Текст книги "Святой грешник"
Автор книги: Сандра Частейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)
2
Пятница, 13-е. 13–00.
Общественный госпиталь милосердия
– Мак, я прямо не знаю, что делать, – произнес Нико в телефонную трубку. – У меня ничего не выходит.
– Ну и?.. Умываешь руки?
Нет, Нико не собирался сдаваться. Мак так много сделал для него, помогал ему все эти годы. Линкольну Макаллистеру он был обязан своей медицинской карьерой, и если он не сошел с ума, то только благодаря Маку.
– Нет, конечно. Но я в тупике. Я уверен, что она меня слышит, но реагирует, только если я говорю с ней как мужчина.
– Что значит «как мужчина»? – удивился Мак. – Не понимаю. А кто же ты еще, если не мужчина?
– Ее врач. Когда я говорю с ней о несчастном случае, она не реагирует. Мак, мне тошно от мысли, что такая красивая молодая женщина умирает.
– Да, Нико, – ответил Мак. – К сожалению, это так.
– Не могу смириться с этим. Кстати, я все-таки кое-чего добился.
– Да? И как тебе это удалось?
– Я сказал ей, что она нужна мне.Что яне хочу терять ее.
– То есть она реагировала на тебя как женщина на мужчину?
– Да. Мак, не знаю, правильно ли это, но я не только разговаривал с ней. Я ласкал ее… Боюсь, я внушил ей ложные мысли. Вдруг, когда она проснется, то подумает, что мы…
– …любовники? Нет худа без добра.
– Я не имею права так поступать. Меня могут лишить лицензии.
– Знаешь, цель оправдывает средства. Крайняя ситуация – крайние меры.
– Но ведь это может повредить ее рассудку.
– Может быть, – протянул задумчиво Мак. – Сейчас самое главное – вернуть ее к жизни, а там видно будет. Проблемы надо решать по мере их появления. Если нужно, создай миф о ее прошлом. Почему бы не попробовать?
«Действительно, почему бы не попробовать?» – подумал Нико, допив кофе и смяв бумажный стаканчик. – «Нельзя этого делать, ты станешь частью ее личной жизни. Забыл, что уже целых шесть лет ты заботишься только о себе и превратился за это время в эгоиста? К тому же ее зовут Карен», – возразил он самому себе.
«Я слишком многим обязан Маку и не могу его подвести». – «Да ладно! Себя не обманешь! Вовсе не ради Мака ты стараешься, а ради нее», – продолжал Нико спор со своим внутренним голосом, шагая по больничным коридорам.
Фантазия, которой для Карен он подменял реальность, должна вернуть ее к жизни. Но Нико мучился вопросом: не принесет ли это вреда им обоим?
Нико вошел в палату и сел рядом с ее кроватью. Что-то притягивало его к Карен. В своей бледно-голубой больничной сорочке она выглядела такой беззащитной. Ее глаза были закрыты, грудь слабо поднималась и опускалась в такт дыханию.
– Хотел бы я знать, из-за чего ты угодила под колеса, принцесса… – Нико не хватало духа обращаться к Карен по имени. Звать ее принцессой было спокойнее, да и приятнее. – Водитель утверждает, что ты даже не посмотрела по сторонам, прежде чем выйти на проезжую часть. Это был несчастный случай, или?.. Ты даже не подумала о тех, кому тебя будет не хватать.
Ничего. Никакой реакции на обычный разговор врача с пациентом.
Доктор Шандор стиснул кулаки, собираясь с духом. Ответственность за жизнь пациента – тяжелый груз. Но тут совсем другое дело: если он хочет добиться результата, ему придется быть больше чем врачом.
Просто для того чтобы подтвердить свое предположение, он нежно дотронулся до женской руки.
– Разве ты не знала, что нужна мне? – задушевно произнес он.
Слабый всплеск на мониторе.
Этого-то он и опасался. Но ничего не поделаешь, придется добираться до дремлющего сознания Карен через ее чувства. И чем скорее женщина придет в себя, тем лучше: на долго его не хватит.
– Ладно, не хочешь говорить о прошлом – не надо. Тебе больше нравятся фантазии, чем реальность. Что ж, мне тоже. Мы с тобой вместе скроемся от реального мира. Я отвезу тебя на Слэйд-Айленд. Помнишь то лето, когда мы ездили туда в первый раз? Вентилятор сломался, и в доме мы ходили нагишом – такая стояла жара. Ты еще говорила что-то про белые пляжи и воображала себя Рэйчел из «Поющих в терновнике». А я так смеялся, когда ты сравнивала меня со священником. Я ведь не знал, кто такой отец Ральф, пока ты, принцесса, мне не объяснила.
О чем ты говоришь? Я не помню Слэйд-Айленд. И я не помню тебя. «Поющие в терновнике» – это книга, по-моему. И образ отца Ральфа светел и прекрасен. А ты мне кажешься темным и угрожающим.
Нико нахмурился, пытаясь припомнить фильм. В прошлом месяце его показывали по каналу «Классика мирового кинематографа», но он заснул на середине. В памяти осталось только, что это история любви священника и женщины, которую тот полюбил, когда она была еще ребенком.
Тогда Нико сосредоточился на давно забытом прошлом. Воспоминания о Слэйд-Айленде приносили ему боль. Мальчишкой он часто бывал там с отцом во время встреч табора. Но последний раз он посетил Слэйд-Айленд уже взрослым, на втором году учебы: табор собирался для провозглашения нового цыганского барона.
Как ни удивительно это прозвучит для многих, но в Америке до сих пор существуют цыганские таборы – вечные странники. Конечно, сейчас они путешествуют не в повозках и фургонах, а в домах на колесах, но продолжают вести кочевую жизнь.
Слухами земля полнится, и когда цыгане узнали об избрании ром-барона, то стали съезжаться на остров. Нико помнил все, как будто это было вчера.
С детства Нико не присутствовал на встречах табора, не поехал бы и в тот раз. Но его сестру выдавали, а точнее продавали, замуж, и Нико ничем не мог помочь ей. Четырнадцатилетняя Карен должна была стать женой человека, заплатившего за нее несколько тысяч долларов. Нико не побоялся бы ни ярости отца, ни сопротивления всего табора, лишь бы спасти сестру от этого брака, но Карен заставила его поверить, что выходит замуж по собственной воле. Только через много лет он понял, что храбрая малышка сделала это ради него.
Тогда Нико видел ее последний раз. А потом его разыскал Мак (тогда они еще не были знакомы) и сообщил, что Карен пыталась покончить с собой. Она не хотела жить, и хотя они боролись до конца, сестра все-таки умерла. Потеря и чувство вины сломили Нико, и он хотел умереть вместе с ней. Только благодаря Маку он выжил, вернулся в медицинскую школу и занялся исследованиями, пытаясь позабыть о своем горе.
После того, что произошло, Нико перестал практиковать, а научные исследования не требовали какого-либо контакта с больными. Сегодня же по просьбе Мака Нико пришлось нарушить свою клятву.
Тишина, благословенная тишина. Здесь нет ни воспоминаний о прошлом, ни заботы о будущем. Только бы умолк этот голос.
Нико выругался. Задумавшись, он перестал говорить с Карен, и снова потерял ее. Это какое-то наказание!
«Ладно, леди, – подумал он, – если вам нужны чувства – пожалуйста. Не будем терять время». Сосредоточившись на мониторе, Нико сбросил халат и просунул руку под одеяло.
– Цыгане обычно за словом в карман не лезут, но я не болтун. Рядом с тобой мне легко, но я не все рассказывал тебе о своих чувствах. Я никогда не говорил тебе, как люблю твое тело. Я чувствую твою нежную гладкую кожу не только когда касаюсь ее, но и когда просто ласкаю тебя взглядом. Твоя походка грациозна и величественна, движения плавны и гибки, как у мифических существ из древних сказаний. Я читал об этих чудесных созданиях в книгах, что ты давала мне. Когда ты скользишь, обнаженная, по простыням и лунный свет заливает нас, я забываю обо всем на свете.
В графиках на экране появились изменения. Добившись некоторого успеха, Нико едва справлялся с охватившим его желанием. «Сильнодействующее средство ты используешь, Шандор», – подумал Нико. Его рука скользнула вверх по ноге Карен, забираясь под больничную сорочку. Он не видел ее тела, скрытого тонким одеялом, но воображение услужливо дорисовало недоступную его взору картину.
– Ты не должна лежать на больничных простынях, ведь ты так любишь шелковые. Помнишь наши первые шелковые простыни? Это было на Гудзоне – роскошная постель и завтрак. У них не было свободных номеров, и мы сняли комнату для молодоженов. Помнишь, как ты смеялась над тем, что я все время сползал с кровати из-за этих чертовых скользких простыней? А потом ты обвила меня ногами и с лукавым видом сказала, что так мы сползем вместе.
Я не помню. Я никогда не занималась любовью на шелковых простынях.
Карен шевельнулась, хотя это больше походило на судорогу. Она не осознавала смысла его слов, но ее тело откликалось.
Нико склонился над ней. На кон поставлена не только жизнь Карен, но и его собственная судьба. И он должен справиться несмотря ни на что. Глубоко вздохнув, Нико взял ее руку в свою.
– Знаешь, предсказатели судеб сами не слишком верят тому, что говорят, но я попробую заглянуть в твое будущее. – Он стал водить пальцем по ее ладони. – Вот твоя линия жизни, – в порыве страсти он повторил ее изгиб кончиком языка. – Впереди у нас много наполненных счастьем дней и ночей. Ты чувствуешь мои поцелуи? – Он нежно дотронулся губами до ее ладони.
Приборы регистрировали реакцию Карен.
– О, моя леди в голубом, похоже, у нас возникла проблемка. Подняться должна ты, а встает у меня.
Зеленая линия на мониторе – индикатор сердцебиения Карен – прыгала то вверх, то вниз.
Он целует мою ладонь? Наверное, это сон. Мне опять снится та женщина на болоте. Ее цыган вернулся.
Карен бессознательно сжала руку.
Ее пальцы дрогнули в его руке. И настолько слабым было это движение, что, если бы не показания приборов, Нико решил бы, что ему почудилось.
– Наконец-то ты откликнулась! Вернись ко мне. Нам ведь было так хорошо вместе.
Цыган вернулся. Волнуется кровь, огонь горит в груди. У нее не было сил сопротивляться его чарам. Она хотела отдаться ему, принадлежать только ему одному.
Дыхание Нико обжигало ладонь Карен, губами он чувствовал ее теплую кожу, сердце бешено стучало, вырываясь из груди. Охваченный страстью, он перестал контролировать себя. С большим трудом ему удалось вернуться к реальности: его вызывали по внутренней связи.
– Доктор Шандор, не нужна ли вам помощь?
– Нет! – рявкнул он.
С трудом подавив свое раздражение, Нико повернулся обратно к Карен. Он зашел слишком далеко, лучше ему остановиться, а то неизвестно, к чему приведет его терапия. Но он так близко к цели!.. Он не может уйти сейчас, еще несколько минут, и она придет в себя.
Снова сев на кровать, Нико склонился над женщиной.
Что она сейчас чувствует? Как реагирует на происходящее? Не может же она просто спать, когда ее так заводят. Сам Нико не был уверен, что его ширинка выдержит еще несколько минут подобного натиска. Ладно, либо принцесса проснется и так вмажет ему, что он пролетит через всю палату, либо она мраморная статуя, а не женщина…
Прости его, Гиппократ!
Нико сжал ее руку.
– Тебе повезло, что ты спишь, принцесса, а не то ты бы видела, что творишь со мной, – проговорил он хрипло. – Я с ума схожу от желания, а ты всегда знала, как раздразнить меня.
Нет, это не сон. Все происходит на самом деле. Волна желания накрыла ее. Карен так хотела прижаться к его сильному мускулистому телу, хотела его любви. Его сексуальная энергия бешеным потоком захлестывала ее.
Кривые на мониторе словно сошли с ума. Но тут распахнулась дверь, и в палату с обходом зашла медсестра. Нико едва успел отпустить руку Карен.
– Что тут происходит? – удивленно спросила медсестра, увидев его сидящим без халата на постели пациентки.
– Она пытается очнуться. – Нико положил пальцы на запястье Карен, проверил пульс. – Все в порядке. Я просто применял новые методы терапии. Вы можете идти.
Продолжай. Прошу тебя.
Медсестра подозрительно взглянула на Нико.
– Я не понимаю.
– Вам и не надо понимать. Оставьте меня наедине с пациенткой, вы мешаете лечению.
Медсестра нерешительно попятилась к двери.
– Надеюсь, вы знаете, что делаете, – проворчала она.
– Да, знаю, – отрезал он и вздохнул с облегчением, когда дверь за ней наконец закрылась.
Итак, пациентка реагирует физически на его прикосновения и на его слова. Что ему делать дальше? Продолжать так называемую физиотерапию? Это шло вразрез со всем тем, чему его учили в университете. Его собственное тело было подтверждением тому, что его действия выходят за границы медицинских исследований. Проклятье, он хотел ее, хотел до умопомрачения.
Колебания графиков на экране затухали. В немой ярости Нико поднялся, захватил халат и вышел из палаты. Даже если его метод действует, он не имеет права на физический контакт с пациенткой. Его действия отдают насилием и мало что общего имеют с медициной. Мак слишком многого от него хочет!
– Наблюдайте за больной. Если будут какие-либо изменения, пошлите за мной, – инструктировал он растерявшуюся медсестру.
– Но я даже не знаю, кто вы такой, – робко возразила она.
– Я доктор Николай Шандор, – прорычал он, – меня еще называют дьяволом с девятого этажа.
Дьявол? Он искушал ее, пытаясь завлечь в свои тенета. Но, слава Богу, он оставил ее в покое, и больше не потревожит своими лживыми речами. Больше никогда она не позволит себе поддаться чувствам. Это слишком опасно.
Пятница, 13-е. 14–00.
Таймс-сквер
Библиотека, в которой работала Карен, находилась недалеко от больницы. Ее здание на Таймс-сквер, зажатое с двух сторон конторами, спряталось за огромной рекламой кока-колы, пускающей неоновые пузырьки.
Мало чем отличаясь от других подобных зданий, маленькое, обшарпанное, оно как будто гордилось своим высоким предназначением – нести людям знания. Больше пользы от него, однако, было бездомным, которые грелись там зимой и наслаждались прохладой летом.
Еще раз сверившись с адресом, Нико вошел в вестибюль. На полу лежал потрепанный ковер, а за конторкой сидела немолодая женщина.
– Сэр, чем могу помочь? – устало спросила она его.
– Мне нужна кое-какая информация.
– Вы знакомы с нашей компьютерной системой?
– Вы меня неправильно поняли, – пояснил он. – Я врач в госпитале милосердия и хотел спросить у вас о Карен Миллер, моей пациентке.
– У вас есть при себе удостоверение личности?
– У меня есть права и больничный пропуск, – ответил Нико, улыбнувшись. Дабы избежать неприятностей, он часто пускал в ход свое обаяние. Мак не случайно вспомнил его любовные приключения: Нико умел обращаться с женскими сердцами и их кошельками.
Николай Шандор не понимал, почему ему небезразлична Карен, не мог и объяснить, почему она так притягивает его физически.
«Просто тебе захотелось секса», – говорил он себе. Пора заглянуть в черную записную книжку и нанести визит какой-нибудь светской красотке. Это поможет снять напряжение и забыть леди в голубом.
Библиотекарь застенчиво взглянула на него, возвращая документы.
– Все в порядке, – кивнула она. – Как там Карен?
– Она все еще в коме. У меня сложилось впечатление, что она чего-то боится, поэтому-то и не приходит в себя.
– Мне тоже всегда так казалось, – подтвердила женщина.
– Да? А вы не знаете, в чем тут дело?
Она придвинулась ближе и заговорщицки прошептала:
– Не знаю. Те три месяца, что она работала здесь, Карен никогда не рассказывала о себе. У нее не было друзей, ей никто не звонил – только один раз, в тот день, когда она попала под машину.
– Расскажите мне про этот звонок.
– Трубку сняла я. Звонил мужчина. Он спросил, не здесь ли работает Карен. Он еще неправильно назвал фамилию – не Миллер, а Миддлтон.
Нико внутренне напрягся.
– Тогда откуда же вы узнали, что звонили именно ей?
– Он в точности описал ее. Высокая стройная блондинка с голубыми глазами. Он назвался ее старым другом из Миннесоты.
«Миннесота».
– И что потом?
– Она взяла трубку, потом вдруг бросила ее и выбежала на улицу. Даже свою сумочку не захватила. А потом прибегает старикашка Морт – ну, знаете, он ночует здесь время от времени – и кричит, что Карен сбила машина. Мы вызвали «скорую», и ее увезли в госпиталь.
– А где она живет?
– Похоже, это всех интересует. Сначала полицейские расспрашивали меня об этом, а сегодня утром появился тот старый друг, что звонил ей. Да, я же вам не ответила – она снимала квартиру.
– А что он за человек, этот старый друг?
– Ну, – начала она доверительно, – в конце концов оказалось, что никакой он ей не друг. Он репортер. Я узнала его голос – это он звонил в тот раз.
– Репортер? Проклятие! Только этого не хватало!
– Не волнуйтесь. Я ничего ему не рассказала. Вот еще! Я так поняла, что он даже не знает, где сейчас Карен. А я ни словечком не обмолвилась ни о несчастном случае, ни о больнице. Вы скажите ей, что мы все очень скучаем, да только не знаю, оставят ли за ней рабочее место.
– Конечно, я обязательно передам. А если этот репортер снова объявится, вы спросите, как его найти на случай, если мисс Миллер захочет с ним связаться.
Женщина – ее звали Агнес Фибек – кивнула и, взяв у Нико бумажку с номером его телефона, сунула ее в карман.
– Вы думаете, что это был несчастный случай?
– Конечно, да. – Но Нико знал, что Карен пыталась покончить с собой.
Карен беспокойно заворочалась в постели. Она уже не чувствовала себя защищенной. Пелена сна неумолимо исчезала, и нужно было возвращаться в реальный мир, а ей этого вовсе не хотелось.
Во всем был виноват цыган, который, проникнув в ее сны, подталкивал ее к пробуждению. Что ж, он почти добился своего. Теперь она понимала, что с ней, но все еще не хотела расставаться с миром снов.
Зачем он пришел? Зачем он говорил с ней так, как будто они друзья, любовники? Почему-то Карен не верила ему, хотя и не помнила правды. Разве могла бы она забыть такого, как он? Нет, никогда. Значит, она его не знает. Однако он говорил о личных, интимных вещах, и это не вызвало у нее протеста. Она и хотела, и не могла поверить ему.
Ты никто, Карен. Ты не можешь вызывать в мужчине такое желание. А даже если и можешь, то не должна позволять этого. Теперь это невозможно… и небезопасно.
Она повернулась и зарылась лицом в подушку. Где же благословенный покой? Где ее сны? Она так ждала их, всех, кроме одного. Тот сон был слишком реален. Ее охватывало такое желание, что она даже начала воображать, что цыган и вправду говорит с ней.
Все это из-за боли в голове. Из-за нее мысли Карен перепутались, и она не знала где сон, а где явь. Она не хотела думать, не хотела чувствовать. И все же желание было сильнее ее.
Где же ты? Почему ты ушел?
Из библиотеки Нико отправился в редакцию газеты «Дейли уорлд». Фамилия Миддлтон не шла у него из головы. Ведь репортер разыскивал Карен Миддлтон, а не Карен Миллер. Либо репортер ошибся, либо Карен скрывается под другим именем.
Чего она боится?
И какого черта он разыгрывает из себя детектива, вместо того чтобы работать в лаборатории?
Секретарша подсказала Нико, как пройти в кабинет Сэма Вэйда. Нико познакомился с Сэмом много лет назад, перед смертью сестры, и был уверен, что тот сможет ему помочь.
– Ну, и что же заставило вас выползти на свет божий, затворник? – приветствовал его Сэм.
– Мне нужна кое-какая информация.
– Ого! Кто-то ворует наркотики из больничного арсенала?
– Да нет, не это. Это в некотором роде личное. Я пытаюсь помочь одной девушке.
– Девушке? Неужели ты вышел из спячки и откопал какой-то редкий экземпляр?
– Перестань шутить, Сэм, я серьезно. По моим предположениям, что-то произошло месяцев пять-шесть назад в Миннесоте. В этом каким-то образом была замешана девушка по фамилии Миллер или, возможно, Миддлтон. Ее имя Карен. Поищешь в своем банке данных?
– Запросто. А можно мне накропать об этом статейку, как думаешь?
– Только не сейчас. Потом. Я дам тебе знать.
– Ладно, подождем.
Ряды цифр и букв сменялись на экране компьютера.
– Так, на Миллер нет ничего. Посмотрим на Миддлтон… Есть! Карен Миддлтон.
ШКОЛЬНАЯ УЧИТЕЛЬНИЦА СТАЛА СВИДЕТЕЛЬНИЦЕЙ ПОДЖОГА, ПРОИСШЕДШЕГО НА ДЕНЬ ВСЕХ СВЯТЫХ. ОНА ПРЕДОСТАВИЛА ОБВИНЕНИЮ НОМЕР МАШИНЫ ПОДОЗРЕВАЕМОГО.
– После двенадцати пожаров твоя куколка поймала поджигателя с поличным.
– Поджигатель? – Нико чувствовал какой-то подвох. – Ну и что? Она видела, как подожгли здание?
Сэм продолжал просматривать информацию.
– Ого! Тот тип, которого уличила твоя девочка, – сын весьма влиятельных родителей. Совершил свой первый поджог в десять лет: спалил дотла соседскую мастерскую. Так… нашел! Вот то, что тебя интересует, Нико.
Заголовок гласил: ИСЧЕЗЛА СВИДЕТЕЛЬНИЦА. БЕЗ ОПРОСА КАРЕН МИДДЛТОН ДЕЛО БУДЕТ ЗАКРЫТО. ПОДОЗРЕВАЕТСЯ ЛЖЕСВИДЕТЕЛЬСТВО.
Сэм покачал головой.
– Похоже, до нее добрались, и она сбежала.
«Что-то не вяжется, – рассуждал Нико. – Да, она уехала из Миннесоты и сменила фамилию, но с чего ей опасаться за свою жизнь? Ей не платили за молчание, иначе зачем бы ей работать в библиотеке? Кто-то преследует ее, но почему?»
– А что стало с обвиняемым?
– Официально – его только допросили и выпустили на свободу. Неофициально – обвинение с него не снято, а он тем временем не под замком. Хочешь, чтобы я проверил?
Нико поразмыслил над тем, что ему удалось узнать. Ему не хотелось привлекать внимание к Карен, так как расспросы Сэма могут привести преследователя прямо к ней.
– Не сейчас. Лучше, если никто ничего не узнает. – Он поднялся и пошел к двери. – Материал для статьи тебе обеспечен, Сэм, но только когда все утрясется. Ладно?
– О'кэй, док. Не пропадай.
– Спасибо, Сэм. – Нико остановился в дверях и обернулся. – Кстати, ты не читал «Поющих в терновнике»?
– Нет, только фильм смотрел. А что?
– Что случилось с отцом Ральфом?
– По-моему, стал попом.
– А девушка?
– Вышла замуж за другого. А зачем тебе все это?
– Да так. Сам еще не знаю.
