Текст книги "Лифчики и метлы"
Автор книги: Сара Млиновски
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)
Глава 8
Наказана
Поскольку меня раньше никогда не наказывали, я даже не знала, куда идти.
И пошла в справочную на первом этаже.
– Простите, – обратилась я к секретарше. Она была полностью поглощена тем, что происходило на мониторе ее компьютера, и не обратила на меня никакого внимания. – Где я должна отбывать наказание? – Это похоже на тюрьму? Они скрепят нас вместе цепями и заставят мыть спортивный зал? Или перекрашивать холл?
– Комната сто четыре, – не глядя на меня, ответила секретарша.
Я-то надеялась, что она воскликнет: Рейчел Вайнштайн?! Такая милая девочка, ты не могла совершить ничего, заслуживающего столь ужасного и несправедливого наказания! Ерунда! Кто бы ни назначил тебе это наказание, он сейчас же его отменит! Отправляйся домой и больше об этом не беспокойся!
Похоже, я размечталась. Если она не рассматривала школьные призы, выставленные на специальном стенде, то она понятия не имеет, кто я такая. Завоевав второе место на олимпиаде по математике, я испытала смешанные чувства от того, что мой приз будет выставлен на всеобщее обозрение. С одной стороны, каждый, кто будет проходить мимо, увидит мое выгравированное имя. С другой стороны, выиграть математическую олимпиаду далеко не так почетно, как побывать на съезде фанатов сериала «Стар Трэк». Но я быстро поняла, что все это не важно. Мое имя почти не видно. Приз закрывает кубок с соревнований по боулингу. На мой взгляд, математические олимпиады гораздо важнее боулинга, но что я понимаю?
В любом случае секретарша меня не знала. Ее совершенно не волновало, что я не из тех, кого наказывают.
Конечно, я ее за это не виню. Я ведь тоже не знаю ее имени.
– А что мне делать во время наказания? – поинтересовалась я.
– Домашние задания.
Я направилась в комнату сто четыре. Скукотища. Не взбеситься от перспективы бессмысленного сидения здесь мне помогало только сходство моего положения с ситуацией из фильма восьмидесятых годов «Клуб Завтрак». Я буду Молли Рингуолд, прекрасной принцессой, а он Джаддом Нельсоном, школьным хулиганом. На нем неизменные джинсы с прорехами, а из-за уха торчит постоянная спутница – сигарета. Во-первых, нам не разрешается разговаривать. Мы станем просто пялиться друг на друга из разных концов комнаты. А потом он произнесет что-нибудь дерзкое: «Как думаешь, а курить здесь можно?»
И я отвечу: «Я не курю». А дальше мы начнем вовсю отрываться. Я точно не знаю, как мы перейдем к веселью от моей скучной реплики, но я предоставлю ему решать эту проблему, ведь я и так уже сделала больше, чем планировала.
Я затаила дыхание и открыла дверь. В комнате не было никого, кроме учителя. Он поднял на меня глаза:
– Ты, Рейчел?
Хоть кто-то знает мое имя. Я села на последний ряд.
– Ага. – Я смотрела на дверь в ожидании хулигана. Через пять минут я подняла руку. Учитель что-то увлеченно читал и моей руки не заметил. Я сильнее потрясла рукой. Мне бы стоило его окликнуть, но так не хотелось получить дополнительные часы наказания. Я кашлянула. Громко.
Он раздраженно поднял глаза:
– Да?
– Скажите, а когда придут остальные?
– Сегодня ты одна. – Он снова опустил глаза в свои бумаги.
Я одна? Сегодня я – худшая ученица школы Кеннеди? Моя дрема у шкафчика Мика – самый страшный проступок во всей школе? А как же наркотики? А оружие?
А прогульщики? А те, кто курит в туалете?
Теперь этот учитель возненавидит меня. Ведь если бы не мое наказание, он давно лежал бы дома на диване.
Знай я, что больше никто не придет, я закрыла бы за собой дверь. Если меня кто-нибудь здесь увидит, мне придется кардинально сменить имидж. Покрасить волосы в розовый и проколоть язык.
От тоски я вытащила из сумки биологию. У нас было задание на пятницу.
Через двадцать минут из коридора донеслись приглушенные голоса.
– Не смогут они никого найти, – произнесла какая-то девочка.
– Но у нас нет выбора, – сказала вторая. И ее голос был очень похож на… Джевел?
– Развешивая эти объявления, я только зря теряю время.
Немного подавшись вперед, я смогла бы увидеть их. Я попыталась тихонько подвинуть парту. Еще на дюйм. И еще.
Учитель посмотрел на меня.
Я улыбнулась.
Я разглядела длинные рыжие волосы Мелиссы. Они с Джевел стояли совсем рядом с комнатой для наказаний.
– Хватит причитать, – сказала Джевел.
Мне стало противно.
– Если они с самого начала были недостаточно хороши, они и сейчас не пройдут, – пробурчала Мелисса.
О чем это они говорят? По стуку их каблуков я поняла, что они направились к моей двери, и быстро сдвинула парту назад, чтобы они меня не заметили.
Я должна увидеть это объявление.
Оставшиеся тридцать пять минут наказания показались мне длиннее трех часов. Наконец, наконецчасы над дверью показали четыре. Свобода! Я схватила сумку и вылетела в пустой коридор быстрее ракеты.
Как только я увидела объявление, у меня внутри все похолодело.
Требуется танцовщица на замену из начальных классов.
Просмотр состоится в пятницу после уроков.
Так вот что за кризис. Кто-то выбыл из шоу. И у них не хватает танцовщицы. И кто бы ни стал новой танцовщицей, она автоматически попадает в группу А. Она будет постоянно рядом с Джевел. Она будет постоянно рядом с Рафом. У нее точно будет пара для Весеннего бала.
Мое сердце готово было выскочить из груди. Я хочу попасть на шоу мод. Я хочу автоматически получить статус А. Я хочу постоянно общаться с Джевел и Рафом. Я хочу стать настолько крутой, какой раньше никогда и не мечтала.
Я должна пойти на пробы.
Радуясь своему новому плану, я начала исполнять победный танец. Закружившись, я споткнулась и упала.
Да, с танцами у меня беда, а на шоу танцевать придется почти все время.
Но ничего, я знаю, кто мне поможет.
Глава 9
Зелье в моей ванной
Я просунула голову в комнату Мири:
– Ты уже закончила?
Она швырнула в меня пенал, угодивший прямиком мне в лоб. С тех пор как она начала заниматься единоборствами, она стала очень меткой.
– Если ты прекратишь постоянно меня отвлекать, закончу. Ты можешь просто сесть и подождать?
– Мири, прошло уже два дня. Пробы завтра. – Я закрыла за собой дверь, чтобы мама не увидела, чем мы занимаемся.
Между голыми грязными ногами Мири стояла большая белая пластиковая чаша. Ходить босой ее приучили на таеквондо, а я не могла позволить ей терять драгоценные секунды на душ, пока она не закончит заклинание.
– Что ты сейчас делаешь? – спросила я.
– Смешиваю. – Она сидела на зеленом ковре, прислонившись к кровати.
Шторы закрыты. Ух ты, да она еще больший параноик, чем я. Она и правда думает, что шестидесятилетнюю женщину и восемь ее кошек, живущих напротив нас, волнует, что мы тут делаем?
Забавно, но если бы соседка подсматривала за нами, то поняла бы, что моя сестра ведьма, раньше самой Мири.
Я заглянула в чашу. Там было оранжево-зеленое месиво.
– Ты взяла миску для попкорна? Круто.
– Это быламиска для попкорна. Теперь это котел.
– И нам придется покупать новую миску?
– Именно. Но я делаю это для тебя, если ты забыла. – Она указала на колдовскую книгу. – Ты должна мне кое в чем помочь. Вот здесь я правильно посчитала?
Я проверила:
– Да.
– Отлично. – Она наполнила чашу кусочками фруктов. – Из-за всех этих расчетов колдовская книга сильно напоминает задачник по математике.
Я принюхалась:
– Пахнет апельсинами.
– Это они и есть. Теперь чашку молотых фисташек и две четверти чашки масла, что равно половине, так?
Я кивнула. Я – математический гений, а она – магический. Несправедливо.
– И, – сказала она, добавляя последний ингредиент, – молотый красный перец.
Хмм. Звучит остро. А фисташки я люблю.
– Помощь еще нужна?
– Я позову тебя, когда все будет готово.
В хорошем настроении я принялась за домашнюю работу по математике.
Пока я убирала со стола после ужина (конечно, убиралась я – в последнее время только я этим и занималась. Где Рейчел? Она, должно быть, на кухне, убирает со стола), ко мне подошла Мири.
– Готово, – прошептала она, вручив мне чашу, в которой теперь бултыхалось что-то зеленовато-коричневое.
– Я что, должна это съесть?
Она рассмеялась. Вообще-то это больше походило на кудахтанье.
– Только если хочешь получить несварение желудка.
Юмор ведьм?
– Так что мне с этим делать?
– Принять ванну.
– Ты с ума сошла?
Она приложила палец к губам:
– Таково танцевальное заклинание. Не хочешь, не надо.
– Да я пошутила, Мир, – сказала я, чувствуя себя виноватой перед ней. – Спасибо тебе. Я ценю, что ты делаешь это ради меня.
– На здоровье. Хочешь опробовать?
Я улыбнулась:
– А то. Так что я должна сделать? Искупаться в этом?
– Угу. Ты должна втирать это в ноги.
– Как думаешь, мама не удивится, что я влезу в ванну, а не под душ? Ведь я не делала этого с шести лет.
По ее лицу пробежала тень беспокойства.
– Хороший вопрос. И что нам делать?
У меня был план. Я закончила запихивать тарелки в посудомоечную машину, а затем постучала в мамину дверь. Она лежала, натянув плед до подбородка, и читала какой-то любовный роман. Мама обожает любовные романы. Я думаю, она все еще ждет Прекрасного Принца.
Она могла бы призвать его с помощью магии, если бы захотела. Просто наколдовать его. Высокого, сильного. Почему нет? Что с ней не так?
– Мам, – спросила я, – могу я позаимствовать одну из твоих специальных подушек? Спина меня просто убивает.
Она опустила книгу себе на живот и посмотрела на меня. На секунду мне показалось, что мама все поняла, но тут она спросила:
– Ты опять поднимала тяжелое?
– Ну… да. Мой стол. – И зачем мне понадобилось поднимать стол? Мне в жизни не удавалось придумать правдоподобную ложь.
Она вздохнула:
– Рейчел, у тебя всего одна спина на всю жизнь.
– Спасибо за совет, мам, – ответила я своим самым покладистым голосом.
– Подушки в моем медицинском кабинете. – Она вернулась к чтению.
– Спасибо. – Теперь пришло время для озарения. – Секундочку. А ванна не может помочь моей несчастной спине?
– Отличная идея, – сказала она, уже находясь на пляже с Прекрасным Принцем и не обращая больше на меня внимания.
Миссия выполнена. Я вышла из комнаты, плотно закрыв дверь, и понеслась к Мири.
– Все в порядке. Начинаем. Она вручила мне чашу.
Я вошла в ванну и попыталась захлопнуть за собой дверь. Но Мири удержала ее.
– Ты позволишь? – спросила я.
– Я должна войти с тобой.
– Предпочитаю принимать ванну в одиночестве.
Она скрестила на груди руки.
– Без моего заклинания ты просто искупаешься во фруктовом салате.
Я впустила ее.
– Запри дверь. И не шуми. Если мама узнает, что ты здесь, она может догадаться. – Я принюхалась. – Отлично. Воняет дымом. Она опять здесь курит. Почему она думает, что может это от нас скрыть? Это же так очевидно.
Мири пожала плечами. В отличие от меня ей сигаретный дым никогда особенно не мешал. Почему-то только я плакала по ночам от страха, что мама может умереть от рака легких. Именно я в семь лет нашла пачку сигарет, которую она прятала от папы, разломала каждую сигарету и спустила в унитаз.
Мири никогда не сердится на маму. Они с ней похожи. А я больше похожа на папу. Наверное, поэтому я никогда на него не сержусь.
– Что нужно делать?
– Мы наполним ванну водой, добавим моей микстуры, затем я произнесу заклинание.
Я повернула кран горячей воды. Мири покачала головой и закрыла кран.
– В книге сказано, что вода должна быть холодной. Наверное, это заклинание написали еще до того, как в домах появилась горячая вода.
– Мне придется сидеть зимой в ледяной воде?
Мири пожала плечами:
– Таково заклинание.
Я точно заболею.
– Давай покончим с этим.
Она опустилась на крышку унитаза и раскрыла колдовскую книгу. Потом опрокинула в ванну чашу и поводила там рукой, размешивая.
Я протянула ей свою зубную щетку.
– Может, воспользуешься этим в качестве волшебной палочки?
Она качнула головой:
– Нет.
– А как насчет островерхой шляпы? Я могу быстренько соорудить.
– Что мне действительно нужно, – сказала она, – так это чтобы ты помолчала и я смогла сконцентрироваться. – Она закрыла глаза, сжала губы и напустила на свое лицо сосредоточенное выражение. После нескольких секунд тишины (насколько это возможно в Нью-Йорке, когда с улицы постоянно слышен шум проезжающих автомобилей и их сигнализаций) я почувствовала знакомый холодок, а Мири зашептала:
Небеса и Земля
Владыки Миров
Даруйте Рейчел с помощью этого зелья
Дар Танца…
Она открыла один глаз и побултыхала рукой в воде.
– Ты меня разыгрываешь. – Я расхохоталась. – И это заклинание?
– Так здесь написано.
– Это худшее заклинание, которое я когда-либо слышала! Они о рифме никогда не слышали? Тому, кто это написал, Пулитцеровскую премию ни за что не получить.
Она начала грызть ногти.
– Ты полезешь в ванну?
– А теперь ты можешь уйти?
– Я видела тебя голой тысячу раз. В детстве мы вместе мылись.
– Во-первых, мама может что-то заподозрить, если узнает, что мы здесь вместе. Во-вторых, есть вещи, которые ты перестаешь делать, когда вырастаешь, – отшутилась я. – Грызть ногти, к примеру.
– Ладно, я уйду, если ты так хочешь.
– Сколько мне придется здесь торчать?
– По меньшей мере полчаса, – буркнула она, хлопая дверью.
Я закрыла за ней дверь и разделась. Я решила начать с малого – опустить в воду большой палец правой ноги. А-ах! Холоднее снега. Сделав глубокий вдох, как на йоге, я поставила в ванну всю правую ногу. Аа-ах! Я выдернула ее, а затем попыталась опустить снова. Ааа-ах! Полчаса отсчитываются с этого момента или когда я окажусь в ванне целиком?
Я медленно поставила в ванну обе ноги. Потом под воду ушли лодыжки. Затем колени, бедра, живот, моя несуществующая грудь. Зубы застучали. Губы дрожали. Пальцы посинели. Кожу начало покалывать, как бывает, когда что-нибудь отлежишь, но я не знала, от заклинания это или от низкой температуры. Вода была зеленой и будто с песком. А голову окунать обязательно? Голова нужна, чтобы чувствовать ритм. Я решила помотать в воде головой из стороны в сторону.
Я целиком опустилась под воду, плотно закрыв глаза.
Буль, буль. Надо было закрыть рот.
Мири постучала в дверь:
– Ты в порядке?
– Что будет, если я проглочу немного по ошибке? Мой желудок будет танцевать макарену?
– Все будет нормально. Если ты окунулась целиком, то уже можешь вылезать.
– Я думала, нужно пропитываться полчаса.
– Я солгала. Ты меня разозлила.
Моментально выскочив из ванны, я выдернула затычку и схватила полотенце. Перестав дрожать, я помыла ванну, надела халат и пошла в свою комнату. Там я закрутила волосы в пучок, надела кроссовки, включила радио и встала в позу перед зеркалом во весь рост на двери шкафа. « Только я и музыка…»
Когда я попыталась выполнить движение плечами, они затряслись. Не под музыку. А так, как тряслись всегда. Я попробовала изобразить телом волну. Ничего. Самое простое движение задом.
Нет.
Я вылетела из комнаты и бросилась к Мири.
– Что случилось? Почему не сработало? – Мой голос звучал почти истерически. – Я приняла ванну, верно? Я до сих пор чувствую запах фисташек. Что еще я должна выполнить?
Мири откатилась на стуле от компьютера и принялась изучать колдовскую книгу.
– Не знаю… может, я что-то не так сделала…
– Не смей так говорить. Что теперь со мной может случиться? Вдруг мои руки превратятся в змей или станут резиновыми?
– Постой, – сказала Мири. – Здесь сноска. Одиннадцать. Погоди, я найду главу одиннадцатую… – Она подняла на меня глаза. – Тут сказано, что заклинание подействует не сразу.
– Что это значит? Сколько пройдет времени, две недели?
– Думаю, часов двенадцать.
Тогда это не так плохо. Сейчас восемь, значит, заклинание вступит в силу завтра утром.
– А больше там нет сносок, которые ты забыла прочесть? Например, что моя кожа покроется чешуей?
– Не думаю. Но знаешь что?
– Что?
Она подъехала обратно к компьютеру.
– Я только что получила от Дженнифер очередное письмо по поводу свадьбы. На этот раз она прислала нам список песен. – Мири вздохнула.
Дженнифер каждую неделю рассылает всем приглашенным письма с сообщениями о каких-нибудь изменениях в церемонии. Будто кого-то это волнует.
Я проверила свою почту. Я эти свадебные письма никогда даже не открываю, они сразу идут в мусорную корзину. Джевел все еще не ответила на письмо, которое я отправила ей две недели назад. Я начала печатать письмо Тэмми, но потом решила просто позвонить ей.
– Как дела? – спросила она. Я представила, как она показывает мне очередной знак из арсенала ныряльщиков.
– Никак. – Хотела бы я ей рассказать!
– А я зависла с заданием по биологии.
О-ох. Совсем забыла его закончить. Я уселась за стол, но в половине одиннадцатого решила оставить биологию до утра. Однако заснуть никак не могла, так волновалась. Все время хотелось проверить, не появились ли новые способности.
В половине восьмого я встала с постели. Приняла душ, оделась, включила радио и заняла свое место перед зеркалом.
« Только я и музыка…» Я почувствовала, как по спине прошла дрожь, будто тысячи муравьев бежали по позвоночнику. Должно быть, это знак. Разве можно просто так дважды попасть на одну и ту же песню?
Я снова попробовала потрясти плечами. И плечи задвигались. Действительнозадвигались. Теперь волна. Мое тело вытворяло такое! Наконец, я решила потрясти задом. И поверьте мне, у меня получилось. Вышли даже прыжки. На розовом ковре. Вверх. Вниз. И снова вверх.
О боже. У меня было такое чувство, словно во мне бегал электрический ток.
– Мири! – закричала я. – Мири, иди скорей сюда!
Она вбежала в мою комнату. Я танцевала макарену, и у меня здоровополучалось. Она начала скакать и хлопать в ладоши.
– По верить не могу! – кричала она. – Ты танцуешь! Я сделала это!
– Девочки? – раздался из кухни, где она завтракала зефиром, мамин голос. – У вас все нормально?
– Отлично! – ответила я. – Внуши ей, – сказала я сестре, – чтобы не обращала на нас внимания.
А вот я успокоиться не могла. Потому что я была хороша. Очень хороша. Так хороша, что могла бы танцевать в каком-нибудь клипе.
– Сколько будет действовать это заклинание?
– Сколько угодно.
Теперь, если снова будем только я и музыка, я дам музыке прикурить.
Глава 10
Подвиньтесь, танцоры
Тэмми так странно смотрела на меня, словно вся моя одежда была надета наизнанку.
– Что? – спросила я, изображая «лунную» походку.
– Почему ты все время пляшешь?
Я попыталась успокоить ритм, идущий откуда-то изнутри, но это оказалось нелегко. Я чувствовала себя розовым кроликом из рекламы батареек «Энерджайзер». – И вовсе я не пляшу.
– Еще как пляшешь. Ты за весь день ни минуты спокойно не постояла. – Мы занимали две парты у стены, прямо под картой Древнего мира, которая казалось, в любой момент может упасть и накрыть нас с головой. – С тобой все в порядке?
– Все просто замечательно! – воскликнула я.
– Пойдем куда-нибудь после школы?
– Не могу. У меня просмтр. – Последнее слово я проговорила как можно менее понятно.
– У тебя что? – спросила она.
– Я буду пробоваться на шоу мод, – призналась я.
Она от удивления открыла рот, обнажая узкие, длинные зубы. Она вся была узкой, длинной и прямой. За исключением носа, широкого и немного кривоватого. В прошлом месяце мы пытались немного изменить его с помощью маминого макияжа, но в итоге она стала выглядеть так, будто ее избили.
– Зачем тебе это надо? – спросила она.
– Потому что я хочу участвовать в шоу!
– Нет, не хочешь. Ты говорила, что это шоу подходит только для глупых, помешанных на тряпках девиц.
– Никогда я такого не говорила, – соврала я. Я вполне могла так сказать. Но тогда я не умела танцевать, и у меня не было ни малейших шансов туда попасть.
Она вскинула брови:
– Так почему ты раньше не пробовалась? – Поразительно, как Тэмми могла видеть сквозь меня. Мы подружились в первый день девятого класса, когда она сказала, что у меня все лицо в синих чернилах. Видимо, моя новая ручка потекла на ладонь, а я потом размазала чернила по лицу. Перед следующим уроком Тэмми отвела меня в туалет и помогла смыть чернила, пока никто не заметил. До конца смыть не удалось, но все же стало гораздо лучше.
– Думала, мне нужно еще потренироваться, – ответила я. – Заняться фигурой.
Ее брови снова поползли вверх.
– Фигурой? С каких это пор? Ты же на ланч съедаешь два куска пиццы, а на десерт большой пакет M&Ms.
Она что, записывает все, что я ем?
– Ну вот, а теперь я решила последить за фигурой.
Она пожала плечами:
– Я и не знала, что ты умеешь танцевать.
– А я умею. – С сегодняшнего утра.
– Счастливая. Я вот не умею. Но я приду посмотреть на твои пробы. Окажу моральную поддержку. Знаешь, Энни и Дженис тоже будут пробоваться.
Да, знаю. Они говорили об этом всю неделю. А я старалась вести себя тихо, чтобы никто не попросил меня показать какие-нибудь движения до начала действия заклинания.
Фигура Энни говорила не в мою пользу. Я украдкой посмотрела на нее. Не знаю, как она танцует, но в купальнике она точно выглядит сногсшибательно.
Когда прозвенел звонок, я в последний раз зашла в туалет. Я ходила туда после каждого урока убедиться, что тело не потеряло свои способности.
Сейчас я снова убедилась (танцую отлично), придала пышности волосам, проверила одежду (я не ношу ничего, кроме джинсов), нанесла черную тушь на ресницы, подчеркивающую мои карие глаза (если бы у меня были потрясающие ресницы моей сестры!), и розовую губную помаду. Сердце билось сумасшедше. Готова.
Тэмми ждала меня у туалета. Я взяла ее за руку. Что, если я опозорюсь? Что, если заклинание просто заставляет меня верить, будто я умею танцевать? Что, если я просто выставлю себя на посмешище?
– Рейчел, ты не дышишь, – сказала мне Тэмми, когда мы поднялись по лестнице. – Вспомни, чему нас учили на физкультуре. Вдох, выдох, вдох, выдох.
Я начала дышать слишком быстро и чуть не задохнулась.
– Глубокий вдох, – сказала она, поднимая вверх мою руку. – Когда я плаваю с аквалангом, то должна всегда помнить о дыхании. Глу-уу-убокий вдох Глу-ууу-уубокий выдох. Иначе ты запаникуешь, растеряешься, и тебя может съесть акула.
Это она так пытается меня успокоить? Я вцепилась в ее руку и медленно преодолела три лестничных пролета до кафетерия. Может, мне повезет и, кроме Энни, соперников у меня не будет?
Не выйдет. Вдоль стены у входа в кафетерий выстроилась очередь из пятнадцати желающих, включая Дори. Она отсчитала первых пять девочек и провела их в дверь, так что мы не видели происходящее внутри. Большинство девчонок были мне знакомы, но хотела бы я знать, кто из них станет настоящейсоперницей. Кроме Энни, конечно.
Я помню предыдущие пробы. Я пришла вместе с Джевел, мы так же стояли за дверью, и ее от страха прямо трясло. Сегодняшние девчонки были и на тех пробах.
Внутри заиграла музыка, и мои ноги тут же начали приплясывать – я ничего не могла с этим поделать. Тэмми смотрела на меня как на сумасшедшую.
Музыка прекратилась, первая пятерка вышла, и Дори ввела следующую.
Через несколько минут она явилась за следующей пятеркой.
К нам присоединилась Дженис.
– Готова? – спросила она с очень серьезным видом. Я снова ощутила ритм.
Я кивнула. Глу-уу-бокий вдох.
Тэмми начала болтать с Дженис, не замечая меня. Она, конечно, прекрасно понимала, как я нервничаю. Вошли еще пять девочек. Почему больше никто не выходит? Они там умерли, что ли?
Я в следующей группе. Даже если я танцую лучше всех, меня могут и не взять. Вдруг я слишком маленького роста? Или я им просто не понравлюсь? Девчонки позади меня начали шептаться о Лоре Джейкобс, той, что выбыла.
– Я слышала, у нее двойки почти по всем предметам, и родители наказали ее, – сказал кто-то.
– Меня это не удивляет, – ответила другая девочка. – Она всегда училась хуже среднего. – Меня совершенно не волновало, почему она выбыла. Я просто была счастлива, что это произошло.
Музыка прекратилась.
– Одна, – отсчитывала Дори, хлопнув Дженис по голове. – Вторая, третья. – Я третья. – Четвертая. – Она хлопнула Тэмми.
– О, я не пробуюсь, – сказала Тэмми. – Но я могу посмотреть? В качестве моральной поддержки?
Дори резко ответила:
– Нет.
Тэмми сжала мою руку.
– Удачи!
Я прошла в кафетерий, увидела девчонок, пытающихся выйти через заднюю дверь, и мне стало нехорошо. Столы были сдвинуты к стенам, и в центре освободилось достаточно места для проб. Девять участников из младших классов сидели на столах, готовясь оценивать нас.
Сидевшие друг против друга Джевел и Мелисса хихикали над журналом, слишком занятые, чтобы заметить меня.
Никогда в жизни я не чувствовала себя глупее. Похоже на сон, когда, находясь на уроке, вдруг понимаешь, что на тебе нет штанов. На полу были нарисованы три буквы X.
– Пожалуйста, встань на третью X, – сказала мне Дори таким тоном, будто мы и не ходим с ней на одни и те же предметы.
Мы выстроились в линию, всех нас трясло, как перед расстрелом. Не смотри на них, мысленно приказала я себе. Не смотри на них, не смотри на них, не смотри на них. Раф, весь в черном, лежал на животе на одном из столов и, по-моему, делал домашнюю работу. Кажется, меня сейчас стошнит.
– Назовите свои имена, пожалуйста, – сказала Дори.
– Дженис Купер, – отозвалась Дженис, стоявшая первой в ряду. На букве «н» ее голос сорвался, и расстрельная команда захихикала.
Бедная Дженис.
– Айви Лайонс, – сказала стоявшая рядом со мной девочка. На ней были джинсы с высокой талией, очки и детские заколки в волосах. Я точно знала, что ее не возьмут. Оба продюсера шоу мод зашептались и расхохотались, и я увидела, как у Айви покраснели щеки. Я чуть не расплакалась из-за нее. Я никак не могла понять, она очень смелая или очень глупая.
– Рейчел Вайнштайн, – произнесла Дори. При звуке моего голоса Джевел оторвалась от журнала. Я широко улыбнулась ей.
– Ты не говорила, что будешь пробоваться, – пробормотала она и, – по-моему, очень разволновалась. Только сейчас до меня дошло, что она считает меня такой же, как Айви. А кроме того, она видела, как я танцую.
– Сюрприз, – парировала я.
– Ладно, девочки, – произнесла Лондон Зил, одна из продюсеров. Каждые два года старшие участники шоу голосуют и выбирают двух новых продюсеров. Они ответственны за набор десятерых новичков, восьмерых второгодок, десятерых старшеклассников и восьмерых выпускников. Половина парней, половина девчонок. Те, кто один год участвовал в шоу, не обязательно попадут в него на следующий. Но все пытаются. Как правило, год от года участвуют одни и те же, но в прошлом году одна из участниц, Кейт Смолл, увела парня у Лондон. Угадайте, кого не взяли в этом году?
Мерседес Реддинг, второй продюсер, сидела, скрестив ноги, на коврике для занятий йогой. Худее я в жизни никого не видела. Джинсы у нее, наверное, нулевого размера. Естественно, все парни считают ее очень горячей, несмотря на то что у нее тело десятилетней девочки. Или раньше считали. После Рождества она отрезала свои длинные светлые локоны, и это далеко не всем понравилось. Мерседес прекрасно танцует, но очень мало говорит.
Лондон же, напротив, никогда не замолкает, и о ее приближении вы узнаете за милю – голос у нее такой, будто всегда забит нос. Да и фигуру ее вы за милю увидите. Она всегда одевается во все одноцветное. Сегодня она в пурпурном. Пурпурная кофточка, пурпурная юбка, пурпурные колготки и пурпурные высокие ботинки. Солнечные очки с пурпурными стеклами. Еще она подвела глаза пурпурным карандашом. Выглядит немного пугающе.
– Ладно, девочки, – опять произнесла она. – Сейчас я покажу вам движения одного из танцев, а вы постараетесь повторить. Затем мы выберем или не выберем вас для второго круга, который начнется через час. Шоу через два месяца, так что нам нельзя терять время. Остальные участники работают вместе с октября. Поэтому та, кого мы выберем, должна быть не просто великолепна. Она должна быть…
Колдуньей?
– …восхитительна. Так что, если вы просто зря тратите наше время, лучше уйдите.
Мы впятером застыли на своих местах. Лондон щелкнула пальцами, и кто-то включил музыку.
Я смогу. Я смогу. У меня же получилось утром и сейчас получится.
Лондон встала прямо напротив меня.
– Пять, шесть, семь, восемь! Левая рука вверх, правая рука вверх, вращение, шаги, изгиб… – Она все танцевала и танцевала. Движения становились все сложнее и сложнее. Она была похожа на запертую в маленькой комнате муху, выделывающую удивительные зигзаги от стены к стене.
И мы должны все это запомнить? Спустя вечность она остановилась, повернулась и одарила нас широкой фальшивой улыбкой:
– Ваша очередь.
Я бросила беглый взгляд на остальных претенденток. Казалось, они вот-вот заплачут.
– Ладно, посмотрим, кто останется. – Она повернулась к нам спиной и начала считать: – Пять, шесть, семь, восемь! Левую руку вверх, правую руку вверх, вращение, шаги, изгиб!
Я прямо за ней. Повторяю каждое ее движение. У девчонок с обеих сторон получается не очень (Дженис все время хлопает руками), и они постоянно сталкиваются, но я в ударе. Мои руки, ноги и зад действуют синхронно, и я ощущаю музыку. Я уже не повторяю движения Лондон, мои ноги взлетают выше, я ниже нагибаюсь и быстрее трясусь.
Я в ударе.
Впервые я полностью растворилась в музыке. Я чувствовала свое тело как никогда. Когда отрывок закончился, я поняла, что все смотрят на меня. Не только Лондон, Мерседес, Джевел и Раф, но и все, кто был в тот момент в комнате.
Я взглянула на Джевел.
– Ух ты, – пробормотала она.
Мерседес подошла к Лондон и что-то зашептала ей. После этого Лондон приблизилась ко мне и сказала:
– Рошель, мы хотели бы увидеть тебя на втором круге в пять. Остальные свободны.
Рошель? Ах, это я. Да!
* * *
Весь следующий час я бродила по коридору. Венди Волкотт, младшеклассница, с обрамляющими лицо короткими темными волосами, бродила вместе со мной. Мы ходили по разным сторонам и пересекались только перед фонтанчиком для питья. Мы не разговаривали друг с другом, поскольку ни одной из нас не хотелось знакомиться перед противостоянием. В 16.55 я вернулась в кафе.
Джевел подскочила ко мне, как только я вошла. На ее лице сияла улыбка.
– Когда ты научилась так танцевать?
Я улыбнулась в ответ, в основном потому, что она в первый раз за долгое время заговорила со мной за пределами кабинета математики.
– Я много тренировалась.
– Без шуток. Ты была ослепительна. Настоящая суперзвезда.
– Спасибо.
– Удачи, – сказала она и подтолкнула меня в спину. – Хотя она тебе и не нужна.
В углу Венди завязывала шнурки. Вошла Энни. Я вздрогнула. Все парни бросили свои дела и поднялись. Мы втроем подошли к ним.
Лондон подала парням знак снова сесть.
– Сначала посмотрим, как вы будете танцевать в свободном стиле. Потом походка. И в-третьих, обязательные танцы с вашими партнерами.
Походка? Мне придется ходить? Я не просила у Мири заклинания для походки. А если я не знаю, как нужно ходить?
– Мы с Мерседес отвечаем за то, кто попадет в шоу, но позволяем танцорам-младшеклассникам помогать нам с выбором тех, с кем им предстоит танцевать. Сначала свободный стиль.
