Текст книги "Осколки (СИ)"

Автор книги: Саша Урбан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

Глава 25

Линия оцепления лопнула сразу в нескольких местах, как будто кто-то специально распустил плетение чар, но ни заклинаний, ни сигилов Летиция не заметила. Не было и времени, чтобы смотреть по сторонам. Два человеческих потока схлестнулись, а она оказалась ровно посередине.

Заклинатели посчитали залп с кораблей сигналом штурма, и впервые за долгие годы алхимики были единодушны с ними. Взвинченные люди с обеих сторон жгли и давили друг друга. Летели ледяные иглы, завывали хлесткие жгуты ветра, трещало занимающееся пламя, хрустели камни, звенели разбивающиеся колбы, и из них по земле ползли потоки едкого дыма, от которого заклинатели теряли зрение, начинали кричать. Алхимики чертили в воздухе и на камнях сигилы, и чары окутывали нападавших на них.А те, кто совсем обезумел в пылу схватки, вцеплялись в соперников и принимались дубасить их всем, что попадется под руку.

Крики разрывали воздух, и Летиция, уверенно шедшая среди своих людей, почувствовала ужас. Впервые за долгие годы она ощутила, как от страха подкашиваются ноги. Ей захотелось развернуться, побежать назад. Она видела перекошенные гневом лица, видела человеческий поток, рвавшийся прямо на нее, ненавидящий ее, готовый стереть с лица земли женщину, которая столько лет держала город в своих руках. Сейчас ее руки ослабевали с каждым шагом. Преодолевая каждый метр улицы она из королевы подполья превращалась в старую женщину, прошедшую достаточно много битв, но так и не успевшую приготовиться к этой волне человеческой ярости. По ее щекам потекли слезы, а у нее не было сил поднять руку и вытереть их.

– Госпожа! – Эллиот появился из ниоткуда и взмахнул рукой, разрывая заклинателя пламени, готовившегося полить их огнем. – Госпожа, ведите их.

Но куда? Летиция будто вмиг забыла обо всем. Ужас застлал ей глаза. Звуки битвы доносились сквозь плотную пелену. Несколько алхимиков прорвались через небольшой отряд заклинателей с криками: «Да здравствует Рох!». С другой стороны улицы им отвечали: «Алхимики будут свободны!». Ноги то и дело поскальзывались на лужах крови.

Эллиот призраком вился вокруг Летиции. Умелые руки целителя обрывали жизни одну за другой, не позволяя заклинателям приблизиться. За ним, как за живым щитом, следовали алхимики со склянками и колбами. Они плескали зельями, выбрасывали склянки, и их снаряды из тонкого стекла прожигали кожу, заставляли ее отслаиваться пластами. А заклинатели все напирали и напирали. Их не пугала неожиданно открывшееся злобное лицо алхимиков, наоборот, оно только пробуждало еще большую жестокость.

– Госпожа, помогите, – вскрикнул Эллиот, когда ледяной шип, направленный прямо в ее голову, в последний момент изменил направление и расцарапал висок и скулу целителя. По безупречному лицу хлынула кровь.

В небе загрохотала гроза. Заклинатели воды дружно закричали, развели руки, принимая небесные потоки в свою власть. Летевшие вниз капли дождя обращались ледяными иглами и больно жалили, застревали в тканях, кого-то убивали на месте. Заклинатели обращали дождь в град размером с яблоко, и алхимики один за другим падали с пробитыми головами.

– Нет! Нет, – повторяла Летиция, бешено вертя головой.

– Госпожа, – Эллиот в очередной раз выпрыгнул перед ней, закрывая от какого-то заклинателя, и рухнул под ноги своей госпожи с глубокой вмятиной от лба до виска. Ледяные глаза закрылись, а Летиция закричала.

Последние силы оставили ее. Женщина споткнулась о тело Эллиота и рухнула сверху. Черная, усиленная чарами, ткань алхимической мантии вспыхнула, сдерживая напор чужой магии. Летиция закричала, как вдруг боль, самая что ни на есть осязаемая, пронзила ее со спины. Кто-то разорвал плетение, разрушил вышитые сигилы и наложенные чары. Чужое колдовство принялось трепать ее, как куклу, и где-то над ухом прозвучало: «За Рох!»

***

В кают-компании зазвенели сразу несколько телефонов. Говард Редер и вице-адмирал Велле не успевали отвечать на все звонки, но по обрывкам фраз Амаль поняла, что дело – дрянь. Алхимики и заклинатели бились не на жизнь, а на смерть. Посольство Галстерры передавало приказ держаться как можно дальше от боев, пока Верховная Коллегия не запросит подмоги. Если не запросят сами – убедить их сделать это.

Лерой развалился с отдельным столом и вливал в себя что-то крепкое. Он даже выработал собственный ритм. Стук становящегося на подставку стакана, умиротворяющий плеск пойла, звон завинчивающейся крышки, клацанье стекла о зубы и тяжелый выдох, переходящий в прерывистый кашель, а затем – в угрюмое бормотание. Амаль так и сидела, непоколебимая, несгибаемая. И все-таки донесшиеся из трубки новости о том, что Летицию Верс забили на набережной квартала Торговцев хлестнули по ее нервам огненным кнутом, заставили дыхание сбиться.

– Господа, – Редер обратился к Лерою и Амаль. – Предлагаю вам на правах представителей Верховной Коллегии, озвучить просьбу о подавлении мятежа. Подобные запросы мы уже получили через посольство от представителей заклинателей пламени и воды.

Лерой открыл было рот, но Амаль опередила его.

– А что будет после нашей «просьбы»?

– Мы сделаем несколько залпов из «Сирены», максимально щадящих для жителей города, – пообещал вице-адмирал.

– А затем? – не отступала госпожа Мартинес.

– Затем мы подпишем пакт, перенесем алхимиков на корабль и отправим их в новую жизнь, – торжественно объявил посол. На его губах играла веселая улыбка, как будто все вокруг было частью его плана и играло на руку ему.

Амаль скрестила руки на груди.

– Вы собираетесь погрузить их на корабль, как скот? – переспросила она.

– Ну, формально я бы назвал это статусом беженца. Не переживайте, вашим людям не впервой так пересекать пролив. Мы учтем все нужды…

Он не успел договорить. По коридору прокатилась волна крика, а затем дверь распахнулась – замок, до этого удерживавший ее, рассыпался мелкой металлической крошкой. На пороге оказался Ханнес.

– Еще чего, – только и сказал он.

Посол выругался и бросился к стене с телефонами, но не успел он сделать и пары шагов, как его ноги по щиколотку увязли в досках, выстилавших пол.

– Именем Короны, приказываю прекратить! – выкрикнул он, все еще пытаясь дотянуться до средств связи, дразняще болтавшихся на проводах.

– Ханнес, думаю, вы его достаточно напугали, – подала голос Амаль.

– Не мешай мне, – только и сказал мужчина. Он крутанул рукой, и провода расплавились, слиплись в ком проволоки и резины.

Вице-адмирал дернул рукой, ударил по какой-то кнопке и на всем корабле погас свет, включились красные лампы. Раздался железный крик сирены, в котором растворился крик вице-адмирала, также утопавшего в полу.

– Никто не будет против, если я закурю? – поинтересовался мистер Ричард Вальд, все также сидевший в углу.

***

От воя сигнала тревоги Элоиза встрепенулась. Она и сама не поняла, как провалилась в зыбкий сон, просто села на кровать, пока дожидалась возвращения матроса, и ненадолго закрыла глаза. По коридору загрохотали ноги. Девушка ломанулась к двери, но та оказалась заперта. Элль несколько раз ударила в деревянную обшивку, потребовала выпустить ее, но где-то над головой раздался механический голос: «Объявлена тревога. Весь экипаж в боевой готовности должен прибыть в кают-кампанию».

– Да твою ж мать, – выругалась Элль. Она бросилась к иллюминатору, подняла шторку и ужаснулась, увидев охваченную пламенем набережную Темера. То и дело на разных ее участках мерцали вспышки. Элль протянул руку к стеклу, и сквозь его холод смогла ощутить нити боли, тянувшиеся от самого берега. Город утопал в крови.

Сотни голосов звали на помощь. Молили о том, чтобы это безумие прекратилось, и сотни других голосов требовали новых и новых смертей. Элль содрогнулась всем телом. Разум упрямо твердил, что это – ее шанс сбежать. Сердце ныло, одновременно требуя оказаться там, где алхимики бились за свою свободу, и умоляя держаться подальше. Эта борьба разворачивалась столько раз, и ни разу не принесла ничего, кроме боли и потерь.

Щелкнул замок. На пороге показался один из офицеров. Не тот, с кем разговаривала Элоиза, гораздо старше, с лицом, исполосованным жесткими шрамами. В его руке был предмет, который Элль видела на выставке технологий год или два назад – револьвер. Инструмент, напоминавший больше дамский аксессуар, грозно блестел серебром.

– Не советую сопротивляться, мисс, – предупредил офицер. – Оружие заряжено черной медью. С такими ранами не справятся даже ваши целители.

Элль стиснула челюсти, но все же опустила руки. Убрала их за спину.

– Следуйте за мной, – почти вежливо попросил мужчина и позволил Элль выйти первой.

Она посмотрела на дверь каюты, достаточно тяжелую, чтобы как следует придавить ею мужчину, но что потом? Она не знала устройства корабля, понятия не имела, куда бежать. И уж точно не собиралась бросать Ирвина.

Офицер взял ее за запястья, несильно, лишь обозначая захват, и повел вперед. К кают-компании.

По обе стороны коридора толпились члены экипажа. Вслед за Элоизой привели Пенни, Доминика и Ирвина. Последний был совсем плох, его голова болталась, как у тряпичной куклы, а глаза заволокло белым. В уголке рта расцвело бурое пятно крови.

Офицер, удерживавший Элль, передал девушку в руки крепко сбитого лысого мужчины с многократно сломанным носом.

– Мистер Фиуме, говорит капитан корабля. Отпустите членов делегации и позвольте нам восстановить связь. Мы готовы предложить обмен заложниками и обеспечить, что вы все покинете судно живыми, – спокойно проговорил мужчина, во взгляде, брошенном на Элль, промелькнуло предупреждение.

– Что мне до заложников, когда речь о свободе моего народа! – крикнул Ханнес.

– Мистер, вы либо покинете корабль все вместе, либо его не покинет никто, – все так же непоколебимо проговорил капитан.

Элль обернулась на Доминика. Тот пьяно хихикал, шатаясь сильнее, чем само судно. Рядом на руке другого офицера болтался Ирвин.

– Я считаю до трех, – сказал капитан. – Один… два…

Вместо ответа внутри кают-компании грохнул выстрел. Элль непроизвольно взвизгнула и дернулась в сторону, но капитан удержал ее. Подтянул к себе и коротко бросил что-то экипажу. Слаженно, как единый механизм, мужчины распахнули дверь кают-компании – она оказалась не заперта и быстро поддалась.

Ханнес с залитым кровью лицом лежал на полу и надсадно хохотал.

– Вы идиоты! Алхимики победили смерть. Мы больше, чем просто маги. Мы… мы… Элли, покажи им! – он сипло закашлялся, потянул руку к Элоизе, но девушка не смотрела на него.

Ее внимание было приковано к мужчине в строгом костюме и револьверу в его руке. Лучистые голубые глаза с интересом наблюдали за агонией, в которой корчился предводитель алхимиков.

– Такое мощное существо, но для черной меди все равны, – улыбнулся мужчина и перевел взгляд на Элоизу. – Желаете помочь ему, мисс?

Элль помотала головой, спрятала руки за спину, но не могла отвести взгляда от отца, бившегося на полу и тянувшего к ней руки.

– Наконец-то среди нас кто-то, с кем можно нормально разговаривать, – констатировал мистер Вальд. – Тогда освободите мистера Велле и мистера Редера.

Он указал револьвером в сторону мужчин. Элль вопросительно перевела взгляд на Амаль, сидевшую за столом. Ее руки были скованы наручами из черной меди и прикованы к столу. Элль поежилась, не желая даже представлять, что испытывала женщина.

– Вот ваш план? – вздыбилась Пенни позади. – Перебьете нас, а в живых оставите тех, кто готов жить в мире ваших железных игрушек?

Посол поправил очки на крючковатом носу и вскинул свой револьвер. Даже скованное положение ему не помешало.

– Отличная мысль. Желаете подкинуть мне еще пару славных идей, миссис? Или все-таки хотите увидеть будущее своего народа?

Элль плавно, через силу, прошла в помещение. Перешагнула через подрагивавшего на полу отца, стараясь не смотреть, не пытаться поймать его мечущийся взгляд, не видеть, как он царапает ногтями пол. Она подошла к послу и принялась цеплять нити, лишая доски прочности. Они вмиг стали хрупкими, как песочный замок, и мужчина смог запросто освободить ноги.

Элль опустила голову и проделала то же самое с вице-адмиралом.

– Итак, юная мисс продемонстрировала свою лояльность, – констатировал посол. – Что насчёт вас, госпожа Мартинес? Не желаете, чтобы как можно больше ваших людей встретили рассвет в статусе подданных Галстерры?

Амаль перевела на посла пустой взгляд и лишь крепче стиснула челюсти.

– Остыньте, Редер. Впереди еще долгая ночь, – протянул мистер Вальд и уселся за свой излюбленный столик, закинул ноги на соседний стул и закурил.

– Давай, Амаль. Что теперь-то ломаться? Эта ночь перемелет всех, – прохрипел валявшийся на одном из столов Лерой.

– Ну может, госпожа Мартинес с такого расстояния не понимает, что это такое, когда погибают ее люди? – предположил Редер и щелкнул пальцами в сторону Доминика.

Качка и опьянение сделали свое дело, и Дом стал зелен, как весенняя листва или новомодные обои. Его не вывели, а буквально вынесли в центр кают-компании, под мерцающую то красным, то белым светом лампу, развернули лицом к Амаль Мартинес.

– Вот, госпожа Мартинес. Сын вашей близкой подруги. Как бы жестока с вами она ни была, неужели вы бы пожелали ее сыну такой же мучительной смерти? – свел брови на переносице Редер. Теперь ничто не мешало ему перемещаться, и он ходил кругами, как кот вокруг открытой банки сардин.

Амаль поджала губы и бросила на Доминика быстрый взгляд. Медленно опустила веки, а затем испепеляюще взглянула на посла.

– Летиция Верс мертва.

– А я мертв и того дольше, тетушка, так что не беспокойтесь, – пролепетал Доминик и взмахнул руками, как будто пытался сотворить чары, пошел на Редера.

Тот среагировал молниеносно – раздался выстрел, и густая алая кровь толчками побежала из живота Доминика. Алхимик расхохотался и рухнул на колени.

– Работает! Смотрите-ка, работает! – бешено засмеялся он, нашел взглядом Элоизу. – Ты чувствуешь, Элли?

– Нет!

Элль чувствовала. Она рванулась к Доминику, схватила его за плечи. Он расползался под ее пальцами, как ветхое полотно. Нити и связи, державшие его среди живых, лопались и распадались под жаром черной меди, и золотые нити, из которых Элль сплела его жизнь, хлынули к ее ногам, на ее блузку и руки, пока она пыталась зажать рану, задержать жизнь.

В коридоре захрипел Ирвин. По его груди расползалось кровавое пятно. Скальп плотно обтянул череп, глаза ввалились. Офицер пытался удержать его, но заклинатель ухнул вниз, оставляя в руке моряка целую руку с обрывками гнилой плоти и тонкой, как старый папирус, кожи.

– Ирвин!

Элоиза отскочила от Доминика. Все были так поражены, что не могли даже говорить. Никто не попытался остановить ее. С десяток пар глаз уставились на девушку, которая двумя руками обняла разлагающегося человека, ласково уложила себе на колени и водила руками над ним, точно пытаясь соединить расползающиеся ткани. По ее лицу градом катились слезы, а мертвяк глядел на нее белесыми глазами, и одна лишь Элоиза видела в этом выражении нежность.

– Забирай, – попросил Ирв, еле шевеля губами. – Я обещал, что отдам всю любовь тебе. Забирай ее, пожалуйста.

– Нет, – замотала головой Элль. Тогда Ирвин из последних сил сжал ладонь Элль и прижал к своей груди. К слабо и часто бившемуся сердцу.

– Ты достойна всей любви на свете. Прошу, забери мою, и сплети из нее лучший мир, – вздохнул он и напоследок подался вперед, захватывая Элль в последний поцелуй.

В нем было все. Страсть и нежность, отчаяние и просьба не тосковать, мольба не забывать и клятва, которую не облечь в слова. И сила, какой Элль никогда не чувствовала. Она лилась в нее, как дождевая вода по водостоку, и уносила сознание следом. Она растворяла Элль в белых вспышках, и чем сильнее Элль старалась остановить это, продлить мгновение с Ирвином, не желая отпускать его, силилась оплести его, спрятать в коконе чар, тем сильнее становился обрушившийся на нее поток. И Элль сдалась, позволяя унести себя куда-то в ослепительно белую вспышку.

Глава 26

Тишина.

Повсюду вокруг Элль царила тишина и темнота, настолько непроглядная, что девушке потребовалось некоторое время, чтобы по движению век определить, открыты у нее глаза или закрыты. Она оказалась одна в бескрайнем плотном мраке, и больше вокруг не было ничего. Ни звуков борьбы, ни запаха крови и разложения, ни образов и лиц. И даже собственные чувства показались Элоизе притупленными, хотя она готова была покляться, что буквально мгновение назад она ощутила их все остро, как никогда.

Она попробовала осмотреться, но это никак не помогло. Тогда девушка провела по воздуху руками и ощутила одну нить, бесконечно жаркую и пульсирующую. Элль ухватилась за нее, обжигая пальцы, и направилась вперед. Шаг за шагом, она шла все увереннее, уже не боясь споткнуться. И темнота стала расступаться. Обретать очертания, напоминать стаю облаков, в котором белым пятном маячила Феррис. Элль пошла на этот свет, цепляясь за нить уже двумя руками, пока от белого света не начали слезиться глаза, но остановиться она уже не могла. Ноги сами несли ее вперед, пока нить не оборвалась, а темнота не осталась позади.

Элль остановилась в пятне серебристого света и замерла. Все внутри сжалось от предвкушения. И тогда навстречу ей вышла женщина. Высокая и гибкая, как шелковая лента. Хоть в темноте не было ветра, но ее густые каштановые кудри развевались, а легкие одежды танцевали в воздухе, взвивались вверх и в стороны при малейшем движении. В прорезях длинной юбки мерцали смуглые бедра, на щиколотках и запястьях звенели усыпанные драгоценностями браслеты. Воздух вокруг нее задрожал от магии.

Она откинула невесомое покрывало, и Элль невольно зажмурилась от безукоризненной красоты ее лица. Девушка не могла подобрать слов, чтобы описать ее, но все во внешности незнакомки было совершенно, будто она была создана богами.

– Ну, здравствуй, дитя, – проговорила она низким рокочущим голосом. – Как я рада видеть тебя, Элоиза.

– А вы…

Незнакомка вопросительно вскинула бровь и хитро улыбнулась, и ее имя вспыхнуло в уме Элль. Девушка опустила голову и упала на колени.

– Великая Мятежная Рошанна.

– Так-то лучше, – самодовольно проговорила богиня, звякая браслетами. – Я давно жду здесь того, кто сможет вывести меня из мира теней.

– Но я сама не знаю, как здесь оказалась, – проговорила Элль, все еще едва веря своим глазам и ушам.

– А я знаю, – улыбнулась Рошанна и наклонилась, чтобы взять ладони Элоизы в свои и помочь ей подняться. – Ты получила щедрый дар, но опять решила отправиться за тем, чье время среди людей истекло. Лучше помоги себе.

Она сжала руки девушки и шумно вдохнула.

– Что же вы натворили, пока мы бродили впотьмах? – ее голос дрожал от возмущения, а губы скривились. – Сколько времени прошло?

И тут внутри Элль что-то оборвалось. Стальная нить, удерживавшая все ее чувства под замком, лопнула, хлестнула по обнаженным нервам, и вырвала вопль боли, а за ним и слезы. Они хлынули рекой, Элль даже не пыталась их остановить. Все чувства обрушились на нее разом: ужас, потеря, тоска. Отец, который так и не смог ее полюбить, Доминик, который даже мертвый вел себя, как капризный ребенок, требующий внимания и общего восхищения им. Ирвин, который единственный из всех, кого она знала, сдержал обещание. Все, кому она когда-либо верила, оказались мертвы. А теперь и она оказалась на полпути на ту сторону.

Рошанна обняла девушку, как заботливая мать, позволяя выплакать всю боль и горе в складки тонкого одеяния. Мягкая рука легла на ее плечо.

– Ничего, дитя. Теперь я с тобой, и мы справимся. Мы сможем остановить этот ужас.

Элль удивленно подняла на богиню заплаканные глаза и чуть не растворилась в ее сиянии. Рошанна смотрела на нее сверху-вниз, и ни одна черта ее лица не лишилась мягкости. Она ладонью утерла слезы со щек Элоизы и улыбнулась, когда девушка спросила:

– Как?

– Уступи мне свое место ненадолго, и мы прекратим это безумие навсегда.

И Элль согласилась.

***

– Это что вообще такое? – почти визжал Редер в лицо Амаль Мартинес. – Что за хрень у вас тут творится?

– Алхимия, – невозмутимо ответила женщина.

– Тот парень разложился за секунду! А этот… – на месте сына Летиции Верс тоже была бесформенная масса, которая к тому же воняла, как выловленный из реки труп пьянчуги. Лероя несколько раз успело вырвать. Амаль оставалась непреклонна.

– Я не стану передавать своих людей в рабство, как скот, – только и сказала она. – Что бы вы ни говорили, это не спасение.

– Так значит, вас устраивает происходящее на улицах?

– Ни капли, но лучше пускай народ Темера сам решает свои проблемы, без участия чужаков.

– Вы своей же рукой подписываете им приговор! Амаль, где ваша сознательность? – хватался за лысину Редер, но женщина будто заперлась внутри себя и бесцветным голосом отвечала.

– Я предала свой народ и понесу заслуженное наказание, – только и ответила она.

Редер терял самообладание. Он уже много лет работал над выстраиванием отношений между Галстеррой и Темером, но эта ночь перечеркивала все и отправляла его усилия – как говорят местные – в Бездну.

– Как хотите, госпожа, у нас еще вся ночь впереди. – он окликнул других членов экипажа. – Кто-нибудь нашел проклятую бабку? Не могла же она испариться!

И вдруг на скамье что-то завозилось. Кудрявая девица подняла голову и оглядела кают-компанию светящимися, как две Феррис, глазами. Вообще в Галстерре не верили в богов, не возводили им храмов, но тут вся делегация захотела прочитать охранную молитву. Мужчины взялись за оружие, но девица оказалась быстрее. Она взмахнула рукой, и металл расплавился, обжигая кожу.

Девица безучастно посмотрела на них и зашевелила губами. Она не произнесла ни звука, но под сводами черепов у всех зазвучал раскатистый голос: «Убирайтесь!»

И всех как одного обуял дикий, первозданный ужас. Тот, что прячется в тенях неизвестности, что хватает за горло в непроницаемой тишине кошмарного сна. Амаль раскрыла рот в немом крике, глядя на сереброглазое существо, что еще несколько минут назад было жалкой девчонкой, и склонила голову.

Девица взмахнула рукой, будто в танце, и все присутствующие позабыли, что могут ходить и совершать какие-то движения, кроме прерывистых вдохов. Девчонка скользнула к Амаль, забралась с ногами на стол и пригнулась, чтобы их глаза оказались на одном уровне. Обхватила ее лицо ладонями, прижала пальцы к вискам и шумно вздохнула. Из глаз Амаль брызнули слезы, но она не опускала веки даже на секунду, позволяя серебряным светящимся глазам прочитать все, что им было нужно, на дне ее зрачков.

Это заняло несколько бесконечно долгих мгновений, а затем девица выпустила голову советницы из рук, и та безвольно упала на стол. Девица выпрямилась, уселась на столе в полоборота и взглянула на Редера. Она разомкнула губы и произнесла:

– Уберите оружие. Больше никому не придется воевать за магию в Темере.

С этими словами она выпростала перед собой обе руки и потянулась к иллюминатору. Тот открылся внутрь, сминая и вспучивая металлическую обшивку корабля, и девушка выскочила прямо в разрывающуюся вспышками ночь.

Мужчины ломанулись к дыре в борту, чтобы увидеть девицу, бегущую над водой, как лунный блик.

***

– Погоди! Постой, прошу! – кричала Элль.

Полумрак вокруг нее трепетал. Она не рисковала выйти из пятна света, в котором ее оставила Рошанна, но стелившиеся вокруг тени периодически меняли очертания. Становились похожими то на людей, то на трепещущие под ногами волны, то на приближавшийся город.

– Что такое, дитя?

– Что ты имела в виду, когда говорила про магию?

– Ты же читала Писание, – вздохнула Рошанна. – Я завершаю то, что должно было быть сделано много лет назад.

– Но наша жизнь зависит от магии!

– И ваша смерть тоже, – бесстрастно парировала богиня. – Мы поклялись защищать человечество, но если эти железные люди научились обходиться без колдовства, то и вы справитесь. Вы посчитали себя равными богам, и вот, что получилось. Вы никогда не станете равными нам. Даже мы не всегда могли управиться с данной нам властью и силой. Но когда подобных нам много… Это лучше остановить.

– Пожалуйста, – всхлипнула Элль, трясясь от страха. Это чувство было таким сильным, как будто она испытывала его впервые.

– Не бойся, дитя. Есть вещи, от которых нужно избавляться, когда они приносят страдания, пусть они и привычны.

Очертания города стали достаточно близки. Элль смогла разглядеть побоище, развернувшееся на набережной. Гулко грохотали взрывы, ревело пламя. Руки Элль сами взвились вверх и замерли на уровне глаз. Следуя за движениями богини, Элль сложила пальцы веером, подцепляя нити. Их было больше, чем она чувствовала когда-либо. Она намотала их на пальцы и принялась виться в танце, будто стала веретеном. Она переступала с ноги на ногу и чувствовала, как развеваются невесомые одеяния, как все звуки растворяются в звоне браслетов.

Шаг, другой, взмах рукой, чтобы захватить больше нитей. Еще один поворот. Она вновь взвилась волчком, окутывая себя коконом из нитей магии, что веками оплетали город. Сияние вокруг стало невыносимым, и Элль зажмурилась.

«Вы посчитали себя равными богам, но вы не боги. Не вам решать, кому жить, а кому умереть. Чья магия достойна, а чья – нет. Мы совершили ошибку, наделив вас силой, и мы эту ошибку исправляем», – звучало барабанным боем в ее висках.

Элль продолжала кружиться в танце, а лицо ее снова было мокрым от слез.