Текст книги "Не судите леди по одежде"

Автор книги: Сара Маклейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

И тогда ему придётся объясниться с этим окутанным мраком и тайнами человеком, которого в равной мере осуждали и обожали. Иногда одни и те же люди. Дункан снова подумал о Джорджиане, зная, что её действия с самого начала были продиктованы угрозами Чейза. Его властью.

Уэст вышел из дома, дверь резко и громко за ним захлопнулась, дав понять, что он – нежеланный гость.

Несомненно, Джорджиана осуждала Чейза больше, чем обожала.

Ведь так?

Он подумал о матери, которая так и не нашла в себе сил почувствовать отвращение. Боже милостивый! Возможно ли, чтобы Джорджиана оказалась такой же?

У Дункана пошла кругом голова. Теперь, когда секреты Тремли известны, а его собственные приобрели достаточную ценность, чтобы угрожать его будущему, у Уэста не оставалось другого выбора, кроме как вступить в схватку с Чейзом. И в этом случае исход известен, Дункан должен победить. Без вопросов.

И для этого он должен выяснить единственную вещь.

Личность Чейза.

Око за око. Имя Чейза позволит сохранить доброе имя Уэста.

Защитит Синтию.

Джорджиану.

Но что тогда? Джорджиана всё равно не будет принадлежать ему. Этот факт оставался неизменным. Он не мог на ней жениться. Не мог дать ей ту жизнь, которую она заслуживала. Жизнь, о которой она мечтала.

Стоя перед домом своего врага посреди Мейфэра, Дункан понял, что его самого ей будет недостаточно.

"У тебя нет титула".

Интересно, сколько раз он прокрутит эти слова у себя в голове, прежде чем забудет их звучание? У него не было титула. Но он мог освободить её от Чейза. И освободиться сам.

Внимание Дункана привлёк мужчина на другой стороне улицы, он прислонился к стене, засунув руки в карманы. Ничего примечательного, но Уэст заметил.

Будучи опытным репортёром, он не смотрел специально, но видел всё. Дункан заметил, что воротник на пальто незнакомца поднят, защищая мужчину от холода, что наводило на мысль, он стоял там уже давно. Под красивой одеждой скрывались широкие плечи, которые явно стали результатом не разделывания мяса в лавке или участия в боксёрских поединках. Он выглядел весьма необычно. И явно имел хорошую физическую подготовку.

Дункан направился к своему двухколёсному экипажу, делая вид, что не замечает верзилу. Он мог находиться здесь по любой причине, Тремли, без сомнения, дал своим шпионам указания обратить на Уэста пристальное внимание.

Но его шпионы не путешествовали в карете с затемнёнными окнами, слишком похожей на ту, в которой он проехался прошлым вечером.

Сначала Дункан подумал, что это Джорджиана. Что это она за ним следила. Он не смог определиться, был ли взбешён или взволнован её присутствием. Когда он двинулся по направлению к экипажу, охранник отошёл от стены, дав понять, что Дункану придётся вступить в бой, если он подойдёт ещё ближе, что, учитывая события предыдущего вечера и очевидную готовность Джорджианы продолжать их отношения, казалось неуместным.

И тут он понял, что её там нет.

Карета не должна была привлечь внимание.

За ним следили.

Как за ребёнком.

Уэст ускорил шаг, охранник преградил ему путь, когда стало понятно, куда направляется Дункан и с каким настроением. Уэст встретился взглядом с верзилой и, не колеблясь, заговорил со всем гневом и разочарованием, которые чувствовал всё утро.

– Я уверен, что вам было велено меня не трогать.

– Не знаю, кто вы, сэр, – тихо проговорил охранник, растягивая слова.

Уэст вздёрнул подбородок.

– Интересно, что поможет восстановить вашу память?

Верзила улыбнулся, на месте его переднего зуба зияла тёмная щель.

– Хотел бы я посмотреть, что вы предпримите.

Уэст занёс кулак, но в последнюю секунду, когда телохранитель вздрогнул и приготовился отразить удар, сделал ложный выпад, повернувшись к экипажу и открыв дверцу, заглянул внутрь.

Теперь стало всё понятно.

В карете сидел маркиз Борн.

За Уэстом следил представитель «Падшего ангела».

Чёрт побери! Он собрался забраться в карету, но возникшая пауза дала телохранителю возможность прийти в себя и схватить Уэста за рукав пальто, потянув назад.

Дункан повернулся к верзиле. И на этот раз его удар пришёлся точно в цель. В охране "Падшего ангела" работали профессионалы. Телохранитель проворно и со всей силы ударил в ответ. Прежде чем Уэст успел снова ринуться в бой, Борн заговорил:

– Прекратите. Мы в Мейфэре средь бела дня. – Борн схватил Уэста за плечо и остановил, не дав нанести удар. – Залезай в чёртову карету. Ты шокируешь дам.

И действительно, на другой стороне улицы стояли две молодые женщины в красивых прогулочных платья, широко распахнув глаза и разинув рты, и наблюдали за беспрецедентной сценой. Уэст достал носовой платок, прижал его к носу, обнаружив, что у него идёт кровь. Верзила отлично целился. Глаз мужчины заплыл, что немного потешило гордость Уэста. Сняв шляпу, Дункан хлопнул его по спине и повернул лицом к дамам.

– Доброе утро, леди.

Удивительно, но глаза женщин всё же не вылезли из орбит, когда его спутник поклонился и поприветствовал:

– Чудное утро.

– Господи, – послышался голос Борна из кареты, и Уэст снова сосредоточился на деле. Он отпустил своего противника, забрался в карету и уселся напротив маркиза, который открыл было рот, чтобы заговорить.

– Нет, – вставил Уэст, гнев которого сменился яростью. – Мне плевать, зачем ты здесь. Плевать, чего ты хочешь, что думаешь или собираешься сказать. Мне надоело, что вы все пытаетесь мной руководить, следить и вести переговоры. Дьявол, манипулируете мной.

Борн оставался чертовски спокойным, как будто его ничуть не удивили его слова.

– Если бы я не хотел, чтобы ты заметил слежку, уверяю тебя, ты бы ничего не заподозрил.

Дункан бросил на него быстрый взгляд.

– Не сомневаюсь, что ты так и считаешь.

– Тремли – чудовище, – сказал Борн. – Как бы ты ни планировал распорядиться его досье, что бы ты ему ни сказал, он – чудовище. И как друг...

Уэст рубанул рукой по воздуху.

– Не смей. Не называй себя моим другом. Ты, Темпл, Кросс и ваш чёртов хозяин слишком часто называли меня другом, не придавая этому особого значения.

Брови Борна поползли вверх.

– Наш хозяин? Не нравится мне, как это звучит.

– Тогда, возможно, тебе следует перестать плясать под дудку Чейза и заработать имя самостоятельно.

Борн протяжно и низко присвистнул.

– Злишься?

– Я испытываю ко всем вам лишь отвращение.

– Ко всем нам?

Борн прекрасно знал, кого имеет в виду Дункан.

– К аристократам, которые думают, что весь мир подчиняется им.

– Когда ты обладаешь деньгами и властью, как у нас, мир действительно подчиняется тебе, – возразил Борн. – Но ведь речь идёт не о нас?

Уэст прищурился.

– Ты понятия не имеешь, о ком идёт речь.

– Знаю. Я думаю, о женщине.

Перед глазами Уэста встал образ женщины, о которой говорил Борн. В равной степени грешницы и спасительницы, зависящей от владельцев "Падшего ангела". От их лидера. Причём так сильно, что для Уэста места не осталось.

Хотя это, конечно, не имело значения.

Он встретился взглядом с маркизом.

– Ты заслуживаешь взбучки.

– И ты считаешь, что сможешь мне её задать?

Считал. Он единственный человек в Лондоне, который был на это способен. Уэст устал от того, что им манипулируют и используют в своих интересах с полным пренебрежением.

– Думаю, что я тот человек, который способен покончить со всеми вами, – холодно проговорил он в тишине.

Покончить с ними и спасти её.

Борн замер.

– Звучит, как угроза.

– Я не угрожаю впустую. – Дункан взялся за ручку и открыл дверцу кареты.

– Теперь я просто уверен, что дело в ней.

Дункан обернулся, борясь с желанием выплеснуть весь свой гнев на маркиза. Сделать с ним то, что он мечтал сотворить с Чейзом, таинственным, непостижимым Чейзом.

Вместо этого он сказал:

– Это не пустая угроза. Передай Чейзу.

Глава 15

В начале этой недели нашу любимицу видели, когда она ела лимонный сорбет в «Сладостях Мерксона» вместе с мисс П. Казалось, белокурых красавиц совсем не волновало, что для столь освежающего лакомства стоит слишком прохладная погода. Следует добавить, что источник, близкий к Мерксону, сообщает, некая баронесса уже запасается лимонным сорбетом для своего следующего бала...

✵ ✵ ✵

Лучшее лондонское казино продолжает оставлять у себя в долгу джентльменов, которые, по-видимому, остро нуждаются в здравом смысле, а ещё больше в деньгах. Из достоверных источников мы знаем, что этой весной несколько аристократов намереваются предложить землю в обмен на ссуды, и нам искренне жаль их бедных, обездоленных жён...

«Новости Лондона».

4 мая 1833 год.

– Кросс говорит, что ты выбрала себе мужа.

Не поднимая глаз, Джорджиана сидела на своём месте у камина в апартаментах владельцев и упорно делала вид, что увлечена кипой важных документов.

– Выбрала.

– Не собираешься рассказать нам, кого?

Семнадцать членов "Падшего ангела" задолжали больше, чем могли выплатить наличными, а это означало, что Джорджиане и её партнёрам необходимо решить, что они готовы принять вместо денег. Дело непростое, и к нему нельзя отнестись легкомысленно. А в окружении жён совладельцев работать было просто невозможно.

Джорджиана подняла глаза и увидела, что все трое сидят рядом в креслах, которые обычно занимали их мужья.

Или, по крайней мере, когда-то их занимали до того, как превратились в мягкотелых влюблённых. Теперь на их местах разместились графиня, маркиза, герцогиня и будущий герцог четырёх месяцев от роду.

Господи, избавь её от супруг партнёров.

– Джорджиана?

Она посмотрела в серьёзные, широко распахнутые глаза графини Харлоу за стёклами очков.

– Я уверена, что вы знаете ответ на этот вопрос, миледи.

– Не знаю, – ответила Пиппа. – Видишь ли, до меня дошли слухи о двух кандидатах.

– Я слышала про Лэнгли, – подала голос Пенелопа, леди Борн, протягивая руки, чтобы забрать у матери ребёнка. – Дай подержать этого милого мальчугана.

Мара, герцогиня Ламонт, без вопросов отдала ей сына.

– Я тоже слышала о Лэнгли, но Темпл, похоже, считает, что появился другой, более подходящий кандидат.

Совершенно неподходящий.

– Ничего подобного.

– Интересный поворот событий, – сказала Пиппа, поправляя очки. – Кажется, я никогда не видела, чтобы леди в брюках краснела.

– Казалось бы, женщину с твоим опытом, не так-то легко смутить, – проворковала маркиза, глядя на ребёнка, которого держала на руках.

Джорджиана решила, что звук, который издал сын Темпла, лучше всего можно было описать как смех. Ей захотелось вышвырнуть всех четверых за дверь.

– Знаешь, до того, как вы все появились, эти комнаты считались апартаментами владельцев.

– Мы практически владельцы, – заметила Пенелопа.

– Нет, вы – жёны владельцев, – возразила Джорджиана. – Это разные вещи.

Мара выгнула рыжеватую бровь.

– Ты не в том положении, чтобы относиться к их жёнам снисходительно.

Жёны партнёров поистине являлись самыми жуткими женщинами в Лондоне. С ними было просто невозможно общаться. Борн, Кросс и Темпл, несомненно, заслужили их, но что сделала Джорджиана? Почему ей посчастливилось оказаться в их компании, пока она пыталась примириться с событиями прошедшего дня? Ей ничего так не хотелось, как очутиться в тишине и ещё раз напомнить себе, что работа и дочь – самые важные вещи в её жизни, а всё остальное и все остальные могут идти к чёрту.

– Я слышала, что в брачной гонке участвует Уэст, – сказала Пиппа.

И слух пошёл благодаря её партнёрам-сплетникам и их болтливым жёнам.

– Дункан Уэст? – уточнила Пенелопа.

– Он самый, – подтвердила Мара.

– О! – радостно воскликнула Пенелопа, обращаясь к малышу. – Уэст нам нравится.

Ребёнок начал издавать милые детские звуки.

– Он кажется очень хорошим человеком, – сказала Пиппа.

– Я всегда питала к нему слабость, – согласилась Мара. – И он, кажется, питает слабость к женщинам, которых преследуют неприятности.

Джорджиану задели эти слова, ей совсем не понравилось, что Дункан Уэст может вообще питать слабость к женщинам, особенно к тем, которые могут захотеть оказаться под его крылом навечно.

– Что за женщины? – Только после того, как она подняла голову и заговорила, Джорджиана поняла, что должна была притворяться занятой работой. Она прочистила горло и снова обратила внимание на папку в руках. – Не то чтобы меня это интересовало.

После её заявления наступила тишина, и, не удержавшись, она подняла глаза. Пенелопа, Пиппа и Мара обменялись взглядами, будто персонажи комедии. Сын Темпла блаженно спал, иначе он, без сомнения, тоже бы на неё уставился.

– В чём дело? – спросила Джорджиана. – Меня это не интересует.

Пиппа первой нарушила молчание:

– Если тебя это не интересует, то зачем спрашивать?

– Я просто проявила вежливость, – поспешила ответить Джорджиана. – В конце концов, вы трое болтаете, как сороки, в моих апартаментах, и я решила сыграть роль хозяйки.

– Мы думали, ты работаешь, – проговорила Пенелопа.

Она подняла папку.

– Так и есть.

– Чьё это досье? – спросила Мара, как будто задавать подобные вопросы для неё было совершенно нормально. Что вполне возможно.

Но будь Джорджиана проклята, если могла вспомнить, чьё это досье.

– Она опять покраснела, – заметила Пиппа. Когда Джорджиана перевела взгляд на графиню Харлоу, то обнаружила, что та с любопытством её рассматривает, будто насекомое под стеклом.

– Знаешь, тут нечего стыдиться, – сказала Пенелопа. – Нас всех тянуло к мужчинам, которые на первый взгляд нам совсем не подходили.

– Кросс не казался мне неподходящим, – возразила Пиппа.

Пенелопа приподняла бровь.

– О? Ты же была помолвлена с другим?

– И он был помолвлен с другой женщиной, – добавила Мара.

Пиппа улыбнулась.

– Наша история стала от этого только более занимательной.

– Дело в том, Джорджиана, – на этот раз заговорила Мара, – что ты не должна стыдиться своих желаний.

– Мне не нужен Уэст, – сказала она, отложив папку и встав. Разочарование, написанное на лицах женщин, их понимающие взгляды и попытки её утешить отогнали Джорджиану к массивному витражному окну, выходящему на зал казино.

– Тебе не нужен Уэст, – спокойно повторила Мара.

– Нет, – подтвердила Джорджиана. Ложь. Он был ей нужен. Но не в том смысле, который имели в виду жёны партнёров. Не навсегда. Только в данный момент.

– И почему же? – спросила Пенелопа. Остальные женщины усмехнулись.

Джорджиана не могла заставить себя признаться, что Уэсту, судя по всему, она не нужна. В конце концов, прошлой ночью Джорджиана открыто предложила ему себя, а он отказался. Обернув полотенце вокруг своих красивых бёдер, Дункан, не оглядываясь, покинул помещение бассейна.

Как будто то, что произошло между ними, ничего не значило.

Джорджиана прильнула к окну, упёршись в него ладонью и прижавшись лбом к холодному бледному стеклу в виде одного из сломанных крыльев Люцифера. Ей казалось будто она летит, парит высоко над тускло освещённым залом, над пустыми столами, к которым никто не притронется раньше полудня, когда служанки опустят люстры и зажгут массивные канделябры, чтобы ярко осветить гостеприимный зал казино. Её взгляд метался от стола к столу для игр в фараона, в двадцать одно, в рулетку, в кости. Все они принадлежали ей, были расставлены с особой тщательностью и находились под ловким управлением.

Она – королева лондонского подполья. Порок, власть и грех – её стихии, и всё же мужчина, который делал красивые предложения и искушал прекрасными пустыми обещаниями, каким-то образом выбил у неё почву из-под ног.

После долгого молчания Мара проговорила:

– Знаешь, я никогда не думала, что смогу обрести любовь.

– И я тоже, хотя очень хотела, – добавила Пенелопа, встав и направившись к детской коляске в углу, куда она уложила спящего будущего герцога, завернув в безупречный кокон из пелёнок.

– Я не думала, что любовь существует, – сказала Пиппа. – Я её не видела и потому не верила.

Джорджиана закрыла глаза. Ей очень хотелось, чтобы эта троица ушла.

– Бывают дни, когда я начинаю сочувствовать Макбет.

– Макбет, – растерянно повторила Пиппа.

– Мне кажется, Джорджиана намекает на то, что мы похожи на ведьм, – сухо объяснила Пенелопа, поворачиваясь к дамам.

– На тех старух, которые тайно колдуют в полночь? – спросила Пиппа.

– На тех самых.

– Ну это, мягко говоря, невежливо.

– Разве у вас нет срочных дел? – повернувшись к ним, спросила Джорджиана.

– Поскольку мы – аристократки, ведущие праздный образ жизни, то нет, – сказала Мара.

Конечно, это было неправдой. Мара держала приют для мальчиков и почти за год собрала тридцать тысяч фунтов, чтобы его расширить и отправить подопечных в университет. Пиппа слыла известным садоводом и всегда вела дискуссии на каких-то собраниях стариков, рассказывая о своей работе по скрещиванию разных видов роз. И между воспитанием прелестной маленькой девочки и ожиданием второго ребёнка, который, по мнению Борна, непременно родится мальчиком, Пенелопа была одним из самых видных и активных членов женской части клуба.

Эти женщины точно не вели праздный образ жизни.

Так почему же они так настойчиво её преследовали?

– Джорджиана, смысл в том...

– О, так смысл всё-таки есть.

– Есть. Ты считаешь, будто чем-то отличаешься от всех остальных женщин.

Она и отличалась.

– Даже сейчас ты так думаешь. Будто из-за тайной жизни, которую ты ведёшь, из-за казино и людей, с которыми общаешься...

– За исключением присутствующих, – вставила Пенелопа.

– Естественно, – согласилась Мара, поворачиваясь к Джорджиане. – Из-за других людей в твоём окружении и проклятых брюк... ты думаешь, что ты – другая. Считаешь, что не заслуживаешь того, чего заслуживает любая другая женщина. Того, что, по твоему мнению, есть у каждой. Хуже того, ты думаешь, что даже если бы и заслуживала, у тебя всё равно нет возможности стать счастливой. Или, возможно, считаешь, что ты не хочешь.

– Не хочу, – ответила Джорджиана, удивив всех присутствующих и себя саму.

– Джорджиана... – начала Мара, вскочив с кресла и направившись к ней, но Джорджиана подняла руку.

– Нет. – Слава богу, Мара остановилась. – Даже если бы я могла всё это получить. Даже если бы нашёлся мужчина, который согласился бы, который взял бы меня в жёны, несмотря на то, что я – опозоренная, незамужняя мать, владелица казино наряду с тремя деловыми партнёрами мужского пола и работодательница толпы проституток, я ничего этого не хочу.

– Ты не хочешь любви? – потрясённо спросила Пенелопа.

Любовь. Она сопровождала её во время взлётов и падений. Десять лет назад вымышленная любовь погубила Джорджиану, а потом, когда родилась Кэролайн, настоящая сделала её сильной и решительной. А прошлой ночью она заманила Джорджиану в свои сети.

– Не хочу. Хоть любовь и завлекает красивыми словами и горячими ласками, я уже сталкивалась с ней однажды и пострадала.

Последовала пауза, затем Мара спросила:

– А если бы он принял тебя? Если бы окружил любовью?

Он. Дункан Уэст.

– Он не похож на коварного соблазнителя, – сказала Пенелопа.

– Так всегда и бывает, – ответила Джорджиана.

Между ними столько лжи. Трудно представить, чтобы они были честны друг с другом. Джорджиана покачала головой и произнесла слова, которые вертелись на языке всякий раз, когда он был рядом, а она жаждала его прикосновений, мечтая больше, чем об одной ночи. Об одной неделе.

– Это слишком опасно.

– Для кого?

Отличный вопрос.

– Для нас обоих.

Дверь распахнулась, и на пороге появился Борн. Он пересёк комнату, даже не взглянув на Джорджиану, сосредоточив всё внимание на жене, которая лучезарно улыбнулась ему, стоя у коляски. Маркиз улыбнулся в ответ, заключив Пенелопу в объятия.

– Здравствуй, шестипенсовик, я бы пришёл быстрее, но меня оповестили только сейчас, что ты здесь.

– Я пришла повидать Стивена. – Она кивнула на коляску. – Разве он не копия Темпла?

Борн склонился над спящим ребёнком.

– Действительно. Бедняга.

Мара рассмеялась.

– Я передам ему твои слова.

Он ухмыльнулся.

– Я ему сам скажу. – Борн посмотрел на Джорджиану, и его улыбка померкла. – Но сначала мне нужно кое-что тебе сказать. – Он сел в одно из больших кресел, усадив Пенелопу к себе на колени и положив большую ладонь на её живот, где рос его второй ребёнок. – Уэст ездил сегодня к Тремли.

Джорджиана не стала скрывать удивления.

– Зачем?

Борн покачал головой.

– Непонятно. Стояло раннее утро, и ему были не очень-то рады. – Маркиз сделал паузу. – А потом он немного разозлился из-за нашей слежки.

Её глаза расширились.

– Он тебя заметил?

– Нелегко оставаться незамеченным в девять часов утра в Мэйфэре.

Джорджиана вздохнула.

– Что произошло?

– Он ударил Бруно. – Борн пожал плечами. – Если тебя это утешит, Бруно сумел за себя постоять.

Не утешило.

– Там что-то не чисто. Тремли нужен ему не только ради статьи в газете. Уэсту нужно нечто большее. А ещё ты должна знать, что он в ярости на нас.

– На кого?

– На "Падший ангел". И я думаю, только тебе под силу его урезонить, так что...

Раздался резкий стук, прервав Борна. Немногие люди знали о существовании хозяйских апартаментов. Пиппа подошла к двери, приоткрыла её и обернулась.

– Думаю, самое время сказать: надвигается беда.

Она широко распахнула дверь, за которой стоял Дункан Уэст.

Какого чёрта он здесь делает?

Борн мгновенно вскочил с кресла, поставив Пенелопу на ноги, а Джорджиана направилась к Уэсту, который переступил через порог и вошёл в комнату, окидывая взглядом обстановку, начиная от витражей за её спиной и заканчивая аристократическими посетительницами. Наконец, его внимание переключилось на Джорджиану. В его глазах промелькнуло раздражение, как будто он не ожидал встретить её здесь.

Как будто ожидал увидеть кого-то другого.

Но за раздражением в глубине его прекрасных карих глаз она сумела разглядеть что-то ещё. Что-то сродни волнению. Потому что чувствовала то же самое. Чувствовала и страшилась этого.

– Кто тебя впустил? – резко бросила Джорджиана.

Он встретился с ней взглядом и сказал:

– Я – член клуба.

– Члены клуба сюда не допускаются, – сказала она. – Им запрещено даже находиться на этом этаже.

– Тебе стоит спросить об этом Борна.

– Как раз собирался рассказать, – с порога ответил Борн, не обращая внимания на её испепеляющий взгляд, – что я его пригласил.

Джорджиана вспыхнула, и повернулась к партнёру.

– Ты не имел права.

Борн надменно выгнул бровь.

– Но я ведь тоже владелец?

Она прищурилась.

– Ты нарушаешь наши правила.

– Ты имеешь в виду правила Чейза? – саркастично уточнил Борн, и Джорджиане захотелось дать ему пощёчину. – Я бы не стал волноваться. В некоторых случаях Чейз делает исключения.

Джорджиана поняла, что он имеет ввиду. Так или иначе трёх присутствующих сегодня женщин Чейз когда-то пригласил в "Падший ангела" без разрешения их мужей. Её не волновало, что Борн в какой-то степени рассматривал приглашение Уэста как возмездие, она злилась на него за то, что он проигнорировал правила. За пренебрежение их партнёрством.

За то, что он незаметно лишил её власти в том единственном месте, где она ею действительно обладала.

– Где он? – не дав ей возразить, спросил Уэст. В тускло освещённой комнате его слова прозвучали чётко и твёрдо, как будто он ожидал прямого ответа, несмотря на то, что ему здесь не место.

Несмотря на то, что Джорджиана не хотела его здесь видеть.

– Где кто? – спросила она.

– Чейз.

Он пришёл не к ней. Конечно, это очевидно. Она не должна удивляться. Но удивилась. В конце концов, они провели вместе большую часть предыдущего вечера... разве он не должен желать её увидеть? Или это безумие?

Разве она не должна хотеть, чтобы он стремился встретиться с ней вновь?

Мысль пронеслась у неё в голове и вызвала отвращение. Что за глупое жеманное жеманство. И тут же ей стало противно от того, что она не смогла подобрать слово получше, чем жеманство.

Джорджиана не хотела, чтобы Уэст её желал. Без него всё было проще.

Но его взгляд оставался серьёзным и пренебрежительным, как будто Джорджиана была всего лишь привратником у двери комнаты, куда он хотел попасть. Она разозлилась, что Уэст пришёл не к ней.

По сути, конечно, к ней.

Но он этого не знал.

– Его здесь нет.

Одновременно и правда, и ложь.

Он сделал шаг в её сторону.

– Мне надоело, что ты его защищаешь. Пора ему встретиться со мной лицом к лицу. Где твой хозяин?

Вопрос повис в воздухе, словно отразившись от витражного стекла. Джорджиана открыла рот, чтобы дать Уэсту наглый ответ, когда вмешалась герцогиня Ламонт:

– Я думаю, самое время нам со Стивеном отправиться на поиски Темпла.

Остальные тоже поспешили покинуть комнату.

– Да. Нам тоже пора домой, – сказала Пенелопа, пока Мара с невиданной поспешностью для молодой матери толкала коляску к двери.

– Правда? – спросил Борн с таким видом, словно ему вовсе не хотелось уходить, не досмотрев разворачивающуюся перед ними драму.

– Да, – твёрдо ответила Пенелопа. – Нам пора. У нас дела.

Борн ухмыльнулся.

– Какие дела?

Маркиза прищурилась.

– Всякие разные.

Ухмылка превратилась в дьявольскую улыбку.

– Могу я выбрать то, чем мы займёмся в первую очередь?

Пенелопа указала на дверь.

– Вон!

Борн внял её указаниям, в комнате осталась только Пиппа. Графиня Харлоу всегда плохо воспринимала светские намёки, поэтому Джорджиана надеялась, что она останется и спасёт от этого человека, его вопросов, её ответов и глупых чувств по поводу всего этого.

Надежда умирает последней.

Через мгновение Пиппа поняла, что оказалась в меньшинстве.

– О, – проговорила она. – Да. Мне тоже... пора... У меня... – Пиппа поправила очки на носу. – У меня ребёнок. И... Кросс. – Кивнув, она вышла из комнаты.

Уэст посмотрел ей вслед, его взгляд надолго задержался на двери. Затем он повернулся к Джорджиане.

– Вот мы и остались вдвоём.

Внутри у неё всё перевернулось.

– Похоже, что так.

Теперь он не спускал с неё глаз. Джорджиана в очередной раз удивилась его способности задавать вопросы и получать на них ответы одним проницательным взглядом. А потом он тихо и соблазнительно произнес её имя в этой самой комнате, которую она так сильно любила.

– Джорджиана.

Он замолчал, и ей захотелось подойти поближе. Захотелось прижаться к нему и всё рассказать, потому что если бы она не знала лучше, то подумала бы, что Уэст произнёс её имя с пониманием.

Но она знала лучше. Если Джорджиана сама не могла понять, как он мог.

Уэст задал единственный вопрос, на который она не могла ответить:

– Где он?

«На ней надеты брюки».

Это была первая и единственная мысль, зародившаяся у Уэста, когда он вошёл в комнату. Его взгляд метнулся мимо графини Харлоу к женщине, которую он не мог выкинуть из головы, казалось, уже целую вечность. Она стояла у дальней стены на фоне огромного, так хорошо знакомого ему витража из цветного стекла, который с противоположной стороны Уэст видел тысячу раз.

Он всегда предполагал, что по ту сторону находится помещение, но никогда не представлял себе, что попадёт в него, обнаружив внутри прекрасную Джорджиану на фоне падшего ангела. В брюках.

То было самое грешное, самое захватывающее зрелище в его жизни, и когда она, как мстительная королева, подошла к нему, обвинив в том, что он вторгся на чужую территорию, ему захотелось подхватить её на руки, поднести к этому великолепному витражу, прижать к нему спиной и совершить вторжение другого рода.

Но потом разочарование взяло верх. Джорджиана оберегала от него это место, несмотря на присутствие жён владельцев "Падшего ангела" и личное приглашение маркиза Борна.

Что навело Уэста на мысль, она оберегала не место.

Как и прошлой ночью, Джорджиана оберегала мужчину.

"Я ему не принадлежу".

Её лживые слова снова прозвучали у него голове.

Потому что в действительности она принадлежала Чейзу, точно так же, как ему принадлежал весь этот клуб со всеми его посетителями. В "Падшем ангеле" всё принадлежало Чейзу.

И даже сейчас, когда они находились наедине в тускло освещённых апартаментах и никто, кроме Люцифера, их не слышал, Джорджиана защищала человека, который разрушил её жизнь. И продолжал это делать. Уэсту это порядком осточертело. Он хотел, чтобы она освободилась от Чейза. Хотел, чтобы она оказалась подальше от клуба, от его грехов, от порочной практики отнимать жизни ради спортивного интереса.

Боже, он хотел, чтобы Джорджиана оказалась в безопасности. Вместе с Кэролайн.

Он выдаст её замуж. И не по просьбе Чейза.

А потому что она, как никто другой, заслуживала счастье.

Жаль, что он сам не мог ей его дать. У Уэста было слишком много опасных тайн. Придётся найти другой способ. Он встретится с Чейзом лицом к лицу. Сначала освободит Джорджиану. А уж потом защитит себя.

Каким-то непонятным образом она стала иметь для него первостепенное значение.

– Где он?

Вопрос повис в воздухе. Уэст мысленно уговаривал Джорджиану ответить. Открыть дверь и указать туда, где срывался этот таинственный человек, и тем самым освободиться от него.

Она так не поступила.

– Его здесь нет, – ответила Джорджиана.

Он подавил разочарование.

– Борн сказал, что я найду его здесь.

– Борн не знает всего. Здесь только я.

– И вот опять ты защищаешь человека, который в этом не нуждается.

– Нуждается... – начала Джорджиана, но Уэст больше не мог этого слышать.

– Остановись.

К счастью, она замолчала.

Он подошёл к ней с излишней поспешностью, выдавшей эмоции, которые он обещал себе больше перед ней не демонстрировать. Только не после вчерашней ночи. Не после решительного отказа Джорджианы.

Хотя он всё равно не мог дать ей то, чего она заслуживала.

Он встретился с ней взглядом, готовый на всё, лишь бы разглядеть в её глазах правду.

– Остановись, – повторил Дункан, не зная, к кому обращается: к ней или к себе. – Перестань его защищать. Перестань лгать ради него. Господи, Джорджиана, что у него на тебя есть? Почему он имеет на тебя такое влияние?

Она покачала головой.

– Всё совсем не так.

– Так. Ты думаешь, я прожил целую жизнь и не в состоянии понять, когда женщина находится в рабстве у мужчины? – Уэст тут же пожалел о своих словах, ведь они выдавали все его чувства. Он обхватил её лицо руками, наслаждаясь ощущением нежной и соблазнительной кожи. – Ответь. Это он? Неужели Чейз погубил тебя много лет назад? Дал красивые обещания, которые ты не смогла позабыть, а он не сдержал?

Она нахмурилась.

– Что?

– Он – отец Кэролайн?

Морщинка на её лбу разгладилась, но глаза ошеломлённо округлились.

– Чейз – отец Кэролайн?

– Признайся, – упорствовал он. – Скажи мне правду, и я с удовольствием его уничтожу. Отомщу за вас обеих.

На её губах появилась слабая удивлённая улыбка.

– Ты правда так поступишь?

Конечно. Он сделает всё ради этой непревзойдённой, уникальной женщины. Как она этого не понимала?

– С превеликим удовольствием.

Улыбка стала грустной.

– Он не отец Кэролайн.

К несчастью, она сказала правду. К несчастью, у него не появится лишней причины ненавидеть мужчину, который безраздельно над ней властвовал.