Текст книги "Наш друг Димка"

Автор книги: Саша Тумп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

…А тут Никита с Витькой приезжали. Скучали без тебя! Мы

тут день рождения твоё праздновали. Хорошо было. Никто не

мешал.

Люблю я вас всех! – Карл осёкся и добавил, – и уважаю!

– 98 -

А пойду потихоньку я спать! А ты бы вышел на крыльцо,

покурил, проводил нас. Жарко тут у тебя.

Мы вышли на крыльцо. Приятная прохлада схватила в свои

объятия.

Свет с веранды освещал начало тропинки, а дальше она

терялась где-то в стороне дома Карла и Полкана.

Неба уже видно не было. Не было видно и звёзд.

Было непонятно, какой день будет завтра.

Никита и Витька

Вчера приходил Соломон… тот самый

– Вчера приходил Соломон.

Нет, самый настоящий… Из тех… Бывших.

Автор «Экклезиаста»… Да, и «Песнь песней» – его.

Пришел, сел напротив и начал с претензий. Говорил, говорил…

Я его не очень-то и слушал, а сразу осадил: «Там, где начинаются

претензии, там кончаются отношения!»

О, как! Так и заявил ему. Он даже поперхнулся, – Никита

смотрел на меня и, видимо, отвечал на мое «привет». – «И это

плагиат!» – кричит.

Я понимаю, что после них – все плагиат.

Я ему: «Это ты про колечко хорошо придумал. Подстраховался,

значит, что после тебя нового ничего не будет. А езда за рулём в

нетрезвом виде?.. А?.. Есть у тебя?..»

…Нервы у него ни к черту. Довели бабы …

Ртом воздух ловит, сказать что-то хочет, слов много, все

наружу просятся, толкаются… Старик!

Да и сердце, наверное, ни к чёрту…

…– Что вы все с кольцом этим… И не так всё было… Не надо

передёргивать… Не уводите в частности… Моё мышление

глобально… – оправдывался, что-то еще говорил…

– Да ладно, пройдет, что ты так волнуешься. Дыши глубже… –

это я ему так. – «Много читать – утомительно для плоти…» – это

я, значит, его же и процитировал. Его – ему же!.. Чтоб тут не

распинался, что все, что написано, у него стырили… Всех обвинил

в плагиате. И меня, и Пушкина, даже Витьку обвинил…

– 99 -

…Тот-то вообще книг никогда не читал… Может, поэтому и

премию дали… Никто признаться из жюри не захотел, что не

понял ничего… А может, ещё почему?!

Звезда теперь! Мать его!..

С премии так и не проставился ещё… «Заходи сам, – говорит. –

У нас тут бомонд…»

Знаю я этот бомонд! Сопьешься там с ними…

…Не стал уж я Соломона спрашивать, что это он с претензиями

не пошел к Эпиктету, а до меня доскрёбся…

По-хорошему с него бы надо начинать ему было.

Этот подождал тыщу лет… и на вам… адаптировал… А

претензии ко мне. Всем нашим досталось…

…Талдычит своё: «Не найдет человек сути жизни… Не

пытайтесь даже…», «Познание – бич наказующий», всё про свое…

– А общение?.. А пожрать?.. Ты-то царь был, о еде не думал, –

это я ему, чтоб, значит, остепенился.

А он: «Вот и именно… Я двадцать пять лет, как в солдатчине,

протрубил на царском троне… Орденов нам не давали…».

Муторный старик. Достал меня… Утомил! Даже голова

разболелась!

…Никита перестал рассказывать свои видения и встал с

дивана.

– Будешь?.. – он протянул бутылку пива.

– Нет! За рулём, – отказался я.

– Вот думаю роман начать… – Никита откуда-то достал

бутылку водки. Щелкнула пробка.

– Может, тогда водочки? А?.. – он выжидательно посмотрел на

меня.

– За рулём… Про что роман-то?..

– А хрен его знает!.. Начну – там видно будет!.. Устану –

закончу… Потом Витька пару слов где-нибудь скажет, ты…

Критики разберутся, про что!.. Разберутся, где чьё!

Где моё, где Соломоново! Правильно я говорю?.. Балбесы все!..

Никита с силой поставил пустой стакан на стол.

Ох, уж эти разговоры…

– Ха! Ха! Ха!

Никита зашел в незакрытую дверь. За спиной маячила голова

Витьки.

– 100 -

В руках у Никиты была бутылка шампанского и пакет. В

другой ещё какие-то пакеты. В руках Витьки тоже пакеты.

От вида Никиты, Витька, шампанского стало подташнивать.

– А мы дверь на ночь не закрываем!..

Или кто-то убегает поутру и не закрывает?!..

А кто-то приезжает из своей дыры и не звонит!.. В том числе и

лауреатам всероссийской премии!.. А ну, Витёк, наедь!..

А кто-то думает, что его будут бить за Соломона?.. А вот и нет!

Не ты – я бы и не вспомнил, что он приходил!.. Да и про тебя бы не

вспомнил бы!.. А вспомнил – он опять пришел!.. Опять бухтел,

старая перечница!.. Скажи, Витёк!.. Бухтел?!.. Бухтел!

Витёк свидетель! Свидетель, Витёк… а?!.. Свидетель!

Свидетель! Дали мы ему, Соломону-то, в этот раз. Дали!.. Вдвоем

дали!.. Два дня дубасили его по его умной лысой башке!

Витька пришел «лауреата» отмечать, а он тут, как тут!..

…Устали, как собаки! Сил нет.

Говорю Витьку: «Давай к тебе рванем»! Он не «против»!

Правда, нас опять куда-то свернуло по дороге! Но целевая

точка была поставлена, когда были в памяти! И вот! Взяли –

приехали! В смысле, доехали!

Никита уже был в центре комнаты.

– …А как у нас с колготками в кресле?.. Нет! Нету!.. Что за дом

без колготок в кресле?.. А где бардак?.. Где признаки присутствия

остервеневшей части человечества?.. Этой «пятой колонны»

цивилизованного мира, способной раздавить его силиконовой

ложью!

О?!.. Нет!.. То-то, я смотрю, воздух тут у вас какой-то не такой!

Свежий воздух-то!..

…Витек! Тебя не ждали!.. Ты понял?!.. Ты понял, что ты за

лауреат?!.. Тебя, Витёк, не ждали! Не ждут здеся лауреатов-то!..

«И в воздух… что-то там бросали?!..» Не бросают! Ты понял,

что ты за лауреат?!

…Я же стал понимать, что вчера днем и вечером у меня были в

гостях ангелы: Бендриков и Полкан!

– Сосед твой сказал, что ты дома! Машину мы отпустили.

Я Витьке сказал, что будем у тебя жарить и есть картошку на

свином сале с луком и селедку. Селедка, сало, мясо и всё остальное

в пакетах! Я здесь! Витёк здесь! Ты – тут! …Погнали!

Никита сел в кресло и застыл.

Витька сел за стол и тоже застыл.

– 101 -

Я лежал тихо и тоже застыл в надежде, что сплю, и это мне

снится.

…Это был не сон!

Вдруг Никита вскочил и подбежал ко мне! Он весь светился

радостью!

– Блин! Ты же не знаешь! Хохма! Мы же тут на премьеру

фильма в начале месяца ходили! Потом вечером где-то сидели. Не

помню! Какая-то коза к Витьке подходит и спрашивает: «Что вы

можете сказать о фильме?»

… А этот!.. Ой! Не могу! Лауреат!.. Лепечет:

– Какой дурак этому снобу и идиоту дал такие деньги на такой

паршивый фильм?

Ой! И это так про моего тёзку!..

Никита вскочил и сложился пополам от хохота.

– А потом понял, что сказал, и добавил «ни к селу ни к городу»:

«Я вскрикнул и от ужаса проснулся!»

Я думал, что Никита сейчас упадёт на пол.

– Нет! Ты понял!.. А это было часа через четыре после

просмотра!.. Где только охрана не пи́сала от одного взгляда на них

«великого» режиссера…

Никита не мог остановиться.

Витька сидел и с грустью смотрел на него.

– А потом… Потом… Растерялся и добавил!.. Ой! Держите

меня!.. «Этот фильм кто-то перед нами уже смотрел!..»

…О-о-о-й! Не могу! Убил! Убил! Лауреат! Убил!

– Да эта дура не поняла бы ничего, если б ты не стал «кататься

по полу»! Она подумала, что это – цитата!

Витька встал и подошел к Никите.

– Ой! Насмешил! Ты бы видел себя! Классик! Теперь все

только и говорят об этом! С Витькой даже стали здороваться те,

кто и не знаком с ним! Убил! Убил! На святых руку поднял…

…Давай с пивка начнём!

Нет, пиво по дороге в машине было.

Давай винца, чтоб успокоиться.

Убил! Убил! Лауреат!

…А! Ему теперь всё можно! Насмешил…

Никита приостановился, но ненадолго.

– Ну, давай, вставай. Кто гостей в постели принимает?!

Вставай! Машину отпустили. Куда тебе деваться? …На тебе!

Никита протянул мне открытую бутылку «Мерло».

– 102 -

– Надо почистить зубы, иначе будут серые, – только успел

подумать я, глядя на бутылку, как Никита забрал её у меня и

протянул Витьке.

– Не задерживай!

Я так и не понял, к кому это относилось, ко мне или к Витьке.

А тот понял, что к нему, и, отхлебнув прилично, вернул

бутылку Никите.

Я встал и пошел на улицу: – Пойду, умоюсь да зубы почищу.

– Захвати наши щётки, мыло и полотенца. Мы ведь не на один

день!

Никита, испортив окончательно мне настроение, начал рыться

в пакетах.

– Где картошка? Я буду чистить!

Вопрос догнал меня уже на крыльце.

…Холодная вода освежила, и я даже подумал, что это здорово,

что приехали друзья, которым я, безусловно, рад.

«Кто мы без друзей и их пороков, наедине со своими

достоинствами?» – укором пролетело в голове.

Однако Никита в больших количествах может достать даже

мёртвого. Но мертвого он достанет быстрее!

…Когда я вернулся, стол был уставлен одноразовой посудой,

вакуумными упаковками, открытыми банками. Напротив

каждого стула стояла открытая бутылка и стакан. Сегодня был

принят вариант – «без лакеев и помощников», что означало, что

«биться» каждый будет в одиночку со своим врагом.

Поскольку лишь одна бутылка была полная, я понял, где был

мой стул. Мне повезло – стул был дальше других от плиты.

– Догоняй! – Витька мотнул головой как-то неопределённо, но

мне стало понятно, что «закосить» сегодня не удастся.

–…Я Витьке говорю: «Давай премию пустим на какое-то дело.

Организуем конкурс для молодых литераторов. Например,

«Бриллиантовая чернильница», или « Жемчуга», или ещё какая-

нибудь хрень. Дальше, сам понимаешь, молодняк бабло

редакторам, корректорам понесёт, те к нам. Федералы подкинут.

Он во главе жюри, «состав жюри не разглашается с целью

исключения» и так далее…

А оказалось, что у него от сорока «тонн» в руки попало лишь

семь.

Я ему говорю: «Купи «Калину», я добавлю!»

Никита засмеялся, перестал чистить картошку и уставился на

меня.

– 103 -

– Я за ночь поимел полторы штуки у немцев. За ночь! А тут год

мурыжили человека!

…Вот, что тут «замутишь»? Решили «пустить по кругу»!

…Хрень!

– Ты расскажи, за что срубил? – Витька, видимо, был уже в

курсе чего-то такого, к чему имел собственное отношение,

отличное от Никитиного.

– Хрень! …Заказали мне аналитическую статью немцы о

структуре выпускаемых изданий у нас и небольшой анализ. Я

написал, отдал им. Мне-то знаешь!.. Как есть, так и написал! Все

равно под псевдонимом опубликуют, потом грант себе выбьют,

скандала не будет, так что только вы и знаете.

…А кто сейчас возмущаться будет? Вот! Не-ко-му! Некому!

– Никита! В двух словах?!

– В двух! Из 10 издаваемых книг известными издательствами,

имеющими контролируемые полиграфические мощности, 7 –

детективы, 1 – про то, как у космолета отвалилось колесо, 1 – про

приход Антихриста, Мессию, вампиров и т.д., 1 – всё остальное.

Я делаю вывод, что?!..

…Что современный наш человек, частью поддаваясь стадному

чувству, частью из имиджа, а, главное, читает эту...

В общем, читает «Это» как соучастник игры, в которой хочет

научиться совершать преступление, примеряя на себя мантию

либо героя, либо антигероя.

…Ему надоели «колхозы», и он хочет, теперь в одиночку, что-

то получить, и только для себя. Для себя любимого! Здесь или, на

худой конец, в параллельном или внеземном мире.

И если раньше такие процессы шли в головенках

«становившихся на крыло» фантазёров, то теперь – в головах

«опущенных и обиженных» действительностью граждан всех

возрастов.

…Только для себя любимого. Не делясь ни с кем. В одиночку. В

одну харю!

…Таким образом, «Это» – это учебник по совершению

преступления. То есть по деяниям, нарушающим принятые

законы. Притом не только писаные, но и неписаные.

…Наш человек, видя, что кругом нарушаются законы, хочет

тоже что-то нарушать и примеривает на себя либо роль

преступника либо роль палача.

«Закон разбитых окон» Уилсона и Келлинга!

– 104 -

…Человек вообще, а наш особенно, поддерживает то, что видит

вокруг себя. Видит бардак – будет создавать бардак!

Видит преступления – будет их совершать!

Видит ложь – будет врать!

…А ещё читает «Это» потому, что это для одних – продолжение

компьютерных стрелялок, для других, менее реакциоспособных, –

якобы очищение мозга. Я-ко-бы!..

Человек, что понимающий, что не понимающий механизма

воздействия «Этого» на свой ум, всё же осознаёт, что процесс схож

с «…а! Похмелиться!», то есть в мозгу «всё равно» остаются

токсины. А поскольку производство «Этого» – коллективный

труд, то два, три литературных редактирования разными

редакторами адаптируют «Это» к любому мозгу. Продукт

получается всеядным.

…Слушайте! Ещё вам я буду объяснять, что есть такое

понятие, как почерк. Если вещь состоит из кусков разных

авторов, неужели можно обмануть специалиста?

…Одним словом, современное книгопечатание направлено на

формирование индивидуальных, а не коллективных черт в

человеке, направленных на неприятие такого же, как и он сам.

…Вот! Коротко! …Получил бабки. К тексту приложил – не для

публикации – примеры, аналитику, ссылки.

И катись всё под горку!

– Герой! – Витька остановил Никиту и хотел что-то добавить!

– Ну, не герой, но и не лауреат!

…А судьи кто? Кто был в жюри у тебя? Кто? О!..

Что, я не догадываюсь, куда ушла часть от сорока «тонн»? Вот

и сиди!.. А то ещё поругаемся из-за... Не знаю, даже, как назвать

всё это! …Жарьте свою картошку сами!

Никита вскочил и забегал по комнате.

– Скажите мне, что сегодня читают в стране, – я вам скажу, что

будет завтра! Что читали, смотрели перед Отечественной? Что

читали при Брежневе? Что читали при Брежневе? А!.. Вспомнили!

Народ не хотел, как было! А что он хотел? Что он мог хотеть,

если ничего другого не видел? Вот ему и сделали – «не хотите, как

есть, – будет хуже»! Нате вам!.. Сволочи!

… Зайдите на любой форум в Интернете! Сколько злобы! А

почему? Если бы он знал, что по мордам получит за словеса свои,

разве бы он позволил себе такое? Нет!

А тут нагадил – и прячется за «ником»!

Все кино по телеку, как закрепитель для ранее прочитанного.

– 105 -

Кастрация всех гуманистических произведений прошлого –

факт!

Воспитание в школе из детей дебилов и «таскальщиков из

огня» для кучки негодяев – факт! Продолжить?..

…Разделяй и властвуй, господа! А главное – разделяй! Хрен

вам, а не идея, чтоб вы в «едином порыве» куда-то пошли!

По щелям!.. По щелям! Одни «крысы» сгинули, теперь и

«тараканы» побегут! По щелям!.. Крысы-то, они всю жизнь с

корабля на корабль носятся, а вот тараканы!..

…За последние двадцать лет вы видели собрание трудового или

творческого коллектива? Нет!

Правильно! Интересы коллектива всегда теперь противоречат

интересам руководителя, читай «хозяина» коллектива!

«Голос единицы тоньше писка! Кто его услышит? Только

жена?! Да и то если не на базаре, а близко!»

Или вот замени у Владимира Владимировича одно слово,

например, «на базаре» на «в бутике», или «в спасалоне», или на

ещё какое-нибудь место общественного пользования – и станет все

понятно. Где и что делают жены!..

На-хре-на бабам нужны мужики – тру́сы!

Они кожей чувствуют мужика! За мужиком-то они и зимой в

Сибирь! А за « пельменем» – только на юг. На юг! В Италию,

Египет! Холодно им с таким мужиком!

На хрен им Саратов… да ещё и с «киселём»!

Вот и они отдельно по своим щелям! И обихаживают свои щели

и щелки!..

Никита замолчал.

– Чур, моя находка!

И постучал по столу три раза. Задумался, оглядывая нас.

–… Назовем конкурс «Три пера!»

Мы же от Мишки к тебе приехали! Там было три пера. Здесь –

три пера! Куда не сунемся – везде три пера!

«Лауреат конкурса «Три пера». Звучит? А, лауреат?!..

…Ну, давайте на троих!

Стало грустно! Эта болтовня так надоела в городе, что здесь

она особенно казалась нелепой и ненужной.

Витька оглядел нас: – Я вот недавно был в Германии.

Две семьи из СССР. Немцы поволжские. Приютил их дедушка

– немец-фронтовик. Призвали его в 45-м пацаном в

«гитлерюгенд». Меня позвал. Ранение в Берлине получил. Сидели,

говорили.

– 106 -

Вот дедушка этот и говорит, что его отец – а тот воевал в

Первую Мировую – когда увидел, что Германия опять

вооружается, а Англия с Францией на это сквозь пальцы смотрят,

да ещё и фосфор поставляют для разрывных пуль, ещё тогда, в

начале тридцатых, говорил, что быть войне.

Так вот этот дедушка сказал: «Вы посмотрите, кто выиграл

после Первой, после Второй, кто после одной увеличил

национальный продукт в два раза, кто после другой – в три? И

станет вам ясно, кому было выгодно! И ничего-то они нового

придумать не могут и сегодня, кроме как столкнуть одних с

другими, либо в одной стране одних с другими.

…Нас-то вроде теперь дальше рвать некуда. Если только

Дальний Восток разделить сначала с Уралом Сибирью.

Вот как! Были и в Германии люди, которые ещё тогда знали, к

чему идут, а шли!

Вот и мы знаем, куда идём, а идём!

Витька оглядел нас и налил из «своей» бутылки.

– А ещё он сказал мне – «Вот едет машина влево или вправо.

Почему так? Один скажет – потому что колёса туда вывернуты.

Другой – потому что руль кто-то повернул. Третий – что водитель

так захотел и руль повернул. Ещё один – что водитель что-то

объезжал. Другой ещё что-то придумать может.

А истина одна: – кто за рулем, тот и рулит!»

Это уж если спросят его, «почему», он и наговорит что-то,

объяснит, почему так рулит! А пока он рулит – туда машина и

едет! Какая бы машина ни была! Как? Быстро или медленно? Но

всегда так, как ею рулят! А вот кто и как рулит? Это дело тех

пассажиров, что не вышли, а остались ехать. А уж вышел из

машины… Сиди на обочине и молчи!»

Это он тем, что к нему приехали в девяностые.

Вот тебе и немец!

Мы сидели, смотрели друг на друга, на бутылки, которые

стояли перед нами.

– Вот я этому дедушке и говорю: «А если пассажирам тем, что

едут, не выйти? Некуда идти?»

А он: «Либо молча дальше поезжайте, либо другого за руль

сажайте!

…У нас после войны выбирали бургомистра. Что-то там

нечисто было! Оккупационные войска что-то мутили, кого-то

пропихивали, кормёжку бесплатно привозили.

– 107 -

Так вот на всех бюллетенях кто считал, что выборы

подтасовывать будут, написал: «Не верю в честность выборов!»

Или с собой бюллетень унес домой. Все на выборы пришли. Все!

Посчитали испорченные… Оказалось что?!..

…Долго и много шума было!

Потом выбрали бургомистра. Двадцать лет сидел. Не

отпускали мы его! При нём город подняли. Из ничего!

Так что мы считаем, что вы сами не хотите выбирать.

Для вас «выбирать» – уже «работать»! Боитесь! Это же самим

решение принять надо! Вам, русским, скучно без сильной руки.

Вам поговорить охота. Вот как мы считаем!

…А помогать вам!..

Так кому же Россия сильная нужна?! Вам или нам? Нам – не

нужна! Вам, получается, тоже не нужна!

Вы думаете, что мы здесь понять ничего не можем?! Почему

шумят российские люди? Ничего не делают, почему только

шумят?! Смешно и грустно со стороны смотреть на вас!

Вы же сами против себя боретесь! Осталось только разобраться

вам, кто лучший помощник у вас в этой борьбе.

…И всё! …Вы же в любви к чему-то объединиться не можете!

Вы же только в ненависти к чему-то себя народом чувствуете!

Нам-то понятно, что все вы хотите, только признаться не

хотите себе в этом, – Царя. У вас чем жестче царь, тем дела

лучше! Если слабый – за два приёма вы его сбросите!

Это чтоб самим не работать, чтоб он за вас работал.

И что вам нужен Царь, всем это видно со стороны.

И всем вам нужен добрый Царь. Именно добрый и именно к

вам лично. Но рядом-то с любым Царем не большинство, а

меньшинство. Вот поэтому у вас всегда Царь добр к меньшинству,

а не к большинству! В тупике вы! И всем кругом это ясно, кроме

вас! И никто вам помогать не будет, ибо любое вмешательство в

ваши дела сделает вас сплоченнее и сделает вам только лучше. А

это никому не надо!

Вас же все боятся! Что можно ожидать от людей, которые

хорошие фильмы показывают только ночью, когда все спят, а

днем планируют, как через несколько дней собраться толпой в

несколько тысяч в каком-нибудь зале, как отдать деньги, чтоб с

удовольствием посмеяться над собой перед каким-нибудь

клоуном, который смеётся над ними!

Вас давно никто не трогает, кроме вас самих и лучшего вашего

помощника в вашей борьбе!»

– 108 -

…Вот что мне сказал старый немец.

…А вы всегда думали, что дедушки есть только у нас!

Витька замолк, а потом продолжил.

– А люблю я тебя, Никитушка, что ты честный человек!

А согласился я на лауреатство только затем, что может, хоть

это, хоть одного человека подвинет его меня послушать.

Поискать в себе, что же там, внутри, у него осталось?!

Чтоб задумался! Эти, у руля, всё понятно – неправильно

делают! А я? Так ли я делаю? О!..

И видим мы с тобой, как и тот немец, что никто ничего не

делает! Только к кормушке тянется!

И страшно нам, как и тому немцу, что ж с Россией будет?!

Не придут ли к этой кормушке на земле дедов наших, на нашей

земле, совсем чужие для нас? С языком чужим! С верой чужой! С

обычаями! С праздниками!

Ведь к этому нас толкают, чтоб «варягов» позвали!

А верим мы с тобой в чудо! То в Щуку, то в Рыбку, то в Двух из

Ларца! И кричим: «О! Кто-нибудь! Приди! Разрушь!», а сами

идем в золотопокрытую, тащим деньги за личную индульгенцию

мимо падающих домов престарелых, людей, которым плохо.

И, засунув палец в нос, глубокомысленно размышляем:

«Почему же олигархи не строят больницы, не издают книги, не

финансируют образовательные процессы, а просят нас работать,

работать и работать!»

Витька замолчал.

Никита убрал пустые бутылки и стал открывать новые.

– Ладно! Мир! Извини! Обратно! Обратно! Обратно!

Никита помахал рукой около носа, словно запихивая

сказанные слова.

– …А расскажу-ка я вам байку! – Никита сделал

многозначительную паузу. – …На Емелю приходит письмо мне с

просьбой написать что-нибудь в один электронный журнал «в

рубрику либо «политика», либо «эротика»».

Что подвинуло меня сесть писать, на ночь глядя, не знаю.

И попался мне на глаза батькин «Справочник тракториста-

механизатора широкого профиля» года 70-80-го.

Сел я его листать и заинтересовал меня раздел «Ремонт

механизма присоединения навесного оборудования трактора МТЗ

– 40 «Беларусь»».

– 109 -

И так меня это увлекло, должен вам сказать. Так это я

проникся содержанием этих 10-15 листочков этого раздела! Так

мне стало весело с Белой и Черной Лошадью вместе!

«Налабали» мы им в конюшне к утру текст, в котором было

всё из этого справочника. И в последовательности, и в приёмах,

описанных и используемых этими механизаторами.

А мне так было хорошо! Вспомнил я старые времена, в

которых, помните, были «перлы», над которыми мы все

смеялись?

Времена,

когда

мы

раскачивали

родную

коммунистическую партию, а оказалось, что социализм.

Да, помните!

…«Королёв погладил по головке свою ракету».

…«Ток медленно потёк по проводам, все больше и больше

набирая скорость».

Что там у нас ещё было? Напомните!

Никита посмотрел на нас.

– «Пар ударил в нутро турбины и она зашелестела лопатками»,

– напомнил Витька.

– Во, во!.. И я растёкся!.. Растекся по древу!.. Сейчас уж не

помню всё!..

Но там было: «чтоб заставить механизм подняться», «чтобы

заправить шланг», «легонько под зад подтолкните ладошкой, чтоб

не повредить резиновый манжет», «поршень должен быть

вставлен аккуратно, без перекосов», «легкие вибрации можно

заменить на резкое поднятие и опускание механизма», «если не

влезает, то используйте смазку» – куча!..

Конечно, и я что-то добавил! Ку-у-у-у-ча!

Хоть бери, и весь этот справочник переписывай от корки до

корки!

Поупражнялся и лёг спать!

Проснулся к обеду! К компу! Глядь – письмо из этого журнала.

Восторг. Сопли. Отзывы идут: «Давайте ещё! Давайте в этом

же духе!»

Я с ужасом в «исходящие». Там писулька в их адрес с

названием «Ремонт трактора под названием «Беларусь». Подпись

не моя. Это я сдуру утром им и отправил, не читая! А подписался,

слава Богу, именем автора брошюры.

Меня – в пот! Что же я-то «бисер рассыпал»? Да?

Никита довольный оглядел нас.

– А ну, они это пустили в раздел «политика»?!.. Барбосы

этакие!

– 110 -

Он захохотал, смехом напомнив мне Романа Быкова.

Мы с Витькой примирительно засмеялись тоже.

– … Это ты, Витюш, прав!

Ни ты, ни я не готовы быть ни Стенькой, ни Емелькой!

И орать мы не готовы, развлекать публику!

«Не готов проктолог сегодня смотреть ваше горло. Вы ведь

что-то уже съели!..»

Никита опять засмеялся, поднимая свою «пайку».

…В этот момент хлопнула дверь, зашёл Полкан, с ним Карл.

Никита встал им навстречу.

– О..о..о! Карл! Заходи!

Хорошо, что пришел, избавил нас от великой напасти, три пера

в одной чернильнице – это не есть хорошо. И ты не один, а это

совсем прекрасно.

Полкан! Здравствуй, дружище! «Дай лапу мне! Такую лапу не

видал я с роду!..» А я с гостинцем. С гостинцем к тебе! Всегда

помню о тебе, самобытность ты наша! Не мог не купить, увидев!

О! Читаю для всех! Слушайте: «Рагу молодецкое»! О, как!

Задворки вы российской графомании и письменности!

«О, что б сказал поэт-законодатель?..»

Нет на вас Михайло Васильевича – сына черносошного

крестьянина с батогом!

«Рагу молодецкое»! Ни много, ни мало!

Сейчас раскрою тебе, Полкан, и будешь теперь ты,

объективная ты моя реальность, пожирателем этих самых

молодцов – перловиков!

– Никита! Да ты что так-то с мясом! Чай, и без Полкана

найдутся желающие? – Карл хотел было остановить Никиту.

– Нет уж! Я не едок этого! И вам не советую!

Смотри, смотри, Полкан нос воротит! Нахватался уже тут!

Вкус появился! Не только пожрать, но и убеждения появились.

Да, Полкан? С кем поведешься!.. От тех блох и нахватаешься!..

…– А я вот молока две банки, огурцов солененьких, капустка

квашенная! Сегодня не понадобится, так и утро ещё будет!..

Бендриков приподнял принесённые пакеты.

– Перед… перед новым днем почиститься всегда неплохо!

Молочко-то свеженькое с солеными огурчиками!.. И не надо

больше ничего! А я смотрю, вы еще и за стол не садились.

Картошка-то вон… И не жарили ещё! Да и стаканы!.. Да и

стаканы пустые на столе!.. Нехорошо так! Нехорошо, братцы!

…Не поминки же!.. Пока же не поминки!.. Так ли?..

– 111 -

Дуэль не состоялась или перенесена?

Позвонил Никита: – Я насмерть разругался с Витькой. Мне это

не надо. Хочу помириться, но я не хочу изменять своим

принципам. Поэтому я его вызвал на дуэль. Он согласился.

Секундантом мы выбрали тебя, нахрен чужие, чтоб

подслушивали, а потом трепались. Дуэль состоится с субботы на

воскресенье у тебя дома. Смотри, чтоб чужих не было. Всё!

– Никита, это не «белая горячка»? – «улыбнулся» я в трубку.

– Если и горячка, то чёрная. Я с белой завязал, теперь езжу

только на «Черной Лошади», иногда доезжаю на ней до Бакарди

или до Моргана.

…А «у дураков и шутки дурацкие.»

– Понятно! А умные? Умные будут стреляться?

– Мы идиоты что ли стреляться? Да? У нас принципиальная

дуэль об убеждениях!

– О каких?

… – Ещё не сформулировал. Но, концепция будет изложена

тебе нами по приезде. Понял?

– Понял. Захватите диски. Мне память компьютеру вашим

диалогом засорять тоже нахрен. Без стенографии не будет никакой

дуэли. Иначе вы потом меня оба вызывать на дуэль будете. И

замучаете звонками.

– Логично. Это – правильно. Диски захвачу. Жди!

…– Если размышлять логически, то вечер субботы,

воскресенье – испорчены и это – точно. Если взять худшее, и они

помирятся, – то понедельник и вторник тоже, – мрачно подумал я.

– Кто звонил? Что-то ты, брат, смурён? – Карл, который сидел

рядом, встрепенулся.

– Приезжают Никита и Витька.

– Когда?

– В субботу.

– Так, я это… Самогон закажу?.. Пивом не… не поможет пиво-

то, говорю.

– Закажи, Карл. Это лучше, чем потом бегать, – выдохнул я.

…Я это уже видел в каком-то фильме. Только там был черно-

белый.

– 112 -

Там машина остановилась на каком-то мосту. Одновременно

открылись задние двери из неё вышли два человека, и пошли,

навстречу друг другу, медленно сближаясь.

Сегодня был дубль. Только люди были – Никита и Витька. И

кино было цветным, а точкой сближения были калитка, я, Полкан

и Карл.

…Они сдержанно поздоровались со мной и Карлом.

Приветливо с Полканом. Мы, – с ними. Карл прищурил глаз,

поднял правую руку со сжатым кулаком и бодро сказал, что «им

надо идти. Дела».

Я пошел в дом, дуэлянты за мной.

– Пристрой пакеты куда-нибудь, – Никита метнул взгляд на

свои и Витькины пакеты.

– На поминки? – я улыбался.

– На празднование Дня победы над леностью, тупостью и

соплежуйством, – Никита медленно входил в форму.

– Стоп. Стоп. Стоп. Я ещё не включил микрофон, – я пошел к

компьютеру устанавливать «запись». – Восемь бит. Можете

начинать.

Я начал расталкивать пакеты по холодильнику.

– А что так мало? – Никита сел за стол.

– А вы что, ещё и песни петь будете? – я смотрел на Витьку.

Витька молчал.

– А вы что-то рано. Обещали с вечера начать. А сейчас день. Не

терпится? Или боезапас велик? Не успеете друг друга

изничтожить до утра? – я сел в кресло, разглядывая Никиту и

Витьку, стоящих около окна. – Нет! Свет в глаза, да ещё и от вас…

– тяжело на вас смотреть. На лучезарных-то…

Я переставил кресло к окну, сел в него и замолк. Они тоже

молчали. Сели за стол.

... –Так! Ситуация такова. Он, – Никита повернул голову в

сторону Витьки, – при всех. При всех! Понял! При всех заявил, что

«в моих работах сквозит пренебрежение и наплевательское

отношение к человеку, который обратился ко мне, как Читатель, с

целью найти что-то полезное для себя. Так?»

Никита повернулся к Витьке.

– С небольшой корректурой… Позвольте! Было заявлено, что в

«большинстве твоих работ». А во-вторых, не просто Читатель, а

«вдумчивый и ищущий Читатель». А в-третьих, «обратился в

надежде, а не с целью». Так? – Витька посмотрел на Никиту.

Никита усиленно вспоминал, как было.

– 113 -

– При ком «при всех»? – я решил помочь ему.

– Это не важно. Все «шелкопёры» наши были. День рождения у

Светки праздновали, – Никита о чем-то вспоминал. – … Ну, пусть

будет так!

Никита отвернулся от меня и повернулся к Витьке.

– Так «пусть» или так? – я смотрел на Никиту.

... – Так! Я задекларировал, что именно это правильная

позиция, поскольку Читатель привык, что его облизывают и

убеждают, что таких, как он – «большинство». А ему надо

показать, что «нет, дружочек, ты ещё мало думал над тем, что

видишь и мало знаешь о том, что есть и было».

Поэтому либо думай сам, либо принимай мою позицию, ибо я

не только думал за себя и тебя, но я ещё и нашел время и место где

и как изложить своё видение мира. Тебе же осталось только

ознакомиться.

Можешь подкорректировать своё, может опротестовать моё, но

я не собираюсь спускаться до твоего «неондертальнизма», чтоб

начать с самого начала и пройти весь путь с тобой под ручку. У

меня нет времени.

…А он говорит, что я «обязан писать так, чтоб каждый,

пришедший ко мне, стал бы моим сторонником».

А я говорю, что «я ищу не сторонников, а излагаю свою точку

зрения, – выдохнул Никита и облегченно вздохнул.

... – То есть ты говоришь, что ты, как тот петух – «твоё дело

прокукарекать, а всё остальное дело Солнца. Пусть всходит, пусть

не всходит», – набычился Витька.

– А вот и именно! «Прокукарекать» – да, – это моё дело! –

Никита впялился взглядом в Витьку.

– Хорошо. Ты прокукарекал, а оно не взошло, а людей-то ты

предупредил, что «скоро взойдёт». А оно не взошло. А людей ты…

ты предупредил, что взойдёт. А они тебе поверили. А оно, вот