Текст книги "Королевство пепла (ЛП)"

Автор книги: Сара Маас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 50 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

Эдион ухмыльнулся старшему капитану:

– Ты хорошо сражался для дедушки.

Дочь этого человека родила сына прошлой зимой.

Элган проворчал:

– Я бы хотел, чтобы ты владел мечом так хорошо, когда ты достигнешь моего возраста, малыш.

Затем он исчез, направившись к костру, около которого находились несколько других старших командиров и капитанов. Они заметили внимание Эдиона и подняли свои кружки в знак приветствия.

Эдион только наклонил голову.

– Эдион.

Он узнал бы этот голос из тысячи.

Лисандра шагнула из-за палатки, ее лицо было чистым, несмотря на ее грязную одежду.

Он остановился и, наконец, почувствовал тяжесть грязи и крови на себе.

– Как ты…

Она проигнорировала его тон:

– Сегодня вечером я должна лететь к Дэрроу. Сказать ему то, что он хочет.

– Он хочет, чтобы мы вернули армию к нему, а затем в Оринф, – сказал Эдион, и попытался продолжить путь в палатку Киллиана. – Немедленно.

Она встала на его пути.

– Я могу пойти, сказать ему, что этой армии нужно время, чтобы отдохнуть.

– Это какая-то попытка вернуть мою благосклонность? – он слишком устал, слишком устал, чтобы беспокоиться об истине.

Ее изумрудные глаза стали такими же холодными, как зимняя ночь вокруг них.

– Мне наплевать на твою доброту. Мне не все равно, что эта армия изнашивается ненужными движениями.

– Как, ты даже не знаешь, что было сказано в палатке? – он знал ответ, как только озвучил вопрос. Она была в какой-то небольшой, незаметной форме. Именно поэтому так много королевств и судов выслеживали и убивали любых оборотней. Непревзойденные шпионы и убийцы. Она скрестила руки на груди.

– Это может быть для наших союзников. Для жителей Террасена. – она не отступила ни на мгновение. – Иди и накажи меня на всю оставшуюся жизнь. Тысячи лет, если ты завершишь Превращение.

С Гавриэлем, это могло бы случиться. Он старался не останавливаться на возможностях. Он едва общался с фейскими королями или их солдатами, кроме того, что было необходимо. И они в основном держались за себя. Но они не усмехались над ним за его статус полуфэйца; казалось, они не заботятся о том, какая кровь текла в его венах.

– У нас достаточно врагов сейчас, – продолжила Лисандра. – Но если ты действительно хочешь сделать меня одним из них, это нормально. Я не сожалею о том, что сделала, и никогда не буду.

– Хорошо, – сказал он.

Она проницательно посмотрела на него. Словно взвешивая человека внутри.

– Это было реально, Эдион, – сказала она. – Все это. Мне все равно, веришь ли ты мне или нет. Но это было реально для меня.

Он не мог этого слышать.

– У меня встреча, – солгал он и обошел ее. – Иди в другое место.

В ее глазах промелькнуло хмурое, быстро спрятавшееся горе. Для него самого он был худшим ублюдком. Но он продолжил путь в палатку Киллиана. Она не пошла за ним.

…

Она была глупой дурой. Глупой дурой, чтобы что-то сказать, и теперь чувствовала что-то, что сдавливало её сердце.

У нее было достаточно достоинства, чтобы не просить. Не смотреть, как Эдион входит в палатку Киллиана и задаваться вопросом, было ли это для встречи или потому, что он пытался напомнить себе о жизни после стольких убийств сегодня. Не дать одному дюйму ярости отразиться в ее глазах.

Лисандра направилась к удобной палатке, которую Сол из Сурии поставил ей рядом с ним. Добрый, остроумный человек, который не интересовался женщинами. Младший брат, Рави, смотрел на нее, как и все мужчины. Но он держал почтительное расстояние и разговаривал с ней, а не с ее грудью, поэтому он ей тоже нравился. Она не против, чтобы у них были палатки рядом.

Она ушла от необходимости ползать в кровати лордов, делая все, что они просили у нее с улыбкой, чтобы сражаться рядом с ними. И теперь она была самой леди. Той, которую оба лорды Сурии и Владыки Альсбрука признали, несмотря на то, что Дэрроу плевал на нее. Возможно, это наполнило бы ее радостью, когда битва не мотала ее так, что даже прогулка в палатку казалась бесконечной. Если бы генерал не показывал свою злость так тщательно.

Каждый шаг – это усилие, грязь хлюпала в сапогах.

Она отвернулась от переулка в палатках, переходящего от белого оленя на изумрудно зеленом поле Беспощадных к серебряной рыбе на яркой бирюзе тех, кто принадлежал к Дому Сурии.

Только пятьдесят футов от ее палатки отделяли от желания лечь здесь. Солдаты знали, кто она, кем она была. Нет, они дважды взглянули в ее сторону, но не крикнули ей так, как это делали мужчины в Рафтхоле.

Лисандра поплелась в свою палатку, вздыхая от облегчения, когда она пробиралась сквозь заслонки, направляясь к своей койке.

Сон, холодный и пустой, нашел ее, прежде чем она вспомнила, что надо бы снять ботинки.

Глава 11

– Ты в этом уверен?

Его сердце колотилось, Шаол положил руку на стол в комнате, которую делил с Ирэн, и указал на карту, которую Несрин и Сартак разложили перед ним.

– Солдатам, которых мы допрашивали, приказали встретиться в этом месте, – сказал Сартак, находящийся, с другой стороны стола, все еще одетый в одежду для полетов на ракине. – Они были достаточно далеко от других, чтобы добраться.

Шаол потер челюсть.

– И ты знаешь сколько их?

– Десять тысяч, – сказала Несрин, все еще прислонившись к стене. – Но никаких признаков легионов Железнозубых нет. Только пехотинцы и около тысячи человек кавалерии.

– Насколько ты могла видеть с воздуха, – возразила принцесса Хасар, накручивая кончик длинной темной косы. – Кто знает, что может скрываться среди шеренг?

Сколько Валгов, принцессе не нужно было этого добавлять. Из всех королевских братьев и сестер только Хасар приняла жертву принцессы Дувы и убийство ее сестры Тумелун. Приплыла сюда, чтобы отомстить за своих сестер, и чтобы этого не повторилось. Если бы эта война не была настолько безнадежной, Шаол, возможно, заплатил бы хорошую сумму, чтобы увидеть, как Хасар разрывает Валгов.

– Солдаты не разгласили эту информацию, – признался Сартак. – Только их предполагаемое местоположение.

Ирэн, стоявшая рядом, взяла Шаола за руку и сжала ее. Он не понимал, как холодно, как его рука дрожала, пока ее тепло не просочилось в него.

Потому что эта вражеская армия теперь нацелена на северо-запад…

Аньель.

– Твой отец не преклонил колени перед Моратом, – размышляла Хасар, перекинув тяжелую косу через плечо ее вышитой голубой куртки. – Это должно заставить Эравана нервничать достаточно, чтобы увидеть необходимость отправить армию и раздавить его.

Шаол проглотил ком во рту.

– Но Эраван уже разгромил Рафтхол, – сказал он, указывая на столицу на побережье, а затем провел пальцем внутри страны вдоль Айвери. – Он контролирует большую часть реки. Почему бы не отправить ведьм, чтобы их разбить? Почему бы не отправиться прямо по Айвери? Зачем отправлять армию так далеко по побережью, а потом обратно?

– Чтобы очистить дорогу для остальных, – сказала Ирэн, ее губы сжались в тонкую линию. – Вселить как можно больший ужас.

Шаол глубоко вздохнул.

– В Террасен. Эраван хочет, чтобы Террасен знал, что его ждет, что Эраван может тратить время и расходовать силы на уничтожение других земель.

– У Аньеля есть армия? – спросил Сартак, темные глаза принца были спокойны.

Шаол выпрямился, сжав руки в кулаки, словно мог сдержать страх, свернувшийся в животе. Поторопиться – им нужно было спешить.

– Никто не может противостоять десяти тысячам солдат. Можно выдержать осаду, но не бесконечно, и это не подходит для горожан.

Только для немногих, выбранных его отцом.

Повисла тишина, и Шаол знал, что они ждут, пока он заговорит, когда он сам ответит. Он ненавидел каждое слово, которое выходило из его рта.

– Стоит ли это того, чтобы бросить наши войска здесь и идти спасать Аньель?

Потому что они не могли рисковать Айвери, не тогда, когда Рафтхол был у входа. Им нужно будет найти место для приземления и отправиться вглубь страны. Через равнины, над Анаскаульскими горами, через Задубелый лес, к подножью Белоклычьих гор. Дни путешествий верхом – только боги знали, сколько времени понадобится армии.

– Может быть, Аньеля уже не будет к тому времени, когда мы туда доберемся, – сказала Хасар, резкая принцесса с большей, чем обычно, мягкостью. Достаточно, чтобы Шаол сдержался и не сказал им, что именно поэтому они должны были двигаться сейчас. – Если южная половина Адарлана окажется вне досягаемости, тогда мы можем приземлиться возле Меа. – она указала на город на севере королевства. – Близко к границе, и постарайтесь перехватить их.

– Или мы могли бы отправиться прямо в Террасен и отплыть к узкому морю к порогу Оринфа, – размышлял Сартак.

– Мы не знаем, что нас там ждет, – спокойно ответила Несрин, ее невозмутимый голос заполнил комнату. В некотором роде она отличалась от той женщины, которая уехала с Шаолом на южный континент. – Меа может быть захвачен, и Террасен может быть осажден. Дни, которые понадобится нашим разведчикам для полета на север, могут быть жизненно важными – если они вообще вернутся.

Шаол глубоко вздохнул, желая, чтобы его сердце успокоилось. У него не было ни малейшего представления о том, где может быть Дорин, пойдет ли он с Аэлиной в Террасен. Солдаты, которых Несрин и Сартак допрашивали, не знали. Что бы его друг выбрал? Он почти слышал, как Дорин кричал на него, за то что тот колебался, слышал, как он приказывает Шаолу перестать спрашивать, куда он пошел, и поспешить к Аньелю.

– Аньель лежит рядом с Ферианской впадиной, – сказала Хасар, – которая также контролируется Моратом и является еще одним форпостом для Железнозубых и их драконов. Проводя наши войска в глубь страны, мы рискуем не только армией, идущей на Аньель, но и ведьмами за нашими спинами. – она встретила взгляд Шаола, ее лицо было непоколебимым, как ее слова. – Спасать ли нам город?

– Это его дом, – тихо сказала Ирэн, но не слабо, ее голос не опустился ни на дюйм, даже в присутствии королевской семьи. – Я считаю, что это веская причина того, что нам нужно защитить его.

Шаол молча сжал ее руку. Дорин сказал бы то же самое.

Сартак снова изучил карту.

– Айвери разделяется возле Аньеля, – пробормотал он, проводя пальцем по ней. – Она поворачивает на юг к Серебряному озеру и Аньелю, а другая ветка идет на север, мимо Ферианской впадины, огибая Руннские горы и до границы самого Террасена.

– Я могу читать карты, брат, – прорычала Хасар.

Сартак проигнорировал ее, снова взглянув на Шаола. Внутри них зажглась искра.

– Мы обойдем Айвери до Аньеля. Войдем внутрь страны. И когда обезопасим город, начнем кампанию на север, вдоль Айвери.

Несрин оттолкнулась от стены, чтобы подойти к принцу.

– В Ферианскую впадину? Тогда мы столкнемся с ведьмами.

Сартак слегка улыбнулся.

– Тогда хорошо, что у нас есть ракины.

Хасар наклонилась над картой.

– Если мы захватим Ферианскую впадину, тогда мы, возможно, пройдем внутрь Терассена. – она покачала головой. – Но что насчет армады?

– Они ждут, чтобы перехватить флот Кашина, – сказал Сартак. – Мы возьмем солдат, дарганскую кавалерию, ракинов, и они дождуться прибытия всей армии и скажут им, чтобы встретили нас здесь.

Надежда зашевелилась в груди Шаола.

– Но мы все еще остаемся позади, по крайней мере на неделю за армией, идущей на Аньель, – сказала Несрин.

Действительно – они никогда не догонят их вовремя. Любая задержка может стоить бессчетных жизней.

– Их нужно предупредить, – сказал Шаол. – Аньель нужно предупредить и дать им время подготовиться.

Сартак кивнул.

– Я могу быть там через несколько дней.

– Нет, – сказал Шаол, и Ирэн подняла бровь. – Если вы можете одолжить мне ракина и всадника, я пойду сам. Оставайтесь здесь, и готовьте ракинов к полету. Завтра, если это возможно. Максимум день или два. – он сделал знак Хасар. – Пришвартуйте корабли и ведите войска вглубь страны, так быстро, как они могут идти.

В глазах Ирэн было беспокойство, она хорошо понимала, с кем он столкнется в Аньеле. Возвращение домой, о котором он никогда не думал, определенно не в таких условиях.

– Я пойду с тобой, – сказала его жена.

Он снова сжал ее руку, как бы говоря, я нисколько не удивлен, услышав это.

Ирэн сжала в ответ.

Сартак и Хасар кивнули, а Несрин открыла рот, словно она хотела возразить, но тоже кивнула.

Они уйдут сегодня, под покровом темноты. Поиски Дорина снова придеться отложить. Ирэн жевала губы, думая, что сказать другим целителям.

Он молился, чтобы они были достаточно быстрыми, молился, чтобы он смог придумать, что, черт возьми, сказать отцу, нарушив клятву и после всего, что между ними было. И более того, что он скажет своей матери, и не такому молодому брату, которого он оставил, когда он выбрал Дорина вместо своего титула.

Шаол отдал Ирэн титул, причитающийся ей, женившись на нем: леди Вэстфол.

Он задавался вопросом, сможет ли он справится с титулом «Лорд». Если бы это вообще имело значение, учитывая то, что нависло над городом на Серебряном озере.

Если это будет важно, когда они не смогут прибыть во время.

Сартак положил руку на рукоять меча.

– Держи оборону так долго, как сможешь, лорд Вэстфол. Ракины будут за день или около того позади вас, пехотинцы за неделю.

Шаол пожал руку Сартаку, затем Хасар.

– Спасибо.

Губы Хасар изогнулись в полуулыбке.

– Скажешь спасибо, если мы сохраним твой город.

Глава 12

Все. Она бы все отдала ради этого и все бы сделала.

Аэлина лежала в темноте, железная плита была словно беззвездная ночь над головой.

Она проснулась здесь. Находилась здесь… долгое время.

Достаточно долго, чтобы успокоиться. Не волноваться.

Возможно, все это было напрасно. Королева, которая была обещана.

Обещана, чтобы умереть, сдаться, чтобы выполнить долг древней принцессы. Чтобы спасти этот мир.

Она не сможет этого сделать. Она потерпит неудачу, даже если переживет Маэву.

Пережить, чтобы почувствовать себя в роли королевы. Если бы это было реально.

Противостоять Эравану было маловероятно. Так же, как и противостоять Маэве…

Тихие слезы текли под маской.

Это не имело значения. Она не уйдет отсюда. Из этого ящика.

Она никогда больше не почувствует маслянистую теплоту солнца на волосах или поцелуй морского бриза на щеках.

Она не могла перестать плакать, неустанно и беспощадно. Как будто какая-то плотина распахнулась внутри нее, как только она увидела, как кровь течет по лицу Маэвы.

Ей было все равно, видел ли Каирн слезы, ощущал ли их запах.

Пусть он ломает ее, пока не разобьет на осколки. Пусть он делает это снова и снова.

Она не сражалась. Не могла драться.

Дверь со стоном открылась и закрылась. Стальные шаги приближались.

Затем последовал удар по крышке гроба.

– Как тебе еще несколько дней здесь?

Она пожелала, чтобы вокруг нее была темнота.

Каирн приказал Фенрису облегчиться и вернуться. Тишина заполняла комнату.

Затем слабый скрежет. В верхней части ящика. Как будто Каирн скреб по нему кинжалом.

– Я думал, как отплатить тебе, когда я выпущу тебя.

Аэлина отгородилась от его слов. Ничего, кроме пристального взгляда в темноту.

Она так устала. Так устала.

Для Террасена она с радостью сделает это. Все это. За Террасен, она заслужила эту цену.

Она попыталась сделать все правильно. Попробовала и провалилась.

И она была такой, такой уставшей.

 «Огненное сердце».

Слова, сказанные шепотом, всплыли сквозь вечную ночь, мерцание звука и света.

«Огненное сердце.»

Голос женщины был мягким, любящим. Голос ее матери.

Аэлина отвернулась. Даже это движение было больше, чем она могла вынести.

«Огненное сердце, почему ты плачешь?».

Аэлина не могла ответить.

«Огненное сердце».

Слова были словно мягкая кисть на щеке.

«Огненное сердце, почему ты плачешь?».

И издалека, глубоко внутри нее, Аэлина прошептала этому лучу памяти.

«Потому что я заблудилась. И я не знаю дороги».

Каирн все еще говорил. Он все еще царапал кинжалом по крышке гроба.

Но Аэлина не слышала его, увидев женщину, лежащую рядом с ней. Зеркало – или отражение ее лица через несколько лет. Должна ли она так долго жить?

Одолженное время. Каждый момент был заимствован.

Эвалина Ашерир нежно погладила ее по щеке. Через маску.

Аэлина могла поклясться, что почувствовала прикосновение к коже.

Ее мама сказала:

«Ты очень храбрая. Ты была храброй слишком долго».

Аэлина не могла остановить тихий всхлип, рвущийся из ее горла.

«Но ты должна быть храброй немного дольше, мое Огненное Сердце.»

Она почувствовала прикосновение матери.

 «Ты должна быть храброй немного дольше, и помни… – ее мать прикоснулась невидимой рукой к сердцу Аэлины. – Именно вера в это важна. Независимо от того, где ты находишься, независимо от того, как далеко, она приведет тебя домой».

Аэлина успела поднять руку к груди, чтобы коснуться пальцев матери. Но ее пальцы коснулись только тонкой ткани и железа.

Но Эвалина Ашерир внимательно смотрела на Аэлину, ее взгляд из мягкого стал сильным и блестел, как свежая сталь.

– Вера в это важна, Аэлина.

Пальцы Аэлины впились ей в грудь, когда она пробормотала «вера в это».

Эвалина кивнула.

Опасные угрозы Каирна танцевали сквозь гроб, его нож царапал и царапал.

Лицо Эвалины не дрогнуло.

«Ты моя дочь. Ты родилась от двух могучих родословных. Эта сила течет в тебе. Живет в тебе».

Лицо Эвалины вспыхнуло от ярости женщин, которые были перед ней, вплоть до Королевы Фэйри, чьи глаза у них были.

«Ты не уступишь».

Затем она исчезла, как роса под утренним солнцем.

Но слова остались.

Вспыхнули в Аэлине словно зажженные угольки.

«Ты не уступишь».

Каирн скреб кинжалом по металлу прямо над ее головой.

– Когда на этот раз я буду резать тебя, сука, я собираюсь…

Аэлина ударила рукой по крышке.

Каирн остановился.

Аэлина снова ударила кулаком в крышку. Снова.

«Ты не уступишь.»

Снова.

«Ты не уступишь.»

Снова. Снова.

Пока она не почувствовала себя живой, пока на ее лице не капнула кровь, смывая слезы, пока каждый удар кулаком в железо не превратился в боевой клич.

Ты не уступишь.

Ты не уступишь.

Ты не уступишь.

Ярость поднялась в ней, жгучая и ревущая, и она полностью отдалась ей. Совсем рядом упало дерево. Как будто кто-то пошатнулся. Затем крик.

Аэлина била кулаком по металлу, словно песня, пульсирующей и вздымающейся приливной волны, мчащейся к берегу.

– Принеси мне глориэлу!

Слова ничего не значили. Он был ничем. Всегда был ничем.

Снова и снова она стучала по крышке. Снова и снова эта песня огня и тьмы вспыхивала через нее, из нее, в мир.

«Ты не уступишь».

Что-то зашипело и затрещало поблизости, и дым повалил сквозь крышку.

Но Аэлина продолжала бить. Держась, пока дым не задушил ее, пока этот сладкий запах не унес ее.

И когда она проснулась на алтаре, она увидела, что она сделала с железным гробом.

Верх крышки был деформирован. Выделялся огромный горб, словно металл был тонким.

Как будто она была близка к цели.

…

Рован застыл на темном холме, с которого было видно спящее царство.

Остальные были уже на полпути вниз по склону, вели лошадей по высушенному холму, который проведет их через границу Аккадии, к засушливым равнинам внизу.

Его рука отпустила поводья жеребца.

Он должен был это предвидеть.

Он просмотрел на звездное небо, на дремлющие земли за ним, на Лорда Севера над ним.

Что-то ударило его в сердце. Оборвалось и взревело снова.

Снова и снова, как будто молот бил по наковальне.

Другие бежали к нему.

Эта бушующая, огненная песня прозвучала ближе. Через него.

Через связь мэйтов. Через его душу.

Рев ярости и неповиновения.

Откуда-то снизу, Лоркан выдохнул:

– Рован.

Это было невозможно, совершенно невозможно, и все же…

– Север, – сказал Гавриэль, повернув своего мерина. – Волна пришла с севера.

От Доранеллы.

Маяк среди ночи. Сила, всколыхнувшая мир, как это было в Заливе Черепов.

Она была наполнена звуком, огнем и светом. Как будто она кричала, снова и снова: я жива, я жива, я жива.

А потом тишина. Как будто ее отрезали.

Погасили.

Он отказывался думать почему. Связь мэйтов осталась. Напряжённая до предела, но осталась.

Поэтому он послал по ней слова, с такой же надеждой и яростью и безграничной любовью, с какой он почувствовал ее. Я найду тебя.

Ответа не было. Ничего, кроме жужжащей тьмы, и Лорда Севера, сверкающего высоко, указывая на север. На нее.

Он увидел, что его спутники ждут приказаний.

Он открыл рот, чтобы озвучить их, но остановился. Передумал.

– Нам нужно отвлечь Маэву от Аэлины. – его голос прогрохотал над сонным жужжанием насекомых в травах. – Достаточно надолго, чтобы проникнуть в Доранеллу.

Ибо даже с тремя из них их может быть недостаточно, чтобы взять Маэву.

– Если она услышит, что мы приближаемся, – возразил Лоркан, – Маэва снова спрячет Аэлину, а не встретится с нами. Она не такая глупая.

Но Рован посмотрел на Элиду, леди Перранта широко открыла глаза.

– Я знаю, – сказал он, обдумывая свой план, такой же холодный и безжалостный, как сила в его жилах. – Тогда мы вытащим Маэву другой приманкой.

Глава 13

Паук сказал правду.

Прячась среди ледяных камней зубчатого горного пика, Манона и Тринадцать смотрели в небольшой проход.

В лагерь краснокрылых ведьм, место, подтвержденное Тенями всего час назад.

Манона оглянулась через плечо туда, где Дорин был почти невидим в снегу, а паук стоял в ее простой человеческой форме рядом с ним.

Бездонные глаза существа встретились с ее, сияя торжеством.

Хорошо. Сейрин, или как она там себя называла, могла остаться в живых. Куда это приведет их, она увидит. Ужасы, которые паук упомянул в Морате

Потом.

Манона просмотрела на темное синее небо. Никто из них не спросил, куда Манона улетела на Аброхасе несколько часов назад. И ни одна из ее Тринадцати теперь не спросила, куда она ушла, когда они следили за лагерем своих старых врагов.

– Семьдесят пять, которых мы можем видеть, – пробормотала Астерина, глядя на оживленный лагерь. – Что, черт возьми, они здесь делают?

Манона не знала. Тени не смогли ничего сказать.

Палатки окружали небольшие костры, и каждые несколько мгновений фигуры улетали и прибывали на метлах. Ее сердце гремело в груди.

Крошанки. Другая половина ее наследия.

– Мы двинемся по твоей команде, – сказала Соррель, осторожно подталкивая.

Манона вздрогнула, желая, чтобы снежный ветер помог ей быть холодной, непоколебимой во время нападения. И после этого.

– Никаких когтей или зубов, – приказала Манона Тринадцати. Затем она снова посмотрела через плечо на короля и паука. – Вы можете остаться здесь, если хотите.

Дорин одарил ее ленивой улыбкой.

– И пропустить все веселье? – тем не менее она заметила блеск в его глазах – понимание, которое, возможно, только он мог понять. То, что она собиралась противостоять не врагу, а, возможно, людям. Он слабо кивнул. – Мы все идем.

Манона только кивнула и встала. Тринадцать стояли рядом с ней.

Через несколько минут раздались крики.

Но Манона держала руки в воздухе, когда Аброхас приземлился на краю лагеря Крошанок, Тринадцать и их драконы позади нее, Веста, несущая как Дорина, так и паука.

Копья и стрелы и мечи были направлены на них.

Темноволосая ведьма прошла мимо вооруженной линии фронта, с тонким лезвием в руке, смотря на Манону.

Крошанки. Ее люди.

Теперь – сейчас самое время сказать речь, которую она запланировала. Чтобы освободить те слова, которые она держала в себе.

Астерина молча повернулась к ней.

Но губы Маноны не двигались.

Темноволосая не спускала своих карих глаз с Маноны. Над одним плечом блестел полированный деревянный посох. Не посох – метла. За красным плащом ведьмы мерцали золотые веточки.

Высокий титул, только он позволяет носить такие тонкие крепления. Большинство Крошанок использовали более простые металлы, самые бедные просто веревки.

– Какие интересные замены твоих железных метел, – сказала Крошанка. Остальные были такими же каменными, как и Тринадцать. Ведьма взглянула на то место, где Дорин сидел на верху с Вестой, вероятно, следя за всем. – И интересная компания, с которой ты прилетела. – уголки губ ведьмы слегка скривились. – До тех пор, пока вам не станет жаль делиться, Железнозубые.

Из груди Астерины вырвался рык.

Но ведьма узнала ее – или, по крайней мере, откуда она. Крошанка принюхалась к паутине. Глаза ее закрылись.

– Действительно интересная компания.

– Мы не навредим вам, – наконец сказала Манона.

Ведьма фыркнула.

– Никаких угроз от Белого Демона?

Значит, она знала. Кто была Манона, кем они были.

– Или слухи верны? Что ты поругалась с бабушкой? – ведьма нагло осматривала Манону с головы до ног. Более смелый взгляд, чем Манона обычно позволяла ее врагам. – Слухи также утверждают, что ты была убита от ее руки, но ты здесь. Здорова и снова охотишься на нас. Возможно, слухи о твоем побеге тоже не верны.

– Она отделилась от бабушки, – сказал Дорин, сползая с дракона Весты и направившись к Аброхасу. Крошанки напряглись, но не двинулись в атаку. – Я вытащил ее из моря несколько месяцев назад, когда она лежала на пороге Смерти. Видел железные осколки, которые мои друзья удалили из ее живота.

Темные брови Крошанки поднялись, увидев прекрасного, хорошо говорившего мужчину. Возможно, заметив силу, которая исходила от него, – и ключи, которые он носил.

– А кто, собственно, ты?

Дорин одарил ведьму одной из очаровательнейших улыбок и поклонился.

– Дорин Хавильярд, к вашим услугам.

– Король, – пробормотала одна из крошанок около дракона.

Дорин подмигнул.

– Да, это тоже я.

Однако глава ковена посмотрела сначала на него, потом на Манону. На паука.

– Похоже, это кое-что объясняет».

Рука Маноны схватила Рассекатель Ветра на спине.

Но Дорин сказал:

– Мы ищем вас уже два месяца. – крошанки снова напряглись. – Не для насилия или развлечений, – уточнил он, слова сладко текли из его рта. – Мы могли бы обсудить разногласия между нашими народами.

Крошанки двинулись, сапоги хрустнули в ледяном снегу.

Лидер ковена спросила:

– Между Адарланом и нами, или между Железнозубыми и нашими людьми?

Манона, наконец, соскользнула с Аброхаса, и с тревогой посмотрела на их сверкающее оружие.

– Все мы, – сказала Манона твердо. Она кивнула на драконов. – Они не причинят вам вреда. – если она не прикажет им. Тогда головы Крошанок будут оторваны от их тел, прежде чем они смогут достать свои мечи. – Вы можете сдаться.

Одна из крошанок рассмеялась.

– Ты думаешь мы дураки, чтобы доверять тебе? Думаю, нет.

Лидер ковена бросила свирепый взгляд на темноволосую стражницу, которая говорила, симпатичная, полноватая ведьма. Ведьма пожала плечами, вздыхая.

Лидер ковена повернулась к Маноне.

– Мы будем стоять здесь, как нам и приказано.

– Кем?

Дорин осмотрел их ряды.

Теперь настало время Маноны сказать, кто она, кем она была. Объявить, почему она действительно пришла.

Лидер ковена указала вглубь лагеря

– Ей. Копирование материала СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО. Стеклянный трон // Двор шипов и роз © 2016–2018 Переводчики: Алёна Рутова, Саша Тарасова, Наталья Ерина, Алианна Диккерсон, Ирина Бейн, Аллочка Потанина, Анна Емелькина; Редакторы: Алианна Диккерсон, Аня Азарова, Наталья Ерина, Liana O`neil; Специально для группы vk.com/throneofglass

…

Даже издалека Дорин восхищался метлами, на которых Крошанки сидели верхом, взмывая в небо. Но теперь, окруженный ими… Не мифы. А воины. Они слишком сильно хотели покончить с ними.

Кровавые накидки были повсюду, резко выделяясь на снегу и на фоне серых вершин. Здесь были молодые и красивые ведьмы, было столько же ведьм среднего возраста и были даже пожилые ведьмы. Сколько им было лет раз они так высохли, Дорин не знал… Он не сомневался, что они могут убить его с легкостью.

Лидер ковена указала на аккуратные ряды палаток, и собравшиеся воины расступились, стена из метел и оружия сияла в умирающем свете.

– Итак, – сказал старый голос, когда ряды отступили, чтобы показать того, на кого указала Крошанка. Еще не сморщенная от возраста, но с белыми волосами. Ее голубые глаза, однако, были ясны как горное озеро. – Охотники теперь охотятся.

Древняя ведьма остановилась у края своих воинов, глядя на Манону. На лице ведьмы была доброта, заметил Дорин – и мудрость. И что-то, напоминавшее печаль. Это не помешало ему положить руку на рукоять Дамариса, как будто он небрежно отдыхал.

– Мы искали вас, чтобы поговорить. – холодный, спокойный голос Маноны раздался над скалами. – Мы имеем в виду, что не навредим вам.

Дамарис согрелся от правды в ее словах.

– На этот раз, – пробормотала каштановолосая ведьма, которая говорила раньше. Лидер ее ковена предупредил ее.

– Кто ты на самом деле? – вместо ответа Манона спросила старуху. – Ты лидер этого ковена?

– Я Гленнис. Моя семья служила Крошанской королевской семье, задолго до того, как город пал. – глаза древней ведьмы наткнулись на полосу красной ткани, связывающую косы Маноны. – Тогда Рианнон тебя нашла.

Дорин слышал, когда Манона объявила Тринадцати правду о своем наследии, и ее бабушка попросила ее убить в Омеге.

Манона держала подбородок, даже когда ее золотые глаза вспыхнули.

– Рианнон не выбралась из Ферианской впадины.

– Сука, – прорычала ведьма, другие повторили.

Манона проигнорировала это и спросила древнею Крошанку:

– Знала? Ты знала ее?

Ведьмы замолчали.

Старуха склонила голову, и эта печаль снова наполнила ее глаза. Дорину не нужно было почувствовать теплоту Дамариса, чтобы узнать, что ее следующие слова были правдой.

– Я была ее прабабушкой. – даже ветер успокоился. – Как и твоей.

Глава 14

Крошанки отступили, по приказу так называемой прабабушки Маноны. Гленнис.

Она спросила, как, какая у нее родословная, но Гленнис лишь подозвала Манону следовать за ней в лагерь.

По крайней мере, две дюжины других ведьм позаботились о ямах с огнем, разбросанных среди белых палаток, все они останавливали свою различную работу, когда Манона проходила мимо. Она никогда не видела, как Крошанки занимались своими домашними делами, но вот они: некоторые заботились о кострах, некоторые тащили ведра воды, некоторые следили за тяжелыми котлами того, что пахло тушеным горным козлом, приправленным сушеными травами.

Слова не звучали в ее голове, когда она проходила мимо рядов ощетинившихся Крошанок.

Тринадцать тоже не пытались говорить. Но Дорин делал это.

Король шагал рядом с ней, его тело было стеной твердого тепла, он тихо спросил:

– Ты знала, что у тебя есть родственники среди живых Крошанок?

—Нет. – ее бабушка не упоминала об этом в своих последних насмешках.

Манона усомнилась, что этот лагерь был постоянным местом Крошанок. Они были бы глупы, если бы открыли это ей. Тем не менее, Сейрин каким-то образом обнаружила их.

Возможно, отследив запах Маноны, его части, которая указывала на родство с Крошанками.

…

Паук теперь шел между Астериной и Соррель, а Дорин все еще не показывал никакого напряжения, держа её частично связанной, хотя держал руку на рукояти меча.

Манона бросила на него острый взгляд.

– Как ты будешь вести игру? – пробормотал Дорин. – Ты хочешь, чтобы я молчал или был рядом с тобой?