Текст книги "Осколки (СИ)"

Автор книги: Саша Урбан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

– Через гадалок?

– Скорее, через кофейни при салонах. Очень удобно, никто не обращает внимания на работающих там…

– А они слышат все, о чем говорят в зале, – кивнул Ирвин и улыбнулся. – Тебе надо было становиться детективом.

Элль скривилась и сделала еще глоток чая.

– Значит, надо будет направить людей в штатском в салоны и понаблюдать, – продолжил мысль Ирвин, но Элль махнула рукой.

– Надо проверить Пенни Лауб.

– А при чем тут она?

– Я… видела уже ее леденцы. Такие же, как ты сегодня съел. Как ты вообще умудрился…?

Она подняла руку, точно пытаясь нащупать нити, но руку пронзила боль – пальцы все еще плохо слушались даже несмотря на то, что их освободили от бинтов. Ирвин перехватил ее руку и прижал к своей щеке.

– Я думаю, тебе нужно отдохнуть, Элли, – улыбнулся он, оставляя поцелуй на ее ладони. Девушка нахмурилась.

– Не называй меня так.

– Почему?

– Не люблю это имя, вот и все, – пожала плечами она. Наверное, звучало по-детски и капризно, но Ирвин не стал расспрашивать. Элль перевела тему. – И что ты мне предлагаешь, просто лечь спать? Когда что-то едва начало проясняться?

– А ты хочешь сейчас бежать в участок и требовать ордер на обыск в доме у Пенни? – ухмыльнулся Ирвин. – Я займусь этим утром. А сейчас тебе нужно восстановить силы. Могу предложить тебе воспользоваться ванной.

Элль бы с радостью просто рухнула на кровать, но это было бы злоупотреблением гостеприимством, поэтому пришлось согласиться.

Как и ожидалось, ванная в доме квартала Рек была, как и все остальное, шикарна. В нее при желании можно было влезть втроем и смотреть в окно на суетящийся город. Окно в ванной в целом было сомнительным решением, но даже от него веяло чем-то роскошным. Элль залезла в заботливо подогретую воду и с головой опустилась в ее теплые объятия. Пролежала так, пока легкие не начало жечь от нехватки воздуха, и только когда поняла, что больше не может, вынырнула. По шее тут же побежали мурашки от прикосновений прохладного воздуха. На бортике ванны обнаружилась чашка с недопитым чаем. Элль фыркнула и взяла ее. Предусмотрительно принюхалась, провела над ней пальцами, но не почувствовала присутствия магии.

«Вот и новая паранойя», – поздравила она себя и откинулась на бортик.

В голове пульсировал вопрос: «Что делать дальше?» и если заглядывать за пределы ближайших нескольких часов, Элль не могла найти ответа. Скорее всего, придется отправиться на ковер к Летиции и объясняться, как она умудрилась упустить ее ненаглядного сыночка и оказаться среди задержанных в участке. А дальше все будет зависеть от Летиции. Возможно, Элль повезет, и она смилостивится, если девушка предоставит ей для вымещения гнева Пенни Лауб. Скорее всего, милая старушка никак не ожидала, что ее алхимические леденцы попадут не в те руки. Обычно люди, покупающие такое, не спешат рассказывать о «производителе».

«У Милли был такой же леденец», — вспомнила Элль и шлепнула ладонью по воде. Новое звено в этой цепочке. И Элль была почти уверена, что пару лет назад такими же лакомствами баловался Доминик. Обложили со всех сторон.

– Я даже отсюда слышу, что ты опять думаешь о деле, – раздался голос Ирвина из-за двери.

– Хочу и думаю, – отозвалась Элль. Раздражение быстро вскипело в венах и заставило девушку потянуться к куску мыла на полочке. Она принялась яростно мылить волосы, чтобы хоть куда-то направить появившуюся энергию. Не самую благодатную, но все же.

– Тебе нужно отвлечься.

– С какой стати? – получилось чуть грубее, чем ей бы хотелось. Элль решила, что все спишет на плеск воды.

– А то мозг вскипит и додумаешься до чего-нибудь, что в здравом уме и не вообразить. Ну, например, что всему виной фаза Феррис, – шутливо отметил он.

Элль не ответила. Просто опустила голову в ванну, смывая пену.

– … А он и отвечает: «Для этого дела руки не нужны!», – продолжал говорить Ирвин.

– Что?

– Вообще-то я рассказывал анекдот, – деланно обиделся заклинатель воды. Элль фыркнула.

– Лучше расскажи какую-нибудь историю.

Она вылезла из ванны, завернулась в полотенце и вышла. Кожа тут же покрылась мурашками от прохлады. Ирвин все еще был на кухне, колдовал над свежим чаем. Он подкидывал чайные листья и ловил их пузырьками воды, носившимися над полом. На долю секунды он отвлекся, чтобы подмигнуть Элль. Убедившись, что ему удалось завладеть ее вниманием, он вернулся к своим фокусам.

– В детстве я хотел выступать на сцене, показывать такие шоу с водой, но мне сказали, что так каждый дурак сможет.

– Не видела подобного, – честно ответила Элоиза.

– А я о чем! Не представляешь, как обидно было вырасти и узнать, что ни один дурак не смог додуматься до моей идеи. Но время уже упущено, я взрослый человек с кучей обязательств, – он вскинул руки, и маленькие пузырьки с заключенными в них чаинками объединились в одну сферу, постепенно менявшую цвет. – Мне сказали, что заваренный в прохладной воде чай не горчит.

Элль неопределенно пожала плечами.

– А ты? – вдогонку спросил он.

– Меня лучше вообще не заваривать, вкус будет отвратительный.

– Не-е-ет, – даже водный шар пошел рябью в такст смешкам. – Кем ты хотела стать в детстве?

– Это уже не важно.

– Это как-то повлияет на ход дела? – Ирвин вытянул руки, и чай тугим жгутом полился в графин. Только после этого он повернулся к Элль. – Ладно тебе, я просто хочу, чтобы ты расслабилась. Я мог бы предложить тебе последние глотки виски, но, поверь моему опыту, лучше от этого не станет.

Элль скрестила руки поверх полотенца. Ирвин виновато опустил глаза и прошел в соседнюю комнату, а через минуту вернулся с просторной рубашкой в руках. Набросил ее Элль на плечи и достал чистые чашки.

– Не то, чтобы мне предыдущий вид не нравился, но вижу, тебе некомфортно. Хотя, казалось бы, после всего…

Он ведь не заткнется, если ему что-то не сказать, – поняла Элль.

– В детстве я хотела стать заклинательницей, – выпалила она в надежде, что хоть это приостановит словесный фонтан Ирвина.

Детектив удивленно вскинул брови, раскрыл рот, явно собираясь что-то сказать, но предусмотрительно захлопнул его обратно. Явно взял себе время на подумать.

– Из-за твоей семьи, да? – только и спросил он. Элль кивнула.

– Из-за этого дара одни беды. У всех, но в первую очередь у самих алхимиков.

– А если бы не было этого всего? Ни заклинателей, ни алхимиков, ни целителей. Чем бы ты хотела заниматься?

– Да какая разница? – вскипела Элль. Как будто непонятно, что это точно не была бы работа в подпольной лаборатории, но кому какая разница?! Есть здесь и сейчас, и в этой картине реальности она занимается тем, что создает зелья, которые не попадают под список запрещенных составов, и хранит секреты хозяйки подполья. Мечтала ли она об этом? Конечно же нет! Так зачем спрашивать?

Кажется, последнее она произнесла вслух, потому что Ирвин невозмутимо протянул ей чашку холодного чая.

– Можешь не рассказывать. Но даже если ты скажешь, что хотела стать человеком, который пересчитывает перья у всех городских голубей, я не буду смеяться, – произнес он так спокойно, что Элль захотела во что бы то ни стало вывести его из себя, чтобы не ей одной нервы трепало. – И с советами лезть не буду. Просто выслушаю. Если не хочешь про профессию, можем поговорить о чем-то попроще. Например, какие у тебя любимые книги? Ты любишь детективы? Вот я люблю.

Элль невольно опешила от смены вектора. Она привыкла к разговорам с Летицией, когда женщина каждым следующим вопросом дожимала ее, пока не получит ожидаемый ответ. Конечно, Ирвин не Летиция, но Элль уже не была уверена ни в чем. Она отставила чашку на стол, просунула руки в рукава рубашки и влезла на стул.

– Давай без этого, – сказала девушка, сгибаясь под весом усталости. Она слишком вымоталась, слишком много переживала. Ирвин приблизился, сжимая в руках свою чашку. Осторожно встал рядом с Элль, наклонил голову, чтобы заглянуть ей в лицо. Элоиза подумала, что можно же было просто закончить разговор, закрыться в спальне и проворочаться до тех пор, пока солнце не зальет улицы своими лучами, а потом уставшей и злой окунуться в новый день. Но что-то не давало ей этого сделать. Она ждала, но сама не могла с уверенностью сказать, чего именно. Просто хотела услышать, скажет ли Ирвин что-то, что заставит ее поверить ему. Ей хотелось, чтобы это произошло, и в то же время она боялась. Никому еще толком не было дела до того, что она любит или хочет.

Был, конечно, Доминик, но что из этого вышло?

– Тебе разбили сердце, – сказал Ирв тоном целителя, которому удалось обнаружить болезнь. Элль хмыкнула.

– Удивительная прозорливость.

– Было нетрудно догадаться, – улыбнулся заклинатель и накрыл ладонь девушки своей. – Мне жаль, что это случилось с тобой. И прежде, чем ты скажешь: «А толку-то?» или что-то в этом духе, дай мне сказать. Мне не плевать. Вот и все. Не знаю, как это объяснить и надо ли объяснять вообще. Я просто считаю тебя прекрасной девушкой, и я уже говорил, но я повторюсь: в первую очередь ты для меня очаровательная незнакомка из бара, и я хочу узнать тебя. Понять тебя. Быть рядом с тобой. Хочу знать, что ты любишь, что тебя радует, чего ты хочешь. Хочу видеть, как ты радуешься, и делать для этого все возможное. Просто помоги мне немного, если хочешь того же.

Элль хотела выдернуть руку. Хотела остановить этот поток слов, который лился прямиком в пустоту на месте сердца, давал надежду, заставлял поверить, что она вновь почувствует что-то, как раньше. Но в груди больно звенела тишина и обида. Теперь Элль злилась на саму себя. На свою закостенелую суть, которая не могла хоть немного подыграть Ирвину, его сбившемуся дыханию и искрящимся правдивостью глазам.

От его ладоней исходило тепло, такое знакомое и родное, как мамина шаль, как заваренный папой чай, как запахи родительского дома, которые никогда не исчезают из памяти, даже если от образов остаются крупицы. Элль подалась ближе в надежде впитать его жар, согреться, оттаять. Ирвин с готовностью распахнул объятия, не задавая вопросов, и Элоиза прильнула к нему, предлагая то немногое, что могла дать в обмен на его искренность.

Ей было настолько же хорошо, насколько и омерзительно от себя.

***

– Ты уверен? – хмыкнула Летиция. Даже в предрассветный час, когда весь город нежился в объятиях сладкой дремоты, она была собрана и напряжена, как сжатая пружина. Эллиоту крайне не хотелось быть тем, на кого придется удар, если она потеряет контроль, но врать или скрывать что-то от своей госпожи он не собирался.

– Абсолютно. Я попытался провести несколько магических манипуляций, но… на него ничего не действует. Все в участке уснули – кроме него. Я даже попытался раздробить ему кости, но просто… не почувствовал их. От него все отлетает. И эти леденцы.

– Это любопытно, – хмыкнула госпожа Верс. – Узнай об этом Ирвине побольше. Кто он такой, откуда взялся, почему Ган назначил именно его. Пока рядом с ним Элли, он не должен далеко уйти, не та порода. И проверь-ка самого Джеймса. Кажется, он повадился врать старым друзьям.

***

Ирвин убедился, что Элль уснула. Укрыл ее одеялом и вернулся в гостиную, пеняя себе на то, что силы нужно было использовать бережливее. В конце концов, он не мог быть уверен, что вот-вот на пороге появится Доминик с его лекарством. А если этого не случится, то Ирвину придется запереться в квартире и ждать, бороться с голодом и смирять себя. Повезет, если к этому моменту Элль уйдет.

Он бросил взгляд в сторону двери в спальню. Его тянуло туда. То по-настоящему живое, человеческое, требовало опуститься на кровать, обнять Элль, зарыться носом в ее волосы, прижать к себе крепко, чтобы чувствовать тепло кожи. Чтобы смотреть в ее глаза и не видеть в них отвращения, как у тех, кто знал, что он такое на самом деле.

Раздались три коротких стука, щелкнул замок, и на пороге показался Доминик. Он вопросительно дернул головой. Ирвин кивнул, указывая на спальню.

– Наши в ужасе. Бедняжка Милли бросилась в реку, – тихо хмыкнул Доминик и по-хозяйски прошел вглубь квартиры, прямо к кухонному шкафчику. Достал оттуда виски и налил себе полный стакан. – Слышал, и у тебя выдалась бурная ночка.

– Зачем ты поступил так с Элль? – только и спросил Ирвин.

Вместо ответа Доминик сделал один большой глоток виски, за ним другой, третий. Только когда стакан опустел, он весело взглянул на Ирвина и спросил:

– Нужно было как-то ее отвлечь. Заодно напомнить, как славно нам было вместе. А тебе-то что? Жалко ее?

– Представь себе, – огрызнулся Ирвин.

Доминика это только еще больше рассмешило.

– Думаешь, она пожалеет тебя, когда увидит, как ты разлагаешься? – весело поинтересовался он. – Если и пожалеет, то, наверное, добьет. Хотя навряд ли, это же Элли.

– Перестань.

Доминик резко поднялся и вмиг оказался возле Ирвина. От него разило спиртным, двигался алхимик размашисто и постоянно шатался. Сегодня даже сильнее, чем обычно.

– Тогда и ты перестань тратить силы зря. Ты – инструмент. И ты должен делать то, что я тебе скажу. Не шарахаться по городу в поисках своего убийцы, не задаваться вопросами о бытии, не мучаться угрызениями совести. Просто. Выполнять. Приказы. Понял? Кивни, если понял.

Ирвин кивнул. Доминик все равно недовольно скривился и поставил перед ним склянку с бурой жидкостью.

– Ты обещал двойную порцию.

– Передумал. А будешь хамить – урежу и эту.

Глава 13

Первые несколько минут после пробуждения Элль даже думала, что все хорошо. Как будто события последних дней были тяжелым, пропитанным винными парами, сном. По телу разлилась приятная усталость, безмолвно разрешавшая поваляться подольше, понежиться в мягких объятиях простыней, и Элль быстро поддалась этому желанию. Она ворочалась в пятне солнечного света на подушках, как пригревшаяся кошка, подставляя то одну, то другую щеку теплу. Под полуприкрытыми веками вспыхивали и пропадали вчерашние образы. Лабиринты улиц, вереница лиц, взглядов, какофония голосов, которые отступили, стоило рукам Ирвина обвить ее. Его слова… Элль зажмурилась, пытаясь удержать это воспоминание – единственное хорошее, что случилось накануне. Хорошее, но с привкусом вины.

Элль перевернулась и уткнулась лицом в подушки, молча ругая себя. Надо было просто сказать, что даже при всем желании она не могла бы почувствовать того же, что и Ирвин. Не смогла бы привязаться, поселить его образ в своих мыслях. Правда, сейчас он там успешно существовал, но не причинял ничего, кроме дискомфорта, как загнанная в стопу заноза. Возможно, стоило открыть Ирвину всю правду?

На мгновение это показалось Элоизе отличной идеей, ей даже стало легче дышать от мысли, что она расскажет детективу, что ей выжгло сердце и приворотные составы ее больше не берут, что это она создала формулу, из-за которой умирали отчаянно пытавшиеся спасти свои отношения люди. И что она бы очень хотела остановить этот бесконечный поток тайн, но на коротком поводке ее держала Летиция Верс, а от нее Элль могла уйти одним способом – нырнув в вонючие воды Солари и не всплыв. А это вообще не входило в ее планы, она ведь так и не пожила нормально. Постоянное выживание и решение проблем не могло быть жизнью, Элль была уверена в этом. Должно же было быть что-то еще…

Словно в ответ на ее мысли, раздалось лязганье посуды и шум воды. В комнату потянуло ароматом кофе. Элль выпростала руку и поискала на ощупь одежду. Пальцы наткнулись на мятое и еще влажное полотенце, рядом с ним комком лежала едва сухая рубашка.

«Пойдет», – решила девушка и накинула ее на плечи. Подол рубашки доставал до середины бедер, рукава пришлось закатать. Она придирчиво осмотрела себя в зеркале и скривилась. Потрепанная, потасканная, еще и в чужой одежде. Явно не лучший вид, чтобы вываливать Ирвину всю правду.

На кухонном столе лежал бумажный пакет, покрывшийся масляными пятнами и источавший аромат выпечки. Рядом стояли две чашки. Ирвин бормотал что-то себе под нос, пока возился у плиты, но стоило Элль войти на кухню, тут же замолчал.

Повисла гнетущая пауза. По крайней мере для Элль молчание звучало грозно.

– Привет, – только и смогла выдавить девушка. Ирвин усмехнулся. Как всегда мягко и тепло, каждой чертой своего лица говоря, что все в порядке.

– И тебе привет, – он протянул руку и приобнял Элль. Во второй руке он держал задорно булькавший и шипевший кофейник. – Я думал, ты еще нескоро встанешь.

– Ждал на кофе кого-то еще? – изогнула бровь девушка. Вот так, если шутливо флиртовать, то можно будет еще какое-то время плясать кругами около куда менее приятных тем для разговора.

– К счастью, у меня не так много друзей, которых я мог бы ждать, – ответил детектив и жестом предложил Элль занять место за столом.

Она не успела сделать и глотка, когда в дверь квартиры забарабанили. Память сработала раньше, чем прозвучал вопрос: «Кто там?». Ритмичный и звонкий стук трости Эллиота девушка бы ни с чем не перепутала. Нервы натянулись, как струны, стряхивая устоявшееся спокойствие, и на долю секунды Элль даже почувствовала облегчение. Не могло же все быть хорошо, в самом деле.

Ирвин первым поднялся, чтобы открыть дверь. Элль пришла в голову дурацкая мысль задержать его, чтобы дать помощнику Летиции как следует закипеть, чтобы он наконец сбросил свое напускное благодушие. Но, наверное, это было бы слишком. В конце концов, она натворила дел, и теперь ее участь заключалась в скорбном ожидании последствий и жалких попытках оправдаться на забаву Летиции.

– Доброе утро, детектив. Я к нашей Элли. Надеюсь, ей уже стало лучше, – торопливо заговорил Эллиот. Со своего места Элоиза видела, как целитель отодвинул хозяина квартиры в сторону и прошел дальше, не снимая пальто, отбивая каждый шаг ударом трости.

– Проверяешь, не проспала ли я? – храбрилась Элль, хотя внутри на секунду все сковало страхом. Эллиот пропустил ее выпад также, как предложение Ирвина выпить кофе. Взгляд его ледяных глаз застыл на Элоизе.

– Смотрю, у тебя хорошее настроение…

– Отвратительное.

– Не загадывай. Госпожу Верс очень огорчило твое вчерашнее исчезновение, а затем новости из участка, – он покачал головой и поцокал языком, будто и правда сочувствовал девушке. – Хорошо хоть, никого из журналистов не заинтересовала история об одурманенной служительнице. Лично моего мнения никто не спрашивал, но я начинаю думать, что у тебя появилось слишком много свободного времени…

– Думаете, так просто ловить преступников, господин целитель, – попытался вмешаться Ирвин, но Эллиот приструнил его одним лишь взглядом. Молодого человека это как будто не задело. – Элоиза столкнулась лицом к лицу с нашим отравителем. Она пострадала.

– Мне это объяснять не нужно, я просто выполняю приказ госпожи Верс. А он простой, собрать Элоизу и доставить к госпоже Летиции до полудня, пока она еще в относительно хорошем расположении духа. Так что не советую терять времени – одевайся, – он скосил глаза на Элль и стукнул тростью, будто ставя точку.

Спорить было бесполезно. Может, это и подняло бы Элль настроение, но не стоило недооценивать целителя. Он мог извернуться и ответить так, что девушка бы весь оставшийся день ходила мрачнее тучи – хотя куда уж мрачнее?

Элль зашла в ванную и нашла свое вчерашнее платье в углу смятым комком. Даже не стала принюхиваться, заведомо зная, что фиалками или розами там и не пахнет. Не удивилась бы, заведи ее дурманный лабиринт в сточную канаву. Посвящать Эллиота во все события и открытия прошедшего вечера она не стала, ограничилась прозаичным: «Мне нечего надеть». Эллиот на это лишь закатил глаза.

– Не самое удачное время, чтобы строить из себя мамзель.

Вместо ответа девушка протянула ему свой наряд. Эллиот даже руки к себе прижал, лишь бы не касаться ткани.

– Допустим, – только и сказал он. – Возможно, это и к лучшему. Где здесь ближайший магазин готового платья?

Ирвин неопределенно пожал плечами.

– Кажется, на углу.

– Вычту из твоего жалованья, – объявил мужчина Элоизе и круто развернулся. Элль бросила ему вслед:

– А мне, может, не нужно…!

– Нужно, – отрезал Эллиот. – Хоть своими руками исправлю это недоразумение.

Он провел кончиком трости в воздухе, так что оставалось только гадать, что именно помощник Летиции считает недоразумением: ситуацию с платьем, вкус Элоизы в одежде или сам факт ее существования. Элль так и подмывало спросить, чем же она так испортила Эллиоту жизнь, но желание разбивалось о понимание, что ответ, как мы он ни был, не имеет смысла. Вот уже год Эллиот пресекал все ее попытки улучшить отношения и, кажется, даже оживился и расцвел, когда она начала язвить ему в ответ. Элль и сама чувствовала прилив бодрости после их стычек.

Возможно, людям нужно в жизни не только кого-то взаимно любить, но и кого-то взаимно недолюбливать?

Эллиот скрылся за дверью. Девушка попробовала вернуться к нехитрому завтраку, но аппетит пропал. Сжавшийся желудок впускал в себя только остывший кофе.

– Я могу поехать с тобой, – предложил Ирвин.

Элль посмотрела на него и отмахнулась.

– Не нужно. Лучше, пока меня не будет, навести снова нашу Пенни Лауб. Это на ее леденцы обратил внимание тот рыжий из участка.

– И тем же дурманом воспользовался отравитель, – продолжил мысль Ирвин. Элль кивнула. – Думаешь, он действует не один?

– Возможно. Не хочу знать, чем этот мерзкий тип мог очаровать старушку, – попыталась пошутить она и застыла. – Хотя…

Сын хозяйки подполья, охваченный революционными идеями, миловидная старушка-алхимик с кучей денег и отсутствием других наследников, а также журналистка, которая изо всех сил старалась разоблачить Летицию Верс. Пока Летиция нежно держала подполье в своей железной хватке, а Амаль гнала в ее капкан все больше алхимиков, кучка отщепенцев готовила их свержение.

У Элль аж голова закружилась от открывшегося ей масштаба проблем. Хотелось верить, что это еще не выветрившийся из крови дурман. Не могло все быть настолько плохо.

– Элль, – окликнул ее Ирвин. Оказывается, он уже какое-то время звал ее и махал рукой. Девушка перевела на него взгляд и с полной ответственностью заявила:

– Мы в заднице.

– Чего? – не понял детектив, но точнее девушка ответить не могла.

Ее захлестнула тревога. Все тело напряглось, хотелось куда-то бежать, сделать все, что угодно, лишь бы остановить несшийся на них ком проблем.

Летицию Верс хотят свергнуть. Что дальше? Передел подполья? Новая война банд? Еще больше запретов для алхимиков? Как Элль ни пыталась представить себе картину будущего, выходило хуже некуда.

Девушка поднялась из-за стола и принялась ходить из стороны в сторону, периодически запуская руки в волосы. Хотелось кричать. Пнуть что-нибудь, желательно без риска сломать ногу. А главное, понять, почему именно на ней свет клином сошелся так, что она оказалась прямо в эпицентре этих исторических событий. Неужели боги не могли пробудиться ото сна и остановить это безумие?

Стоп…

Уставшее бешено колотиться сердце будто само приказало ей взять передышку.

Кто вообще сказал, что Элль сама должна спасать их бренный мир. Их подполье, их устоявшийся порядок. Что, если это шанс для Элль наконец-то стать свободной? Просто дождаться, когда этот круговорот закрутится достаточно быстро и начать грести в противоположном направлении.

Это уже больше напоминало план и манило своей понятностью. Не так уж много и нужно. Просто перепрятать отложенные деньги и в правильный день купить билет в один конец, когда ветер перемен только начнет задувать в переулки Темера. Потом сесть на паром и вернуться на Архипелаг, в Галстерру. Летиция будет слишком занята защитой своего королевства, чтобы ловить беглянку, а когда у нее появится время на это – если появится вообще – Элль будет уже далеко от всех проблем. Начнет все заново. Может, даже не будет афишировать, что она алхимик. Устроится на какую-нибудь неприметную работу, а в свободное время будет заниматься поисками лекарства от своего «недуга». Кто знает, может, когда-нибудь она сможет найти решение, и тогда по вечерам ее будет ждать кто-то, не вызывающий ледяного безразличия, отторжения или хотя бы чувства вины за то, что она ничего не может дать в ответ. Она будет любить, отдавать, искать нежности и делиться ею. Каждый день. Каждую минуту. Как бы ни было трудно временами.

Девушка едва ли не приплясывала от таких перспектив.

Ирвин невольно потянулся к ее чашке кофе и принюхался. Помотал головой. Кофе был совершенно обычным. Отчего же девушку так колбасило?

– Элль, – осторожно окликнул ее молодой человек. Элоиза неохотно вынырнула из потока собственных мыслей.

– Да?

– Ты не закончила мысль, начавшуюся с «мы в заднице», – напомнил он.

– А, точно, – Элль принялась было перебирать волосы, чтобы хоть в какое-то действие выплеснуть напряжение, но быстро взяла себя в руки. Сцепила пальцы за спиной, покачнулась на мысках, вытянула шею, выглядывая куда-то в окно. – Показалось. Перенервничала.

Ирвин с трудом удержал на месте рвавшиеся наверх брови. Прошла всего какая-то минута, а в лице и позе Элль не было ни отчаяния, ни обреченности. Можно было, конечно, связать это с женской натурой, но Ирвин – хоть и любитель простых решений – был неплохим детективом. Тут дело было в чем-то другом.

– Есть что-то, что мне нужно узнать? Прежде, чем ты уедешь к госпоже Верс.

Элль открыла было рот, но осеклась. Что, если Ирв передаст ее догадки капитану Гану, а тот, в свою очередь, решит, что им нужно во что бы то ни стало спасти госпожу Верс? Тогда они просто, как всегда, избавятся от проблемы без лишнего шума, и не случится ничего: ни передела подпольных владений, ни шквала проблем и бед у их непоколебимой королевы, ни возможности сбежать для Элль. Ну уж нет, достаточно бед принес ей Темер в целом и семейство Верс в частности. Пусть варятся в своем котле семейно-политической драмы, а у Элль планы и желания простые – пожить наконец-то.

Поэтому она улыбнулась и пожала плечами.

– Думаю, нам еще стоит проведать невесту, которую я видела вчера. И еще кофейни при гадальный салонах, – она почесала голову. – Но возможно это не связано с делом. А новых жертв «Поцелуя смерти» пока не было?

Ирвин лишь пожал плечами, как вдруг в дверь квартиры яростно забарабанили. На пороге оказался констебль.

Запыхавшийся и красный, он привалился к косяку и чуть не повалился на Ирвина, когда тот открыл дверь.

– Детектив, обнаружены новые жертвы по вашему делу. В квартале Рек, тут рядом.

– Твою ж… – Ирвин схватил куртку и обернулся к Элоизе. Девушка лишь развела руками. Словно по заказу, за спиной у констебля вырос Эллиот. Слегка отодвинул служителя закона в сторону и прошел в квартиру, с упоением игнорируя возмущенные взгляды. Протянул Элоизе объемный бумажный пакет.

– Живо приводи себя в порядок и поехали.

***

Автокэб трясся и громыхал, но все же продирался через запруженные людьми улицы квартала Рек. Элль с уверенностью могла сказать, что такие толпы здесь были редкостью. Люди толкались, вертели головами, передавая друг другу обрывки слов. Мимо них, прямо по проезжей части, проносились констебли и журналисты с блокнотами в руках. Все бежали к особняку, над которыми траурной вуалью собрались тучи. Весь город затягивало сизыми облаками, воздух стал тяжелым и влажным, готовый вот-вот прорваться и пустить стремившийся на мостовые дождь. Люди на улице то и дело поднимали взгляды наверх и нетерпеливо ежились. Всем хотелось разжиться свежими новостями прежде, чем ливанет, чтобы потом за стаканом чая или чего покрепче обсуждать городские сплетни с менее везучими товарищами.

Виданное ли дело: дочку заклинателя камня из Верховной коллегии убил в алхимическом угаре ее жених, а затем труп одного из них оказывается в канале. В том, жених это был или невеста, городские сплетники никак не могли согласиться. Так это все случилось еще и поутру, в начале рабочего дня, когда простые труженики добирались до своих мастерских, мануфактур и лабораторий. Если приоткрыть окно автокэба, то можно было расслышать, как эти самые труженники сетуют на распоясавшуюся молодежь: «Они же когда из окон бросаются, не думают ведь, что могут движение по каналам перекрыть. Что люди на работу опоздают, будут объяснительные писать». Но были и те, кто вполголоса и даже громче рассуждал о том, что надо бы изгнать из Темера алхимическую гниль, как это был при Реджисе. На них оборачивались, но от этого говорящие только громче извергали из себя слова. Временами нецензурные.

Эллиот закрыл окно автокэба и задернул штору. Грохочущая махина здорово распугивала зевак, и Элль, как бы ни недолюбливала это чудо техники, закупленное с Архипелага, была благодарна целителю. Не хватало им еще оказаться на виду у разгневанной толпы, слишком возбужденной, чтобы хоть что-то воспринимать адекватно. Девушка подтянула новые перчатки, сжала и разжала пальцы, привыкая к ощущениям. Перчатки-то сидели как влитые, но вот внутри все ворочалось от смеси тревоги и предвкушения. Если она действительно все правильно поняла, то скоро – буквально вот-вот – сможет оставить это все. Сбежать и не сомневаться, что Летиция не дотянется до нее.

Она даже слегка улыбнулась. Мечтательно, совсем как девчонка. Благо, целитель отвернулся к закрытому окну, всем своим видом показывая, что его вообще мало беспокоит состояние Элоизы. Элль вновь вцепилась в ткань перчаток. Потом принялась поправлять манжеты блузки. Попробовала вдохнуть, но пояс юбки туго давил на талию, и девушка боялась переусердствовать с телодвижениями, чтобы случайно не повредить дорогую одежду.

Купленный Эллиотом наряд – светлая блузка, юбка цвета морской волны и темно-серая, как грозовое небо, мантия – ощущался на теле, как доспехи. Дорогие, только отлитые, сверкающие на солнце полированными изгибами. Возможно, дело было просто в знании, сколько может стоить даже готовое платье в квартале Рек. Но Элль все равно было не по себе, как будто она опять изображала кого-то. Когда-нибудь это ведь должно было закончиться?

– Значит, ты встретила нашего Доминика? – наконец, хмыкнул Эллиот. Элоиза кивнула. – Ясно. Должен тебя предупредить, госпожа Верс была уверена, что твой изъян позволит тебе без промедлений задержать его.

– Возможно, госпоже Верс стоит взять дело в свои руки и самостоятельно прочесывать улицы в поисках своего ненаглядного сыночка, – скривилась девушка. Эллиот усмехнулся.

– Материнское сердце слабо и ранимо. Велик шанс, что она не удержится и вновь попытается его спасти.

– Не этого ли она хотела?

– Я могу лишь догадываться о том, чего желает наша госпожа. Но я скажу тебе так, дорогая Элли, пока что госпожа Верс озабочена лишь тем, чтобы защитить как можно больше алхимиков. А Доминик вставляет нам палки в колеса. Для всех будет лучше, если он исчезнет. Особенно для госпожи. Слишком много разочарования он принес ей.