Текст книги "Наследник Крэнфорда"

Автор книги: Сара Вуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Глава восьмая

Не успела Николь шагнуть за порог, как ощущение безмятежности снизошло на нее.

Блейк принес коляску для Люка, а потом два невероятно удобных плетеных кресла. Николь опустилась в одно из них и огляделась, зачарованная.

Вид зеркальной глади большого озера и поросших лесом холмов был захватывающим, и она почувствовала успокоение, уже просто сидя здесь и любуясь пейзажем.

– Что вы думаете о поместье? – поинтересовался Блейк, пристально наблюдая за ней.

Она улыбнулась.

– Что я никогда не видела ничего прекраснее, – ответила Николь с тихим вздохом.

– Я потратил не один год, создавая аллеи из тиса и самшита, любимых моим… отцом, – поведал он голосом, звенящим от гордости.

– Вы? – потрясенно воскликнула Николь.

– Когда вы получаете в наследство такое место, как это, на вас ложится огромная ответственность. Те, кто унаследовал историческую землю – лишь попечители. Их долг – сохранить все хорошее и сделать землю финансово жизнеспособной. Я счел своей обязанностью изучить ландшафтный дизайн. – Он улыбнулся сам себе. – Есть в этом занятии что-то такое, что даже в плохую погоду поднимает мне настроение, – сказал он, к ее удивлению.

– Вы очень любите свое поместье, да? – пробормотала она.

– Каждый клочок, каждый закоулок. Это мое творение. Часть меня, – тихо ответил Блейк.

– А Джозеф чувствует то же самое?

Блейк нахмурился.

– Если он куда-то запропастился, я знаю, что найду его в саду за каким-нибудь полезным занятием. Ему просто необходимо постоянно быть на открытом воздухе, как и мне.

– Удивительно, что вы находите время для садоводства, когда вам нужно управлять имением и таким огромным домом, – задумчиво проговорила Николь.

– Это нелегко, но у меня хороший персонал, который со мной уже много лет. Я хорошо им плачу, и они достаточно любят Крэнфорд, чтобы заботиться о нем. Но у меня мало свободного времени, это правда. Конечно, – продолжил он странно изменившимся тоном, – я с детства знал, что унаследую поместье. Я везде сопровождал своего… отца так же, как Джозеф сейчас сопровождает меня. – Он отвел взгляд и нахмурился. – Мой сын не переживет, если ему придется покинуть этот дом, – сказал он с какой-то непонятной резкостью в голосе.

– Э… не сомневаюсь, что это так, – пробормотала Николь, видя, что он раздражен, но, не понимая почему. Затем возможная причина пришла ей в голову. – Вы ведь не думаете, что придется продать все это по финансовым обстоятельствам, нет? – в испуге воскликнула она.

– Мои финансы в полном порядке. Мы имели долги, когда имение перешло ко мне, но теперь оно приносит прибыль, потому что я рискнул пойти на некоторые нововведения. Не считая фермы, у нас есть сдаваемые в аренду коттеджи. У меня работают кузнец, горшечник и печатник, которые изготавливают сувениры для туристов.

– Боже мой! – пораженно пробормотала она.

– Это не все. У нас имеется магазин сельхозпродукции, лицензионные права на ловлю рыбы в реке и озере и проведение свадеб и торжеств в старой оранжерее.

Николь взирала на него с искренним восхищением.

– Вероятно, вы спасли имение от разорения.

– Не могу с этим спорить, – согласился Блейк. – Оно было в плохом состоянии, когда перешло ко мне.

– Вы молодец, – задумчиво проговорила она. – Вам, должно быть, ужасно приятно сознавать, что все это принадлежит вашей семье и перейдет вашим потомкам. Неудивительно, что Джозеф такой уверенный в себе мальчик. Его будущее абсолютно надежно.

– Ничто, – тихо проговорил Блейк, – не бывает абсолютно надежно.

– Ну, при такой активности едва ли вы потеряете Крэнфорд!

Последовало довольно долгое молчание, во время которого Блейк неотрывно смотрел куда-то далеко. Взволнованная такой отрешенностью, Николь дотронулась до его руки. Он вздрогнул, и она закусила губу.

– Блейк. Пожалуйста. Мы же кузены. Я хочу, чтоб мы были… друзьями.

Это была неправда. Тяжело вздохнув, она призвала на помощь всю свою храбрость. Отец всегда учил ее открыто признавать свои ошибки. Пришло время извиниться за глупое хлопанье ресницами прошлым вечером.

– Я знаю, что вы подумали обо мне вчера вечером, – храбро начала она.

– Сомневаюсь, – протянул Блейк.

– Ладно. Скажу прямо. Вчера я поощряла вас потому, что нахожу вас очень привлекательным. Если я смутила вас, прошу прощения. До этого я никогда в жизни не вела себя так. – Николь тихо усмехнулась. – Я совершенно неопытна, если честно. Мой бывший муж, Жан-Поль, был моим единственным возлюбленным, единственным мужчиной, который целовал меня до того, как… как…

– Это сделал я.

Блейк повернул голову, и на мгновенье его глаза задержались на ее губах. Затем он так же резко отвернулся.

– Да. Я… я не знаю, что нашло на меня вчера. Это был импульс, о котором я сожалею. Поскольку у вас ко мне нет интереса…

Тогда он вновь повернулся к ней.

– Правда?

Протянув руку, он погладил ее щеку. Николь вся затрепетала и подивилась его способности одним лишь легким прикосновением возбуждать ее. Она стиснула зубы и заставила себя сосредоточиться на том, что хотела сказать, потому что для нее было важно устранить всякое недопонимание между ними.

– Я могу понять намек. Вы ясно выразили свои чувства. Блейк, я хочу, чтобы вы забыли о том, что произошло, – продолжила Николь. – Я привыкла открыто выражать свои чувства и наверняка показалась напористой и… Пожалуйста, простите меня! – взмолилась она. – Все было так хорошо до тех пор, пока вы не узнали, кто я. И во время ужина так весело было с вами разговаривать. Если вы выбросите меня из своей жизни, у меня, кроме Люка, не будет ни одной родной души.

Николь наклонилась вперед, умоляюще глядя на него.

– Вы не можете отвернуться от нас. Произошло какое-то недоразумение в отношении моего отца, и я думаю, со временем мы могли бы разобраться. Будьте моей семьей. Будьте моим кузеном, ради наших детей, – взмолилась она.

Блейк в этот момент понял, что всю жизнь будет жалеть, если отошлет ее прочь, не попытавшись выяснить правду.

Было какое-то необыкновенное достоинство в ее манере держаться. Он подумал о том, как Николь обращается с Джозефом, и об обожании в ее глазах всякий раз, когда она смотрит на своего малыша или дотрагивается до него. Она хороший человек, он был уверен в этом.

Кроме того, она Беллами, и он не может отвернуться от нее. Приходилось признать, что его жизнь стала запутанной и непредсказуемой там, где когда-то была стабильной и не богатой событиями. Не так давно он знал, что принесет ему завтрашний день. Но с появлением Николь его жизнь внезапно изменилась.

Разумеется, положение усугублялось болезнью ребенка. Ближайшие несколько дней они пробудут в поместье, а он пока постарается побольше узнать о своих новых родственниках.

Николь с опаской наблюдала за сменой выражений на его лице. Казалось, он целую вечность смотрел на нее и молчал.

Затем, к ее радости, взял ее руку в свою. В его глазах появилась теплота, и она почувствовала головокружение от надежды и желания.

– Кузина, – хрипло проговорил Блейк. – Как же я могу устоять перед такой пылкой мольбой?

Ее губы приоткрылись в беззвучном удивлении.

– Думаю, кузенам разрешены… поцелуи, – прошептал он.

Николь была потрясена. Медленно, по мере того как лицо Блейка приближалось, ее глаза закрывались. Ожидание было сладостно-болезненным.

Но в тот момент, когда его губы коснулись ее губ, она почувствовала, как что-то внутри нее лопнуло. Со стоном Николь обхватила лицо Блейка своими ладонями и углубила поцелуй, пока голова не закружилась от яростной атаки его твердого требовательного рта.

Блейк притянул ее к себе на колени. Страстные поцелуи осыпали ее лицо и шею, и сквозь туман возбуждения до нее дошло, что он все-таки желает ее. Она почувствовала себя чудесно раскованной и желанной. Легкими, словно перышки, движениями рук он скользнул к теплой наготе ее спины между краем топа и юбкой, и она выгнулась навстречу ему с тихим стоном удовольствия.

Вспомнив, что их могут видеть, она уперлась ему в грудь, и он отпустил ее.

Николь соскользнула с его колен и, дрожа, опустилась в свое кресло. Ее рот, казалось, пробудился к жизни. И сам собой растягивался в улыбке.

– Я… я не могу… пока он…

– Я знаю, – прошептал он. И его глаза пообещали: «Позже».

Николь почувствовала, как восторг наэлектризовал все ее тело. Позже. Позже!

Казалось, что фейерверк уже начался. Безумная радость, надежда и растущая уверенность, что их отношения будут совершенно особенными. Возможно, она даже могла бы полюбить. Голова закружилась. С самого начала она знала, что между ними существует какое-то необычайное притяжение. Связь, которая крепче и неразрывнее, чем узы крови. Поэтому она была так сбита с толку тем, что он отверг ее. В глубине души, несмотря на его очевидное равнодушие, она подозревала, что притяжение было обоюдным.

Николь почувствовала греховный порыв стать той, которая будет сводить его с ума до тех пор, пока он не позабудет обо всем, кроме любовных утех с ней.

Она взглянула на него из-под ресниц, неосознанно подражая соблазнительным уловкам знающих себе цену женщин.

Блейк застыл, вспомнив других женщин, которые, как он считал, пытались соблазнить его своей сексуальностью.

Делала ли она это, чтобы добиться своего? От этой мысли ему стало плохо. Ему выше крыши хватило этого с бывшей женой, которая согласилась иметь ребенка только за хороший денежный куш. Воспоминание о тех месяцах хладнокровной торговли остудило его пыл. Он больше не позволит сделать из себя дурака. Не допустит, чтобы им манипулировали. Больше никогда не станет жертвой женщины.

Николь почувствовала, что он отдалился от нее, хотя он и не пошевелился. В глазах, где только что светилось желание, появилась отчужденность.

Они опять вернулись к тому, с чего начали.

– Ты не доверяешь мне, да? – в отчаянии выпалила она. – Думаешь, я развращу Джозефа или кого-то из слуг?

– Я не знаю, – пробормотал он, взлохматив рукой свои черные кудри. – Скажу прямо: я не уверен относительно твоих мотивов.

– Мотивы? У меня? – возмутилась Николь. – У меня нет никаких мотивов! А тебе не приходит в голову, что мое поведение может иметь отношение к сексуальному влечению? – негодующе добавила она.

Блейк пожал плечами:

– Ты можешь использовать секс, чтоб заставить меня изменить мнение о тебе, – без обиняков высказался он.

– К таким женщинам ты привык, да? Женщинам, которые расценивают свои прелести как орудие торговли? – в ужасе воскликнула она.

Он издал короткий смешок:

– Да. Полагаю, это так.

– Что ж, мне жаль тебя! Но существуют и другие женщины. И эти женщины – я в их числе – наслаждаются сексом ради него самого, а не из-за того, что можно за него получить.

– Кто бы мог подумать, – хрипло выдавил он.

– Будь я поумнее, – со вздохом продолжила Николь, – я бы скромнее оделась и сдержаннее вела себя. Тогда бы ты мог усомниться в том, что я воспитывалась беспутным отцом.

– Тогда почему, – пробормотал он, сердито коснувшись пальцами ее голого живота, отчего она резко втянула воздух, – ты поступаешь как раз наоборот?

Ее глаза потемнели.

– Потому что именно так я обычно одеваюсь и… – Она рискнула. – Там, где дело касается тебя – и только тебя – я ничего не могу с собой поделать.

По испуганному взгляду, который он бросил на нее, она поняла, что он вновь хочет ее поцеловать.

Николь видела, что он борется со своими желаниями, и ее губы приоткрылись в ожидании. Когда он оторвал от нее взгляд и упрямо откинулся в своем кресле, она почувствовала, как осколок разочарования вонзился в ее истомившееся тело. Ей так хочется понравиться ему, стать предметом его неуемной страсти.

– Я должен сохранять объективность, – пробормотал он. – Я не могу просто делать то, что мне нравится. – И тихонько добавил: – Слишком много поставлено на карту.

– Я не вижу проблемы, – возразила она. – Нас влечет друг к другу. Мы свободны.

– Я и хочу остаться свободным, – прорычал он.

Ее лицо вспыхнуло.

– Я не собираюсь вести себя, как сварливая жена, только потому, что мы занимаемся любовью!

– Ты всегда так откровенна в выражении своих чувств? – спросил он.

– Я знаю, женщинам не полагается быть такими откровенными, но что же мне делать? Прикидываться скромницей и недотрогой? Я не такая, Блейк. – Она улыбнулась, видя, что он расслабился и подозрительное выражение лица исчезло. – Возможно, поэтому я чувствую такую близость к Джозефу. Он такой непосредственный и честный, правда?

– Даже слишком, – проворчал Блейк.

– Но ты ведь не собираешься наказывать его за искренность?

Он сурово сдвинул брови:

– Нет. Хватит того, что этого было предостаточно в моем собственном детстве. Моя цель – научить его быть добрым и внимательным и ставить себя на место других людей.

– Значит, мы мыслим одинаково. Мой отец всегда учил меня говорить правду и никогда не играть в игры, особенно с мужчинами.

Он потер подбородок.

– Значит, ты никогда не лжешь.

– Если врешь, ты должен всегда помнить, что ты наврал, кому и когда. Куда легче говорить правду.

– Твой муж… – Блейк задумчиво сощурился. – Он ценил твою честность?

Николь вздохнула:

– Сомневаюсь.

– Ты расскажешь мне, почему вы развелись?

Она кончиком пальца убрала волосы за уши.

– Ладно. Он не хотел, чтобы я забеременела, потому что это должно было превратить меня из жены в мать.

– Он хотел, чтобы твое тело оставалось сексуальным и не испорченным материнством, – тихо сказал Блейк.

– Да! – изумленно воскликнула она. – Но откуда ты знаешь?

– Моя бывшая жена так же беспокоилась о своей фигуре, – сказал Блейк с горечью.

– Но, – возразила Николь, – она же все-таки стала матерью. Родила Джозефа.

– Только потому, что я пообещал ей приличную долю своего состояния, – пробормотал он.

Глаза Николь потрясенно округлились:

– Это ужасно!

Блейк пожал плечами.

– Я бы никогда не согласился на такой наглый шантаж. Но я пытался сохранить свой брак. Думал, что, когда Джозеф родится, она изменится, полюбит своего ребенка и будет рада материнству.

– Но этого не произошло, – угадала Николь. Его глаза потемнели:

– Она даже не смотрела на него. И я бы никогда не смог простить ей такого пренебрежения к своей собственной плоти и крови. Она жила со мной потому, что наслаждалась своим положением хозяйки поместья. Но в конце концов устала даже от этого. Она ушла, когда Джозефу было почти три годика.

– Не знаешь, она счастлива со своим шофером? – осторожно полюбопытствовала Николь.

– Понятия не имею. Она даже не присылает открыток ко дню рождения Джо.

Николь в ужасе уставилась на него.

– Не могу этого понять, – медленно проговорила она.

Блейк снова небрежно пожал плечами:

– Некоторые люди думают только о собственном благополучии.

Николь вздохнула.

– Теперь я понимаю, почему ты отнесся ко мне с подозрением. Трудно доверять людям после подобного опыта. Но ты должен рискнуть, Блейк, иначе проживешь жизнь, так и не узнав, что такое настоящая дружба. Он покачал головой:

– Я не хочу новой боли.

– А по мне, так лучше боль, чем жизнь без любви, без близкого человека, которому можно отдать сердце!

– Давай вернемся к твоему браку, – напомнил Блейк. – Итак, ты все-таки забеременела. Наверное, твоему мужу это не понравилось.

– Хуже того. Он был в ярости, – призналась она. – Видишь ли, Люк не был запланирован.

– Ты не хотела его? – не поверил Блейк.

– Наоборот, очень хотела. Я мечтала иметь ребенка и была на седьмом небе, когда узнала, что беременна. Моя жизнь казалась наконец полной. – Она нежно улыбнулась, поглядев долгим любящим взглядом на своего малыша, потом лицо ее снова погрустнело. – Боюсь, Жан-Поль так и не простил меня. Он стал поздно возвращаться домой. Я без обиняков заявила ему, что мне это не нравится. Подруги советовали завлекать его домой интимными ужинами и сексуальными платьями. – Она пожала изящными плечиками. – А я считала, что если он любит меня, то должен хотеть быть со мной безо всяких уловок с моей стороны.

– Зрелый мужчина справился бы с переменами в своей и твоей жизни, – презрительно заметил Блейк.

– Именно. Просто он недостаточно любил меня. Поэтому у меня не было настроения соблазнять его.

– Предполагаю, он завел интрижку на стороне.

– В нашем доме, на нашей постели, у меня под носом и с моей лучшей подругой!

– Может ли быть что-то хуже этого, – сухо прокомментировал Блейк.

– О, может, когда ты застукала его один раз, простила, а потом нашла его и эту же подругу в постели снова! – пробормотала она.

Блейк нахмурился и чертыхнулся.

– После развода он исчез и даже не знает, сын у него или дочь.

Он снова выругался.

– Значит, после родов ты не имела ни моральной, ни физической поддержки?

– Сначала мне помогал отец.

– Минуточку. – Он сурово сдвинул брови. – Люку семь недель. Твой отец был жив, когда он родился?

– Ну, конечно. Джайлз был так счастлив, что стал дедушкой. Бывало, он сидел и смотрел на Люка, словно тот самое бесценное сокровище на земле.

– Так когда именно, – мягко пробормотал Блейк, – он умер?

– Чуть больше трех недель назад, – прошептала Николь дрожащим голосом.

Он выглядел искренне потрясенным.

– Я не могу выразить, как мне жаль. Я был суров с тобой. А ты прошла через ад, – хрипло проговорил он, поднес ее руки к губам прижался к ним нежным, полным затаенной страсти поцелуем.

– Я очень сильно любила его, – выдавила Николь. – Мне так его не хватает.

Блейк еще крепче сжал ее руки, но ничего не сказал. Большим пальцем он легонько поглаживал внешнюю сторону кисти, пока Николь боролась со слезами.

– Как ты теперь справляешься? – тихо спросил он.

– Папа продал пару своих картин, и покупатель очень любезно заплатил деньги непосредственно мне. Я унаследовала его коттедж, так что у меня есть дом, а со временем и его сбережения, когда душеприказчики сделают свою работу. Я могу зарабатывать даже пока Люк маленький, потому что могу заниматься реставрацией керамики на дому. Так что мне повезло.

– Ты уже распланировала свое будущее, – заметил он, нахмурившись.

– Мне надо думать о Люке.

– Ты счастлива у себя во Франции?

– Была, – честно ответила она. – Но смерть папы все изменила. И боюсь, что теперь, когда я разведена, мои приятели-мужчины считают меня легкой добычей, а женщины опасаются меня.

– Не могу их винить, – сухо заметил Блейк.

– Но я никогда не уводила чужих мужчин! – возразила она.

– Но это вполне может произойти помимо твоей воли.

– Нет! Я не такая! – настаивала Николь. – Я не разлучница.

– Ты сексуальна и свободна. Мужчины находят это неотразимым.

Она раздраженно вздохнула. Хотя в том, что он говорил, была доля правды.

– Может быть, – размышляла она, – мое положение пробуждает в мужчинах рыцарский инстинкт. Они хотят утешить меня.

– Возможно, – отрывисто бросил он. – За последние месяцы ты определенно настрадалась.

– А беспокойство о репутации отца добавляет мне переживаний, – мягко напомнила она.

Молчание, которое последовало, сказало ей, что он принимает решение относительно нее.

– Я думаю, – в конце концов сказал он, – ты действительно…

– Заслуживаю доверия.

– Николь. – Блейк нахмурился. – Я знаю, что выгляжу щепетильным, старомодным и чересчур осторожным, но всю жизнь меня учили защищать Крэнфорд и семью Беллами и ставить их интересы на первое место. – Он еще больше помрачнел. – Тот, кто наследует эту землю, должен быть готов к тому, что нужды Крэнфорда превыше всего. У нас имеются традиции, которым мы должны следовать.

– Я понимаю, – кивнула Николь. – Ты привык тщательно взвешивать свои решения. Но поверь, я не представляю угрозы для Крэнфорда!

Он глубоко вдохнул, словно сомневался в ее словах.

– Ты просто не знаешь всех проблем.

– Так расскажи мне, – предложила она.

– Не могу. Когда-нибудь, возможно. Ты остаешься у нас, но я должен попросить тебя не рассказывать никому о нашем родстве.

– Ты хочешь, чтобы я лгала?

– Не совсем. Позволь мне объяснить. Судьба свела нас вместе. И судьба распорядилась так, что мы пробудем в одном доме некоторое время, пока Люк не выздоровеет.

– И еще ты должен лучше узнать меня, – горячо воскликнула Николь. – Понять, что я открытая книга.

– Часть которой, – предостерег он, – должна оставаться закрытой.

Она нахмурилась:

– Что ты имеешь в виду?

– Николь, я не могу позволить тебе жить ни в этом доме, ни где-либо поблизости до тех пор, пока ты не согласишься держать в тайне наше родство. В противном случае я вынужден буду настаивать, чтобы вы с Люком переехали в какую-нибудь частную лечебницу неподалеку, пока ты не будешь уверена, что он вполне здоров для обратной дороги.

– Я не уверена, – медленно заговорила она. – Мне трудно принять тот факт, что ты стыдишься меня.

– Дело совсем не в этом, Николь.

– Тогда в чем? – нетерпеливо воскликнула она.

– Это сложно. Ты уже знаешь, что у меня больная мать.

Выражение ее лица тут же стало сочувствующим:

– Да, Джозеф сказал мне. Как, должно быть, тяжело тебе видеть ее такой больной. Я испытала это на себе.

– Я ничего не могу сделать. Откровенно говоря, – сказал он напряженным голосом, – она умирает.

– Какой ужас! – теперь пришла ее очередь быть утешителем. – Вы очень близки?

Глаза Блейка стали задумчивыми и грустными:

– Она многим пожертвовала ради меня, – тихо ответил он. – Она очень сильно любит меня, Николь. И я люблю ее.

– Какое ужасное время для тебя. Я знаю, что ты чувствуешь, – горячо воскликнула она.

– Тогда ты поймешь, почему твой приезд ошеломил меня. Она очень слаба, и я хочу, чтобы ее последние дни были спокойными и счастливыми.

– Конечно, но как могу я…

– Ты дочь Джайлза. А она ужасно разозлится и разнервничается, если узнает, что ты в доме.

– Она твой источник, да? – догадалась Николь. – Она рассказала тебе всю эту ложь?

– Мать абсолютно уверена в том, что говорила, – возразил Блейк. – Она чуть не впала в истерику, когда рассказывала мне о Джайлзе. До того момента я ничего о нем не знал. Никто никогда не произносил его имя и не упоминал о нем. Нет ни его фотографий, ни портретов. Мы, Беллами, держимся вместе. Однако твоего отца даже стерли с семейного древа.

Николь почувствовала беспомощность. Блейк любит свою мать. Естественно, он верит ей. Николь подумала, что даже она поверила бы в эти россказни, если б не знала так хорошо своего отца.

– Я не хочу расстраивать тебя, – твердо сказала она, – но твоя мама ошибается.

Он поморщился.

– Мы ходим по кругу. Я воздержусь от решения до тех пор, пока не буду знать наверняка. Сейчас важно лишь то, что она не должна знать ничего помимо того, что ты моя подруга. Все остальное не только ускорит ее смерть, но и не даст ей умереть со спокойной душой. – Его голос изменился, стал тверже, решительнее. – Я этого не допущу. Ты понимаешь?

Ее восхищало то, как он защищал свою мать, даже несмотря на то, что она не права.

– Да. И, учитывая обстоятельства, мне бы тоже не хотелось расстраивать твою маму, – горячо заверила она.

– Значит, ты согласна?

– Да. Я вполне счастлива побыть подругой какое-то время.

Она сделает все на свете ради будущего, которое мечтает построить с ним. Радостное волнение охватило Николь. Она знала, что рано или поздно сумеет доказать невиновность отца. И тогда они с Блейком смогут дать волю своим истинным чувствам. Ее лицо расплылось в улыбке.

– Спасибо, – пробормотал он с облегчением и поцеловал кончики ее пальцев. Подняв глаза, он улыбнулся. – Черт. Надеюсь, я поступаю мудро.

– О да! – счастливо воскликнула она. – Мы разгадаем тайну и станем настоящими кузенами. Джозеф с Люком познакомятся друг с другом. Может, вы сможете приехать к нам в гости во Францию на летние каникулы. Это так чудесно, Блейк, знать свои корни, знать, что у тебя есть родные.

Наклонившись вперед, Блейк нежно поцеловал ее в губы.

– Я доверяю тебе.

– Ты не пожалеешь об этом, – пообещала она, и глаза ее сияли, как звезды.

– Надеюсь, что нет. А сейчас, – заявил он, энергично вскакивая на ноги, – меня ждут дела. Принять душ и побриться для начала! – Он улыбнулся, внезапно став беззаботным. – Располагайся и чувствуй себя как дома. Миссис Картер, начинает работу в одиннадцать, а Мейзи уже где-то здесь, если тебе что-то понадобится. Где кухня, ты знаешь. Составь список необходимых покупок, и тебе все доставят. Ланч в час. Тогда и увидимся, но если забеспокоишься насчет Люка, скажи кому-нибудь, и со мной свяжутся по мобильному. Хорошо?

Николь кивнула. Он заколебался, затем наклонил голову и снова поцеловал ее долгим и крепким поцелуем.