Текст книги "Двое одиноких"

Автор книги: Сандра Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Было довольно занятно наблюдать, как его голос оживил всех вокруг, подтолкнув к активным действиям. Весь следующий час чиновники суетливо кудахтали вокруг пары, словно выводок глупых цыплят.

На завтрак паре принесли огромные порции стейка и яиц. Больше других яств на подносе Расти привлек свежевыжатый апельсиновый сок. Но выпить много любимого напитка она не смогла. После еды спасшимся пришлось выдержать бесконечный раунд вопросов. Власти привлекли к обсуждению Пэта и Майка, которые рассказали о расположении хижины относительно места катастрофы. Погода все еще благоприятствовала полетам, так что несколько команд спасателей отправились осмотреть место крушения и эксгумировать тела, похороненные Купером.

В самый разгар всеобщего хаоса кто-то сунул в руку Расти телефонную трубку, и в ухе девушки загремел голос отца:

– Расти, слава богу! С тобой все в порядке?

Глаза наполнились слезами, от волнения она на мгновение потеряла дар речи

– Со мной все хорошо. Просто замечательно. И моя нога теперь гораздо лучше.

– Твоя нога?! А что с ней случилось? Мне никто ничего не говорил о твоей ноге!

Стараясь не волновать отца, девушка сбивчивыми, короткими фразами поведала о своей ране, в конце добавив:

– Но сейчас все хорошо, правда.

– Ловлю тебя на слове! Не волнуйся больше ни о чем, – немного успокоился отец. – Все беру на себя. Тебя доставят в Лос-Анджелес сегодня вечером, я буду встречать тебя в аэропорту. Это просто чудо, что ты выжила!

Бросив взгляд на любимого, Расти с нежностью произнесла:

– Да, это настоящее чудо.

Около полудня спасшихся проводили в мотель, расположенный на противоположной стороне улицы. Там им отвели комнаты, где можно было принять душ и переодеться в вещи, предоставленные канадскими властями.

У двери своего номера Расти нехотя отпустила руку Купера. Она так боялась терять возлюбленного из поля зрения! Без него девушка чувствовала себя отчаянно одинокой, никому не нужной. Происходящее сейчас и наяву казалось абсолютно нереальным. Все вокруг, все эти люди проплывали перед мысленным взором, словно искаженные видения из сна. Расти никак не могла подобрать слов, чтобы передать свои ощущения. Абсолютно все теперь казалось незнакомым, причудливым – кроме любимого. Только Купер был ее реальностью

Мужчину, похоже, распоряжения властей огорчали не меньше, чем Расти, но едва ли теперь было удобно оставаться вместе, в одной комнате. Он стиснул руку девушки, произнеся:

– Я буду совсем рядом, по соседству.

Купер проследил, как она зашла в свой номер и закрыла за собой дверь. Замок щелкнул прежде, чем он шагнул в свою комнату. Оказавшись наедине с самим собой, опустился на стул и закрыл лицо руками.

– И что теперь? – спросил он у четырех безмолвных стен.

Если бы только он мог обнимать Расти еще хотя бы одну ночь! Если бы вчерашним утром, после завтрака, она не задала бы свой прямой вопрос! И прежде всего, если бы не была столь желанна… Если бы только они не сели в тот самолет… Если бы он не попал в катастрофу… Если бы выжил кто-то еще и они с Расти не остались бы вдвоем…

Купер мог придумать еще тысячи таких «если бы», но настоящий итог их приключений был один: они занимались любовью весь вчерашний день и всю сегодняшнюю ночь, до рассвета.

И он не жалел об этом – ни об одной захватывающей дыхание секунде.

Только не знал, как, черт побери, вести себя теперь. Объективно говоря, ему стоило бы притвориться, что ничего не произошло, игнорировать яркое признание взаимной страсти в глазах Расти. Но проблема была как раз в этом: Купер не мог не реагировать на ее нежные взгляды.

К тому же он не хотел безжалостно пренебрегать тем, что девушка все еще полностью зависела от него. Правила поведения, о которых они договорились в хижине, никто не отменял. Расти пока не успела привыкнуть к изменившимся условиям. Она все еще была напугана. Не говоря уже о том, что пережила серьезную травму – и Купер не мог нанести ей еще одну так скоро. В конце концов, Расти не была такой грубой, толстокожей, как он, с ней стоило обращаться мягко и деликатно. Купер думал, что после всех неприятных переживаний, которые он ей доставил, возлюбленная заслуживает большего уважения.

Да, Лэндри никак не мог свыкнуться с мыслью о том, что ему придется повернуться к Расти спиной. Эх, если бы она сделала это первой! Тогда мужчина не чувствовал бы себя виноватым, не мучился бы, что сделал ей больно.

Но, черт возьми, Расти никогда бы не отвернулась от него. Купер тоже не мог этого сделать. Только не сейчас. Он не уйдет до тех пор, пока оставаться вместе с любимой не станет уже невозможно. А пока – пусть это и покажется безрассудным – останется ее Ланселотом, ее рыцарем, ее защитником, ее возлюбленным.

Боже, как же ему нравилась эта роль! Жаль только, что она была временной.

Прикосновения струй горячего душа были восхитительными, они оживили Расти, восстановили ее моральные и физические силы. Прикосновения струй горячего душа были восхитительными, они оживили Расти, восстановили ее моральные и физические силы. Девушка дважды промыла волосы шампунем. Когда Расти вылезла из ванны, чувствовала она себя почти нормально.

Впрочем, именно что «почти». В обычных обстоятельствах она никогда бы не заметила, как мягки полотенца в этом мотеле. Просто приняла бы это как должное. Теперь для нее многое было непривычно. Чтобы вытереть ногу, Расти оперла ее о край ванны – и заметила неприглядный зубчатый рубец, сбегающий вниз по голени. У нее были и другие шрамы. Более глубокие. Те, что оказались навеки выгравированными на ее душе. Определенно, Расти Карлсон никогда уже не суждено было стать прежней.

Одежда, которую бедняжке выдали, оказалась дешевой и на несколько размеров больше, но эти вещи заставили ее снова почувствовать себя женщиной. Туфли пришлись впору, но ощущались странно, как-то непривычно легко. Впервые за неделю Расти всунула ноги не в громоздкие туристические ботинки. Кстати, в хижине они с Купером провели почти неделю, и примерно две прошли с момента катастрофы.

Две недели? Только и всего?..

Когда Расти вышла из своей комнаты, Купер уже ждал ее у двери. Он принял ванну и побрился. Волосы были еще влажными, но аккуратно причесанными. Новая одежда явно не подходила его мускулистой внушительной фигуре.

Возлюбленные приблизились друг к другу осторожно, робко словно стесняясь. Их глаза встретились, заискрившись взаимной симпатией. И безусловно, еще чем-то большим.

– Ты стал каким-то другим, – прошептала Расти.

Купер тряхнул головой:

– Нет, не стал. Я могу выглядеть по-другому, но я не изменился.

Он взял ее за руку и отвел в сторону, то и дело поглядывая на стайку любопытных зрителей, собравшихся за спиной. Заметив недовольство мужчины, зеваки отошли на почтительное расстояние и уже не могли подслушать разговор влюбленных. Купер обратился к Расти:

– Во всей этой неразберихе у меня не было возможности сказать тебе кое-что…

Сейчас, когда кожа любимого пахла мылом и кремом для бритья, а губы испускали свежий аромат мяты, он казался еще красивее. Ее глаза жадно забегали по фигуре мужчины, словно стараясь хорошенько разглядеть этого нового Купера.

– Что же?

Он наклонился ближе:

– Мне так нравится, как твой язык легонько порхает по моему пупку.

Расти лихорадочно глотнула воздуха, пораженная этими словами. Она метнула взгляд на группу людей, теперь державшихся в отдалении. Те по-прежнему рассматривали влюбленных с большим любопытством.

– Твое поведение просто возмутительно!

– А мне плевать! – Он приблизился к Расти вплотную. – Давай дадим этим ротозеям пищу для пересудов!

Рука Купера обвилась вокруг шеи любимой, большим пальцем он взял девушку за подбородок и привлек к себе.

Поцелуй Купера был неистовым, щедрым, пылким. Он беспощадно брал то, что хотел, отдавая больше, чем Расти осмеливалась бы попросить. Лэндри не собирался спешить. Он настойчиво проникал сквозь губы Расти, лаская ее медленно, в необыкновенном сексуальном ритме.

Наконец Купер оторвался от возлюбленной, с сожалением бросив:

– Вот так я хотел бы целовать всю тебя, но… – он взглянул в сторону изумленных свидетелей их страсти, – с этим придется подождать.

Вскоре спасшихся отвезли обратно в аэропорт, но дорогу из мотеля Расти уже не помнила. Она была околдована поцелуем Купера.

И снова потянулись часы этого бесконечного дня… Когда паре предложили подкрепиться, Расти заказала огромную порцию шеф – салата. Бедняжка соскучилась по холодным, свежим, хрустящим овощам, но в результате смогла съесть лишь половину тарелки.

Отсутствие аппетита можно было объяснить сытным завтраком, но еще больше – беспокойством о грядущем допросе по поводу смерти Куинна и Рубена Гавриловых, которому должны были подвергнуть ее с Купером.

Сначала стенографист детально записал показания Лэндри. Мужчина поведал, как они с Расти встретили двух отшельников, как те дали им кров и пообещали помочь, а потом напали.

– Наши жизни были в опасности, – резюмировал Купер. – У меня не было выбора. Я действовал в целях самообороны.

Внимательно следившая за реакцией полицейских Расти заметила, что слова Купера не слишком их убедили. Представители власти долго переговаривались друг с другом, то и дело бросая в сторону Купера подозрительные взгляды. Потом принялись спрашивать мужчину о службе во Вьетнаме, тут же всплыло и то, что он был в плену. Купера попросили подробно рассказать о событиях, которые в конечном итоге привели его к побегу из лагеря для военнопленных. Тот отказался, заявив, что к нынешнему делу это не имеет ровным счетом никакого отношения.

– Но вы были вынуждены…

– …убивать? – подхватил Купер с беспощадной искренностью. – Да. Я убил многие кто стоял на моем пути. И сделал бы это снова.

Полицейские обменялись Красноречивыми взглядами, кто-то неловко закашлялся.

– Он утаил одну, самую существенную деталь, – вдруг резко бросила Расти.

Глаза всех присутствующих разом обернулись к ней.

– Расти, нет! – взмолился Лэндри. Его взор, обращенный к любимой, был полон немой просьбы, предостережения, призыва к осмотрительности. – Ты не должна об этом рассказывать.

Девушка с нежностью посмотрела на Купера:

– Нет, должна. Ты пытаешься оградить меня, уберечь мои чувства. И я это ценю. Но не могу позволить им думать, что ты убил тех двоих без веского мотива.

Расти повернулась к слушателям.

– Они, эти Гавриловы, собирались убить Купера и… и удерживать меня силой.

На лицах людей, окружавших стол, за которым сидела пара, появилось выражение крайнего потрясения.

– Как вы это поняли, мисс Карлсон?

– Она просто это узнала, понятно? – встрял Купер. – Можете подозревать во лжи меня, но у вас нет причин не верить словам Расти,

Стараясь сдержать порыв любимого, девушка мягко накрыла ладонью его руку.

– Старший, Куинн, напал на меня. – Спокойно, простым языком она описывала присутствующим все, что делал Гаврилов утром в хижине. ~0/меня была серьезная травма ноги. Фактически я была беспомощна. Купер вернулся как раз вовремя, он не допустил, чтобы меня изнасиловали. Гаврилов схватился за пистолет. И если бы Купер не опередил его, то наверняка был бы убит. А я бы оказалась в полной власти этого старика.

Влюбленные обменялись долгими, понимающими взглядами. Да, Расти никогда не соблазняла тех отшельников нарочно. И Лэндри всегда знал это. Он тихо попросил ее простить все незаслуженные обиды и оскорбления, а девушка так же тихо попросила возлюбленного простить ей то, что поначалу так его боялась.

Купер порывисто привлек Расти к своей груди, его огромные сильные руки обвились вокруг девушки. Не замечая никого вокруг, они крепко обнимали друг друга, немного покачиваясь взад-вперед.

Спустя полчаса мистера Лэндри полностью освободили от юридической ответственности по случаю смерти Гавриловых. Теперь влюбленных ждало новое испытание – встреча с семьями погибших пассажиров. В офисе появилась группа скорбящих родственников. Почти час Расти и Купер терпеливо отвечали на их вопросы, стараясь предоставить несчастным наиболее полные сведения о катастрофе. Людей, понесших тяжелую утрату, немного успокоил тот факт, что их близкие умерли мгновенно, не испытав мучений. Семьи погибших были до слез благодарны оставшимся в живых, которые щедро делились столь ценной информацией. Этот момент навеки запечатлелся в памяти всех присутствовавших.

Встреча с журналистами проходила совсем по иному сценарию. Расти и Купера привели в большую комнату, оборудованную для пресс-конференции, где их приветствовала шумная беспокойная толпа. Потолок затянуло пеленой табачного дыма.

Спасшихся усадили за стол с микрофонами, и на них посыпался град вопросов. Пара старалась удовлетворить любопытство всех репортеров, но отвечать по возможности кратко. Одни вопросы казались откровенно глупыми, другие – весьма толковыми, третьи были чересчур личными. Когда какой-то весьма бестактный представитель СМИ поинтересовался, каково это – делить хижину, с абсолютно незнакомым человеком, Купер повернулся к одному из чиновников и сказал:

– Все. Уведите отсюда Расти.

Представитель власти помедлил, а эта нерасторопность сейчас очень не устраивала Лэндри. И он решил все взять на себя, самостоятельно оградить Расти от этой неуместной атмосферы карнавала. Мужчина взял любимую за руку и помог ей подняться со стула. Пара уже пробивалась к выходу, когда на пути резво выскочил какой-то живчик и пихнул свою визитку прямо в лицо Куперу. Деятельный господин оказался репортером общественно-политического журнала. Он предложил паре внушительную сумму за эксклюзивные права на их историю.

– Но если и этого будет недостаточно, – тараторивший писака запнулся, натолкнувшись на ледяной и весьма недружелюбный взгляд Купера, – мы готовы раскошелиться. Может быть, у вас остались какие-то фотографии, а?

Лэндри оттолкнул репортера в сторону, не преминув поведать, что может сделать с его журналом – разумеется, описав это при помощи слов, которые не могли быть неверно поняты.

К моменту посадки на борт самолета, направлявшегося в Лос-Анджелес, Расти была так измучена, что едва могла идти. Ее правая нога сильно болела, и Куперу пришлось на руках внести любимую в салон. Он пристегнул девушку в кресле первого класса у окна, а сам уселся рядом. И тут же попросил стюардессу принести бокал бренди.

– Будешь немножко? – спросила Расти, сделав несколько обжигающих, бодрящих глотков.

Купер покачал головой.

– Я ведь недавно зарекся пить. – Уголки его губ вздернулись в улыбке.

– Вы очень красивы, мистер Лэндри, – с нежностью промолвила Расти, рассматривая лицо любимого так пристально, словно видела его впервые.

Купер забрал стакан из ее ослабевших пальцев:

– Ну вот, бренди действует.

– Нет, это правда! – Девушка дотронулась рукой до его волос. Шелковистые пряди мягко скользнули между пальчиками.

– Мне очень приятно, что ты так думаешь,

– Обед, мисс Карлсон, мистер Лэндри?

Влюбленные с удивлением осознали, что самолет уже находится в воздухе. Они были так увлечены друг другом, что даже не заметили момент взлета. Тем не менее пара оказалась на борту – опять, совсем как тогда… Сегодня утром вертолет появился так неожиданно, что у Расти не было времени почувствовать появившийся страх перед полетами. Но за этот мучительно тягостный день девушка не раз задумывалась о предстоящем пути в Лос-Анджелес и мучилась мрачными предчувствиями. Наверное, пройдет еще целая вечность, прежде чем она привыкнет и снова станет спокойной пассажиркой…

– Ты пообедаешь, Расти? – заботливо поинтересовался Купер.

Она отрицательно тряхнула головой. Повернувшись к стюардессе, мужчина поблагодарил:

– Нет, спасибо. Сегодня нас уже несколько раз кормили.

– Зовите меня, если что-то понадобится, – любезно отозвалась сотрудница авиакомпании, растворяясь в проходе между рядами.

Расти и Купер были единственными пассажирами в этом салоне первого класса. После ухода стюардессы они впервые с момента спасения наконец-то остались наедине.

– Знаешь, это даже забавно, – задумчиво произнесла Расти. – Пока мы так долго были вместе, только вдвоем, казалось, что я жду не дождусь времени, когда мы отделаемся друг от друга.

Она потеребила пальчиками карман на рубашке Купера.

– Я думала, что скучаю по общению с другими людьми, но эта толпа сегодня… Я ее просто возненавидела! Все пихаются локтями, кричат… И каждый раз, стоило мне потерять тебя из вида, как я начинала паниковать.

– Ничего странного, – прошептал любимый, мягко убрав густой рыжий локон за ушко Расти, – ты так долго зависела от меня. Ты просто привыкла. Это ощущение со временем уйдет.

Она откинула голову назад:

– Ты хочешь этого снова, Купер?

– Хочу ли я этого?..

– Мне кажется, я снова не могу устоять перед тобой.

Перед тем как припасть к губам любимой, мужчина с нежностью прошептал ее имя. Купер целовал Расти со всей пылкостью, со всем неистовством своей страсти – словно это был последний шанс сделать это. В его поцелуе таилось глубочайшее отчаяние. И оно не растворилось, даже когда девушка обвила руками шею любимого, уткнувшись лицом в его плечо.

– Ты спас мне жизнь. Как мне тебя отблагодарить? Сказать, что умерла бы без тебя?

Купер неистово целовал ее шею, уши, волосы…

– Тебе не за что меня благодарить. Я лишь хотел защищать тебя, заботиться о тебе.

– И у тебя получилось. Хорошо. Просто замечательно.

И они снова слились в обжигающем поцелуе, таком страстном, что перехватило дыхание.

– Дотронься до меня.

Купер наблюдал, как слова сорвались с губ любимой, все еще влажных и блестящих от его прикосновений.

– Дотронуться до тебя? Здесь? Сейчас?

Расти быстро кивнула:

– Пожалуйста, Купер! Мне все еще страшно… Мне нужно знать, что ты здесь, совсем рядом, настоящий – и это не сон.

Рука мужчины распахнула пальто Расти, любезно предоставленное канадскими властями, скользнула внутрь и опустилась на ее грудь. Как приятно было ощущать под свитером эту женственность, нежность, мягкость! Прижавшись щекой к любимой, Купер зашептал:

– Твой сосочек совсем твердый.

– Да…

Его рука уже вовсю играла с этой маленькой вздернутой бусинкой через вязаные косы одежды.

– Похоже, тебя это не удивляет.

– Нет, конечно.

Твои соски что, всегда такие? И почему я не встретил тебя, когда мне было четырнадцать?

Расти мягко засмеялась:

– Нет, они такие не всегда. Просто я вспомнила о прошлой ночи…

– Кажется, что эта ночь длилась всю жизнь. Она была особенной…

– Ты помнишь, когда… – И она зашептала, вызывая в памяти Купера пылкие и не самые пристойные воспоминания.

– О мой бог, да… – застонал он, – но умоляю, не говори об этом сейчас.

– Почему?

– Если ты не остановишься, мне придется усадить тебя к себе на колени.

Расти прикоснулась к любимому:

– Чтобы я просто накрыла их своим телом?

– Нет, Расти, не просто. – Купер уже скрежетал зубами, держась из последних сил. Когда мужчина подробно описал, чем бы они занялись, если бы она оказалась на его коленях, та целомудренно отдернула руку:

– Не думаю, что это вообще допустимо. Впрочем, как все из того, что ты делаешь. Наверное, тебе лучше остановиться.

Купер покорно вытащил свою руку из свитера, под которым бесстыдно проглядывали два упругих соска. Глаза влюбленных встретились, сейчас их взоры выражали неотвратимость потери.

– Купер, как же мне жаль, что мы оба были такими упрямыми! И не занялись любовью еще до той ночи…

Он глубоко вздохнул:

– Я тоже думал об этом.

В голосе Расти предательски зазвенели слезы.

– Обними меня, Купер! Не дай мне уйти!..

Мужчина крепко сжал любимую, зарывшись в ее волосы.

– Я не отпущу тебя. Не сейчас.

– Не отпускай никогда! Пообещай мне.

Сон настиг Расти прежде, чем она добилась от Купера обещания. К счастью, девушка уже не видела суровой маски, застывшей на его лице.

Похоже, все жители Лос-Анджелеса ждали приземления этого самолета в аэропорту. Воздушное судно сделало остановку в Сиэтле, и никто из новых пассажиров не потревожил покой пары в первом классе. Остаток полета обошелся без происшествий

Предвидя новую волну шумихи вокруг спасшихся, старшая стюардесса посоветовала им переждать, пока выгрузятся все остальные пассажиры. Эта задержка вполне устраивала Расти. Сказать по правде, девушка сильно нервничала, ее ладони были влажными. Обычно Расти не испытывала такого трепета, она привыкла вести себя непринужденно на любых светских мероприятиях и теперь не могла понять причину своих волнений. Она по-прежнему дарила Куперу притворно счастливые улыбки, всячески демонстрируя свою радость от возвращения домой, но все еще крепко сжимала его руку. Ах, если бы только она могла вернуться к обычной жизни без всей этой надоедливой шумихи!

Но это, судя по всему, было не так легко. Как только Расти дошла до здания аэропорта и переступила порог терминала, ее худшие опасения оправдались. Девушку на мгновение ослепили вспышки телекамер, микрофоны замелькали у самого лица, кто-то неосторожно ударил ее по больной ноге тяжелой сумкой с аппаратурой. Стоял оглушительный шум. Вдруг, продравшись сквозь какофонию звуков, Расти окликнул знакомый голос. Она обернулась:

– Отец?

Не прошло и секунды, как Расти задушили в объятиях, ее ладонь вырвалась из кисти Купера, Тепло обнимая отца, Расти пыталась нащупать руку возлюбленного, но тщетно. Их разделили – и она снова ощутила приступ паники

– Дай я посмотрю на твою травму. – Билл Карлсон отодвинул дочь на расстояние вытянутой руки и окинул ее взглядом. Стоявшие плотным кругом репортеры немного расступились, но камеры по-прежнему щелкали без перерыва, спеша запечатлеть трогательный момент воссоединения. – Ну что ж, выглядишь совсем неплохо, особенно если учесть обстоятельства.

Широким жестом отец стащил с плеч Расти пальто:

– Я очень благодарен канадским властям за то, что о тебе так хорошо позаботились. И все же, думаю, ты будешь лучше чувствовать себя в этом.

Из-за спины мистера Карлсона тут же материализовался один из его помощников с огромной коробкой. Оттуда щедрый папа вытряхнул длинное манто из ослепительно-красного лисьего меха, совсем как то, что было на Расти в день катастрофы.

– Я слышал о печальной судьбе твоего манто, дорогая, – произнес мистер Карлсон, с гордостью набрасывая меха на плечи девушки, – так что мне захотелось подарить тебе новое.

Толпа разразилась охами и ахами. Репортеры снова приблизились, стараясь сделать фотографии поудачнее. Что и говорить, манто было восхитительным, только слишком тяжелым и жарким для теплого калифорнийского вечера. Оно давило на плечи, словно кольчуга, но Расти не обращала на это внимания – как, собственно, и на все остальное. Глаза ее блуждали в поисках Купера.

– Папа, я бы хотела, чтобы ты познакомился…

– Не беспокойся о своей ноге, ее осмотрят самые квалифицированные врачи. Я уже договорился насчет палаты в больнице. Мы отправимся туда прямо сейчас.

– Но Купер…

– Ах да, Купер Лэндри, не так ли? Мужчина, который тоже выжил в авиакатастрофе. Конечно, я благодарен ему. Он спас тебе жизнь. И я никогда не забуду об этом. – Все это Карлсон говорил нарочито громким, грохочущим голосом, который могли бы услышать газетные писаки и уловить микрофоны.

Его помощник дипломатично орудовал большой коробкой от манто, пытаясь проложить дорогу через толпу репортеров.

– Леди и джентльмены, вы будете своевременно извещены, как только станут известны новые подробности этой истории, – сказал журналистам Карлсон, подводя дочь к гольфмобилю, который должен был провезти их через терминал.

Расти в отчаянии смотрела по сторонам, но никак не могла найти Купера. В конце концов она заметила его широкоплечую фигуру, стремительно покидающую место спонтанной пресс-конференции. Несколько репортеров буквально гнались за мужчиной по пятам.

– Купер!

Машинка покачнулась вперед, и Расти ухватилась за сиденье, чтобы не упасть

– Купер! – снова позвала она.

Но за шумом он уже не слышал ее.

Расти так хотелось выпрыгнуть из машины и побежать следом! Но гольфмобиль уже двинулся, а отец все говорил и говорил… Она постаралась вникнуть в смысл его слов, но сосредоточиться никак не получалось, и из-за этого создавалось ощущение, будто мистер Карлсон нес какую-то тарабарщину.

Расти пыталась унять нараставшую панику, а машинка уже катилась по вестибюлю аэропорта, разгоняя с пути пешеходов надоедливым пиканьем. Наконец, Купера поглотила толпа, и Расти окончательно потеряла его из вида.

Как только они сели в лимузин и отправились в частную больницу, где раненую уже дожидалась палата, влажная рука мистера Карлсона крепко обняла дочь.

– Я очень испугался за тебя, Расти. Думал, что потерял и тебя тоже…

Девушка прислонилась головой к плечу отца и сжала его ладонь:

– Я знаю. Я переживала о том, как ты воспримешь новости о крушении, и понимала, что ты сильно за меня беспокоишься.

– Так вот, по поводу нашей ссоры в тот день, когда ты села в самолет…

– Пожалуйста, отец, даже не начинай об Этом… – Расти подняла голову и улыбнулась: – ;< Может быть, я и не вынесла процедуры потрошения того несчастного барана, зато смогла выжить в авиакатастрофе.

Мистер Карлсон тихо рассмеялся

– Не знаю, помнишь ли ты это – ты была тогда совсем маленькая. Однажды летом Джефф сбежал из своего домика в лагере бойскаутов. И всю ночь провел в лесу. Его потеряли и не могли найти весь день. Но маленький забияка ни капли не испугался. Когда мы его нашли, он сам разбил лагерь и спокойно ловил рыбу на обед!

Расти вернула свою голову на плечо отца, ее улыбка постепенно увяла.

– Купер делал все это для меня.

Она почувствовала, как тело отца неожиданно напряглось. Именно так обычно ощетинивался мистер Карлсон, когда выражал явное неодобрение.

– Расти, а кто этот парень – Купер Лэндри?

– Как кто?

– Ветеран Вьетнама, я правильно понимаю?

– Да. Он был в плену, но сумел сбежать.

– Он… он хорошо обращался с тобой?

Конечно, нужно было что-то ответить отцу…

Но в душе Расти бил фонтан самых страстных воспоминаний, которые пузырились, словно откупоренное шампанское.

– Да, отец. Очень хорошо. Без него я бы не выжила.

Расти не хотелось сразу же после возвращения признаваться отцу в том, что ее с Купером связывает нечто большее, чем просто отношения товарищей по несчастью. Его стоило посвящать в свои чувства постепенно. Отец мог яростно воспротивиться их близости – все-таки мистер Карлсон был чересчур упрямым, своевольным человеком.

А еще отец обладал тонкой интуицией, и пустить ему пыль в глаза было ох как непросто. Стараясь, чтобы ее голос звучал привычно и даже небрежно, Расти сказала:

– Ты постараешься сегодня же вечером выяснить для меня, где сейчас находится Купер?

Эта просьба не была для Билла Карлсона невыполнимой, у него имелись связи по всему городу.

– Дай ему знать, где я. В аэропорту мы потеряли друг друга из вида.

– Почему тебе так важно, даже необходимо снова увидеть этого человека? – С тем же успехом отец мог спросить Расти, почему ей так необходимо дышать.

– Я бы хотела как следует отблагодарить его за спасение моей жизни, – уклончиво ответила девушка.

– Посмотрим, что я смогу сделать, – пообещал мистер Карлсон дочери, когда шофер сворачивал в ворота частной клиники.

Даже при том, что отец устроил все заранее, прошло целых два часа, прежде чем Расти оставили в покое в ее роскошной палате. Украшенная оригиналами произведений искусства и обставленная новой современной мебелью, эта палата напоминала скорее шикарную квартиру, а не помещение больницы. Девушка легла на устойчивую, комфортную медицинскую кровать, откинулась на мягкие подушки. Сейчас на Расти была надета новая стильная ночная рубашка, одна из тех, что упаковал ее отец. Чемодан с вещами девушка нашла в палате, когда наконец-то прошла процедуру оформления. Ее самая любимая косметика и туалетные принадлежности уже были разложены в ванной. Целый штат сотрудников клиники оказался в полном распоряжении Расти. Все, что требовалось от мисс Карлсон, – это дотянуться до телефона на тумбочке.

Но она была глубоко несчастна.

Прежде всего, нога девушки после осмотра хирурга снова воспалилась. Чтобы исключить неприятные последствия травмы, врачи сделали рентген, который, к счастью, не показал никаких переломов.

– Да, Купер сказал, что ничего не сломано, – тихо сообщила Расти хирургу.

Увидев некрасивый зигзагообразный шрам, тот нахмурился. Когда он запричитал над грубыми стежками шва, девушка бросилась на защиту любимого.

– Купер просто старался спасти мою ногу! – резко оборвала она стенания доктора.

Расти вдруг отчаянно загордилась этим шрамом, ее даже не взволновал вердикт врача; о том, что полностью убрать рубец помогут по меньшей мере три восстановительные операции – а может, и больше. Для девушки этот шрам был чем-то вроде награды за смелость.

Ну а ко всему прочему, прошлой ночью Купер так долго целовал эту неровную, сморщенную кожу, уверяя, что ему никогда не наскучит смотреть на творение рук своих. И мало этого, клялся, что с каждым взглядом на рубец «возбуждается как черт». Расти уже подумывала донести эту информацию до напыщенного пластического хирурга…

Конечно, она этого не сделала. Она не говорила почти ни слова – просто не было сил на разговоры. Больше всего на свете Расти хотелось, чтобы ее оставили в покое и дали поспать.

Но теперь, когда у пациентки наконец-то появилась такая счастливая возможность, сон к ней упорно не шел. Сомнения и страхи, переполнявшие измученную душу Расти, не давали покоя. Куда делся Купер? Почему любимый не последовал за ней? Конечно, в аэропорту устроили форменный цирк, но Купер обязательно остался бы рядом – если бы, разумеется, хотел этого…

Когда в палату вошла медсестра, предложив принять успокоительное, Расти с готовностью проглотила таблетку. Девушка твердо знала: ей никогда не заснуть самой, без крепких, теплых объятий Купера