Текст книги "Не судите леди по одежде"
Автор книги: Сара Маклейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)
Персонал клуба называл её "Прометей", внутри висела огромная картина маслом, на ней Зевс в образе орла наказывал Прометея, мучительно потроша его печень за кражу огня у богов. Картина предназначалась для запугивания, и благодаря ей Джорджиана практически не сомневалась, что, когда она вошла в комнату в сопровождении Бруно и Азриэла, чтобы встретиться с Тремли лицом к лицу, сердце графа пару раз ёкнуло.
Он стоял в дальнем конце комнаты без окон, между ними находился широкий дубовый стол. Джорджиана, не колеблясь, начала разговор:
– Чем могу быть полезна?
Граф улыбнулся, и ей пришло на ум, что в другое время, в другом месте, она могла бы счесть его привлекательным. Он был бесспорно красив: тёмные волосы, тёмно-голубые глаза, белоснежная улыбка, которая заставляла задуматься, не родился ли он с дополнительным набором зубов.
Но его глаза оставались серьёзными, Джорджиана повидала достаточно зла в мире, чтобы разглядеть его в графе Тремли.
– Я пришёл за женой.
Он с наигранной невинностью склонил голову набок.
– В клубе нет женщин, милорд. Он только для мужчин. По правде говоря, я сильно удивилась, что вы спрашиваете обо мне.
Его глаза сузились.
– Я слышал, вы говорите от имени Чейза.
Она изобразила скромницу.
– Вы мне льстите. Ни у кого нет такой привилегии.
Он наклонился вперёд, упёршись кулаками в дубовую поверхность стола.
– Тогда, возможно, вы его позовёте.
Она встретилась с ним взглядом.
– Мне очень жаль, милорд. Чейз никого не принимает.
В его глазах что-то промелькнуло.
– Мне надоел этот разговор.
– Мне жаль, что мы потратили ваше время впустую. – Джорджиана разгладила юбки и повернулась, чтобы уйти. – Один из этих прекрасных джентльменов с радость проводит вас до выхода.
– Я бы предпочёл, чтобы эти... – Он замолчал, его презрительный взгляд скользнул сначала по Азриэлу, а затем по Бруно. – Не могу назвать пару мавров джентльменами. – Она напряглась, услышав отвращение в его голосе. – Почему бы им нас не оставить наедине, мы смогли бы обсудить некие вопросы, которые вызывают моё беспокойство.
– Джентльмены останутся, – непреклонно заявила она. – Хотя, если вы снова проявите к ним неуважение, уйду я.
– Давайте обойдёмся без банальностей, Анна, – сказал он так, словно они были знакомы уже давно. – Мне нет дело до этих мужчин. Или до вас, если уж на то пошло. Или до моей жены, которая, я не сомневаюсь, находится где-то в этом огромном здании. Её жизнь не имеет для меня значения. Жаль только, что она сбежала прежде, чем я успел её убить.
– Если уж мы решили обойтись без банальностей, милорд, рекомендую быть поосторожнее с угрозами. Нужно ли вам напоминать, что "Падшему ангелу" известны ваши тайны? – Джорджиана задумалась, будет ли Лондон скучать по этому отвратительному человеку, если он вдруг исчезнет. – И мы готовы их обнародовать.
– Я прекрасно знаю, что у вас на меня есть.
– Давайте всё проясним, мы говорим о доказательстве вашей измены? – спросила она, желая увидеть, как он содрогнётся, и получила огромное удовольствие, когда он так и сделал. Когда Тремли сжал свои идеальные зубы, Джорджиана улыбнулась. – Ваша тайна широко известна сотрудникам "Падшего ангела". В нашем распоряжении есть полное досье со множеством доказательств. Вы, сэр, предатель короны.
Он откинулся назад.
– Вы раскрыли мою самую страшную тайну.
– Уверена, есть и другие.
На его губах вновь появилась холодная и зловещая улыбка.
– Не сомневайтесь.
Она вздохнула.
– Лорд Тремли, вы зря тратите наше время. Чего именно вы хотите?
Он приподнял брови.
– Я хочу знать, кто скрывается под личной Чейза.
Джорджиана рассмеялась.
– Забавно, что вы думаете, будто я вам что-то расскажу.
Тремли ухмыльнулся.
– О, я думаю, вы сделаете именно то, о чём я прошу, потому что готов забрать у вас кое-кого, кем вы очень дорожите.
– Не представляю, что вы имеете ввиду.
Он снова подался вперёд.
– Я знаю, что у вас с Дунканом Уэстом есть некая договорённость. – Джорджиана никак не отреагировала на это заявление, но её сердце бешено заколотилось при упоминании имени Дункана. Они с Тремли друзья или враги?
– Сначала я думал, что в “Падшем ангеле" так заведено. Он красив, богат и наделён властью, прекрасный улов, если вы предпочитаете простолюдинов.
Она прищурилась, глядя на него.
– В наши дни я предпочитаю их аристократам.
Он холодно рассмеялся.
– Умная девочка. С острым язычком.
Её губы изогнулись в улыбке.
– Моё время, милорд. Вы его тратите впустую.
– Вам непременно захочется услышать то, что я намереваюсь сказать, – небрежно проговорил он, отодвигая стул и садясь на него. Откинувшись на спинку, Тремли с большим удовольствием нагнетал атмосферу. – Как бы там ни было, сначала я думал, что вы для него просто игрушка. Но потом я с ним поговорил. И оказалось, что он вам... весьма предан. Так благородно с его стороны.
Ей хотелось в это верить. Но между Дунканом и Тремли существовала какая-то связь, которую она не понимала. И поэтому не доверяла.
– Не будучи членом клуба, откуда мне было знать, что вы не шлюха, которая продаёт себя любому, кто хорошо заплатит, – продолжил граф.
Бруно и Азриэль напряглись у неё за спиной, но она не обернулась.
– Что вы хотите этим сказать?
Граф взмахнул рукой.
– Я слышал, что между вами и Уэстом что-то есть. Вас видели здесь вдвоём, и, по-видимому, герцог Ламонт застал вас в компрометирующей ситуации. Вас видели в экипаже без опознавательных знаков около конторы Уэста, а затем входящей в его дом. Мне сказали, что выглядели вы значительно более... потрёпанной, назовём это так, когда покидали его особняк.
Её сердце начало бешено колотиться.
– И Уэсту очень не понравилось, когда я употребил название вашей профессии вместо того, чтобы назвать вас по имени. – Он сделал паузу. – Хотя, честно говоря, я не уверен, что слышал ваше полное имя. Обычно вас называют просто шлюхой Чейза. Но теперь вы стали шлюхой Уэста. Так что...
За все эти годы, пока она, как королева, расхаживала среди игроков в зале клуба, её так называли сотни раз. Но сегодня это оскорбление задело за живое.
В той или иной степени Джорджиана со временем превратилась в участницу маскарада. Она стала Анной. По очевидным причинам она собиралась выйти замуж за Лэнгли. Отдаться за титул. Она противостояла страсти, которую рождал в ней Уэст, потому что он не мог расплачиваться по её долгам.
Но это не означало, что он был ей безразличен.
– Я повторю вопрос. Что вы пытаетесь сказать?
– Настало время продолжить разговор без ваших часовых, – ответил Тремли. – Потому что сейчас я буду убеждать вас предать вашего работодателя.
– У вас ничего не выйдет, им нет необходимости уходить.
Её дерзкий тон заставил его удивлённо приподнять брови.
– Вы назовёте мне настоящее имя Чейза, и я покину это место безвозвратно. Считайте это залогом того... что мы больше никогда не увидимся.
– Мы храним ваши секреты, вы – наши.
Он ухмыльнулся.
– Правду говорят, вы не просто хорошенькое личико.
Она не улыбнулась в ответ.
– А вы, лорд Тремли, к сожалению, обладаете только приятной внешностью. Видите ли, предложенное вами соглашение работает лишь в том случае, если у обеих сторон есть информация, которую другая сторона не хочет оглашать. – Она наклонилась вперёд и заговорила с ним, как с ребёнком: – Мы знаем ваши секреты. А вы наши – нет.
– Нет, но я знаю секреты Уэста.
Джорджиана замерла.
– Мистер Уэст больше не является членом клуба. Нам не нужны его секреты.
– Чепуха, – возразил он. – Я тоже не член клуба, но вы собрали обо мне сведения. Кроме того, даже если Чейзу нет дела до секретов Уэста, они заинтересуют вас. Их полным-полно.
Джорджиана встретилась с ним взглядом.
– Я вам не верю.
Если секреты Уэста настолько велики, что стоят того, чтобы обменять их на личность Чейза, она бы их знала. Он бы ведь ей сам рассказал?
Как и она ему свои?
Глаза Тремли весело сверкнули, словно он прочитал её мысли.
– Вот вам и доказательства, – злорадно заявил граф. – Он вам не безразличен. Но он вам так ничего и не рассказал, – с фальшивым сочувствием проговорил Тремли. – Бедняжка.
Она притворилась равнодушной, сделав вид, что не обратила внимания на его слова.
– Если бы он хранил стоящие секреты, клуб бы о них знал.
– Рассказать вам? Хотите знать, кто на самом деле мужчина, которого вы любите?
Она оставила без внимания вопросы, и тот интерес, который они в ней разожгли.
И то, как захотелось прокричать "да".
Он наклонился вперёд и прошептал:
– Я дам вам подсказку. Он преступник.
Её взгляд метнулся к нему.
– Мы все так или иначе преступники.
Он улыбнулся.
– Да, и у вас нет никаких иллюзий на мой счёт. – Тремли встал. – Думаю, вам следует спросить его самого. Расспросите о Суффолке. О сером жеребце. Задайте вопрос о девушке, которую он похитил. – Граф сделал паузу. – Спросите его настоящее имя. Спросите о мальчике, у которого он украл его теперешнее имя.
Её сердце бешено грохотало в груди, она пыталась поверить в эти слова. И в тоже время пыталась им не верить. Она разрывалась между ощущением того, что она предает Дункана, просто слушая графа, и ощущением того, что Дункан глубоко предал её, не сказав правды, прежде чем соблазнить своими ласками, жизнью и своим проклятым бассейном.
Прежде, чем влюбить в себя.
Кто же он?
– Убирайтесь, – угрожающе тихо приказала она графу.
– Думаете, я не причиню ему вреда? Не уничтожу его? Для меня он ничего не значит... Но вам он, судя по всему, очень дорог. Вы уверены, что хотите, чтобы я ушёл? Так и не получив информацию, о которой я прошу?
– Я уверена, что больше не хочу дышать с вами одним воздухом.
Он ухмыльнулся.
– Разве вы не должны закончить фразу обращением "милорд"? Вы действительно слишком комфортно чувствуете себя с теми, кто лучше вас?
Джорджиана посмотрела на Азриэла.
– Выведите его отсюда. Ему здесь больше не рады.
– Даю вам три дня, – сказал граф. – Три дня, чтобы убедиться в правдивости моих слов.
Она покачала головой и отвернулась. Ей не нужны три дня. Она и так знала, что это правда.
Джорджиана даже не имела представления о настоящем имени Уэста.
Она всё знала о тайнах. Построил на них всю жизнь.
Кто он? Почему он ей ничего не рассказал?
Почему не доверился?
"Какие отношения тебя связывают с Тремли?"
"Какие отношения тебя связывают с Чейзом?"
От неё не ускользнула ирония. Они хранили слишком много секретов друг от друга.
Вероятно, так было лучше. Искренность рождала несбыточные мечты.
– Анна. – Она повернулась к графу, стоявшему в дверях, и он повторил: – У вас есть три дня, чтобы сделать выбор... в пользу Чейза или Уэста.
Глава 19
На балу у Р леди Д была похожа на видение в белом, что заставляет задуматься: если она так прекрасна на обыденном мероприятии, насколько ошеломительно она будет выглядеть на мероприятии, посвящённом исключительно ей? Счастливчиком окажется тот, у кого получится рассмотреть её поближе...
✵ ✵ ✵
Ранее известный как самый выдающийся повеса высшего общества лорд Б рискует потерять свой распутный титул. Его заметили, когда он поднимался по ступеням своего дома, который теперь он делит с женой и тремя детьми, нагруженный множеством свёртков и пакетов и чем-то подозрительно напоминающим рождественский пудинг, и это в мае!
Дамский журнал «Жемчуга и Мантильи».
Конец мая, 1833 год.
Дункан стоял в потёмках в саду Ралстон-Хауса, позади него шумел роскошный ежегодный бал, а он ждал появления Джорджианы.
Ему не терпелось её увидеть.
Он собирался встретиться с ней ещё вчера, после того как решил вырвать её из цепких когтей Чейза, но отыскать женщину, которая играла в обществе две совершенно разные, тайные роли, было нелегко. Леди Джорджианы не оказалось в Лейтон-Хаусе, когда Уэст проводил Кэролайн домой, а искать Анну в "Падшем ангеле" он не имел возможности, поскольку его членство аннулировали.
Поэтому он провёл вечер, готовясь к ответному залпу в войне с Чейзом, в войне, которая решит будущее Джорджианы, Кэролайн, его сестры и его собственное.
Он не был дураком, и если всё сложится благополучно, его тщательно продуманные планы обеспечат ему и Синтии безопасность, а Джорджиане и Кэролайн всё, что они пожелают. Она сохранит свои секреты и получит мужа. Получит ту жизнь, о которой мечтала.
Сегодня вечером она танцевала каждый танец в паре с лучшими и умнейшими британцами. Героями войны, графами, герцогом, известным своей впечатляющей работой в палате лордов. Каждый из них подходил ей идеально.
Газеты Дункана, как и он сам, обеспечили ей будущее. Обеспечили будущее её дочери. Джорджиана удачно выйдет замуж... за человека с безупречной репутацией, с незапятнанным титулом.
Возможно, сможет его полюбить.
Он ненавидел ту горечь, которая затопила его при этой мысли, то отчаянное желание помешать ей быть с кем-то другим. Полюбить кого-то другого, кроме Дункана.
Но он не мог дать ей того, чего она желала, даже если бы и обладал титулом... Он не мог обещать ей будущего. Безоблачного будущего.
Дункан не пожелал бы будущего с ним женщине, которую столь сильно любил.
Если всё пойдёт хорошо, она вернётся в общество, ни о чём не волнуясь: ни о своём тёмном прошлом, ни о неопределённом будущем. Если его план сработает, она выйдет замуж в течение двух недель.
Две недели.
Слова продолжали звучать у него в голове, казалось, то соглашение они с Джорджианой заключили целую жизнь назад. Они же умные люди. Они должны были понимать, что их жизнь слишком сложна для двухнедельной передышки. Хотя язык не поворачивался назвать время, проведённое вместе, передышкой.
Джорджиана очень непростая женщина.
И он обожал её за это.
И сегодня Дункан в последний раз проявит своё обожание, украдкой проведёт с ней пару мгновений, чтобы помочь ей обрести счастье, каким бы оно ни было.
Но сначала расскажет ей всю правду.
Прежде чем увидеть, сначала он её услышал, шелест юбок прозвучал, как пушечный выстрел в темноте. Он повернулся, наслаждаясь тем, как силуэт Джорджианы вырисовывался на фоне бального зала. Свет отбрасывал бледно-золотистый отблеск на белое платье с опасно низким вырезом, открывая взору верхнюю часть груди, ему захотелось навсегда похитить Джорджиану из этого места.
Она остановилась в нескольких футах от него, Дункану претило расстояние между ними. Он шагнул к ней, надеясь его сократить, но она отступила. Джорджиана подняла руку, облачённую в перчатку, взмахнув бежевой бальной карточкой.
– Вчера ты меня бросил, – сказала она, недовольство, прозвучавшее в её голосе, заставило Дункана возжелать Джорджиану ещё сильнее. – Не думаешь ли ты, что так запросто можешь затащить меня в тёмный сад.
Он внимательно за ней наблюдал.
– Похоже, у меня получилось.
Она нахмурилась.
– Зря. Мне не следует здесь находиться. Наше соглашение должно было укрепить мою репутацию. Эта встреча грозит сделать обратное.
– Я никогда не позволю этому случиться.
Она встретилась с ним взглядом.
– Хотелось бы верить.
Дункан замер, ему не понравились её слова.
– То есть?
Джорджиана вздохнула, отвела взгляд в сторону, а затем снова посмотрела на него.
– Ты меня бросил, – тихо и печально проговорила она. – Просто взял и ушёл.
Дункан покачал головой.
– Я не понимал, почему ты не хочешь рассказать мне правду. – Ему показалось, что она рассмеялась, но он не был уверен, в тёмном саду он не видел её глаз. – А потом понял, что ты не можешь мне слепо доверять. Что уже один раз обжигалась. Ты хранишь свои секреты ради неё. И по этой же причине хранишь его секреты. – Он сделал паузу. – Я больше не буду просить тебя о них рассказать.
Джорджиана подошла ближе, шагнула вперёд, и его тут же захлестнуло ощущение её близости... окутало ароматом... ванили и сливок. Он хотел притянуть Джорджиану к себе и заняться с ней любовью здесь, в темноте. Возможно, в последний раз.
Хотел провести с ней две недели.
Всю жизнь.
Но это невозможно, поэтому ему придётся довольствоваться сегодняшней ночью.
– Почему ты не умеешь танцевать? – спросила она.
Вопрос возник из ниоткуда, и чертовски его поразил. Он ожидал, что она спросит о его секретах. О прошлом. О Тремли. О Синтии. Но никак не рассчитывал на такой простой вопрос. Такой всеобъемлющий.
Хотя, конечно, стоило.
Стоило ожидать, что она сначала задаст самый важный вопрос.
Неудобный предмет разговора, все аспекты жизни Дункана, которые так или иначе были связаны с ним, не позволили ему сразу дать ответ. Он начал с простого.
– Никто никогда не учил меня танцевать.
Она покачала головой.
– Все учатся танцевать. Даже если это не кадриль или вальс, которые принято танцевать там, – она махнула рукой в сторону дома, – ты всё равно с кем-то танцуешь.
Он крепко задумался.
– Мать танцевала с отцом.
Джорджиана молчала, ожидая услышать всю историю. Не мешая её рассказать. Давно забытое воспоминание всплыло из самого отдалённого уголка его разума.
– Отец умер, когда мне было четыре года, удивительно, что я вообще его помню. – Дункан сделал паузу. – Может быть, я и не помню. Возможно, это сон, а не воспоминание.
– Расскажи, – попросила Джорджиана.
– Мы были арендаторами и жили в коттедже в большом поместье. Отец был крупным и цветущим мужчиной. Он подкидывал меня в воздух, словно я ничего не весил. – Дункан на мгновение замолчал. – Наверное, для него так и было. – Он покачал головой. – Я помню, как они с мамой кружились возле камина. – Дункан посмотрел на Джорджиану. – Но кружились они не в танце.
Она не сводила с него глаз.
– Твои родители были счастливы?
Дункан изо всех сил старался вспомнить их лица, но в памяти остались лишь их улыбки. Смех.
– В тот момент, думаю, были.
Джорджиана кивнула и взяла его за руку.
– Значит, они танцевали.
Он крепко сжал её пальцы.
– Но не так, как ты.
– Абсолютно не так. Наши танцы – представление. Мы делаем это напоказ, Демонстрируем себя во всей красе в надежде снискать благосклонность. – Джорджиана подошла к нему так близко, что, если бы он опустил подбородок, то смог бы коснуться её лба поцелуем. Дункан подавил это желание. – А твои родители танцевали ради удовольствия.
– Если бы я умел танцевать, – прошептал он, когда она подняла на него глаза. – Я бы танцевал с тобой.
– Где?
– Где бы ты ни пожелала.
– Возле камина в твоём доме? – шёпотом спросила она. Дункана раздирали желание и воспоминания.
– В другом месте. В другое время. Если бы мы были другими людьми.
Она грустно улыбнулась и положила левую руку ему на плечо, а правую вложила в его ладонь.
– А может быть прямо здесь? Сейчас? – Жаль, что их руки облачены в перчатки. Дункану хотелось почувствовать прикосновение её нежной кожи, а не только жар сквозь ткань. Пока они медленно двигались в темноте, кружась в медленном ритме под музыку, доносившуюся из бального зала, он сожалел о многих вещах.
После долгого мгновения Дункан прижался губами к её кудрям и проговорил:
– Я видел, как ты танцуешь дюжину раз... И я завидовал всем твоим партнёрам.
– Извини, – произнесла Джорджиана.
– Я стоял на краю бального зала, наблюдая за тобой, как Посейдон за Амфитритой.
Она отстранилась и посмотрела на него, вопросительно склонив голову. Он улыбнулся.
– Я тоже кое-что знаю о Посейдоне.
– Очевидно, больше, чем я.
Дункан сосредоточился на их движениях.
– Амфитрита была морской нимфой, одной из пятидесяти, и в отличие от сирены... была спасительницей морской. – Они повернулись, и на лице Джорджианы отразилось сияние бального зала. – В одну из ночей в конце лета нимфы собирались на острове Наксос и танцевали в волнах у берега. А Посейдон наблюдал.
Её глаза зажглись весельем.
– Представляю себе.
Он ухмыльнулся.
– Разве можно его за это винить?
– Продолжай.
– Посейдон следил лишь за одной морской нимфой.
– За Амфитритой.
– Кто рассказывает: я или ты? – поддразнил Дункан Джорджиану.
– Прошу прощения, сэр.
– Он безумно возжелал её. Вышел из моря нагишом и заявил свои права. Поклялся любить её со страстью прибоя, с рвением волн. Поклялся, что любовь его будет так же бездонна, как сам океан.
Джорджиана больше не смеялась, и он тоже. Внезапно история показалась ей невероятно серьёзной.
– Что было дальше?
– Она убежала от него, – мягко ответил Дункан, целуя Джорджиану в лоб. – На самый край света.
Джорджиана долго молчала.
– Она пришла в ужас от его силы.
– Посейдон хотел поделиться ею с Амфитритой. Он последовал за нимфой, отчаянно в ней нуждаясь, страдая без неё, отказываясь дать себе передышку, пока она не отыщется. Без неё ему ничего не было нужно. Он хотел ей поклоняться, хотел на ней жениться и сделать богиней моря.
Теперь Джорджиана тяжело дышала, как и он, с головой погрузившись в рассказ.
– Когда Посейдон не смог её найти, он потерял всякое желание править морем в одиночестве. Он пренебрегал своими обязанностями. Моря поднялись, и штормы обрушались на острова Эгейского моря, но Посейдона ничего не интересовало.
Когда Амфитрита поняла, что предлагал ей Посейдон, от чего она отказалась, как упорно её искал, она зарыдала. Амфитрита оплакивала любовь, которую он к ней питал, его страсть и желание. То, что потеряла. – Теперь в глазах Джорджианы стояли слёзы, история приобрела новый смысл. – Слёз было так много, что, наконец, она иссякла и превратилась в море.
– Посейдон навсегда её потерял, – тихо проговорила Джорджиана.
Он покачал головой.
– Нет. Она воссоединилась с ним навсегда. Стала его сильным, бурным партнёром. Равной ему во всех отношениях. Без неё нет его.
Музыка в бальном зале смолкла. Дункан отстранился от Джорджианы.
– Ты постоянно от меня убегаешь.
– Нет, – возразила она, но они оба знали, что это ложь. Джорджиана отошла на несколько шагов назад, установив между ними дистанцию и проговорила: – Да. Убегаю.
– Почему?
Она сделала вдох, выдохнула.
– Я убегаю от тебя, – грустно призналась Джорджиана, – потому что если не буду, то побегу к тебе навстречу. А этого не может случиться.
Не зная, что ещё сделать, Дункан поцеловал Джорджиану, вкушая её сладость, наслаждаясь красотой и жизнью, скандалом и грустью. Грусть его остановила. Он отстранился, ожидая, что Джорджиана заговорит.
– Кто для тебя Тремли?
Она удивила его своей прямотой. Конечно, удивляться нечему. Джорджиана никогда не уклонялась от трудного разговора.
– Он приходил ко мне вчера вечером.
Дункан похолодел. В нём взыграла яростно.
– Зачем?
– Он чуть не убил свою жену. Она сбежала в клуб в поисках убежища.
– Господи, – проговорил он, отступая на несколько шагов. – Это из-за меня.
Джорджиана встретилась с ним взглядом, в котором читались гнев и предательство.
– Из-за нас.
– Она...
– Она поправится, – успокоила его Джорджиана. – Поправится и заживёт припеваючи. Мы подыщем ей место, где она сможет не опасаться Тремли.
Внезапно Дункан почувствовал бессилие, какое не испытывал никогда в жизни. Такое бессилие он не чувствовал, даже когда выполнял приказы Тремли.
– Под "мы" ты подразумеваешь себя и Чейза.
– В том числе.
– Я хочу, чтобы он умер, – сказал Уэст, слова вырвались у него от разочарования и вины за то, что он сделал с невинной женой Тремли. И ради чего? – Хочу уничтожить его навсегда.
– Почему ты медлишь? – в замешательстве напряжённо спросила она. – У тебя есть досье. Я сама тебе его отдала. Кто для тебя Тремли? Какую власть он над тобой имеет? – Она сделала паузу, беря себя в руки. – Скажи мне. Мы можем поправить положение.
Джорджиана говорила серьёзно. Но её нелепое заявление, как будто она могла повлиять на Тремли или Чейза, вызвало у Дункана смех.
– Поправить положение можно только одним способом, – сказал он. – Тайна остаётся тайной до тех пор, пока её не узнает второй человек.
– И Тремли узнал твои.
Если бы всё было так просто.
– История не так хороша, как миф о Посейдоне и Амфитрите.
– Об этом мне судить, – сказала она.
Дункан не мог стоять спокойно. Не тогда, когда впервые в жизни раскрывал своё тёмное прошлое. Поэтому он повернулся и пошёл вперёд, Джорджиана последовала за ним, но зная его, не делала попыток к нему прикоснуться. Не сейчас.
Он не хотел лишний раз вспоминать о том, что мог бы иметь, если бы не его тайны.
– Тремли всегда знал мои секреты, – признался Дункан.
Джорджиана подозревала, что между ними существует какая-то связь, но не знала какая. Ей и в голову не приходило, что они с графом давно знакомы.
Она внимательно наблюдала за ним, стараясь скрыть своё потрясение, стараясь не задавать вопросов, вертевшихся у неё на языке.
– Отец умер, когда мне было не больше четырёх. – Дункан вглядывался в темноту, пока Джорджиана любовалась его строгим профилем. Эмоциями, которые проявились на его лице. – Мать не умела работать на земле, поэтому ей предложили позицию в главном доме.
– В доме Тремли, – догадалась Джорджиана.
Он кивнул.
– Из жены фермера она превратилась в прачку. Вместо того, чтобы жить в собственном доме, она поселилась в комнате с шестью другими женщинами, с ней в одной постели спал ребёнок. – Дункан посмотрел на деревья, шелестящие на весеннем ветру. – Но она никогда не жаловалась.
– Конечно, не жаловалась, – не удержалась и вставила Джорджиана. – Она делала это ради тебя. Ради тебя и твоей сестры.
Он не обратил внимание на её слова.
– Поместье находилось в ужасном состоянии. Прежний граф, если это вообще возможно, был ещё хуже нынешнего. Он избивал слуг. Приставал к женщинам. Детям давали слишком тяжёлую работу. – Дункан продолжал вглядываться в темноту. – Нам с мамой повезло.
Джорджиана ещё не дослушала историю, но уже знала, что в ней не будет счастливого конца. Ей хотелось дотронуться до Дункана, утешить, но, понимая, что не стоит, позволила ему договорить.
– Он проявил к ней интерес.
Джорджиана с негодованием ждала продолжения.
– Он предложил ей сделку: её тело в обмен на мою безопасность. – Она нахмурилась, и Дункан это заметил. – Или, скорее, в обмен не на безопасность, а на моё присутствие. Если она не согласится, он отошлёт меня в работный дом.
Джорджиана подумала о Кэролайн, о своём прошлом. О тех проблемах, с которыми ей приходилось сталкиваться, они никогда не были столь лютыми. Столь роковыми. Даже потеряв репутацию, она оставалась аристократкой. Но той женщине так не повезло. Как и её ребёнку.
– Зачем? – спросила она. – Зачем её так мучить?
Дункан встретился с ней взглядом.
– Граф обладал властью. – Он замолчал, собираясь с мыслями. И продолжил: – Мне разрешили остаться, но, как я уже говорил, заставили работать. – Джорджиана потянулась к нему, не в силах себя остановить. Ей захотелось утешить мальчика, которым он когда-то был. Дункан отстранился. – Нет. Я не смогу рассказать тебе всего, если ты... – Он помедлил, потом сказал: – Однажды я воспротивился работе. Он наказал мать.
– Дункан, – прошептала она.
– Я не смог его остановить.
Она покачала головой.
– Конечно, не смог. Ты же был ребёнком.
Его взгляд метнулся к ней.
– Я уже не ребёнок. Но я не смог помешать Тремли причинить вред его жене.
– Эти случаи нельзя сравнивать.
– Конечно, можно. Чарльз всегда был таким же ужасным, как и его отец. Даже хуже. Он отчаянно нуждался в одобрении и наслаждался властью, которую давало ему положение будущего графа. Он умел очень сильно бить. – Дункан потянулся к челюсти, будто почувствовав боль от тех ударов. – Он творил жуткие вещи с детьми слуг. Я останавливал его бесчисленное количество раз. А потом... – Дункан замолчал, погрузившись в воспоминания, а затем снова посмотрел на Джорджиану. – Графиня никогда не вернётся назад, – поклялся он. – Я заплачу за то, чтобы она отправилась куда угодно. В любое место, которое выберет.
Она кивнула.
– Хорошо.
– Я серьёзно, – сказал он, яростно глядя на Джорджиану.
– Я знаю.
Дункан глубоко вздохнул и выругался.
– Когда мне было десять, мать забеременела.
Она уже подсчитала в уме года. Джорджиана уже знала, что Синтия была Дункану сводной сестрой. Но теперь всё встало на свои места. Её глаза расширились. Настало его очередь кивнуть.
– Теперь ты видишь связь.
– Тремли.
Он опустил голову.
– Она его сводная сестра.
– Господи, – прошептала Джорджиана. – Синтия знает?
Дункан не ответил.
– Граф пытался заставить маму избавиться от ребёнка, сначала когда у неё начал расти живот, а потом снова, когда Синтия родилась. Он пригрозил, что заберёт её. Отдаст какой-нибудь благополучной семье в поместье. Мать не позволила.
– Я не удивлена, – сказала Джорджиана. – Ни одна женщина не захочет расстаться со своим ребёнком.
Он посмотрел на неё.
– Думаю, ты поступила бы точно так же.
Она вздёрнула подбородок.
– Без раздумий.
Дункан прикоснулся рукой к её лицу, окутав щёку теплом.
– Кэролайн повезло, что у неё есть ты.
– Мне повезло, что у меня есть она, – сказала она. – Точно так же, как твоей матери повезло, что у неё были вы.
– Нас должно было быть трое, – сказал он. – Третий ребёнок родился мёртвым. Наш брат.
– Дункан, – проговорила она, обхватив его щёку рукой, её глаза наполнились слезами. Сколько жутких вещей он повидал в жизни.
– Когда мне исполнилось пятнадцать, а Синтии – пять, – он сделал паузу, – наша мать тоже... умерла.
Джорджиана знала это наперёд, но его слова всё равно безмерно огорчили.
– Он убил мою мать, – сказал Дункан.
Она кивнула, по её щекам потекли слёзы, Джорджиана оплакивала женщину, с которой никогда не познакомится. Потери мальчика, которого никогда не узнает. Дункана. Об остальном она могла догадаться.
– Ты сбежал.
– Я украл лошадь. – Серого жеребца. – Он стоил в пять раз больше, чем я сам. И даже больше.
По сравнению с ним животное не стоило ничего.
– И ты забрал Синтию с собой.
– Я её похитил. Если бы граф захотел её вернуть... если бы он нас нашёл... меня бы повесили. – Он посмотрел в сторону бального зала. – Но что я мог сделать? Как мог её оставить?
– Ты не мог, – подтвердила она. – Ты поступил правильно. Куда вы отправились?
– Нам повезло... Мы повстречались с трактирщиком и его женой. Они нас приютили, накормили и помогли, ни разу не спросив о лошади. В Лондоне у него жил брат, владелец паба. Мы отправились к нему. Я продал лошадь, собираясь заплатить владельцу паба, чтобы он позаботился о Синтии, пока я буду служить в армии. – Он замолчал. – Я мог больше никогда её не увидеть.
В его словах сквозил страх, Дункан с головой погрузился в воспоминания.
– Но этого не случилось. Ты видишь её каждый день.
Он вернулся в настоящее.
– В тот вечер, когда я вернулся с деньгами в кармане, готовый изменить нашу жизнь, в пабе оказался мужчина. Он владел газетой и предложил мне работу в типографии.
– И так ты стал газетчиком, Дунканом Уэстом.
Он улыбнулся.
– Этому предшествовало аккуратное вложение денег в новый печатный станок, уход на пенсию человека, который разглядел во мне нечто такое, о чём я и не подозревал, но да, ты права. Я начал начал издавать "Скандальную хронику".
