Текст книги "Наследник Крэнфорда"

Автор книги: Сара Вуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Глава шестая

Николь не могла пошевелиться. Разумеется, она слышала о любви с первого взгляда. Но до сих пор она как-то не верила, что влечение может возникнуть вот так сразу, в одну секунду.

Все ее тело побуждало ее уступить перед неизбежным, податься вперед и целовать упрямо сжатый рот Блейка до тех пор, пока он не смягчится.

Она подняла голову, и ее губы оказались в нескольких дюймах от его губ.

– Да? – зазывно промурлыкала она.

И в этот момент она услышала протяжный детский плач.

Руки Блейка резко отдернулись.

– Как раз вовремя, – протянул он.

Ее глаза сузились. Что он имел в виду? Дрожа, она направилась на кухню. Он считает, что благодаря этой помехе сможет благополучно избежать ее вопросов?

Как она могла быть такой дурой? Да, она с трудом дышала от боли физической пустоты. Да, она хотела, чтобы Блейк занялся с ней любовью. Очень. Но это не означало, что она должна была хлопать ресницами, как какая-то влюбленная школьница!

Она поспешила на кухню, чтобы утешиться, прижав к себе теплое тельце своего малыша.

– Эй, солнышко! Ты опять проголодался, да? – любовно пробормотала она, слабо улыбнувшись в знак благодарности миссис Картер.

– Не стоит вам бросаться к нему в ту же секунду, как он заплачет, – ласково пожурила Николь миссис Картер. – Бедняжка. Вы такая бледненькая. Сделать вам какао?

– Я позабочусь о Николь, – последовало низкое рычание позади нее.

Николь напряглась, когда Блейк вошел и словно заполнил собой всю кухню. Ее кожа запылала. Атмосфера, казалось, сгустилась.

– Я справлюсь, – поспешила заверить Николь. – Мне не нужна ничья помощь.

– Почему бы вам не отправиться к себе, миссис Картер? – предложил Блейк, игнорируя бормотание Николь. – Вы уже и так сделали для нас больше чем достаточно. Мейзи уберет утром все остальное. – Он положил руку на широкое плечо кухарки. – Обед был великолепен.

Сердце Николь упало, когда миссис Картер вытерла руки и покинула кухню. Теперь Блейк устроит ей нагоняй, мрачно подумала Николь. Обвинит в безнравственности. Заявит, что женщина, которая предлагает себя незнакомцу, должна была воспитываться в атмосфере сексуальной распущенности…

– Ваш ребенок плачет.

Ее огромные глаза метнулись к Блейку.

– Думаете, я этого не слышу? – вспылила она. – Я жду, когда вы уйдете!

Он холодно разглядывал ее, не сводя проницательных угольно-черных глаз. И все ее тело стало таять – между тем как кровь вспенилась и забурлила, наполняя каждую клеточку энергией и жизнью.

Она должна успокоиться. Но разве это возможно, когда Блейк находится с ней в одной комнате?

Его веки казались отяжелевшими.

– Хотите какао?

Банальные слова были произнесены хриплым тоном, который посеял в ней сумятицу. Она поспешно села спиной к нему.

– Нет! – выдавила она сквозь зубы. – Просто уходите!

Его рука неожиданно коснулась ее плеча. Пальцы неспешно заскользили по бретельке взад-вперед. На секунду ей показалось, что он собирается обнажить ее грудь. Она почувствовала, как каждый дюйм ее тела затрепетал в предвкушении.

– Спокойной ночи, – пробормотал он жестким, решительным тоном и ушел.

Хлопнула дверь. Дрожа, Николь спустила бретельку, отчетливо ощущая горящие отпечатки его пальцев, до сих пор жгущие кожу.

– Ох, Люк. Мое сокровище, – в отчаянии прошептала она, прикладывая его к груди. – Я совершила ужасную ошибку. Он презирает меня. Я подвела твоего дедушку.

Николь откинулась на стуле и сидела так до тех пор, пока сумятица в мыслях немного не улеглась.

Утром она займется собственными расспросами. Наверняка найдется кто-то, кто помнит Джайлза Беллами.

* * *

Шесть часов. Николь потихоньку упаковала свою сумку и подготовила все необходимое для Люка. Он почему-то плохо ел и капризничал, поэтому ей потребовалось больше времени, чтобы одеть его в голубой комбинезон.

Но этим утром она чувствовала, что справится с чем угодно. Несмотря на переполненную мыслями голову, спала она хорошо. Впрочем, это было неудивительно, ибо предыдущий день измотал ее до предела.

Николь надела одну из своих любимых расклешенных юбок и безрукавку, затем прибралась в комнате, чтобы не слишком обременять миссис Картер или Мейзи после своего отъезда.

Ее игра с Люком до завтрака была короче обычного.

– У нас с тобой много дел, солнышко, – пробормотала она, легонько поглаживая крошечные розовые пальчики на ножках. – Надо повидаться с людьми, восстановить доброе имя моего отца. Идем, маленький. Подожди здесь, в колыбельке, пока мама все устроит.

Она запустила движущуюся музыкальную игрушку, которую миссис Картер приладила к люльке, и на какое-то время Люк перестал хныкать и завороженно уставился большими голубыми глазками на вертящуюся музыкальную ферму.

Надеясь, что в доме нет сигнализации, Николь на цыпочках спустилась по лестнице и оставила сумку в углу холла. Потом вернулась за Люком, который опять расхныкался.

– Тише, солнышко, тише. Мама уже здесь. Она собирается позавтракать, – зашептала она в маленькое ушко, торопясь к кухне, – а потом погуляем по деревне. Хорошо? – Она чмокнула его в носик, и он ненадолго перестал капризничать. – После этого мы выпьем кофе, а потом снимем где-нибудь комнату.

Она замерла в дверях. Взлохмаченный, небритый и сонный Блейк сидел за кухонным столом, хмуро уставившись на нее поверх фарфоровой кружки с дымящимся кофе. Он выглядел таким неотразимым в узких черных джинсах и облегающей тенниске, что она лишилась дара речи.

– Вы! – нелюбезно прорычал он.

– Я. – Она вызывающе вздернула подбородок. – А что удивительного?

– Вы рано поднялись, – недовольно буркнул он.

Николь решительно вошла:

– Придется напомнить Люку, чтобы не просыпался до восьми, если я еще когда-нибудь окажусь в этом доме!

Это должно заткнуть ему рот. С высоко поднятой головой она прошествовала к чайнику и поднесла его к крану, намереваясь положить Люка на одну руку, а другой приготовить себе завтрак.

Чайник в ту же секунду был отнят у нее.

– Позаботьтесь о сыне. – Блейк открыл кран. – Я сделаю вам чаю.

Николь гневно зыркнула на него.

– Я собиралась приготовить что-нибудь…

– Я приготовлю.

– Лучше мне сделать это самой, – огрызнулась она, – чем позволить вам испортить яичницу своим дурным настроением.

– Вы нужны Люку. Он беспокоится. Займитесь им и позвольте приготовить вам завтрак, а потом можете оба отправляться своей дорогой.

Блейк сунул вилку в розетку, затем включил плиту. Она наблюдала, как он промаршировал к холодильнику, схватил бекон, яйца и колбасу.

– Неплохо было бы еще и помидор, – нахально прокомментировала она.

Он насупился, и Николь захихикала.

– Рад, что вам весело, – проворчал он.

Она ненадолго оторвалась от Люка и рассмеялась:

– Просто у вас такой сердитый вид! Вы по утрам всегда такой брюзга?

– А вы всегда такая веселая? – парировал он.

Она состроила гримасу.

– Не слишком-то большой у меня выбор. Люк просыпается с рассветом и уже готов играть.

– Когда вы уезжаете?

– Сразу после завтрака. – Она заметила, как он прикрыл зевок. – Вы где-то были всю ночь? – язвительно поинтересовалась она. – Хорошо повеселились? – Интересно, подумала она с внезапным уколом ревности, кто продержал его всю ночь, кто измотал до такой степени.

– Гулял. – Он ловко перевернул кусочки колбасы.

– Один? – спросила она. Дура. Дура!

– Да. Вчера ночью было полнолуние.

– Гм. А вы случайно не вампир? – поддразнила она, глядя на него большими, невинными глазами и хлопая ресницами.

Блейк уничтожил ее веселость одним презрительным взглядом.

– Если бы я был вампиром, – натянуто сказал он, – то прошлой ночью вы бы стали моей жертвой. – Он взъерошил свои и без того растрепанные волосы, затем помассировал виски. – Почему бы вам не оставить меня в покое?

– А, – обронила она с преувеличенным пониманием. – Похмелье!

Он швырнул нож и вилку на стол, затем соль и перец были подвергнуты аналогичной проверке на прочность.

– Я выпил всего лишь пару порций виски, – прорычал он.

– Значит, вашему дурному настроению нет оправданий, – энергично возразила Николь.

Он со свистом втянул воздух.

– У меня есть причины. – Казалось, его глаза мечут молнии. – И вы, определенно, одна из них.

– О! – Она почувствовала себя раздавленной.

Последовало молчание, нарушаемое лишь шипением яичницы на сковородке. Вскоре ей под нос сунули тарелку.

– Давайте его мне, пока будете есть.

– Нет, спасибо. Он сегодня что-то капризничает и…

Блейк приблизил к ней свое лицо, и она увидела, что он ужасно зол.

– Я хочу, чтобы вы уехали как можно скорее, – процедил он сквозь зубы. – Если вы будете цепляться за Люка, мне придется кормить вас с ложечки. Вы этого хотите?

Образ кормящего ее Блейка был невероятно эротичным. Сердце Николь заколотилось, готовое выпрыгнуть из груди.

Сглотнув, Николь отдала ему Люка. Дрожащими пальцами она взяла нож и вилку и начала есть. Насильно запихивала еду в рот, но только потому, что, если бы она оставила ее нетронутой, он бы догадался, какое действие произвела на нее его угроза.

Блейк тем временем развлекал Люка, легко подбрасывая его в воздух. Ее сын окончательно предал ее, радостно взвизгивая и наслаждаясь каждой захватывающей дух секундой.

– Мы уходим. Но остаемся в деревне, чтоб вы знали.

Игра резко прекратилась.

– Это вряд ли, – прошипел Блейк, кладя Люка на плечо.

– Мне нужно порасспрашивать людей о Джайлзе, – самодовольно заявила она, сунув последний кусочек бекона в рот с величайшим удовлетворением.

Он задумчиво разглядывал ее.

– Никто не станет с вами разговаривать.

Она метнула в него подозрительный взгляд:

– Потому что вы здесь царь и бог?

– Что-то вроде того, – лаконично ответил он.

– Вы хотите сказать, что прикажете людям не пускать меня на ночлег и не давать еды? – потрясенно закричала она.

– Если потребуется…

– Почему? – возмутилась она.

– Очень просто. Я не хочу, чтобы вы докучали людям только потому, что не можете смириться, что ваш отец был…

– Не произносите этого! – закричала она, вскакивая на ноги. – Вы можете заставлять здесь всех плясать под вашу дудку, но так или иначе я выясню правду! В округе есть другие деревни. И другие гостиницы, где можно остановиться. Отдайте мне моего сына. Я хочу поскорее убраться из этого дома. – Она забрала у него Люка и ужасно огорчилась, когда ее сын снова захныкал. – Я вернусь с доказательствами, Блейк Беллами, и тогда вы будете извиняться передо мной на коленях! – отчеканила она.

Сердито тряхнув головой, Николь развернулась и зашагала к двери.

– Одну минуту, – приказал он.

– Ну, что еще? – Она вызывающе обернулась.

– Вы кое-что забыли, – прорычал он, и она ощутила трепет опасности.

– Что? – беззвучно выдохнула она.

Николь знала, что он собирается сделать, но не могла ни пошевелиться, ни остановить его. Их взгляды скрестились. Ее пересохшие губы раскрылись, ловя воздух, надежда и страх сплелись в ее сознании в необузданное желание и не позволили повернуться и убежать.

В один миг Блейк преодолел расстояние между ними. Не успела она пошевелиться, как он схватил ее за плечи, и его рот захватил ее губы в таком страстном поцелуе, что она невольно застонала от сильнейшего возбуждения.

Он резко оторвался и шагнул назад с непроницаемым лицом. Она вообще не могла дышать. Рот горел, все тело пульсировало от неутоленного желания. Широко раскрытыми глазами она уставилась на него в замешательстве.

– Мне кажется, именно этого вы ждали вчера вечером, – едко проговорил Блейк, натянутый, словно струна, от с трудом сдерживаемых эмоций.

– Я… не понимаю, – промямлила она.

– Если в поместье что-то происходит, то только тогда, когда я этого хочу. Здесь я хозяин положения.

– Ах, да, царь и бог! – съязвила она.

– Совершенно верно. – Его глаза потемнели. – Предупреждаю, Николь, – добавил он с тихой угрозой. – Сделаете хотя бы шаг на мою землю или будете докучать людям в деревне, и я обнародую выходки вашего отца.

– Вы хотите сказать… – Она сглотнула. – О его якобы порочном поведении никому не известно?

– Разумеется, нет. Это семейное дело, – отрывисто ответил Блейк. – Но не сомневайтесь, если станете упорствовать, я втопчу его в грязь. В противоположность тому, что вы могли подумать, я не правлю здесь как тиран. Меня уважают. Мое слово не подвергают сомнению. Так что уезжайте-ка из Грейт-Астона и не возвращайтесь, пока вас не пригласят. Иначе по собственной вине окажетесь в аду!

Глава седьмая

– Привет, папа! Привет, Николь, привет, малыш!

Неугомонный Джозеф вбежал на кухню вприпрыжку, одетый в костюм человека-монстра поверх школьной одежды.

– Ой, – пробормотал он, резко останавливаясь и переводя взгляд с одного напряженного лица на другое. – Вы ссоритесь. Мне выйти, а потом снова войти, чтобы вы могли сделать вид, будто все в порядке?

Николь лихорадочно пыталась придумать, как успокоить его, когда Блейк заговорил.

– Что ты здесь делаешь в такое время? – спросил он с пугающим хладнокровием.

– Я проснулся и пошел к тебе в спальню, а твоя постель даже не разобрана. Поэтому я оделся и отправился проведать бабушку. – Джозеф улыбнулся отцу. – Я сказал, что красивая леди гостит у нас, и она подняла бровь прямо как ты. Ты спал в кровати Николь, папа?

– Нет! – в унисон крикнули Блейк и Николь. Джозеф испуганно отскочил.

– Что я такого сказал? – пожаловался он. – Бабушка попросила меня принести ей апельсинового сока и рассказать еще о…

– Я сам отнесу, – пробормотал Блейк, направляясь к холодильнику. Он налил стакан сока.

– Значит, вы ссорились не потому, что ты перетянул на себя все одеяло и оставил Николь замерзать, папа?

Рот Блейка сжался.

– Нет! Сделай себе завтрак. – И направился к двери. – Я скоро вернусь, – буркнул он и исчез.

Николь умиротворяюще улыбнулась необычайно притихшему Джозефу:

– Мы с твоим папой познакомились совсем не давно, – мягко сказала она. – Обычно только женатые люди делят постель.

– Папа Питера не женат на Дебби Баркер, а они спят вместе, – заявил Джозеф, высыпая хлопья в тарелку.

Николь вздохнула. Детей не проведешь.

– Ну, я полагаю, они знают друг друга очень хорошо, – предположила она.

– О, ну еще бы. Пит говорит, они вместе моются в ванне. А вы с папой будете так делать, когда хорошенько подружитесь?

– Я предпочитаю душ, – слабо промямлила Николь.

– В папином хватит места для двоих, – обнадежил ее Джозеф. – Правда, там не поиграешь ни с моторками, ни с чем еще.

– По-моему, – торопливо сказала Николь, – Люка надо переодеть. Оставь нас на минутку.

Поспешив к дивану, она разложила на нем подстилку для переодевания и положила на нее плачущего Люка.

– Я сказал бабушке, что ты симпатичнее всех папиных подружек, – объявил неугомонный Джозеф с набитым ртом.

– Это очень лестно. Спасибо, – ответила она, гадая, много ли «подружек» пришлось пережить маленькому мальчику. Вероятно, десятки, подумала она. – Я не знала, что у тебя здесь есть бабушка, – праздно заметила Николь.

– Она все время в постели. Я хожу ее навещать только один раз в день с папой. А Мейзи говорит, что она дышит на ладан.

Николь быстро расстегнула комбинезончик. Прошло несколько секунд, прежде чем она с ужасом осознала, что кожа Люка покрыта сыпью, которой прежде не было. Дрожащими руками она быстро переодела сына и ровным, насколько это было возможно, голосом крикнула Джозефу:

– Принеси мне, пожалуйста, стеклянный стакан!

– Он тоже пьет апельсиновый сок?

– Нет!

В панике Николь выхватила у него стакан и прижала его к коже Люка, чтобы проверить на менингит. Сыпь исчезла. Она облегченно опустилась на корточки. Стакан выпал из ее нервных пальцев и был подхвачен большой загорелой рукой.

– Что случилось? – тревожно спросил Блейк.

Она приложила руку ко лбу, стараясь взять себя в руки, но не могла унять сильнейшую дрожь. Рука Блейка обвилась вокруг нее.

– Спокойнее. Дышите глубже, – проговорил он. – Эта сыпь…

– Это не менингит! – прошептала она, пряча голову на плече Блейка. – Это что-то другое… – Она подняла несчастное лицо. – О, Блейк! Я подумала… подумала…

– Ну-ну, успокойтесь.

Она не переставала дрожать, он поколебался мгновенье, а затем с обреченным вздохом обнял ее крепче, надежно обхватив руками. Она вдохнула его мужской запах, почувствовала твердость его теплого тела и моментально успокоилась.

Затем маленькая ручка протиснулась в ее руку, и, отодвинувшись, она увидела взволнованное личико Джозефа.

– Все хорошо, – отрывисто сказала Николь, успокаивая себя. Она выдавила слабую улыбку и сжала ладошку Джозефа. – Я подумала, что Люк сильно заболел, но, похоже, ничего страшного.

Блейк отпустил ее, вскочил на ноги и направился к телефону, говоря голосом, не терпящим возражения:

– Мы вызовем врача, просто для полной уверенности. Джо, доедай овсянку, сделай себе тостов и приготовься к школе. Сегодня утром Сьюзи отведет тебя. Ты найдешь ее в конюшне. Хорошо?

– Да, папа. Но если что-нибудь случится, ты?..

– Я позвоню в школу в любом случае. Обещаю. Молодчина. – Блейк одобрительно кивнул сыну и начал говорить низким тоном по телефону.

Сердце Николь гулко колотилось. Опустившись на диван, она прижала к себе сына, молясь, чтобы сыпь не оказалась чем-то серьезным. Причин могло быть много – а она не вынесет, если с Люком что-то случится. В нем для нее сейчас вся жизнь.

– Врач будет через несколько минут. Не волнуйтесь, – подбодрил Блейк, когда она подняла на него полные слез глаза. – Все будет хорошо.

Николь взглянула на него с благодарностью.

– Спасибо, – прошептала она. – Я… я могу справиться с чем угодно, но мысль о… о… – Она не могла произнести это. Смерть отца и без того была тяжелым ударом, но то, что ее малыш может… – Извините! – выдавила она, глотая слезы.

Он промокнул ей глаза носовым платком. Его лицо было очень близко и казалось менее сердитым, чем раньше.

– Ничего. Я понимаю ваши тревоги, – мягко проговорил он. – Я чувствовал точь-в-точь такую же беспомощность, когда у Джозефа однажды был гастроэнтерит.

– Я помню, – вклинился Джозеф. – Меня тошнило и рвало. Папа постоянно убирал за мной. Фу!

– Делай свои тосты, Джо, и избавь нас от неприятных подробностей, – сухо перебил его Блейк.

– А Николь с Люком еще будут здесь, когда я вернусь? – спросил Джозеф.

Блейк громко выдохнул.

– Возможно.

– Хорошо. Значит, я покажу им своих жуков.

– Зависит от того, как будет себя чувствовать Люк, – предупредил Блейк. – Вполне возможно, ему будет не до жуков.

Николь была уверена, что Блейк не рад этой вынужденной задержке их отъезда. Вчера вечером он ясно дал понять, какие чувства к ней испытывает. Его сочувствие относится исключительно к ее ребенку, а не к ней, так что ей не следует обольщаться.

– Я очень сожалею по поводу задержки, – неуклюже сказала она. – Я действительно намеревалась уехать.

– Но теперь вы не можете, – отрывисто проговорил он. – Не могу же я выставить вас с больным ребенком, верно?

– Послушайте…

Блейк был смущен и сбит с толку. Казалось таким правильным держать ее за руку, защищать, пытаться успокоить ее тревоги. Он не понимал почему, только все его существо восставало против его же решения удерживать ее подальше от Крэнфорда любой ценой. Что-то говорило ему, что в ней есть качества, которые не могут не вызывать восхищения. Она все время чутка и внимательна по отношению к его Джозефу, и она преданная, любящая мать. Он нахмурился. Только что его мать выразила надежду, что он наконец встретил «славную девушку».

Блейк криво улыбнулся и заверил ее, что ночью отнюдь не предавался страсти, а выслеживал барсука на северном лугу.

– Жаль, – сказала Кей, удивив его. – Будь счастлив, мой дорогой, – посоветовала она. – Слушайся своего сердца и интуиции. Не соверши моей ошибки.

Сдержав язвительную реплику, что именно она научила его подавлять свои чувства, Блейк с печалью в сердце поцеловал мать, пообещав почитать ей перед ланчем.

И вот теперь его сердце и интуиция убеждали его дать Николь шанс. Позволить молодой женщине остаться и посмотреть, можно ли доверить ей Крэнфорд.

– Вы собирались что-то сказать, – пробормотал он.

– Ничего, – сказала она.

– Что-то беспокоит вас. Я вижу это по вашему лицу. – (Николь опустила ресницы и закусила губу.) – Почему бы вам не сказать, что хотели?

Он почувствовал, как она сделала глубокий вдох.

– После визита врача, – сказала она. – Сейчас я плохо соображаю.

– Разумеется.

Рядом послышался какой-то хруст. Блейк поднял глаза и увидел взволнованного Джозефа, жующего полусгоревший кусочек тоста.

– С ним будет все хорошо, да, папа?

Не обращая внимания на сыплющиеся горелые крошки, Блейк притянул сына на колено и обнял его.

– У нас лучший врач в Котсволдсе. Конечно, с ним будет все хорошо. Взял все, что нужно?

– Физкультурную форму, деньги на ланч, носовой платок, веревку, наклейку с Монстерменом, банан, шоколадку, совиные катышки, счастливый камень, пустой спичечный коробок, полоску кожи и сорочиные перья, – торжественно перечислил Джозеф.

Николь вопросительно взглянула на Блейка.

– Не спрашивайте, – пробормотал он и поднялся с дивана вместе с сыном. Ему удалось выпроводить Джозефа за дверь как раз в тот момент, когда вошел Стив.

– Доброе утро, Блейк! Это и есть мой пациент? Блондин, прямо как Беллами, да? Доброе утро, юная леди. Я доктор Стив Маккензи. Давайте я осмотрю этого юного джентльмена, а Блейк тем временем сделает нам чай, идет?

Блейк бросил взгляд на испуганное лицо Николь и в тот момент готов был сделать все, что угодно, лишь бы унять ее тревогу. Она небезразлична ему. Почему, черт побери? Возможно, его способность сострадать куда больше, чем он себе представлял. Возможно, он бы чувствовал то же самое к любой женщине, чей ребенок болен. Он отмахнулся от своих сомнений и сосредоточился на приготовлении чая.

– Что ж, Николь, – наконец-то сказал Стив, и Блейк обнаружил, что подался вперед в ожидании вердикта.

Стив успокаивающе ей улыбнулся, и она слегка расслабилась. В тот момент Блейку хотелось заключить ее в объятия и защитить от всех бед и страданий. Черт. Он сходит с ума.

– Ну что? – потребовал он резче, чем следовало.

Стив удивленно заморгал, затем снова повернулся к Николь.

– Беспокоиться не о чем.

– Ох, слава богу! – хрипло воскликнула она, зарывшись лицом в маленькое тельце Люка.

К горлу Блейка подкатил огромный ком.

– Он вне опасности? – выдавил он, чувствуя на себе взгляд Николь.

– Вы делаете все правильно. Вы кормите грудью, и это исключает многие инфекционные заболевания, потому что защищает Люка от них. Полагаю, это аллергическая реакция, возможно, на краба, которого вы ели вчера вечером, так что на всякий случай больше не употребляйте никаких морепродуктов.

– Так это из-за меня? – воскликнула она в ужасе.

– Не стоит ругать себя, – посоветовал Стив с искренней улыбкой. – Вы подвергли испытанию его иммунную систему и сами пережили небольшое потрясение, ничего больше.

– Вы правы! – пробормотала она. – За долю секунды я умерла сотней смертей.

– Тогда расслабьтесь. Все наладится. Не кутайте его, держите в прохладе. Позже я зайду посмотреть, как он. Позвоните мне, если у него поднимется температура, хотя я не думаю, что до этого дойдет. Никакого аспирина ни ему, ни вам…

Блейк слушал инструкции и чувствовал, как волна облегчения омывает его. Николь пробудет в его доме еще по крайней мере полдня, и его это ужасно радовало.

Стив весело помахал на прощанье, взял с него обещание поиграть в теннис на этой неделе, заговорщически подмигнул, и они вновь остались одни.

Блейк немедленно повернулся к Николь.

– Это хорошая новость.

– Да. – Последовала длинная пауза. Она не поднимала несчастного взгляда от Люка, который, кажется, немного успокоился. – Я могу… я уеду после того, как доктор еще раз осмотрит его днем.

– Не думаю.

Когда огромные, с влажными ресницами глаза Николь поднялись на него, он почувствовал такой прилив нежности, который сводил на нет всякую злость.

– Но вы не хотите, чтобы я оставалась здесь, – проговорила она тихим голосом.

Что он мог ответить? Правду? Что он хочет, чтобы она была рядом, но не уверен, что сумеет держать свои руки подальше от нее? Что боится выпустить на волю свои страсти?

– Идемте в сад, – предложил он. – Люк спит. Я принесу детскую коляску, и вы сможете посидеть в тени под кедром. А я наконец смогу объяснить, почему был так решительно настроен выпроводить вас из дома как можно скорее.