Текст книги "Осмелься (ЛП)"
Автор книги: Саммер О'Тул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)
"Я знаю, что ты можешь". Я игриво ухмыляюсь. "Но ты не сможешь, пока я дышу".
"Какой джентльмен", – шутит она и идет со мной в ногу.
"Ничуть". Я бросаю на нее боковой взгляд, не пытаясь скрыть жгучее желание в глазах и гадая, видит ли она те неджентльменские вещи, которые я хочу с ней сделать.
Она щелкает подбородком в сторону братьев Маулдин, идущих перед нами. "Мы здесь по делу", – снова напоминает она мне.
Я подмигиваю. "Хорошо, детка, что я в бизнесе удовольствий".
1. Включите песню "Closer" группы Kings of Leon
Глава 6
Козероги никогда не проигрывают
Стелла
Прежде чем мы проведем день, осматривая территорию, Маулдины проводят нас к вилле, где мы остановимся. На острове нет машин, поэтому мы едем на гольф-карах по дощатым дорожкам, которые тянутся по пышному кампусу.
Дощатые тротуары напоминают мне те, что проложены в заливах Луизианы. Когда мы росли, мы навещали родственников в Новом Орлеане и выезжали за город, чтобы совершить долгую прогулку по обветренным доскам. В некоторых местах древесина полностью разрушилась, и нам приходилось перепрыгивать с камня на бревно, чтобы пересечь болотистую местность.
Здесь, в Саммерленде, дощатые тротуары содержатся гораздо лучше. Они выглядят так, будто сошли с палубы яхты, но их окружает тот же прекрасный калейдоскоп растений.
До виллы, которая представляет собой возвышающийся А-образный каркас, – пять минут езды. Зайдя внутрь, я вижу, что главная комната открыта и просторна, в ней царит минималистичная тропическая атмосфера. Здесь нет физического разделения между кухней, расположенной сразу справа от нас, и главной гостиной с современной мебелью для отдыха. Это значит, что, стоя на входе, я могу окинуть взглядом весь этаж и прямо из окон от пола до потолка увидеть океан.
Братья позволили нам исследовать все самостоятельно. Когда мы поворачиваемся, чтобы пройти через кухню и миновать большой мраморный остров, Лохлан тихо говорит: "Это кухня. Мы не будем часто ею пользоваться".
Продолжая идти прямо, мы попадаем в роскошную спальню. "А вот это", – он с наглой улыбкой кивает на королевскую кровать, – "мы будем использовать".
" Ты будешь пользоваться этим. А я буду спать на отдельной кровати в другой комнате, особенно в той, где лучший вид и самый большой душ".
Он провел языком по щеке и усмехнулся. "Пока что".
Мы ужинаем в одном из ресторанов острова, Ocean View. В свете свечи на столе прямой нос и высокие щеки Лохлана выглядят еще более выразительными.1 Он запихивает в рот кусок стейка, напевая под музыку, наполняющую интимный обеденный зал, и не подозревая о своей резкой красоте. Я жадно втягиваю ледяной мохито через соломинку, чтобы утолить жажду, от которой пересохло в горле.
"А есть ли у нас сегодня место для десерта?" – спрашивает официант, пока официант забирает наши тарелки и сметает крошки со скатерти.
Лохлан бросает на меня взгляд, такой быстрый и отстраненный, что я почти не замечаю его. "Всегда".
Он с радостью берет предложенное меню десертов. "Хочешь разделить шоколадный лавовый торт?" – спрашивает он, зная, что я никогда не ложусь спать без десерта.
"Нет". Я поворачиваюсь к официанту. "Я бы хотела свой собственный".
"Хороший выбор". Он смеется. "Итак, два лавовых пирога. Что-нибудь еще?"
"Все, спасибо". Я возвращаю меню, и он уходит с нашим заказом.
"Ни одна трапеза не будет полной без чего-нибудь сладкого". Лохлан наклоняется вперед и проводит языком по своим зубам, в его глазах появляется голодный блеск, от которого у меня сводит желудок. "Тебе не кажется, Реальта?"
"И два виски, чистых", – кричу я вслед служащему, который подтверждает мои слова отрывистым кивком.
" Оба для тебя?" Лохлан хрипло хихикает и откидывается в кресле, с любопытством наклоняя голову набок. "Если бы я не знал лучше, я бы сказал, что ты нервничаешь". И, черт возьми, он прав.
Почему он не отпускает грубые шутки или не пристает к кому-нибудь из проходящих мимо сотрудников? Почему он смотрит на меня так, будто ждет, что произойдет что-то, о чем я не знаю? Как будто он знает какой-то секрет, в который я не посвящена.
Я стараюсь соответствовать его незаинтересованной позе, скрещивая ноги и руки. "Хорошо, что ты знаешь, как лучше".
________
После ужина мы могли бы вернуться на виллу более коротким путем, но Лохлан предлагает отправиться на пляж по дощатому настилу, который петляет среди тропической листвы. Думаю, подышать свежим воздухом, прежде чем оказаться с ним в замкнутом пространстве, – хорошая идея. Пусть у меня будет время протрезветь и прийти в себя.
Голова гудит от алкоголя и этой чужой, удушающей энергии, витающей между нами.
Я снимаю туфли с каблуков, когда мы выходим на песок, и Лохлан тут же подхватывает их, неся мне вместе со своей обувью. Это небольшой жест, но он все равно заставляет мою кровь согреться... или, может быть, это из-за дополнительного стакана виски.
Луна висит на небе тяжелая и блестящая, отчего ониксовые воды океана кажутся хромированными в ее отражении. На берегу стоят заполненные днем кабинки, их бело-голубые полосатые занавески уже закрыты.
" Ты можешь в это поверить?" спрашиваю я, пытаясь отвлечься, пока не повторился мой день рождения. Я не из тех людей, которые могут заволноваться. Я всегда была человеком, который тушит метафорические пожары и сохраняет спокойствие, когда наступает хаос. Как будто я села в самолет с прямой головой и вышла оттуда не в своем уме. И я не понимаю, почему. Это далеко не первый раз, когда мы с Лохланом остаемся наедине за последние пять месяцев, и все же от одной мысли о том, что может произойти в ближайшие две недели, у меня голова идет кругом, а нервы сдают.
"Мне кажется, что я могу протянуть руку и дотронуться до нее". Возможно, спускаться на пляж ночью было не самой лучшей идеей после такого количества выпивки. Я продолжаю нести чушь, не имея конкретного смысла. "Мне всегда было трудно поверить, что луна влияет на прилив. Я имею в виду, что глыба камня за тысячи и тысячи миль от нас может управлять чем-то таким большим и сильным, как океан? Но когда она выглядит вот так, я готова поверить, что она может управлять чем угодно. Как думаешь, я смогу заказать еще один лавовый торт, который доставят на нашу виллу? Я могла бы положить еще десять таких Лок?"
Когда я понимаю, что его нет рядом со мной, я оборачиваюсь. Он тянется за головой и одной рукой стягивает с себя рубашку. "Что ты делаешь?"
" Купаюсь".
Я смотрю, как он расстегивает ремень. Лязг металла смешивается со звуками мягко бьющихся волн. Он встречает мой взгляд, и я не могу отрицать коварный замысел в его глазах. Я сглатываю комок в горле, который говорит мне бежать. Или остаться. Я не могу сказать. "Не хочешь присоединиться?"
"Зачем мне видеть твою белую, пакостную задницу?"
"Кажется, ты не возражала против того, чтобы поглазеть на нее утром", – поддразнивает он.
"Не то чтобы у меня был большой выбор. К тому же, я сняла костюм к обеду". Мое платье развевается вокруг моих икр, когда я кручусь на песке и быстро ухожу.
"Я осмелюсь". Его голос, твердый, но игривый, разносится ветром.
Я оглядываюсь через плечо, сузив глаза. "Ты смеешь? Сколько нам, пять?"
Он ухмыляется, смачивая языком нижнюю губу.
Одна рука обхватывает кожу его ремня, когда я поворачиваюсь к нему лицом. С каждой петлей он делает шаг ближе, пока я не вижу тлеющий огонек в его глазах. С тихим металлическим звоном ремень падает на песок.
"Твоя очередь", – дразнится он.
"Я не собираюсь купаться, потому что ты осмелился".
"Козерог отказывается от вызова?" Его губы искривляются в знающей полуулыбке. Ублюдок.
"Значит, ты слушал". Я хихикаю, вспоминая все те случаи, когда я вскользь обвиняла в чем-то звезды или объясняла его хаотичное поведение и то, что он – социальная бабочка, его внутренними Близнецами.
Его ладони трутся друг о друга, когда я лезу под юбку, чтобы вытряхнуть трусики и протянуть их ему. Его глаза темнеют, когда я опускаю их, как стартовый флажок. Я тянусь сзади за завязками халтера и наблюдаю, как он тяжело сглатывает, тикая челюстью. Нервное возбуждение вспыхивает в моем животе, отчасти из-за того, что я делаю, а отчасти из-за его реакции.
"Тогда ты будешь знать, что Козероги не проигрывают", – заявляю я, быстро развязывая завязки. "Кто последний добежит до воды, тот получит лавовый торт!" Я смеюсь, бегу навстречу разбивающимся волнам, а платье остается позади. Я слышу, как Лохлан ругается и возится, пытаясь выпутаться из джинсов, в то время как я уже на полпути к нему.
Благодарная за то, что мои волосы уже собраны в пучок на макушке, я с криком бросаюсь в холодную воду. Мое тело жжет, алкоголь способен защитить только от прохладной Атлантики. Лохлан врезается в воду, разбрасывая брызги, пока он продолжает бежать, а я крепко обхватываю себя руками, чтобы согреться и прикрыть грудь, и Лохлан ныряет головой вниз в черную воду.
Вынырнув в нескольких ярдах от меня, он обеими руками откидывает волосы назад и восклицает. "Черт, как холодно".
Я подпрыгиваю, теряя чувствительность в нижней части тела. "Знаешь, это не так уж и плохо, когда начинаешь неметь".
Он смотрит на пространство между нами, и по моему позвоночнику пробегает холодок. Должно быть, он замечает дрожь, потому что слегка хмурится. "Ты все еще дрожишь".
Прежде чем я успеваю ответить, он бросается к берегу.
"Эй, что ты делаешь? Это была твоя идея!" кричу я. Он ныряет под створки хижины, чтобы через несколько секунд снова появиться и исчезнуть в другой. Он выходит с триумфом, подняв над головой два свернутых полотенца.
Я подавляю смех, представляя себе абсурдный образ Лохлана, расстилающего пляжные полотенца на пустом ночном пляже, когда весь его гардероб лежит на земле. Не знаю, слышит ли он мой смех на таком расстоянии, но тем не менее улыбается. Каким бы непредсказуемым он ни был, есть одна вещь, которую он никогда не перестает делать: заставлять меня смеяться.
Он засовывает один сверток под мышку, а другой оборачивает вокруг талии. Я не двигаюсь с места. Прилив, покачивающийся прямо над моим тазом, грозит обнажить больше, чем я готова показать каждый раз, когда он выныривает. Пальцы его ног касаются воды, и он протягивает запасное полотенце, словно приглашая.
Я подаюсь вперед, и мой живот опускается. "Закрой глаза". Он смеется, но подчиняется. Он незаметно приоткрывает один. "И не подглядывать". Он невинно улыбается, но послушно закрывает оба.
Я торопливо выхожу, и когда он чувствует, что я натягиваю полотенце, он оборачивает его вокруг моих плеч. Его руки обхватывают меня на длительное время, как удар сердца. Я крепко сжимаю полотенце, и он отпускает меня, призрачный запах его дыхания у моего уха.
Мы идем по пляжу, собирая брошенную одежду, наши мокрые ноги набирают песок. Он обнимает меня за плечи и удовлетворенно вздыхает. "Пойдем домой, Стелла Мэй".
И несмотря на то, что я нахожусь за сотни миль от дома, появляется шальная мысль: "Я уже там".
1. Play “DYWTYLM” by Sleep Token until end of the chapter
Глава 7
Плавающие камни и огненные шары
Лохлан
Я обманывал себя, думая, что смогу заснуть после того, как увижу восхитительное тело Стеллы в жидком лунном свете. Затянувшись сигаретой, я прикуриваю на патио нашей виллы, чтобы смыть с языка привкус соленой воды. Луна Стеллы взошла на небосводе, заслонив собой пальмы и ухоженную лужайку. Я выдыхаю дым и прислушиваюсь к шуму волн по ту сторону деревьев.
Интересно, Стелла тоже неспокойна и не может уснуть? Лежит ли она в темноте своей комнаты, перебирая в памяти каждую секунду прошедшей ночи, как это делаю я? Бьется ли ее сердце в предвкушении утра и еще одного дня, проведенного вместе?
От мучительных дневных грез меня отрывают грубые голоса. Я затягиваюсь сигаретой и исчезаю в темноте крытого патио, прислушиваясь. Я не могу разобрать слов, но тон голоса ясен. Словно ядовитые змеи, они бьются взад-вперед низкими и злыми голосами.
По мере того как они приближаются, я узнаю их, поскольку некоторые слова становятся слышны. Братья Маулдин.
"Ты глуп и жаден, Джеффри", – шипит Кларк, когда они огибают изгиб тропинки и появляются в поле зрения.
"Тебе просто обидно, что не ты придумал эту идею", – усмехается его брат.
"Эта семья очень влиятельна, и из-за тебя мы не можем позволить себе больше проблем. Они могут нас погубить". Я понимаю, что в тоне Кларка прозвучало отчаяние. Я слышал его много раз в Кэше, прежде чем научился не стрелять первым, а задавать вопросы вторым... по большей части.
"Мы получим все, что нам нужно, как только сделка с Фоксами будет завершена". Я навострил уши при упоминании о моей семье. Эти двое проходят передо мной, и я остаюсь в тени, насколько это возможно. Джеффери говорит тихим тоном, словно только сейчас осознав, что находится в пределах слышимости от нашей виллы. "А если все провалится, у нас есть запасной вариант".
Кларк разочарованно качает головой, а Джеффери обиженно добавляет: "Не стоит благодарности, брат".
"Это последний раз, когда я вытаскиваю тебя из ямы, которую ты вырыл, брат". Я слышу напряжение и нетерпение, как треск кнута. Похоже, старший брат слишком много раз облажался и использует наше приобретение, чтобы навести порядок.
Я молча жду, пока не убеждаюсь, что они направляются к Либидину, затем возвращаюсь в дом и достаю из чемодана пару брюк и рубашку. Моя рука уже лежит на замке, чтобы уйти, когда на шее появляется тревожная колючка. Я бегу обратно через гостиную и тихонько открываю дверь Стеллы.
Она внутри, в полной мере используя двуспальную кровать, которая находится в ее полном распоряжении, – раскинувшись на ней, она крепко спит. Моя рука колеблется на ручке. Может, мне стоит остаться здесь? . .
Я качаю головой и закрываю дверь, но не раньше, чем брошу последний взгляд.
Я еще раз проверяю все замки на дверях наружу и выхожу. На этом отдаленном частном острове мы, пожалуй, в большей безопасности, чем где-либо в Джун-Харборе.
По сравнению с остальной частью тропического курорта Либидин – это ночь вместо дня. Ангелы остаются на пропитанном солнцем пляже, а здесь демоны выходят поиграть.
Секс, похоть, власть. Все это висит в воздухе, как облако греха, заполняя легкие и мутя разум. Доказательства – вокруг меня. Один посетитель страстно целует женщину в кожаном комбинезоне, а мужчина в соответствующей кожаной маске стоит на коленях и сосет член этого посетителя. Через несколько стульев от меня в баре мужчина запустил руку под юбку женщине, пока она задыхается от выпитого, закатив глаза. Здесь нет места запретам, только фантазии, воплощенные в реальность.
Я использую зеркало за барной стойкой, чтобы следить за братьями, которые сидят в черной кожаной кабинке и курят сигары. Джеффери выглядит расслабленным, беззастенчиво разглядывая каждую женщину, проходящую мимо их столика, а Кларк держит спину прямо и, кажется, осматривает зал, как будто в состоянии боевой готовности. Когда Джеффери что-то шепчет ему, он опускается в глубокое кресло и наконец-то позволяет своим плечам расслабиться.
Проходит половина времени, прежде чем происходит что-то важное. К столику с напускной уверенностью подходит стройная блондинка. Ее подбородок неестественно высоко вздернут, и она старается незаметно вытереть ладони о свое облегающее платье цвета фуксии. Если я чему-то и научилась в этой жизни, так это тому, что настоящую уверенность нельзя подделать.
К моему удивлению, она проходит мимо них, даже не удостоив их холодным взглядом. Я не знаю, как она в этом замешана, но, несмотря на ее вопиющее пренебрежение, чутье подсказывает мне, что она должна быть в центре событий.
Сиденье рядом со мной в баре отодвигается, и высокий коренастый мужчина садится, загораживая мне вид на женщину. Его лицо мне знакомо, но только когда он заговорил, я смог определить его личность.
У него густой восточноевропейский акцент и гравийный голос, как будто он выкуривал по пачке в день на протяжении десятилетий. "Не спускай глаз с собственной женщины, а?"
Илья Якшич вместе со своими братьями и кузенами управляет сербской мафией. Наша организация не очень-то с ними взаимодействует, но мы всегда следим за глобальными игроками, к которым он, безусловно, относится. Блондинкой должна быть его новая жена, Марселла. Говорят, она нефтяная наследница, моложе его в два раза, и, по сути, была продана своим отцом за права на бурение на территории Якшича.
"Я сын Эйдена Фокса, Лохлан, – протягиваю я руку. Якшичи известны тем, что до смешного чрезмерно опекают своих женщин, и я решил, что сменить тему как можно скорее будет лучшим выходом. Ему, должно быть, около шестидесяти лет, но он все еще выглядит крепким, как гвоздь, и злым, как черт. Нос у него кривой, а уши похожи на цветную капусту, оставшуюся с юности, когда он был профессиональным бойцом.
В его глазах мелькает признание, и суровый хмурый взгляд частично смягчается. "Хороший человек, твой отец". Он подает знак бармену, который тут же наливает две рюмки водки. Илья подталкивает одну ко мне и поднимает другую. "Počivaj u miru".
Водка гладкая и холодная, ледяное жжение, когда она скользит по моему горлу. Мужчина кивает мне на прощание, а затем встает и идет за своей женщиной. Я смотрю ему вслед, чувствуя еще большее беспокойство из-за возможной ситуации, чем раньше. Якшичи жестоки, непостоянны и абсолютно безжалостны.
Если между ними и маулдинами существует вражда, я должен выяснить это, пока весь остров не окрасился в красный цвет и это не стало нашей проблемой.
.
Пот стекает по моей спине, когда я возвращаюсь из спортзала на следующее утро. Когда я уходил от Стеллы, она была на террасе виллы и занималась работой. Хотя она сказала, что ей нужно завершить всего одно небольшое дело, я не удивляюсь, обнаружив ее через два часа во время звонка. Я сразу же узнаю голос брата на другом конце.
"Стеллы нет в офисе", – кричу я, чтобы он меня услышал.
Она поворачивает телефон так, чтобы мы могли видеть друг друга. "Ну, кто-то же должен отвечать на мои звонки, если ты не хочешь". По мешкам под глазами и нетерпению в ее тоне я понимаю, что Нив, должно быть, все еще переживает регрессию сна. Кэш проинформировал меня об этом перед нашим отъездом, и все это было сделано в PowerPoint.
Я вытираю лоб подолом футболки. "Мы здесь уже двадцать четыре часа, Кэш. Не надо натягивать трусики".
"Мои трусики в полном порядке... Боже, мне нужно поспать". Он застонал от слов, которые только что вырвались у него изо рта.
"Да, похоже, тебе пора". Я машу рукой и снимаю пропотевшую футболку, направляясь в ванную.
Я слышу, как они обмениваются словами, пока я ухожу, а потом Кэш говорит: "Прекрати трахать моего брата, Стелла".
Я улыбаюсь про себя, внутренне превозмогая себя, потому что, когда она отрицает это на октаву выше, я точно знаю, что так оно и было.1
Я захожу в душ, пока вода еще холодная. От сотрясающей температуры по моей горячей коже бегут мурашки. Но этого шока недостаточно, чтобы избавить меня от желания – отчаянной, мать ее, потребности – снова превратить наблюдение за Кэшем в реальность. Кулаки завязываются в узел, когда я стою под холодной водой, а в груди разгорается ад, грозящий сжечь меня дотла.
Мои мысли мечутся туда-сюда между вчерашней разведкой и постоянно присутствующими мыслями о Стелле.
Я хочу большего, чем просто одна обжигающая ночь. Я изо всех сил стараюсь не спешить. Если я это сделаю, она только упрется в свои пятки. Стелла никогда ничего не делает, не просчитав риск и вознаграждение и не проанализировав все возможные варианты развития событий. Именно поэтому Кэш уже много лет пытается уговорить ее перейти из "Логова". Саммерленд был не первым повышением, которое он ей предложил.
Может, я ей просто не нравлюсь... Эта мысль едкая и горькая.
Я должен верить, что она борется с теми же подавленными чувствами, что и я, потому что альтернатива ранит как сука.
Но если я прав, я не могу броситься к ней, пока она не готова нырнуть с головой. Если я это сделаю, все ставки будут сделаны. Она наступит на ногу. Я не против, чтобы она наступала на меня, но... блядь. Мой член поднимается при мысли о том, что она надо мной.
В голове возникает яркая картина: она впивается острым каблуком туфли в мою ногу, когда я сижу на изножье кровати. Ее нога тянется вверх по моему бедру, пока она не толкает меня на спину, ударяя каблуком в грудь.
Она забирается на матрас, а я ложусь на спину, заложив руки за голову. Вода нагревается, и слишком легко представить, что это жар ее тела скользит по мне, ее шелковистая кожа заставляет каждый нерв оживать. Моя голова откидывается назад, а рука обхватывает мой ствол – трахать.
Как только я начинаю, я уже не могу остановиться. Я работаю над своим членом, представляя, как она дразнит меня, скользит вверх и вниз по моему телу, прижимается губами к моей горячей коже, а ее живот едва касается моего твердого члена.
Огонь пылает в моих мышцах, а зубы скрежещут. Даже в своих фантазиях я не могу ждать. Я сажусь и переворачиваю ее, грубо скольжу рукой вниз по позвоночнику, чтобы прижать ее к себе за шею. Мой член подрагивает, когда я представляю ее задницу высокой и круглой. Для меня. Жаждущая. Желающая. Моя.
Я могу погрузиться в нее вот так. Я мог бы взять ее киску и долбить ее, пока она не закричит. Вместо этого я мысленно поклоняюсь ей, стоя на коленях позади нее и впиваясь пальцами в ее полные щеки, раздвигая их и погружаясь внутрь, чтобы вылизать ее от дырочки до дырочки.
От моих яиц до кончика пальцев разливается жар, и я стону от воображаемого вкуса ее тела. Самый сладкий гребаный фрукт. Самый пьянящий наркотик. Я хочу поглотить ее. Разорвать ее.
"Бля..." Оргазм накатывает на мои яйца, и я сдерживаюсь, не обращая внимания на обжигающе горячую воду. Я приму боль. Я готов на все, лишь бы подольше побыть с этой версией Стеллы.
"Скажи мне, что ты хочешь этого. Скажи, что ты хочешь меня", – требую я в пустой комнате, мой голос суров и грозен.
Но даже в моем воображении она не отвечает. Она не говорит того, что я хочу услышать, потому что мне нужно услышать это из ее уст, а не из каких-то небрежных фантазий в душе.
"Проклятье", – рычу я, когда моя сперма выплескивается на кафельный пол. Мое тело содрогается от физической разрядки, но это не приносит ни унции облегчения. Я со злостью захлопываю кран.
Все еще взволнованный, я одеваюсь для бассейна и иду за Стеллой. Я нахожу ее на кровати, все еще занятую работой. Она поднимает глаза. "Идешь в бассейн?"
"Да. С тобой", – настаиваю я.
"Хм, может быть, позже". Она безразлично пожимает плечами и возвращается к своему занятию.
Я пересекаю комнату и иду к кровати, крепко сжимая в руках плед. "У тебя есть три секунды, прежде чем я вышвырну тебя из этой кровати".
"Еще одно дело", – протестует она, нажимая на кнопку ноутбука.
"Нет, пора хоть раз расслабиться и насладиться отпуском". Я настаиваю только потому, что знаю, как трудно ей расслабиться.
Она удваивает. "Это не отпуск. Это деловая поездка".
"У тебя не было выходных с шестнадцати лет". Она закатывает глаза на мое преувеличение – не намного – и возвращается к своему компьютеру. Она не думает, что я говорю серьезно.
Одним сильным, стремительным движением я сбрасываю простыни, отправляя ее кувыркаться и ловя ноутбук в воздухе. "Господи, Лохлан!"
"Слушай, все уже решено. Мы здесь только для того, чтобы ознакомиться с обстановкой и убедиться, что все так, как они сказали". Подслушанный вчера вечером разговор не дает мне покоя, но я не хочу, чтобы Стелла сейчас об этом беспокоилась. "И лучший способ сделать это – наслаждаться этим местом в полной мере".
Она хмурится, неубежденная, поэтому я добавляю, взмахнув бровями: "Ты можешь показать мне таблицу за каждый час, проведенный в бассейне".
Она улыбается довольной улыбкой и берет купальник с места, где он сушился. "Знаешь, они сочетаются по цвету".
Я смеюсь. "Я не ожидал ничего меньшего.”
Мне доводилось останавливаться в довольно удивительных местах, когда мне удавалось выбраться из Джун-Харбора, но этот Саммерленд – это новый уровень.2 Тропический ландшафт – это что-то прямо из садов Вавилона, пышный, переполненный зеленью и экзотическими цветами. В отличие от мрачной изысканности Либидина, бассейны и пляжный бар кричат о бесконечном лете, словно солнце и счастье здесь – безграничные ресурсы.
В отличие от океана, вода в бассейне имеет идеальную температуру. Прохладнее, чем в ванной, она освежает под солнцем острова, но не настолько холодная, чтобы к ней можно было привыкнуть. Я скольжу к бару, где Стелла разговаривает с вороноволосой женщиной. Я присоединяюсь к ним и сажусь по другую сторону от женщины. Табурет, как и бар, облицован переливающейся голубой плиткой, которая напоминает мне раковину абалона.
"Лох, это Джульетта", – представляет нас Стелла. "Она будет выступать сегодня в клубе".
Я смотрю на нее, впечатленный, а она смущенно смеется. "Это не столько выступление, сколько..." Она кривит рот, словно подыскивая подходящее слово. "Демонстрация".
"На помосте". Я понимающе киваю, заговорщицки ухмыляясь.
Подходит бармен. "Могу я предложить вам что-нибудь выпить, сэр?"
Я смотрю на красочные напитки, украшенные цветами и гарнирами, стоящие перед женщинами. "Что вы, дамы, пьете?"
"Хотите попробовать?" Джульетта протягивает мне бокал.
Я наклоняюсь вперед, чтобы сделать глоток, и замечаю, как Стелла едва заметно закатывает глаза.
Когда я опускаю губы на ободок бокала Джульетты, я заставляю свой взгляд сфокусироваться на Стелле. Ее палец теребит испарину на бокале, и она смотрит мне в глаза. Между нами витает гул, который заставляет всех остальных исчезнуть.
Как только кисловато-фруктовый напиток попадает мне на язык, я отстраняюсь и наблюдаю, как Стелла опускает глаза к моему рту, пока я провожу языком по оставшемуся на губах кусочку. Я откидываюсь назад, и ее взгляд скользит по моей обнаженной груди.
Ее внимание – это такое пьянящее чувство. Я задерживаюсь на том, как солнце подчеркивает ее потрясающие скулы. Я забыл о бармене, пока он не прочистил горло и не кивнул на напиток. "Ну что, один из этих?"
"Да, спасибо". Я опираюсь локтем на барную стойку, стараясь вести себя гораздо непринужденнее, чем чувствую. "Итак, Джульетта, что за представление нас ожидает?"
Я чувствую на себе пристальный взгляд Стеллы, оценивающий меня, пока Джульетта уклончиво отвечает на наши вопросы. Стелла не из тех, кто скрывает свои эмоции на лице. Она одним взглядом даст вам понять, что именно она чувствует.
Поэтому мне любопытно, почему она, кажется, пытается скрыть свою оценку моего общения с Джульеттой. Та часть меня, которая жаждет ее внимания, надеется, что это из-за ревности. И давайте будем честными, это очень большая часть меня.
"Если вам понравится шоу, вы можете дать мне свою визитку". Темная бровь Джульетты изогнулась дугой.
"Мою карточку?" спрашиваю я и не могу удержаться, чтобы не повторить ее кокетливый тон, просто чтобы посмотреть, как Стелла это воспримет.
"Ваша карточка члена Либидина". Когда я вопросительно смотрю на нее, она поясняет: "Члены клуба получают доступ к различным комнатам и удобствам в зависимости от их уровня. Карточки контролируют этот доступ".
"Как если бы вы передали ключ от номера кому-то в баре отеля". Я киваю, будучи заинтригованным. Для меня это новость, но я уверена, что Стелла уже выучила мелкий шрифт.
"Именно так". Джульетта продолжает: "Но у них также есть ваши предпочтения, извращения, ограничения и тому подобные вещи. Так что если вы найдете кого-то, с кем захотите познакомиться поближе, вы даете ему свою карточку. Посмотрим, совпадут ли ваши интересы".
Я почти не слушаю дальнейшие объяснения Джульетты, желая узнать, что скрывается за этими прекрасными янтарными глазами, наблюдающими за мной. Интересно, кого она видит. Младшего брата, который живет по прихоти, ведет себя опасно и безрассудно? Флирт, игрок? Или она видит мужчину, которым я пытаюсь стать? Человека, который больше не принимает жизнь как должное. Искателя приключений, который охотно остепенился бы, если бы она мне позволила. Любовь к ней станет для меня величайшим приключением".
Стелла смеется над словами Джульетты, прерывая ход моих мыслей, и мой желудок опускается от осознания серьезности собственных желаний. Бармен подает мне напиток по сверкающей барной стойке, и я делаю большой освежающий глоток, прежде чем оттолкнуться от табурета.
Мои плечи рассекают воду, когда я скольжу в центр бассейна. Я плыву на спине, и песня в стиле поп-кантри, звучащая на площадке у бассейна, и болтовня гостей исчезают, когда мои уши погружаются под воду. Я слышу, как мое дыхание отдается в ушах, когда мои легкие расширяются и я покачиваюсь на поверхности.
Я закрываю глаза и поворачиваю лицо к небу. Когда солнечное тепло впитывается в мою кожу, я вспоминаю, как это нереально, что я могу так ощутимо чувствовать что-то, что находится так далеко. Солнце – это чертов огненный шар в небе, а луна – плавающая скала. Жизнь – всего лишь игра, и вся моя жизнь будет лишь всплеском в огромной, бесконечной пульсации Вселенной.
Я всегда знал, что жизнь – штука непостоянная. Мой брат открывает дверь, и моя мать умирает. Выстрел из пистолета – и мой отец истекает кровью в тюрьме. Один гвоздь пробивает шину, и меня чуть не расплющивает поезд.
Я никогда не относился к жизни серьезно, потому что она никогда не была моей. Мои часы всегда тикали, но я никогда не обращал на них внимания. Теперь же они постоянно напоминают мне о том, что я хочу от своего быстротечного земного времени только одного: любить Стеллу Райт и быть любимым ею.
Этого осознания достаточно, чтобы я впервые в жизни испугался смерти.
1. Play “Breathe” by Kansh
2. Play “I Want More” by KALEO
