Текст книги "Муж на сдачу, или Попаданка требует развода (СИ)"

Автор книги: Санна Сью

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Тётушка Гейл громко и злорадно расхохоталась, хлопнув себя по коленям, а сёстры синхронно плюхнулись на банкетку, будто я их мать на каторжные работы посылаю, а не погреть кости у моря. А ведь это Доменик меня надоумил вдовствующую герцогиню в отпуск отправить.

– Доменик! – воскликнула Марджери, хватаясь за сердце. – Что себе позволяет твоя жена⁈

Но мой фальшивый супруг даже бровью не повёл, не проникшись материнским возмущением.

– То, что и положено новой хозяйке: переделывает герцогство под себя, – лениво протянул он с едва уловимой насмешкой. – Помнится, вы, матушка, рассказывали, как сами после свадьбы ворвались в Карад и перевернули тут всё с ног на голову.

– Было такое, – ехидно кивнула Гейл, теребя тяжёлые янтарные бусы из нескольких нитей разной длины.

Да уж… В семействе царила поистине «тёплая» атмосфера. Но моей целью было не налаживание здоровых отношений, а холодный расчёт: связи, влияние и магия. Со всем остальным пусть настоящая жена герцога разбирается.

– Я имела на это полное право! – Марджери вспыхнула, как факел. – Мой муж посватался ко мне, как положено: ухаживал, добивался, а после свадьбы ввёл в дом через большой приём и представление императору! А это что? – голос свекрови сорвался на визг. – Я чувствую себя так, будто мой дом захватывает самозванка!

– Приём и представление ко двору обязательно будут, матушка, – вставил герцог холодно.

А я всё же решила проявить великодушие. Или хотя бы создать его видимость.

– Я ни в коем случае не выгоняю вас из дома, – сказала я, сладко улыбаясь. – Просто забочусь о вашем здоровье. С возрастом стрессы особенно вредны…

– На каком языке говорит твоя жена, Ник? – внезапно перебила меня Гейл.

Она достала из кармана крошечную подзорную трубу и приставила её к глазу, разглядывая меня, словно редкий экземпляр насекомого.

– Тётушка, «стресс» – лекарский термин, – спокойно ответила одна из близняшек. – Обозначает нервное перевозбуждение, ведущее к печальным последствиям. – Девушка говорила ровным, почти академическим тоном. – Видимо, её светлость Телани изучала целительство. Нам всем очень повезло.

Я окончательно уверилась, что это Камилла – та самая «тихая» сестра. Всё в ней выдавало педантичный ум: зализанные в тугой пучок волосы, простое платье без украшений, взгляд, словно просчитывающий все детали.

Засада! Мои познания в медицине ограничивались статьями из интернета да сериалами.

– Нет, я не лекарь, – поспешно открестилась я. – Просто… услышала это слово от своей кошки. Оно мне понравилось.

Эффект оказался ошеломляющим. Казалось, мои слова произвели бо́льший фурор, чем само моё появление.

– Она у вас и говорящая⁈ – Вторая близняшка – озорная, с торчащими тёмными кудряшками и брючным костюмом вместо платья – чуть не подпрыгнула от любопытства.

– Где покупали? – сухо поинтересовалась свекровь, будто речь шла о новом ковре, а не о магическом существе.

– Великая Мау! – вдруг воскликнула Камилла, и её суровое лицо озарилось неожиданным восторгом. – Неужели к нам пожаловала настоящая кошка⁈

А тётка Гейл, не сказав ни слова, резко развернулась и вылетела из гостиной с такой скоростью, что шторы заколыхались от ветра.

Матушка и тётушка Доменика.

Я развернулась к герцогу и, слегка наклонив голову, вполне искренне поинтересовалась:

– Дорогой, я чем-то обидела твою тётушку Гейл?

Глаза Карады сверкнули весёлым удивлением, а на щеках обозначились ямочки:

– Забыл тебя предупредить, любовь моя, у тётушки Гейл о Мау еще с детства дурные воспоминания.

Я охнула, прикрыв рот ладонью. Видимо, он про тот ритуал, когда её магии лишили!

– Право слово, я не хотела бередить её раны, – пробормотала я, чувствуя, как жар разливается по щекам от чувства вины. – Искренне считала, что все любят кошек.

– Любят⁈ – ужаснулась свекровь, её веер резко раскрылся, словно крылья испуганной птицы.

Я нахмурилась. А что, нет? Почитают, не любя? Из страха?

– Кто тут не любит кошек? – раздался спокойный голос вернувшейся с обхода Моти. Она сидела в дверном проёме, вылизывая лапу. – Я, кажется, поняла, почему мои сородичи ваш дом обходят стороной.

Оставшиеся в гостиной дамы почтительно склонили перед ней головы. Но та сестра, которая шустрая, съехала с бархатной банкетки на ковёр и, наклонившись, заглянула Моте прямо в зелёные глаза:

– Из-за того, кто в склепе, да? – прошептала она с детским любопытством.

– А кто там у вас в склепе? – задала встречный вопрос Мотя, совершенно не обидевшись на недостаток благоговения у девушки.

– Мадлен! Прекрати болтать свои глупости и немедленно встань! Ведёшь себя, как селянка! – прикрикнула на дочь вдовствующая герцогиня, и её голос звенел раздражением.

Девушка поспешно поднялась и уселась на банкетку, насупившись. А ее сестра – Камилла – едва слышно сказала, глядя в окно:

– Я догадываюсь почему. Наверняка из-за неблагоприятного магического фона, который оставил тот старый ритуал.

– Да почему мы вообще это обсуждаем⁈ – патетично воскликнула Марджери, всплеснув руками. – Девочки, идите по своим делам, встретимся за обедом. Взрослым нужно обсудить будущий приём и, вообще… жизнь!

– Расслабьтесь, матушка, и отдыхайте, – произнёс Доменик, решительно положив руку на мою талию. – Мы сами с герцогиней всё устроим. Занимайтесь сборами вещей на курорт, а я пока жене поместье покажу.

И, не дав матери опомниться, он повёл меня из гостиной, настойчиво впиваясь пальцами в мой бок.

– Сын, но разве у тебя нет других дел? – прокричала вдовствующая герцогиня нам вслед дрожащим от ярости голосом.

Но её сын даже шага не замедлил, уверенно уводя меня дальше по коридору.

– Ты потрясающе держалась, Лана! – сказал он, когда мы достаточно отошли. – Кто бы мог подумать, что у тебя такой актерский талант. Мне на миг показалось, что ты не простая девушка из захолустья, а… – Он запнулся, подбирая нужное слово.

По грани хожу! Сердце екнуло. Может, стоит добавить наивности и робости? Или уже поздно?

К счастью, нас обогнала Матильда и, сев посреди коридора, помешала Доменику подобрать для меня верное определение.

– Я не знаю, о каких скелетах и ритуалах говорили твои сестры, —важно задрала она мордочку, и её зрачки сузились в недовольные щёлочки, – но, по моему мнению, кошки не любят это жилище из-за ядовитых для нас растений, которыми буквально кишит ваш сад. Азалии, бегонии, филодендрон! – С каждым названием возмущение в её голосе набирало обороты. – Не знаю, кто вас надоумил засадить ими все газоны, но гулять тут невозможно. Лана, мы в этом поместье жить не будем! – категорично топнув правой передней лапой, отрезала она.

– И всего-то? – герцог искренне удивился и обезоруживающе улыбнулся. – Я сегодня же попрошу уничтожить всё, на что вы укажете, госпожа Матильда.

Он сделал галантный полупоклон, явно забавляясь ситуацией.

Я удивилась и даже сделала шаг, чтобы встать напротив герцога и внимательно рассмотреть его реакцию.

– Ничего не понимаю, – пробормотала. – Как же вышло, что вы не знаете о том, что эти растения для кошек опасны?

Каждый котолюбитель знает, какие домашние цветы категорически нельзя держать рядом с их питомцами. А здесь – целый культ Мау, но элементарных правил безопасности не соблюдают. Странно. Очень странно.

– В саду растут экзотические виды растений, которых больше ни у кого в империи нет, – пояснил Доменик и тоже всмотрелся в меня внимательнее. – Мать ими безмерно гордится. Им с отцом их подарил на свадьбу почти полвека назад важный заморский гость, – скрестил руки на груди. – А те названия, что назвала госпожа Матильда, я впервые слышу. Странно, что вы обе их знаете.

В горле внезапно пересохло. Солнечный свет из высоких окон вдруг показался слишком ярким. Вот так и погорю когда-нибудь на ерунде! Муженёк слишком много моих странностей замечает. Слишком много.

– Ну ты совсем уже решил свои мозги не напрягать, да? Все на змея переложил? – спросила Мотя с вызовом, презрительно топорща усы.

Иногда она, конечно, перегибала с выражениями, но сейчас явно пыталась сбить его с толку, чтобы отвести внимание от меня.

Однако Доменик обижаться и ругаться не собирался. Он лишь усмехнулся, склонив голову к плечу. К Матильде он явно испытывал огромную симпатию, потому пропускал колкости мимо ушей.

– С радостью бы переложил всё на Сандерса, прекрасная госпожа, но иногда всё же приходится и самому думать, – протянул он с лёгкой ноткой сарказма. – Я, конечно же, в курсе, что вы, бесподобная, провели предыдущие жизни в других мирах, поэтому знаете диковинные слова, однако меня смутил один факт: дети Мау не рассказывают людям о прошлых жизнях. У ваших сородичей считается дурным тоном вспоминать то, что осталось за пределами Рая. Так почему же вы решили поделиться знаниями с Ланой?

Мотя не растерялась. Она грациозно махнула хвостом и процедила:

– А я просто совсем недавно сюда переехала после тяжёлого отравления одной из этих пакостей.

– А зачем же вы её ели, если знали, что это отрава? – задал логичный вопрос Доменик.

Мозги у него еще как варили! Как бы он Мотю на вранье не поймал.

– Знаменитое кошачье любопытство, – невозмутимо продолжила выкручиваться аферистка. – Именно поэтому я и рассказала Лане, чего мне есть категорически нельзя.

Я покосилась на Доменика. Каждый ответ рождал в его глазах новые вопросы – слишком ярко горел его взгляд, слишком хитрой была полуулыбка. Пора закругляться.

– Доменик, – мягко перебила я, – может, дашь распоряжение уничтожить растения, и продолжим осмотр поместья? – хлопнула я ресницами и кокетливо поправила прядь волос. – Ещё хотела предупредить: я плохо знакома с этикетом. Вряд ли смогу организовать достойный герцогини приём.

Так-то меню составить и придумать развлекательную программу —я запросто. Загвоздка в незнании местных традиций.

– Ты права, продолжим знакомство с владениями. – Карада махнул рукой до этих пор невидимому слуге, что-то ему шепнул и легонько погладил мою талию большим пальцем. – Насчёт приёма не переживай – Инес поможет.

Мурашки затопотали по моей спине. Надо было срочно отвлечься, и я придумала новый вопрос:

– А твоя мать? У вас совсем плохие отношения? Ты ее совершенно не любишь и готов в ссылку с глаз долой отправить? – спросила слегка нервно.

Не то чтобы я хотела подружиться с Марджери и Гейл, но так как я сама мать сына, мне вдруг стало интересно, почему Доменик задвигает своих ближайших родственниц на задворки фальшивой женой.

Герцог тяжко вздохнул и уставился в свинцовое небо над парком – мы как раз вышли на крыльцо.

– Я люблю и ее и тетю, но с тех пор, как отец нас оставил, они порой невыносимы. Я очень надеюсь, что отдых на курорте сможет их переключить, настроить на другой лад.

Инес по дороге к столице нам с Мотей проболтался, что отец Доменика не умер, а попросту сбежал. Я живо представила, какой удар по самолюбию получила Мардж. Возможно, она всю злость из-за поступка мужа теперь выливает на Гейл, а нерастраченную любовь и заботу – на Доменика.

– Да, ты прав. Сменить обстановку порой бывает очень полезно. Я вот как дом покинула, так вообще другим человеком себя почувствовала, – протянула я и тут же стиснула зубы: чистая правда выскользнула наружу совершенно спонтанно. И чтобы он опять не начал задумываться, почему юная дева рассуждает как взрослая тетя, я быстро перепрыгнула на другую тему: – А в склепе что? Твоя сестренка с такой таинственностью о нем говорила, что мне даже немного страшно стало.

– Мадлен у нас фантазерка. – Доменик покачал головой, и тёплая улыбка тронула его губы. – Мечтает стать некромантом и отправиться на поиски кошачьего кладбища, чтобы побеседовать с костями о том, куда деваются души кошек, когда заканчивается их жизнь в Раю. Но пока она не оставляет надежды найти в фамильном склепе кости мужа Мау. С чего-то сестра решила, что он похоронен у нас, – хмыкнул Доменик и, мягко взяв меня под локоть, повел по ступенькам вниз.

Я буквально опешила – и от странного увлечения девочки, и от того, что старший брат к этому относится с таким снисхождением. А Мотя, шедшая рядом, резко остановилась и недовольно зашипела:

– Много будет знать – быстро состарится! Никому неведомо, кем мы становимся после завершения девятой жизни. Это тайна Мау. А про мужа её… – она оглянулась и понизила голос, – вообще лучше не болтать, если не хочешь ее прогневать. А ты точно не хочешь. Ты же хочешь императором стать.

В парк, к цветникам, со всех сторон стекались рабочие с лопатами и тачками. Мотя, окинув их строгим, критическим взглядом, вдруг громко чихнула.

– Будь здорова, – автоматически пожелала я.

Я и в прошлой жизни так делала, когда она чихала.

– Пойду их проконтролирую, чтобы ничего ядовитого не пропустили, – проворчала она, подёргивая кончиком хвоста, – и тогда точно буду всю драгоценную последнюю жизнь здорова!

И, не дожидаясь ответа, решительно поскакала по аллее, на ходу тыкая лапой в кусты и выдавая распоряжения громким, не терпящим возражений тоном.

– Лана… – как-то неожиданно серьезно и тихо привлек мое внимание Доменик и крепко взял за запястье, как будто боялся, что следующие его слова заставят меня бежать прочь. – Я вдруг только что понял о тебе одну очень важную вещь: ты не селянка и никогда не жила в лесу затворницей. – Его взгляд стал пристальным, изучающим. – Мы подписали договор, и ты не должна бояться говорить мне правду. Скажи честно: кто ты на самом деле?

Я вся сжалась и, прикусив щеку изнутри, ощутила солоноватый привкус крови. Доигралась! Но это я еще долго умудрилась ему мозги пудрить. Интересно, что он сделает, если узнает, что я попаданка?

Глава 16

Но моё замешательство длилось недолго. Очень быстро ему на смену пришло праведное возмущение. Для этого я просто вышла из роли любящей жены и вспомнила о своих истинных целях.

– Дорогой супруг, – елейно-сладким, как сироп, голосом протянула я, твёрдо взяв Доменика под руку и решительно потянув его вглубь парка, – позволь тебе напомнить, что наша сделка – это всего лишь временное взаимовыгодное сотрудничество. – Я сжала его стальную мышцу, невольно восхищаясь физической формой мерзавца. – Оно не предполагает задушевных бесед с выворачиванием души наизнанку. Ты помогаешь мне, а я помогаю тебе. На этом всё.

Но герцог мне достался какой-то не обидчивый. Другой бы вспыхнул, как спичка, и оставил меня одну посреди аллеи. Этот же лишь усмехнулся и погладил меня другой рукой по напряжённым пальцам, которыми я в него впивалась.

– Ты такая колючка, Лана, – покачал он головой, а в его глазах вспыхнул азартный огонёк. – Мне это даже нравится. Скажи, почему ты не хочешь, чтобы мы стали близки…ми друзьями? – с лёгкой заминкой в нужном месте спросил он бархатистым тоном демона-искусителя, слегка наклонившись ко мне.

Сразу припомнилось всё сказанное Мотей об «охотнике и добыче». Похоже, своим упрямством я все же умудрилась пробудить в герцоге азарт. Что ж, надо, как говорится, эффект углу́бить и закрепить. Я ответила ему лёгкой, почти невинной улыбкой, но мои глаза оставались холодными:

– Всё просто, мой дорогой. Не бывает дружбы между мужчиной и женщиной, – отчеканила я. – А любовных отношений у нас с тобой быть не может.

– Почему? – приподнял он бровь, играя в простодушие.

– Ты женат, – напомнила я многозначительным, чуть насмешливым тоном и, остановившись, убрала руку его локтя. – А в моих планах – честно завершить нашу сделку и пойти своей дорогой, куда глаза глядят.

– Но я ведь могу развестись с Телани и жениться на тебе законно, – парировал он таким же многозначительно-заговорщическим тоном. – Мы сможем стать настоящими мужем и женой, если в этом пробном браке поладим. – Он поиграл бровями, как заправский актёр.

Нет, ну вы только гляньте, каков он! А главное, так сразу и не поймешь: это та лапша, которую вешают на уши ради соблазнения, или он и правда собирается связать свою жизнь с незнакомкой? Мы же с ним всего два дня друг друга знаем! Это считай, что не знакомы!

Я склонила голову к плечу и посмотрела пристально, подозрительно прищурив глаз.

– Зна-аешь, Доменик… – начала я медленно, выдерживая паузу, – я уверена, что твое предложение очень лестное, и другая девушка, получив его, в обморок упала бы от счастья. – Я сложила руки на груди. – Но там, где я росла, людей судят по поступкам, а не по словам. Прости, но человек, который ради достижения целей, пусть и грандиозных, использует беспомощных женщин, детей или животных… – мои слова повисли в воздухе, холодные и острые, как лезвия, – не может рассматриваться мной как надёжный спутник жизни. Ни-ког-да.

А вот эти слова на герцога подействовали. Он помрачнел, как грозовая туча. Его лицо словно окаменело, черты стали резче. Доменик сжал челюсти так, что выступили желваки. Я даже подумала, что слегка перегнула, и невольно отступила на шаг.

Однако Доменик снова удивил: вместо гнева или обиды он лишь тяжело вздохнул, а потом весь как-то собрался, обретая вид дельца на важной сделке, и заявил:

– Я обязательно докажу тебе, что ты составила обо мне неправильное мнение, Лана. – Его голос звучал твёрдо и ровно. – Но ты права в одном: я слишком рано начал этот разговор. – И он кивнул, словно ставя точку. – Продолжим экскурсию по поместью, – отчеканил, уверенно взял меня под локоть и повёл по широкой аллее парка.

Крючок он заглотил надёжно и глубоко, как проголодавшаяся хищная рыбина. Интерес ко мне у Карады разыгрался нешуточный – это уже точно. Это читалось в каждом его взгляде, в легкой улыбке, не сходившей с губ. Но я пока не понимала: радоваться этому или пугаться?

Все же где-то по дороге к поместью я свою железобетонную категоричность по поводу его личности частично растеряла. Нет-нет, да и мелькали в голове предательские мысли: «А что, если то, что Доменик сделал с настоящей Телани… избавило ее душу от заточения в клетке безумия? Может, теперь она отправилась жить свою лучшую жизнь? Пусть там, в лучшем мире, отрывается по полной, как я на её месте». К тому же я совсем не верила в то, что герцог прямо-таки извращенец и всю жизнь только и мечтал, как бы переспать с бесчувственным телом. Ну никак он на такого не походил – ни внешностью, ни поведением, ни чувством собственного достоинства.

А все это грозило опасными последствиями: как бы мне самой, старой дурочке, в свою же расставленную ловушку не попасть. А какой лучший способ не забивать голову любовными глупостями? Правильно! Срочно заняться важными и, желательно, сложными делами – такими, чтобы мозги аж вскипали от усилий, и было не до романтики.

– Обсудим ваше соревнование за трон и нашу с Матильдой помощь в этом нелёгком деле? – примирительно предложила я, замедляя шаг и ловя взгляд Доменика.

Если погружусь в дворцовые интриги, мне точно некогда станет по красавчику герцогу украдкой томно вздыхать.

– Да от вас особо ничего и не требуется. – Доменик нервозно дёрнул плечом, избегая моего взгляда. – В условиях обозначено лишь наличие жены.

Все же он немного обиделся. Да и ладно!

– Не думаю, что этот пункт внесли в требования просто так, ради галочки, – возразила я быстро, едва сдерживаясь от того, чтобы потереть руки от предвкушения заварушки. – Наверняка есть подвох. Расскажи, как этот отбор вообще проходит. Может, я взгляну свежим взглядом и пойму, в чём там дело.

Головоломки и детективы – моя страсть. Я прекрасно проведу тут время, погрузившись в интриги. Помню, у нас в парткоме такой серпентарий был… закачаешься. Выживали сильнейшие!

Доменик молча свернул на узкую аллею, над которой кроны старых вязов сомкнулись, создав зеленый туннель. В конце виднелось небольшое одноэтажное мраморное здание с рядом памятников по бокам – очень похоже на фамильный склеп.

– Расскажу, но исключительно в качестве жеста доброй воли, – наконец, проворчал герцог. – Возможно, ты проникнешься моей откровенностью и расскажешь, откуда такая взялась.

Это вряд ли. Но я ободряюще кивнула.

– Ты прав, надежда есть, – сказала приторно-сладким тоном. – Я слышала, что личный пример – лучший учитель.

Доменик усмехнулся, коротко и сухо, но всё же начал рассказ, перейдя на менторский тон:

– Когда-то давным-давно Мау дала миру магию, разбросав в разных его частях десять реликвий, связанных из ее собственной шерсти. Это были шапка, две перчатки, два носка, шарф, жилетка, шаль, салфетка и сумка. Они упали на землю и напитали её силой. С тех пор рождаются магически одарённые люди. Говорят, в первые столетия магия была чётко направленной. Вот, к примеру, родился кто-то рядом с шапкой – будет менталистом. И чем ближе к артефакту, тем сильнее дар. А если рядом с носком, то магу подчинится ветер и станут доступны пространственные переходы.

Я попыталась подхватить его логику:

– С шалью – огонь, потому это про тепло?

– Именно, – кивнул Доменик и махнул рукой с легким раздражением. – Да что я тебе рассказываю? Это прописная истина, её все знают.

– Нет-нет, продолжай, пожалуйста! – поспешно воскликнула я, испуганно ловя его за рукав. Может, тут все это и знают, но я-то нет. – Я с удовольствием послушаю этот рассказ ещё раз в твоём исполнении. Мне нравится слушать твой голос, – подбодрила я Доменика,

Лесть подействовала. Доменик смерил меня серьезным взглядом, но уголки его губ дрогнули, и он продолжил уже чуть мягче:

– Сумка – земля и всё, что с ней связано: ресурсы, растения. Шарф – целительская магия. Жилетка – эмпатия, творчество. Салфетка – вода, ведь она похожа на пену и не тонет.

Вот я бы ни за что не догадалась! Но перебивать не стала, ломая голову над тем, что могли давать перчатки. У меня теория была всего одна: создание артефактов. И, как выяснилось, я почти угадала.

– Но самый ценный дар – перчатки. Они подарили созидательную магию: это и иллюзии, и возможность защищаться, и создавать полезные предметы. Однако люди смекнули, что к чему, и началась битва за реликвии. Как ты знаешь, в империи хранится пять из них: одна перчатка, один носок, салфетка, сумка и шарф. Поэтому империя самая сильная и большая страна. И у нас рождаются самые сильные маги. – Доменик сделал паузу, сдувая пылинку с рукава. – Она, конечно, вся с годами смешалась, и сейчас не так ярко выражена, но всё равно от соседства с магическими предметами многое зависит. Соответственно, главная задача императора – удержать у себя все пять реликвий. – Его голос стал тише. – А ещё лучше – добавить шестую. Шаль. К сожалению, у нас сильных огневиков рождается мало, поэтому порой лютуют драконы. Я хочу стать императором, чтобы раздобыть шаль, которая хранится где-то в их пещерах, и тем самым ещё больше усилить наши позиции. – Доменик гордо поднял подбородок.

Планы, конечно, грандиозные…

Мы вышли к склепу и остановились у ряда памятников покоящимся в склепе предкам Доменика, выстроившихся вдоль стены безмолвной свитой. И у меня к этим молчаливым свидетелям семейной истории тут же появилось несколько вопросиков.

У всех памятников были человеческие головы и миниатюрные драконьи тела, а у одного – человеческое мужское тело, но голова кошачья, вырезанная из тёмного обсидиана. Однако интересоваться у герцога, почему статуи такие странные, я не решилась. Как тут спросишь? Вдруг это традиция, о которой все знают? Потому я просто пялилась на искусно вырезанные из разного камня (мрамора, гранита, яшмы) фигуры и отмечала мастерство художников, сумевших передать мельчайшие детали.

– Ты, наверное, удивляешься композиции, потому что вряд ли видела раньше гробницы древних, – правильно истолковал моё заворожённое внимание Доменик. Его голос тихим эхом отозвался от каменных стен. – Просто род Карада берет начало от сотворения мира. Здесь лежат мои предки, которые ещё имели две ипостаси, и те, кто чтил древние традиции. А почему наш родоначальник с головой кота, а не как все остальные… – Герцог пожал плечами. – Вот потому сестра и думает, что он был мужем Мау и похоронен в этом склепе. Но это скорее культурный памятник – тут давно никого не хоронят.

– И все совсем не так, Ник! – раздался звонкий девичий голосок, заставивший меня чуть ли не подпрыгнуть от неожиданности.

Из-за густых кустов, словно из-под земли, выросла взъерошенная Мадлен. Её щёки пылали румянцем, а глаза горели.

– Меди, Телани неинтересно слушать твои сказки, – ласково, но с лёгким укором сказал Доменик и потянул сестрёнку за торчащую кудряшку.

– Еще как интересно! – живо возразила я и, ласково улыбнувшись юной фантазёрке, попросила: – Милая, прошу, расскажи свою версию.

Девушка с гордым видом принялась расхаживать перед нами вдоль памятников, заложив руки за спину, как учитель перед классом.

– Вот это, – она торжествующе погладила статую с кошачьей головой, – наш предок и муж Мау, но он не был им, когда жил в Караде, а стал после того, как закончил человеческую жизнь!

Доменик закатил глаза, явно сдерживая вздох.

– Да с чего ты это вообще взяла? – спросил он.

– С того! – Мадлен топнула аккуратной туфелькой. – Вот смотри: раньше члены рода ставили себе памятники с телами драконов, потому что хотели возродиться такими же, какими были их предки – с двумя ипостасями. – Она сделала паузу для эффекта. – А этот захотел возродиться котом. Прожить восемь кошачьих жизней в других мирах и вернуться сюда, чтобы в конце концов стать мужем Мау. Стать достойным её!

– Не слушай её, Телани. – Доменик положил руку мне на плечо, его голос звучал устало. – Она все это сама придумала только из-за того, что пять сотен лет назад герцогство было сожжено драконами, и, к сожалению, пострадала библиотека. Мы не знаем, какому предку какой памятник принадлежит. К сожалению, подписаны только надгробные плиты. И историю рода мы собирали по крупицам, но остались пробелы. Вот Меди их и заполняет, как может.

– Ками тоже думает так же, как и я, между прочим! – выкрикнула Мадлен, сверкнув на брата глазами. – А она у нас очень умная! – И, махнув рукой, как крылом, она так же стремительно, как появилась, скрылась в густых кустах.

– Скорее бы в академию их отправить, – покачал ей вслед головой Доменик, в его взгляде мелькнуло что-то между досадой и нежностью. Он повернулся ко мне и совсем другим тоном спросил: – Так на чем я остановился?

– На шали, которую хочешь найти и забрать, – подсказала я. – Но вообще мы говорили об отборе на место императора.

Из видения я помнила, что дочь нынешнего императора магически слаба и не может удержать в руках даже одну реликвию – видимо, это требует сил. Значит в условиях отбора: женитьба, сила… А что еще?

– Да. Точно. – Доменик кивнул, и его лицо вновь стало сосредоточенным. – Так вот, раньше выборы были номинальными. Все же императоры – самые сильные маги, они живут долго и прежде у каждого из них рождался сын, который и наследовал способности отца, а значит и трон. А эти выборы… – герцог сделал паузу, – впервые в истории станут настоящими. Так что никто из нас точно не знает, как они будут проходить, – сознался герцог и как будто смущённо посмотрел в небо.

– Понятно. То есть вас держат в неведении и напряжении, – протянула я, заправляя за ухо выбившуюся из причёски прядь. – И как только ты справляешься с таким стрессом без кошки под боком? – пошутила, стараясь разрядить обстановку, и протянула руку к памятнику с чёрной кошачьей головой.

Обсидиан, из которого он был выполнен, мерцал на солнце тёплыми, почти живыми бликами и манил прикоснуться к гладкой щеке или остроконечному уху. А изумрудные глаза искрились таинственным зелёным огнём, словно приглашая к диалогу сквозь века.

Однако едва кончики моих пальцев коснулись прохладной поверхности кошачьей головы, меня будто разрядом тока тряхнуло! Весь мир моментально померк, как будто кто-то перебросил меня в чёрно-белое кино. Воздух сгустился, звуки парка – шелест листвы, щебет птиц – исчезли. Но им на смену пришёл чужой голос и картинки.

Глава 17

Я будто оказалась в незнакомой, но невероятно уютной комнате… Нет, не просто комнате – мастерской. Пахло шерстью, воском и чем-то сладковато-травяным.

В плетёном кресле, поджав под себя ноги, сидела красивая женщина лет тридцати, с каштановыми волосами, собранными в небрежный пучок. Она терпеливо вычёсывала большого рыжего кота, шерсть которого искрилась на свету, как начищенная медь.

Но больше всего поразили несколько странных телевизоров, висевших на стене! Панели были такими тонкими, что больше походили на окна, но в каждом «окне» транслировались разные пейзажи и происходили разные события. Они менялись с головокружительной скоростью.

– Следующий, – промурлыкала женщина голосом, похожим журчание горного ручейка.

И на смену довольному рыжему коту припрыгнула пушистая белая кошка. А я вдруг на одном из мелькавших изображений уловила что-то до боли родное… Знакомую улицу и дом, трещину в асфальте, людей в привычной земной одежде, спешивших по своим делам, машины и автобусы, мамочек с колясками. Сердце сжалось. Не осталось никаких сомнений, кто передо мной. Неясным было только одно: что именно Мау пыталась мне показать или сказать?

Но тут кошачья богиня ласково потрепала за ухом белую кошку и отпустила, а потом собрала со щётки пушистую горку шерсти. В её руках появилась замысловатая прялка из тёмного дерева, и очень быстро, прямо как в ускоренной киносъёмке, из горок шерсти спрялся целый объёмный клубок тонкой нити, а в руках Мау возникли длинные костяные спицы!

– Если попросить у кошки шерсть и создать вещь с любовью, – тихо приговаривала она себе под нос, ловко набирая на спицы петли, – то в ней будет магия, даже если ты совсем не знаешь, что это, и не умеешь ею пользоваться. Это будет огромная ценность, самый лучший артефакт. Но глупые люди этого не понимают. Они всё сами да сами, а надо просто очистить душу от дурных мыслей и творить… – Под её руками росло бело-рыжее полотно, узорчатое и излучавшее едва уловимое сияние.

– Лана, ты в порядке? – Как раскат грома, раздался над ухом голос герцога, и меня резко выкинуло из видения.

Я моргнула, ослеплённая резким солнечным светом после полумрака мастерской. Мау намекает, что мне надо вычесать Мотю и что-то связать? Это я могу! Я люблю вязать! И на спицах, и крючком. В девяностые вообще всю семью обвязывала. У меня даже вязальная машина была и целая кипа журналов.

Энтузиазм вспыхнул, но тут же угас. Богиня ведь толковала про чистую душу и любовь. В груди заворочался червячок сомнений. Что-то мне подсказывало, что создать волшебную вещь не так просто, как кажется. Например, я обманываю Караду, хочу получить у него свободу с максимальной для себя выгодой, а это как-то не очень вяжется с праведностью. Так что…

– Да-да, всё хорошо. Задумалась просто.

– Цветы все выкопали и увезли в дальний угол парка, – недовольно доложила Мотя, внезапно выплывшая к склепу из-за старого дуба. – Посадят там и сделают забор. Я бы их вообще уничтожила, но твоя матушка, Доменик, настоящая истеричка. Слышал бы ты, как она голосила: «Это память о моем любимом дедушке! Он привез эти цветы из дальних стран и подарил нам их на свадьбу!» – Мотя очень похоже передразнила вдовствующую герцогиню, высоко задирая нос и жеманно складывая лапки.