Текст книги "Осмелься (ЛП)"
Автор книги: Саммер О'Тул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
Главаr 22
Игра
Лохлан
"Считается ли это обслуживанием в номере, если его не доставляют в номер?" размышляю я, раскладывая коробки с едой, доставленные на нашу виллу тем же вечером. "Обслуживание на вилле?"
"Думаю, в этом случае это просто называется доставкой". Стелла смеется и встает на табуретку, чтобы потянуться через кухонный столик за едой. После этого чертовски потрясающего урагана в ванной пляжного клуба мы вернулись домой, заснули за просмотром Netflix и проснулись от жажды.
"Но это оплачивается на счет вашей виллы, как обслуживание в номере в отеле", – говорю я, отправляя в рот жареную картошку. Я закрываю глаза и напеваю. "Ммм, а зачем вообще нужно возиться с совершенством? Первым делом, как новый владелец, я добавлю в меню обычную картошку фри. Никакого трюфельного масла и пармиджано реджано. Знаешь, как мне пришлось угрожать, чтобы они убрали эту дрянь?"
"Уверена, ты был очень большим и страшным", – говорит она так, словно хвалит ребенка, который устоял перед котенком.
Я надуваю грудь. "Да, был", – говорю я с напускной серьезностью.
"Ты такой храбрый", – поддразнивает она и откусывает кусочек еды от вилки.
Между нами царит игривый комфорт, легкий и веселый. Не сказать, что желания нет – черт, оно пожирает меня заживо. Но все это похоже на лихорадочный сон.
На стойке звонит ее телефон, и я вижу, как на экране высвечивается лицо моего брата. Стелла отвечает на видеозвонок. "Как дела, босс?"
"Привет, как дела?" говорит Кэш на другой линии.
"Ну, знаешь, вчера вечером было еще одно покушение на убийство, но в остальном все просто замечательно", – шутит она.
"Якшичи?"
"Ммм, но кто знает? Может быть, они смогут разобраться с этим на семейной терапии". Она пожимает плечами, и я слышу смех Кэша.
"Да, я слышал, что отцеубийство отлично помогает залечить травму, нанесенную поколением".
Я фыркаю, чуть не подавившись своим жареным картофелем. "Давай я пойду в другую комнату, пока твой брат не задохнулся". Она уходит в патио, осторожно задвигая наполовину закрытую стеклянную дверь.
После хаоса с Якшичами мы вернулись домой и легли спать. В разных комнатах. И даже после того, как она набросилась на меня сегодня, мы все еще не обсудили то, что между нами произошло. В воздухе повис подтекст: что происходит на острове, то на нем и остается.
Мысль о том, чтобы вернуться в Джун-Харбор и притвориться, что ничего из этого не было на самом деле? Этого достаточно, чтобы свести меня с ума. Заставить меня усомниться в собственном здравомыслии.
А может, безумие – это думать, что между нами есть что-то большее. Может быть, это все, чем нам суждено быть, счастливым местом друг друга – за исключением этих волшебных нескольких дней, когда мы были чем-то большим.
Я украдкой смотрю на нее во внутреннем дворике, смеющуюся с Кэшем и дико разбрасывающую руки во время разговора.
Если это все, что я могу получить, достаточно ли этого?
Мое сердце кричит "нет", но маленький мальчик, потерявший всех, кто был ему дорог, шепчет, что это так. Должно быть так.
Может быть, лучше вообще никогда не иметь кого-то, если в конце концов его можно только потерять.
Я пытаюсь запить горькую мысль пивом. Через несколько минут возвращается Стелла. "О чем он хотел поговорить?" спрашиваю я.
"Просто наверстать упущенное", – уклончиво отвечает она, снова принимаясь за еду.
Я кладу ладони на стойку. "Ты рассказала ему о нас?"
Она поднимает глаза, слегка нахмурив брови. "Что о нас?"
"Ты знаешь... ", – подразумеваю я, желая услышать, как она определит нас.
"Нет", – насмехается она. "Я не говорила ему, что трахаюсь с его младшим братом".
Ее слова – это удар исподтишка. "Ой." Я полусерьезно смеюсь.
Она морщится, в ее глазах появляется что-то болезненно близкое к жалости. "Давай просто повеселимся, пока мы здесь". От этого подтверждения у меня защемило в груди. "Как лучшие друзья с привилегиями", – пытается добавить она более легким тоном и с принужденной улыбкой.
Я не могу удержаться от насмешки. "Кем, черт возьми, по-твоему, являются Кэш и Харлоу? Лучшими друзьями с привилегиями".
Ее лицо опускается от моего резкого тона. Она наклоняет голову и смотрит на меня с нежностью. "Да ладно, Лох, в этой поездке было много повышенных эмоций, и я знаю, что ты думаешь, что мы..." Она взмахнула руками в поисках слова. "... так и должно быть, но давай на секунду останемся реальными. Ты живешь так, будто ты непобедим, будто ты все еще молод и дик, и это прекрасно, потому что ты и есть молодой и дикий. Но мне тридцать. Мне нужна безопасность, защищенность. Я хочу остепениться, начать думать о детях".
Я допиваю свой напиток, но не ставлю его на место, потому что мне нужно что-то сделать со своими сжимающимися кулаками. В ее голосе звучит разочарование, почти усугубленное, и я задаюсь вопросом, кого она на самом деле пытается убедить. Меня или себя?
"Я всего лишь очередное завоевание". Она слабо смеется. "А ты – адреналиновый наркоман. Не волнуйся, я уверена, что эта влюбленность пройдет, как только следующая красотка упадет тебе на колени".
"Да, конечно", – говорю я с едким привкусом на языке. Моя челюсть скрежещет, и я меняю тему, хотя бы для того, чтобы облегчить собственную боль. "Я думал о картах доступа в клуб. Мы знаем, какой номер отпирает дверь, но можем связать человека с номером, только если увидим его карту".
"Да." Она раздраженно вздохнула. Еще один серьезный недостаток в системе безопасности во имя конфиденциальности гостей. У каждой карты есть номер, и система ведет журнал всех номеров, использованных для разблокировки определенных зон, но это все. Только номера.
Нет никаких записей о том, какой номер присвоен тому или иному гостю. Это просто идиотизм, но мы говорим о месте убийства мечты.
"А что, если есть способ собрать все карты, не вызывая подозрений?" Я наклоняюсь вперед, опираясь локтями на стойку, чтобы посмотреть ей в глаза.
Она проводит языком по щеке и качает головой. "Уверена, тебе бы это понравилось – веская причина флиртовать с каждой женщиной здесь".
Мне хочется вырвать себе волосы. Когда же она это поймет? Я больше никого не хочу.
Несмотря на то, что внутри меня все бушует, я сдерживаюсь.
"Ну, ты меня знаешь". Я выкидываю бутылку и беру другую из холодильника. Я беззвучно откупориваю пробку и возвращаюсь туда, где стоял напротив нее. Она выжидающе смотрит на меня, пока я делаю медленный первый глоток.
Звук, с которым стеклянная бутылка опускается на мраморную стойку, рикошетом отдается в повисшей между нами тишине. "Если ты действительно думаешь, что я хочу именно этого, давай сделаем это немного веселее. Ты готов к дружескому соревнованию?"
Она откидывается назад и скрещивает руки. "Что ты предлагаешь?"
"Кто сдаст больше карт, тот и выиграет..." Я барабаню пальцами по бутылке, затем делаю быстрый глоток. "Скажем, за три дня, тот и победил".
"И что я получу, когда выиграю?" Я не могу не ухмыльнуться ее уверенности.
"Я оставлю эту глупую маленькую влюбленность. Это все, что между нами будет". Я делаю жест между нами, и она смотрит на мою руку, нервно сглатывая.
Мой пульс учащается, когда мне кажется, что я вижу вспышку сожаления в ее глазах. Но оно исчезает так же быстро, как и появилось. "И что ты выиграешь?"
"Одну ночь с тобой". Она вздергивает бровь, и я добавляю: "В моей постели".
Она ухмыляется. "Я уже спала в твоей постели".
"О, реалта, я не планирую много спать".
Она закатывает глаза, потом тихо сидит, обдумывая мое предложение. Я знаю, о чем прошу ее: стать моей на одну ночь. Мне хочется думать, что ее нерешительность вызвана страхом, что это будет слишком хорошо, слишком реально, чтобы позволить этому длиться только одну ночь.
Ее глаза скачут из стороны в сторону в раздумьях, и когда они наконец останавливаются на мне, ее словно бьет током. "Договорились. Но мне нужно кое-что добавить". Я киваю головой, чтобы она продолжала. "Многоуровневая система баллов в зависимости от статуса участника. Золотая карта – один балл, платиновая – пять и т.д., но тот, кто получит карту убийцы, станет автоматическим победителем, независимо от количества баллов".
Я ухмыляюсь и поднимаю брови. "И это все?"
Она поджимает губы, размышляя, а потом быстро добавляет: "И карта должна достаться тебе, никаких краж, обманов или других придуманных тобой схем".
"Я не против", – соглашаюсь я.
В одном Стелла права. Я – адреналиновый наркоман, и моя кровь уже бурлит от предвкушения нового испытания.
"Отлично. Когда начнется отсчет времени?" – спрашивает она, и я узнаю в ее глазах огонь, соответствующий азарту игры.
"Прямо сейчас. Лучше пойти одеться". Я щелкаю подбородком по пижаме, в которую она одета. Она бросает на меня соревновательный взгляд и спрыгивает с табурета.
"Не могу дождаться, чтобы увидеть, насколько ты на самом деле равнодушна".
"Ждать придется долго, – говорит она, закусывая губу. Это будет гораздо веселее, чем моя первоначальная идея.
Я собирался предложить сымитировать обновление системы и собрать все карты под видом новых, но этот конкурс мне нравится гораздо больше. Потому что, как бы она ни пыталась что-то доказать в этой игре, я тоже.
Когда она проходит мимо кухонного стола с моей стороны, я протягиваю руку и обхватываю ее запястье. Ее глаза удивленно расширяются, когда я притягиваю ее к себе, обхватывая другой рукой ее спину. Я притягиваю ее к себе, пока наши бедра не сталкиваются. Держа ее запястье в своей руке, я приподнимаю его, словно мы танцуем медленный танец.
Она вздрагивает, когда я наклоняюсь еще ближе и рычу ей на ухо. "Ты не казалась такой равнодушной, когда умоляла меня кончить". Я быстро прикусываю ее ухо и отпускаю. Я уже отворачиваюсь в сторону своей комнаты, когда слышу, как она слегка вздыхает.
Стелла
Я готовлюсь, а в животе порхают тревожные бабочки. Это смесь волнения, кайфа от нового вызова и спиралевидного осознания того, какого черта я себя накрутила. Я перебираю все платья, висящие в моем шкафу. Цвета и фактуры варьируются от стильных и строгих до причудливых и веселых, но ничто не кажется правильным. Ничто не соответствует поднятым ставкам.
Я вытаскиваю чемодан из-под кровати и смотрю на единственную вещь, которую я не распаковала. Честно говоря, я даже не знаю, зачем я его взяла. Я бросил его в последнюю минуту, и теперь он смотрит на меня, дерзко.
"Ну и черт с ним", – бормочу я про себя и достаю его.
Если мы это делаем, то я играю на победу.
Когда я выхожу из комнаты, Лохлан уже ждет меня в гостиной. Он сидит на диване прямо напротив моей двери. Он смотрит на телефон, положив локти на колени. У меня мурашки по коже, когда его взгляд пробегает по моему телу. Когда он видит платье, которое на мне надето, он откидывается назад, его ладони тянутся вверх по бедрам. Его челюсть сжимается, и выдержать его напряженный взгляд – все равно что Атласу удержать мир.
Не говоря ни слова, он встает, и у меня пересыхает во рту. Его серая шелковая рубашка с крупным ярким рисунком свободно застегнута на половину его подстриженного торса. Широкая грудь и плечи обтягивают ее, а короткие рукава обтягивают бицепсы. Эту рубашку я уже видела на нем однажды и помню, как сказала, что она ему идет.
Я не могу упрекнуть его за этот выбор, учитывая, что на мне надето блестящее платье, которое я надевала на свой день рождения.
Он мотает головой в сторону двери. "Ну... ?"
"Да". Я прочищаю горло и откидываю плечи назад. "Пойдем".
Он открывает передо мной дверь. Когда я прохожу, он говорит негромко, но отчетливо: "Ты хорошо выглядишь, a réalta".
"Ты тоже". Я поднимаю брови и провожаю взглядом его грудь. "Отличная рубашка".
Он слегка ухмыляется, и я не могу удержаться от небольшой улыбки.
После нескольких минут прогулки я нарушаю тишину насущным вопросом. "Что мы будем делать, когда получим карточку убийцы? Ты ведь помнишь номер? 30314."
"Запиши ее в телефон и приходи ко мне", – уверенно говорит он, и меня успокаивает его невозмутимость во время охоты на убийц. Я знаю, что мы часто поносим Харлоу, но она храбрая сучка. "На карточках ведь тоже есть их имена?"
"Да, а также их ярус, номер и предпочтения", – говорю я, и он кивает.
"Значит, на самой карточке есть все: личность, номер и так далее, но курорт ничего из этого не записывает?" – недоверчиво спрашивает он, и я вынужден согласиться, что это чертовски глупо. "Как это вообще работает?"
"Поскольку мы не проходили процедуру регистрации, я попросила одного из сотрудников стойки регистрации провести меня через все этапы, через которые проходит обычный гость. Когда прибывает новый гость, он заполняет форму со своими данными, а сотрудник заносит их во временный файл, предназначенный только для печати карты", – объясняю я. "После того как карта распечатана, бумажный бланк уничтожают прямо при вас".
Он откидывает волосы назад, и я замечаю, как шелковая рубашка обтягивает его мускулы. Черт бы его побрал. "А номера?"
"Все номера запрограммированы на определенный уровень. Поэтому, когда, скажем, приезжает платиновый член клуба, они берут одну из карточек, на которой уже есть платиновый доступ, и выбивают на ней информацию о госте, нигде не сохраняя данные".
Когда мы доходим до Libidine, мы останавливаемся в нескольких шагах от входа, чтобы продолжить разговор на повышенных тонах. К счастью, сейчас никто не идет и не едет.
Он бросает на меня задумчивый взгляд. "Значит ли это, что мы уже знаем уровень убийцы?"
"Да, но это не принесет нам особой пользы, если мы не хотим спрашивать каждого золотого члена, отрезал ли он член Джеффери. А я, наверное, знаю по имени только десять гостей. Так что даже список их имен не поможет, если мы не сможем их узнать". 1
"Да, точно", – ворчит он и снова проводит пальцами по волосам – его характерная привычка, когда он погружается в раздумья, – а затем направляется к входным дверям.
"Теперь ты не растеряешься, да?" поддразниваю я, но он бросает на меня тяжелый взгляд, его рука застыла на дверной ручке.
"Конечно, нет. Просто помни: что бы ни случилось, это было то, чего ты хотела". С этими словами он распахивает двери и уходит, оставляя меня с его загадочными словами, оседающими в моем желудке, как свинец. Я стараюсь не обращать внимания на предчувствие и заставляю себя следовать за ним.
Когда я ступаю в Либидин, по позвоночнику пробегает холодок. Атмосфера – это пьянящий коктейль из всех тайн, которые, как я знаю, преследуют эти стены, и незаконного возбуждения от фантазий, которые могут стать реальностью.
Лохлан бросает дразнящий взгляд через плечо, прежде чем исчезнуть в толпе. Я знаю, что мои слова на вилле задели его, но иногда забота о ком-то похожа на причинение боли.
Теперь я понимаю, что эта игра, которую мы придумали, будет лучшей для нас обоих. Слишком легко потеряться в голоде его голубых глаз и благоговении его прикосновений. Слишком легко потеряться и никогда не захотеть быть найденной. Но рано или поздно я должна вернуться к реальности.
И ему нужно напомнить, что я не единственная для него. От этой мысли становится больно, но я говорю себе, что это просто мое эго бунтует против того, чтобы быть вторым.
Нет, это хорошо. Это то, чего я хочу, напоминаю я себе. Я не лгала, когда говорила, что у меня было много повышенных эмоций. Уверена, что эти запутанные чувства к Лохлану вызваны именно ими, и мне нужно постараться увидеть ясность сквозь их дымку.
Знакомое лицо бросается мне в глаза, и я машу Лулу рукой. "Мисс Райт, что я могу вам предложить?"
"У меня необычная просьба", – шепчу я, и она наклоняется ближе, чтобы услышать меня.
Она усмехается. "О, я сомневаюсь. Вы не поверите, какие просьбы я получаю, работая здесь". Я улыбаюсь, и чувство вины в моей груди немного ослабевает.
Я достаю из клатча стодолларовую купюру и протягиваю ей. "Пофлиртуй с Лохланом, попробуй уговорить его отвезти тебя домой".
Она засовывает деньги в лифчик и заговорщически ухмыляется. "Он только что заказал коктейли", – говорит она и возбужденно пожимает плечами, после чего поворачивает обратно к бару.
У меня замирает сердце, когда я вижу, как она берет рюмку, полную спиртного, и устремляется к столику Лохлана. Он сидит в конце одной из полукруглых кабинок.
Его рука лежит вдоль спинки, и я хорошо вижу херувима с пулеметом на тыльной стороне его руки. Странная татуировка. Я наблюдаю, как напрягаются мышцы его предплечья, как пальцы сжимают подушечку, когда он видит приближающуюся Лулу.
Я меняю позицию на несколько шагов, чтобы видеть его лицо, но он не видит меня. Из-за скрытности происходящего я встаю на цыпочки, как будто мне нужно сделать шаги тише, чтобы проскользнуть мимо. Хотя на самом деле я замаскирована под других гостей, и мои шаги неслышны на фоне музыки клуба. Но все равно чувство, что меня вот-вот схватят, пробегает по позвоночнику.
Лулу опускается перед ним на колени, и у меня замирает живот, когда он тут же обхватывает ее за талию, плавно и естественно. Со смущенным видом она говорит что-то, что заставляет его рассмеяться. Его теплое, хриплое хихиканье, которое я так хорошо знаю, эхом отдается в моей голове.
Я думал, что она обрадовалась шансу раскрепостить его, но понимаю, что у нее совсем другие намерения, когда она просовывает маленькую рюмку между грудей, удерживаемых корсетом.
Я сглатываю и пытаюсь вспомнить, что это моя собственная заслуга. Я готовлюсь к тому, что будет дальше, когда он наклоняется вперед, а она откидывается назад, чтобы дать ему место. Его рот оказывается так близко к ее приподнятым грудям. Я чувствую фантом его дыхания на своей шее. Мурашки бегут по рукам в ожидании момента, которого я так боюсь.
Как раз перед тем, как он собирается убрать губами бокал, его глаза встречаются со мной. Они пылают. Жар проникает в меня даже с другого конца комнаты.
Не обращая внимания на рюмку, он держит болезненно-намеренный зрительный контакт и вылизывает ее горло. У меня перехватывает дыхание, а в его пронзительном взгляде мелькает ухмылка, словно он знает, что только что одним движением языка высосал весь кислород из моих легких.
Он прерывает нашу связь только для того, чтобы снова опуститься и, откинув голову назад, выхватить ртом рюмку из ее декольте. Прозрачная жидкость исчезает в его горле, и он опускает пустой бокал.
Его лицо расплывается в мрачной улыбке, когда он снова находит мои глаза, крепко обхватывая миниатюрную Лулу и шепча ей на ухо. Мое лицо пылает, и я задаюсь вопросом, какими грязными словами он ее дразнит.
В груди у меня все колотится, и я уже собираюсь уйти, когда она соскальзывает с его колен и поворачивается ко мне. Он наклоняет голову в сторону и с той же жестокой улыбкой проводит большим пальцем по нижней губе, вытирая пролитый ликер.
Любопытство заставляет меня оставаться на месте, пока она пробирается ко мне. Когда она доходит до меня, то сообщает: "Лохлан говорит, что ты только что впустую потратила сотню баксов".
1. Play “If I” by Limi
Глава 23
Надо было
Лохлан
Я не такой сильный боец, как Роан. Я не технический гений, как Финн. Я не обладаю властью и уважением, как Кэш, но есть две области, в которых я преуспел: собирать долги любыми способами и быть обаятельным ублюдком.
Первые две карты легко получить. Как при езде на велосипеде, я сразу попадаю в старые шаблоны. Но как только первоначальное возбуждение от соревнования проходит, я совершенно не мотивирован на то, чтобы прилагать усилия, необходимые для симулирования интереса.
Я обнаруживаю, что подсознательно осматриваю комнату, пока женщина, с которой я сижу, разговаривает со мной. По какой-то причине мой взгляд задерживается на спине мужчины в спортивном пальто темно-синего цвета. Я наблюдаю за тем, как он, встав со своего табурета, передвигает пустой стакан по барной стойке. Я не вижу человека, с которым он разговаривает, пока он не наклоняется вперед, чтобы поцеловать ее в щеку на прощание.
Стелла зачесывает локоны за ухо и прижимается щекой к его щеке. Наши взгляды встречаются, и я чувствую, как по комнате прокатываются толчки от нашей связи. Это первый раз, когда я вижу ее с тех пор, как она прислала Лулу. Последние несколько часов я изо всех сил старался не искать ее и сосредоточиться на игре в карты, но теперь, когда я нашел ее, я не могу оторваться.
Ее губы кривятся в небольшой ухмылке, и у меня сводит живот. Она переходит от воздушных поцелуев к прикосновению губами к его лицу, ее глаза чувственно закрываются.
Мои легкие замирают на время поцелуя. Это не более двух секунд, но мне кажется, что я больше никогда не смогу дышать. Наконец они отстраняются друг от друга, и она смотрит на меня через его плечо, а затем возвращает свое внимание к нему, касаясь его щеки.
Мои зубы, кажется, находятся в секунде от того, чтобы сломаться, и я, должно быть, показываю это, потому что женщина передо мной спрашивает: "Вы в порядке?"
Я расслабляю челюсть и включаю свою фирменную улыбку. "Лучше, чем в порядке. А теперь расскажите мне об этом поподробнее", – воркую я, расчесывая ее русые волосы с плеч. Я быстро перевожу взгляд на Стеллу, чтобы убедиться, что она смотрит. Я провожу рукой по ее руке и говорю тихо, так что ей приходится наклониться. "Мне нравится, что ты страстная". Страстная в чем? Не знаю, но это заставит ее замолчать и даст мне больше времени, чтобы поиграть со Стеллой.
Прежде чем уйти, спортивный пиджак с темно-синей полосой протягивает Стелле визитку. Я заметил, что большинство людей вручают свою визитку, а потом уходят, оставляя мяч на суд собеседника. Это хорошо подходит для нас, пытающихся получить как можно больше визиток за одну ночь.
Женщина – кажется, ее зовут Элис – болтает без умолку, а Стелла размахивает мужской карточкой, зажатой между двумя ее пальцами. Она произносит слово "Даймонд" и торжествующе улыбается, прежде чем засунуть ее в лифчик.
В этот момент мне уже все равно, как искать убийцу. Это важно для Стеллы, но в этой игре речь идет уже не об этом. Главное, чтобы Стелла очнулась и поняла, что находится прямо перед ней.
Нам хорошо вместе. Чертовски хорошо.
Я не против этих детских игр в ревность, если это так необходимо.
Я опираюсь рукой на спинку мягкой скамьи и кладу руку на ногу Элис. Я не смотрю на Стеллу, но чувствую, как ее взгляд прожигает меня. Я провожу ладонью по бедру Элис и обвожу подол ее юбки, постепенно наклоняясь ближе. Она задает мне вопросы, а я отвечаю на автопилоте, заботясь только об одном: как я выгляжу перед Стеллой.
Ее слова влетают в одно ухо и вылетают из другого. Все мое внимание уходит на то, чтобы наблюдать за реакцией Стеллы, когда моя рука проскальзывает под юбку Элис. Я ничего не чувствую к этой женщине. Я даже не чувствую вины за то, что использовал ее. То, как Стелла сжимает свой бокал с мартини, словно меч, который она готовит к бою, стоит любой ложной надежды, которую я даю Элис.
Я слежу за ней, пока она скользит по клубу, поворачивая голову на ходу. Это чертово платье колышется взад-вперед, когда она идет, освещаясь красным светом и подчеркивая ее восхитительную задницу с каждым шагом. Она допивает свой напиток и ставит пустой бокал на поднос проходящей мимо девушки с сигаретой.
Она не идет к парадному входу, которым мы всегда пользуемся. Вместо этого она выбирает боковой выход прямо в поле моего зрения. Я принимаю ее сообщение громко и четко, как трубу в груди, и мои ребра вздымаются.
"Простите. Мне нужно идти", – бодро говорю я и встаю, не сводя глаз с двери, через которую Стелла только что вышла, словно она исчезнет, если я отвернусь, и она будет потеряна для меня навсегда.
"О, позвольте мне дать вам свою визитку, прежде чем вы уйдете". Она вскакивает вслед за мной и протягивает мне маленькую черную карточку.
"Спокойной ночи, Элис", – рассеянно говорю я, быстро читая номер, прежде чем засунуть ее в карман.
Ее лицо опускается. " Я Эллисон".
Я качаю головой в сторону. "Разве я не так сказал?"
Я не стал дожидаться ее ответа. Не сейчас, когда я знаю, что ждет меня снаружи. Стелла наконец-то готова съесть свои слова и признать, что ей невыносима мысль о том, что я могу быть с кем-то еще. Что еще может стоить потери драгоценного времени, чтобы выиграть больше карт?
Сердце колотится, когда я подхожу к боковой двери и открываю ее. Воздух сразу же кажется влажным по сравнению с кондиционером в клубе. Он прилипает к моей коже, и я чувствую соленый вкус воздуха на языке. Кажется, что все мои чувства обострились, напрягаясь, чтобы найти то, что я ищу. Я слышу биение своего сердца в ушах, когда поворачиваю голову в поисках Стеллы.
Должно быть, это в первую очередь вход для персонала. Единственный свет горит на углу здания в двадцати футах от нас. Тропические деревья и растения плотной стеной стоят передо мной. По периметру клуба вьется небольшая дорожка. Я иду прочь от света.
Надеюсь, Стелла готова к тому, что происходит в темноте.
Я вижу ее, как только сворачиваю за угол. Она стоит посреди дорожки, положив одну руку на бедро и наклонив голову в сторону. Мое горло сжимается.
"Что мы здесь делаем, Стелла Мэй? Ты же не ревновала, правда?" Я дразняще усмехаюсь, пытаясь скрыть бурлящее внутри меня безудержное возбуждение. Я смотрю, как ее красивое горло делает глотательные движения. Моя рука чешется от желания обхватить ее и попробовать сделать это снова.
Ее глаза злобно сверкают. "Может, я просто не хотела видеть, как ты сосался с какой-то девчонкой. Желание не ужинать – это не то же самое, что ревновать". Ее слова глубоко ранили, разрушив все мои надежды на этот момент.
Я сухо смеюсь, гнев и печаль делают его холодным как лед. Я делаю шаг ближе, смачивая губы. Мой желудок вздрагивает, но слова все равно вырываются наружу, болезненно уязвимые, даже если произносятся с дерзким придыханием. "Мои поцелуи предназначены только для тебя, реалта".
Угрюмость исчезает с ее лица. "Что ты имеешь в виду?" Ее голос удивительно тихий, когда я делаю еще один шаг.
Я уже достаточно близко, чтобы заправить локон ей за ухо. Мой палец проводит по ее челюсти и наклоняет ее подбородок вверх. Может быть, я еще могу спасти это. "Ты единственный человек, которого я целовал после твоего дня рождения".
Ее глаза опускаются, затем снова становятся яркими, когда она сужает их и спрашивает: "А как насчет Вероники?"
Момент, когда она попала в точку, оказался недолгим. "Я подвез ее сразу после того, как мы поели. Ничего не случилось".
По ее лицу прокатывается волна эмоций. Их так много, что я не могу их разобрать. Сожаление, шок, боль, счастье. Это похоже на просмотр мерцающего слайд-шоу. На каком бы из них она ни остановилась, она поднимается на ноги и прижимается к моей щеке.
Я позволяю ей потянуть меня вперед, даже когда ее лицо становится жестким, а между бровями появляется складка. Ее дыхание касается моих губ, когда она произносит. "Ты не должен был".
Мое сердце разрывается. Каждый проблеск тепла улетучивается, и я остаюсь только с холодной, крепкой мышцей.
Моя рука нежно поднимает ее подбородок, пробирается под волосы и обхватывает затылок. Я притягиваю ее еще ближе, так близко, что наши носы соприкасаются. "Ты думаешь, я должен был поцеловать ее?" Мои слова звучат как гравий.
Она кивает – бесконечно малое движение, – и в груди у меня еще сильнее сжимается судорога. Ее глаза опускаются к моим губам. "Да".
Моя рука крепко сжимает мышцы ее шеи, и я тяну ее вниз. "Должен ли я был толкнуть ее на колени?" Она смотрит на меня тяжелыми, но желанными глазами. Я отступаю назад, и она едва заметно приподнимает губы в крошечной улыбке, говорящей о том, что она будет играть в эту игру. Она опускается на колени. Она думает, что готова, но мы играем в две совершенно разные игры.
"Сказал ей, чтобы она вынула его?" Я зарычал, и пальцы Стеллы потянулись к пуговице моих брюк. Мой пресс сжимается, когда она оттягивает пояс и освобождает мой член. Я стискиваю зубы, когда ее рука обхватывает мой член.
"Плюнь на него", – прохрипел я. У меня перехватывает дыхание, когда она это делает, и вид ее слюны, стекающей по моему члену, подливает масла в огонь, который и так уже вышел из-под контроля. Я провожу большим пальцем по ее губам, размазывая слюну. "Вот моя грязная девочка", – одобрительно бормочу я, и на ее лице появляется намек на улыбку.
Большим пальцем я осторожно раздвигаю ее рот. "Должен ли я был спросить, готова ли она к тому, чтобы я трахнул ее жадный ротик или просто заставил ее принять это?" Стелла подает мои бедра вперед и высовывает язык. Я застонал.
"Может, сказать, что я хочу услышать, как она звучит с моим членом в горле?" Она высунула язык еще дальше, в то же время я качнулся ближе. Мои ноздри раздуваются, когда нижняя часть моего члена скользит по ее влажному языку.
Я едва могу говорить, когда она смыкает губы вокруг меня и проводит языком по головке. "Думаешь, она будет умолять, чтобы ее использовали так же, как ты?" Она стонет, когда я подаюсь вперед, задевая заднюю стенку ее горла.
Мои руки сжимают ее лицо по обе стороны. Я отстраняюсь, прежде чем снова глубоко войти. Она задыхается. Я ненавижу ту часть себя, которая оживает при этом болезненном звуке, но не могу отрицать ее существование. Но когда я смотрю вниз, то вижу, что она выглядит похотливой и довольной. Испытывая противоречивые чувства, я продолжаю.
"Ты, наверное, хотела бы посмотреть, да? Я знаю, как ты любишь смотреть на то, как крушат красивые вещи". Я ослабляю руки, обхватывающие ее лицо, и она кивает, а затем начинает сама покачиваться взад-вперед.
"Господи". Мои глаза закрываются со стоном, когда она заглатывает мой кончик. Каждый толчок, каждый захлебывающийся звук распаляет меня еще больше. Я никогда не знал, что удовольствие может причинять столько боли. "Тебе так чертовски хорошо, что больно".
Ее глаза сверкают на меня, когда она складывает руки, поглаживая слюной вверх и вниз мой член. Больно видеть ее наслаждение. Стелла не встала бы на колени перед любым мужчиной, так почему же она не может признать, что я не просто мужчина?
Может, мне нужно относиться к ней как к любой другой женщине? Эта мысль причиняет мне боль, но именно эта боль и подстегивает меня. Мне нужно, чтобы она почувствовала хоть немного того, что есть я.
Я крепко сжимаю ее голову и говорю темным шепотом: "Может, мне стоило попросить ее расслабить горло, чтобы я мог по-настоящему трахнуть ее личико". Она послушно опускает руки на колени и дает мне самый маленький кивок в знак согласия.
"Думаешь, она бы мне позволила? Трахать ее сжатое горло, пока она не задохнется и не заплачет?" Глаза Стеллы зажмуриваются от вожделения при моем описании, и я скрежещу зубами, сильнее впиваясь в ее губы.
