Текст книги "Святой грешник"
Автор книги: Сандра Частейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)
11
Карен была очарована интерьером галереи. Раньше здесь размешался машиностроительный завод, потом здание отремонтировали и обновили, но двухъярусный потолок в центре оставили нетронутым, и у посетителей создавалось ощущение легкости и простора. На сферической рампе вдоль стен размещались экспонаты.
Произведения искусства предоставили для аукциона меценаты. Все средства, вырученные от их продажи, шли в фонд госпиталя. На этих ежегодных благотворительных вечерах современные художники приобретали известность.
На первом этаже был устроен небольшой банкет для гостей. Столы ломились от всевозможных закусок и напитков. В холле играл струнный оркестр, но смех и оживленные голоса почти заглушали музыку.
В фойе Карен неохотно отдала свое пальто швейцару. Ей не хотелось расставаться с мехом даже на время, и то ли от того, что ей вдруг стало холодно, то ли от того, что на нее обратились любопытные взгляды, Карен зябко передернула плечами.
– Ну, пойдемте. – Нико предложил Карен руку, и они направились к бару.
– Нико, ах ты негодник! – К ним подошла рыжеволосая дама. – Сейчас же представь нас друг другу! Кто эта очаровательная молодая леди?
– Карен, это Абигейль – владелица одного из самых крупных домов моделей в нашем городе. Абби, познакомься с Карен Миллер. Карен только что прибыла из края, где царят снег и лед.
– Из Норвегии? – поинтересовалась Абигейль. – Как интересно. Ваши платье и прическа просто потрясающи. Должно быть, вы фотомодель или актриса?
– Совсем нет, – пояснила Карен. – Я всего-навсего школьная учительница из Миннесоты.
– Какая глушь! – весело прощебетала Абби и дружелюбно наклонилась к Карен: – Я сама из Алабамы, но держу это в секрете. Пусть наши маленькие признания останутся между нами. – Она улыбнулась. – А можно полюбопытствовать, что свело вместе школьную учительницу из Миннесоты и доктора из Общественного госпиталя милосердия?
Карен не смогла сдержать улыбку. Абби ей ужасно понравилась, и она стала чувствовать себя свободнее. В конце концов, может быть, вечер действительно пройдет неплохо.
– А вы разве еще не слышали? – живо отреагировала Карен. – Он променял свою работу на белого коня. Правда, осталась старая привычка таскать тапочки у пациентов.
– Тапочки? – непонимающе переспросила Абигейль.
– Да я просто пошутила. Нико знает, о чем речь, – пояснила Карен.
Представив Карен гостям, Абби немедленно приступила к задуманному. Нико не оставлял Карен ни на минуту, не отходил ни на шаг. Он внимательно следил за происходящим, помня, что опасность может возникнуть в любой момент. Но пока ни Майлс Ламберт, ни таинственный репортер ничем не обнаруживали себя. Казалось, план Нико не сработал.
К полуночи Карен уже едва держалась на ногах. От яркого света и гула голосов у нее раскалывалась голова. Извинившись, Карен выскользнула в туалет.
Она считала свою роль сыгранной. Нико преувеличил значимость пресс-релиза. Если бы только она смогла выбраться отсюда незаметно и поехать в свою гостиницу! Она так устала от всей этой шумихи! Но даже если бы ей и удалось выскользнуть из галереи, то до гостиницы она все равно бы не добралась. У Карен не было денег даже на подземку, не говоря уже о такси.
Тут она заметила Сэма. Он ходил кругами вокруг какой-то непонятной металлической конструкции и разыгрывал живейший к ней интерес. Скульптура, которой «восхищался» Сэм, должно быть, представляла люмпена нью-йоркского дна. Конечно, это Нико приказал ему сверху следить за происходящим. Если ей удастся привлечь Сэма на свою сторону, то он поможет ей выбраться из галереи.
Улучив момент, когда Нико, приветствуя новых гостей, повернулся в другую сторону, Карен двинулась к Сэму, стараясь, чтобы Нико ее не заметил.
Вдруг Карен увидела, что Сэм направляется в сторону открытой двери, которую она раньше не заметила. Карен ускорила шаг, но не успела добраться до Сэма – он шагнул внутрь ниши и закрыл за собой дверь.
Что же теперь делать? Лучше всего подождать, наверное, он скоро вернется. Она отошла в сторону и спряталась за композицией из зеркал и витого серебристого металла. Освещение на втором этаже было довольно слабым, но эта скульптура отражала скудный свет и сверкала в полумраке подобно драгоценному камню.
Карен не отрываясь следила глазами за таинственной дверью. Вдруг она отворилась, и в темноте дверного проема возник Сэм.
Наконец-то! Карен нашла глазами Нико – он по-прежнему ее не видел – и она направилась к нише.
– Сэм?
Мужчина оглянулся и шагнул к ней. Карен вгляделась в его лицо. Это был не Сэм. Но она знала этого человека. На нем была та же самая маска, что на поджигателе в ночь Хэллоуина.
– Майлс! – ахнула Карен. Вся надежда теперь была только на Нико. Если ей удастся привлечь его внимание, то он подоспеет на помощь.
– Что ты сделал с моим другом? – выкрикнула Карен, сжав кулаки и решительно шагнув к Майлсу.
– Хочешь присоединиться к нему? – Стальные пальцы схватили Карен за запястье. Она попыталась вырваться, но не успела. Человек в маске втолкнул ее в нишу и запер за собой дверь на ключ.
– Я буду кричать! – пригрозила Карен, зная, что только нарочитое спокойствие и невозмутимость могут спасти ее. Если она покажет преступнику свой страх, то проиграет. – Внизу люди, мои крики услышат и придут на помощь.
– Ты обещала. Почему ты нарушила свое слово? – пробормотал поджигатель хриплым голосом.
– Обещала? Что я тебе обещала? Скажи мне!
– Ты сама все прекрасно знаешь, глупая девчонка. Ты обещала не вмешиваться. Взамен ты получила мое слово, что я не убегу. Но я солгал. Он знал, что я все равно не останусь. Он не хотел отпустить меня даже после того, как узнал всю правду. Из-за тебя меня так долго держали взаперти.
Карен внимательно прислушивалась. Голос человека показался ей странно знакомым, но в маске не было прорези для рта, и это сильно изменяло голос, приглушая его и придавая ему хрипоту.
Раньше она боялась за Нико, потом за Сэма. И только теперь Карен впервые по-настоящему испугалась за себя. Преступник, несомненно, страдал психическим расстройством, а Карен знала, что ментальные отклонения зачастую сопровождаются необычайной физической силой. План Нико сработал.
Сработал, но не так, как он рассчитывал. А что, если Нико так и не заметил, что она исчезла? Она не хотела умирать, не увидев его в последний раз, не сказав ему, как сильно она его любит. Карен попыталась освободиться, но руки преступника сжимали ее с нечеловеческой силой и тащили ко второй двери, двери балкона, залитого серебристым лунным светом.
– Пойдем со мной, Карен. У меня для тебя есть небольшой сюрприз, – приговаривал человек в маске.
Зубы Карен стучали от страха. Она дрожала как осиновый лист. Ей очень хотелось жить, но она знала, что преступнику не удастся заставить ее подчиниться его требованиям. Однажды она уже отступила перед ним, сбежав из Миннесоты. Но больше этого не будет.
– Постой! – воскликнула Карен. – Там холодно, мне нужно мое манто! Позволь мне взять его, и я пойду с тобой куда угодно!
– Манто тебе не понадобится. Потерпи еще несколько минут, и тебе станет жарко. Очень жарко.
Раздался смех – яростный, жестокий, дьявольский.
– Зачем ты не послушала меня? Теперь мне придется тебя наказать!
Внезапно снаружи зазвучали голоса. Карен прислушалась.
– Где она? – встревоженно говорил Нико. – Не могла же она просто взять и испариться! Карен!
Сердце девушки бешено застучало. Это не фантазия, не сон. Это действительность, и ей на помощь, подставляя себя под удар, спешит единственный человек, которого она любит. Она чуть было не закричала, но в последнее мгновение сдержалась. Преступник не шутит. Он готов на все, а Карен не могла допустить, чтобы что-нибудь случилось с ее Нико.
Она беспомощно оглядывалась по сторонам, надеясь на чудо.
– У тебя ничего не выйдет, Карен, – проревел человек в маске. – Вскоре я отучу тебя вмешиваться в мои дела. Никто, слышишь, никто не смеет стоять у меня на пути!
Глаза Карен постепенно привыкли к темноте. На полу она увидела темную скорчившуюся фигуру.
– Сэм? Сэм, что с тобой? – воскликнула она.
– Он жив… пока. Мне он ничего не сделал, но теперь, когда моя месть так близка, я не могу позволить кому-либо разрушить мои планы. Слишком больших трудов мне стоило найти тебя.
Преступник чиркнул спичкой и зажег факел.
– Что ты собираешься делать? – испуганно спросила Карен.
– Хочу преподать тебе урок.
Ей показалось, что Сэм едва слышно застонал, приходя в себя. Во что бы то ни стало надо было протянуть время.
– Как тебе удалось разыскать меня?
– Мне очень помог репортер из Силвер-Лейк. Он не поверил в то, что ты погибла, и пришел ко мне, чтобы взять интервью. Он рассказал все, что ему удалось узнать. Он-то думал, что разобрался, что к чему, но ошибся. Дурак. Он привел меня прямо к тебе.
Наступил критический момент. Карен необходимо было вспомнить все до мельчайших подробностей. И как предполагал Нико, память восстанавливалась с ошеломляющей быстротой. Она вспомнила, что не хотела уезжать из Миннесоты, но у нее не было выбора. Она ощущала себя преступницей, помогая поджигателю избежать правосудия. Она должна была покинуть Силвер-Лейк. Но Карен и подумать не могла, что в полиции ее сочтут погибшей.
Тряхнув головой, Карен с усилием вернулась к действительности. Надо продолжать говорить, тянуть время, пока она что-нибудь не придумает. Полиция наверняка уже спешит ей на помощь.
– Репортер? – переспросила Карен. – Да, конечно, он звонил мне. Он хотел поговорить со мной, сказал, что знает, почему я уехала. Твои родители обещали отослать тебя в клинику, если я исчезну из Силвер-Лейк.
– Все они дураки. Ты мне не поверила, так что пришлось сделать тебе небольшое предупреждение.
– Я поверила тебе, потому и уехала.
– Да, но только после того пожара в детском саду. Ты ведь не могла допустить, чтобы пострадала твоя мамочка.
– Да, – Карен припоминала подробности. – Мы договорились. Я пообещала покинуть Миннесоту и не возвращаться, если пожары прекратятся. Я не могла позволить, чтобы еще кто-нибудь пострадал. Но теперь все это уже не имеет значения, разве не так? Ведь репортер знает правду.
– Знал. Именно поэтому мне и пришлось убить его. Толкнуть его под машину не получилось, но поезд в подземке ничуть не хуже такси. Наверное, его тело до сих пор не нашли.
Карен била дрожь от нахлынувшего на нее панического страха.
– Так значит… это ты толкнул меня под такси? – Ну конечно, кто-то действительно толкнул ее в спину, когда она вышла на проезжую часть. – Я шла в полицейский участок.
– У тебя упал кошелек, и мне пришлось рисковать, чтобы засунуть тебе его обратно в карман. Но мне повезло. Никто меня не видел. Все должны были знать, что это не простое ограбление – это было мое наказание. Но ты выжила, поэтому я собираюсь устроить еще один небольшой пожар. На прощание.
И тут Карен с ужасом поняла, что, почти ничего не соображая от испуга, не почувствовала запаха бензина, который был разлит на полу.
– Майлс, почему? Ведь все те люди, что внизу, ничего тебе не сделали! За что они должны страдать, почему они должны расплачиваться за мои ошибки?
– Не понимаешь?
– Карен! – Взволнованный голос Нико раздался прямо за дверью.
Она не ответила. Майлс стоял между ней и Нико. Нико не должен пострадать.
– Карен! Принцесса, где же ты? Черт побери, отзовись же наконец!
Раздался злобный смех.
– Значит, ты у нас принцесса?
– Одумайся, пока не поздно, – решительно проговорила Карен. – Или тебе придется иметь дело с Нико.
– Нико? Выходит, твой дружок не этот дохляк, который свалился от одного удара по голове? Жаль. Но ничего. Сейчас ты в разлуке со своим милым, но скоро огонь соединит вас.
– Но он доктор, – сказала Карен, хватаясь за соломинку, но понимая, что ничто не остановит преступника. – Он может помочь тебе.
Слишком поздно Карен поняла, что ей не следовало этого говорить.
– Больше никаких докторов! – взвизгнул поджигатель.
Тут в дверь неистово забарабанили, и Майлс оттолкнул Карен к балкону.
– Не делай этого, пожалуйста, – молила Карен, пытаясь освободиться от мертвой хватки преступника. Ее больше не беспокоила собственная участь – она переживала за ни в чем неповинных людей.
– Хватит болтать, Карен. Готовься к смерти.
Поджигатель подтащил Карен к краю, и, как она ни сопротивлялась, ей не удалось вырваться – Майлс был намного сильнее ее. Ей удалось сбросить туфли, и она с отчаянием упиралась.
– Посмотри вниз, малышка Карен. Если ты не хочешь сгореть заживо, тебе придется спрыгнуть вниз. Я в любом случае избавлюсь от тебя. Выбирай же.
Карен никогда не занималась единоборствами и не отличалась силой, но увидев, как Майлс кинул горящий факел на пол недалеко от лежащего без сознания Сэма, она словно осатанела.
Карен развернулась и резким движением оторвалась от человека в маске. Через балконную дверь она увидела, как вспыхнул бензин, как яркие ручейки пламени побежали к дверям и окружили низкий деревянный бордюрчик крыши огненным кольцом. Пламя, зажженное Майлсом, ярко-алой паутиной начало опутывать балкон.
До Карен донеслись крики и грохот выломанной двери. В горящую комнату ворвался Нико. Он остановился около Сэма и помог ему подняться на ноги.
– У него Карен, – прохрипел Сэм.
– Где? – закричал обезумевший Нико.
– Ну-ка скажи им, чтобы не подходили! – пригрозил Майлс. Он опять набросился на Карен и еще ближе притянул ее к краю.
В то же мгновение Нико, прыгнув сквозь огненные языки пламени, вырос прямо перед поджигателем.
– Отпусти ее, – спокойно произнес он. – Больше тебе никому не удастся причинить зло.
– Не двигайся! Один шаг – и я спрыгну вниз вместе с твоей принцессой.
– Уходи, Нико, – тихо, но решительно проговорила Карен. – Майлсу нужна только я. Я не хочу, чтобы ты тоже пострадал.
– Не делай этого, Майлс, – продолжил Нико, проигнорировав слова Карен. – Ты не отдаешь себе отчета в своих действиях. Ты болен. Болезнь пожирает твой разум, одному тебе с ней не справиться, а я могу помочь.
– Мне никто не может помочь.
– Я помогу тебе. Я знаю одно место, где о тебе позаботятся. Это место называется «Дом надежды», там находится мой отец. Я уверен – там тебя вылечат.
– Меня запрут под замок? Это бесполезно. Я все равно сумею найти способ выбраться.
– Я в этом и не сомневаюсь. Ты, должно быть, умный человек, раз полиции так и не удалось тебя поймать.
– Что ты можешь знать обо мне?
– У меня была сестра. Она была очень несчастна. Она пожертвовала своим будущим, чтобы спасти меня. Я винил себя в ее смерти. Но потом я понял, что наша жизнь полна выборов. Мы можем однажды повернуть налево вместо того, чтобы пойти направо, но даже совершив ошибку, мы имеем право на помощь, на сочувствие.
– Мне не нужна ничья помощь, доктор, а тем более сочувствие.
– Моя сестра говорила то же самое. Она не хотела принять мою помощь.
Карен замерла. Зачем Нико рассказывает поджигателю о своей сестре? Вдруг она поняла – он пытается отвлечь Майлса.
Нико все продолжал говорить, и вдруг Карен почудилось какое-то движение. Отблески пламени играли на гладкой поверхности маски, огонь расцветал словно гигантский цветок на фоне темного ночного неба, превращая поджигателя в черный безликий силуэт. Карен слышала доносившиеся снизу крики. Все вокруг заволокло дымом, глаза щипало, и стало трудно дышать.
– Довольно разговоров. Вам всем наплевать на меня. Убирайтесь прочь! – прервал Нико преступник. Он еще на шаг отступил к краю, таща за собой Карен. – Я не вернусь в больницу! Никогда!
– Почему? – спросил Нико, придвинувшись ближе к Майлсу и Карен. – Разве тебе было плохо в санатории?
– Замолчи. Ты не знаешь, что это такое. Никто не знает. Даже малышка Карен, умная Карен, которая позаботилась о том, чтобы меня держали взаперти. Умная малышка Карен!
– Почему ты зовешь меня «малышкой»?
В ответ раздался злобный смех.
– А ты не знаешь? Ты слепа. До последнего момента ты так и не поняла, кто скрывается под маской!
– Под маской? – машинально переспросила Карен, прислушиваясь к приглушенным шагам справа и слева от нее. Приехавший пожарный грузовик дал сигнал, Майлс испуганно вздрогнул и, повернувшись через плечо, ослабил хватку. Карен поняла, что это ее единственный шанс. Она изо всех сил ударила преступника под дых, и тот упал на горящую стену, хватая ртом воздух.
– Беги! – выкрикнул Нико. Подоспевший Сэм подхватив Карен, оттащил ее от края.
В то же мгновение Нико кинулся на поджигателя, который пытался подняться на ноги. Борьба была недолгой. Нико схватил Майлса за правую руку и, пытаясь оттолкнуть его, нечаянно сорвал маску. Она пролетела несколько метров и упала к ногам Карен.
Человек, боровшийся с Нико, не был Майлсом. Под маской скрывалась женщина.
Поджигательница процедила проклятие и бросилась вниз, таща за собой Нико. Отчаянный крик, полный ужаса и боли, утонул в темноте.
Последний кусочек головоломки лег на свое место. Карен вспомнила, почему скрывалась, почему не хотела возвращаться к жизни.
– Мама! – прошептала она сквозь слезы.
Вторник, 18-е.
Общественный госпиталь милосердия
– Ты ведь не умрешь и не оставишь меня одну теперь, когда между нами ничего не стоит, мой любимый цыган? – прошептала Карен. – Я буду рядом с тобой до тех пор, пока ты не придешь в себя.
Голос был мягким, ласковым и очень сексуальным. Ему нравился этот нежный женский голос. Пальцы гладили его ногу, забираясь все выше.
– Теперь моя очередь спасать тебя, Нико. Пожалуй, я наконец смогу рассказать тебе все до конца. Это моя мать устраивала поджоги. Она находилась на лечении в том же самом санатории, куда время от времени помещали Майлса. Каким-то образом они познакомились и даже подружились. Майлс, наверное, рассказал моей матери о том, как он поджег соседский сарай. И вот тут-то моей матери и пришла в голову эта сумасшедшая затея.
Нико внимательно слушал, но никак не мог понять, о чем говорит обладательница сексуального голоса. Все это было похоже на сон.
– Все поджоги совершила моя мать, а не Майлс. В ночь накануне Дня всех святых она нашла оставшуюся после вечеринки маску привидения и умудрилась с помощью других пациентов сбежать из больницы. Она и раньше уже неоднократно проделывала это. Наверное, она спряталась в кузове грузовика и в нем приехала в город.
Маска привидения?
– Моя мать много времени провела в больнице, поэтому знала о заведенных там порядках. Она знала, что я должна сообщить начальнику санатория о том, куда я еду. Вот так-то ей и удалось разыскать меня в библиотеке. После аварии один из бездомных, околачивающихся возле библиотеки, где я работала, сказал ей, что меня увезли в Общественный госпиталь милосердия. Когда она добралась до больницы, ты уже увез меня. Но мою мать не так-то просто было сбить с толку. Она могла быть очаровательной, когда хотела, и кто-то из медперсонала, не устояв, разрешил ей просмотреть твои записи.
Голос был тихий и чувственный. И хотя слова, произносимые им, не вязались с обольстительным тоном, Нико все равно нравился этот голос, казавшийся ему таким знакомым. Мягкие женские руки нежно ласкали его тело.
– Моя мать обманула репортера из Силвер-Лейк. Она сказала, что отвезет его ко мне, что я дам эксклюзивное интервью, а в подземке столкнула его на рельсы. К счастью, все обошлось, сейчас он пока еще в больнице, но скоро с ним все будет в порядке.
Взяв руку Нико в свою, Карен поцеловала кончики его пальцев. Она не знала, ощущает ли Нико ее присутствие, но, пытаясь ласками привести его в себя, Карен сама завелась не на шутку.
– Мне необходимо будет вернуться в Силвер-Лейк, чтобы уладить беспорядки в своем родном городе, а потом я повезу тебя на наш остров. Золотые пляжи, залитые солнцем, и прозрачное голубое Карибское море.
Остров? Да, кажется, ему снился остров. Но там был только снег. Снег, лед и холод. Хотя нет, холод отступал, когда они занимались любовью на полу перед камином, в котором потрескивал огонь.
– В туристическом агентстве мне сказали, что наше маленькое бунгало стоит на самом отшибе, так что мы там будем абсолютно одни, никто нас не потревожит. Правда, у них нет шелковых простыней, так что нам придется захватить парочку с собой.
Шелковые простыни?
– Кстати! Я недавно говорила с твоим другом Маком. Так вот, он посылает тебе в подарок домашние тапочки и десять килограммов сахарного песка для кофе.
Женщина заразительно рассмеялась.
Нико никак не мог вспомнить ее имя, но в нем росла уверенность, что он ее знает. В его памяти воскресал ее облик. Высокая, стройная, с белой кожей и пепельными волосами. А глаза – его любимого цвета, цвета голубого мрамора.
Пальцы Карен добрались до живота и стали спускаться ниже. Реакция последовала незамедлительно. Карен вновь рассмеялась.
– В больнице не хватает свободных кроватей, Нико, а мне не хватает тебя. Очнись, и мы вместе пойдем домой.
Больница? Да. Я, кажется, припоминаю. Была пятница, тринадцатое. Ты была в коме, а я…
Хотя его глаза по-прежнему оставались закрытыми, но доктор Николай Шандор внезапно очнулся. Карен. Она жива, слава Богу. Он тоже жив. Нико не помнил, что произошло на крыше, как все закончилось, но они были вместе.
Словно угадав его мысли, Карен продолжала:
– Ты сорвался с крыши и упал, ударившись головой, на площадку пожарной лестницы. У тебя только легкое сотрясение мозга. А моя мать сломала ногу, и ее увезли в «Дом надежды». Пожалуйста, Нико, – взмолилась Карен. – Тебе уже давно пора очнуться. Ты мне нужен.
Проклятие, не сработало. Нико не открывал глаза. Надо срочно предпринять что-нибудь еще. Внезапно ответ пришел к Карен. Может быть, он и не слышит ее, но она должна это сказать. Пусть он узнает, что она чувствует.
– Николай Шандор, ты создал для меня прекрасную сказку, в которой мужчина и женщина полюбили друг друга. Мечта стала реальностью, по крайней мере для меня. Слышишь меня, ты, злодей? Я люблю тебя, Нико, и хочу, чтобы наша любовь длилась вечно.
Она любит меня.
Как ни старался, Нико не смог удержаться от улыбки. Ему хотелось притворяться бесчувственным, чтобы Карен продолжала говорить с ним, нравилось чувствовать прикосновения ее нежных пальцев. Он тоже хотел только этого же – чтобы их любовь длилась вечно. Но сейчас он просто не мог отказать себе в маленькой шалости.
– Нико, помнишь, ты говорил мне, что хочешь сжимать меня в своих объятиях, когда наши обнаженные тела переплетутся в агонии страсти. Ну же, мой любимый порочный цыган, открой глаза, чтобы мы воплотили в жизнь самые смелые наши фантазии.
Ничего.
– А еще ты говорил мне, что тебе нравится ласкать мое тело. Я тоже люблю твое прекрасное сильное тело, Нико. Чувствуешь мои руки, обнимающие тебя?
Ее пальцы продолжали двигаться по его телу, дразня и возбуждая. И тут Нико не выдержал и открыл глаза.
– Нико! – воскликнула Карен, прижимаясь к нему. – Ты очнулся! Я так волновалась. Когда ты пришел в себя, негодник? Чего успел наслушаться?
Нико рассмеялся.
– С тобой все в порядке?
Нико обнял Карен, а потом приподнял пальцем ее подбородок.
– Пока нет, – ответил он. – Но со мной будет все в порядке, если ты кое-что сделаешь для меня.
– Все что угодно.
– Для начала встань.
Она вскочила с кровати.
– Ой, прости. Ты, должно быть, весь в синяках, я даже не подумала об этом.
– А теперь иди к двери.
Улыбка моментально сошла с лица Карен, вся ее радость улетучилась.
– Нико, прости меня. Клянусь, я не знала, что это моя мать. Вообще-то она мне даже не мать, а мачеха. Я знала об этом, но заботилась о ней как дочь. Она не была здорова, и мой отец подумал, что ребенок вернет ей интерес к жизни. Сама она не могла иметь детей, и когда он услышал обо мне… моя мать умерла при родах… он…
– Карен, ты не поняла…
– … он принес меня домой. Но его жена не была счастлива. Когда он умер, она почувствовала себя запертой на ферме, которую ненавидела. У нее начались постоянные вспышки беспричинного гнева, и я больше не могла держать ситуацию под контролем. Я не хотела выносить сор из избы, поэтому попросила о помощи одного старого друга отца. Мы продали ферму, и он подыскал для моей матери санаторий, где о ней могли бы заботиться. Она всегда обвиняла меня в своих несчастьях и покалеченной жизни. И как за ней ни следили, она умудрялась сбегать из больницы и…
– Карен, успокойся.
– Конечно, я все понимаю, Нико. С тобой теперь все будет в порядке. Ты помог мне, и я благодарна тебе за это, но теперь тебе пора вернуться к работе.
Нико начинал терять спокойствие. Нетерпеливым голосом он произнес:
– Карен, ты помнишь свой сон?
Она вздрогнула. Ее чувства к Нико не только не ослабевали, но становились сильнее с каждым мгновением.
– Да, конечно, помню. А что?
– Мы не на болотах. У меня нет никакой белой лошади, а даже если бы и была, я все равно не смог бы вскарабкаться на нее. Не знаю, куда нас это приведет, но сейчас – твоя очередь пофантазировать за нас обоих.
Карен нахмурилась.
– Я не понимаю.
– Карен, да закрой же ты наконец эту чертову дверь и иди сюда.
Несколько мгновений она стояла в нерешительности.
– Значит, ты меня не прогоняешь?
Он улыбнулся своей ослепительной улыбкой.
– Нет. Моя жизнь была очень одинокой, Карен. И я даже не осознавал этого, пока не появилась ты. Нет, я тебя не прогоняю.
– Вот и хорошо. Потому что я все равно не ушла бы. А дверь уже закрыта.
– Тогда почему ты не идешь ко мне?
– Я жду.
– Чего?
– Догадайся сам.
Он закрыл глаза и довольно потянулся.
– Я чувствую себя прекрасно. И буду чувствовать себя еще лучше, если ты меня поцелуешь.
– Нет. Это не те слова, доктор Шандор. Я жду от тебя других слов.
Нико открыл глаза и проникновенно посмотрел на Карен.
– Я с первого взгляда полюбил тебя. Когда ты стояла на краю балкона и была готова ради меня спрыгнуть вниз, то я подумал, что потерял тебя. Моя сестра ведь тоже пожертвовала своим счастьем, своей жизнью во имя меня. Я не смог спасти ее, но потерять тебя было выше моих сил. Для этого я слишком люблю тебя. Я никогда не отпущу тебя, Карен, слышишь? Мы всегда будем вместе. – Нико замолчал, не спуская с нее горящих глаз. – Я люблю тебя, Карен Миллер. Ты никогда не покинешь мир нашей фантазии, который мы создадим вместе.
Карен ничего не ответила Нико. Она молча стала снимать свой голубой свитер.
Нико застонал от восторга: под свитером ничего не было.
– Что это у тебя? Татуировка? – хрипло спросил он, дотрагиваясь пальцем до маленькой черной кошечки с серьгой в одном ухе.
– Ты грешник, Нико, да и я не святая. Нам больше подходит черная кошка, чем белая лошадь. – вкрадчиво пояснила она. – Нравится тебе моя кошечка?
Нико хотел было что-то сказать, но не смог произнести ни звука.
– Знаешь, я отыскала ее в детском отделе одного магазинчика. Эта временная татуировка будет напоминать нам о дне нашего знакомства. Ведь это было в пятницу, тринадцатого, помнишь? – спросила она, расстегивая джинсы.
– Отныне этот день будет счастливым для нас.
– Мяу!
