Текст книги "Хороший, Плохой, Сверхъестественный (ЛП)"

Автор книги: Саймон Грин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

ШЕСТЬ

Следователи на месте преступления.

Я поехал в Чейн-Уолк на метро. После всех сверхнормативных, сумасшедших странностей моего дня, до сих пор я чувствовал потребность в обычных повседневных странностях системы метрополитена.

С того момента, как я спустился по многолюдной лестнице на переполненную станцию, всё казалось обнадеживающе нормальным.

Уличные музыканты были в полном составе и зарабатывали на ужин скорее с энтузиазмом, чем с талантом. Широкоглазый джентльмен с множественным расстройством личности, тихо исполнял сам с собой трёхчастную импровизацию на потрясающую тему: Мой Парень.

Неисправный андроид в монашеской рясе испускал Григорианские песнопения вперемежку с быстрыми ритмами горячей Евангельской души. И тихий призрак запел печальную песню на языке, который никто не узнавал, из мира, который никто больше не помнил.

Я подкинул им немного мелочи. Потому что никогда не знаешь наверняка. Всё, что нужно – это один очень плохой день и все мы можем полететь с обрыва.

Туннели и платформы казались более чем обычно переполненными людьми и другими – отсюда, оттуда и отовсюду. Все они были полны беспокойной нервной энергии, отчаянно пытаясь добраться туда, куда они так стремились, как будто боялись, что их цель исчезнет, ко времени их прибытия.

Никто ни с кем не разговаривал и скопление людей привело к некоторому количеству толчков, касаний и подталкиваний – такому поведению, которое было реально небезопасным на Тёмной Стороне.

Хотя все уступали мне достаточно места. Я Джон Тейлор.

Я прислонился к стене платформы и стал ждать поезда, бесцельно изучая баннеры на противоположной стене. Они шевелились и незаметно менялись, рекламируя фильмы, которые можно было увидеть только в некоторых очень частных клубах. Странные образы, которые появлялись и исчезали, как сцены из потревоженных снов.

Высокая дива в белой кожаной куртке провела мимо меня на поводке бритую чупакабру. Группа мальчиков-клонов с семью одинаковыми лицами надменно поплелась за ней. Мёртвый сёрфер в гниющей пижаме подошёл и встал рядом со мной, терпеливо опираясь на крышку гроба, которую он использовал как доску. (Хотя одному богу известно, где он рассчитывал найти приличную волну на Тёмной Стороне.)

Городские джентльмены в элегантных сити – костюмах, стояли плотными группами, обсуждая ритуальные жертвоприношения и индекс акций «Файненшл таймс». Было много и обычных существ, пытающихся выдать себя за людей, с разной степенью достоверности.

Им никто никогда ничего не говорит. Важнее, что мы думаем…

В нескольких ярдах от них группа мимов била карманника невидимыми молотками.

Просто ещё один день на Тёмной Стороне.

К тому времени, как Поезд доставил меня на Чейн-Уок, я настолько расслабился, что чуть не задремал на своём сиденье и моя голова дернулась, когда Поезд врезался в станцию.

Я пробирался по туннелям, вместе с беспокойной толпой и наконец вышел на улицу. Воздух был горячим и влажным, а порывистый ветер гонял туда-сюда лёгкие куски мусора.

На Тёмной Стороне нет уборки улиц. Потому, что всегда найдётся что-то, что может съесть всё, что угодно. Я не спеша прогулялся по улице, осмотрел местность. Прошло не так много времени с войны Лилит, но вы бы никогда не заподозрили, что здесь когда-то шли боевые действия и были разрушения. Всё отремонтировано, перестроено, обновлено.

Старые магазины и фирмы, разрушенные пожарами и взрывами, безумием бунтующих толп – сменились яркими, новыми заведениями, как карнавал возвёденный на забытом погосте.

Бары с крепким алкоголем стояли рядом с модными танцевальными салонами, а ярко освещённые книжные магазины предлагали тома забытых и запретных знаний. В мягкой обложке и как правило, с уценкой.

Здесь был даже один из тех нью-эйджских массажных салонов, которые гарантированно успокоят вашу душу и ресторан из сети странных предложений, специализирующийся на еде из других миров и измерений.

Для тех, кто любит приключения, существовало заведение «Bide A Wee» барона Самеди – здесь можно сделать заказ на одержимость, чтобы вас ненадолго поработили, просто так, ради удовольствия.

А для настоящих ценителей существовало туристическое агентство – «Сны», где зелья осознанных сновидений позволяли искушенному клиенту во время сна путешествовать и проникать в чужие сны.

Туристы и игроки по-прежнему сновали туда-сюда, с глазами больше их бумажников, как на охоте, в неизвестности, отчаянно желая отдать всё, что у них было, за всё разрушительное, что было им предложено.

Улица была наполнена шумом, суетой и чём-то очень похожим на гламур.

Неоновые вывески цвета леденцов сверкали, как маяки и куда бы вы ни посмотрели, везде было полно всяких Грехов.

Проклятые ведут проклятых – Тёмная Сторона делает то, что у неё получается лучше всего.

Пройдя по улице я остановился на полпути, пытаясь вспомнить, где именно я видел Томми Забвение: сначала под падающей стеной, затем под когтистыми руками обезумевшей толпы. Я всегда считал, что он умер здесь, потому что видел, как в тот день умирали многие другие.

Как сестра Морфина, ангел бездомных. Она умерла прямо у меня на глазах и я ничем не мог ей помочь. Шла война. Я не мог спасти всех.

Я всё ещё помнил тела, сваленные в кучу, как мусор, в то время как кровь текла так густо, что переполняла ливнёвые стоки. Я всё ещё слышал крики и мольбы раненых и умирающих… всё ещё видел обезумевшую толпу, обезумевшую от шока и ужаса, разрывающую всех на своём пути. Так много мёртвых и ни одному из них нет надгробия. Даже таблички на стене нет.

Потому что Тёмная Сторона не оглядывается назад.

В конце улицы я догнал Ларри Забвение. Он стоял перед тем, что когда-то было одним из новых деловых заведений, но теперь превратилось в дымящиеся развалины с обломками почерневших стен, по периметру огромной ямы в земле. Шипящая неоновая вывеска была наполовину воткнута в землю, как разноцветный шип.

Толпа заинтересованных зевак старательно держалась на почтительном расстоянии от места взрыва, или, возможно, между ним и сильно нахмуренным Ларри Забвение. Они весело обсуждали, что случилось, как это случилось, почему это случилось и обменивались теориями о том, кто может быть следующим. Потом они увидели, что я приближаюсь и внезапно затихли. Не столько потому, что они были впечатлены, сколько потому, что не хотели ничего упустить. Все знали о нас с Ларри. Тёмная Сторона так любит сплетничать. Я взял за правило одаривать Ларри своей самой дружелюбной улыбкой, когда присоединился к нему, – назло всем.

– Хэдли уже был здесь, – резко сказал Ларри. – Я разговаривал с людьми. Он напугал всех до чёртиков и взорвал это место, просто взглянув на него. Типичный Хэдли. По крайней мере, на этот раз он убил только кучу плохих парней и ни одного невинного свидетеля. Это уже кое-что.

– А он иногда так делает? – Убивает невинных прохожих?

– Кто знает, чем он занимается в наши дни.

– Почему это место? – спросиля, с интересом оглядываясь на всё ещё дымящиеся развалины.

– Он не одобрил, сказал Ларри.

– А какое ему было дело? Сказал сердитый голос из толпы.

Мы с Ларри не спеша обернулись, чтобы посмотреть. Мы не хотели, чтобы нас считали теми, кого можно поторопить сердитым голосом. Я сразу же заметил говорившего. Я давно знал Августа Гримма, всегда готового назначить себя представителем любого обиженного собрания, довести его до насилия, а затем тихо исчезнуть на заднем плане, как только это начнётся…

Лишенный сана еретик-казначей, Гримм изучил математику ровно настолько, чтобы стать помехой, если не сказать опасной помехой и был изгнан из Гильдии бухгалтеров за неэтичное использование мнимых чисел.

(Очевидно, Гримм мог манипулировать числами, заставляя суммы исчезать с одного банковского счёта и появляться на другом и клиент не мог понять где они). Гильдия быстро взяла его – никто не вмешался – это Тёмная Сторона.

– Заткнись, Август, – ласково сказал я, – или я подойду и вышибу из тебя дерьмо.

Мы с Ларри вежливо ждали, но Гримм не захотел встречаться с нами взглядом. Мы повернулись к нему спиной.

– Хэдли возражал против самого существования этого места, – сказал Ларри. – «Turnabout Inc.» Компания могла переместить сознание из одного тела в другое по разумной цене. Старик мог жить в теле молодого человека, пока есть деньги.

Причинять столько вреда новому телу, сколько ему заблагорассудится, потому что он всегда может перейти к другому – уйти, не связываясь со всем тем злом, которое он совершил. Очень популярный бизнес – настолько популярный, что у Turnabout закончились платные волонтёры и они начал похищать детей прямо с улиц.

Я медленно кивнул. Это был уже третий случай обмена мыслями, о котором я слышал сегодня. Кто-то пытается мне что-то сказать или предупредить меня о чём-то?

– Хэдли одним взглядом разнёс всё здание в щепки, – сказал Ларри. – Убил владельцев, персонал и всех клиентов, которые там оказались. Горстка одержимых, шатаясь, выбралась из руин, совершенно безоружные, они снова вернулись в свои тела. Не все из них были благодарны. Некоторые знали на что шли потому что им были нужны деньги.

Когда вы продали всё, что у вас есть, чтобы выплатить долги, всё, что вам осталось продать, – это своё тело, так, или иначе. Хэдли нечего было им сказать. Похоже, Детектив – инспектор интересуется только преступлением, а не его жертвами.

В толпе становилось шумно. Я оглянулся и увидел Огастеса Гримма, с его измученным, мстительным лицом, который проявлял недовольство, указывая пальцем на нас с Ларри. Толпа казалась больше, чем раньше, с сердитыми лицами и громкими голосами.

Ледяной гнев медленно охватил меня, когда я вспомнил обезумевшие лица, которые убили сестру Морфин и возможно, Томми тоже. Независимо от того, где вы находитесь на Тёмной Стороне, вы никогда не будете достаточно далеко от разъярённой толпы, жаждущей пролить своими руками кровь по любой уважительной причине, или без неё.

Просто ради острых ощущений. Это в природе Тёмной Стороны – пробуждать в нас самое дурное. Это то, ради чего мы сюда пришли.

– Ты думаешь, я тебя не знаю, мертвец? – крикнул Август Гримм. – Ты же его брат! Что делает тебя таким же виновным, как и он! Кто ты такой, чтобы судить нас? Чтобы лишить нас удовольствия? Ты заплатишь за то, что он сделал!

Он величественно взмахнул кистью и в его руке появился длинный сверкающий клинок. Я полагаю, что это всего лишь короткий шаг от воображаемых чисел к воображаемому оружию. В клинке, который он держал, не было никакой материи – это была концепция меча. Но это только делало его мощнее и острее. Толпа одобрительно зарычала.

Ларри шагнул вперёд, чтобы обратиться к ним и Гримм рубанул его воображаемым мечом.

Светящаяся кромка прорезала куртку и рубашку Ларри, обнажив длинный тонкий разрез в серой плоти под ним. Крови, разумеется, не было.

Ларри посмотрел вниз, потом снова на Гримма. – Это был мой лучший костюм, маленький говнюк!

Он выхватил свою волшебную палочку и в этот самый момент время резко остановилось. Все звуки оборвались, всё замерло, всё застыло в неподвижности. сама атмосфера, казалось, балансировала на волоске, пойманная между одним мигом и другим.

Даже вколоченная в землю неоновая вывеска была поймана в середине мерцания. Ларри убрал палочку и быстро двинулся сквозь толпу, выбивая дерьмо из каждого. Его бесчувственные мёртвые руки поднимались и опускались, раздавая жестокое наказание. Он бил кулаками по головам, груди и бокам и звук ломающихся костей был чётким и резким в вынужденной тишине. Кровь пока не текла.

И как бы сильно он ни бил их, ни одно из тел не шевельнулось, не отреагировало и даже не покачнулось на месте.

Я всё это видел и всё слышал, потому что хотя я и застыл на месте, как и все остальные… Я всё ещё мог думать и наблюдать. Возможно, мой особый дар защитил меня от магии волшебной палочки, или, возможно, моя неестественная родословная. Нравится мне это, или нет, но я всё ещё сын своей матери. В любом случае, я решил держать это при себе. Ларри не нужно было знать.

Возможно, мне когда-нибудь придётся использовать это против него.

Ларри наконец вернулся в исходное положение, даже не запыхавшись от напряжения. Он достал палочку, снова запустил время, затем убрал палочку и замер наслаждаясь всеобщим огорчением.

Вся толпа взвыла от шока, удивления и боли. Кости ломались, синяки расцветали, кровь хлестала изо ртов и носов. Одни стонали, другие теряли сознание, третьи раскачивались взад и вперёд, хватаясь за разбитые головы и баюкая сломанные рёбра.

Август Гримм лежал на спине, к счастью, без сознания, так, что он не мог прочувствовать все те ужасные вещи, которые Ларри сделал с ним. Никогда не доводите мёртвых до бешенства, у них нет нашего чувства сдержанности.

Я изобразил некоторое удивление и сурово посмотрел на Ларри.

– Не было ли это чрезмерно?

– А ты славный собеседник, – сказал Ларри. – По крайней мере, я не вырываю им зубы прямо из головы. Кроме того, эта компания не была бы так безумна, если бы они не были клиентами или потенциальными клиентами «Turnabout Inc.».

И потому заслужили то, что с ними только что произошло, – исходя из общих принципов. Как и мой старший брат, есть дерьмо, с которым я не буду мириться.

Те из толпы, кто мог, уже ушли, оставив позади стонущих и потерявших сознание. Ларри повернулся к ним спиной, изучая остальных людей на оживленной улице, большинство из которых были слишком заняты своими желаниями и нуждами, чтобы заметить небольшую потасовку.

Дела шли своим чередом и Ларри всё понимал, а его холодное мёртвое лицо ничего не выражало.

– В ту ночь меня там не было, – сказал он наконец. – Я был занят войной, организовывал сопротивление твоей проклятой матери. Если бы я был здесь, как ты думаешь, это что-нибудь изменило бы? Был бы мой брат жив, если бы я не доверил его тебе?

– Я не смог спасти его, – сказал я. – Никто не мог этого сделать. Это была настоящая война. Люди гибнут на войне.

– И это должно заставить меня чувствовать себя лучше? Так ли это? Он даже не взглянул на меня. Он и не ждал ответа. – Ты уверен, что он упал именно на этой улице? Где он исчез?

– Немного дальше по дороге, Но да. Я не видел, как он умер. Так, что надежда ещё есть.

– Надежда – это для живых, – сказал Ларри. – Мертвые должны довольствоваться местью.

Он всё ещё не смотрел на меня, очевидно, полностью сосредоточившись на улице.

– Я много лет не видел Хэдли, – наконец сказал Ларри. – Даже не знаю, как он сейчас выглядит.

– Не думаю, что многие знают, – сказал я. – Только те, кто видят его сейчас, – это его враги и его жертвы и они обычно не в той форме, чтобы потом об этом говорить.

– Он не так уж плох, – сказал Ларри. – Просто очень страшный агент добра.

– Ты когда-нибудь встречался с Эдди Бритвой? – спросиля.

– Хэдли вовсе не чудовище, – сказал Ларри. – Я должен в это верить. Последний живой брат Ларри Забвение не может быть монстром.

Я оглянулся на развалины «Turnabout Inc.» и призвал свой дар. Сосредоточился на своём внутреннем мире, открыл третий глаз и использовал его, чтобы вызвать призрачные образы из недавнего прошлого. Важные события и значимые люди на некоторое время оставляют свои отпечатки во времени.

Я отпустил поводок дара и сосредоточил свой взгляд на том, что случилось с «Turnabout Inc» совсем недавно. Мир стал туманным и неопределенным, а затем снова сфокусировался, когда улица передо мной изменилась, здание всё ещё было в руинах и что-то удерживало меня от дальнейшего погружения, но Хэдли Забвение стоял прямо передо мной.

Он не был похож ни на один из обычных призрачных образов, которые я видел в прошлом: мерцающие фигуры, полупрозрачные, как мыльные пузыри, иногда едва заметные.

Хэдли выглядел твёрдым, солидным и почти неестественно реальным.

Высокая, неприступная фигура, в длинном кожаном пальто, таком чёрном, что казалось, будто оно было частью ночи, с огромной гривой длинных тёмных волос. Он стоял высокий и гордый, самонадеянный в своей уверенности, что имеет право быть здесь и делать всё, что ему заблагорассудится.

В нём была какая-то сила. Я видел его, чувствовал даже на таком расстоянии. Он резко повернул голову и уставился прямо на меня. Его лицо было белым, как кость, с тёмными немигающими глазами и яркой счастливой улыбкой. Он видел меня так же ясно, как и я его, Хотя я был в будущем, которое для него ещё не наступило.

– Привет, Джон, – сказал он таким спокойным и нормальным голосом, что это было просто жутко. – Передай привет Ларри. Скоро увидимся.

Видение исчезло и прошлое отступило. Он отпустил меня с небрежной легкостью, как будто мой дар и вся его сила не имели никакого значения рядом с ним. И возможно, он прав. Мой внутренний глаз так плотно сомкнулся, что у меня разболелась голова.

Я посмотрел на Ларри, но он явно ничего не заметил, всё ещё погруженный в свои мысли. Я решил пока ничего не говорить о Хэдли.

Может, он и не монстр, но я не был уверен, что он всё ещё человек.

Потом мы оба резко оглянулись. Никто ничего не сказал, никто не называл наших имен, но тем не менее мы знали. Мы посмотрели на проезд к Чейн-Уок и вот он, Уокер, крупный как жизнь и вдвое более властный, прогуливается по улице, как будто она ему принадлежит. Прямо к нам. Люди спешили уйти с его пути и он замечал это не больше, чем воздух, которым дышал.

Уокер был акулой и замечал других рыб только тогда, когда был голоден. Наконец он остановился перед нами, легко улыбнулся, вежливо наклонил котелок перед Ларри, а затем устремил на меня пристальный взгляд.

– Я так понимаю, вы ищете Томми Забвение, – сказал он, не утруждая себя любезностями. – Я знаю кое-что о том, что случилось с ним здесь, на этой улице, в ту ужасную ночь и так уж случилось, что я могу рассказать вам об этом. Но всякое знание имеет свою цену, я поделюсь с тобой тем, что знаю, Джон – услуга за услугу…

– Чего ты хочешь, Уокер? – покорно спросил я, так как был совершенно уверен, что знаю, что он скажет.

– Пойдем со мной, Джон, погуляем немного. И когда мы закончим, я расскажу тебе всё, что тебе нужно знать.

– Ты не оставляешь мне выбора, не так ли? – Обычно ты не прибегаешь к открытому шантажу до тех пор, пока игра не закончиться.

– Так и должно быть, когда гончие времени грызут тебя за пятку, – сказал Уокер совершенно невозмутимо.

– У нас нет на это времени, – сказал Ларри. – Если у вас есть что-то полезное, Уокер, скажите это, или отваливайте. Мы очень заняты.

– Мы договорились, Джон? – спросил Уокер, демонстративно игнорируя Ларри.

– Я мог бы заставить тебя рассказать мне, – сказал Ларри и что-то в его холодном, мёртвом голосе заставило Уокера обернуться и посмотреть на него.

– Сомневаюсь, – сказал Уокер.

– Расскажи мне, что ты знаешь о моём брате. Сделай это. Сделай это сейчас же.

– Ах, те старые добрые времена, – пробормотал Уокер. – Когда мертвецы не рассказывали сказок.

Ларри потянулся за волшебной палочкой и Уокер открыл рот, чтобы воспользоваться Голосом, но я уже стоял между ними.

– Не могли бы вы оба вернуть свой тестостерон на место и отложить выяснение отношений на другой день? Это ни к чему нас не приведёт. Я пойду с тобой, Уокер и ты покажешь мне всё, что, по-твоему, мне нужно увидеть, но лучше бы оно того стоило.

– О, так и будет, – сказал Уокер, легко улыбаясь мне, так что ему не нужно было смотреть на Ларри. – Я хочу показать тебе редкие достопримечательности.

Мне пришлось приподнять бровь.

– Ты цитируешь Восставшего из Ада? Ты смотрел этот фильм?

– Смотрел его? Дорогой мальчик, я был техническим консультантом.

Я никогда не знаю, когда он шутит.

Я повернулся к Ларри.

– Извини, но я должен это сделать. Иначе он никогда не откроет то, что знает. Я вернусь, как только смогу. А пока поговори с людьми, которые знали Томми из тех, что всё ещё здесь. Посмотрим, смогут ли они подтвердить связь между ним и всеми людьми в вашем списке.

– Хорошо, – сказал Ларри, даже немного любезно. – Но не задерживайся. И не заставляй меня искать тебя.

Он повернулся спиной ко мне и Уокеру и зашагал прочь. Я посмотрел на Уокера.

– Ты так просто не сдаёшься, не так ли?

– Никогда, – спокойно сказал Уокер. – Это одно из самых моих хороших качеств.

– У тебя есть хорошие качества? сказал я. – С каких пор?

Он вынул свои золотые карманные часы, открыл их и портативная машина пространства – времени подхватила и унесла нас.

СЕМЬ

Не просто ещё одна прогулка по Тёмной Стороне.

– Давай, Джон. Прогуляйся со мной.

Итак, мы пошли вместе, вверх и вниз по Тёмной Стороне, вперёд и назад, вверх по центральной улице и вниз по старой главной магистрали, по бесконечным скользким от дождя улицам и тёмным переулкам.

Погрузились в самые дикие клубы и самые низкие забегаловки, прогулялись под горячими неоновыми, мигающими вывесками, мимо открытых дверей весьма привлекательных частных клубов и ужасно скромных притонов, где оборотни обещали вам все удовольствия, о которых вы когда-либо слышали, или о которых мечтали.

Где посетители требовали больше безумной музыки и больше необузданных женщин и танцевали до упаду.

Один большой калейдоскоп греха, с искушением, выставленным в каждом окне, со скидкой. Чистая любовь продается на каждом углу, только в слегка грязных магазинах.

Дочери сумерек вышли в полном составе, с нарисованными улыбками и опасными бритвами, засунутыми в чулки. Вы можете найти всё, что хотите, на Тёмной Стороне, если вы готовы заплатить цену.

Мы шли и шли, а, Уокер не сказал мне ни слова с самого начала прогулки.

Он просто двигался быстрым шагом, размахивая свёрнутым зонтиком, как тростью, позволяя улицам говорить самим за себя.

Тротуары были заполнены людьми, с широко раскрытыми, нетерпеливыми глазами, в горячке, в погоне за своим грехом. Но все они расступились перед Уокером и мной, так что мы, казалось, шли в нашей собственной маленькой гавани спокойствия, как глаз урагана.

Мы поднимались и спускались, входили и выходили из всех частных владений и зон влияния и никто не бросал нам вызов. Крепкие мужчины отступали в дверные проемы, а пехотинцы дюжины различных криминальных авторитетов быстро меняли направление, или исчезали в удобных переулках. Уокер шёл впереди, я следовал за ним и никто не хотел иметь с нами ничего общего.

Через некоторое время мои ноги устали, а ступни заболели, но Уокер не замедлил шага. Я так устал, что потерял всякое представление о времени, в чем, возможно и был смысл.

Я уже дошёл до того, что был готов проглотить свою гордость и остановиться, когда Уокер опередил меня. Он резко остановился перед обшарпанной витриной магазина в явно грязном районе и величественно указал на обветшалое заведение перед нами.

Я осмотрел его и не был впечатлён. Яркая надпись над пустой витриной гласила: Добро пожаловать в туристический информационный центр Тёмной Стороны! Я не мог отделаться от мысли, что восклицательный знак в конце был совершенно необоснован. Что-то вроде покорного пожатия плечами было бы более уместно.

– Хорошо, – сказал я Уокеру. – Это что-то новенькое, уверен. Я даже не знал, что у нас есть такая штука. Разве это приносит большой доход? Я думал, что большинство людей, которые приходят сюда, уже знают, что они ищут.

– В том – то и дело, – сказал Уокер. – Может, войдем?

Он толкнул дверь и с неё посыпались крошащиеся кусочки краски. Маленький колокольчик печально звякнул, когда мы вошли в душный маленький кабинет. тёмная фигура сидела сгорбившись за грубым письменным столом, наполовину скрытая кипами папок, брошюр и разнообразных бумаг.

К стенам были грубо приклеены скрученные плакаты, с которых открывался вид на места, которые, как мне довелось узнать, выглядели совсем не так, а крупные прядильщики опутывали дешевые брошюры, которые выглядели так, словно их никто не трогал годами, там была пыль, паутина и общий запах тщеты и отчаяния.

– Картер! – рявкнул Уокер. – Почему ты опят голый?

Фигура за столом ещё больше пригнулась за стопками бумаг.

– Это помогает мне расслабиться! У меня столько всего на уме!

Я отвернулся и очень заинтересовался содержимым одной из приманок. В основном брошюры и листовки, касающиеся достопримечательностей для искушенных туристов Тёмной Стороны. всё это было написано тем фальшивым, весёлым тоном, который так любят представители торговых палат и который никого не дурачит.

Посетите яркую Улицу Богов! (Страхование путешествий – рекомендуется, особенно от действий Богов.)

Посетите удивительный торговый центр Маммона, всевозможные товары со всех миров!

Попробуйте огромный наггетс, или кокаин – колу!

Вы видели настоящих древних стариков в нижнем мире? (Рекомендуется по усмотрению родителей. Некоторые части тура могут не подходить для людей с нервными расстройствами.)

Это было всё, что я мог вынести. Я оглянулся и увидел Картера, угрюмо вышедшего из-за стола в грязной майке и джинсах. Он выглядел таким же обветшалым и ненадежным, как и то место, где он работал.

Картер был невротически худым, вызывающе нездоровым и отвратительным на генетическом уровне. У вас появлялось такое чувство, что он всё ещё будет грязным, даже если его замочить в отбеливателе на неделю. Он изо всех сил старался выглядеть важным и суровым, но я всё ещё чувствовал инстинктивную потребность дать ему пощёчину, исходя из общих принципов. Он отпрянул от Уокера и уставился на меня.

– Не беспокойтесь, я уже знаю, кто вы. Меня зовут Бэзил Картер и вы совсем не рады меня видеть. Никто и никогда не был рад. Посмотрим, будет ли мне не всё равно. И да, это место – свалка. А почему бы и нет? Сюда никто никогда не приходит. Последний человек, просунувший голову в эту дверь, просто хотел попасть в соседнюю мастерскую на коррекцию кармы. Чего ты хочешь, Тейлор? Мы закрыты, или ушли куда-нибудь на обед, или на ремонт, это всегда хорошо. Был пожар, или вспышка чумы, или бешеные ласки снова вырвались на свободу.

– Возвращайся позже, или вовсе не приходи, посмотрим, волнует ли меня это. Таковы мои официальные ответы на любые запросы. Я говорю с тобой только потому, что Уокер меня ударит, если я этого не сделаю.

– И тоже совершенно правильно, – сказал Уокер. – Я никогда не знал никого, кто заслуживал бы новых ударов по голове и спине больше, чем ты, Картер. И не смей жаловаться. Если бы здешние люди знали, кто ты на самом деле, они бы вытащили тебя из этой лавки и скормили в промышленный измельчитель древесины, ногами вперёд.

Картер громко чмокнул, вызывающе влажно и неприятно.

– Когда вы предложили мне эту работу в качестве альтернативы пожизненному заключению в Глубокой Тени, я должен был знать, что в договоре будет подвох. Работа в этой адской дыре должна считаться жестоким и нетривиальным наказанием. По крайней мере, мне не приходится много общаться с людьми. Я никогда не был общественной персоной.

– Тогда тебе не следовало закапывать их так много под досками пола, – резко сказал Уокер. – Мне нужен был кто-то на эту должность, чьё существование отбило бы у людей охоту приходить сюда и ты идеально подходил для этой работы.

– Уокер, – сказал я. – Зачем мы здесь? Ты не вёл меня через всю Тёмную Сторону только для того, чтобы встретиться с этим… типом, не так ли?

– Не думай об этом, сказал Уокер. Подойди сюда.

– Если бы я мог так ходить, мне не понадобилась бы акупунктура, – хихикнул Картер.

Уокер ударил его.

Скрытая дверь в задней части офиса вела в гораздо большую комнату. Я последовал за Уокером, а Картер снова занял свой пост за столом и вот так я оказался в совершенно другом мире.

Новая комната была огромной, простирающейся во все стороны, её стены от пола до высокого потолка были покрыты сотнями и сотнями обзорных экранов. Изображения приходили и уходили быстрее, чем я мог следить за ними, постоянно меняясь и обновляясь.

Повсюду стояли компьютеры, стойки с незнакомой машинерией, яростно работающей над непостижимыми задачами.

И мили и мили висячих кабелей, извивающихся и вращающихся в огромных петлях, перекрещивающихся, как паучья паутина кислотных оттенков. Посреди всего этого сидела молчаливая фигура в простом белом одеянии, удерживаемая в кресле рядом тугих кожаных ремней. Он сидел совершенно неподвижно, с пустым лицом, уставившись в никуда тусклыми немигающими глазами.

Дюжина толстых кабелей выходила из его бритой головы, где были просверлены отверстия, позволяющие им проникать в мозг. Он не отреагировал ни на меня, ни на Уокера. Он даже не знал, что мы там были.

Уокер плотно закрыл дверь и запер её, затем подошёл к безмолвной фигуре и проверил несколько черепных контактов, чтобы убедиться, что кабели надежно закреплены. Он похлопал неподвижную фигуру по плечу и радостно улыбнулся, как гордый отец.

– Добро пожаловать в мою секретную Штаб-квартиру, Джон в это специальное место, откуда я всё вижу и слышу, скрытое за идеальной отталкивающей маскировкой.

– Аргус – он позволяет мне делать то, что я делаю, не так ли, дорогой мальчик?

Аргус – это, конечно, не настоящее его имя, это – описание работы. Никто не помнит, кто он такой. На самом деле, я сомневаюсь, что даже он помнит. Это не имеет значения. Таких, как он, были сотни и без сомнения, будут ещё сотни. Компьютеры и магические шары не могут сделать всё – вам нужен человеческий разум, чтобы выбрать то, что имеет значение, выбрать из океана информации, поступающей ежесекундно.

– Итак, Аргус. Бог с тысячей глаз. Видит всё, знает всё и никакой личности, чтобы встать на пути. Хотя они имеют тенденцию выгорать довольно быстро. Впрочем, не стоит волноваться, недостатка в заменах никогда не бывает.

– Не беспокойся, Джон, он нас не слышит. Все его чувства сосредоточены исключительно на Тёмной Стороне. Его высшие функции были удалены хирургическим путем, так что они не могут помешать его наблюдениям.

– Его мозг был хирургически скорректирован, так что он может идеально взаимодействовать с компьютерами и наблюдать тысячи сцен одновременно, по всей Тёмной Стороне и никогда не скучать и не отвлекаться. Не происходит ничего такого, о чём бы Аргус не знал, не докладывал и не привлекал внимания, если в его программе это обозначено красным флажком. Имена и лица, такое у тебя, Джон. Он всегда за тобой присматривает.

– Что ты думаешь о моей секретной Штаб-квартире, Джон? Признайся, ты всегда думал, что у меня есть какое-то большое подземное логово, где я наблюдаю за армией тайных осведомителей и тайной полицией, докладывая обо всем, что они видят. Ну, в каком-то смысле ты прав, но мы вернёмся к этому позже. Почему ты хмуришься, Джон?

– Я указал на Аргуса. – Он ведь не доброволец, правда?

– Ну, вряд ли. Это было бы жестоко. Только действительно мерзкие ублюдки могут пройти процедуру Аргуса. Люди, которые этого заслуживают. Как говорит Бэзил Картер – зачем тратить время и деньги, запирая их? Конечно, есть и Глубокая Тень, но это для таких чудовищ, как Шокоголовый Петр, те которые заслуживают страданий.