Текст книги "Наш друг Димка"

Оглавление

Оглавление.........................................................................– 3 -

Наш друг Димка ................................................................– 4 -

Димка, мы и дед Иван ..................................................– 4 -

Димка и внук кошачьего генерала............................– 9 -

Димка и число «Пи» ...................................................– 13 -

Димка и литература....................................................– 15 -

Димка, Серёга и крокодилы .....................................– 19 -

Димка, дождь и футбол ..............................................– 22 -

Димка и Песня о Варяге ............................................– 25 -

Димка и Ю. Шевчук...................................................– 28 -

Димка и Архангельский кокошник ........................– 32 -

Димка и его предпоследнее школьное сочинение – 36 -

Димка и Юрий-русофил ............................................– 39 -

Димка и Новый год.....................................................– 52 -

Димка и Чухпелек.......................................................– 56 -

Мой сосед Бендриков .....................................................– 67 -

Будь проклят свет этот! .............................................– 67 -

Художнику было страшно.........................................– 71 -

Видел я… инопланетян-то… ....................................– 74 -

Вроде как про лошадь Пржевальского! .................– 75 -

Как думаешь-то? .........................................................– 78 -

Ничего не понял!.........................................................– 82 -

Террористы и вымогатели........................................– 88 -

Любит – не любит! ......................................................– 92 -

Никита и Витька .............................................................– 99 -

Вчера приходил Соломон… тот самый ..................– 99 -

Ох, уж эти разговоры… ...........................................– 100 -

Дуэль не состоялась или перенесена? ...................– 112 -

Второе воскресенье сентября..................................– 118 -

Последнее воскресенье сентября ...........................– 122 -

Второе воскресенье ноября .....................................– 126 -

Новый-старый год ....................................................– 131 -

Димка, мы и дед Иван

Дед был, мягко сказать, немолод.

Спросили, где машину на дней пять оставить – нам указали. Пришли – дед. Спросили – говорит: «Ставьте – пригляжу!» Да там и пригляд-то какой? Коровы!..

Эти японцы зеркала ставят на свои джипы в аккурат для наших коров. А у коров, видимо, в основном чешется за лопаткой. А зеркала как будто для этого и придумали. Зеркала – не выдерживают… Видимо, не рассчитает, лопаткой зацепит – и… двести баксов нет – и две недели новых ждать ещё.

Вот мы и обосновались на улице. Машину поставили, где дед указал. Рядом кедр здоровенный такой, а в метрах пяти стол. Вот мы там и накрыли его, деда пригласили. Накрыли – его к столу, как хозяина. Подошел – сел. Выпили по рюмке. Беда в том, что в Димку вселяется какой-то бес после этой первой рюмки.

…Димка свято верил, что в последней колонне из Афгана мы были на последнем броннике. На самом деле все было не так. Были мы в «последней колонне». И не на последнем броннике. А в середке колонны.

Когда уходили, там-то еще народу много оставалось. Но Димке вот надо было, чтоб «в последней» и на «последней броне». Мы его никогда не перебивали, тем более, что он великодушно делился с нами славой, говоря, глядя на нас: «Помнишь?..»

Потом к каждому из нас в отдельности: «Ты, брат, помнишь?..» Я себя даже иногда ловил на мысли, что может правда – мы были в колонне последними? А вот что под телекамеры не попали – точно. Когда выходили, ТВшников уже не было. Пленки, наверное, на самолет уже везли.

Вот с того моста мы втроем так и живем.

…Бес вселялся сразу, как только Димка делал этот первыйглоток. Потом следовал выдох, потом – вдох, потом слова: «Одной в желудке неуютно, двоим к утру там будет …». Что там будет потом, за все годы знакомства всех нас с Димкой никто не знал. Он эту фразу растягивал таким образом, что успевал наполнить все пустое на столе, оглядеть всех, поднять свой второй стакан или рюмку, выпить, оглядеть всех и выдохнуть.

Димка не был ни забулдыгой, ни алкоголиком, вообще он к алкоголю не имел никакого отношения. Он имел отношения только к первой рюмке. Она вместе с бесом творила с ним невиданные дела. Она включала какой-то неведомый тумблер, и Димку уже грела не водка, а осознание чего-то другого, но, как правило, и то, что в машине два ящика водки на троих. Он преображался. Не скажу, что он становился каким-то уж очень другим, но он становился мягким, и ему хотелось поговорить.

Главное – поговорить. Вот уж что хотелось, то хотелось. Тема могла быть любой… Вообще любой! От «Как тяжело Солнцу удерживать водородную реакцию под контролем» до «Самое главное при беременности – следить за голеностопом». Откуда и как он брал темы, для нас загадка. Казалось бы, вся его жизнь последние лет двадцать была у нас на виду, но он всегда удивлял чем-то новым.

Последняя тема, которая его волновала, когда мы были на реках Северного Урала, это – «У гусеницы клетки мышцы имеют пять различных принципиально явно выраженных форм». Вот у человека все клетки одинаковы по строению, а у гусеницы – нет!

«Понимаете! У гусеницы клетки мышц отличаются друг от друга…» Подобные темы его захватывали. И попробуй кто вступить в полемику или, не дай Бог, с ним в спор – все!.. Конец человеку! Димка подсаживался рядом, внимательно смотрел на оппонента, иногда обнимал его за плечо и произносил: «Обоснуй!»

Мы это знали, внимания не обращали, в спор не вступали. Но новый человек попадался… Видимо, желая как-то влиться в наш коллектив, он произносил какие-то роковые слова в ответ на Димкины, и – все!..

…Все согласились: «По второй, так по второй.»

– А в деревне много народу раньше было? – Димка подсел к деду.

– Много, – дед посмотрел на Димку.

– Безработица? – это Димка для затравки.

– Жизнь! – дед явно не хотел говорить с Димкой.

– А Вы сам из местных?

– Да. Тут и родился. Вот там ближе к реке дом дедовский стоял.

Там и родился. В бане.

– А щас где дом? Там вроде нет ничего? – Димка нашел собеседника.

– Старый был дом. Да в тумане. Нет его.

– Как это «дом в тумане»?

– Близко к реке. Туманы набегают и утром и вечером. Дерево не дюжит…

– Так зачем так близко дом ставить. Твой-то вон повыше.

– Не мой это. Отцовский. А тот – нижний был – так бабушка хотела. Хотела, чтоб ближе к реке. Любила она её. А дед не перечил. Попросила – там и поставил.

Мы все молчали. Даже у Димки что-то остановилось в голове. Мы просто сидели и молчали.

– Любила она речку. Так на скамейке на берегу и умерла.

Мы все поодаль сидели. Вон там … – дед показал в сторону реки.

– Ну, давайте, – Димка поднял стакан, замешкался. Перехватил его сверху, сжав всей своей пятерней.

Налили третью!

– Давай, дед, помянем всех.

– Отчего же не помянуть. Помянем, – дед встал и, молча, выпил. Постоял, посмотрел на речку – сел. Встали и мы. Было почему-то не по себе. Так надоело в этой жизни вот так стоять со стаканом в руке, вспоминая… Господи, когда же это кончится!

Да что же это такое? Столько лет прошло. Не могу слышать слово «погибли»… Сколько же это можно? Даже там, тогда, когда молодыми были, 90-е… Все мы такие!.. Чуть ниже и под горлом правее комок стоит всегда.

Налили еще. Сидим. Димка начал ёрзать на лавке.

– А мы вот втроем на последней броне из Афгана, так и не расстаемся. Там уже перед выходом познакомились. Земляки, значит. Вот и не расстаемся. Так вот! – Димка хотел что-то еще сказать, но передумал.

– А как по отчеству-то Вас? – вздохнул Димка.

– А на постой просился – не расслышал?

Димка замялся.

– Да ладно! Как?

– Иван Иванович я. Отец тоже был Иван Иванович. Младший я был. Младшие у нас все Иваны.

– А дети там, внуки есть? Где?

– Внуки?!.. Правнуки уже бегают!

– А мы вот только внуков ждем. Да не дождемся, наверное, в этой жизни.

– Дождетесь! Бабам сейчас тяжело. Понять их надо. Мужиков нет. Вот и ходят яловыми. Их ведь тоже торопить не след! Баба знает! А не знает – не баба!

…– Иван Иваныч, а ты на Войне был?

– Да не ломай ты язык. Просто – Иваныч. Был.

– А где победу встретил?

– Победу? Не знаю, как его теперь зовут, тот остров. На острове.

– Где?

– В океане. От Японии недалеко.

– Это значит – ты в японской участвовал?

– В японской… В Отечественной. Ты думал, Берлину конец, то и войне п…дец. Как бы не так! Война! Она, брат… – Иваныч что-то хотел сказать, да передумал, – заканчивалась ли?.. Там – на востоке ведь тоже головушек лежит немеряно.

Победа – это когда спишь и не вздрагиваешь. Ты после своего Афгана вздрагиваешь? Вот то-то и оно…

– Это вас, значит, с западного фронта – на восточный!

– Да нет. С 43 как были там, так и до 46!

– Не понял… – Димка даже встал, – А чё вы там в 43 делали?

– Тушенку жрали. В Китае. Китайскую.

Дед рассердился, поднялся. Взял со стола вилку , посмотрел на неё… «Вжик…» Вилка воткнулась в кедр … Димка посмотрел на вилку, почему-то на верхушку кедра, потом на нас, потом на деда.

– Стоп! Ничё не понимаю. А Китай при чем?

– Мы были в Китае. Кто другой где был – не знаю. Мы… в Китае.

– Постой! Иваныч! Вы 9 мая в Китае были?

– Вот 9 мая – нет. Уже в бухте. У себя.

– В какой бухте?.. В какой бухте?.. Победа же!..

Димка бегал вокруг стола. Мы тоже сидели, боясь вставить хоть слово.

– 9 мая – Победа! Вы чё, не знали?

– Нет!

– А узнали когда?

– 12-го. От летчиков. Нашу группу тогда на выброску загрузили, а самолет задержали. Вот тогда и узнали.

– Стоп! Стоп! Стоп! – Димка бегал вокруг стола, – Какая выброска?.. Задача на десантирование какая была поставлена?

– Задача?.. А ты кто такой, чтоб спрашивать?..

– Во! Вы видели… «Кто я такой?» Ты понял?.. Кто я такой?..

Димка забегал вокруг стола, смотря то на нас, то на стол, то на кедр. Немного успокоился. Еще налили, выпили. Сел. Молчим. Димка был никакой!..

– Иваныч! Мы все офицеры. Что за задача-то была?.. – встрял в разговор и я.

– «Водрузить на вершине острова знамя СССР и удерживать его неприкосновенность до прихода основных сил», – процитировал кого-то Иваныч.

– И сколько вас было? – опять я встрял, пока Димка приходил в себя.

– Пятеро. Я, Сашка из Костромы, из-под Мологи – Васька, еще Сашка – из Красноярска, и Василий – тот был из Ставрополья.

Вот – все!.. Самолет взять больше не мог. Да других-то и не было никого. У других – другие дела. Никого, кроме нас!

– И от кого же вы его, это Знамя, удерживали? – Димка пришел в себя.

– От всех! «До подхода основных сил».

– Подошли? – Димка почти лег головой на плечо деда.

– Подошли.

– Удержали?

– Удержали…. Удержал.

– Как это – удержал? А парняги?..

– Ребята погибли все.

Димка замолк и стал смотреть под ноги. Редко бывает.

– Дядя Ваня! А как было? – он поднял голову.

– Как было?.. День нормально было. А потом катера подошли. Стрелять начали.

– Японцы?..

– Да чтой-то японцы? Американцы! Флаг, значит, убирайте.

– А вы?

– А что мы? Флаг наш, мы рядом. Если б не было нас… А так?..

…Чё главу-то склонять?

– Так они в атаку ж пошли? – Димка даже привстал.

– Так солдаты ж… Приказали. Пошли!

– А вы?

– Так мы тоже… Солдаты же!

– Та-а-а-к! Значит, вы сверху под флагом… Тьфу – под Знаменем. Они снизу. Кругом камень. Рикошет уходит вверх. Им гранатой не размахнуться… А сколько их?

– Сначала на трех катерах.

Ну, сколько?.. Человек сто! Потом еще высадились. Ну, может – человек двести – триста. Если по пулеметам судить – штатный батальон… ихний. Может еще, что предали им…

Мы притихли.

…– Они вкруг пошли? – спросил я.

– Конечно. А как еще? Нам сверху не всё видно было. Конечно.

Так и пошли. Правильно пошли. Кру́гом.

– И сколько все это было? – Димка не выдержал.

– Дня два.

– Сколько?.. Два дня они вокруг вас пятерых топтались?..

– Не хотели б – не топтались! Люди… Тоже ж люди! О Победе они, поди, тоже знали. Всем жить хотелось, – Дед Иван насупился.

…– Значит, не склонили!..

…Ты знаешь… Мы ведь тоже … Не пальцем сделаны… Три года в спецроте… Повидали… Одно дело поднять… Другое – склонить… Третье – не дать склонить! Я про знамя…

…А как остров-то называется, знаешь?..

– Откуда? Я ведь в госпитале только на третий день в себя пришел.

– Наградили?

– Наградили. Прямо в госпитале. Потом уже, осенью. Командир батальона медаль вручил – «За победу над Германией». Мы-то её и не видели ещё. Первая у меня была из этих-то медалей… У нас ни у кого не было тогда… Только у меня. Первый я был … А Япония-то что? Уже сдалась тогда, пока я в госпитале…

…Осень была уже.

Димка и внук кошачьего генерала

С Алексеем мы познакомились под Тюменью.

Узнав, что мы с Димкой едем с Байкала северной трассой в Ярославскую область, он пригласил нас переночевать у него в «человеческих условиях». Условия были действительно «человеческие».

Коттедж, большой участок, окруженный плотным забором, не вызывал сомнений в том, что у хозяина всё в порядке. Баня, шашлык, наше желание задержаться ещё на день сделали своё дело.

Поскольку по возрасту мы были примерно одинаковы, то нам было о чём поговорить, обменяться своими впечатлениями об окружающей действительности, о нашем отношении ко всему, в чём пришлось участвовать и свидетелями чего мы были сами.

…– А я ведь, можно сказать, из семьи военных. Дед был у меня генерал. Да не просто генерал. Он сам сформировал армию, сам и на фронт ушёл с ней. За три дня! Алексей сделал паузу и, довольный, смотрел на нас, ожидая наших вопросов.

– За три дня не сформировать!

Димка уже прошел все этапы от «одной в желудке неуютно, двоим к утру там будет …», поэтому его суждения были пространны и жестки.

– А, вот! – Алешка сидел довольный, – Я вот почему вспомнил?.. Вы про Ярославль начали! А едете через Иркутск! А дед-то армию формировал на выручку ярославскому соединению. Там его армия и иркутская объединились и успели вовремя. В самое время!

– Не было никакой ярославской армии! А иркутская?.. И её не было!

Под Москвой в 41 – да!.. Сибиряки вовремя успели! Да! Дивизии Полосухина, Белобородова!.. Эх! Забыли мужиков! Хоть бы памятник в Москве сибирякам поставили! А Панфиловская?.. Та из Алма-Аты пришла!.. 70 национальностей в ней было. Опять же казаки в ней не последними были!.. Не было Тюменской!

Димка был непреклонен.

– Была! Была сначала Ярославская! Была сформирована весной 1943 года и воевала в Ленинграде.

– Зимой блокаду сняли. Какие боевые действия? Ты это… Леш… Не надо! Не надо! Какой номер? Кто командовал?

– Номера не знаю! Командовал кто – не знаю! Четыре вагона! Четыре!

…Ярославские дымчатые кошки!

– Кто?!!

– Кошки!!! Ну и коты, конечно! Мобилизовали их весной и сразу в бой! Прямо с колёс. Как под Москвой сибиряков! Вот!

Алёшка сидел довольный, глядя на нас и радуясь произведенному эффекту.

– Это нереально!

…Кошек мерить вагонами! Привезти – верю! Загрузить их в вагон – никогда! Вагон кошек! Да ты, Лёша, чё?.. Ты представляешь себе это? Ты видел когда-нибудь фотографию человека с двумя кошками на руках? То-то!! А тут в одном вагоне коты и кошки!.. Весной! Брехня! Нет! Это понятно, блокада, своих кошек нет, крысы свирепствуют, для них весна – тоже весна! Нет! Брехня!

Теперь уже Димка подыгрывал Лешке, желая узнать подробности, и, откинувшись на спинку кресла, ждал продолжения.

– Так вот! Дед тогда работал в комсомоле! По ранению его демобилизовали. Вызывают в обком. Ставят задачу. Так, мол, и так – надо сформировать ополчение из сибирских кошек и котов на подмогу ленинградским. Те не справляются, терпят поражение за поражением в яростной битве с крысами. И хотя ленинградские кошки стали применять коллективные тактические приёмы борьбы с ними, что, безусловно, дало свои результаты, но численное превосходство противника – есть численное превосходство противника!..

А ленинградские кошки быстро освоили все методы охоты, которые используют волки. Быстро! Сами! Сообразительные оказались! Настоящую коллективную войну крысам устроили! Это вроде как, кошки-то, в знак благодарности ленинградцам за то, что тогда высоко в городе кошки ценились людьми.

…Ну дед – и ни в какую! Молодой был! Говорит: «На смех поднимут»! А ему – так с прищуром: «А ты хочешь, чтоб этим делом кошачьим обком партии занимался?» Дед притих!

…Как? С какого конца за дело браться? Куда их девать? Чем кормить? Сколько их надо? Он – к специалистам! К ветеринарам. Те плечами пожимают. Он – к ученым в институт! Попался там ему один профессор!.. Начал: «Это вопрос непростой! В Ленинграде, возможно, мы столкнулись с проявлением инбридинга.

Ярославские кошки все уже родственники! Им нужна новая линия! Тут надо сначала изучить процесс! Может быть, тут надо объявлять мобилизацию либо одних котов, либо одних кошек! Либо надо согласовывать действия с другими регионами!

И понёс… и понёс! А дед – фронтовик! Приказ есть приказ! … Выделили деду вагон! Вот в этом вагоне он с ними и ехал до Ленинграда! Зелёный свет был. Вместе со снарядами ехал! А ты говоришь – «не армия»!

Говорил, что вагоны как специально для кошек построены. Там тамбуры. Вот по одной и загружали. Через тамбур. Уж не знаю, кто потом в этом вагоне ездил! Видимо, попахивал вагончик-то?

Но привёз! То ли 200?!.. То ли 300 их было, кошек-то! А первым загрузили кота – его звали Амур! Вы-то вот с востока едете. Я и вспомнил!

… Ну вот! Вагон-то пришел, а его встречают! Встречают! Народ стоит, ждёт! Все спасибо говорят! А как теперь выгружать? Люди-то хотят в руки кошку взять да домой нести!

Через туалет!..

Вот дед всех кошек через окно в туалете и из рук в руки передал! А документы?.. Чуть деда не засудили! И принял без документов, и отдал без документов! От кого взял, кому отдал – не ведомо! А теперь уже никто не знает! Не осталось никаких документов-то!

… Представили деда к медали «За отвагу»! Да!.. А дед ни в какую! «Да вы что?! Да меня девки в Тюмени близко к себе не подпустят! «За отвагу» – за кошек. Не надо!

…А все-таки наградили! Дед за кошек получил «За боевые заслуги». Вот там-то он и узнал, что были кошки ещё и из Иркутска и Омска.

Прав был этот профессор-то очкарик! Кто-то всё-таки подумал о том, что кошки должны быть из разных мест! Так что в ленинградских кошках кровь наша сибирская. А может, и до Дальнего Востока! Первого-то кота недаром кликали Амуром! А может, и не поэтому! Может, был до любви охоч? Тоже неплохо!

… А от народа-то не скроешь! Так деда и окрестили –

«кошачий генерал»! Батька был «сын генерала», а я, значит,

«внук генерала»!

Алёшка сидел довольный, наблюдая за нашими лицами.

… – Вот ведь как! Вся страна воевала!

А ведь точно! Так фашистов и называли – «серые крысы»! Вот

ведь! Вот заложено в нас, сибиряках это – не терпим мы крысятничества всякого! Все у нас его не терпят! И люди и кошки! И всегда на выручку придём людям!

Димка выразительно посмотрел на стол.

– Да уж! Где, как не в Тюмени, и хвалить Сибирь?!..

За столом с сибиряками…

…Не уехать нам завтра! – подумал я.

Димка и число «Пи»

Дождь начался, как только выехали за город.

– Вот и «друг» появился, – Димка включил «дворники».

– И, правда, давно не виделись, – Володька посмотрел на меня.

– Обратно-то выберемся? – Димка имел в виду, как мы поедем обратно с охоты, – Смотрите. Это означало, что толкать нам с Володькой, а ему – сидеть в машине.

Подъехали к самому берегу. Я пошел сразу ставить свою палатку. Настроение было, как у удава, ничего делать не хотелось, ни о чем думать – тем более. Неделя работы вымотала. Хотелось просто закрыть глаза и побыть одному только с собою.

– Может, вернемся. Надолго… – Димка, стоя у машины, посмотрел на небо.

– Без тебя дома пропылесосят, – Володька тоже ставил свою палатку.

– Давайте, мою тентом растянем, – Димка почувствовал, что ляпнул что-то не то.

…Поставили стол, стулья сели, курим, молчим, глядим на воду сквозь пелену мелкого, как пыль, дождя.

– Не будет охоты! – Димке не сиделось, – Пойду, пройдусь, может грибы где есть.

Вот что за человек! Какие, к черту, сейчас грибы?.. Сидишь – сиди! Смотришь – смотри! Так нет ведь!.. Баламут – одно слово!

– Ещё посмотри, – может где новый комплект резины есть или кто оставил… –Володька грустно смотрел на болото.

– С литыми дисками, – добавил я, глядя на Вовку.

– Резина вездеходовская, – добавил Вовка, глядя на меня.

– Широкая, – добавил я.

Димка плюнул и ушел к машине.

Тихо.

…– А это вот внезачетная … неучтенка … можно сказать, внеплановая. Из загашника… Дождь-то вне плана?!..

Ему можно, а нам?.. – Димка вырос из-за спины, ставя одной рукой на стол бутылку, другой – кружки, вилки, тушенку, бутылку воды и пучок лука.

– Давай мечи, – а что тут еще можно сказать?

Выпили. Сидим, смотрим, молчим.

– Ты тушенку-то не всю лопай. К грибам оставь, – Вовка посмотрел на Димку.

– Тушенка к грибам – это в самый раз, – добавил я, намекая на то, как однажды Димка нас уже накормил лет пять назад «грибницей» с тушенкой. Что тогда было? То ли гриб какой попался не тот? То ли тушенка была с браком? Но мы это блюдо запомнили надолго.

– Да идите вы… «Одной в желудке неуютно, двоим к утру там будет …», – Димка уже не мог остановиться.

– В загашник-то что, – только одна умещается? – Вовка смотрел на меня, говоря явно Димке.

– Какой хозяин, такой и загашник! – я убрал пустую бутылку.

– Ага! Загашник он на то и загашник… А плановые будут лежать и смеяться, да? – Димка встал.

– А ты их все – в загашник. Чтоб не «хахалились».

– Все не войдут. Одна не поместится.

– Вот и тащи её сюда. К смерти приговорим, – Вовка улыбался.

– Под трибунал её. Без обжалования, – добавил я. Дождь вроде как поутих.

– Я вот что думаю… – Димка поставил на стол две бутылки и какие-то свертки.

Сделал паузу, глядя на нашу реакцию, и продолжил: – Это ведь какое-то вредительство – выпускать в стране разную водку. Вот раньше! Была «Московская»! По праздникам – «Столичная»! И ведь весь народ, в едином порыве, знал, что сейчас все пьют «Московскую», ну или там «Столичную» …

А сейчас! Кто на что горазд… Кто что пьет… Нет единства в

стране… Сегрегация! Разделение произошло. Нет, так сказать,

общенациональной идеи! Разобщены люди-то… Разве это дело?.. Я

пью одно… А ты, например, совсем другое… Разные у нас, значит,

взгляды на жизнь… А это значит, что и мы разные… А как же

общая идея..? Вот и нет её!

 – Много ты её успел попить-то, «Московской»? По два восемьдесят семь-то? Еще скажи, по двадцать два двадцать лопал,

– Вовка думал о чем-то своем.

– Я-то вот помню её. С сургучом … Пробка была бумажная… А этикетка такая же, как и на «два восемьдесят семь»… Зеленая… – добавил он.

– И на «чекушках» такая же была. Только меньше по размеру. Те были по рубль сорок девять, – сказал я.

– А вы, кстати, знаете, что если рубль сорок девять – столькостоила чекушка 0,25 «Московской» – возвести в степень два восемьдесят семь – а столько стоила пол-литра «Московской», то получится число «пи», до чёрти какого знака точностью… –

Димка убрал со стола вторую бутылку.

– До четвертого! – Вовка стал возбуждаться.

– Да-а?!.. Число «пи» – удивительное число все-таки?! – Димка вытащил Вовку на разговор.

– Ещё какое! В нём есть точка Феймана! Когда до неё дошли, думают всё, «пи» – рациональное число. Нет… Прошли её! Всё! Оказалось, что «пи» – иррациональное число, – Вовка погрустнел.

– Как они его только высчитали? Греки-то! Веревкой, что ли, мерили… А как верёвку оцифровали?.. Чудеса!.. – Димка уже сидел рядом с Вовкой.

– Да нет! Там по-другому додумались. На коленке… Без веревок… Архимед там начудил… – Вовке было грустно.

– Да ладно!.. Чё ты..? Мало ли, по жизни всякое бывает!

…Вот иногда думаешь – рационально делаешь… А приглядишься – опять бодягу какую-то замутил…

Я вот, например, число «пи» уважаю! Пусть нерациональное, зато своё. Без него-то как?

А так – всё просто! Знаешь диаметр – знаешь, сколько по кругу бежать! Хоть за кем, хоть от кого! – услышал я, уходя спать.

Димка и литература

Дождь шел и шел.

Ладно бы – был дождь. Пелена, словно марля, закрывала деревья и болото, и берег, плавно уходя куда-то вверх.

Я лежал, выглядывая из палатки, решая, что делать. То ли поваляться еще, то ли прислушаться к организму и вылезти, размяться.

Хлопнула дверь машины – Димка тоже проснулся.

– Ты что так рано лёг вчера? Мы с Вовкой посидели… – Димка подошел, потягиваясь.

– За грибами не ходили? – вспомнил я вчерашний разговор.

– Ходили. Нет ничего, – беззлобно огрызнулся Димка, – Вовка спит. Пусть спит. Нанервничался он вчера… Вот заводится по каждому пустяку… У него дома-то как? Всё ли в порядке?

– Да как у всех. Посуда помыта, холодильник работает, розетки исправны, – пробурчал я.

– Пойдем под тент. А то бубним, Вовку разбудим, – Димка направился к тенту.

– С вами уснешь тут … Бу-бу-бу, да бу-бу-бу… Чё не спится людям? – Вовка вылез из палатки.

– Красотища-то какая! – он потянулся и крякнул.

Мы с Димкой переглянулись.

– Удачный день. Дождь! А то ходи тут по лесу, ходи, – Вовка пошел к тенту.

– Вчера, что ли, всех приговорили к вышке? – спросил я у обоих.

– Да нет! Как ты ушел, так и всё… Посидели поговорили,

погуляли, да спать. А чё?.. Ясно, что сегодня–то никуда не едем…–

Димка вопросительно посмотрел на нас.

– Не едем, не едем! – Вовка разлил остатки водки по кружкам.

– Не едем! Костер реанимируем. Я картошки почищу. Супец

заварганим. Чайку-то не помешает, – Димка встал, беря топор.

– А вроде как машина ночью фырчала, а? – Вовка непонятно

кого спросил.

– Думаешь, еще идиоты кроме нас есть? – Димка остановился.

– Грибники. Им какая разница? Что днем, что ночью! Что а

дождь, что в пургу! – вспомнил я вчерашние разговоры.

– Да пошли вы! Со мной кто пойдет или опять – двадцать пять

– чья идея – тому и реализовывать? – Димка остановился.

– Да, вон подбрось сухих из-под тента… Да в машину сходи… А

то нам с Сашкой самим там копаться, что ли? – Вовка стал

укладывать бересту и ветки в остывший костер.

– Уйдешь – и с концами… Посиди! – я успокоил Димку.

– Ага! А то на грибы нарвешься… – поддакнул Вовка.

Димка ушел к машине и вернулся с двумя или тремя сумками.

– 16 -

– Пусть здесь стоят. Здесь сухо. А то – «Дима туда, Дима

сюда…» Нашли салагу!..

Сели. Костер стал разгораться.

– А пойдемте сушину притащим все-таки всю. Здесь недалеко, –

Димке явно не хотелось одному уходить из-за стола.

– Действительно, пойдемте! Здоровая! Надолго хватит, – Вовка

встал.

Сушина была действительно здоровая. С перекурами мы

притащили ее к костру.

– Пойдем, пойдем к столу. Вы давайте, давайте – не зевайте, а я

картошку почищу, – Димка примостился на краешке.

Посидели. Димка сходил за водой. Подвесили котелки.

– А мы с этой сушиной… – здорово. Как на узкоколейке, –

Димка задумчиво смотрел вдаль.

– На какой? – Вовка развернулся к Димке.

– Так на этой… У Островского… У Николая… Тоже дождь…

Мы сидели, молчали. Каждый думал о своем, а может – об

одном и том же.

– Вот чёрти-чё получается… Что они сейчас читают… Да

причем здесь гражданская… Там ведь о человеческом Духе…

Моим принесли книжку. Открыл. Медведь – не медведь…

Тигр – не тигр… Что рисовал художник?..

А помните? Мама мне читала: «Ду–ду-ду, ду-ду-ду-ду! Сидит

ворон на дубу… Сидит ворон на дубу, приго –ва…а…а-ри-ва-

ет…». И картинки человеческие были. И книжки большие –

удобно читать. И буквы большие …

Замолчал.

– Действительно, хрень какая-то, – думал я, вспоминая книжки

Мишки и Матвея.

– Вот свои не сохранили… А надо бы… – сказал я вслух.

– У вас такая же хрень? – встрепенулся Димка.

– Хуже. Вообще нет книжек. Телек и компьютер, – Вовка встал

поправить костер.

– Вот откуда они у нас такие? Ну, ладно, у других… А у нас-то

откуда? Где, что не так сделали? Когда упустили? Думал – не

знаю… – Димка совсем расстроился.

– Среда, Димка! Вспомни, куда у нас ушли восьмидесятые и

девяностые. На одной руке – эти сопливые, на другой – родители

без пенсии. И всем есть надо. Помнишь? – Вовка посмотрел на

меня. Я помнил.

– Как еще в кювет не свалились. Ох, и зол я тогда был…

– 17 -

Как судьба уберегла? Может, от того, что в Афгане

настрелялись… Чесались руки-то… Чесались! – Димка смотрел на

нас с Вовкой.

– Чесались? – уже с вызовом переспросил, глядя на нас.

А что отпираться?.. Мы кивнули.

– Да, уберегли мы себя для стариков да для детей наших.

Вон, внуки у всех! – Димка опять замолчал.

– Чё читают? Вернее – почему не читают?.. Я вот «Трое в лодке

не считая собаки», помню, читал. Смеюсь… Мамка подошла,

говорит: « Димка, у тебя все в порядке?..»

– Не в порядке у тебя всегда было! Из института – в армию

убежал… Какой порядок?.. Ветер в голове!

Повоевать хотелось… – пробурчал Вовка.

– Да ладно, закончил ведь! А об Афгане не жалею!..

– Конечно, живые-то не жалеют… – опять пробурчал Вовка.

Добавил: – Да! Переломало-то потом всех…

– Ну, тебя-то не переломало? – встрял я.

– Сломать – не сломало. А что-то внутри лопнуло, – Вовка

смотрел куда-то туда, куда смотрел Димка.

– Да, ладно… – Димка развернулся к столу.

Котелки кипели уже минут десять.

– Давай! За тех, кто вернулся, кто не вернулся. Кто ждал, кто

дождался. Кто потом не понятно для чего землю грыз, – Димка

встал.

Постояли. Димка пошел снимать котелки.

…– Я вот и говорю. Все-таки литература имеет огромное

влияние на становление личности. Особенно в период полового

созревания, а так же в период формирования взглядов молодого

человека, в период осознания им причастности к социуму, – Димка

распрямился.

– Ау, на пароме… – Вовка помахал ладонью пред глазами

Димки.

– А чё не так-то? Вот у меня, например. Помните, был роман

братьев Стругацких. Там еще был один «шар», который все время

смотрел, у кого волосы в ушах растут.

Как увидит, сразу гундел: «Стареешь, стареешь! Вон и волосы

у тебя в ушах растут…» Так мне это тогда запало… Литература!..

Я вот до сих пор, как увижу у себя, когда бреюсь – выдергиваю.

… Блин! Так стареть не хочется!..

– 18 -

Димка, Серёга и крокодилы

Позвонил Димка и сказал, что вечером приедет Серёга – его

друг детства.

Мы же собирались на рыбалку – март, поэтому стоял вопрос,

как все совместить.

Сложные переговоры между нами привели к соглашению, что

Димка встретит Серёгу сам, не трогая нас, а утром забирает его с

собой на лёд – там или в гараже и встретимся. Решение

получилось элегантным, поскольку отпадала проблема – как

утром ехать на рыбалку, если вечером застолье.

Серёга – школьный друг Димки.

Раньше мы встречали его достаточно часто, но потом дела