Текст книги "Двор шипов и роз (ЛП)"

Автор книги: Сара Дж. Маас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

От мыслей о Тамлине становилось только хуже. Я прошла два испытания Амаранты, но я знала – чувствовала это своими костями – что именно третье испытание убьёт меня. После случившегося с её сестрой, после всего, что сделал Юриан, она ни за что не позволит мне выбраться отсюда живой. Я не могу всецело обвинять её; сомневаюсь, что я бы забыла или простила – невзирая на то, сколько прошло бы веков – если бы нечто подобное случилось с Нэстой или Элейн. Но я всё равно не уйду отсюда живой.

Будущее, о котором я мечтала, было всего лишь мечтой – ни больше, ни меньше. Я бы старела и усыхала, в то время как он будет оставаться молодым целыми столетиями, а, может, и тысячелетиями. В лучшем случае, у меня будет несколько десятилетий с ним, прежде чем я умру.

Десятилетия. Вот, за что я борюсь. Мимолётная вспышка во времени для них – капля в океане их вечности.

Потому я с жадностью пила вино, я больше не заботилась о том, кто я и что когда-то было важно для меня. Я больше не думала о красках и свете, о зелени глаз Тамлина – обо всех тех вещах, что я хотела нарисовать и теперь не нарисую уже никогда.

Живой из этой горы я не выберусь.

***

В сопровождении двух теней-прислужниц Рисанда я шла в комнату, где они меня переодевали. Я смотрела в никуда, а в мыслях была ещё большая пустота, когда из-за ближайшего угла раздалось шипение и хлопок крыльев. Аттор. Фэйри с двух сторон от меня напряглись, но слегка приподняли головы.

Я никогда не привыкну к Аттору, но мне придётся смириться с его озлобленным присутствием. Глядя на то, как напряглись фэйри, во мне пробудился дремлющий страх и у меня пересохло во рту, когда мы приблизились к повороту. Хоть мы и были окутаны и скрыты тенью, каждый шаг приближал меня к этому крылатому демону. Ноги налились свинцовой тяжестью.

Затем, в ответ на шипение Аттора, зазвучал низкий, гортанный голос. По камням щёлкнули когти, и сопровождающие меня фэйри переглянулись, прежде чем втолкнуть меня в нишу и нас закрыл гобелен, которого здесь точно не было, тени сгустились и застыли. У меня было ощущение, что если кто-то заглянет за гобелен, то они увидят только тьму и камни.

Одна из них закрыла мне рот рукой, тесно прижав к себе, по её руке скользили тени и переходили на меня. От неё пахло жасмином – я этого никогда раньше не замечала. После всех этих вечеров, я даже не знаю их имён.

Аттор и его собеседник вышли из-за поворота, продолжая разговаривать на пониженных тонах. Только разобрав их слова, я поняла, что мы не просто прячемся.

– Да, – говорил Аттор. – Хорошо. Ей будет весьма приятно услышать, что они, наконец-то, готовы.

– Но что с Высшими Лордами? Их войска присоединятся? – ответил гортанный голос. Могу поклясться, он всхрапнул как свинья.

Они подходили ближе и ближе, не подозревая о нашем присутствии. Фэйри плотнее прижались ко мне, настолько тесно, что я поняла – они затаили дыхание. Прислуга – и шпионы.

– Высшие Лорда сделают всё, как она скажет, – злорадно отозвался Аттор, его хвост зашелестел и ударил по полу.

– Солдаты в Хайберне поговаривают, что Высший Король не рад сложившейся ситуации с девчонкой. Амаранта сваляла дурака, заключив сделку. В прошлый раз её безумие с Юрианом стоило ему Войны; если она снова повернётся к нему спиной, больше её прощать он не собирается. Украсть заклинания и захватить себе кусок территории это одно. А снова провалить его дело – совсем другое.

Я вздрогнула, когда Аттор зашипел и щёлкнул зубами на своего собеседника.

– Миледи не заключает сделок, не приносящих ей пользы. Она дала им клочок надежды, но как только она разрушится, они будут её восхитительно сломленными приспешниками.

Должно быть, как раз сейчас они проходят мимо гобелена.

– Лучше молись, дабы именно так и было, – ответил гортанный голос.

Что это за существо такое, настолько непоколебимое перед Аттором? Призрачная рука фэйри-служанки крепче зажала мне рот, пока Аттор не прошёл мимо.

«Не верь своим чувствам» – эхом прозвучал в мыслях голос Элис. Аттор уже однажды поймал меня, когда я думала, что в безопасности…

– А тебе лучше попридержать язык, – предупредил Аттор. – Или Миледи сама это сделает – а с щипцами добра от неё не жди.

Другое существо снова издало тот звук, похожий на поросячий.

– Я здесь на условиях иммунитета от короля. Если твоя «леди» считает себя выше короля, только из-за того, что она правит этими жалкими землями, то вскоре ей напомнят, кто может лишить её сил – без зелий и заклинаний.

Аттор не ответил – и часть меня хотела, чтобы он возразил, огрызнулся. Но он промолчал, а страх ударил в живот, будто камень, брошенный в озеро.

Над какими бы планами не работал Король Хайберна все эти долгие годы – над его кампанией по возвращению земель смертных – кажется, больше ждать он не собирается. Возможно, вскоре Амаранта получит то, чего так жаждет: полное разрушение моего мира.

Моя кровь похолодела. Нэста – я доверила Нэсте увести нашу семью как можно дальше, защитить их.

Голоса удалились и стихли, но прошло ещё не меньше минуты, прежде чем две девушки расслабились. Гобелен растворился, и мы снова проскользнули в коридор.

– Что это было? – я переводила взгляд с одной на другую, когда тени вокруг нас посветлели – но не очень сильно. – Кто это был? – уточнила я.

– Проблема, – ответили они в один голос.

– Рисанд о ней знает?

– Скоро узнает, – сказала одна из них. И мы продолжили наш молчаливый путь в комнату для переодеваний.

Как бы там ни было, я ничего не могу сделать против Короля Хайберна – не пока я в ловушке в Подгорье, не когда я даже Тамлина освободить не могу, не говоря о себе. А кроме Нэсты, уже планирующей сбежать вместе с нашей семьёй, предупреждать мне больше некого. И так дни шли один за другим, приближая моё третье испытание.

***

Я думала, что нырнула так глубоко в себя, что понадобится что-то совсем из ряда вон выходящее, чтобы вернуть меня обратно. Я смотрела за пляской света по сырым камням на потолке моей камеры – как за лунным сиянием на воде – когда сквозь камни, будто рябью поднимаясь над полом, до меня донесся шум.

Я настолько привыкла к странным скрипкам и барабанам фэйри, что услышав живую мелодию, я подумала, что это очередная галлюцинация. Иногда, когда я достаточно долго смотрела в потолок, он превращался в безбрежное ночное небо, усыпанное звёздами, а я становилась столь маленькой и незначительной, что меня подхватывал и уносил ветер.

Я посмотрела на небольшую отдушину в углу на потолке, через которую в камеру попадала музыка. Видно, источник был где-то далеко отсюда, потому как до меня доносились только неясные переплетения нот, но когда я закрывала глаза, я слышала её более ясно. Я могла… видеть её. Как если бы она была огромной великолепной картиной, ожившей фреской.

В этой музыке была красота – красота и совершенство. Структура мелодии была похожа на то, как жидкое тесто выливают из чаши, одна нота поверх другой тают и сплетаются воедино, нарастая и заполняя меня. Эта музыка не была дикой, но в ней была сила страсти, переполненная некой радостью и печалью. Я подтянула колени к груди, нуждаясь в чувстве твёрдости своей кожи, пускай и скользкой от маслянистой краски на ней.

Музыка создавала путь, подъём сотканный из сводов ярких красок. Я пошла вслед за ним, вышла из этой темницы, сквозь слои земли, выше и выше – к васильковым полям, мимо переплетений ветвистых деревьев и вверх, в открытое небо. Ритм музыки был похож на руки, мягко подталкивающие меня вперёд, тянущие всё выше и направляющие сквозь облака. Я никогда так не видела облаков – их пышных сторон, я могла разглядеть справедливые и печальные лица. Но они исчезали прежде, чем я успевала рассмотреть их получше, и я посмотрела вдаль, куда меня звала музыка.

Это был или закат, или восход. Солнце окрасило облака в пурпурно-красный и фиолетовый, а его золотисто-оранжевые лучи вплетались в мой путь, создавая иллюзию мерцающего металла.

Я хотела раствориться в нём, хотела, чтобы солнце обожгло меня и наполнило меня такой радостью, что я бы сама стала лучом света. Это была не музыка для танцев – это была музыка для молитвы, музыка, способная заполнить все бреши в моей душе и унести меня к месту, где нет боли.

Я не осознавала, что плачу, пока тёплая капля слезы не упала мне на руку. Но даже тогда я держалась за музыку, я хваталась за неё как за край над обрывом, чтобы не упасть. Я не понимала, как сильно не хочу срываться и падать в эту безграничную тьму – как сильно я хочу остаться здесь, среди облаков, красок и света.

Я позволила звукам разорить меня, позволила им оставить меня пустой и пройти сквозь моё тело ударами барабанов. Выше и выше, создавая небесный дворец с коридорами из алебастра и лунного камня, где в мире живёт только прекрасное, доброе и фантастическое. Я плакала – плакала, потому что была так близко к этому месту, плакала от необходимости быть там. Всё, что я когда-либо хотела, было там – там был тот, кого я люблю…

Музыка играла, словно пальцы Тамлина по моему телу; это было золото его глаз и изгиб его улыбки. Это было словно как хриплая усмешка, и как он произнёс те три слова. Это то, за что я борюсь, это то, что я поклялась спасти.

Музыка нарастала – громче, величественнее, быстрее, она доносилась из своего неведомого источника – волна, достигшая своего пика и разбившаяся о мрак моей темницы. Когда музыка растворилась в тишине, из меня вырвался судорожный всхлип. Я сидела здесь, дрожа и рыдая, слишком обнаженная и незащищённая, брошенная музыкой и красками в моём воображении нагой.

Когда слёзы прекратились, но музыка осталась эхом в моём дыхании, я лежала на своей подстилке из сена и слушала собственное дыхание.

Музыка порхала в моих воспоминаниях, связывая их вместе и сплетая одеяло, окутавшее меня и согревшее кости. Я посмотрела на глаз в центре своей ладони, но он просто смотрел в ответ – неподвижный.

Осталось два дня до моего финального испытания. Всего лишь два дня, и тогда я узнаю, что Вихри Котла припасли для меня.

Глава 42

Это был такой же вечер развлечений, как и до этого – хоть он, похоже, станет моим последним. Фэйри пили, бродили, танцевали, смеялись и пели похабные и эфирные песни. Ни проблеска ожидания того, что должно произойти завтра – что я борюсь за перемены для них, за их мир. Возможно, они тоже знают, что я умру.

Я неприметно стояла у стены, позабытая толпой, в ожидании, когда Рисанд поманит меня выпить вина и танцевать, или что ещё ему захочется от меня. Я была в своём типичном виде – будто покрытая татуировкой из чёрно-синей краски вниз от шеи. Сегодня моё малопристойное платье было в оттенках розового заката, слишком яркого и женственного цвета в сравнении с завитками краски на моей коже. Не в меру жизнерадостное для того, что ждёт меня завтра.

Рисанд не подзывал меня дольше, чем обычно – хотя это, вероятно, связано с фэйри с гибким телом, устроившейся на его коленях и перебирающей длинными зеленоватыми пальцами его волосы. Вскоре она ему надоест.

Я не искала взглядом Амаранту. Лучше я буду притворяться, что её здесь и вовсе нет. Люсьен никогда не разговаривал со мной при посторонних, а Тамлин… В последние дни мне стало трудно смотреть на него.

Я просто хотела, чтобы всё закончилось. Я хотела, чтобы вино унесло меня на эту последнюю ночь и поскорее привело к моей судьбе. Я настолько сосредоточилась на ожидании приказа Рисанда исполнять его прихоти, что я не заметила, что рядом со мной кто-то стоит, пока кожей не почувствовала жар другого тела.

Я замерла, уловив запах дождя и земли, и не осмелилась повернуться к Тамлину. Мы стояли бок о бок и глядели на толпу, такие же неподвижные и неприметные, как статуи.

Его пальцы задели мои, и волна огня прошла сквозь меня, сжигая так сильно, что глаза обожгли слёзы. Я хотела… хотела, чтобы он не дотрагивался до моей разукрашенной руки, чтобы его пальцы не касались контуров проклятой татуировки.

Но в тот момент я жила – моя жизнь снова стала прекрасной в те секунды, что соприкасались наши руки.

На лице я удерживала маску холода. Он опустил руку и, так же быстро, как и появился, он ушёл, сливаясь с толпой. И только когда он оглянулся через плечо и слегка склонил голову, я поняла.

Моё сердце забилось быстрее, чем во время испытаний, и я приняла как можно более скучающий вид, прежде чем оттолкнулась от стены и не спеша последовала за ним. Я шла другим путём, но направлялась к небольшой двери, наполовину скрытой гобеленом, у которой он задержался. У меня есть всего несколько минут, до того как Рисанд начнёт искать меня, но мгновения наедине с Тамлином будет достаточно.

Я едва дышала, подбираясь к двери всё ближе и ближе, проходя мимо возвышения Амаранты, мимо группы хихикающих фэйри… Тамлин скрылся за дверью быстрее молнии, а я замедлила шаги до темпа бесцельной прогулки. В последние дни никто не обращал на меня внимания до тех пор, пока я не становилась опьянённой игрушкой Рисанда. Всё слишком быстро, дверь уже передо мной и бесшумно отворяется, пропуская вперёд.

Тьма поглотила меня. Я увидела только вспышку зелени и золота, а затем тепло тела Тамлина врезалось в меня и наши губы встретились.

Я не могла целовать его достаточно глубоко, не могла прижаться к нему достаточно тесно, не могла вдоволь прикасаться к нему. Слова были излишни.

Я рвала его рубашку, нуждаясь в ощущении его кожи в последний раз, и мне пришлось задушить зародившийся стон, когда он схватил меня за грудь. Я не хотела, чтобы он был нежен – потому что то, что я к нему чувствую, с нежностью не имеет ничего общего. То, что я чувствовала – дикое, сильное, сжигающее – и именно таким он и был со мной.

Он оторвался от моих губ и укусил меня за шею – укусил так же, как в Огненную Ночь. Я стиснула зубы, чтобы удержаться от стона и не выдать нас. Может, я в последний раз его касаюсь, последний раз, когда мы можем быть вместе. Я не упущу его.

Мои пальцы вцепились в пряжку его ремня, его рот снова нашёл мой. Наши языки плясали – не вальсы и менуэты, а танец войны, танец смерти костяных барабанов и кричащих скрипок.

Я хотела его – здесь.

Я забросила ногу ему на пояс, нуждаясь в близости, он сильнее прижался ко мне бёдрами, впечатывая в ледяную стену. Я рванула пряжку ремня и ослабила его, Тамлин прорычал своё желание мне на ухо – низкий, пробирающий звук, от которого перед глазами заполыхали красные и белые вспышки. Мы оба знали, что будет завтра.

Я отбросила его ремень и нащупала штаны. Кто-то прокашлялся.

– Какой позор, – мурлыкнул Рисанд, и мы обернулись в сторону слабого света, проникающего сквозь дверной проём. Но он оказался позади нас – дальше по коридору, а не у двери. Он пришёл не из тронного зала. Похоже, он прошёл сквозь стену с помощью своей способности. – Просто стыдно, – он неторопливо направился к нам. Тамлин не отпускал меня. – Только посмотри, что ты сделал с моей любимицей.

Тяжело дыша, никто из нас не ответил. Но воздух холодным поцелуем обдал мою кожу – обнажённую грудь.

– Амаранта крайне огорчится, узнав о том, как её маленький воин развлекался с её человеческой прислугой, – продолжил Рисанд, скрестив руки. – Мне любопытно, как она тебя накажет. Или, возможно, она не станет изменять своим привычкам и накажет Люсьена. В конце концов, у него всё ещё есть один глаз. Как знать, может, она и из него сделает кольцо.

Очень медленно Тамлин убрал от себя мои руки и шагнул в сторону из моих объятий.

– Рад видеть в тебе здравомыслящее существо, – сказал Рисанд, и Тамлин оскалился. – А теперь будь умным Высшим Лордом и застегни ремень и приведи в порядок одежду, прежде чем вернуться в зал.

Тамлин посмотрел на меня и, к моему ужасу, сделал, как сказал Рисанд. Мой Высший Лорд не сводил с меня глаз, пока поправлял тунику и волосы, затем вернул на место и застегнул ремень. Краска с его рук и одежды – краска с меня – исчезла.

– Наслаждайся вечером, – мелодично пожелал Рисанд, указав на дверь.

Тамлин продолжал смотреть в мои глаза и его зелёные глаза мерцали.

– Я люблю тебя, – мягко сказал он.

Даже взгляда не бросив в сторону Рисанда, он ушёл.

Я ненадолго ослепла от пролившегося света, когда он открыл дверь и ускользнул в зал. Он не оглядывался на меня, дверь с щелчком закрылась и в тусклый коридор вернулась тьма.

Рисанд усмехнулся.

– Если ты так отчаянно хотела расслабиться, попросила бы меня.

– Свинья, – огрызнулась я, прикрывая грудь тканью платья.

В несколько непринуждённых шагов он преодолел разделяющее нас расстояние и прижал мои руки к стене. Мои кости заныли. Я могла бы поклясться, что призрачные когти врезались в камни рядом с моей головой.

– Ты на самом деле хочешь оказаться в моей власти или ты действительно настолько глупа? – в его голосе переплетались чувственность и ломающая кости ярость.

– Я не твоя рабыня.

– Ты дура, Фейра. Ты хоть представляешь, что могло случиться, если бы Амаранта обнаружила здесь вас двоих? Тамлин может отказываться быть её любовником, но она держит его при себе из надежды, что она сломит его – подчинит себе, как она любит поступать с нами.

Я молчала.

– Вы оба дурачьё, – прошептал он, его дыхание было неровным. – Как ты могла не подумать, что кто-то обязательно заметит твою пропажу? Лучше поблагодари Котёл, что очаровательные братья Люсьена не следили за тобой.

– А тебе какая разница? – грубо спросила я, его пальцы так сжали мои запястья, что я понимала – ещё немного и мои кости разлетятся в щепки.

– Какая мне разница? – выдохнул он, гнев заострил его черты. Крылья – эти перепончатые, потрясающие крылья – распахнулись за его спиной, сотканные из теней. – Какая мне разница?

Но прежде чем продолжить, он оглянулся на дверь и снова обернулся ко мне. Крылья растворились так же быстро, как и появились, а затем его губы впились в мои. Его язык проник в мой рот, врываясь силой туда, где я всё ещё чувствовала вкус Тамлина. Я толкалась и билась, но он держал твёрдо, его язык прошёлся по нёбу, по зубам, словно ставя клеймо на моих губах, на мне…

Дверь распахнулась настежь и в проёме показалась точеная фигура Амаранты. Тамлин – с ней был Тамлин, его глаза немного расширились и напряглись плечи, пока губы Риса продолжали сминать мои.

Амаранта рассмеялась, а лицо Тамлина превратилось в каменную маску, бесчувственную, в ней не было ничего от Тамлина, с которым я была несколько минут назад.

Рис спокойно отпустил меня, скользнув языком по нижней губе, когда за Амарантой столпились Высшие Фэ и подхватили её смех. Рисанд послал им ленивую, самодовольную усмешку и поклонился. Но в глазах королевы что-то вспыхнуло, когда она смотрела на Рисанда. Шлюха Амаранты – как они его называют.

– Я знала, что это только вопрос времени, – сказала она, положив ладонь на руку Тамлина. Вторую она подняла – подняла так, чтобы глаз Юриана мог увидеть. – Вы людишки все одинаковы, не так ли.

Я держала язык за зубами, хоть и хотела умереть со стыда, хоть и до боли хотела объясниться. Тамлин должен понимать правду.

Но мне не выпала роскошь выяснить, понял ли всё Тамлин, Амаранта прищёлкнула языком и отвернулась, уводя за собой своё окружение.

– Типичные человеческие отбросы с их непостоянством, глупые сердца, – сказала она, ни к кому не обращаясь – довольная словно кошка.

Вслед за ними, Рис схватил меня за руку и потащил обратно в тронный зал. Только выйдя на свет, я заметила пятна и мазки краски – размазанные рисунки на моих запястьях и животе, и краску, таинственным образом появившуюся на руках Рисанда.

– На сегодня я устал от тебя, – Рис слегка подтолкнул меня к главному выходу. – Возвращайся в свою камеру.

За его спиной, Амаранта и весь её двор с ликованием улыбались, и их ухмылки стали шире, как только они заметили размазанную краску. Я искала взглядом Тамлина, но он направлялся к своему трону на возвышении, повернувшись ко мне спиной. Как если бы даже смотреть на меня было выше его сил.

***

Не знаю, во сколько это было, но спустя несколько часов в моей темнице послышались шаги. Я подорвалась и села, и из тени вышел Рис.

Я всё ещё ощущала жар его губ на своих, плавное движение его языка у меня во рту, хоть и трижды выполоскала рот водой из ведра в углу моей камеры.

Верхние пуговицы его кителя были расстегнуты, и он провёл рукой по иссиня-чёрным волосам, прежде чем без слов прислониться к стене напротив меня и опуститься на пол.

– Что тебе нужно? – требовательно спросила я.

– Минута тишины и спокойствия, – огрызнулся он, потирая виски.

Я помедлила.

– От чего?

Он массировал бледную кожу и от этого уголки его глаз поднимались и опускались, вверх и вниз. Он вздохнул.

– От этого бардака.

Я отодвинулась подальше на своей подстилке из сена. Я никогда не видела его таким откровенным.

– Эта чёртова сука сводит меня с ума, – продолжил он, убрав руки от висков и откинув голову назад. – Ты ненавидишь меня. Представь, как бы ты себя чувствовала, заставь я тебя исполнять мои прихоти в спальне. Я Высший Лорд Ночного Двора – не её шлюха.

Значит, у оскорблений есть основания. И я очень легко могу представить, как бы я его ненавидела – что бы это со мной сотворило – вот так быть чьим-то рабом.

– Зачем ты мне это говоришь?

Ни самодовольства, ни гадости.

– Я устал и одинок, а ты единственная, с кем я могу поговорить, не подставив себя под удар, – низкий смешок. – Какой абсурд: Высший Лорд Прифиана и…

– Если ты только собираешься меня оскорблять, можешь проваливать.

– Но ведь я так хорош в этом, – мелькнула одна из его усмешек. Я зло уставилась на него, но он вздохнул. – Одно неверное движение завтра, Фейра, и мы все обречены.

Мысль поразила такой гаммой ужаса, что я едва могла дышать.

– И если ты проиграешь, – сказал он, обращаясь больше к себе, чем ко мне. – Амаранта будет править вечно.

– Если один раз ей уже удалось завладеть силами Тамлина, то что ей помешает сделать это снова? – вопрос, который я до сих пор боялась озвучивать.

– Его будет уже не так просто обмануть, – ответил он, глядя в потолок. – Её самое главное оружие в том, что она ограничивает наши силы. Но сама она ими пользоваться не может, не целиком – тем не менее, через них она может нас контролировать. Поэтому я не могу разрушить её разум – только поэтому она всё ещё жива. В момент, когда проклятье Амаранты спадёт, гнев Тамлина будет настолько велик, что он размажет её по стене и никакая сила в мире его не остановит.

По спине прошёл холодок.

– Зачем, по-твоему, я это делаю? – он махнул рукой в мою сторону.

– Потому что ты монстр.

Он засмеялся.

– Верно, но ещё я прагматист. Ввергнуть Тамлина в безумную ярость – наше лучшее оружие против неё. Увидеть, как ты заключаешь идиотскую сделку с Амарантой это одно, но когда Тамлин увидел мою татуировку на твоей руке… О, ты должна была родиться с моими способностями, только чтобы почувствовать исходившую от него ярость.

Мне не хотелось думать о его способностях.

– Кто сказал, что он и тебя не размажет?

– Вероятно, он попытается – но у меня есть предчувствие, что Амаранту он убьёт первой. В любом случае, всё к этому сводится: даже в твоём прислуживании мне обвинить можно её. И потому завтра он убьёт её, а я буду свободен прежде, чем он ввяжется в драку со мной, которая сравняет нашу священную гору в слой щебня, – он посмотрел на свои ногти. – И у меня в рукаве есть несколько иных карт.

Я приподняла брови в немом вопросе.

– Ради Котла, Фейра. Я опаивал тебя, и ты не задумывалась, почему я никогда не прикасаюсь к тебе дальше рук и талии?

Вплоть до сегодняшнего вечера – вплоть до проклятого поцелуя. Я стиснула зубы, но даже сквозь нарастающий гнев картина прояснилась.

– Это единственный довод моей невиновности, – сказал он. – Единственное, что заставит Тамлина подумать дважды, прежде чем вступить в схватку со мной, которая станет причиной катастрофических потерь невинных жизней. Это единственный способ убедить его, что я был на твоей стороне. Поверь, я бы ничего не хотел больше, чем насладиться тобой – но на кону вещи гораздо важнее, чем заманить человеческую девушку в постель.

Я знала, но всё равно спросила:

– Какие, например?

– Такие, как моя территория, – сказал он и его взгляд обратился вдаль, таким я его ещё не видела. – Как остальной мой народ, порабощённый деспотичной королевой, способной оборвать их жизни одним словом. Наверняка Тамлин тебе говорил о подобных чувствах.

Нет – не совсем. Он не мог, из-за проклятья.

– Почему Амаранта выбрала тебя? – рискнула спросить я. – Почему она сделала тебя своей шлюхой?

– Помимо очевидного? – он жестом указал на своё идеальное лицо. Я не улыбнулась и он вздохнул. – Мой отец убил отца Тамлина – и его братьев.

Я вздрогнула. Тамлин никогда не говорил – никогда не говорил мне, что за это в ответе Ночной Двор.

– Это долгая история и я не особо хочу в неё вдаваться, но, скажем так, когда она украла наши земли, Амаранта решила, что ей хотелось бы в особенности наказать сына убийцы её друга – решила, что она достаточно ненавидит меня за поступки моего отца, чтобы заставить меня страдать.

Возможно, я должна была пойти ему навстречу, извиниться перед ним – но все мысли в голове будто ссохлись. То, что Амаранта сделала с ним…

– Итак, – устало сказал он. – Вот они мы и судьба нашего вечного мира в руках безграмотного человека, – он безрадостно рассмеялся, опустив голову и подперев рукой лоб, и закрыл глаза. – Какой бардак.

Часть меня подбирала слова, способные ударить по его уязвимости, но другая часть вспоминала всё, что он сказал, что сделал, как он обернулся к двери перед тем, как поцеловать меня. Он знал, что Амаранта идёт. Может, он сделал это, чтобы вызвать у неё ревность, а может…

Если бы он не целовал меня, если бы он не появился и не прервал нас, я бы вернулась в тронный зал в размазанных рисунках. И все – особенно Амаранта – узнали бы, чем я до этого занималась. И им не понадобилось бы много времени, чтобы выяснить, с кем я была, если бы они заметили краску на Тамлине. Я не хотела представлять, каким могло бы быть наказание.

Несмотря на его мотивы и методы, Рисанд сохраняет мне жизнь. И начал это он ещё до того, как я ступила в Подгорье.

– Я рассказал тебе слишком много, – сказал он, поднявшись на ноги. – Может быть, мне следовало сначала опоить тебя. Если ты умна, ты найдёшь как использовать услышанное против меня. А если в тебе есть хоть какая-то жестокость, ты пойдёшь к Амаранте и расскажешь ей правду о её шлюхе. Возможно, за это она отдаст тебе Тамлина.

Он сунул руки в карманы чёрных брюк, но даже когда он начал растворяться в тенях, в его осанке было что-то, заставившее меня говорить.

– Когда ты исцелил мне руку… Тебе не нужно было торговаться со мной. Ты мог потребовать все недели в году, – я нахмурилась, когда он обернулся, наполовину растворившись в темноте. – Каждую неделю, и я бы сказала да.

Это был не совсем вопрос, но я нуждалась в ответе.

Его чувственные губы изогнулись в полуулыбке.

– Знаю, – сказал он и исчез.

Глава 43

На последнее испытание мне выдали мою старую тунику и брюки – грязные, рваные и вонючие – но, несмотря на собственное зловоние, когда меня привели в тронный зал, я держала голову высоко.

Двери распахнулись и на меня обрушилась тишина зала. Я ожидала насмешек, возгласов, вспышек блеска золота в руках, когда они будут делать свои ставки, но на этот раз фэйри только смотрели на меня, а в масках – вглядывались особенно пристально.

Судьба их мира на моих плечах – как сказал Рис. Но я не думаю, что на их лицах мелькало одно только беспокойство. Я с трудом сглотнула, заметив, как некоторые из них касаются пальцами губ, затем протягивая руки ко мне – жест для погибших, прощание с мёртвыми. В их жестах не было ни намека на ехидство. Большинство этих фэйри принадлежат ко Дворам Высших Лордов – и принадлежали к их Дворам задолго до того, как Амаранта захватила их земли, их жизни. И если Тамлин и Рисанд играют в игры, чтобы сохранить наши жизни…

Они расступались, уступая дорогу, и я шла вперёд – прямо к Амаранте. Когда я остановилась у её трона, королева улыбнулась. Тамлин сидел на своём обычном месте, подле неё, но я не посмотрю на него – не сейчас.

– Два испытания позади, – Амаранта смахнула пылинку с кроваво-красного платья. Её чёрные волосы сверкали – сияющая тьма, угрожающая поглотить её золотую корону. – Осталось всего лишь одно. Интересно, будет ли это хуже – провалиться сейчас, когда ты так близко, – она искривила губы, и мы обе ждали смешков фэйри.

Но шипяще прыснули со смеху только краснокожие охранники. Остальные хранили молчание. Даже жалкие братья Люсьена. Даже Рисанд, где бы он ни был в толпе.

Я моргнула, чтобы прояснился взгляд обжигающих глаз. Возможно, как и в случае с Рисандом, их клятвы верности и ставки на мою жизнь были частью шоу. И, возможно сейчас – сейчас, когда конец неизбежен – они тоже встретят мою возможную смерть с остатками достоинства.

Амаранта окинула их пристальным взглядом, но, посмотрев на меня, она широко и сладко улыбнулась.

– Желаешь сказать пару слов перед смертью?

На языке вертелись тысячи проклятий, но вместо этого я посмотрела на Тамлина. Он никак не реагировал – его черты будто окаменели. Хоть краешком глаза я хотела увидеть его лицо – хотя бы на мгновение. Но всё, что мне необходимо было увидеть – его зелёные глаза.

– Я люблю тебя, – сказала я. – Не важно, что она об этом говорит, не важно, что люблю я всего лишь незначительным человеческим сердцем. Даже когда они сожгут моё тело, я буду любить тебя, – губы дрожали, и моё зрение затуманилось, прежде чем по холодным щекам скатились несколько тёплых слезинок. Я не вытирала их.

Он не отреагировал – его руки даже не вцепились в подлокотники трона. Я думала, что это его способ выдержать всё это, хоть от этого у меня в груди сжималось сердце. Хоть его молчание и убивало меня.

– Тебе повезёт, моя дорогая, если от тебя останется, что сжигать, – сладко проговорила Амаранта.

Я уставилась на неё долгим и тяжёлым взглядом. Но её слова не вызвали ни насмешек, ни улыбок, ни аплодисментов от толпы. Только тишина.

Это был дар, принесший мне храбрость, заставивший меня сжать кулаки, заставивший принять татуировку на руке. Честно или нет – до этого момента я побеждала её, и, умирая, я не буду чувствовать себя одинокой. Я не умру в одиночестве. Это всё, о чём я только могла просить.

Амаранта подпёрла рукой подбородок.

– Ты так и не разгадала мою загадку, верно? – я не ответила, и она улыбнулась. – Жаль. Ответ столь прелестен.

– Покончим с этим, – прорычала я.

Амаранта взглянула на Тамлина.

– Последние слова к ней будут? – спросила она, выгнув бровь. Когда он не ответил, она усмехнулась мне. – Что ж, очень хорошо, – она дважды всплеснула руками.