Текст книги "Искатель смерти (другой перевод)"

Автор книги: Саймон Грин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 43 страниц)

– Нет. Папочка не позволяет мне вмешиваться в серьезные дела.

– Тогда ты можешь поговорить с ним. Вызови его и попроси о помощи.

Еванжелин ответила ему удрученным взглядом.

– Ты даже не знаешь, о чем просишь, Финлэй.

– Я прошу о помощи женщину, которая сказала, что любит меня. Я знаю, что вы с отцом не ладите, но… Пойми, ты делаешь это не для Адриенн, а для меня.

– Хорошо, – согласилась Еванжелин. – Для тебя я пойду и на это.

Она крепко обхватила себя за плечи, словно в любую секунду могла упасть, и встала. Жизнь снова требовала от нее напряжения всех душевных сил. Сев возле туалетного столика, она поправила ночную сорочку. Папочка должен быть доволен ее внешностью. Настроив коммуникационный имплантант, она послала вызов отцу. Зеркало над туалетным столиком замерцало и превратилось в телеэкран. Еванжелин села таким образом, чтобы на мониторе отца были видны только ее голова и плечи. Экран перед ней мигнул, и появилось изображение отца. Грегор Шрек сидел в спальне, одетый в длинный шелковый халат, который, однако, не мог скрыть изъянов его оплывшей фигуры. Увидев, что его вызывает дочь, он улыбнулся, глубоко посаженные глаза сузились до щелочек.

– Еванжелин, дорогая моя, я же сказал, что скоро приду к тебе. Нам уже не терпится, да?

Его голос был таким же жирным и отвратительным, как и он сам, но Еванжелин сохранила доверчиво-благодушное выражение лица.

– Папочка, мне нужна твоя помощь. В мои апартаменты прибыла Адриенн Кэмпбелл. Она единственная, кто остался в живых после нападения Вольфов на штаб-квартиру ее клана. Она ранена и сейчас в очень тяжелом состоянии. Я позволила ей вызвать на помощь одного из дальних родственников. Он уже мчится сюда вместе с несколькими друзьями. Прошу тебя, распорядись, чтобы их пропустила охрана.

Шрек недоуменно поднял брови:

– Я никогда не знал, что Адриенн Кэмпбелл была твоей подругой.

– Мы не близкие подруги. Как-никак, она из клана Кэмпбеллов. Но, по-моему, ей больше не к кому обратиться. Кроме того, я всегда испытывала антипатию к Вольфам. Вспомни, какие грубости они позволяли по отношению к тебе.

– Да, иногда они вели себя оскорбительно… Но, право, я не знаю, дорогая. Вмешательство в чужие родовые разборки не приведет ни к чему хорошему, а Вольфы, безусловно, одержат верх в этой драке. Когда Кэмпбеллы будут раздавлены, Вольфы окажутся на вершине власти, и только дурак испортит перед этим с ними отношения.

– Я прошу тебя об этом как об особом одолжении, папочка.

– В самом деле, дорогая? – Шрек, не вставая с кресла, слегка подался вперед. – И ты будешь мне благодарна за это?

– Я оденусь так, как ты пожелаешь, и ни в чем не буду тебе отказывать. Я буду самой любящей и послушной дочерью.

– Я рад этому, дорогая. – Шрек улыбнулся. – Ну хорошо, я прикажу, чтобы этого щенка Кэмпбелла пропустили. Но за это ты должна быть ласкова с папочкой.

– Да. Можешь не сомневаться.

Еванжелин прервала связь, лицо Грегора Шрека исчезло, а на его месте, в зеркале, возникло ее собственное отражение. Внимательно вглядевшись в это холодное, полное решимости лицо, она с трудом узнала себя. Лицо в зеркале принадлежало какой-то другой женщине. Но разве не становилась она другим человеком, принимая в своей спальне отца? Она отвернулась от зеркала и устало посмотрела на Финлэя. Он в задумчивости сидел на краешке кровати, оперевшись подбородком на сцепленные в замок руки. На его одежде еще не высохла кровь, в том числе и от собственных ран. Он никогда не узнает, чего ей стоило выполнить просьбу. Он и не должен знать об этом. Если бы он узнал, то, жертвуя своей жизнью, расправился б с отцом, а она не могла этого позволить. Отец заслуживал смерти, но только не вместе с Финлэем. Правда, сохранится ли после всех этих страшных событий их чувство?

– О чем ты думаешь? – тихо спросила Еванжелин.

– О своей семье, – не поднимая глаз, ответил Финлэй. – Все мертвы. Только теперь я понял, как мне их не хватает. Умер отец, который так и не узнал обо мне всей правды. Погибли Уильям и Джеральд. Всю жизнь они были рядом со мной, всегда были готовы прийти на помощь. Теперь все ушли, я остался один. Теперь я даже не Кэмпбелл. Я не знаю, кто я такой.

– Ты – мужчина, которого я люблю, – сказала Еванжелин. – Мужчина, который любит меня. В твоей жизни осталась я. Или этого недостаточно?

Финлэй резко поднял глаза:

– Я всегда говорил тебе, что мне не надо никого другого! Потеряв всю семью, я только сильнее почувствовал это. Я люблю тебя, Эви, какие могут быть сомнения! Но я любил и своих близких, а когда они погибли, умерла и какая-то часть меня самого. Привычное течение моей жизни нарушилось, и я попросту не знаю, что делать.

Еванжелин одним движением поднялась на ноги:

– Мы продолжим жизнь вместе. Придя в подполье, ты обретешь для себя новую цель. Так, как это произошло со мной. А теперь надо уходить. Я думаю, будет лучше, если до прихода твоего кузена с маленькой армией мы исчезнем.

– Выходит, мы оставим Адриенн в регенераторе? – нахмурился Финлэй. – А как на это прореагирует твой отец?

– Я сумею все объяснить ему. Пойдем же, Финлэй. Мы сделали все, что от нас зависело.

– Ты права, – Финлэй поднялся с постели. – Я должен расстаться с ней. Веди меня, Эви!

– Вот это слова настоящего мужчины, – улыбнулась Еванжелин. Она отодвинула туалетный столик с зеркалом, и в глубине за ним автоматически включился свет, освещая кабину потайного лифта. – Этот лифт смонтировали на случай пожара. С помощью моих друзей-кибератов я удалила информацию о нем из нашей компьютерной сети, и теперь о его существовании, кроме меня, никто не знает. На лифте мы спустимся в цокольный этаж башни. Там есть тоннель, соединяющийся с подземными коммуникациями города, – это самый короткий и безопасный путь в подполье. Я пользовалась им много раз. Идем со мной, если ты наконец готов отцепиться от юбки своей жены.

Финлэй подошел к Еванжелин и хотел обнять ее, но, заметив холодный, неприветливый взгляд, опустил руки.

– Извини. Я очень ценю, что ты делаешь для меня, для нас. Но я не могу бросить Адриенн, зная, что ее жизнь еще в опасности. Для меня это вопрос семейной чести, хотя самой семьи уже не существует. Я никогда не любил эту женщину, но дорожил ее честью. Она не боялась говорить правду в глаза и вставать под удар. Она была по-своему благородной натурой.

– Значит, ты ставишь семейную честь выше нас и нашего общего будущего?

– А как бы ты отнеслась к чести своего клана? Ведь мы могли бы уйти и позволить Роберту с его сообщниками оружием проложить дорогу к твоей спальне. Но ты предпочла договориться с отцом, которого ненавидишь, лишь бы вооруженные люди из другого клана не рыскали по вашему дому. Об этом могли пойти слухи, и ты решила, что честь семьи превыше всего. Прошу тебя, любовь моя, прекратим этот спор. Теперь нас здесь больше ничего не удерживает.

Она ограничилась сдержанным кивком головы, потому что больше не доверяла своим словам, и шагнула в кабину лифта. Двери тихо сомкнулись, и Еванжелин нажала на кнопку. Когда кабина начала плавно спускаться, Еванжелин почувствовала некоторое облегчение. Теперь они были спасены.

– У нас по пути будет место, где можно переодеться, – сказала она, не отрывая взгляда от закрытых дверей кабины. – Ни ты, ни я не одеты соответствующим образом для встречи с подпольщиками. Ты к тому же ранен. Тебе смогут оказать первую помощь, хотя на большее едва ли можно рассчитывать.

– Я уже в полном порядке, – успокоил ее Финлэй. – Я очень быстро восстанавливаюсь.

– Еще один имплантант? – вопросительно взглянула на него Еванжелин.

– Что-то вроде того. Поединки на арене заставляют пускаться на хитрости. Регенерационный контейнер может творить чудеса, но до него слишком долго добираться.

– Туалетный столик сам встанет на прежнее место. Никто не догадается, как нам удалось исчезнуть из спальни. Папочка очень удивится, увидев, что меня нет, но к тому времени возле Адриенн уже будет твой кузен.

– Твой отец придет в ярость? – спросил Финлэй.

– Вне всякого сомнения. Твой кузен способен постоять за себя?

– О да. Роберт гораздо крепче, чем кажется с первого взгляда. А что ты скажешь отцу, когда наконец вернешься?

– Не знаю, вернусь ли я когда-нибудь. В подполье тебе без меня не обойтись. А дорогой папочка пусть катится к черту. Если бы не ты, я давно бы исчезла в подземных тоннелях. И кроме того, мои связи наверху очень интересовали подпольщиков. Думаю, что теперь этот этап жизни закончился. Что бы ни случилось, мы теперь неразлучны. А все другое не имеет значения.

Она по-прежнему смотрела вперед, но когда его рука потянулась к ней, их пальцы мгновенно нашли друг друга.

Они стояли обнявшись до тех пор, пока лифт не достиг самого нижнего этажа. В раскрывшихся дверях показалось темное и сырое бетонное помещение, заваленное старой хозяйственной утварью. Еванжелин открыла перед Финлэем еще одну потайную дверь, и они по узкому тоннелю направились в царство подземных коммуникаций города. Там, где тоннели разветвлялись и образовывали бесконечный лабиринт, начинались владения подпольщиков. Обычно, отправляясь в подземное путешествие, Еванжелин испытывала чувство раскрепощенности и душевного подъема, но сейчас оно было приглушено. Несмотря на смелые заявления, она знала, что еще по крайней мере один раз придет в Башню Шреков и исполнит данное отцу обещание. Если бы Еванжелин обманула его и навек спряталась в подземных тоннелях, Грегор Шрек жестоко отомстил бы Адриенн, Роберту и всем оставшимся в живых Кэмпбеллам. Она знала, на что он способен в ярости. Никто не мог перейти дорогу главе клана Шреков и остаться безнаказанным. Еванжелин сама не раз расплачивалась за непослушание. Когда это случилось впервые, она думала, что наложит на себя руки, но не смогла пойти на это. У нее не хватило силы духа. Финлэй не должен был знать об этом – ради его же счастья.

Возможно, когда-нибудь она все-таки сможет начать с ним новую жизнь в подполье, там, куда не дотянутся липкие руки папочки. Еванжелин печально улыбнулась. Сейчас в ее жизни было много такого, ради чего стоило жить: Финлэй, подполье клонов и не в последнюю очередь – возможность отомстить…

***

Финлэй с интересом осмотрел место встречи с подпольщиками. Это был заброшенный подземный цех, заваленный неисправным или устаревшим оборудованием. С потолка свисали толстые провода, а по стенам тянулась полоса из телеэкранов, издававших тихое шипение. Еванжелин сказала, что здесь состоится встреча с лидерами экстрасенсов, задумавших устроить ему проверку, но пока никто из них не появился. Финлэй не очень осуждал их за это. Сверх всяких ожиданий, место было сырое и грязное. Финлэй имел сильное подозрение, что здесь можно подцепить какую-нибудь инфекцию: городские катакомбы всегда славились этим. Прежде чем к чему-нибудь притронуться, надо было дважды подумать.

Предводители подполья появились так неожиданно, что он не успел принять горделивую позу, а уставился на них с раскрытым от удивления ртом. Через мгновение он все же взял себя в руки: при знакомстве первое впечатление может оказаться решающим. Он хорошо помнил кодекс чести аристократов: «Достоинство в любой ситуации». Сосредоточившись, он с надеждой подумал, что его растерянность осталась незамеченной.

– Не волнуйся, – тихо сказала стоявшая у него за спиной Еванжелин. – Каждый, кто впервые видит предводителей подполья, теряется.

«И не случайно», – подумал Финлэй.

Плескаясь и издавая глухой шум, перед ним низвергался пенящийся водопад. В воздухе висела странная, переливающаяся в непрерывном движении эмблема. Рядом стоял огромных размеров кабан с угрожающими окровавленными клыками и налитыми кровью глазками. На кабана свысока поглядывала исполинская трехметровая женщина, задрапированная полосами мерцающего света. Еванжелин уже предупредила, что по соображениям безопасности предводители подполья могут скрывать свое подлинное лицо под телепатически внушаемыми видениями, но он не ожидал от них такой… реальности. Финлэй тяжело вздохнул и гордо поднял голову.

– Интересные же у тебя друзья, Эви, – громко сказал он. – Если был раньше увидел такое, то не сомневался бы, что мне подсыпали какой-то порошок из табакерки Валентина.

– Замолчи, Финлэй, – прошептала ему Еванжелин. – Ты проходишь испытание. Подпольщики не принимают в свои ряды аристократов. На их памяти слишком много мужчин и женщин были убиты властями за свою приверженность свободе. Ты до сих пор жив только потому, что пришел вместе со мной. Но даже и ко мне они не всегда относятся благосклонно. Стой тихо, а я замолвлю словечко за нас обоих.

– Я теперь вне закона, – возразил Финлэй. – Именно поэтому они должны относиться ко мне как к своему.

– Нет, – сказал кабан, – не должны. – Он говорил таким низким и хриплым голосом, что у Финлэя по спине пробежали мурашки. – Шпионы и предатели есть и среди изгоев.

– И что же вы делаете с ними?

– Я их съедаю, – ответил кабан.

Финлэй с легким сердцем решил предоставить Еванжелин право вести переговоры. Пока она беседовала с подпольщиками, он сохранял спокойное выражение лица и старался не дотрагиваться до оружия. Увидев, что в подземном зале появились нормальные человеческие фигуры, он приблизился к ним и учтиво поклонился:

– Я – Финлэй Кэмпбелл или, по крайней мере, был им. По-видимому, в будущем мне не придется носить это имя. А вы – тоже члены подпольной организации?

– Меня зовут Гуд, – сказал человек, лица которого не было видно. – Я советник подпольщиков.

На нем был длинный плащ с низко опущенным капюшоном. Вместо лица под капюшоном расплывалось темное пятно. «Наверное, это тоже экстрасенс», – подумал Финлэй. Он перевел взгляд на трех женщин-близнецов и поприветствовал их как можно более галантной улыбкой.

– Зря теряешь время, жеребец, – сказала женщина слева. – Мы замужем.

– В самом деле? – шутливо спросил Финлэй. – И за кем же?

– Друг за другом, – ответила женщина посередине. – Мы – Стиви Блю. Можешь звать нас Первая, Вторая и Третья, но только не перепутай. Когда нас путают, мы выходим из себя. Мы все очень разные.

– Точно, – подтвердила женщина справа, или Стиви Третья. – И особенно не любим аристократов.

– Сейчас их любят очень немногие, – согласился Финлэй. – Хотя я готов настойчиво утверждать, что не все аристократы одинаковы.

– Сильно сомневаюсь, – сказала Стиви Первая. – Если ты еще к тому же скажешь, что твои лучшие друзья клоны, меня просто вырвет.

Финлэй решил не продолжать разговор и отошел к Еванжелин, которая, по-видимому, закончила переговоры. Ему придется иметь дело с клонами – такими же, как Еванжелин. Он до сих пор не мог понять, как относится к ним. Он надеялся, что еще будет время разобраться с чувствами, однако события развивались очень быстро. Он никак не предполагал, что, проснувшись утром наследником одной из самых знатных фамилий, к вечеру будет стоять в подземной пещере, ожидая, пока клоны и экстрасенсы решат его участь.

Прежде он относился и к клонам, и к экстрасенсам довольно пренебрежительно. Их можно было использовать для разного рода дел, так же как и другое имущество, принадлежавшее клану. А теперь он вошел в их общество, более того, оказался влюбленным в клонированную женщину. Любовь осталась единственным, что не претерпело никаких изменений. Он потерял семью и положение в обществе. Императрица, которой он поклялся служить верой и правдой, стала его заклятым врагом, но при всем этом он сохранил Еванжелин. И в конце концов, только она в его жизни имела подлинную ценность.

Еванжелин продолжала проникновенно убеждать в чем-то предводителей экстрасенсов, и Финлэй поневоле вновь вернулся к Гуду и Стиви Блю. Так или иначе, они и подобные им люди станут его соратниками, поэтому нелишне будет научиться находить с ними общий язык.

Теперь он тоже оказался вне закона – так же, как Оуэн Искатель Смерти. Финлэй понял, что в свое время лорд Оуэн заслуживал большего сострадания. Сейчас он лучше понимал этого человека. Решив, однако, не доводить себя до головной боли мыслями о судьбе таких изгоев, как Оуэн или он сам, Финлэй дружелюбно кивнул человеку без лица. В свое время во дворце ему приходилось вести вежливую беседу с лунатиками, сумасбродами и даже жутковатыми монстрами, – неужели он не найдет контакт с тремя ворчливыми клонами и экстрасенсом? А если предводители экстрасенсов начнут вести себя угрожающе, придется взять в охапку Еванжелин и, проложив себе путь мечом, уходить отсюда. Таинственному Гладиатору приходилось выпутываться и из более сложных ситуаций. Скорее всего, дело все-таки не дойдет до драки… Он твердо решил не думать об этом.

– Прошу простить нас за неожиданное вторжение, – с улыбкой сказал Финлэй Гуду, – но жизнь наверху стала просто невыносимой. Повсюду то и дело стреляют, от наемных убийц просто нет прохода. Да вы и сами знаете.

– Да, – согласился Гуд. – Именно поэтому мы и здесь. Но если вас преследуют наверху, это не значит, что вам гарантирован радушный прием в подполье.

– Точно, – подтвердила Стиви Третья.

Финлэй не мог не оценить ее крутой кожаный «прикид» со множеством цепочек; интересно, как бы в таком костюме выглядела Еванжелин? Тут он понял, что Стиви до сих пор что-то говорит ему, и постарался сосредоточиться на ее лице. Она зловеще улыбнулась, словно угадав его мысли.

– Мы пришли к выводу, что ты еще один вонючий аристократик, который обжег себе пальцы и в слезах прибежал жаловаться подпольщикам.

– Не подумай, что мы ко всем относимся с антипатией, – сказала Стиви Вторая. – Мы готовы были симпатизировать любому врагу Железной Стервы, но нас слишком часто подставляли под удар. Нашему терпению пришёл конец.

– Точно, – сказала Стиви Третья.

– Мы не возим на нашем корабле пассажиров, аристократик, – сказала Стиви Первая. – Нам плевать, кто у тебя враги. Важнее, что ты умеешь делать.

Лицо Финлэя вспыхнуло, и он непроизвольно потянулся к оружию, но вовремя одернул себя. Они имели полное право задавать такой вопрос. Если они и знали Финлэя Кэмпбелла, то только как избалованного щеголя и бездельника. Изорванная и окровавленная одежда была недостаточным аргументом. Вместе с тем ему не очень хотелось раскрывать секреты каждому встречному, и прежде чем ответить, он задумался. Он мог сказать, что владеет несколькими языками и знает, какой вилкой есть рыбу, но здесь этого явно бы не оценили.

– Я опытный боец, – наконец признался он. – Сражаюсь любым оружием, с любым противником. Могу доказать, что я лучше всех тех, кого вам приходилось видеть в деле.

Все три Стиви испытующе взглянули на него, но, поняв, что он сказал полную правду, улыбнулись. Гуд удовлетворенно цокнул языком.

– У тебя будет возможность доказать это, Кэмпбелл. И даже скорее, чем ты думаешь.

– Скажи, а что у тебя с лицом? – не выдержал Финлэй. – Порезался во время бритья?

Гуд отвернулся, не удостоив Финлэя ответом. Но все три Стиви улыбнулись. Гуд остановился возле Еванжелин и без всяких извинений вмещался в разговор с экстрасенсами:

– Кэмпбелл принесет в подполье проблемы. Он – смертельный враг Валентина Вольфа. Не хватало нам в подполье докатиться до феодальной междоусобицы. Особенно в такое ответственное время. Его надо отослать обратно!

– Он обратился к нам в трудную минуту, – возразил водопад. – Точно так же, как и ты в свое время. К тому же он пришел с открытым лицом и не скрыл своего подлинного имени. Почему мы должны отказывать ему в помощи, если не отказали тебе? На него ополчился весь верхний мир, к нам тоже все относятся враждебно. Так же как и нам, ему угрожают смертью. Подполье принимает его. С одной оговоркой. Ты должен проявить себя, Кэмпбелл, и тогда ты станешь полноправным членом нашей организации. Если ты проявишь малодушие или предашь нас, мы убьем тебя.

– Я готов к испытанию, – сказал Финлэй. – Мой меч принадлежит вам.

Огромный кабан качнул головой, громко хрюкнул, а потом развернулся в сторону Гуда:

– Ты сказал, что хочешь обсудить с нами важное дело. Говори, мы слушаем.

– В его присутствии? – Гуд презрительно показал на Финлэя. – Я протестую.

– Он теперь принадлежит к нашей организации. Доверяй ему, так же как мы доверяли тебе. Говори!

– Что же, хорошо. Мы давно обсуждаем пути освобождения наших соратников – клонов и экстрасенсов из тюрем, где они ждут исполнения смертного приговора за участие в восстании. Большинство из них томится в бункере №9, известном под названием «Логово Большого Червя». Это тюрьма особо строгого режима, с дюжиной блокираторов биополя и целой армией охранников. До сих пор она считалась непроницаемой и для наших агентов. Мы не меньше десяти раз планировали взять ее штурмом, но каждый раз откладывали акцию. Нас останавливали огромные возможные потери. Но сейчас я получил информацию, которая коренным образом меняет дело. В тюрьме устанавливается новая система безопасности, и сегодня вечером все две тысячи охранников будут заменены. На какое-то короткое время в тюрьме будет царить полный хаос, туда получат доступ множество техников для демонтажа старого оборудования и установки нового. Я считаю, это идеальный момент для того, чтобы напасть на «Логово Большого Червя» и освободить наших товарищей. Но если мы хотим использовать эту возможность, надо двигаться туда прямо сейчас. Власти знают, насколько уязвимой будет тюрьма сегодня вечером, и проводят замену оборудования в спешном порядке. Я лишь случайно узнал об этом. Я уже связался со многими членами нашей организации и заручился их согласием, но решение о штурме тюрьмы не может быть принято без вашего одобрения. Я призываю вас сделать это. Лучшей возможности, чем сегодня, не будет.

Предводители экстрасенсов переглянулись и, хотя они не проронили ни слова, Финлэй понял, что начался телепатический обмен мнениями. Он приблизился к Еванжелин и склонил голову к ее уху:

– Объясни мне, Эви. Тюрьма особо строгого режима для клонов и экстрасенсов? Почему я ничего не знал о ней раньше?

– О ней знают очень немногие. Империя не любит признавать неудач в опытах по изменению натуры экстрасенсов. Большинство экстрасенсов, которым хотят сломить волю, погибают, но опыты продолжаются. Кроме обычных методов психиатрического воздействия и контроля, сейчас применяются механические и химические имплантанты, однако они не столько меняют характер, сколько загоняют в могилу. А спрос на клонов и экстрасенсов продолжает расти. Мы приносим слишком много пользы. Большинство неудачников содержатся в обычных тюрьмах до тех пор, пока от них не удается избавиться. Обращаться в суд для экстрасенсов бесполезно. Клоны и экстрасенсы – это имущество, а не люди.

Бункер №9 – это место, куда сажают самых упрямых, тех, кто не желает подчиняться. Кто не выполняет приказы или обдумывает действия. И, разумеется, тех, кто замечен или хотя бы заподозрен в связях с подпольем. Официально бункер №9 не существует, что означает, что там может твориться любой произвол. В заключенных видят просто тела, пригодные для различных экспериментов. Империя заинтересована в улучшении своей породы, так же как и в поиске новых возможностей для контроля и управления стадом. Речь идет о методах интенсивного психологического воздействия, генетическом вмешательстве и всех видах психического и морального истязания. Что-то приносит плоды, что-то оканчивается неудачей, но недостатка в новых «теплых телах» нет. Иногда, прикрываясь интересами научного поиска, Империя вызывает страшные мутации в организмах заключенных. В бункере №9 есть подлинные монстры.

– А кто такой Большой Червь?

– Это начальник бункера №9. Когда-то он, наверное, был нормальным человеком. Теперь это какое-то другое существо, хотя человеческая природа иногда проявляется в нем – в зависимости от того, с кем он разговаривает. В свое время его искусственным образом наделили телепатическими способностями, причем гораздо более мошны-ми, чем у естественных экстрасенсов. Он превратил тюрьму в ад и живет в ней, как в своем логове. Унижение и пытки заключенных доставляют ему наслаждение. В основном из-за него из бункера №9 никто не выходил живым.

Финлэй медленно покачал головой:

– Я никогда не слышал об этом.

– Откуда тебе было знать? Под рукой у вас всегда было достаточно клонов и экстрасенсов, поэтому вы никогда не интересовались, как ломают их волю. Ведь ты никогда не спрашивал, что происходит с тем «мусором», который вы выбрасываете из своих домов?

– Хорошо, хорошо! Я приношу свои извинения. Я о многом прежде не спрашивал, но я делаю это сейчас. Скажи, а раньше были попытки проникнуть в эту тюрьму?

– Не знаю. Во всяком случае, живых свидетелей нет. В бункере №9 установлена уникальная система безопасности. Раньше мы даже не надеялись обойти ее, но сейчас, по-видимому, настал долгожданный момент, о котором мы мечтали. Среди подпольщиков есть много таких, которые готовы отдать жизнь; лишь бы разорить «Логово Большого Червя». Между прочим, и я тоже.

Финлэй внимательно посмотрел на нее. «А я считал, что твоя жизнь принадлежит только мне».

– В эту тюрьму попал кто-то из твоих знакомых? Твой друг?

– Да. Почти у каждого из нас там находятся близкие люди. Она была подругой той, первой Еванжелин, а потом стала дружить со мной. Именно она помогла мне вжиться в образ моей погибшей предшественницы. С ней я делилась всеми секретами и переживаниями. Ее схватили ранним утром, и мы даже не смогли попрощаться. Папочка пытался выяснить, что с ней случилось: он боялся, что она расскажет много лишнего. Но даже он не смог ничего узнать о человеке, который попал в «Логово Большого Червя».

Еванжелин замолчала. Финлэй не стал задавать больше вопросов. Они оба посмотрели на Гуда, который настойчиво излагал план:

– Мне удалось внедрить агентов в новый контингент охранников. Кроме того, несколько смельчаков-кибератов в момент атаки организуют мощные помехи, благодаря которым тюрьма останется без связи и сигнализации. Помехи будут продолжаться до тех пор, пока мы не освободим всех наших людей.

– Что ж, хорошо, – согласился кабан. – Считай, что ты нас убедил. Начинай приводить план в исполнение. Мы оповестим о начале операции по нашей сети экстрасенсов. Организовать клонов поручаем тебе. Штурм тюрьмы начнется через час. За дело!

Гуд утвердительно кивнул пустым капюшоном, не удостоив взглядом Еванжелин и Финлэя, повернулся и быстро вышел из пещеры. Финлэй посмотрел на свою возлюбленную:

– Лично я не привык к таким молниеносным решениям. Неужели вы действительно пойдете на приступ тюрьмы особо строгого режима только со слов этого человека?

– Конечно. Мы доверяем Гуду. Раньше он никогда не подводил нас. А налет на тюрьму мы планировали уже давно – и просто ждали подходящую возможность. Это наша давняя мечта, Финлэй. Сегодня мы сможем отдать немало кровавых долгов.

– Ну а что, если вы потерпите неудачу?

– Пусть будет неудача! Мы не вправе упускать такой шанс. Другого момента придется ждать годами. Ты просто не представляешь, что такое оказаться в этом аду, Финлэй. И никто из нас не представляет.

– Это не совсем так, – бесстрастным голосом возразила Священная Эмблема. При пристальном взгляде на нее у Финлэя начинала болеть голова, поэтому он смотрел в сторону и слушал голос, который продолжал говорить. – Нам удалось установить связь с одной из подпольщиц, оказавшейся в бункере №9. Она добровольно согласилась сдаться властям, чтобы попасть туда. Мы потратили немало времени на ее подготовку. В соответствии с нашим планом, она «раскололась» на допросе, однако значительная часть ее сознания осталась закрытой от мучителей. Мы можем слушать донесения, хотя не можем говорить с ней. Она знала, что идет на верную смерть, но все-таки добровольно согласилась на это ради общего дела. Она была готова терпеть муки не один год. А ты смог бы пойти на такое самопожертвование, Финлэй Кэмпбелл?

– Я ставил на кон свою жизнь каждый раз, когда выходил на арену, – ответил Финлэй. – Но это я делал только для себя самого. Я жил ради себя до тех пор, пока не встретил Еванжелин. После этого я стал заботиться о двоих. Может быть, сейчас я начну жить по-другому. Я не знаю. Я еще только осваиваюсь у вас и не совсем понял, на каких принципах строится ваша жизнь.

– Тогда позволь нам показать тебе кое-что, – сказали предводители подполья, и их мысли стали накатываться на сознание Финлэя, как неудержимые волны ослепительного света. Его охватил поток чужих мыслей и образов. Все, на что он был способен, – это следовать потоку. Однако даже в этом стремительном водовороте он ощущал близкое присутствие Еванжелин. Оно вселяло в Финлэя уверенность и спокойствие. Он перестал волноваться и позволил предводителям экстрасенсов вести его туда, куда они пожелают. Он стал слушать, и вскоре в его сознании зазвучали чьи-то чужие мысли…

***

…На самом деле ее звали не Дженни Психо. Такую кличку дали ей подпольщики. Когда Империя упрятала ее в «Логово Большого Червя», ей пришлось забыть об очень многом, но подлинное имя все-таки теплилось в самой глубине ее сознания – там, куда не могли проникнуть мучители. Даже сам Большой Червь. Для них она осталась Дженни Психо – попавшей в их лапы террористкой. Все случилось так, как планировали подпольщики, хотя она уже не помнила о планах. Она о многом забыла. Это было единственным путем к тому, чтобы выжить.

Прижав колени к груди, голая и дрожащая, она лежала на бетонном полу своей камеры. Здесь не было даже матраца или табуретки, только четыре стены и пол, который по площади не больше чем в два раза превышал площадь гроба. Потолок нависал так низко, что она не могла выпрямиться в полный рост. Ее бросили в эту камеру, запечатали снаружи глазок и, громко рассмеявшись, оставили одну. Отодвигая крышку вентиляционной отдушины в потолке, ей подавали еду и питье, но даже в этот момент с ней никто не разговаривал.

Никто, кроме Большого Червя.

Она знала, что наружу ее выведут только для того, чтобы убить, но когда это случится, никто не сказал. Каждый день через дыру в потолке заглядывали охранники, и она боязливо забивалась в угол, словно хотела спрятаться, но они опускали на пол еду и питье и опять исчезали. В камере было то жарко, то холодно, но никогда не было света. Дженни не представляла, как она теперь выглядит, скорее всего – отвратительно. За все время ей не позволили ни разу умыться. Она пыталась вести отсчет времени по тому, сколько раз ей давали пищу, но очень скоро сбилась. В углу камеры в пол была вделана решетка, на которую можно было справлять нужду. Иногда под ней шевелилось что-то живое. Какие-то твари, жившие рядом.

Так же, как Большой Червь.