Текст книги "Подопечный Перуна (СИ)"

Автор книги: Сариев Джалилович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

  Переодевшись, навесив за плечи оружие, Гром достал один из своих новых личных порталов и поставил его под кроватью возле портала Мартины. Теперь он тоже сможет сюда прыгать.

  Настала пора отправляться в путь на юго-запад к развалинам башни, что имела грустное название. Оставалось надеяться, что уж сам не останется после ее посещения в печали.

  Путь до ворот опять стал очередным его наказанием. Но, благо, был недалеко от его дома. Вышел на дорогу и сразу напрямик отправился сквозь темень карты в сторону тех развалин.

   Никакой дороги или тропы в этом районе карты пока не было. Пару часов поптания по бездорожбю и оказался сразу в дремучем лесу, в настоящем буреломе.

   Выходило, что и тут бывают сильные бури, или это только фантазия дизайнеров, гадал он, пробиваясь через густую растительность, переваливался через толстенные поваленные дубы. Однажды просто перепрыгнул высокий завал нескольких таких стволов, чтобы проверить, как работает теперь его завышенная акробатика. Оказалось, просто блестяще.

  В чащобе водились несметное число всевозможных зверьков и хищников различных габаритов. Но Грому ни один моб не преступал путь. Драпали с его маршрута как черти от ладана, сохраняя себя для битвы с более слабыми игроками. А те, что перерастали их возможности, могли попасть в агро только равным по мощи мобам. Таковых же для него в этом лесу, конечно, не было. И потому Гром беспрепятственно продолжал двигаться в сторону разрушенной башни.

  Лес завершился опушкой, что выходила на пустырь, вся в высоких колючках и загаженная местами вонючими болотными лужами вперемежку с небольшими кратерами, из которых фонтанировал рыжий газ. Из некоторых выбивался огонь вместо газа. Приходилось Грому пересекать эту недружелюбную зону, постоянно огибая эти природные препятствия, что заметно удлиняла его путь.

  Был крайне удивлен, когда уже на выходе из этой угрюмой местности увидел десяток разбитых тут шатров. Кто же мог в здравом уме пожелать тут поселиться?

  Гром пошел в их направлении заинтригованный этим вопросом.

  Шатры стояли вкруговую и обвязанными меж собой оградительными канатами вокруг одного повыше, в центре образовавшейся небольшой круглой площадки, по периметру которой равномерно торчали несколько высоких, расписанных красными пиктограммами, столбов.

  Гром обошел связку жилищ, обнаружил единственный необвязанный участок, видать, оставленный для входа вовнутрь. Прошел оттуда, и попал, как на первый взгляд подумал он, в пустой лагерь. Но он немного ошибся.

  На разноцветных коврах, чем было застелено крошево грунта в тени центрального шатра, сидели на коленях друг против друга двое здоровенных мужчин с большущими ятаганами на поясах и маленькими круглыми щитами за спинами Третьей восседала с ними в головном уборе, похожим на чепчик, изящная женщина среднего возраста. Все трое были в непривычной глазу одежде экзотического покроя и расцветки. Напоминали Грому знакомую по книжным иллюстрациям, одеяния древних индейцев, или что-то очень близкое к тем.

  Перед ними посередке возвышалась белая статуэтка голой пузатой старухи с обвисшими до колен грудями. Как сразу предположил Гром, они как бы сейчас молились на эту статуэтку.

  С его приходом все трое перестали причитать, подняли на него удивленные лица.

  – Ты кто? – спросил один из амбалов с серым ником Уиц.

  – Я путешественник. Проходил мимо, решил отдохнуть здесь с пути, если вы позволите, – как можно дружелюбнее ответил ему Гром.

  – Мы не принимаем путников, – насупился второй мужик с серым ником Илоп. – Иди, ищи другое место для отдыха.

  – Пусть посидит тут, отдохнет, – сердито посмотрела на Илопа женщина с ником Очтли. – Матерь Науа покровительствует путникам. Ты забыл?

  Илоп сначала злобно вскинулся на нее, но сразу притух, глянув на ее сердитое лицо. Потом огрызнулся:

  – Всегда меня виноватым выставляешь перед матерью нашего племени. Хотя я чту матерь Науа всем сердцем.

  – Ладно, путник, – заговорил первый, по имени Уиц. – Оставайся. Посиди скраю и не мешай нам возводить нашей богине почести. А потом продолжишь свой путь дальше.

  – Спасибо вам за добрые слова. Посижу вот тут, – и хотел уже присесть на ковер возле входа в центральный шатер, но тут Улоп закричал:

  – Как ты смеешь осквернять своим телом порог жилища хранительницы матери Науа! Садись вон там, – указал он на голый участок земли у прохода, откуда он зашел в круг шатров.

  Гром с любопытством ждал реакции на это остальных двоих. Он, естественно, совсем не нуждался ни в каком отдыхе, а весь этот спектакль затеял, чтобы разобраться с кем ему посчастливилось встретиться в этом убогом на природу месте. А главное, почему они тут обосновались, когда поодаль есть вполне живописные пейзажи.

  Реакция не заставила себя ждать. Как и ожидал, первым среагировала на его грубое обращение их женщина. Она гневно сузила глаза и зашипела не хуже змеи:

  – Улоп, кто тебя назначал за главного? Ты забываешь кто здесь главнее. Только я могу указывать в нашем лагере кому где сидеть. Ты всего лишь мой охранник. Знай свое место. – Глянула сурово и на Уица. – Это касается и тебя. Первым я могу задавать вопросы путникам, а не ты.

  Оба мужика, играя желваками на узких вытянутых скулах, притупили глаза. Но на этом, оказалось, не завершилась вербальная экзекуция воинственной их начальницы.

  Очтли свирепела на ровном месте:

  – Кто вы такие, что смеете в моем присутствии говорить без моего разрешения? Если вам захотелось ночь просидеть на столбах, так и скажите сразу. Устрою за вашу добросовестную службу.

  – Так, где мне посидеть? – чуть не улыбался от этого спектакля Гром.

  Не глядя, женщина махнула рукой:

  – Где хочется, там и сиди. – И снова принялась костерить своих охранников.

  Но Гром решил внести некоторую ясность для себя.

  – Прости, хранительница, если не вовремя пришел, помешал вашей молитве, – опускаясь все же у порога центрального шатра, заговорил Гром. – Но мне стало интересно узнать: кто поставил свои жилища в столь неприглядной местности, когда кругом есть удобные для жизни территории.

   Очтли резко обернулась к нему и сердито бросила:

  – Истинные дети матери Науа не нуждаются в удобствах. Ее воины сами ищут суровую жизнь. – И уже собралась дальше повести воспитательную работу своих амбалов, но Гром снова помешал своим замечанием:

  – Я тоже воин, хранительница. Но не считаю, что дышать ядовитыми парами этой местности может повысить мое воинское мастерство или выносливость.

  – Считай что хочешь, – огрызнулась Очтли. – А мы иначе считаем.

  Потом пристальнее поглядела на Грома и спросила:

  – Где достал такую редкую броню, воин?

  – И броня, и клинки – это дары богов Аркадии мне.

  В глазах хранительницы божка появился интерес к путнику.

  – Значит, ты такой сильный воин, что тебя одаривают твои боги? Но если мой воин тебя победит, значит, эти дары должны ему принадлежать, а не тебе. Ты согласен?

  – В общем-то, да, – кивнул Гром.

  – Тем более, что по нашим законам, каждый воин может вызвать на поединок другого воина. И победитель получит все то, что принадлежит потерпевшему поражение. А раз ты сидишь на почетных коврах нашего поселения, значит, тоже должен подчиняться нашим законам. И с этим ты согласен?

  – Вполне, – снова кивнул Гром.

  – Однако, сейчас все воины матери Науа отправились на дальнюю охоту. Остались только эти, – кивнула она на амбалов. – Поэтому, ты получишь вызов от одного из моих телохранителей. – Повернулась к ним. – Кто из вас желает мечом добыть богатую броню путника?

  Сразу поднялись на ноги оба, но Улоп оказался проворнее. Выбор хранительницы пал на него.

  – Тебе выпадает честь носить его броню. Ты вызывай на бой.

  Улоп низко поклонился ей и нетерпеливо подскочил к Грому. Теперь перед ним совершал пасы руками-ногами. Прямо упражнения ущу, только в аркадском исполнении. Минутку спустя, Очтли из-за спины своего охранника перевела значение этой пляски Грому:

  – Вызывает на смертный бой тебя воин Улоп.

  Совсем недавно собирался Гром только узнать, что они тут делают, и дальше идти к башне, а вышло, что требуют убить одного из них. Но это уже не его заботы.

  Гром с сожалением оторвал пригретую шерстяным ковром пятую точку с земли и, небрежно поигрывая плечами, спросил:

  – Прямо тут его прикончить, или для этого у вас специальное место отведено?

  – Наглец! – взъерошился Улоп. – Иди за мной. Сейчас узнаешь, на что способны дети матери Науа. – И поспешил на выход из лагеря.

  Гром лениво поплелся за ним совершенно уверенный в своей победе. Следом последовали и те двое в качестве единовременных судей и зрителей.

  Выбрались вчетвером за пределы лагеря, а Улоп повел их к ближайшему кратеру, окутанного как туманом, фонтанирующим тухлым газом. Тут он остановился и оскалился:

  – Вот то место, где ты погибнешь, путник.

  – Неплохое место для этого, – усмехнулся Гром, доставая интенсивнее заклубившие клинки. – Начнем уже?

  Улоп тоже достал свой огромный ятаган и круглый щит. А Очтли со стороны торжественно объявила:

  – Начните! Пусть на сильнейшего укажет матерь Науа!

  Гром успел кликнуть только на Булаву Перуна, как с диким воплем понесся на него Улоп с высоко поднятым мечом. Стремительно падающий на голову ятаган встретили оба клинка. Огромное оружие Улопа со звоном переломилось пополам. Гром тут же нанес удар и по щиту. Железная окантовка тоже рассыпалась на части, оставив в руках Улопа кусок деревяшки от щита.

  Гром мог бы и без этих фокусов одним движением поразить хвастливого воина Науа, но он этого изначально не собирался делать. Зачем, если по существу они не враги, а самонадеянное племя. Пусть только немного остынут, и достаточно.

  Тем временем Улоп замер на месте с округленными глазами. Застыли и зрители в ожидании смертельного удара Грома. Но он только усмехнулся, возвращая клинки на свои законные места. Только укоризненно покачал головой и повернул назад в лагерь, к шатрам, чтобы снова приземлиться на старом месте на ковер.

  Там он уселся в компании со статуэткой уродливой старухи, так как остальные еще оставались стоять потрясенными у кратера.

  Чуть погодя все трое понуро вернулись тоже, заняли свои места. Но, что стало примечательным изменением нового интерьера, так это их заметно позеленевшие ники.

  Паузу первым нарушила Очтли:

  – Ты достойный уважения воин. А благородству твоему нет предела. Куда ты путь держишь, благороднейший из воинов?

   – Направляюсь в разрушенную башню Печали.

  Все трое аж сидя подскочили.

   – Зачем тебе туда? – поразилась хранительница матери Науа.

  – Я должен оттуда кое-что забрать.

  – А ты знаешь ЧТО там тебя ждет, воин?

  Гром пожал плечами:

  – Какая разница, если обязательно нужно забрать оттуда кое-что.

  – Там несметная орда костей. Их не под силу уничтожить одинокому воину. Даже такому сильному и благородному, как ты. Не иди туда, – не унималась Очтли.

  – Женщина, я умею подчинять своей воле любое количество живности. И их подчиню.

  – Ты ошибаешься, благороднейший из воинов, – без спросу встрял в разговор Улоп, заработав нехороший взгляд начальницы. – Я знаю о какой магии ты говоришь. Но кости не живность. Ты их не способен подчинить этой магией. Они тебя задавят числом.

  "Черт возьми! Может он и прав" – задумался Гром.

  – А не хочешь ли ты нанять наших воинов? – тут проявил инициативу еще и Уиц.

  По насупленным бровям Очтли было понятно, что сегодняшнюю ночь оба охранника проведут на столбах. Хотя, что это означает, Гром еще не знал. Только догадывался, что это некое местное наказание такое.

  – Это возможно? – удивился Гром.

  – Конечно! – возбудился Уиц. – Мы ведь наемники. Не будут же дети матери Науа землепашцами или скотоводами. Мы живем на лезвиях наших мечей.

  Тут уже терпение хранительницы истекло, да как рявкнет:

  – Оба заткнулись! – Потом мягче обратилась к Грому. – Ты можешь нанять воинов, если есть у тебя золото. За спасибо они не будут воевать. Тем более с такими злобными созданиями тьмы, как кости.

  Гром догадывался, что они костями называют оживших скелетов, с которыми пока сам не повстречался. Возможно, и правда, что на них не действует никакая магия. Только сталь их одолеет. А если их действительно множество в разрушенной башне, то почему бы и не нанять лишние мечи, раз сами напрашиваются.

  – Сколько воинов у вас и сколько хотите золота за них?

  Улоп пытался ответить ему, но только раскрыл рот, как нехилый шлепок по темени заткнул его. Ответила Очтли:

  – Наших – полсотни отличных бойцов. Стоят недешево; каждому по золотой. И матери Науа пожертвовать нужно десять золотых за благословление их боя. Без этого никак.

  – И где же эти полсотни воинов сейчас?

  – Они разбрелись охотиться. К вечеру все соберутся в лагере. А с утра можешь сам возглавить отряд.

  – Хорошо, – кивнул Гром, доставая из сумки шестьдесят пять золотых монет. – Вот оплата воинов, за благословление и пять за мое проживание здесь до завтра.

  Очтли жадно схватила горсть золотых, засияла как майская роза. Видать, договор для нее оказался очень выгодным. Еще раз сердито рявкнула на своих телохранителей:

  – Быстро принесите благородному воину мяса и вина из моих запасов. И приготовьте ему постель в моем шатре.

  Последнее обескуражило Грома. Получается, что будет с хранительницей под одним шатром спать? Однако!

  Оба охранника сразу вскочили на ноги, забежали в святая святых полог шатра хранительницы. Через минутку выбрался оттуда Уиц с тарелкой и кувшином в руках. Положил перед Громом шмат вяленого мяса и рядом водрузил кувшин и кружку.

  – Угощайся, – предложил он и поспешил занять свое место рядом со статуэткой.

  – А еще через пару минут, пока Гром жевал жесткое мясо, запивая кислым вином, вернулся и Улоп, и тоже занял свое законное место. Все трое оттуда внимательно наблюдали процесс приема пищи гостем. Трудно было угощаться под таким пристальным вниманием к себе, но Грому удалось прикончить угощения. Поблагодарил хозяев и встал:

  – Если не возражаете, я пока до прихода ваших воинов немного отдохну.

  – Конечно, – тут же вставила Очтли, а Гром увидел, как масляно блестят ее глазки. – Иди в мой шатер. Я тоже собиралась отдыхать.

  Хмыкнув, Гром прошел за полог в полумрак шатра хранительницы, и первое что увидел по центру шатра два матраца уложенные впритык друг к дружке. Выходит, что верно угадал значение последнего ее игривого взгляда. Возжелала объятий благороднейшего воина. А, собственно, почему бы и не поразвлечься раз тайм аут в делах?

  Тут пришла и сама хранительница со статуэткой в руках. Водрузила ее в уголочке, потом поспешила обнажиться, принимая при этом соблазнительные позы.

  Гром в душе извинился перед Мартиной за измену и тоже скинул под ноги свои шмотки. Очтли не стала терять даром время: подскочила к нему, взялась за причинное место:

  – Тебе понравится тело хранительницы матери Науа, – прошептала она, опускаясь на коленки.

  ...

   До вечера она не оставляла его в покое. Да и сам Гром не возражал против такого террора. Но когда, за пологом стали слышны говоры кучи народа, Очтли встрепенулась, принялась цеплять на себя одежду, не забыла и про чепчик.

  Пока Гром одевался тоже, она уже выскочила за полог, и теперь раздавала налево, направо команды.

  Когда Гром тоже вылез, площадка была плотно заселена крупными воинами, словно на подбор. Все вооружены такими же как у охраны Очтли ятаганами и щитами, а у некоторых дополнительно за спинами болтались большие луки и набитые колчаны. Тут их было человек двадцать. Видать прибыла только первая партия охотившихся.

  Как Гром вылез, на него направились множество пар тревожных глаз. Он кивнул всем сразу, прошел в сторонку, где умудрился и для себя найти местечко возле столба. Сидел там, наблюдая, как в другой стороне несколько воинов крутят на вертеле над огнем костра тушу размером с быка. По мере готовки длинным ножом срезают с туши слои мяса, раздают желающим. Но Грому никто не предлагал мяса, поэтому ему оставалось только наблюдать за пиршеством остальных.

  Среди воинов носилась туда-сюда Очтли, постоянно делая каждому, кто попадался под руку, замечания. Видимо, это была ее основная работа в лагере.

  Небо постепенно темнело. Появились первые звезды средь перистых облаков. Издали доносились до лагеря хищные рыки, визги жертв. Где-то далеко ухала сова. Жизнь ночных мобов начиналась во всех ближайших локациях.

  Гром прислонился к столбу, прикрыл веки, задумался: как же он завтра будет ими командовать? А будут ли они вообще подчиняться ему, никогда таким делом в жизни не занимавшимся? Ведь неуверенность в голосе командира в первую очередь чуют подчиненные. Пошлют его подальше, и сами будут решать как и что делать. Тогда что?

  Наемника не накажешь. Только золотом можно наказать, так он заранее оплатил их услуги.

  Тут послышался приближающийся топот и веселый говор. Открыл глаза, чтобы увидеть хлынувших на площадку, и без того забитую до отказа, новых пришлых воинов. Тоже тащили с собой пару таких же больших туш, не считая мелочь на поясах.

  Тут гул приветствий, приколов, хохота достигла пика. Очтли теперь приходилось постоянно вопить, чтобы слышны были ее замечания.

  И такой гомон стоял с полчаса. Голова припухла от шума у Грома, когда вдруг хранительница Очтли истерично визжащим голосом призвала всех заткнуться.

   Послушались мгновенно; настала полная блаженная слуху тишина, прерываемая только далеким уханьем сов. Но после бедлама, творимыми лужеными глотками этих воинов, оно слушалось, как симфония Баха. И в наступившей тишине заговорила Очтли:

  – Слушайте все! Завтра с утра вы все становитесь наемниками вон того благородного воина, – направила она прицел указательного пальчика на Грома. – Он вас поведет в разрушенную башню, что в часе пути отсюда, если идти быстрым шагом. Вы поможете ему расправиться с костями. За это он заплатил каждому по золотой. – Тут все головы обернулись в сторону Грома. – Кроме того, ваш опыт существенно возрастет. Хватит развлекаться охотой. Пора вспомнить, что вы дети матери Науа. И вы сильные воины.

  По толпе воинов прошел тихий говор, постепенно переросший в громкий. А Очтли поставила на нем жирную точку:

  – Всё! А теперь всем нужно идти спать. Ибо с рассветом начинается поход. Встали!!! – истерично завопила она последний приказ. И все поспешили вскочить на ноги, рассосаться по шатрам.

  Когда на площадке остались только ее телохранители, она и им приказала идти спать, отправила их тоже, а сама, виляя попкой, с улыбкой подошла к Грому:

  – Может, продолжим отдыхать?

  – Пошли, – взял ее за руку и повел в шатер, где из угла благословляла их секс сама матерь Науа. И, видимо, особенно хорошо благословила свою хранительницу, потому что была как заводная с ним.

  Только в полночь уснула сама в состоянии полнейшей неги и, наконец-то, дала Грому шанс восстановить силы перед важным боем.

  До рассвета спал как убитый. Очтли еле смогла его разбудить.

  Гром встал с большой неохотой, оделся, вышел из шатра. Его уже ожидал там отряд из пятидесяти воинов в цветасто расписанных кольчугах и в островерхих шлемах.

  Как он вылез, разговоры тут же прекратились и теперь они внимательно смотрели только на него.

  Гром решил рискнуть быть главнокомандующим:

  – Выходим! – рявкнул он, и скорым шагом направился из лагеря на юго-запад, при этом опасаясь оглянуться: а вдруг проигнорировали его команду? Но услышав за собой слаженный топот сапог, осмелел, оглянулся. Радостный увидел, что слушаются они его, как Иосифа Виссарионовича. Воодушевленный сим фактом бодрее зашагал вперед по обширной поляне, что встретила их цветами и щебетанием птиц.

  Шли они уже больше двух часов по ней быстрым маршем. Конечно, Очтли наврала: они прошли только половину пути. Поэтому Гром остановился, объявил получасовой привал.

  Воины рассыпались на зеленую травку. Кто доставал из заплечных мешков флягу, кто наготовленные заранее бутерброды, а кто просто подремывал на ласковом солнышке. Гром тоже разлегся на травке так отдыхать.

  Полчаса пролетели незаметно, и Гром скомандовал подъем. Повел отряд дальше в бодром темпе.

  Впереди их ожидали невысокие, но частые зубья скал. Воины пробивались вперед теперь гораздо медленнее. Легко можно было оступиться, повредить себе ногу, руку. А путь их еще не завершился.

  После скал пошел нелегкий подъем под сорок пять градусов в сторону вершины песчаной горы. Только к полудню запыхавшиеся воины, достигли ее, чтобы оттуда, наконец, увидеть цель своего похода.

  Перед их глазами открылась мрачная картина: всюду, куда достигал взор, расстилалась черно-бурая пустошь, вся утыканная скалистыми пиками причудливых форм. Ни единой растительности тут не было, если не считать то тут, то там торчащие почерневшие остовы безжизненных, изогнутых в конвульсиях стволов с голыми ветками.

  А вдали, в самом центре этой пустоши, возвышались полуразрушенные и тоже почерневшие, как и все тут, стены в амбразурах башни Печали. Взгляд на нее подавлял и действительно вызывал глубокую скорьб.

  – Отдохнем здесь еще немного, – вполголоса сказал Гром, но его слова быстро передавались от воина воину. Вскоре все опустились на песочек отдыхать перед штурмом.

  Гром тоже отдыхал. Нужно восстановиться перед трудным боем.

  Где-то полчаса спустя скомандовал "вперед", повел дальше отряд по чернополью к тем развалинам.

  Еще час спустя они уже стали метрах в тридцати от мрачных останков башни.

  Гром повернулся к наемникам:

  – Никому не рисковать, – заговорил он, и его внимательно все слушали. – Только группами по три-четыре биться с костями. Если их станет в бою гораздо больше вас, то сразу отступаете ближе к другим группам. Все друг друга страхуйте. Всем ясно?

  Воины покивали.

  – Если я дам в бою команду отступать, сразу послушно отступаете, пока я не остановлю. Всем ясно?

  Воины вновь покивали. Лица их были суровые, совсем не похожи на вчерашних озорных.

  – Теперь так. Воины, что только с мечами и щитами, стройтесь здесь в цепь, и пока стойте на месте. С луками – за ними второй цепью строитесь. Ждете. А я попытаюсь заманивать сюда из башни первую партию скелетов.

  Гром ждал, пока его указание выполнялось, потом энергично зашагал в сторону развалин.

  ОКБ "Аркадия" 21 ч. 45 мин.

  Бюро давно опустело. Остались в отделах только дежурные сотрудники и добровольно администраторы. Теперь они вшестером вновь собрались в первом. Только на этот раз не на летучку, а кучковались за спиной администратора главного отдела за монитором.

  Перумов нервно барабанил пальцами по краю стола. Остальные тоже заметно нервничали. Всё же слишком ответственный момент, чтобы оставаться спокойным.

   Скоро будет решаться задача с двумя неизвестными:

  Х – безошибочно ли собраны стыковочные пакеты?

  У – справится ли с доставкой первого такого пакета в узел их подопечный?

  Все шестеро не отрывали глаз с экрана, на котором в данный момент сверху вниз текли короткие коды состояния нужной им локации, куда ввели еще месяц назад заветный контейнер с программным пакетом.

  Достоянием их годового каторжного труда стали эти пять пакетов самораспаковывающихся программ, каждый из которых должен был по их расчету восстановить свои недостающие стыковочные данные двух параллельных потоков. Сейчас должна начаться первая такая стыковка. Лишь бы аватар в последнюю минуту не подвел.

  – Есть у кого сигаретка с собой? – не отводя глаза от экрана, поводил рукой над головой Перумов.

  Борисов протянул ему раскрытую пачку. Но кроме Перумова тут же к ней потянулись еще четыре руки, сразу ополовинив ее.

  Через пару минут в воздухе можно было вешать топор.

  – Николай Николаевич, посмотрите-ка сюда! – ткнул пальцем Ярославский из-за его спины на мигающий восклицательный знак в коде, ползущий среди множества других.

  – Что это там?

  – По всей видимости, ничего хорошего. Это, как я знаю, код перезагрузочного периода.

  – Не мелите чепуху, – рявкнул рядом с ним стоящий Борисов. – Это код повышения потенциала. Могу точно сказать, что это результат вихревых потоков в закрытых локациях. Ничего страшного в этом нет.

  – Если так, значит, наш подопечный забрался в локацию с контейнером, – приободрился Перумов. – А вот еще одна необычная команда! – ткнул он на экран.

  – Тоже ничего особенного, – пыхнул сигаретным дымом Борисов. – Раз на конце стоит "энд", значит, сокращается численность управляемых персонажей в локации. Не больше.

  – Раз действие перенслось в закрытую локацию, можно же ее мини карту выставить! – подался ближе к монитору Хромов. – Легче будет ориентироваться.

  – Можно, – рассеянно кивнул Перумов, щелкая комбинацию: "контрол", "альт", "м".

  Экран второго монитора рядом с центральным заняло окно, на котором, словно в броуновском движении, мельтешили синие и красные кружки.

  Спустя несколько напряженных минут, скорость потока кодов заметно поубавилась. А Хромов воскликнул: "Глядите!"

  На миникарте по одному исчезали и синие и красные кружочки. Через пару секунд уже оставались один синий и один красный. А потом один красный мелко вибрирующий на одном месте. В то же время поток кодов совсем замедлился и остановился, стал построчно исчезать пока не остался последним: "gaining end".

  – Ох! – подскочил со стула Перумов с сияющим лицом.

  Остальные тоже возбужденно пошевелились по комнате.

  – Достал все-таки! – массируя виски воскликнул Перумов. – Теперь очередь за нашей разработкой. Если сработает как надо, можно праздновать первую победу.

  Он устало прошел уже за центральный монитор, а остальные снова его сзади обступили.

  – Хорошего аватара нашли. Думаю и с остальными контейнерами справится. – Перумов включил технику, развернул полномасштабную карту Аркадии, состоящую из шести отдельных сегментов вокруг стартовой локации в виде гипертрофированного восклицательного знака и снова с напряженным лицом повернулся к остальным. – А еще он себе сильную напарницу готовит. Как я понимаю, ее мы тоже должны проконтролировать.

  – Иншин взбеленится не на шутку, если узнает, – выразил свое опасение Ярославский.

  – Плевать, – махнул рукой Перумов. – Наша цель стыковка зон. И все, что этому способствует должна только радовать начальство. – Потом добавил: – Господа. Приготовьтесь. Сейчас проверим на что мы способны.

  – Смотрите! – закричал Ярославский.

  И все увидели исполнение своего давнего желания: граница между первым и вторым сегментом постепенно исчезала.

  Тут начался настоящий бедлам. Радости их не было предела. Все вшестером сияли, трясли друг другу руки, поздравляя с большим успехом, громко выражали радость победы, пока Перумов не призвал к тишине, а сам переключился на несановский интерактив.

  В адресной строке поспешно набрал индекс локации, выставил нужные координаты адресата и, как только выскочило сообщение: "есть контакт", застучал на клавиатуре текст:

  "Ты выполнил первое условие. Мы довольны тобой".

  Сразу же прикрепил для отправки заранее заготовленную посылку, нажал "отправить". Затем снова написал:

  "Это обещанные деньги и свитки. Следующее важное задание получишь в Храме Индекайа. Идите вдвоем туда".

  Глава 19.

  Останки когда-то высокого ограждения, а теперь щербатой пастью оставшейся вокруг башни, давно лишилось крепких ворот. Их проем теперь пустой глазницей глядел на воина в сверкающем пузыре щита Перуна и грозно клубящими огнем и холодом парными мечами в руках.

  Запущенный "берсерк" грел изнутри, словно топка, яростью к мелькающим порой за проемом белесым скелетам. Сколько их сейчас там его дружно встретят, как он пересечет зону их агрессии, понятия не имел. Но клокочущая кровь в венах плевать хотела на количество. Пусть только посмеют приблизиться!

  Гром не различал здесь сторожевые флюиды. Видать, от воскресших из мертвых они не исходят. Но это и не имело особого значения. Сейчас учуят его и так.

  Выскочили они навстречу "гостю" в шагах пяти от проема численностью небольшого взвода.

  Скелеты были повыше его самого, а из брони – только ржавый шлем на черепушке. Зато внушительного размера двуручные мечи зажаты в костлявых руках.

  Гром рванул в стремительном беге навстречу к первым привечающим его. Парные клинки не успевали за его большим желанием разрубать, рассыпать на составные кости.

  Ни единого звука не издавали скелеты; не могут они, безголосые, вопить вторично умирая. А Гром на данный момент мог только рычать в процессе истребления охранников печальной башни. Истребил всю группу, что смогла ответно нанести по щиту Перуна юркого оккупанта несколько тяжелых ударов. Гром даже не заметил в пылу боя, что жизнь его немного просела. Но тридцатка в Восстановлении работала как часы. И с последним развалившимся скелетом жизнь уже заново восполнилась, как и мана.

  Гром двинулся в проем ворот. Тут скелетов не осталось. Пошел в сторону открытых настежь дверей башни. Не успел переступить ее порог, как хлынула из темени оттуда волна засевших там скелетов.

  Гром шустро отпрянул назад, побежал обратно к проему. За ним молча гнались не меньше сотни их. Только тарахтение костяных ног по каменным плитам слышал за спиной, пока приближался к выстроившимся в цепь наемникам.

  Над головой прошелестели выпущенные оттуда стрелы. Но ему некогда было оглянуться, узнать, как много они снесли врагов.

  Агро было на нем. Скелеты пока гнались целеустремленно за Громом, не замечая полсотни вооруженных воинов на пути. Этим и хотел воспользоваться сейчас Гром.

  Цепь его пропустила, вновь сомкнулась, и дружно насадила скелетов на клинки. Только тогда их пустые черепки сообразили переключиться на новых противников.

  Гром спешно кинулся обратно. Новая задача – помочь своей армии.

  Звон стали об сталь двурушников и ятаганов, вкупе с воинственными воплями наемников, просто оглушал. Под это фоновое сопровождение Гром пробился в тылы неорганизованной вражеской толпы, врезался в них со спины. Славный бой длился долго. На всюду рассыпанные кости падали, сраженные и его воины. Гром просто бесился все больше с каждым очередным павшим наемником. Так он может их всех потерять еще вначале осады башни.

  Мельком увидел вторую волну скелетов, прущие из проема на подмогу к своим и закричал во все горло:

   – Всем живо отступать!

  В пылу боя не до всех воинов дошла его команда. Кто не среагировал – пал, а кто расслышал – бросился бежать в сторону вершины песчанной горы. Вместе с ними несся и Гром.

  Преследование было недолгим. Порциями по двадцать – тридцать скелеты поворачивали назад, пока за ними не увязалась только небольшая горстка упертых преследователей. Вот тут Гром закричал улепетывающим наемникам: