Текст книги "Лифчики и метлы"
Автор книги: Сара Млиновски
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)
И моя маленькая, не способная к общению сестра-вегетарианка – тоже.
Глава 3
Все, что мое сердце пожелает
– Я не собиралась тебя так пугать, – сказала мама, робко глядя на меня. – Просто должна была как-то тебе доказать.
Внутри у меня все перевернулось, в горле пересохло. Я чувствовала себя отвратительно, у меня тряслись ноги, я задыхалась. Неужели такое возможно?
Воцарилась тишина. Слышно было только, как мама затягивается сигаретой.
Я опустилась на край кровати, опасаясь, что вот-вот упаду.
– Скажите же что-нибудь. – Мама засунула руку под одеяло, вытащила пачку сигарет и прикурила новую. Я наблюдала, как дым поднимается к потолку.
Мири снова свесилась с кровати.
– А ботинки и правда классные. Они тебе нравятся, Рейчел? Не могу поверить, что это сработало! Это ведь именно те, которые ты хотела?
У меня путались мысли.
– Что?
– Ботинки. Я хотела порадовать тебя. Теперь ты знаешь, что я ведьма, а ты нет.
Порадовать? Сейчас я была не в состоянии ничего воспринимать.
– А… у тебя что… по всему лицу вырастут… бородавки? – только и смогла произнести я.
Мири испуганно подняла руки к лицу.
– Конечно же нет, – резко ответила мама. – Мы не меняемся. У нас не отрастают носы, и волосы не превращаются в черную солому. Все это сказки.
Глаза сестры снова расширились, да так, что длинные ресницы коснулись бровей.
– А папа знает?
Мама отрицательно покачала головой:
– Я никогда не говорила ему. В колледже я поняла, что не хочу становиться практикующей ведьмой. Когда я встретила вашего отца, меня очень пугало то, что я не такая, как все. – Она сцепила руки. – Я решила скрывать от него ту часть своей натуры, которую он не в силах осознать.
– Прекрасная основа для брака, – сказала я. – Не удивительно, что вы развелись. – О боже мой. О боже мой. Моя сестра – ведьма. Моя мама – ведьма. Этого не может быть.
Однако это правда.
– Что значит, ты не хочешь быть практикующей ведьмой?
– Я предпочла, и до сих пор об этом не жалею, не пользоваться магией в обыденной жизни и ушла из общества ведьм.
Услышав это, я чуть не рухнула с кровати.
– Почему… зачем ты так поступила? – Она сошла с ума? Она же могла иметь все. Я могла иметь все. Кожу без прыщей! Ковер-самолет! Никаких усиков над верхней губой!
– Магия – это не только облегчающие жизнь заклинания, – сказала мама таким тоном, будто читала правила техники безопасности на упаковке какого-нибудь товара. – Каждое заклинание влечет за собой определенные последствия. И, как я уже говорила тебе, я хотела, чтобы вы росли нормальными детьми.
Ага, конечно. Я не слушала. У меня в голове шумело. Выходные семь дней в неделю! Школа? Вчерашний день. Знания будут автоматически загружаться в наши головы!
Но… где тогда встречаться с парнями?
– А каким было твое детство? – спросила Мири у мамы, прерывая мои радужные мечты.
Она вздохнула и заползла под одеяло.
– Другим. Трудным. Однажды я все вам расскажу, обещаю.
Машина времени, чтобы увидеть, какими были наши родители в старших классах! Посмеяться над их одеждой!
Мири задумалась.
– Значит, я не должна ничего рассказывать папе? А твой папа знал?
Мы никогда не встречались с мамиными родителями. Они умерли еще до нашего рождения.
– Он знал, – ответила мама. – Мама ему рассказала. Но ему это не понравилось. Ты должна сама решить, когда придет время объяснить все твоему отцу. Это твой выбор.
У меня было ощущение, что рот набит песком.
– Никто не в состоянии наколдовать мне стакан фруктового пунша? – Колдовство может здорово упростить жизнь.
Рукой с зажженной сигаретой мама сделала отрицательный жест.
– Ни в коем случае. Именно об этом я и говорила. Лень не оправдывает магию, поверь мне, – сказала мама с суровым выражением лица. – Я видела, какими бывают последствия, и поэтому не разрешила Мири использовать магию, чтобы делать домашние задания, получать отличные оценки за контрольные, приобретать одежду или игрушки.
Какие игрушки? Мне что, семь лет? Разве я прошу игрушечный «корвет» для Барби?
Кстати, я была бы совсем не против, если бы мама или сестра наколдовали настоящий«корвет». Красный. С откидным верхом. И водительские права.
– Какие последствия? Что за ерунда?
– На сегодня хватит разговоров об этом, – отрезала мама. – Но главное я сказала. Мири нельзя использовать магию по любому поводу.
Я совсем запуталась.
– А когда же вообще ее применять?
Мама потушила окурок сигареты.
– Каждая ведьма должна решить, что для нее важно. Включая Мири. Вот почему я буду заниматься с ней, так она сможет принять обдуманное решение. Я решила не использовать свои силы. Одни ведьмы пользуются ими ради собственной выгоду. Другие – чтобы освещать путь и показывать людям дорогу к добру. Ведьма может попытаться установить мир во всем мире, внушая людям осознание необходимости прекращения войн. Если Мири не откажется от своих сил, то, я надеюсь, она выберет путь добра.
– Мам, – буркнула я, качая головой, – разве справедливо взваливать на двенадцатилетнюю девчонку ответственность за судьбу мира?
Моя сестра спокойно улыбнулась:
– Я понимаю, что хочет сказать мама. Если я буду использовать магию, то смогу помогать людям. Например, когда хулиган будет бить маленького мальчика, я смогу внушить ему, как он бы чувствовал себя на месте этого мальчика. И может быть, тогда он станет лучше.
Я осторожно глянула на Мири. Да она и без магии справится. Девчонка, которая делает все домашние задания в тот же день, когда их задают. Зачем тратить на нее магию? Она даже не удивлена – я бы как бешеная скакала от восторга. С ней определенно нужно серьезно поговорить.
– Слушай, Мири, неужели это тебя совсем не радует? У тебя ведь есть магические способности.
Она пожала своими маленькими плечиками:
– Конечно, я рада. Но я всегда подозревала, что во мне есть что-то особенное. Например, мне всегда подчинялся Тайгер, и никто никогда не мог найти меня, когда мы играли в прятки.
Тайгер всегда слушался Мири. Она говорила:
– Тайгер, мне холодно, ты не принесешь мне кофту? – И он притаскивал ей в зубах шерстяную кофту. А меня он не слушался никогда. Я могла кричать «Тайгер, Тайгер» хоть сотню лет, а кот бы даже глазом не повел. Он укладывался спать на моих тестах по биологии, и ему было совершенно все равно, что тест у меня завтра. Он не сдвигался ни на миллиметр, никогда, несмотря на мои отчаянные попытки его скинуть. Я думала, меня просто не любят кошки. Я не понимала, что Мири действительно может общаться с ним.
И ее действительно ни разу не находили во время игры в прятки. Я закрывала глаза, считала до двадцати, а затем искала во всех обычных местах: под кроватью, в шкафу за одеждой, за диваном. Мири нигде не было. Даже папа не мог найти ее. И мои друзья не могли. И пожарный Дейв тоже. (Хотя, по-моему, мама звала его только для того, чтобы построить ему глазки.)
– Где ты пряталась?
– В ванне. Но я внушалатебе, чтобы ты там не искала, и ты не искала. Видишь? Я всегда подозревала, что я необыкновенная. А теперь я знаю это точно. И, как бы то ни было, у меня есть время свыкнуться с этим. Мы с мамой проговорили об этом всю прошлую ночь и весь день.
– Так вы знали об этом со вчерашнего дня? А почему мне никто ничего не сказал? – Я слышала, что они о чем-то говорят, но думала, о мире во всем мире и тому подобном, а не о чем-то важном.
Мама обняла Мири:
– Я хотела увидеть ее реакцию. Очень важно, чтобы она не пользовалась магией до конца тренировок.
Она говорила, что на это уйдет по меньшей мере год! Прочитав мои мысли (правда прочитав мои мысли? Ладно, я схожу с ума), мама очень серьезно посмотрела на меня:
– Я не хочу, чтобы вы кому-нибудь еще говорили о ее способностях.
– Но… она наколдовала мне новые ботинки, – произнесла я слабым голосом.
– Я сделала это, когда ты позвонила спросить, можно ли тебе пойти в пиццерию, и тогда я еще не знала правил, – ответила Мири. – Я не была уверена, что у меня получится. Мама сказала, ты так обрадовалась приглашению на эту вечеринку, и я решила, что у тебя должно быть, чем похвастать.
Теперь я поняла, почему не замечала их целый день. Они появились на ногах после урока французского.
– Мири не сказала мне, что сделала, – объяснила мама. – Поэтому, когда ты позвонила поблагодарить меня, я не могла позволить тебе разгуливать по городу в магических ботинках. А если бы они исчезли в пиццерии или по пути домой? Сейчас ведь очень холодно. – Затем она покачала головой, глядя на Мири. – Я знала, что нам надо поговорить.
Мири подняла ботинки и стала их рассматривать.
– Похоже, все в порядке.
– И все же, – сказала мама в сотый раз, – больше никакой магии, пока не закончатся тренировки.
Она могла сказать это и миллиард раз. Не буду я ждать триста шестьдесят пять дней, пока Мири сдаст магический экзамен! Похоже, мне стоит поговорить с сестренкой наедине. У меня забурчало в животе.
– А слабо наколдовать кексы из пекарни «Магнолия»? Они у них восхитительные.
– Никакой пекарни «Магнолия», – сердито сказала мама.
– Но у них нет доставки!
Мири качала головой, не веря своим ушам.
Я прикрыла глаза. Если она сейчас попытается внушитьмне, что я должна убрать комнаты, это будет совсем нечестно. Я старше и всегда буду старше.
Мама и Мири одновременно вздохнули.
– Слава богу, что силы есть только у Мири, – устало произнесла мама.
* * *
Сейчас три часа утра, и мне не спится. Я ворочаюсь на подушке, тщетно пытаясь найти прохладный кусочек, но она вся уже стала горячей, как кресло, на котором только что сидели.
Я приподнялась на локтях и уставилась на треугольную лампу на ночном столике.
Лампа… включись!
Ничего.
Лампа… включись! Я пошевелила вокруг нее пальцами.
Дурацкая лампа.
Я знаю, что слова «колдовские способности» звучат по-идиотски, и не стану винить тех, кто мне не поверит. Если бы это не происходило в моей чокнутой семейке, я и сама бы ни за что не поверила.
Но… это происходит в моей семье. И чем больше я об этом думаю, тем больше волнуюсь. С помощью Мири я смогу встречаться с кинозвездами. У меня в комнате будет джакузи. У меня будет парень, она будет убирать мою комнату с помощью магии. (Кому нужны роботы?) Наколдует мне новый гардероб. Возможности бесконечны. Бесконечны!
Я не могу ждать целый год, мам. Если я позволяла Мири четыре раза смотреть со мной «Бунтовщика без причины» во времена моего увлечения пятидесятыми и Джеймсом Дином, то вполне могу убедить ее потратить на меня парочку заклинаний. С чего же начать?
Хм.
Разве плохо быть ведьмой? Их целуют принцы, они выигрывают в лотерею, ничего удивительнее со мной случиться не могло.
Ах! Я снова легла и накрылась одеялом с головой. И тут я впервые осознала неприятную истину.
Это не со мной не могло случиться ничего удивительнее. Ничего удивительнее не могло случиться с… Мири.
Колдовские силы, передающиеся от матери к дочери, обошли меня. Как и в случае с грудью, которой у меня нет, природа сочла, что я недостаточно хороша.
* * *
В четыре тридцать я все еще не заснула и решила пойти поговорить с мамой.
Она спала. Я услышала ее ровное дыхание, но все равно потормошила за плечо. Мне пришлось это сделать, ведь магические способности я не унаследовала. Уверена, что мой будущий муж будет этому очень рад.
– Что такое? – спросила, садясь, мама. Она по-прежнему была в старой растянутой футболке. Я подумала, что ведьма вполне могла бы привести себя в порядок. Подкраситься немного или исправить обкусанные ногти. На голове у нее была коричневая повязка, напоминавшая кольцо Сатурна.
Я забралась на кровать рядом с ней.
– Ты должна мне все объяснить. Почему я не смогла воскресить омара? Магические способности могут проявиться позднее?
Она включила лампу на тумбочке.
– Обычно магические способности проявляются в период полового созревания, но некоторые ведьмы узнавали о них после рождения первого ребенка. – Она прикрыла глаза. – Понятия не имею почему.
– Мам!
– Я была знакома с женщиной, узнавшей о своих способностях, когда мысленно подняла ребенка в воздух из кроватки.
Внутри меня росла надежда.
– Значит, и со мной это может случиться?
Она кивнула:
– Может.
Фантастика!
Но тут она добавила:
– А может и не случиться. Некоторые дочери никогда не становятся ведьмами.
Моя надежда умерла.
– Это нечестно. Почему у Мири есть силы, а у меня нет? Она даже не дочитала первую книгу о Гарри Поттере, хотя она самая короткая. А я прочла все!
– Милая, я знаю, ты считаешь колдовство забав, ной игрой, но оно требует большой ответственности. Может быть, когда ты станешь более зрелой и серьезной…
– А что я должна делать? – захныкала я. – Постоянно убираться в комнате и составлять сотни бесполезных списков, как Мири?
– Дело не в каких-то определенных действиях. Это больше на уровне сознания.
Я готова была разрыдаться от такой несправедливости.
– Мири равняется на тебя, и я очень надеюсь, что ты поможешь ей справиться с переменами в ее жизни и сделать правильный выбор.
Помоги Мири, направь Мири. Все вертится вокруг Мири.
Я легла на бок и посмотрела на маму.
– Помнишь, в четвертом классе Крисси Купер пригласила на вечеринку всех девчонок, кроме меня? – спросила я, и мне стало грустно от этого старого воспоминания. Я чувствовала себя совершенно ненужной и с трудом подавила слезы.
Мама внимательно посмотрела на меня:
– Я знаю, о чем ты думаешь, милая.
– Так почему ты мне не помогла? – выпалила я. – Применив немного магии, ты могла бы сделать мою жизнь в тысячу раз легче!
Мама погладила меня по голове:
– Я понимаю, как ты это себе представляешь. Но поверь, магией все не решишь. Я хотела, чтобы вы с Мири узнали жизнь с ее радостями и горестями, а не тот идеальный мир, который я могла создать вам с помощью магии, чтобы вы были счастливы. – Она поцеловала меня в лоб. – Я люблю тебя, Рейчел. Больше, чем ты можешь себе представить.
– Я тоже тебя люблю, мам, – сопя, сказала я. Все-таки жизнь очень несправедливая.
– Полагаю, ты не можешь заколдовать меня, чтобы я стала ведьмой?
– Боюсь, что нет, – ответила мама. – Если ты должна стать ведьмой, ты ею станешь.
Я со вздохом поднялась и направилась к двери.
– Но я хотя бы могу оставить ботинки?
Мама колебалась, потом улыбнулась:
– Ладно, на этот раз я сделаю исключение. Радуясь своей маленькой победе, я пошла к себе в спальню. Но вместо того чтобы спать, потратила следующие два часа на попытки заставить подушку взлететь.
Безуспешно.
Глава 4
Лети, Мири, лети!
Еще только восемь пятнадцать утра пятницы, а день уже превратился в кошмар.
Сначала я, встретив Мири на кухне, попыталась заставить ее убрать эти ужасные круги у меня под глазами.
– Ты что, не слышала, что сказала мама?
– Но я всю ночь пыталась переварить свалившиеся на меня новости. Имей совесть!
Но не-е-е-ет.
Затем она без спроса взяла мои новые ботинки, и мне пришлось надеть вонючие кроссовки, так как мои старые черные бутсы исчезли из-за ее колдовства. И если она еще раз возьмет их, не спросив разрешения, я ее точно убью.
Правда, у нее есть магические силы, а у меня нет.
В-третьих, поскольку я все еще пребывала в трансе после вчерашнего, я споткнулась на лестнице между третьим и четвертым этажами и ушибла коленку о металлическую ступеньку. Синяк будет ужасный.
В-четвертых, все двадцать минут классного часа Тэмми не переставая рассказывала о том, как было здорово в пиццерии, из-за чего я пропустила все объявления.
(Кажется, я начала больше уважать списки. Может, теперь я получу свои силы?)
– Вчерашний вечер в Стромболи был лучшим в моей жизни, – сказала она в сотый раз, пытаясь отпереть свой шкафчик. Наши шкафчики рядом, потому что мы в одном классе и наши фамилии начинаются на одну букву.
– А кто там был? – спросила я.
– Все.
Она, наверное, заметила выражение отчаяния на моем лице, поскольку наморщила нос, от чего он всегда кажется больше, и добавила:
– Ну, не совсем все. И вообще это была самая обычная вечеринка. Ты ничего не пропустила. – Она сделала правой рукой жест, означающий «так себе».
Не надо быть гением, чтобы понять, что она просто пыталась меня утешить.
– А Джевел там была?
– Ну-у-у… – Она немного помолчала. – Да.
– А Раф? А Мик?
Она опустила голову.
– Мик был. Мы сидели за одним столиком.
Ох! Мое сердце пронзил остро заточенный карандаш.
– Если бы я пошла туда, он мог бы сидеть за моим столиком, – простонала я.
– Я и не представляла, какой он замечательный парень, – сказала Тэмми, и сердце у меня чуть не выпрыгнуло из груди. – Я испачкала локоть томатным соусом, и он первым подал мне салфетку.
Это несправедливо. Это я должна была испачкаться.
– Может, мне удастся узнать, где они будут веселиться сегодня? – сказала Тэмми.
– Ничего не выйдет, – ответила я, тяжело вздыхая. – Сегодня я еду к отцу.
Самым ужасным в разводе родителей является то, что каждый второй уик-энд я должна проводить на Лонг-Айленде. Я люблю отца, но сборы, тряска в поезде, а особенно пропущенные вечеринки являются огромным ударом по светской жизни четырнадцатилетней девчонки. Конечно, если бы у меня была веская причина (важное школьное задание, поход по обувным магазинам), я могла бы остаться на Манхэттене, но тогда Мири пришлось бы ехать на Лонг-Айленд одной. Когда меня нет рядом, папина невеста всегда нападает на Мири. («Прекрати грызть ногти!», «Не ковыряйся в еде!», «Не занимайся этим своим карате в доме!».) Я не хочу этого допускать. Хотя она никогда не ругается, когда рядом папа. Она ведет себя, как Джекил и Хайд. Сейчас она очень мила, а в следующую секунду, как только папа выйдет из комнаты, превращается в монстра. («Ты очень творческая личность, Рейчел» и тут же – «Почему ты такая неряха?»)
Папа ненавидит, если мы пропускаем выходные. Теперь, когда у него появилась невеста, ему стало нелегко переносить время нашего приезда, потому что у Дженнифер постоянно какие-то планы: то поход в театр, то званый обед, то путешествие на Багамы. Мы не ездили на Багамы, пока он был женат на маме. Мы даже на побережье в Джерси никогда не выбирались. Он тогда еще не был партнером в своей юридической фирме, и денег у нас было немного. Если быть честной, мы два раза ездили во Флориду и как-то провели выходные на лыжном курорте, но никогда не выезжали из страны. Те автомобильные путешествия длились очень долго. И мы играли в «географию»: называешь город/штат/страну, начинающиеся с той буквы, на которую заканчивалось предыдущее географическое название.
– Вермонт, – начинала я.
– Техас, – говорил папа.
– Салем, – подхватывала мама.
Я тогда думала, что эти путешествия дают ей ценный опыт для карьеры в туристическом бизнесе.
Может быть, однажды папа и нас возьмет на какой-нибудь остров. Мы с Мири научимся плавать с аквалангами, и тогда мне будет проще общаться с Тэмми.
А может, и нет. Интересно, у ведьм нет аллергии на воду? Та ведьма из «Волшебника из страны Оз» растаяла, когда Дороти облила ее. Вдруг Мири придется никогда больше не мыться? Класс!
Тэмми с жалостью смотрела на меня.
– Я так рада, что мои мама и папа живут в городе. – Она неожиданно спокойно отнеслась к своей странной ситуации с мамой и мачехами. Правда, на День матери ей приходится покупать три открытки. – Завтра они все соберутся на ужин в честь Дня Святого Валентина. Представляешь, на что это будет похоже?
– Тебе повезло. А мои родители после развода никогда не изъявляли желания находиться в одной комнате. И не то чтобы они ссорились – они всегда решали все мирно, просто им неловко друг с другом. Мне кажется, для них это как слушать скрежет ногтей по стеклу.
Наверное, я должна быть рада, что между ними нет вражды. Просто однажды папа понял, что больше не любит маму. Они поженились очень молодыми, на следующий день после окончания колледжа, когда еще не понимали, чего на самом деле хотят. Папа жил с нами несколько недель уже после того, как они решили развестись, пока утрясались финансовые вопросы и он подыскивал себе жилье, и я ни разу не слышала, чтобы они спорили.
– Ты проведешь День Святого Валентина с отцом? – спросила Тэмми, прерывая мое мысленное путешествие в прошлое.
– Да. К сожалению. Не очень-то весело.
Когда мы шли на урок математики, Тэмми обняла меня за плечи.
– Давай зайдем в туалет, – предложила она.
– Мне нужно кое-что спросить у мисс Хэйворд до начала урока, – солгала я и ушла, прежде чем она успела что-то сказать.
Разъяснение: я соврала Тэмми на случай, если Джевел придет в класс пораньше и займет мне место. Теперь она общается со мной только на уроках математики. Наверное, я ужасный человек, но если не на математике, то мне больше не удастся побыть с Джевел. А с Тэмми я провожу почти все время, и мы сидим рядом на всех остальных уроках.
Я подошла к двери в класс и попыталась в себе разобраться. Почему я хочу дружить с Джевел, а не с Тэмми? Джевел вполне может посидеть на уроке и одна.
Я открыла дверь. Джевел сидела в последнем ряду, ее яркая розовая ручка лежала на соседнем стуле, занимая мне место. Она махнула рукой.
Ну и что делать? Не подойти? Я не могу быть такой хамкой.
– Привет, подружка! – воскликнула она, когда я опустилась на пластиковый стул рядом с ней.
– Привет, – ответила я, восхищаясь ее красотой; прекрасные локоны были заколоты на макушке двумя серебряными заколками. (Я чувствовала себя глупо из-за своих заколок, но на Джевел они смотрелись великолепно.)
Она когда-то пыталась научить меня делать такую прическу, но я не могла заставить свои обыкновенные коричневые волосы чуть-ниже-плеч выглядеть как надо. Они и не прямые, и не вьющиеся. Просто волнистые. У меня на голове океан. А несколько волосков обязательно торчат вверх.
Джевел захихикала.
Я послюнявила палец, намочила локон, пытаясь заставить его лежать спокойно вместе с остальными.
– Помнишь, как мы ставили волосы дыбом с помощью расчески и статического электричества? – сказала я. Мне нравится напоминать Джевел о наших веселых деньках в надежде, что мы снова станем подругами.
– Мммм, – только и сказала она, открыв лежащий перед ней журнал.
Мы с Джевел были подругами с начальной школы, с тех пор как заметили, что у нас одинаковые белые кожаные сандалии.
Мне до смерти хотелось рассказать ей про Мири. Но она бы не поверила и сочла меня сумасшедшей. Мне явно не стоит изо всех сил кричать: «Моя сестра – ведьма!»
Я знаю, это не мой секрет, и я не могу его раскрывать.
Если бы я была ведьмой, я бы растрепала об этом всему миру. Хотя тогда все узнают, что я их заколдовывала, и станет неинтересно.
Но с Джевел мне хотелось поделиться в надежде, что это поможет нам снова сблизиться. Все будет как в старые добрые времена, мы вдвоем сохраним секрет. У нас всегда были и другие друзья, но мы с ней были командой. Может, однажды мы опять ею станем. Ведь мы не то чтобы поссорились. Просто она очень занята со своими приятелями по шоу.
Я заметила в дверях Тэмми. Она смотрела на меня. Я уже хотела было позвать ее, но место рядом со мной было занято. Она увидела свободную парту в двух рядах от нас, рядом с Дженис Купер. Дженис редко разговаривает с другими ребятами и выглядит очень серьезной, когда что-то пишет. Тэмми с ней дружит, и она сидит с нами за ланчем. Она немножко странная, но это ничего. У нее длинные темные прямые волосы, и она всегда носит желтый берет.
– Что тебе больше нравится? – прошептала Джевел двадцать минут спустя, когда мисс Хэйворд объясняла что-то про геометрические фигуры. Она повернула ко мне глянцевые страницы своего журнала. Там были фотографии тощих моделей в каких-то нарядах.
Джевел не очень интересовалась математикой. Зачем ей слушать, если она знает, что потом я все равно все объясню?
Я разбираюсь в математике. Даже очень хорошо разбираюсь. Геометрия, тригонометрия, алгебра – все что угодно. Числа всегда имели для меня большое значение. Они помогают мне решать проблемы. И у меня самые высокие оценки из всего класса. Мисс Хэйворд постоянно об этом говорит. Я не знаю, нравлюсь ли я ей, или она просто хочет смутить меня.
– И снова самая высокая оценка отправляется к… маленькой мисс Рейчел Вайнштайн с последнего ряда.
Мисс Хэйворд не всегда мною довольна. В основном потому, что я болтаю с Джевел или рисую в тетради, вместо того чтобы ее слушать, но все равно получаю отличные оценки. Так какой смысл быть внимательной? Все, что она говорит, есть в учебнике.
С другой стороны, она не скрывает своего уважения ко мне. Она ведь не может ненавидеть свою лучшую ученицу. Кого, кроме меня, она может посылать на математические олимпиады?
В одной такой я участвовала в ноябре. И вошла в пятерку лучших. Точнее, стала второй.
Папа хотел знать, почему я не победила. Он в старших классах всегда выигрывал математические олимпиады и даже поставил в моей комнате один из своих призов – серебряный треугольник. Он очень гордился тем, что, когда остальные девочки играли в куклы, его дочь больше интересовалась калькулятором.
И это правда. Вот только калькулятор я чаще всего использовала в качестве стола в игре «Барби в офисе».
Поскольку сыновей у моего отца нет, он пытался приобщить меня к традиционным развлечениям отцов – сыновей. Это сработало со «Звездными войнами». Но не с бейсболом.
– Ты бросаешь, как девчонка! – кричал он на меня в Центральном парке.
– Я и есть девчонка!
Может, когда-нибудь Мик научит меня. Вздох.
Но я все равно ненавижу, когда мисс Хэйворд привлекает ко мне всеобщее внимание. Наверное, поэтому я и невнимательна на уроках. Кто хочет прослыть ботаником? Ответ: Дори Мэтсон, которая всегда сидит в первом ряду и постоянно тянет руку.
Так что вместо погружения в математику я принялась обсуждать с Джевел моду. Мне больше всего понравилось голубое платье до колен.
– Это. – Его придумал мой любимый модельер Изи Симпсон. Естественно, у меня не было ни одной его модели. Они слишком дороги. Семья Джевел тоже не очень богатая, но ее мама всегда покупает ей лучшую одежду.
Она подняла тонкую, идеальной формы бровь:
– Да? Возможно.
– А для чего оно тебе?
– Для Весеннего бала.
Она уже что-то выбирает для Весеннего бала? А я даже не знаю, когда он будет.
Каждый год в школе Кеннеди проводятся четыре бала. Осенний бал, Зимний микс (звучит по-идиотски, потому что это придумал кто-то из администрации школы), Весенний бал и специальный бал для самых старших и самых младших классов, на который могут попасть и ребята из других классов, если их в качестве пары пригласит кто-то из участников.
Школьные танцы чрезвычайно важны. И на них никто не ходит без пары. Это, конечно, не закон. Наоборот, учителя постоянно пытаются убедить нас в том, что совершенно необязательно превращать бал в место для свиданий. Но все равно существует неписаное правило: нет пары – не идешь на бал. У меня так обычно и получается.
Осенний бал: смотрела «Звездные войны» с Джевел (за две недели до этого она вошла в число участников шоу мод, и теперь для нее была открыта дорога в высший свет школы). Попкорн! Педикюр! Пижамная вечеринка!
Зимний микс: у Джевел свидание. Моя новая подруга Тэмми болеет. Я сижу дома с Мири.
Весенний бал: я пойду. Оденусь в стиле Золушки: Сделаю прическу в салоне красоты, и прелестные локоны будут спадать на мои обнаженные плечи. Я буду танцевать и веселиться. И у меня будет парень из группы А. Лучше всего, если его будут звать Мик или Раф.
Я пойду на Весенний бал. Я не пропущу еще одни танцы. Мне все равно, с кем я пойду, но на этот раз меня обязательно кто-нибудь пригласит. Я это знаю, точно знаю. Или сама кого-то приглашу. Но что, если мне откажут? Я трусиха.
Теперь танцы. Я унаследовала способности к колдовству? Нет, я унаследовала полную мамину неспособность чувствовать ритм. Джевел кучу времени потратила, пытаясь научить меня двигаться так, чтобы не казалось, будто меня бьет током, но ничего не вышло.
Но ведь на этих балах никто особо не танцует, не так ли? Ну кроме медленных танцев, с которыми я, конечно, справлюсь. Главное – раскачиваться из стороны в сторону. Школьные балы больше нужны для того, чтобы посплетничать и показать себя. А танцы отходят на второй план.
– А когда состоится бал? – спросила я.
– Уилл сказал мне…
Я моргнула. Джевел назвала сейчас имя президента студенческого совета. Для нас с Тэмми он был Уильямом Косрави, великолепным и недосягаемым старшеклассником. А еще он старший брат Рафа, моей первой любви.
– …что третьего апреля, вечером после шоу мод.
– В этот день женится мой отец.
Джевел казалась разочарованной всего долю секунды.
– Что ж, это всего лишь танцы. – И это говорит девушка, у которой уже есть портфолио для модельных агентств. – Я покажу тебе фотографии, – сказала она в утешение.
– Во сколько начнутся танцы?
– В девять, наверное.
Мне ни за что не успеть. Свадьба начнется в шесть, но все продлится по крайней мере до полуночи. И это в Порт-Вашингтон, на Лонг-Айленде, откуда не меньше сорока пяти минут на поезде.
Мисс Хэйворд сказала громким голосом:
– Рейчел, я знаю, тебе не обязательно быть внимательной на уроке, но, возможно, ты могла бы перестать болтать с подружкой, чтобы я закончила тему?
Видите? Это отношения любви/ненависти.
Все оставшееся время я просидела молча, мысленно вернувшись в октябрь, когда Джевел еще не забыла, что мы лучшие друзья, и я пригласила ее на свадьбу (папа сказал, я могу позвать двух друзей), и она пообещала прийти.
Наверное, она об этом забыла.
Прозвенел звонок, и я сложила свои книги.
– Что ты делаешь после школы? Может, встретимся?
Джевел аккуратно убрала ручку, пурпурный калькулятор и ластик в форме зайчика обратно в пенал.
– Я не могу. Встречаюсь с Лисс. – Лисс – это Мелисса Дэвис, моя замена из группы А. Ее нос так сильно задран вверх, что я не знаю, как она видит, куда идет. Ее мама ставит танцы для музыкальных клипов, и поэтому Лисс автоматически участвует в шоу мод. – Но в другой раз обязательно, – пообещала Джевел, сжав мою руку, и ушла.
Тут я вдруг вспомнила, как в девять лет Джевел во время игры потревожила пчелиный улей и нас здорово покусали. Мы потом целый день ревели и заедали боль мороженым.
Это, конечно, сентиментально.
Тэмми, по крайней мере, ждала меня у двери.
* * *
Не могу поверить, что мне придется пропустить Весенний бал из-за кошмарной свадьбы отца. Всю дорогу до Лонг-Айленда я провела в невеселых размышлениях. Правда, пока меня никто не пригласил, но вдруг пригласят?
Это подло – предпочесть дурацкие школьные танцы важному событию в жизни отца, но… но… мачеха просто невыносима и не любит его так, как любила мама.
– Весенний бал – идиотская затея. Забудь о нем. – Мири разозлилась, потому что я мешала ей читать. С тех пор как мы сели в поезд, она читала свою дурацкую колдовскую энциклопедию.
– Подожди, пока ты пойдешь в старшие классы. Тогда посмотрим, – сказала я ей.