Текст книги "Любовник на все времена"

Автор книги: Сара Линдсей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

– О, вы обе очень даже неплохо смотритесь, – вдруг раздался голос подошедшей Изабеллы. Теперь в гостиной остались они с Брайдой, а Джеймс и Оливия незаметно выскользнули.

– Чудо, а не ребенок, – смущенно пробормотала Диана. – Она даже нисколько не противилась, когда Оливия передала ее мне.

Изабелла звонко рассмеялась:

– Да-а, но только до тех пор, пока кто-то держит ее на руках и забавляет. Боюсь, наш папа ее вконец избалует и испортит. Едва она начинает звать его, как он рысцой бежит к ней.

– Брайде повезло, у нее такой заботливый отец.

– Да-a, он обожает нашу дочурку. В это трудно поверить, но до недавних пор Джеймс не хотел иметь детей. Любой ребенок – это маленькое чудо, а Брида – это нечто невероятное. Нам с Джеймсом так повезло, что порой мы сами удивляемся выпавшему на нашу долю счастью. – Голос Изабеллы задрожал, и она ласково погладила малышку.

– А почему он был так настроен против детей? – спросила Диана, неохотно расставаясь с девочкой.

Изабелла ловко подхватила дочь и привычно прижалась губами к ее лобику.

– Хотите верьте, хотите нет, но на свете нет более приятного запаха, чем запах вашего ребенка, – прошептала она. – Что касается Джеймса. М-да, у него было нелегкое, пожалуй, даже несчастливое детство. Его воспитывал дед, который вбил в голову несчастного Джеймса, что его главная заслуга заключается в том, что он наследник древнего рода. Со временем Джеймс так возненавидел его, что решил отомстить. Правда, весьма своеобразно – прервать род на самом себе.

Изабелла грустно вздохнула.

– Он убедил самого себя, что ни за что не будет иметь детей. Об этом он рассказал мне. Но я тут же подумала, что под этой весьма странной и даже надуманной причиной должна скрываться более глубокая, подлинная. Я оказалась права. Как выяснилось, мать Джеймса умерла во время родов, и он, боясь за мою жизнь, не хотел иметь детей.

– Как это все ужасно! – сочувственно заметила Диана.

– Еще бы, – согласилась Изабелла. – У каждого из нас есть свои скелеты в шкафу. Прошлое никого не отпускает легко, оно заставляет нас мучиться и страдать в настоящем. Мой муж любил меня, и эта любовь дала ему силы победить тех демонов, которые поселились в его душе, но мы стояли на самом краю и могли все потерять. Выслушайте мой совет: не позвольте вашему прошлому погубить ваше будущее. – Изабелла печально улыбнулась, но тут же озабоченно воскликнула: – Боже, нашему маленькому чуду нужно срочно сменить пеленки. Простите меня, я оставлю вас буквально на одну минуту. Только отнесу дочь в детскую.

– Разумеется, а я тем временем соберусь с мыслями. Признаюсь, они у меня сейчас в некотором беспорядке. Несколько минут наедине пойдут мне только на пользу.

Изабелла замялась у дверей. Скользнув глазами по настенным часам, она произнесла довольно странные слова:

– Я сделала все, что могла. Надеюсь, вы сообразите, что к чему.

С загадочным видом она вышла из гостиной. Диана осталась одна, но вскоре ею овладело ощущение, что на нее кто-то пристально смотрит.

Глава 16

«Мне просто не терпится поделиться своим счастьем, дорогая сестрица. Ты намного красивее меня, поэтому я уверена, что в следующем году тебя поджидает точно такое же счастье. Ты терпеливо разделяла со мной все мои горести, теперь пришел черед разделить радость. О, Люси, мне кажется, еще немного, и мое сердце лопнет от переполняющего меня счастья».

Из письма Элизабет Фотергилл к своей сестре Люсинде Фотергилл.

– Вы совсем неважно выглядите, сэр, – произнес дворецкий, принимая шляпу и перчатки от Генри. – Может, вам подать мое обычное лекарство?

– А вот и ты, Хэл. Очень хорошо! – В вестибюль быстро вошел Джеймс. – Ступайте, Макгоуэн! Отраву, которую вы ему предлагаете, он успеет выпить в другой раз.

– Где же твое хваленое человеколюбие? Где твое сострадание к ближнему? – пробурчал Генри, глядя вслед дворецкому.

– М-да, – Джеймс окинул его взглядом с головы до ног, – Макгоуэн, как всегда, проницателен и добр. У тебя такой вид, как будто ты только что вернулся из преисподней. Что с тобой?

– Плохо спал, – буркнул Генри.

Ему снилась Диана, но совсем маленькой девочкой. С волосами цвета меди она выглядела настоящим сорванцом. Они вдвоем стояли перед входом в лабиринт. Генри встал перед ней на колени, чтобы взглянуть ей прямо в глаза, но она улыбнулась и, словно танцуя, быстрыми шагами скрылась за живой изгородью лабиринта. Он бросился следом за ней в лабиринт, прислушиваясь к ее смеху. Но ему никак не удавалось догнать ее, она, невидимая и недосягаемая, все время бежала где-то впереди.

Вдруг без всякого предупреждения ее смех превратился в плач. Он, словно безумный, устремился на звуки рыданий, но, как ему казалось, лишь бестолково метался по лабиринту. В конце концов, совершенно измучившись, он замедлил шаги и вдруг увидел прореху в живой изгороди лабиринта, в самом низу. Небольшой проем, в который мог пролезть только ребенок. Если бы он не несся сломя голову или хотя бы немного раскинул мозгами, то, конечно, заметил бы эту лазейку намного раньше.

Упав на колени, он кое-как протиснулся внутрь. В этой норе сидела Диана, но она больше не была девочкой, она стала взрослой. Генри облегченно вздохнул, наконец-то он нашел ее, и одновременно ему стало страшно. Кусты со всех сторон обступили повзрослевшую Диану, она попала в ловушку. Она смотрела на него с упреком, полными слез глазами, ему стало жаль ее до глубины души.

– Не бойся, Ди, я выведу тебя отсюда, – бодрым голосом закричал он и, как одержимый, принялся ломать ветки, пытаясь сделать проход. Но через какое-то время вдруг понял, что больше не слышит ее плача. Обернувшись, Генри вдруг с ужасом обнаружил, что Дианы больше с ним нет, что она исчезла. Им овладело странное и страшное ощущение, что он потерял ее навсегда, он закричал от ужаса и… проснулся. Весь в холодном поту, с замершим от страха сердцем. Еще долго он никак не мог прийти в себя.

– Ты плохо спал? – Джеймс едва не задохнулся от возмущения. – Посмотрим, что ты скажешь, когда станешь отцом. У Брайды резались зубы, так она кричала ночи напролет. Эти стены словно бумажные для легких моей дочери.

– Неужели ты хочешь сказать, что лежал в соседней комнате и прислушивался к тому, как надрывается от крика твоя дочь?

Джеймс нахмурился:

– Нет. Если бы твоя дочь звала тебя, разве ты остался бы безучастным? Ее няня клянется, что Брида почти не кричит, когда находится у меня на руках.

Генри улыбнулся про себя: няня скажет что угодно, лишь бы избавиться хотя бы на время от кричащего в течение многих ночей кошмара, но вслух сказал совсем другое:

– Надеюсь, Иззи не слишком устала. Сегодня мне необходима ее помощь – вся ее хитрость и изворотливость.

Джеймс лукаво улыбнулся:

– Мне кажется, что по этому поводу тебе не стоит тревожиться. У нее и Ливви такой уверенный и вместе с тем таинственный вид: они явно что-то затеяли. Сейчас Иззи в детской помогает укладывать Брайду. А Ливви хочет кое-что рассказать мне по секрету в библиотеке. Ступай в гостиную, мы скоро к тебе присоединимся.

Генри, не говоря ни слова, направился туда. Он не стал стучаться, так как был уверен, что там никого нет. Он прошел чуть ли не половину гостиной, прежде чем заметил девушку, сидевшую на софе спиной к нему. Несмотря на это, он сразу узнал ее.

Замерев на месте, он потер глаза. А что, если его сон продолжается? Нет, все-таки следовало выпить один из тех ужасно крепких коктейлей, которыми его угощал Макгоуэн. Генри осторожно шагнул к девушке.

Она вдруг шевельнулась и обернулась в его сторону. Да, это была Диана. Она вскрикнула и, подпрыгнув словно ужаленная, вскочила с софы.

– Генри?! Что ты здесь делаешь?

Он не успел ничего ответить, как за его спиной раздались два голоса, прозвучавшие почти одновременно. В проеме дверей стояли Изабелла и Оливия:

– Он здесь по нашей просьбе.

– Он ничего не знал о наших планах, – добавила Оливия.

– Диана, я отослала ваш экипаж домой, а заодно просила передать, что вы останетесь у нас обедать, – сказала Изабелла.

– Не слишком ли много вы берете на себя? – огрызнулась Диана. – В таком случае я дойду до дома пешком.

– Но не сейчас. Сейчас вы должны поговорить друг с другом. – Изабелла протянула руку, в которой были ключи. – Дайте нам знать, как только вы придете к какому-нибудь соглашению.

С этими словами Изабелла отступила за порог, увлекая следом за собой Оливию. Щелкнул дверной замок. Не было никакого сомнения, что их закрыли.

– Они сошли с ума! – воскликнула Диана.

– Бесспорно.

Диана подошла к дверям и подергала за ручку. Дверь не поддалась.

– Во всяком случае, очень хорошо, что в это дело вмешались мои сестры. А то я уже подумывал о том, чтобы похитить тебя.

Диана, безуспешно стучавшая кулаком по двери, изумленно оглянулась на него.

– Мне не до шуток. Вели немедленно открыть дверь.

– Мне тоже. Но скажу тебе честно, за всю мою жизнь мне ни разу не удалось заставить поступать моих сестер так, как мне того хотелось. Они откроют двери тогда, когда сочтут это нужным. А пока… – Генри осторожно взял ее руку, сжатую в кулак, и опустил вниз. – А пока, может, ты выслушаешь меня? Дай мне такую возможность, ведь ни о чем больше я тебя не прошу.

Диана молча прошла назад к софе и села. Всем своим видом она выражала крайнее недовольство. Было совершенно ясно: она нисколько ему не верит и считает, будто он в заговоре со своими сестрами. Генри понимал, что его положение хуже некуда, но отступать не собирался.

Он незаметно защелкнул дверную задвижку на тот случай, если его сестры поторопятся со своим решением выпустить их. Затем повернулся, подошел к Диане и встал перед ней. Он держался крайне осторожно, понимая, одно поспешное, неверное движение способно все испортить. Положение осложнялось тем, что он сгорал от желания, которое туманило его голову. Надо было добиться от нее ответного чувства, проявления любви, а сейчас ему больше всего хотелось наброситься на нее и овладеть ею так, как это делают похотливые животные.

Откашлявшись, чтобы немного прийти в себя, он отвел руки назад, сжав одной ладонью другую.

– В последний раз, когда мы с тобой были наедине, ты запретила мне задавать этот вопрос. Возможно, самый важный вопрос для нас обоих. Сегодня ничто меня не остановит.

– Пожалуйста, не надо.

Генри отрицательно замотал головой:

– На этот раз ты меня не разжалобишь. Я его задам во что бы то ни стало.

– Ну, задавай, раз хочешь. Ничего нового я все равно не услышу.

Диана вошла в свою роль, отгородившись упрямством и нежеланием выслушивать то, что, как она думала, он собирался ей сообщить. Призвав на помощь выдержку и спокойствие, Генри приступил к делу:

– Если ты знаешь, о чем я хочу тебе сказать, тогда предлагаю начать разговор первой. Перечисли мне все причины, которые, по твоему мнению, мешают нам быть вместе. Будь спокойна, на каждую названную тобой причину я назову довод, почему мы с тобой должны быть вместе. Начнем и посмотрим, кто из нас назовет больше доводов.

– Ты говоришь это серьезно?

– Совершенно серьезно, – с важным видом ответил Генри. – Неужели ты считаешь, что я все это затеял для того, чтобы рассмешить тебя. Итак, переходим к первой причине. Назови ее.

Диана скрестила руки на груди. Он полагал, что она начнет спорить, пытаясь увильнуть от предложенной им игры, однако вместо этого она указала одну причину:

– Ты нахальный тип.

– Опять о том же? Ладно. Ты недооцениваешь свое благотворное влияние на меня. Не буду утверждать, что я совершенно избавился от своих дурных наклонностей, но ты должна признать, что по отношению к одной женщине я веду себя куда менее нахально, чем к другим. Я стал более серьезным, ведь речь идет о моем счастье. Ты займешься моим воспитанием, а я твоим. Мне хочется пробудить в тебе необузданность желания, которое в тебе скрывается. Ты никогда не будешь счастлива с холодным, как рыба, мужчиной.

Диана не возмутилась, а вся зарделась от смущения. Обрадованный, Генри прошептал:

– Боже, как мне сейчас хочется тебя поцеловать.

– Это не повод.

Говоря о поцелуе, он вовсе не думал об этом, как о поводе, но ее замечание заставило его воспользоваться удобным моментом.

– Напротив, это очень хороший повод быть с тобой вместе. Я могу назвать тысячу разных вещей, которые мне хотелось бы сделать с тобой. И вот теперь у нас с тобой есть тысяча причин быть вместе…

– Для брака одного желания и твоих причуд недостаточно.

– Согласен. Но разве это не хорошая отправная точка для развития дальнейших отношений. – Генри присел рядом с ней. Диана поморщилась и отодвинулась как можно дальше от него.

Генри улыбнулся:

– Ди, неужели ты полагаешь, что расстояние между нами с фут величиной спасет тебя?

Прежде чем она успела ответить, он обнял ее за талию и прижал к спинке софы. Она испуганно вскрикнула, но в ее голосе не было слышно неподдельного страха, и Генри даже стало любопытно, какие еще звуки она может издавать.

Нет, черт побери, ему следовало немного умерить свой пыл. Генри обхватил Диану за плечи и прижал к себе. Его сердце билось гулко и сильно, и через несколько мгновений он ощутил, как напряжение, сковавшее тело Дианы, понемногу проходит. Еще несколько мгновений, и она мягко прижалась к нему.

– Мне нравится, когда ты рядом со мной, – прошептал он ей на ухо. – Я согласен с тобой: желать друг друга – это недостаточно для полного счастья, но согласись, нас с тобой связывает не только плотское влечение, разве не так? Признаюсь тебе, Ди, что целыми днями я только и делаю, что думаю о тебе, особенно если замечу что-нибудь напоминающее о тебе. И в эти минуты нет на свете человека счастливее меня. Эти воспоминания поддерживают меня до того момента, когда я опять вижу тебя, живую, настоящую из плоти и крови. Я не могу представить мою жизнь без тебя, без разговоров с тобой, без мыслей о тебе, где ты сейчас и что делаешь…

– Но ведь у тебя так много друзей-приятелей. Не может ли быть так, что тебе просто нравится мое общество, или я просто тебя забавляю. – Диана нагнула голову так, чтобы взглянуть ему прямо в лицо. – Неужели ты женишься ради дружбы, какой бы приятной она ни была?

– Если между людьми нет дружбы, то вряд ли их отношения когда-нибудь перерастут в любовь. С другой стороны, одной дружбы для брака мало. А мне особенно.

Генри ласково обнял ее лицо руками и посмотрел ей прямо в глаза. Он мог бы вот так глядеть и глядеть на нее часами, любоваться всеми оттенками этих удивительных глаз, карих и одновременно зеленоватых, их переливами, в которых отражались все изменения ее настроения. Но сейчас ему хотелось одного – увидеть в ее глазах любовь. Он надеялся, что его искренность и горячность пробудят ее.

– Послушай меня, Диана, и поверь каждому моему слову. Я хочу жениться на тебе, не потому что схожу с ума от желания. И не потому что мне будет и через полвека нравиться общаться с тобой за утренним чаем. Я хочу жениться на вас, моя дорогая мисс Мерриуэзер, потому что я люблю вас.

Лицо Дианы засияло от выражения неподдельной радости, ее чудесные глаза лучились от счастья.

– Я люблю тебя, – повторил он. – А ты ничего не хочешь мне сказать?

В гостиной стало так тихо, что можно было расслышать стук собственного сердца.

– Ты боялась, что я разобью тебе сердце. Неужели ты теперь намерена разбить мое?

Диана лукаво посмотрела на него:

– А кто клялся, что ему нисколько не грозит такая опасность?

– Когда это я сморозил такую глупость?

– Как когда? Тогда, когда мы с тобой договаривались обо всем, неужели забыл? Перед тем как прийти к нашему соглашению, мы дали обещание – не влюбляться друг в друга.

Генри задумался:

– Нет, моя радость. Ты сказала, что не станешь влюбляться, а я в ответ обещал, что ты всегда будешь со мной в безопасности. Я не властен изменить мое прошлое, зато я могу повлиять на свое, нет, на наше будущее. Обещаю тебе – в здоровье и немощи любить и лелеять тебя. Отныне у меня нет человека дороже тебя.

Слезы заструились по щекам Дианы, и сердце Генри сжалось от боли. Видимо, ее взволновали его обещания, очень напоминавшие брачную клятву, но он был готов повторить их где и когда угодно и прежде всего во время брачной церемонии. Но где бы он их ни произносил – в гостиной сестры или перед алтарем в церкви, – их святость и нерушимость для Генри были бесспорны и несомненны.

– Ди, почему ты плачешь? Скажи мне.

Ее губы задрожали, а лицо исказила страдальческая гримаса. Боже, ее страдания убивали его.

– Скажи мне, и тебе сразу станет легче. – Генри ласково обнял ее, но рыдания уже сотрясали грудь Дианы. Оставалось только одно: ждать, пока она не выплачется. Он ждал, нежно поглаживая ее по спине.

– Диана, ну, перестань. Откуда столько слез, прямо маленькое наводнение. – Он пытался, как умел, утешить ее.

– Потому… потому что я люблю тебя, – сквозь слезы и всхлипывания призналась она.

Ее слова почти утонули в ее рыданиях, они едва доносились до него, но Генри их услышал.

– Слава богу, – пробормотал он, еще крепче обнимая ее. Страсть с новой силой забушевала внутри его, и Генри с трудом сдерживал себя. Ее признание в корне меняло все. Теперь она была его женщиной, никто не мог отнять ее у него, он ни за что не позволил бы. Он осыпал ее поцелуями, осушая слезы.

От его ласк у нее растрепалась прическа, но Диана не сопротивлялась, напротив, она тянулась к нему губами, всем своим существом. Видя это, Генри не мог не радоваться. Ему не требовалось пассивное подчинение, он нуждался точно в такой же ответной страсти, какая бушевала у него в груди. Боже, какой трогательный и вместе с тем забавный был у нее вид: покрасневшие глаза и нос, влажные от слез щеки, спутанные волосы и трогательно упрямый подбородок. Диана выглядела нелепо, смешно и глупо, но эта смешная и глупая женщина была его женщиной.

Он с нежностью поцеловал кончик ее носа:

– Если бы ты только знала, какая ты красивая.

В ее взгляде было столько доверчивости и признательности, что сердце Генри сжалось от любви и жалости.

– Ты слышишь меня?

Диана смущенно улыбнулась:

– Это только благодаря тебе. Только рядом с тобой я чувствую себя красивой.

Ее пальцы скользнули по его лбу, волосам.

– Генри, – страстно выдохнула она, предлагая свои полуоткрытые губы для поцелуя.

Его не надо было просить. Он поспешно повиновался ее безмолвной мольбе. Поцелуй получился долгим, страстным, возбуждающим. В эти мгновения, казалось, все чувственное восприятие мира сосредоточилось в их губах, слившихся воедино.

Диана оказалась достойной ученицей. В их слиянии нельзя было определить, кто играл ведущую партию, а кто подчиненную. Их чувства были равнозначными. Она прижималась к нему губами так, как будто хотела избавиться от какого-то наваждения. Ради ее спасения он был готов на все.

Они целовались так, как целуются изголодавшиеся друг по другу любовники. Но ими владела не только любовь. Отчаяние, страх, облегчение. Слишком многое таилось в этом поцелуем. Слишком многое он сулил. Они были такие разные и вместе с тем удивительно подходили друг другу. Казалось, еще немного, и Генри, чья голова кружилась от возбуждения, был голов овладеть Дианой прямо в гостиной его сестры…

Кое-как справившись со своим чувствами, Генри прервал поцелуй. Его грудь так вздымалась от тяжелого дыхания, словно он провел несколько раундов на боксерском ринге в клубе Джексона. Но страсть еще не остыла в нем. Перед его мысленным взором замелькали восхитительные видения: ее прелестная обнаженная грудь, сладострастно извивающаяся под ним Диана, а потом она же целиком отдавшаяся пороку верхом на нем, плотно обхватившая его бедра своими длинными ногами. Нет, пора было брать себя в руки. Еще миг, и станет поздно…

Застонав, Генри выпрямился и оторвался от Дианы. Взяв ее ладонь, он поцеловал ее:

– Как я уже говорил, со мной ты в полной безопасности. Но пора довести дело до конца, не так ли?

По лицу Дианы было видно: все происходящее доставляет ей одно лишь удовольствие, и она настолько забылась от счастья, что готова на все. Но Генри имел в виду другое.

– Итак, как ты считаешь, надо ли мне встать на колени и, как полагается в таких случаях, сделать тебе предложение?

Диана до этого такая счастливая, страстная и податливая, вдруг опять насторожилась, тревога проглядывала в ее глазах.

– Я люблю тебя, Ди, более того, теперь, когда мне известно, что и ты любишь меня, я не отпущу тебя. Не могу обещать, что наша семейная жизнь будет протекать без единого облачка. Наверное, ты еще не заметила, что мы с тобой два упрямых глупца.

Ее губы смешливо дернулись. Несомненно, такая улыбка заслуживала поцелуя.

– Кроме того, у нас с тобой горячие головы, и если что, ты легко запустишь в мою голову тарелку, причем я не сомневаюсь, что вполне заслуженно. В жизни между супругами часто возникают разногласия и ссоры. Как говорится, беру тебя на радость и горе, с удовольствием и восторгом.

– Мои родители произносили те же самые слова клятвы при венчании.

– Но мы с тобой не похожи на твоих родителей, – горячо возразил он.

– Почему ты так решил?

– Тебя удивили или даже напугали мои слова, но уверяю тебя – все твои страхи необоснованны. Я все сделаю ради твоего счастья. Твоя основная трудность в том, что ты постоянно тревожишься из-за того, что может случиться, и поэтому не можешь наслаждаться настоящим. Не знаю и не хочу знать, что тебя так напугало, я лишь хочу быть все время вместе с тобой. Не отворачивайся от меня, – он поспешно исправился, – не лишай нас обоих общего счастья из-за каких-то мнимых страхов. Ну, Ди, будь храброй девочкой, а я уж не подкачаю.

Диана схватила его за руку и крепко сжала:

– А что, если я подведу тебя?

– Знаешь, очень долго я считал, меньше попыток, меньше ошибок. Но однажды моя матушка объяснила, что в жизни ничто не дается даром. Всего надо добиваться. Хотя должен признаться, за что бы я ни брался, везде меня ожидала неудача. Меня не пугают твои ночные кошмары, оставайся такой, какая ты есть. Я все равно тебя люблю. Умоляю тебя только об одном – не убегай от меня.

Не отпуская ее руки, он встал перед ней на колени.

– Ты останешься со мной, Диана? Ты никуда не убежишь? Ты согласна стать моей женой, матерью моих детей? Ты согласна быть вместе со мной, невзирая на трудности и препятствия, которые подстерегают нас на жизненном пути?

Странный приглушенный звук сорвался с ее губ, перед тем как, наклонившись к нему, она поцеловала его, или он ее. Кто был первым, Генри не мог сказать с уверенностью. Но его больше волновал ее ответ.

– Ди? – Он вопросительно изогнул бровь.

– Гм-гм? – Она с невинным видом поглядела на него.

– Я почти уверен, что не ослышался. Но чтобы у меня не осталось никаких сомнений, повтори, но чуть громче.

– Гм-гм?

– А если серьезно?

В ее глазах запрыгали озорные огоньки.

– Как ты знаешь, по натуре я очень серьезная, но рядом с тобой я сама удивляюсь, куда только девается вся моя серьезность.

Генри с нежностью улыбнулся ей в ответ и ласково пожал ее руку.

– Хорошо, но все-таки скажи то, что мне так хочется услышать. – Он игриво ущипнул ее.

– Ой, – вскрикнула она.

– Нет, неверно. Не то слово. – Он опять ущипнул ее.

– Да! – рассмеялась Диана. – Да, да, да…

Настойчивый стук в двери прервал их шутливый разговор.

– Уходите! – крикнул Генри.

– Хэл, – послышался из-за дверей голос Изабеллы, – хочу тебе напомнить, Диана моя гостья и находится под моей защитой. Я выступаю в роли ее компаньонки. Более того, я считаю, что моя гостиная не совсем подходящее место…

Генри сокрушенно покачал головой, увидев, что Диана зарделась как маков цвет.

– Такова моя сестра. Она не перестанет нести чушь, пока я не открою дверь.

Он направился к дверям и отодвинул задвижку.

– Иззи, – обратился он к ворвавшейся в гостиную сестре, – ты можешь поздравить нас первой.

– О-о, поздравляю вас обоих от всего сердца. – Обрадованная, Изабелла сразу успокоилась и обхватила шею брата обеими руками.

Генри также ласково обнял ее и спросил:

– А где же другая половина вашего падкого на разные хитрости дуэта?

– Ливви уехала домой к своему малышу. Но она и Джейсон вернутся к обеду, чтобы отпраздновать такое радостное событие. Думаю, что не позже чем завтра тебе надо будет переговорить с герцогом, дедом твоей невесты.

– Твоя самонадеянность просто очаровательна. Откуда она только берется?

– Ключ от дверей только у меня. Открыть ее могло только ваше примирение. Отказа я бы не потерпела. – Изабелла бросилась обнимать Диану. – Мои поздравления. Я так рада, что у меня будет такая прелестная невестка. Не сомневаюсь, вы оба будете счастливы.

– Хэл, желаю вам обоим счастья… – Голос Изабеллы задрожал, на глаза навернулись слезы.

– Опять слезы, что вы за народ, женщины, – шутливо произнес Генри. – Я сегодня видел столько женских слез, сколько не видел за всю мою жизнь. Даже странно, было бы из-за чего плакать. Огромное тебе спасибо за помощь, а теперь будь добра оставь меня наедине с моей невестой.

– Еще чего, – ехидно возразила Изабелла. – Ты оставался с ней наедине целый час. Я не виновата, что ты не успел этим воспользоваться должным образом. Хотя, если судить по прическе Дианы, все-таки успел. Я не ошиблась, не так ли?

Диана испуганно схватилась за голову, но Генри тут же ее успокоил:

– Не волнуйся, Ди. Ты прекрасно выглядишь.

– Смотря с какой точки зрения, – благоразумно заметила Изабелла. – Я сейчас позову Бекки. Это не в первый и, думаю, – тут она хитро подмигнула брату, – не в последний раз, когда ей придется поправлять прически до обеда в моем доме.

Диана сразу повеселела, а Генри не мог удержаться, чтобы не поцеловать ее. Он наслаждался ее счастьем, смехом, всем ее видом, такой он ни разу не видел ее.

Изабелла смущенно откашлялась:

– Диана, прошу, не надо смотреть на моего брата с таким неприкрытым восхищением, иначе он возомнит о себе бог знает что. Иногда он невыносимо высокого мнения о своей более чем скромной персоне.

– Не очерняйте его. – Диана горячо встала на защиту Генри, не сводя с него влюбленных глаз.

– Ничего, обожди немного, и сама в этом убедишься, – уколола Изабелла.

– Поживем – увидим, – притворно вздохнула Диана. – Но я почему-то уверена в обратном.

– А я в этом более чем уверен, – согласился с ней Генри, сразу став серьезным и не обращая внимания на насмешливое фырканье Изабеллы.