Текст книги "Наследник Крэнфорда"

Автор книги: Сара Вуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Глава девятая

Утро было чудесным. Освободившись от страха, что Люк серьезно болен и что Блейк может вышвырнуть ее прежде, чем она закончит свои расспросы, Николь снова наслаждалась жизнью.

Он собирается расследовать слухи об ее отце. Это прогресс. Как и его признание, что их влечет друг к другу, подумала она, переполненная радостным ожиданием.

Николь поиграла с сыном, покормила его, переодела, затем непринужденно поболтала с миссис Картер.

Во время этой беседы Николь узнала кое-что о жене Блейка. Таня в самом деле была очень красивой и ужасно испорченной. И, как и говорил Блейк, было ясно, что она не пользовалась популярностью в деревне.

Миссис Картер хлопотала, выкладывая раскатанный пласт теста на консервированные персики и с поразительной ловкостью защипывая края.

– Вашему малышу намного лучше. Сыпи уже почти не видно, так почему бы вам не прогуляться, пока он спит? Я присмотрю за ним. Вам надо отдохнуть, а солнышко очень полезно.

– Я бы с удовольствием, – заколебалась она, – но…

– Идите, идите. – Две пухлые руки подтолкнули ее к открытым дверям. – У вас есть час. Потом возвращайтесь к ланчу. Никаких возражений. Мистеру Блейку эта идея тоже бы понравилась.

– Да? – Она жаждала услышать о нем как можно больше.

– Он всегда любил быть на свежем воздухе. Не мог подолгу сидеть взаперти и частенько, когда шел дождь, потихоньку удирал из дома и возвращался через несколько часов, мокрый до нитки и грязный, но счастливый. Такой уж непоседа, прямо ртуть в жилах, ей-богу! Нет для него большей радости, чем скакать на лошади или работать на свежем воздухе.

– А он… – Николь заколебалась. Не хотелось показаться чересчур любопытной. Но кухарка поощрительно улыбнулась, и она рискнула. – Он похож на своего отца… или его кузена?

Миссис Картер фыркнула:

– На отца? Да ни капельки! О мертвых плохо не говорят, но мистер Дарси управлял Крэнфордом из рук вон плохо. Мистер Джайлз, заметьте, был хорошим парнем. Всегда был вежлив со мной – а я в то время была всего лишь скромной служанкой.

– Но он уехал, – осторожно сказала Николь, радуясь тому, что кто-то, наконец хорошо отозвался о ее отце.

– Какие-то семейные неприятности. – Рот миссис Картер внезапно плотно захлопнулся. – Больше ничего не скажу. Идите. Погуляйте хорошенько, а потом отдадите должное моему ланчу.

Николь засмеялась, понимая, что больше ничего не узнает. В другой раз, подумала она.

– Вы ангел! – заявила молодая женщина, поворачиваясь и целуя пухлую красную щеку. – Спасибо. Я вернусь и помогу накрыть на стол.

– Посягать на мою территорию? – вскричала повариха в ужасе. – Из-за вас лишусь работы. Ну-ка, марш отсюда. Нечего путаться у меня под ногами, – добродушно заворчала она.

Хихикая, Николь выскочила за дверь. Как же ей здесь нравится! Счастливая, она неторопливо пошла по саду, восхищаясь цветами и мечтая сделать наброски, как только у нее будет свободная минута.

Пройдя сквозь кованые железные ворота она очутилась на конюшенном дворе. На огромном лугу паслись несколько лошадей, но звуки нетерпеливого фырканья и ржанья доносились и со стороны конюшни.

– Привет! – крикнула она стройной энергичной фигурке, в которой узнала Сьюзи.

– Здравствуйте! – Сьюзи подбежала со взволнованном видом. – Как ваш малыш?

– Намного лучше, спасибо. Думаю, скоро совсем поправится, – ответила Николь, тронутая искренним интересом Сьюзи. – Mon Dieu! – воскликнула она, испуганно вздрогнув от грохота колотящих по двери ближайшего стойла копыт.

– Это Странник, – объяснила Сьюзи со смехом. – Жеребец Блейка. Настоящий дьявол. Никто не может справиться с ним, кроме хозяина. Блейк здорово умеет обращаться с лошадьми. А вот и он сам.

Николь огляделась, но ничего не увидела.

– Я поражена. У вас, должно быть, слух как у летучей мыши.

– Нет! Это у лошадей! Смотрите!

Все лошади на поле подняли головы, и даже на расстоянии было видно, как они навострили уши.

Блейк появился в поле зрения. Николь затаила дыхание, когда он приблизился к воротам в поле, но его конь перескочил их без видимых усилий. Пасущиеся лошади приветственно заржали, поскакав ему навстречу.

– Хотела бы я обладать такой властью, – с завистью проговорила Сьюзи. – У него родство со всеми животными. Раненые птицы, лисы, барсуки… Скольких из них он вылечил, и не счесть. У Джозефа такой же дар. Он не ведает страха, и животные, наверное, чувствуют его любовь к ним.

– Во Франции, – задумчиво проговорила Николь, очарованная общением Блейка с лошадьми, которые толкались, борясь за его внимание, – мы говорим про таких, что в них течет цыганская кровь.

Сьюзи усмехнулась.

– Ну, может, и тут не обошлось без маленькой толики цыганской крови. Это бы объяснило его внешность, верно?

Николь хихикнула.

– Беллами пришли бы в ужас, услыхав подобное!

Вскоре Блейк подъехал к воротам во двор. Наклонился, чтобы открыть их и въехав, спрыгнул одним гибким движением. На его лице читалась неприкрытая радость – он увидел Николь.

– Привет! – весело бросил он, занявшись расседлыванием своего коня. Странник выразительно лягнул Дверь, и Блейк рассмеялся. – Приятно видеть тебя здесь, – пробормотал Блейк, игнорируя фыркающего зверя, пытающегося проломить крепкую дверь.

Николь почувствовала, как часто забилось сердце. Он выглядел таким привлекательным. Капли пота покрывали лоб. Глаза сияли, лицо светилось здоровьем. И было что-то мучительно сексуальное в его белоснежной рубашке, плотно облегающих ноги бриджах и высоких сапогах. Ее сердце сжалось от тоскливого желания.

– Полагаю, Люку лучше, иначе тебя бы не было здесь, – предположил Блейк.

– Значительно лучше, – хрипло сказала она. – Сыпь уже почти исчезла.

На мгновенье ее сияющее лицо заставило его замереть.

– Я очень, очень рад.

Сьюзи бросила ему полотенце, и Блейк стал вытирать потное лицо и руки. Это дало ему возможность чем-то занять себя. Иначе он бы схватил Николь и целовал ее, нашептывая невозможные вещи, которые он с ней сделает. Вместо того чтобы утихомирить его страсть, скачка лишь усилила ее.

– Блейк! – крикнула Сьюзи. – Прекрати пялиться на дурацкое полотенце и разберись со своим конем!

– Извини. Задумался. – Он взглянул на Николь. – Я мигом, – пообещал Блейк весело. Ничуть не страшась молотящих в воздухе копыт своего необузданного жеребца, он снял засов с двери в стойло.

– Я плохо разбираюсь в лошадях, – призналась Николь, попятившись назад.

– Поэтому разумнее держаться от них подальше, – предостерегающе крикнул он через плечо.

Как обычно, Странник выскочил как ракета, подбрасывая копыта в воздух, а Блейк пытался удержать уздечку в руках.

– Тише, тише, – успокаивал он, поглаживая жеребца в завораживающем ритме. Тот последний раз вскинул мощную голову, низко заржал и присмирел. – Я знаю, – прошептал Блейк, прижимаясь к лошадиным ноздрям. – Ты ненавидишь сидеть взаперти. Я тоже. Но тебе нужно было хорошенько отдохнуть после нашей ночной скачки. Идем.

Он бегом повел послушного Странника к полю и отпустил. Когда ворота были надежно заперты, Николь присоединилась к нему.

– Какой красивый, – восхищенно воскликнула она, глядя, как Странник носится по полю в порыве безумной радости.

– Чистокровный араб, моя слабость, – ответил Блейк, наблюдая за игрой сильных мускулов под блестящей шкурой. Было нечто захватывающее в радостном возбуждении Странника. Оно затронуло в нем какую-то струну. Он тоже может освободиться. Может вырваться на волю, если захочет. Может разорвать путы ограничений, сковывающих его столько лет, и последовать за своими желаниями.

Он искоса посмотрел на Николь. Ветер задувал шелковые пряди ее волос на лицо. Не сводя глаз со Странника, она подняла изящную руку, и длинные пальцы рассеянно заправили волосы за ухо.

Ее лицо было приподнято, солнце освещало высокие скулы и манящую выпуклость груди. Желание ударило Блейка с такой силой, что он вынужден был стиснуть зубы и отвернуться. Его бросило в жар. Сейчас не время.

Он сердито взглянул на Странника, завидуя его свободе, в которой отказывал себе. К черту ограничения! Он знает, чего хочет. И хочет немедленно!

– Идем.

Не дожидаясь согласия, Блейк схватил ее за руку и повел через двор и наверх по ступенькам на сеновал.

Николь бросила один взгляд на гору сладко пахнущего сена и все поняла.

– Ай-ай-ай, мистер Блейк! – пробормотала она, подражая крестьянской девушке. – Что это у вас на уме, сэр?

– Ты, – прорычал он.

Ее глаза стали огромными и чувственными. Улыбка, приоткрывшая губы, была лукавой и совершенно восхитительной.

– Я так рада, – хрипло сказала Николь и протянула руки.

Он грубо схватил ее в свои объятия. Выгнул податливую женскую спину неистовостью своего поцелуя. Через секунду они оказались на сене. Его голова шла кругом. Он не мог ни о чем думать, уже не мог управлять своим телом. Вот что значит по-настоящему предаваться любви, мелькнула мысль. Никаких заученных движений. Лишь чистая, идеальная гармония тел, рук, губ, стремящихся к высшему наслаждению.

Мягкость ее кожи восхищала Блейка. Когда его губы коснулись живота Николь, это было все равно, что почувствовать гладкость атласа. Каким-то образом она оказалась обнажена – хотя он не помнил как – и его рубашка куда-то испарилась.

Николь была такой сладкой на вкус. Он никак не мог насытиться ее ртом, хотя ее ноги обвились вокруг него, и жар тела заставил его вскрикнуть от остроты желания. Ловкие пальцы расстегнули его джинсы, и он почувствовал, как ее руки гладят тугие, крепкие мышцы его ягодиц.

– Николь, – хрипло пробормотал Блейк, ослепленный, сбитый с толку пугающей силой своих бурных эмоций.

Сильнейшая дрожь прошла по нему, за ней другая, когда она просунула руку вниз и коснулась его. Он не мог ждать. Он должен сказать ей об этом…

– Я… не могу… я…

Блейк закрыл глаза. Через мгновение он уже был там, в теплых, влажных, зовущих глубинах. И тогда он получил свою свободу, внезапно окрыленный, опьяненный ею, щедро делясь собой с Николь, зная лишь восхитительно раскрепощающее движение их тел.

Николь вздрогнула, когда серия мощных спазмов пронзила ее тело. Блейк взглянул на нее блестящими от непролитых слез глазами. И в этот момент она влюбилась в него без оглядки. Она читала его душу в этих горящих желанием, любящих глазах. И поняла, что отныне связана с ним на всю жизнь. Что бы ни случилось.

– О, моя дорогая, – прошептал он, нежно касаясь ее лица. – Извини. Я был слишком…

Ее пальчик прижался к его губам. Учащенно дыша, ослабевшая от любви и желания, Николь улыбнулась сияющей улыбкой.

– Это было великолепно. Так много страсти. Чудесно, – выдохнула она.

Рот Блейка снова захватил ее губы в долгом нежном поцелуе. Ее руки обвились вокруг его шеи, и Николь удовлетворенно вздохнула. В его сверкающих черных глазах плясало счастье, и она почувствовала неуемный восторг от того, что является его причиной. Легчайшими прикосновениями она ласкала его лицо, шею, а его палец прочертил дорожку между ее грудей. Когда его язык слизнул капельки молока, дрожащие на вершине каждого соска, она ухватилась за его густые спутанные волосы, застонала от удовольствия и неохотно прошептала:

– Мне надо идти. Пора кормить Люка. Уже, должно быть, поздно.

Блейк удрученно застонал.

– Время! Враг всех влюбленных. Я хочу оставаться здесь, с тобой, целый день, но… Мне надо принять душ и посидеть немного с матерью. Я обещал.

– Конечно, – сказала она, но он снова поцеловал ее, не позволяя уйти.

– Ты знаешь, что наделала? – спросил Блейк хрипло.

Ее сердце, казалось, подпрыгнуло в груди.

– Да, – прошептала она.

Он улыбнулся и натянул бриджи.

– Не уверен. Сейчас я чувствую, что хочу быть с тобой двадцать четыре часа в сутки и возненавижу каждую минуту, проведенную где-то еще.

Она улыбнулась и стала торопливо одеваться, прерываясь каждые несколько секунд, чтобы уклониться от его поцелуев.

– Ты ненасытный! – возмущенно воскликнула она, когда его рот снова пленил ее губы.

– Просто одна ведьмочка свела меня с ума.

– Блейк, – прошептала Николь, крепко обнимая его. – Я так рада, что мы нашли друг друга.

Опустив ресницы, он бережно пригладил ее волосы.

– Ну вот. Так лучше. – Один поцелуй в губы, и он потянул ее к дверям сарая.

Когда Николь торопливо шагала одна к дому, ее сердце было готово разорваться от счастья. Поэтому она запела и позволила своей безмерной радости зазвенеть по саду. Не так давно она была в отчаянии. А сейчас… Никогда в жизни она не была так счастлива.

Глава десятая

Блейку было неловко за то чувство облегчения, которое он испытал, когда наконец покинул мать. Но она расспрашивала его о Николь с удивительной для своего состояния энергией. А ему было неприятно лгать ей. Это казалось в некотором роде предательством.

Господи, как же ему быть? Джозеф всегда был для него самым важным в жизни. И теперь Блейк холодел при одной мысли, что может лишить сына будущего, позволив Николь с Люком стать хозяевами Крэнфорда. Не говоря уже о собственном будущем.

В смятении проклиная любовника матери, несмотря на то, что этот человек дал ему жизнь, Блейк угрюмо шагал в сторону развесистого кедра.

Там был приготовлен легкий ланч. Николь сидела на коврике рядом с тиковым столом, накрытым белой скатертью и уставленным всевозможными холодными закусками. Когда он приблизился, его хмурое настроение исчезло.

Блейк переоделся в желтую рубашку с короткими рукавами и старые потертые джинсы. Опустившись рядом с Николь, он взглянул на голенького малыша, лежащего на пеленке. Тот радостно гулил и махал ручками и ножками.

Блейк улыбнулся.

– Он прекрасно выглядит. Не вижу никакой сыпи.

Николь пощекотала животик Люка и была вознаграждена детским смехом. Ее радость проникла в самую душу Блейка.

– Чудесно, правда? Думаю, к приходу доктора он совсем поправится.

Блейк дал Люку ухватиться за его палец, любуясь милым карапузом.

– Такое крошечное тельце, – подивился он. – Даже не верится, что он вырастет во взрослого. Чудеса, да и только.

Наследник Крэнфорда, подумал Блейк с болезненным уколом. И нахмурился, потому что не желал этому малышу ничего, кроме счастья. Не пора ли рассказать обо всем Николь?

– Можно мне подержать его? Я помню Джо был таким же маленьким. У меня прямо комок вставал в горле всякий раз, когда я видел его. Никак не мог поверить, что он мой сын, и то и дело подкрадывался к нему, чтобы дотронуться и убедиться, что он настоящий.

– Пожалуйста, – мягко проговорила Николь. Наклонилась и поцеловала его в щеку.

Блейк поймал ее лицо в свои ладони и дотянулся до сладких губ. Она пахла ребенком. Этот запах свежести и талька. Ее волосы… Блейк уткнулся лбом в ее шею… напомнили ему благоухание яблоневого цвета. Кожа была такая… мягкая.

Прежде чем все зашло слишком далеко, он отстранился. Взял Люка и уместил пухленькую попку в своей ладони. Голубые глазки доверчиво уставились на него. Блейк почувствовал прилив любви вместе с чувством вины.

– Он прелесть, – хрипло сказал Блейк.

– Не могу спокойно смотреть, когда сильный мужчина держит на руках младенца. Это так берет за душу. – Николь рассмеялась. – Я знаю! Это глупо! Но так приятно видеть, что Люк тебе небезразличен. Как насчет ланча? – добавила она наигранно-веселым тоном, вскакивая на ноги.

Не могла же Николь сказать ему, что снова почувствовала острую потребность материнства. Что захотела иметь детей от Блейка. Захотела, чтобы он лелеял и любил ее, их детей. Что бы он на это сказал? – ужаснулась она своим фантазиям. Наверное, убежал бы за милю и запретил бы ей появляться не то что в Крэнфорде, но даже в Англии.

– Ну, как твоя мама? – бодро поинтересовалась Николь, когда Люка снова положили на коврик, а Блейк сел за столик рядом с ней.

– Что-то подозревает, – сухо ответил он.

Глаза Николь удивленно расширились.

– Почему?

Он грустно улыбнулся.

– Даже после того, как я принял душ и переоделся, я, должно быть, сиял больше, чем обычно. Честно говоря, у меня было такое чувство, что я в состоянии завоевать весь мир и после этого еще протанцевать ночь напролет, так хорошо мне было. Думаю, это было заметно. Она устроила мне форменный допрос!

Глаза Николь засияли от удовольствия и радости.

– И что ты ей сказал?

– Я немного рассказал ей о тебе. Думаю, она сложила два и два. Мой нарочито небрежный тон ничуть не обманул ее. Она хорошо меня знает и наверняка догадалась, что мы стали любовниками. – Он бросил на нее вопросительный взгляд. – Ты не возражаешь?

– Нет, конечно. Мы же свободные люди и можем делать, что хотим. Но не возражает ли она?

– Не думаю. Наверное, она рада видеть меня счастливым. Это единственное, чего мы хотим для наших детей, правда? – добавил он, внезапно нахмурившись.

Ее пальцы скользнули по его плечу, почувствовали напряжение мышц, пробегая по шее, затем поиграли с непослушными завитками волос.

– Своим счастьем мы тоже обязаны нашим детям, – прошептала Николь.

– Не всегда, – проговорил он тихо.

– Ты говоришь о своей матери? Она была несчастлива? – мягко спросила Николь. – Я не могу в это поверить. Она любит тебя и видит, что ты превратился в мужчину, которым она может гордиться. И потом, есть еще Джозеф, в котором она наверняка души не чает.

– Да, конечно.

По его угрюмому профилю Николь поняла, что он что-то утаивает от нее. Что-то важное – возможно, связанное с болезнью матери. А значит, он ей не доверяет. Несказанно удрученная этим, Николь подалась вперед и легонько поцеловала его в уголок рта.

– Твоя мать не единственная, кому не нравится видеть тебя несчастным, – тихо сказала она.

Он бросил на нее быстрый взгляд, и внезапно его рот овладел ее губами, ищущий, требовательный, горячий.

– Ты творишь со мной чудеса. – Он сверкнул улыбкой, которая показалась Николь не вполне убедительной. – Давай поедим. У нас сегодня много дел.

– У нас? – весело переспросила она.

Нет смысла подталкивать Блейка к откровенности. Она может подождать.

– Если хочешь.

С каждой секундой он удалялся от нее все дальше и дальше. Она закусила губу.

– А что мы будем делать?

Вилка Блейка лениво поигрывала кусочком лосося.

– Я подумал, тебе будет интересно совершить со мной объезд имения, помочь мне кое в каких делах, – небрежно сказал он.

Она просияла:

– С удовольствием. Мне только надо покормить Люка и уложить его спать.

– Мы оставим его с миссис Картер, – твердо сказал Блейк. – Согласна?

– Ну, если она не против… Блейк прямо взглянул на нее:

– Я хочу, чтобы ты поехала. Это важно для меня.

– О! – Николь почувствовала волнение от такого признания. – Тогда… да. Конечно. Я уверена, Люк будет в хороших руках.

Когда они закончили есть, Николь одела Люка и стала кормить.

– Наелся, солнышко? – проворковала она засыпающему малышу и положила его в люльку. – Вот и умница, – сказала она, выпрямляясь и медленно застегивая лиф. – Ой!

Блейк проследил за ее удивленным взглядом и уставился на дом, прищурив глаза.

– Что такое? – встревожено спросил Блейк.

– Лицо. В окне наверху. – Николь покраснела, поняв, что за ней подглядывали.

– Что за лицо – и где?

– Я только заметила белые волосы. Видишь, где герб. Так вот, прямо над ним, только на два окна левее.

Блейк нахмурился:

– Моя мать. Ее, наверное, одолело любопытство.

– Она наверняка сочла меня бесстыдницей из-за того, что я кормлю Люка в твоем присутствии, – предположила Николь и встревожено взглянула на него. – Я очень хочу произвести на нее хорошее впечатление, – пожаловалась она. – А теперь, если она узнает, кто я, она подумает…

– Она не узнает, кто ты! – отрезал Блейк с неожиданной резкостью. – Не должна. – Последовало холодное молчание, потом он сказал чуть спокойнее. – А теперь, если ты не передумала, давай собираться.

Николь повесила голову. Он вдруг стал таким далеким. День померк. Но она должна держаться, должна дать ему время. Она достаточно любит его для этого.

* * *

Блейку казалось, будто он идет по канату. Протянутому куда-то вдаль, где не видно конца. И раскачивается из стороны в сторону, в одно мгновенье давая волю своим безумным страстям, а в следующее рывком возвращая себя в тиски воздержания.

Но следующие несколько часов должны все решить. Его арендаторы прямолинейны и, не стесняясь, называют вещи своими именами. Возможно, он ослеплен сексуальным влечением, но они-то сразу разберутся, какая она на самом деле.

Блейк загрузил в машину ящик с персиками, стопку журналов и романов, купленных им в деревенском магазине на прошлой неделе, и свой рабочий комбинезон. Николь весело щебетала, пока они ехали к своему первому пункту назначения – коттеджу миссис Ли. Он отвечал кратко, все больше нервничая из-за результата этой поездки.

Блейк хотел, чтобы ее приняли местные жители. Это, разумеется, безумие. Если она чиста, как первый снег, у него не будет выбора, кроме как освободить место владельца поместья. Для него же было бы лучше, если сегодня она все испортит, и он со спокойной душой отправит ее домой.

Черт. Блейк раздраженно переключил скорость. Впервые в жизни он, славящийся своими мудрыми решениями, даже не может понять, чего хочет.

– Мы едем в гости к миссис Ли, – отрывисто сказал он, когда они свернули на узкую ухабистую дорогу и в поле зрения показался коттедж. – Она пожилая и редко выходит из дома.

– Романы и журналы для нее? Мне взять их?

– Нет. Она сочтет это благотворительностью.

Блейк помог Николь выйти из машины, стер с лица хмурое выражение и подошел с ней к двери, потянув за старомодный колокольчик, как делал много раз в своей жизни. Послышались шаркающие шаги и дребезжащий голос крикнул:

– Кто там?

– Серый волк, Красная Шапочка! – весело крикнул Блейк.

– Плут! – Посмеиваясь, миссис Ли открыла дверь и подставила морщинистую щеку для поцелуя.

– Надеюсь, мы вас не побеспокоили. Я ехал в деревню со своей подругой Николь и решил заглянуть и узнать, не нужно ли вам чего-нибудь, раз уж я все равно буду делать покупки.

– Может быть, – ответила миссис Ли с достоинством. – А может, и нет. Здравствуйте, Николь. Проходите. Я сделаю чаю.

– Спасибо. С удовольствием выпью, – с энтузиазмом отозвалась та.

– Не знаете никого, кому я бы мог сбыть кое-какие книги и журналы? – спросил Блейк, когда они все держали в руках дымящиеся кружки с крепким чаем. – Мама уже прочитала их, и я должен был отвезти их на распродажу, да у меня нет времени.

– Может быть. Надо взглянуть, – осторожно заметила миссис Ли.

Блейк спрятал улыбку и поспешно вышел. Когда он вернулся, миссис Ли покатывалась со смеху над чем-то, что сказала Николь. Зачарованный, он остановился в коридоре.

– Я, наверное, больше никогда не надену рюкзак-кенгуру, – услышал он голос Николь, – из страха быть принятой за сестру Квазимодо.

Конечно. Эпизод с Джозефом. Блейк усмехнулся, вспоминая его.

– Замечательный малыш? – заявила миссис Ли. – Как и его папочка. Хотя дедушка его мне никогда не нравился. Вот мистер Джайлз был совсем из другого теста.

Блейк замер.

– Вы помните их обоих, да, миссис Ли? – спросила Николь, и он услышал напряжение в ее голосе, хоть она и старалась, чтобы он звучал небрежно.

– Мистер Дарси был чванливым зазнайкой, – проворчала миссис Ли. – А мистер Джайлз настоящий джентльмен. Любил рисовать, я помню. Нарисовал мне вон тот портрет. Он не закончен, поэтому не подписан, но это его работа, точно.

Блейк услышал шуршание юбки Николь и догадался, что она подошла взглянуть. Он хорошо знал этот рисунок, но понятия не имел, кто его нарисовал. Это был портрет молодой миссис Блейк всегда восхищался им.

– Портрет…

Блейк сглотнул. Голос Николь надломился Она узнала руку отца. И, конечно, расстроилась. Это был портрет миссис Ли, изображающий лик красивой и благородной женщиной, сделанной с любовью и чувством. Он всегда считал, что это работа человека, способного понимать настоящую красоту.

– …великолепен, – с нежностью закончила Николь. – Он ухватил вашу суть.

– Вы увидели это, правда? Узнаю родственную душу. Поэтому-то мы с мистером Джайлзом и были дружны. Мы все очень любили его. Жаль, что ему внезапно пришлось уехать за границу. Он так больше и не вернулся. Не закончил мой портрет. – Пожилая леди хихикнула. – Теперь-то уж он бы не узнал меня.

– А я думаю, узнал бы, – тихо сказала Николь – В душе-то вы все та же, верно?

– Умная девочка – Послышался звук легкого похлопывания по руке. – Ну, и где же ваш молодой человек? Он не допил свой чай.

– Он не мой… – начала Николь.

– Меня не обмануть. Я же вижу, как он смотрит на вас. Надеюсь, он не позволит никому отбить вас – а, вот и он.

– Извините, что так долго, – объявил Блейк показавшись в дверях. – Пришлось отбирать эротические…

– Но их-то я и люблю! – запротестовала старая женщина.

Блейк наградил ее шутливым взглядом.

– Я знаю. Я отбирал их для вас! Книги со скромной фигуркой в фартуке на обложке я оставил, а вам принес со страстными объятиями и бугристыми мускулами.

Обе женщины рассмеялись. Блейку пришлось начислить Николь максимум очков за визит. Миссис Ли известна своей прямотой и умением видеть человека насквозь.

Возможно, его мать все-таки ошибается. Он почувствовал неуместный прилив счастья от этой мысли и недоумевал, с какой стати он так радостно приближает свой незавидный конец. Затем посмотрел на смеющуюся Николь и все понял.

Это открытие потрясло его.