Текст книги "Песнь русалки (СИ)"
Автор книги: Саша Урбан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)
– Давай, кошечка, – прошипела госпожа Милорада. Спрыгнула кошка на землю и принялась наминать грунт под корнями.
Загрохотали нетревоженные долгие годы камни, затрещали полы, поползли под ногами трещины. Схватилась госпожа Милорада крепче за тонкие кощеевы руки, сжала до побеления, заглянула в его закатывающиеся глаза. Улыбнулась даже с нежностью.
– Вот так, муж мой, бывает. Каждому по его злодеяниям, – и топнула ножкой. Закачался пол, да провалился вниз, утягивая и всех, кто стоял на нем. Засвистело у Кощея в ушах, потемнело в глазах. Лишь на мгновение ему показалось, что увидал он в дверях свою дочь названную, но тут же все вокруг померкло.
* * *
Когда со свистом и карканьем вороны бросились на гостей, припустили волки во всю прыть, с воем оставляя позади тех, кто пал под ударами кованых клювов. Влетели в ворота дворца, а там уж двери распахнули бестелесные служки-тени. Только шептали невидимые губы: «Быстрее! Быстрее! Беда! Беда!»
Оказавшись в знакомых стенах, соскочила Ольга со спины Горданы, побежала вперед через залы и коридоры. Прямиком в новенький сад, откуда тянуло тревогой и кровью. Сердце ее забилось чаще, предчувствуя самое худшее. Влетела Ольга в зал, да только увидала, как уходит из-под ног батюшки пол, как проваливается ее единственный близкий человек под землю в объятиях рыжей ведьмы. А вслед за ними ныряет в расщелину кошка.
Недолго думая, разбежалась Ольга, оттоклнулась и прыгнула было следом, но ухватил ее за талию Святослав, оттащил от разлома.
– Нет! – завизжала Ольга, лупя по воздуху руками и ногами. – Спасти его надо! Как ты не понимаешь?
– Права она, – сказала подоспевшая Гордана. – С кощеевой силой еще больше бед наворотит твоя мачеха.
– Но мы даже не знаем, куда разлом ведет! – вспыхнул Святослав.
– Немудрена задачка, – хмыкнула Гордана. – Туда, где нет ни жизни, ни смерти. В Алую топь.
Глава 26
Под ногами мягко захлюпала, зачавкала покрытая алым мхом земля. В нос ударил запах сырости. Дана с трудом устояла на ногах, удерживая болтавшегося из стороны в сторону Кощея. Молодожен еле держался прямо, голова его болталась от плеча к плечу, глаза закрылись, в лице не было ни кровинки. Даже смех брал – и это он довел в свое время Дану до благоговенного исступления, до первобытного ужаса. Теперь он сам трясся как осиновый лист. Бросила Дана его на водянистую почву. Тряхнула волосами.
– Я выполнила свою часть уговора! Где ты? – ее звонкий голос разнесся среди берез. Те повернули свои кудрявые головы, с интересом наблюдая за новоявленными гостями.
– Тут я, чего орешь? – зачавкала земля под узорчатыми босыми ногами. Водяной сложил руки на груди. С насмешкой глядел он на обессилевшего брата, лежавшего на земле, точно ветошь.
Водяной с презрением поддел костлявое тело ногой. Не получив никакого ответа, даже гневного шипения, раздосадованно сплюнул и рассмеялся.
– А я говорил тебе, братец, однолюбство до добра не доведет! Вот любишь ты по одной за раз, а только силы тратишь, – поднял он глаза на Дану. – Тебя это тоже касается, вечная княгиня. Кстати, знакомая какая мордашка.
– Ты! – мелькнул в подлеске рыжий хвост. Выскочила перед Водяным кошка, зашипела, но рыбный запах, исходивший от подводного владыки, притупил ее гнев. – Мы же спасли тебя! А ты…
– Вон как интересно все выходит, а? – сверкнул глазами Водяной.
Дана дернула плечами.
– Хватит языками чесать. Делай, что обещал! Где Дамир мой?
– Тут он, – поднял руки Водяной в успокаивающем жесте. – Ты скажи сначала вот что: как думаешь, стоит тут мне себе резиденцию сделать. Климат прекрасный, а безвременье для кожи полезно.
– Не испытывай мое терпение, пока у меня в руках сила Кощея.
– Ой, как всегда невыносимая, колдунья с южных берегов, – улыбнулся Водяной и провел косматой рукой по белой щеке. – Я же обещал, что найду твоего Дамира, когда вода его получит. Вода разлилась и нашла его косточки. А там уж женушки мои за дело взялись – ткали и пряли ему новое тело, глаза его ясные из жемчужин да рыбьих чешуек собирали.
– Ты издеваешься? – вспыхнула Дана и махнула рукой. Тонкая березка за спиной Водяного переломилась, как лучинка, и в треске ствола отчетливо послышался девичий визг. Вторила ему Милорада.
– Что ты творишь! Там же русалки!
– Мне все равно, – бросила Дана, впиваясь в Водяного взглядом. – Где Дамир⁈
Устало закатил глаза Водяной, но все же хлопнул пару раз в ладоши. Раздался плеск позади. Дана обернулась и увидала, как скользит по спокойной воде одинокая лодочка, тонкая, как ореховая скорлупа. За оба борта придерживали лодку жены Водяного – самые красивые молодые утопленницы, судя по виду, только недавно присоединившихся к многочисленной подводной семье. Позади всех лодку подталкивала Частуха, на ее широкой спине сидели несколько игош и болтали своими кривыми ножками.
Дана только фыркнула от такого пышного сопровождения, задрала она подол и побежала по мшистому берегу, вытягивая шею, чтоб увидать лежавшего в лодке мужчину. Утопленницы прижали суденышко к берегу, и охнула, задрожала Дана всем телом.
На дне лодки лежал красивейший из мужчин, что когда-либо жил. Высок, плечист, каждая черта лица без изъяна, каштановый волос прям и мягок, губы алы и улыбчивы. Дай ему в руки меч – получился бы воин из сказаний, так и не поверишь, что перед глазами простой пахарь. Склонилась Дана над возлюбленным, поднесла руку к его лицу – кожа на ощупь была мягкая, но холодная, аж пальцы закололо.
– Ну, хороша работа? – хмыкнул Водяной. – Будешь теперь с ненаглядным своим жить-поживать, да добра наживать. Если уж не позабыла, что это такое – добро.
– Разбуди его, – приказала Дана.
Хозяин подводного царства только руками развел, расправил перепонки между пальцев.
– Ну нет, рыбка моя золотая. Твой супруг – тебе и будить. Разве ж трудно это, когда в руках сила кощеева?
Фыркнула Дана, всем видом показывая, что не собирается правоту его признавать. Но положила руки на грудь Дамира, вздохнула глубоко, пытаясь найти сердце, что только и ждет, чтоб снова забиться для нее. От одного только предвкушения на глаза навернулись слезы счастья. И оттого вспыхнула еще сильнее злость, когда на грудь Дамира вскочила рыжая кошка.
– Погоди! Сначала уговор выполни. Кожу мне мою верни, лицо белое.
– Сейчас-сейчас, – хмыкнула Дана, схватила кошку за шкирку и отбросила в ближайшие кусты.
Положила руки на грудь любимого, вонзила ногти в мягкую плоть, прикрыла глаза и сконцентрировалась на ощущениях. Чувствовала она, как капля за каплей в Дамира перетекает жизнь, как начинает потихоньку биться сердце, как слабо поднимается и опадает грудь. Дана зажмурилась еще крепче, сильнее надавила на грудь. Колдовская сила вперемешку с жизнью полилась в любимое тело, зажужжала под кожей. Распахнул глаза Дамир, задышал прерывисто, закашлял, будто только что из-под воды вынырнул. Заплакала Дана, потянула к нему руки.
– Дамир, любимый.
– Кто ты, красавица? – немного смущенно улыбнулся мужчина. От вида этой улыбки сердце Даны чуть не разорвалось на части. – Не видала ли ты жену мою? Она… ее…
Он замер, лицо исказила гримаса боли. Перед остекленевшими глазами замелькали обрывки воспоминаний столетней давности.
– Все хорошо, Дамир, – заворковала Дана, еле успевая отирать слезы. Попыталась она обнять Дамира, да только напряглось крепкое тело. Мягко отвел мужчина свою спасительницу в сторону, вылез из лодки. Огляделся по сторонам.
– Кровью пахнет. Где я? Где жена моя⁈ Кто ты⁈ – с каждым вопросом голос его становился все меньше похожим на человеческий. Хрипел и повизгивал Дамир, урчало у него в горле, будто вода там застряла. Дана отчаянно заглядывала ему в лицо, и ужас сковывал ее. По венам вместо алой крови бежала черная жижа. От этого сеть сосудов вздувалась, пухла под тонкой кожей. Движения быстро утрачивали плавность, кожа начала расслаиваться, как плохо сшитое одеяло. Дана обернулась к Водяному.
– Что ты наделал⁈ Верни его!
– Я вернул. Вернее, ты вернула, – хохотнул Водяной. За время трогательного воссоединения он успел забраться на холмик и там вовсю наслаждался вниманием своего многочисленного семейства. В качестве сиденья он использовал бездыханное тело Кощея. – Ну а что ты хотела, он сотню лет в иле гнил! Даже со всей кощеевой силой прошлого не воротишь. Хотя…
Он указал куда-то за спину Даны. Ходивший по берегу, как болванчик, Дамир, спотыкался и размахивал руками, икал и гыкал, словно пытаясь отрыгнуть застрявшие в горле слова. Но не это привлекло внимание Даны – вода у берега запузырилась, забурлила, и над поверхностью показались головы. Лица. Синюшные. Зеленые. С отпавшими челюстями, с белесыми глазами. Утопленники ползли на поверхность, вонзали тонкие пальцы в мшистый берег и подтягивали себя вперед. Когда первые показались по пояс, Дана увидала, что каждый мертвец был за веревку привязан к лодке, в которой привезли Дамира.
– Ах ты сволочь глубоководная! – завопила Дана. – Ты чего натворил?
– Не я, а ты, – улыбнулся Водяной. – Забирай мужа и иди на все четыре стороны.
Дана поджала губы, обернулась к Дамиру. Тот перестал бродить, застыл неподвижно, глядя куда-то промеж деревьев. Дана прищурилась, попыталась всмотреться, и на секунду глаза ее уловили женский силуэт. А Дамир вытянул руки и как мог побежал вперед, истошно вопя: «Любимая!»
* * *
Не успела Ольга твердо встать на ноги и как следует осмотреться, как сжали ее твердые руки в объятиях, как в тисках. В нос ударил запах тины и разложение. Что-то мокрое принялось елозить по лицу. Девушка упиралась, пыталась отвернуться, но схвативший ее мертвец был сильнее. Все крепче стискивал он объятия, выдавливая из девицы последние глотки воздуха. Голова закружилась, потемнело в глазах, но вдруг сверкнуло что-то перед глазами, и мертвец с воплем отшатнулся. Перед Ольгой тут же оказался Святослав. В руке он сжимал нож, украшенный камнями. С лезвия капала черная жижа, запах гниения стал нестерпимым.
– Дами-и-ир! – завопила остановившаяся поодаль Дана, все еще в обличии Милорады.
– Отдай, – пошатываясь, произнес Дамир, сверля Святослава мутным взглядом. – Это моя любимая. Отдай.
И завизжал истошно, так что в ушах зазвенело. Копошившиеся в прибрежной грязи мертвецы засуетились, поднялись на ноги и повалили в березовую рощу. А из воды выползали все новые и новые утопленники, словно со всех рек и водоемов собрались они и прибыли в Алую топь.
Святослав завел Ольгу за себя.
– Где волки? Неужто застряли?
– Я не знаю, – нервно сглотнула девушка. – Милорада!
Зеленые глаза впились в пушистый рыжий хвост, мелькнувший на березе. Кошка жалобно мяукала и скребла кору дерева, а в корнях вокруг березки копошились несколько утопленников.
– Мяутушка, тетушки! Спасите! Защитите! Совершила я ошибку! Предала любимого! Век буду искупать. Помогите выручить, – вопила она и, если бы умели плакать кошачьи глаза, то залилась бы горькими слезами.
Но молчали березы, тихо оплакивали потерянную сестрицу, что лежала теперь горстью щепок на берегу. Жалобно мяукала Милорада. Уходили дальше в рощу пробудившиеся мертвецы.
Святослав покрепче перехватил нож, другой рукой тесня Ольгу назад. Утопленники, несмотря на дерганность движений и непослушность конечностей, двигались быстро. Святослав и не заметил, как один подкрался к ним сбоку. Наугад махнул юноша рукой, рассекло железо вздувшуюся шею, хлынула во все стороны черная гниль. Мертвец завопил и упал наземь – и тут же окрасился алый мох черным. Остальные замерли на секунду, завизжали и с пущей яростью бросились на живых.
– Бежим, – крикнул Святослав, хватая Ольгу за плечо.
– Но Кощей!
– О себе подумай, – бросил он, утягивая девушку дальше. Вглубь топи, по чавкающей трясине они бежали недолго. Вскоре из-за деревьев показался другой берег, тоже заполненный сонными мертвецами. Завидев обидчиков, бросились они на юношу с девушкой.
Крепче сжал в руке нож Святослав, пытаясь унять дрожь. Сколько мертвецов уже вылезло на берег? Сотня? Больше? А сколько еще осталось, скрытых под толщей воды?
– Убегай, я их задержу, – сказал юноша, отталкивая Ольгу от себя. – Найди Милораду. Найдите безопасное место. Вот!
Он бросил ей заплечный мешок с вещами, что дала Яга.
– Может, что поможет.
Ольга запустила руку в мешок и вытащила на свет нитку красных бус. Улыбнулась и бросила ее на землю, зашептала наговор.
Раскатились бусины во все стороны, потерялись во мхе и тут же начали расти, шириться, тянуться вверх. Показались плечи и головы, руки с каменными мечами. Десять каменных богатырей встали со Святославом плечом к плечу и принялись ломать и кромсать бежавших на них мертвецов, защищая Ольгу надежнее крепостной стены.
Воздух наполнился вонью, от которой голова шла кругом, а в животе все переворачивалось, отчаянно просясь наружу. Святослав кашлял, закрывал лицо. Каменные богатыри повторяли все его движения.
Вдруг содрогнулась топь от оглушительного воя. Задрожала земля от ударов лап. Влетела стрелой волчья стая в поток мертвецов. Мелькали зубы и когти рвались мертвецы на мелкие ошметки. Над головами полетели руки, ноги, челюсти.
Перед Святославом возникли два черных волка – Влас и Гордана.
– Нужно Кощея спасать! – рявкнула волчья княгиня.
– Там Водяной, – перепрыгивая с ветки на ветку, кричала Милорада.
– Этот моим будет, – осклабилась Гордана. – А вы остановите мертвецов. Нужно убить того, с кого все началось.
– Дамир, – подсказала Милорада и снова принялась деревья рвать. – Матушка, любименькая! Защити и спаси! Вспомни дочь свою Милораду.
Раздался треск, лопнул ствол березки, выскочила из него рыжеволосая русалка, заозиралась.
– Милорада! Где моя дочь?
И, не увидав ребенка, зато заметив толпу визжащих мертвецов, сунула пальцы в рот и оглушительно засвистела. Тут же пробудились ее сестрицы и потянули мертвецов обратно под воду.
Волки Горданы рвали их на берегу, русалки бились в воде, не давая новым утопленникам выйти на сушу. Каменные богатыри помогали Святославу и Ольге пробиться вперед, обратно к месту, где сиживал на бездыханном Кощее Водяной и хихикал. Жены расположились у его ног и не смели пошевелиться. А Дана все пыталась утянуть Дамира прочь. Но стоило тому завидеть Ольгу, снова оттолкнул он влюбленную в него красавицу.
Гордана отделилась от остальных и в обход двинулась к Водяному. Ольга шагнула к Дамиру, попыталась улыбнуться сквозь страх. За спиной ее блестел зажатый в руке княжеский нож. Вопли и погоня изуродовали левую часть лица Дамира, а правая все еще хранила память о живой его красоте. Раскинул он руки, приглашая девушку в объятия. Святослав и Влас с каменными богатырями продолжали биться с заполонившими рощу мертвецами, но краем глаза поглядывали на колдунью.
Дамир двигался медленно, будто не разверзлась вокруг них кровавая бойня. Будто не чуял запаха крови, смешавшегося с гнилостной вонью. Будто не выли волки, не визжали и свистели русалки, будто не вопила у него за спиной огненноволосая девица.
Принял он Ольгу в свои объятия, и все его существо обуяла жажда, что томилась в каждом клочке его души сотню лет. Сжал он руки, так сильно, что девушка не могла пошевелиться. Принялся покрывать ее лицо поцелуями. Вдыхал запах нежной кожи, но недостаточно этого было, чтоб унять его голод. Когда в щеку вонзились крепкие зубы, Ольга завизжала, выронила из разжавшихся пальцев нож. А оставшаяся за ними Дана вторила ей таким же безумным воплем.
– Стой, Дамир! Это я! Я твоя любимая, – вопила она, но Дамир не видел и не слышал ее.
Рухнула Дана на колени, попыталась выпутаться из чужой кожи, как из паутины, но крепко облепило ее чужое обличье, прикипело намертво. Несчастная завопила, вонзила ногти себе в лицо и принялась рвать нежную белую кожу, сдирать ее пластами, вырывала себе целые пряди волос. Хлынула кровь, тонкие ногти превратились обломки, но показалось из-под алых разводов точеное лицо с зелеными глазами.
– ДАМИ-И-ИР!!! – завопила она во весь голос.
Обернулся мертвец на знакомый зов. Звенел этот крик в его ушах сто лет после смерти. Увидал половину любимого лица – острого, точеного, охваченного ужасом и болью. Сжалось мертвое тело, ослабли руки, все тело захлестнула застарелая боль и нежность.
Трясясь, Дамир проковылял к женщине, все отдиравшей от себя лоскуты кожи и всхлипывавшей. Он рухнул на колени рядом с ней и прижал к широкой груди.
– Дана, любимая, – пробормотал он. Разразилась всхлипывающим смехом Дана и принялась целовать потеплевшие ради нее губы. Крепко прижимал ее к себе Дамир, не чувствуя собственной силы, трещали под его руками ребра, дробились кости, но Дана все не могла напиться его поцелуев. Ядовитая черная гниль лилась с уст Дамира, обжигала кожу, от нее глаза заволокло пеленой, но сколько могла – Дана глядела на лицо любимого. Наконец, отпустила ее душу та боль и обида, что пускала когти в сердце сто лет, осталось только счастье. Вдохнула Дана полной грудью, закрыла глаза, улыбнулась впервые искренне и испустила дух. А Дамир все терзал ее и не заметил даже, что не дышит больше его любимая. Не услышал шелестящих шагов за своей спиной, свиста, с которым лезвие ножа рассекло воздух. Только покатилась по почерневшему мху голова с половиной красивого лица, залитой алой кровью. Завалилось туловище набок, так и сжимая в руках изуродованное девичье тело. И вмиг все стихло.
Глава 27
Мертвецы один за другим испускали дух и проваливались под воду да под землю. Когда последний утопец в округе пал, раскрошили каменные богатыри в пыль, оставив после себя только примятый мох. Заликовали русалки, полезли было в свои березки, но донеслись до них звуки боя на холмике.
Там княгиня Гордана рычала, отбиваясь от многочисленных жен Водяного и игош. Сам Водяной, взвалив на спину Кощея, ковылял к воде, но никак не мог спуститься. Разъезжались коренастые ноги, а очень уж не хотелось владыке утопленников самому выглядеть как его подданные. Корячился он и приседал, и тут как скакнула ему на спину кошка, как принялась мяукать и полосовать когтями спину, плечи, лицо. Водяной заверещал, выронил свою ношу и скатился кубарем прямо в воду. Бултыхнулся, закричал не своим голосом, проклиная всех на свете, да и был таков. За ним нырнули его жены, оставляя гигантскую волчицу, словно они просто славно порезвились.
Милорада жалобно замяукала, затрясла хвостом, напряглась всем телом, пытаясь выдавить из себя хоть одно слово. Ольга поднялась с земли, прижала ладонь к кровоточащему укусу на щеке и свободной рукой взяла кошку на руки.
– Святослав! Она сейчас совсем превратится, – закричала она, глядя на юношу, который застыл с ножом над изуродованными телами.
Гордана отряхнулась по-собачьи. Подошла к распластавшемуся на земле Кощею, перевернула его лицом вверх.
– Жив, но слаб, – объявила она.
– Батюшка, – Ольга рухнула на колени, придерживая кошку, и принялась трясти своего наставника. – Батюшка, проснись. Помощь твоя нужна, проснись, пожалуйста! Проснись, господин.
– Кто это в моих владеньях Кощея господином величает, – раздался скрипучий смех. Святослав и Влас дернулись и обернулись на знакомый голос. Яга быстро ковыляла к ним из чащи, опираясь на огромную палку, едва ли не вдвое больше ее собственного роста.
Волки тут же почтенно склонили головы, кошка завертелась в руках Ольги. Яга подковыляла к лежащему на земле Кощею и ткнула его палкой безо всякого уважения к его высокому статусу.
– Жить будет, – хмыкнула Яга и, не церемонясь, схватила Милораду за шкирку. Дернула Ольгу за косу. – Давай, кощеишна, помоги бабушке.
Ольга удивленно раскрыла рот, но тут же кивнула и поднялась на ноги. Поспешила за Ягой. Как бы ни была хрома лесная хозяйка, Ольга чудом поспевала за ней. А Яга, как ни в чем не бывало, теснила Святослава от жутких тел.
– Давай, князь, шагай отсюда. Не хочешь же ты буквально свою невесту вдоль и поперек знать, а? Где моя иголка?
Святослав передал сумку. Яга тут же достала оттуда иглу и лоскут ткани. Протянула тряпку Ольге.
– Гляди, каждую капельку собери, чтоб ни шрама не осталось.
– Что же вы, кошку свежевать будете?
– Нет, поздно уже. С Данки-то шкуру снимем и так зашьем.
– А это можно?
– Пока жива жизнь – все можно. Все получится, построится, перестроится, лишь бы дальше жить. Ну, – пожала плечами. – Может, у нее потом будет большая страсть к рыбе. Наконец-то, а то она все детство меня изводила, мой, ей тиной пахнет.
Она посмеивалась, но напряженные пальцы выдавали волнение.
– Не гляди, ежели не нравится, – предупредила Яга и, достав из-за пояса маленький ножичек, принялась резать.
Святослав на ватных ногах дошел до Горданы и Власа и сел там же, где стоял. Ухнул вниз прямо в смесь крови с грязью и позволил волне дрожи пройти сквозь тело.
– Всё? – спросил он, не веря своим глазам.
– Почти, – хмыкнула Гордана. – Но раз Водяной дорогу сда знает и мертвецами воду тут отравил, надо бы это место…
– Уничтожить? – закончил за нее Святослав. – Зачем же тогда оставляли Алую топь столько лет?
– Не мешала она никому, вот и оставляли. Яга ее использовала, чтоб внучку названную подольше при себе держать, чтоб всегда она девицей оставалась.
– Все-то ты знаешь, матушка, – хмыкнул Влас.
– А то ж. Лапы-то волчьи землю крутят, щеночек мой, – ухмыльнулась Гордана.
Их разговор заставил Святослава невольно улыбнуться. Наконец-то на душе стало легко и спокойно.
Краем глаза он заметил движущееся бело пятно. Это русалки, мелькая ногами, подбежали к Яге и Ольге,окружили их плотным кольцом, но не решались проронить ни слова, чтоб не сбить руки, тонко шившие по нежной коже. Яга и вовсе не обращала на них внимания.
– Успела хоть с матерью-то поговорить? – спросила она, кивая на изломанное тело, которое они достали из кожи, как из мешка. Черные волосы свалялись, лицо было изъедено, так что Ольга даже не пыталась найти в чужих чертах сходство со своими.
– Не особо.
– Ну и повезло. Нечего себе сердце мучить. Кощей тоже не лучший из батюшек, но он хотя бы не пытался тебя волкам скормить.
– Он меня отослать хотел. Замуж выдать.
– А ты что, всю жизнь хотела при нем в девках проходить? – вскинула брови Яга. Ольга пожала плечами и отвернулась, чтоб найти глазами Святослава.
На мгновение их взгляды встретились, но тут принялась ругаться Яга.
– Ну что за напасть, нитка кончилась! А тут еще шить и шить!
Ольга испуганно посмотрела на их работу. Они только-только добрались от ног до живота. Теперь начиналась самая тонкая и кропотливая работа. Девушка принялась шарить по карманам в надежде найти хоть что-нибудь. Тут над головами у них раздались голоса.
– Держи, бабушка.
– Вот тебе нить, самая лучшая, для Милорады нашей и жениха ее.
Ольга подняла голову. Перед ней стояли две девы с волосами настолько белыми, что не скажешь сразу, совсем юны они или уже стары.
– Вот спасибо, дорогие. Ну-ка, придержите.
Работа пошла совсем споро. Стягивали стежки лоскуты плоти, розовела нежная кожа.
– Ах, – вздохнула одна из русалок. – Это же та, что тут жила!
– Точно! Точно!
– А Предслава-то говорила, что больше мы ее не увидим.
– Так и не увидели бы, если б не бабушка Яга!
– А ну хватит галдеть! – пригрозила им Яга. – Лучше найдите, во что девочке одеться.
Разбежались русалки кто куда. Одна начала бересту обдирать и ткать из нее белое полотно, другие сняли с ветвей алые листья и сплели из них накидку. Святослав хотел было помочь, но Гордане достаточно было одного взгляда, чтоб остановить его.
– Не мешай, то дело женское.
– А нам что делать?
– А тебе силенок-то хватит на что-то кроме сидения? – ухмыльнулась волчица.
Святослав невольно согласился. И правда, наконец, его нагнала та правильная усталость, когда ощущаешь бессилие и знаешь, что теперь все будет хорошо.
Тем временем Яга сделала последний стежок. Отступила назад, оглядывая сделанную работу. На круглом лице Милорады не осталось ни ссадинки, ни царапинки. Грудь медленно поднималась и опадала. Яга потормошила девицу за плечо.
– Давай, девчонка, хватит дрыхнуть. Всю жизнь проспишь!
– А нельзя понежнее? – спросила Ольга.
– Будет ей понежнее, – и еще раз как следует встряхнула Милораду.
– Да встаю я, встаю, – простонала та и открыла глаза. Удивленно уставилась на бабушку и русалок, будто все случившееся с ней было сном. Подорвалась, повисла у Яги на шее, заливаясь слезами.
– Ну-ну, будет тебе. Натерпелась.
– Бабушка, я… – заговорила она, но осеклась. Небесные глаза увидели Ольгу. Та прижимала тряпицу к прокушенной щеке и рана на лице затягивалась.
Милорада осторожно отстранилась и поискала взглядом Святослава. Увидав ее огненные волосы, юноша поднялся с земли, молча подошел к невесте, протягивая руку. Но Милорада отступила на шаг. Потупила глаза.
– Прости меня. Простите вы все, – вздохнула она. – Это все я. Если б я не разозлилась, не помогла Дане, ничего бы этого не случилось.
– Милорада, – выдохнул Святослав. В душе на секунду поднялась волна злости, но тут же опустилась. – Сделанного не воротишь.
– Не могу я после своего злодейства стать твоей женой. Прости меня, – склонила голову девушка. – Да и не должна была. Ты ведь… меня не любишь, правда?
В ее голосе было столько надежды, что Святослав даже не нашелся, что ответить. Разве что спросил.
– А что ж ты делать будешь?
– За это не переживай, – вылезла перед внучкой Яга. – Такая умница и мастерица везде дело найдет. Больше держать взаперти я ее не буду, а то опять с каким-нибудь Иваном умотает.
Милорада шмыгнула носом и рассмеялась. Яга сложила руки на груди и мотнула головой в сторону Кощея.
– Ну, займемся теперь нашим несчастным влюбленным. Данка-то его досуха выпила.
– Что это значит? – спросил Святослав.
– Нет в нем его колдовства. А значит, скоро совсем обессилит. Не помрет, но долго будет прежнюю мощь обретать.
Милорада долго смотрела на Ольгу. Так, что девушке стало даже неуютно под этим взглядом. Она потупила глаза и попыталась отойти, но Милорада ухватила ее за руку.
– А что, если Ольга с ним поделится? – спросила она с прежним запалом, но тут же осеклась. – То есть, Ольга. Может, ты хочешь батюшку спасти и с ним силой поделиться? Ее у тебя много, да и сила эта, как говорила Дана, настоящая. Не ведьмовская, а самая что ни на есть.
– Я… да… – пожала плечами девушка.
Милорада гордо выпятила грудь.
– Вот видишь, скоро научусь за других решения не принимать.
– Давай я почешу тебя за это по пузу, – хихикнул Влас и тут же вжал голову в плечи, ожидая нагоняя, но Милорада только разулыбалась и обняла двоедушника.
– Скучала я по тебе. И даром, что псиной воняешь.
Ольга тем временем села на землю возле Кощея, положила ладони ему на грудь, прикрыла глаза и выдохнула в него силу, сколько не жалко, сколько могло принять ослабленное тело.
Зашелся кашлем Кощей. Еле-еле сел. Тряхнул головой, да так, что густой черный парик слетел с абсолютно лысой головы.
– Ну уж нет, женитьба – это не для меня. Спасибо,увольте. Гулять, ужинать, за ручки держаться – да, – запричитал он, кое-как вставая на ноги. – Клянусь небом и землей, никаких больше невест в моем доме. Оленька, пойдем.
– Куда собрался, старый пень? – рявкнула Яга, наступая на полу его одеяния. Кощей зашатался и брякнулся обратно.
– А, дорогая моя, вот и свиделись. Что за змеюку ты мне подсунула?
– Да лучше б кто тебе глаза новые подсунул во все дырки, – хмыкнула Яга. – Тогда б, может, разглядел бы, что не моя то Милорада была. Да, дети?
Обернулась она ко всем присутствующим. Кощей удивленно вскинул брови.
– Гордана? Никак мириться пришла?
– Я с тобой и не ссорилась, – хмыкнула волчица. – Но вот ты мне теперь должен.
И принялись все наперебой рассказывать историю о Дане, о Водяном, о вышедших на сушу мертвецах. Кощей так и сидел. Упер локти в колени, положил подбородок на ладони, изредка только лысину почесывал.
– Это что же… братец мой постарался?
– Если б ты дела свои делал, а не за девками бегал, этого бы не случилось, – веско заявила Яга. – Теперь послушай-ка мудрую женщину. Собери-ка всех мертвецов, да забери с собой, упокой не упокоенных.
– Мы поможем, – тявкнул Влас. Гордана согласно кивнула.
– А мне княжество верни, – попросил Святослав.
– Ладно-ладно, – замахал руками Кощей. – Все по очереди. Ты тоже чего-нибудь хочешь?
Он с вызовом уставился на Ольгу. Девушка поджала губы.
– Морок чтоб ты снял. И из дома пустил. И конька скороходного, чтоб за солнышком угнаться мог.
– Дались вам эти коньки. А куда это ты ездить собралась?
– Да, к людям. Наверное, – пожала плечами Ольга и, бросив на Святослава еще один взгляд, поймала его улыбку.
