Вот именно! Какой разумный мальчик…
– Есть идеи, где нам искать волшебную палочку? – Я её нигде не вижу.
– Конечно, нет, – сказала Полли. – Слишком ценная вещь, чтобы оставлять её валяться без дела. Фараон забрал её с собой, в свой саркофаг.
Я задумчиво посмотрел на гроб. Восемь футов длиной, покрытый драгоценными камнями и золотыми листьями, вся его крышка была занята одним большим стилизованным портретом Фараона. Очень впечатляюще и очень солидно. Полли сделала вид, что читает надписи.
– Не мёртв, только спит.
– Он никого не обманывает, кроме самого себя, – сказал я. – А ты думаешь, что у тебя есть с собой лом?
– На минутку воздержись от грубой силы, – сказала Полли. Она медленно обошла вокруг саркофага, изучая каждый его дюйм через зеркало, стараясь всё время держаться на почтительном расстоянии.
– Там должны быть специальные закладки – ловушки, – сказала она через некоторое время. – Механическая и магическая защита, всё готово к активации, если кто-нибудь хотя бы прикоснётся к крышке. Но насколько я могу судить… они все спят. Дезактивированы. Я могу только предположить, что моя защита работает сверхнормативно.
– Ну и хорошо, – сказал я. – Мы не хотим, чтобы спящая красавица проснулась. Я видел это кино.
– Мы с ним справимся, – пренебрежительно сказала Полли.
– Не будьте слишком самоуверенны, – сказал я. – После стольких лет на Улице Богов, впитывая веру, кто знает, во что могла превратиться мумия?
– Пока моя защита действует, он всего лишь ещё один труп в бинтах, – твёрдо сказала Полли. – Если он сядет, просто уложи его снова. Ларри? Ты меня вообще слушаешь?
Я прислушивался к чему-то ещё. Я слышал звук мягких, шаркающих ног. Я слышал, как бьются огромные крылья. Я слышал, как колотится в груди моё собственное сердце. Ощущение чьего-то, – третьего присутствия в погребальной камере было почти ошеломляющим, близким и угрожающим.
Мне всё время казалось, что статуи на краю моего поля зрения медленно поворачивают головы, чтобы посмотреть на меня. Это были всего лишь чувства. Они меня обманывали.
Однако, я всё больше и больше убеждался, что кто-то, или что-то знает, что мы здесь, в месте, где нам не следует быть. Что внутри саркофага, под крышкой, глаза Фараона были открыты и смотрели на нас.
Полли подошла ко мне вплотную и крепко сжала мою руку.
– Ларри, пожалуйста, успокойся. Мы в полной безопасности. Если бы я знала, что тебя так легко напугать, я бы выбрала кого-нибудь другого.
– Я в порядке. Давай снимем крышку, возьмем то, за чем пришли, а потом уберемся отсюда к чёртовой матери.
– Меня это устраивает, милый. Мумия держит палочку в левой руке. Всё, что нам нужно сделать, – это сдвинуть крышку достаточно далеко в сторону, чтобы мы могли дотянуться до неё.
Даже когда мы совместно толкали и сдвигали, крышка саркофага не хотела двигаться. Она неохотно сдвигалась в сторону, по несколько дюймов за раз. Громкие скребущие звуки эхом отдавались в неподвижном воздухе, перемежаясь приглушенными проклятиями от меня и Полли.
Мы бросили все силы на крышку и медленно, медленно открылось пространство, показались внутренности саркофага и его обитатель. Мумифицированные голова и плечи выглядели сморщенными и деформированными, глаза и рот – просто тени на лице, похожем на обожжённую глину.
Ленты были коричневыми и серыми, истлевшими, впавшими в мёртвую плоть. Тело выглядело хрупким, как будто грубое обращение могло разбить его на куски.
Эльфийская палочка была крепко зажата в когтистой руке, лежащей поперек впалой груди.
– Ну, давай же! – сказала Полли. – Возьми её!
– Ты возьми!
– Что?
– Давай немного подумаем, – сказал я, опершись на крышку.
– Я видел почти все фильмы о мумиях, которые когда-либо снимались, включая эту мерзость в исполнении: Эббота и Костелло и всегда идиот, который берёт священный предмет из рук мумии, получает его в шею. На самом деле, обычно именно в этот момент в фильме предупреждающая музыка начинает становиться реально громкой…
– Господи, ну и слабак же ты! – воскликнула Полли. Она схватила эльфийскую палочку, вырвала её из рук мумии и отступила назад, торжествующе подняв её.
Вся погребальная камера сильно затряслась, словно от землетрясения. С потолка посыпались толстые струи пыли. Пол вздымался и опадал, как будто огромная рябая волна прокатилась по твёрдому камню.
Стены, казалось, корчились и изгибались, как будто все иероглифы ожили в безмолвном крике… И стена, которую мы открыли в погребальную камеру, вылетела из земли и снова ударилась о потолок. Я сердито посмотрел на Полли.
– В следующий раз слушай музыку! Есть ли другой выход отсюда?
Полли помахала зеркалом взад – вперёд и пыль заплясала в ярком луче света. – Я ничего не вижу!
– Потрясающе, – сказал я.
Затем крышка саркофага с грохотом упала на пол. Мы оба испуганно оглянулись, как раз вовремя, чтобы увидеть, как мумия поднимается со своего места.
Он двигался медленно, рывками, оживлённый и движимый неестественной энергией.
Он был маленький, едва ли пяти футов высотой, сморщенный и жалкий, но он горел силой. Это можно было почувствовать.
Пустые глаза на мёртвом лице уставились сначала на меня, потом на Полли и наконец, на палочку. Он протянул коричневую забинтованную руку и рука, вытянувшись, издала сухой треск. Мумия ногой отбросила крышку саркофага в сторону и крышка пролетела через всю комнату, ударившись о дальнюю стену.
– Может быть, нам стоит вернуть ему палочку, – сказал я.
– Немыслимо! – огрызнулась Полли.
– Чёрт побери, я так думаю и он тоже так думает, – сказал я. – Ты можешь использовать палочку против него? Что он делает?
– Я не знаю! – сказала Полли, быстро отступая от мумии, которая приближалась к ней медленными шаркающими шагами.
Вся комната всё ещё дрожала, издавая громкие стонущие звуки, когда тяжёлые каменные стены прогибались, но внимание мумии всё ещё было сосредоточено исключительно на палочке в руке Полли.
Я достал пистолет и быстро всадил в мумию шесть пуль. Три в тело, три в голову. Из пулевых отверстий вылетали клубы пыли, но мумия даже не пошатнулась и не прервала погони за Полли, когда та отступила перед ней. Её спина ударилась о стену позади неё и ей пришлось остановиться.
Я подумал было прыгнуть на мумию сзади и повалить её на пол, но передумал. Некоторые планы, как ты знаешь, не будут осуществлены. Я пробежал мимо медленно двигающейся фигуры и выхватила у Полли эльфийскую палочку.
Мёртвое лицо тут же повернулось ко мне и я улыбнулся. Потому, что в тот момент, когда я взял палочку в руку, я понял, на что она способна и как ею пользоваться. Это знание внезапно возникло в моей голове, – как будто я всегда знал, но только сейчас вспомнил.
Я мысленно произнёс слова активаторы и сила палочки вырвалась вперёд и захватила весь мир.
Время остановилось.
Мумия стояла неподвижно, как и Полли, которую слова поймали, когда она пыталась вырвать у меня волшебную палочку.
Погребальная камера была неподвижна, зажатая между одним мгновением и другим. Падающая пыль повисла в воздухе. Я медленно двигался вперёд, а время вокруг меня не двигалось. Я рассматривал мумию, сморщенное лицо, завёрнутое в ярды разлагающейся марли, маска, испечённая из древнеегипетской глины.
Страшно, да, – но убери сверхъестественную энергию, которая двигает им, и мумия станет маленькой, хрупкой вещью.
Я посмотрел на эльфийскую палочку в своей руке.
Два фута позвоночника вырезаны из твари, которой больше не существует в реальном бодрствующем мире, активированная кость лучится ярким светом. Кости позволяли работать с временем, манипулировать, играть с ним.
Я ткнул палочкой в замерзшую мумию, и время вокруг неё ускорилось. Забинтованное тело разлагалось, разваливалось на части и превращалось в пыль – и всё это в одно мгновение.
Я взвесил палочку в руке. Почему она заговорил со мной, а не с Полли? Возможно, потому, что она не доверяла ей. Я знал, каково это.
Я снова начал отсчитывать время и Полли громко вскрикнула, увидев лишь кучу пыли на полу там, где мгновение назад была мумия. Она посмотрела на меня, сердито посмотрела на палочку в моей руке и повелительно протянула руку.
– Нет, – ответил я. – Я думаю, что какое-то время выдержу. Она этого хочет.
– А что случилось с мумией? – спросила она, внимательно изучая моё лицо.
– Время догнало его. Можем ли мы выбираться отсюда к чёртовой матери, сейчас, прежде чем всё это кровавое место рухнет?
Полли была практичной душой. Она не стала тратить время на споры, просто поспешила к входной стене и изучила её через зеркало.
Ей потребовалось всего несколько секунд, чтобы вновь запустить механизм, затем мы перепрыгнули через опускающуюся стену и побежали назад по дрожащим каменным коридорам, стараясь не прислушиваться к все более громким стонущим звукам вокруг нас.
Пыль падала толстыми слоями и мы оба хрипло кашляли на бегу, зажимая руками рты и носы, чтобы избежать худшего. Я не знаю, как долго мы бежали, следуя за светом из зеркала, но мне казалось, что путешествие никогда не закончиться. Много лет спустя мне снились сны, в которых я всё ещё был там, всё ещё бежал сквозь тьму и пыль, вечно…
Но в конце концов мы снова подошли к боковой двери и вышли на Улицу Богов.
Мы продолжали бежать и не останавливались, пока не оказались в безопасности на другой стороне улицы. Мы оглянулись как раз вовремя, чтобы увидеть, как вершина пирамиды проседает, разрушается и падает сама в себя, пока не осталось ничего, кроме огромной дыры в земле.
– Всё это золото, – сказал я.
– Это ты во всём виноват, – сказала Полли.
– И как ты это видишь? – спросиля с искренним любопытством. – Все было прекрасно, пока ты не выхватила палочку у мумии.
– Это ты виноват, потому что поторопил меня!
Ты не можешь спорить с логикой, так что…
– Извини, – сказал я.
– А теперь отдай мне палочку. Ты не знаешь, что с ней делать.
– Она хочет, чтобы я её получил, – твёрдо сказал я.
Полли посмотрела на меня.
Мы взяли такси до следующего пункта назначения. Большинство людей не доверяют такси, но я считаю, что вы всегда можете положиться на водителя, пока держите пистолет прижатым к его затылку.
Полли обещала, что следующий пункт в нашем списке, будет гораздо легче получить и я немного расслабился, когда мы направились в Верхний Город с его многочисленными клубами и барами.
В Верхнем Городе вы встретите элитный класс отбросов…
Мы искали пару кубиков хаоса, простых вероятностных преобразователей и по словам Полли, самый лучший образец этого вида можно было найти в Саду Наслаждений Ву Фана.
Все знали скандально декадентское заведение Ву Фана. Один из самых эксклюзивных и дорогих игорных притонов на всей Тёмной Стороне. Что требовало от Ву Фана некоторых усилий. Сад наслаждений существовал с начала 1930 – х годов, как и Ву Фан.
Мой отец бывал в то время в заведении и готов был поклясться, что за все эти годы восточный джентльмен не постарел ни на день. Об этом человеке ходило много слухов, большинство из которых были довольно неприятными и Ву Фан поощрял их все, – особенно отвратительные.
Мы без труда вошли внутрь, Полли показала вышибалам в смокингах пригоршню платиновых кредитных карточек и они чуть ли не дрались друг с другом за право открыть нам дверь.
Сад Наслаждений всегда был готов принять любого, у кого денег было больше, чем здравого смысла. Как и во многих заведениях Тёмной Стороны, интерьер помещения был намного масштабнее, чем экстерьер.
Только так можно вместить всё, или, как любит говорить мой отец: «Пространство расширяется, чтобы вместить доступный грех».
Внутри здания насколько хватало глаз, простирался Сад Наслаждений – настоящие джунгли дальневосточных деревьев и растительности, где в благоухающем воздухе цвели огромные мясистые цветы.
Крошечные птички поразительно ярких цветов порхали над нашими головами, или парили над бутонами. В джунглях извивалась река, через равные промежутки её пересекали восхитительные крытые мосты. Насыщенные ароматы, висящие в воздухе, гудели у меня в голове. Это было похоже на дыхание самого неба.
Мы с Полли неторопливо брели мимо бурлящего водопада, наслаждаясь легкой дымкой водяных капель в воздухе и спокойно кивали знаменитостям и хайроллерам, мимо которых проходили, как будто мы принадлежали этому месту так же, как и они. И они вежливо кивали в ответ, потому что раз уж мы здесь, значит, должны быть здесь.
На маленьких прогалинах были расставлены игорные столы. Все азартные игры, какие только можно придумать и некоторые Ву Фан специально импортировал из других реальностей. Преобладали, конечно, традиционные игры – от покера до крэпса, от рулетки до винг-уна.
Вы можете поставить деньги, фьючерсы, свою жизнь, или душу на исход и Ву Фан будет рядом, чтобы покрыть вашу ставку. В знаменитом Саду Наслаждений Ву Фана вы найдёте всевозможные способы разлучить лоха с его деньгами.
Среди изящных деревьев и великолепных чужеземных растений стояли статуи и произведения искусства, современные скульптуры, которые варьировались от глубокомысленно абстрактных до тревожно эротических и демонстрировали оружие из всех времён и мест, включая такие места, которых ещё не существовало.
Притворяясь декоративными, через равные промежутки стояли средневековые доспехи. Телохранители и охранники Ву Фана, готовые в любой момент вмешаться и применить жестокое физическое воздействие.
Обиженных неудачников не терпели в Саду Наслаждений. Любопытные, – знающие люди время от времени поднимали сверкающие забрала шлемов и заглядывали внутрь доспехов, но там всегда было пусто.
Здесь выставляли множество трофеев, призов, приобретенных Ву Фаном за многие годы. Отрезанная рука, держащая тузы и восьмерки – настоящая рука Дикого Билла Хикока, набитая паклей и стоящая вертикально – рука державшая карты, которые ему сдали прямо перед выстрелом в спину.
Карты, навсегда известные как рука мертвеца.
Посмертная маска Говарда Хьюза, улыбающаяся очень тревожной улыбкой. Подлинный шарик с рулеточного колёса, который сорвал банк в Монте – Карло. И пара кубиков хаоса.
Два маленьких кубика из тёмной, как ночь, слоновой кости, с остриями, украшенными крошечными кроваво-красными рубинами.
Я не видел никакой защиты, но не сомневался, что она есть.
Я заметил своего брата Томми, сидящего за одним из главных покерных столов.
Многое во всем этом удивляло и ужасало меня.
Во-первых, Томми всегда славился тем, что плохо играл в азартные игры. Госпожа Удача не узнает Томми, даже если споткнется о него в канаве.
Он мог бы поспорить, что Тёмная Сторона останется тёмной и солнце взойдет просто назло ему.
Во-вторых, Томми вообще не умел играть в карты.
Что-нибудь более сложное, чем Снэп, было выше его сил и он не мог сосчитать до двадцати одного, не спустив штанов.
И в-третьих, к моему крайнему отчаянию, Томми сидел с несколькими действительно крупными игроками в карты.
Знаменитые лица из игорного братства, люди, которые заставляли карты танцевать и менять свои места по желанию.
Я раздумывал, не броситься ли к Томми и не выстрелить ли ему несколько раз в голову, когда сам Ву Фан скользнул ко мне, чтобы поприветствовать. Поистине редкая честь. Ву Фан вежливо поклонился и я поклонился в ответ. Полли присела в глубоком реверансе.
Ву Фан проигнорировал её, его внимание было сосредоточено на мне. Худощавый и изящный восточный джентльмен в костюме, который, несомненно, стоил больше, чем я зарабатывал за год, Ву Фан был олицетворением вежливости.
А для человека, которому должно было быть не меньше ста лет, он выглядел ненамного старше меня. Было много историй о Ву Фане и в большинстве из них была кровь. Его короткая улыбка обнажала жёлтые зубы, а глаза были очень тёмными.
– Ларри Забвение, сын Дэша, – произнёс он спокойным и вежливым тоном, который всё ещё был отчётливо слышен сквозь общий шум в саду. – Как мило, что вы заглянули. Воспользуйтесь моими услугами.
