Текст книги "Война Сердец (ЛП)"
Автор книги: Саманта Янг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)
Коналл толкнул Тею в дальний угол, и она хотела заметить, что их могут увидеть из окон. Но лучше было биться тут, где никто не пострадал бы.
– Я могу сражаться, – снова сказала она, Коналл бросил рюкзак и заслонил её собой.
– Тея, – он сбросил одежду, – это мой бой. Если решат тронуть тебя – умрут.
Тея едва слышала его слова – была занята созерцанием его голого тела. Без одежды он как-то казался больше, а широкие плечи и спина мускулистее. Он бросил футболку на рюкзак, стоя лицом к двери, а потом снял ботинки и расстегнул пояс джинсов. Тея напряглась и покраснела, когда он стал снимать джинсы и трусы. Коналл сбросил одежду и выпрямился во весь рост. Тея не должна смотреть, не должна пялиться. Но Коналл великолепен – задница округлая и поджарая, а бёдра и голени – широкие. Он выглядел как римская статуя, идеал мужчины. И примитивное желание, ставшее знакомым, затопило её живот. Коналл оглянулся, втягивая воздух. Она смотрела, потрясённая реакцией на него.
– Ceannsaichidh an Fhìrinn, – прогудел он незнакомые слова. Тея не успела спросить, что это значило, когда он сжал кулаки, и Тея ощутила, как энергия в нём усилилась. Волоски на теле встали дыбом, пока она наблюдала, как Коналл менял облик. Сначала вырвались когти, длинные и острые, челюсть удлинилась, острые зубы наполнили рот. Густой чёрный мех пробился сквозь кожу, и послышался треск костей. Тея скривилась, потому что, казалось, это больно, но стоны Коналла больше походили на звуки наслаждения, когда он опустился на четвереньки, а конечности трещали и менялись.
Появление двух охотников на пороге отвлекло её внимание от шотландца, и Тея приготовилась сражаться, защищать Коналла, пока он менял облик. Но волки тут же сорвали с себя одежду. Коналл оказался прав. Эти двое не были вооружены. Они пришли биться благородно. Двое против одного Коналла. Тревога сковала Тею, но сменилась восторгом, когда превращение Коналла закончилось. Он стал огромным волком, вдвое больше обычного. Он фыркнул, оскалился новоприбывшим и стал ждать, пока они перекинутся. Другой волк не был бы таким вежливым, особенно, когда двое на одного.
Тея шагнула вперёд, и чёрный волк повернул голову к ней, посмотрел светло-серыми глазами и зарычал, прося отойти. Тея разозлилась, но доверилась ему и отошла. Он кивнул, и она приняла это как одобрение. Коналл повернулся к волкам, которые почти завершили обращение. Они были меньше, один – серый, а другой – серо-коричневый. Тея надеялась, что они и слабее.
Её сердце билось в горле, когда они бросились на шотландца. Его рычание было низким и пугающим, он пролетел над ними, приземлился на передние лапы, и от скорости превратился в пятно. Он впился зубами в бок серо-коричневого волка.
Тея была напряжена, готова прыгнуть на помощь, пока смотрела, стоя на носочках, а Коналл бился с волками. Она кривилась, когда они кусали его, и мысленно радовалась, когда он наносил удары. Волки пытались окружить Коналла, но размер и рефлексы не позволяли. Коналл кусал и бил когтями, наносил по двоим больше ударов, чем они по нему. А потом он взмахом огромной лапы порвал живот серого волка. Волк заскулил, сжался на земле, его вопли было тяжело слушать без эха сочувствия, хоть он и был врагом. Коналл повернулся к серо-коричневому волку, прижал его к земле большой лапой с когтями и оскалился, его губы дрожали, он что-то передавал напавшему. И серо-коричневый волк медленно повернулся, показывая Коналлу живот.
Подчинялся.
Тея расслабилась.
Коналл отпустил его и обошёл с напряжением в мускулистом теле. Он приковал Тею к месту взглядом. Было сложно не смотреть, пока он шёл к ней с хищным видом, его огромное тело было наполнено силой. Он был величавым, Тея такого ещё не видела. Но движение за ним отвлекло её. Серо-коричневый волк поднялся, скаля зубы.
– Коналл! – предупредила она.
Коналл с рычанием повернулся, волк бросился, телом придавил Коналла к земле. Но преобладание длилось всего секунду, Коналл поменялся с ним местами и порвал горло волка когтём. Раненый волк за ним заскулил громче от горя. Сочувствие Теи умерло. Коналл уходил, оставляя их в живых, но серо-коричневый волк повёл себя бесчестно.
Коналл раздраженно рыкнул и пошёл к Тее, его морда была в крови. Тея все ещё потрясённо смотрела и ждала, что он изменит облик, но он подошёл к ней. Обычный волк доходил бы Тее до талии, но голова Коналла была на уровне груди. Его чёрная шерсть мерцала в тени, выглядя мягкой, и Тея захотела её коснуться. Она робко протянула руку, ждала знака, что Коналл против. Он ничего не сделал, и Тея опустила ладонь на его голову. Он издал довольный звук, и Тея улыбнулась. Осмелев, она стала гладить его. Он был мягким, как бархат. И ему нравилось, когда его гладили. Он урчал бы, будь котом.
– Ты красивый, – прошептала она.
Тея видела оборотней в животном обличье и раньше, когда те охраняли земли Эшфорта во время полнолуния. Но они не восхищали так, как Коналл. Он – король оборотней. От её похвалы Коналл повернул ту сторону морды, где не было крови, к груди, и понюхал. Она рассмеялась и оттолкнула его голову.
– Распутник.
Звук, который он издал, походил на волчий смех, и она знала без сомнений, что Коналл не терял себя, меняя облик. Она всегда гадала, менял ли оборотень сознание человека с обликом. Тея увлеклась и забыла о других волках, но поняла, пока Коналл уходил, и энергия гудела вокруг него, что серый волк перестал скулить. Его бок вздымался и опадал, он ещё был жив.
Коналл перекинулся. Тея знала, что было неправильно смотреть, но не могла отвернуться. Сначала его шерсть стала пропадать под золотистой кожей, а потом затрещали кости, и передние лапы стали руками. Он сел на задние лапы, преобразование смещалось по телу, пока Коналл, раскрасневшийся, не встал во весь рост и повернулся к ней, грудь вздымалась от усилий, и она посмотрела на мышцы его живота, а потом взгляд неминуемо скользнул ниже.
Тея покраснела.
Коналл был возбуждён. Она посмотрела ему в глаза, и он пожал плечами без смущения.
– Не обращай внимания. Побочный эффект адреналина после боя.
Тея кивнула, пытаясь выглядеть спокойно.
– Каждый день я узнаю что-то новое.
Он отвернулся, снова дав посмотреть на его зад – против чего Тея совсем не возражала – и оделся. Воздух во дворе изменился, они посмотрели на серого волка, который медленно перекидывался в человека и стонал от боли. Он сел на корточки, голый, рана на животе была красной, но закрылась. Тея вспомнила, как Коналл говорил, что быстрее исцелялся в облике волка. Вот и доказательство. Мужчина с ненавистью смотрел на Коналла, но не двигался. Коналл схватил рюкзак и прошёл к ждущему оборотню.
– Кто тебя послал? – Напавший молчал. – Мне и тебя убить? – Оборотень посмотрел на мёртвого товарища. – Он вёл себя бесчестно, поддался, а потом напал на меня со спины.
От боли глаза оборотня потемнели, но он кивнул с неохотой и посмотрел на Тею.
– Эйрик хочет тебе смерти, – сказал оборотень с немецким акцентом. – Если он хочет тебе смерти, от этого не сбежать. – Внезапно он вытащил серебряный нож, и Тея хотела заслонить собой Коналла, но волк провёл клинком себе по горлу. Тея сжала руку Коналла, наверное, до боли, глядя в шоке на умирающего волка. Через пару секунд Коналл убрал её руку со своей, взял за ладонь и отвёл в сторону.
– Эйрик?
Тея покачала головой.
– Не знаю. Блэквуды?
Коналл медленно и утомлённо выдохнул.
– Я так не думаю.
Поняв, что за ней может охотиться не одна группа, Тея посмотрела на Коналла, который хмуро глядел на мёртвого волка. Если он не сможет защитить Тею и доставить в Шотландию, и кто-то другой заберёт её, Калли умрёт. Но где-то внутри Тея начала надеяться, что Коналл защищал её из-за неё самой. Что-то между ними постепенно менялось, манило их на новую ступень понимания, и Тея ощущала это, пока смотрела, как Коналл сражался, защищая её. Будто знал, что она слишком долго боролась, понимал, что хоть раз за неё должен сразиться кто-то другой.
Тея хотела верить в это.
Всего несколько дней назад она сказала бы себе, что глупо доверять кому-то жизнь. Но так устала быть одна. Жить без веры.
Тея вспомнила обещание, данное Аманде.
– Железо, – выпалила она.
Коналл хмуро посмотрел на неё.
– Что?
Она облизнула пересохшие губы и невольно сжала его ладонь.
– Моя слабость, Коналл. То, чем Эшфорт прошил стены, и что за металл в хлысте. Чистое железо. Я не переношу его.
Он молчал, казалось, вечность. А потом полностью повернулся к ней.
– Ты доверяешь мне, Тея?
Хоть было сложно, но она кивнула.
Что-то вспыхнуло в его глазах.
– Я знаю того, кто может дать нам нужные ответы. О тебе… о Блэквудах и об этом Эйрике. Ты позволишь мне отвести тебя к нему?
Отчасти она хотела убежать от правды, от доверия и надежды, но приняла, что всё изменилось, когда Коналл пришёл в её жизнь. Пути назад не было.
– Ладно…
– Он – друг, но вампир.
Тея была удивлена, но лишь кивнула. Она понимала, что вампиры и волки терпели друг друга, хоть и не дружили.
Коналл потянул её за руку и вывел из двора смерти.
– Тогда мы сделаем крюк.
– Куда?
Он бросил улыбку через плечо.
– Была хоть раз в Норвегии?
Глава 17
– Я всё ещё не могу поверить, что у тебя есть поддельные документы, – сказала Тея, пока Коналл ехал на север. Он посмотрел на неё, гадая, когда она перестала смотреть на него так, как остальные, которые тут же подумали бы: «У него есть поддельные документы, мотоцикл и нож».
– У многих знакомых мне сверхсуществ есть поддельные документы. Рядом с нами происходят необъяснимые вещи, и не нужно оставлять следов, если полиция станет лезть.
Она кивнула, будто соглашаясь.
Коналл арендовал джип в Дюссельдорфе на поддельные документы, о которых не знал Эшфорт. Они ехали к Ноймюнстер, который стоял на севере Германии. Ехать около пяти часов, так что они собирались остановиться в отеле на ночь, а потом продолжить утром путь по Дании к Фредериксхавн. Оттуда десять часов плыть на пароме в Осло.
– Эшфорт запугивал меня властями. Что они заинтересовались мной после крушения самолёта, и что только он может меня защитить. Думаешь, правительство знает о сверхсуществах?
Коналлу не понравилось, что Эшфорт грозил раскрытием правительству, но не собирался врать малышке.
– Наивно думать, что они не знают о нашем мире. Я слышал истории о правительстве – эксперименты, плен, вербовка. В таком ключе.
– Это тебя не тревожит?
– Пока они не лезут ко мне, нет. – Он не желал войны. Главная его задача – защищать стаю. Коналл подумал о Калли, которой позвонил с таксофона в Дюссельдорфе. Она не ответила, и перезвонил Эшфорт.
– Блэквуды снова напали, – соврал Коналл. – Они отследили нас по телефону.
– Но вы выжили, – отметил Эшфорт. – Впечатляешь, Коналл.
Он чуть не подавился желчью, вспомнив спину Теи. Этот мужчина заставил вампира высечь Тею, которой было лишь девятнадцать лет, плёткой. Коналл злился лишь от одной мысли, он отодвинул трубку от уха, глубоко вздохнул, игнорируя вопрос в глазах Теи, и взял себя в руки.
– Я верну Тею без твоей помощи. Твоим людям нельзя доверять.
Эшфорт был возмущён:
– Уверяю, можно.
– Неубедительно. Дальше я поеду сам и по другому маршруту, чтобы сбросить хвост. Я не поведу ковен в свою страну и к моей стае. Наверное, мы задержимся на пару дней.
– Честно говоря, – рявкнул Эшфорт, – это не хорошо. Я бизнесмен, Коналл. У меня вообще-то есть обязанности в другом месте. Ты вернёшься немедленно.
Волк в нём легко поднялся после недавнего обращения. От этого голос стал хриплым.
– Не говори так со мной. Не ты тут альфа. Решение за мной.
– У меня твоя сестра.
Коналл зарычал, и ему было плевать, кто слышал.
– А у меня Тея. И, думаю, я только сейчас понимаю, как она важна для тебя, так что мы наравне. Знаешь, где мы не наравне, Эшфорт? Я знаю твой запах, и никакие деньги мира не смогут защитить тебя. Спрятаться негде. Так что, если тронешь хоть волосок на голове Калли или Джеймса, я отыщу тебя и спущу шкуру. Вполне буквально. – Эшфорт замолчал, и Коналл взглянул на Тею, прислонившуюся к стене у таксофона и глядящую на землю. Она мрачно улыбалась, слушая угрозу Коналла. От этого он ощутил себя великаном, подарившим ей этот момент. – Как я и сказал, мы приедем через несколько дней. Я позвоню, когда будем приближаться. А сейчас я хочу поговорить с сестрой.
Коналл пару минут слушал Калли, убеждая себя, что она в порядке. Она говорила утомлённо и скучающе, но в остальном – нормально.
После этого Коналл заставил Тею торопиться, зная, что Эшфорт примется выслеживать их.
Они были в дороге больше часа и почти не говорили. За последнюю пару дней Коналл понял, что Тея, как и он, не болтлива, пока не задают конкретный вопрос. Ему это нравилось. Их молчание было простым, как у друзей, давно знающих друг друга. Но так Коналл оставался со своими мыслями, а это не лучший вариант.
Тея сказала, что её слабость железо. После этого открытия в голове всплыли самые абсурдные выводы, которые никак не могли быть правдой. Потому он вёз её к другу, Вику. Вик вампир двухсот тридцати четырёх лет, который жил то в Глазго, то в Осло. Они встретились, когда он купил одну из старейших бутылок виски из коллекции «GlenTorr». Коналл доставил её в Глазго и был удивлён, что покупателем оказался вампир. У них было схожее чувство юмора, и Вик восхищал Коналла знаниями. Он любил учиться, имел множество степеней нескольких лучших университетов мира и связи по всей планете. Коналл и Вик оставались на связи, и Коналл навещал его, когда они оба находились в Глазго. Он знал, что Вик был в Осло, потому что отправлял ему небольшой ящик виски перед тем, как поехал искать Тею. Если кто и мог знать, кто Тея, то это Вик. Он знал всё о сверхъестественном мире и сможет прогнать бред из головы Коналла.
Коналл взглянул на Тею. Ему нравилось смотреть на неё. Слишком нравилось. Она доверяла ему, и это радовало. Он хотел убрать волосы ей за ухо, чтобы лучше видеть лицо, но сдержался. Он хотел постоянно её касаться. И знал, что и Тею к нему влекло, чувствовал это по запаху. Эта сложность им не нужна. Коналл должен игнорировать желания. Ради Калли, ради стаи. Ради него и ради Теи.
Коналлу нужно отвлечь их обоих.
– Твои родители знали? О железе?
Её глаза были почти чёрными в сумраке салона джипа, и на фотографиях Эшфорта выглядели тёмными, и их насыщенное тепло в реальности стало неожиданностью. Как и эмоции в них. Как Коналл мог подумать, что в этой женщине было зло?
«Коналл, порой ты ведёшь себя, как дурак».
Голос Теи отвлёк его от укоров.
– Не так много предметов сделано из чистого железа. Ну, по крайней мере, было. – Она невесело посмотрела на него. – В последнее время чистым железом стали украшать перила. Весело придумали.
Коналл задумался – чистое железо серебристо-серый металл, чуть податливее железа, но достаточно прочный, чтобы нанести урон. Спина Теи тому доказательство. Но если железо так отравляло Тею, не было важно, насколько оно чистое. Как и с серебром у волка, одно прикосновение к коже обжигало. Коналл побелел, представив, как ощущалось бы, если бы его отстегали плёткой с серебряными наконечниками, и поразился силе Теи.
– Так они не знали.
– Может, и знали. Мы не говорили об этом. Чистое железо содержит меньше углерода, поэтому не так прочно и нечасто используется, как другие материалы. Сейчас больше того, что называют коммерческим чистым железом, но оно всё же влияет на меня. То, из чего кузнецы делают те дурацкие декоративные перила… но… – Она с дрожью выдохнула. – Его используют и в авиации. Чистое железо я проверила в Гугле первым делом, когда убежала от Эшфорта. Там была страница, где говорилось, что коммерческое чистое железо используют в авиации.
Коналл молчал, пока обдумывал это. Она считала…
– Тея, – мягко произнёс он, – многие самолёты из алюминия.
– Алюминия? – у неё «ю» прозвучало как «ух».
– Да. Только не алухминий, а алюминий, – подразнил он, пытаясь убрать напряжённое выражение с её лица. Тея не могла винить себя в смерти родителей. Она не улыбнулась на его шутку.
– А маленькие части самолёта? Там может где-то быть чистое железо?
– Чтобы ты заставила самолёт упасть? – Он покачал головой. – Вряд ли, малышка. Ты… – Он не хотел возвращать её туда мыслями, но было важно успокоить. – Ты чувствовала боль или нечто похожее на простуду, когда села на самолёт с родителями в тот день?
Она сглотнула так сильно, что он слышал это.
– Нет, – прошептала она. – Я не знала тогда, но чувствовала себя так, как когда происходит что-то плохое. Шею обжигает и покалывает, сердце колотится, а внутри страх.
Коналл выгнул бровь.
– И ты каждый раз так ощущаешь опасность?
– Ага.
– Но ты не ощущала боль в тот день?
– Нет.
– Тогда твои инстинкты знали, Тея, что с самолётом что-то не так. Не ты причина катастрофы. Просто инстинкты говорили, что самолёт упадёт.
– А если от моих эмоций стало хуже? Я поджарила самолёт Эшфорта, а перед этим разбила лобовое стекло.
Коналл хотел остановить машину и посмотреть ей в глаза, говоря следующие слова, чтобы она видела его уверенность и искренность.
– Тея, ты не убивала своих родителей. Ты пыталась их спасти… не твоя вина, что они не послушали.
Она надолго замолчала, и он думал, что расстроил её. А потом:
– Порой я виню их за это. Они должны были понять, ведь знали меня. Знали… что я другая. Что нужно слушать меня, раз мне казалось, что что-то не так.
Он был рад, что отвлёк её от мыслей о своей вине и спросил:
– Когда они поняли, что ты другая?
– Как только я родилась. Они поняли, что что-то не так после анализа крови. У меня ДНК не совсем человека. Такую ДНК не заносят в базу.
Коналл кивнул.
– И у оборотней так. Врачами и акушерками у нас работают такие же оборотни.
– Умно. Но мои родители были людьми, так что я – загадка. Врачи провели анализ снова, оставили меня в больнице, но после месяцев различных тестов, не обнаруживших, что моя ДНК может вести к проблемам со здоровьем, другой доктор отправил моих родителей домой со мной. И они покинули город. Мама зарабатывала хорошо у Эшфорта, и они переехали в пригород Вестчестера. Мама с папой говорили, что, когда мне исполнился год, они поняли, что я особенная. Я начала говорить предложениями.
Коналл фыркнул.
– Как рано.
– Очень. И я была сильной. Сильнее папы. И… могла двигать предметы.
Он нахмурился не только от информации, но и от трепета в её голосе.
– Двигать предметы?
– Не касаясь их.
Коналл посмотрел на неё, и она с опаской посмотрела в ответ. Он хотел, чтобы она так не делала. Со спокойным выражением лица он произнёс:
– Я не знал, что ты так умеешь.
– Я и не могу. – Она покачала головой. – Уже не могу. Эшфорт не знает об этом. Родители этого так сильно испугались и пытались защитить, так что попросили меня остановиться. Я так и сделала. И годы без применения, казалось, поставили ментальный блок. Но когда сильно волнуюсь, почти могу вновь так сделать.
– Как когда включила свет в отеле вчера?
– Да. Мои родители, видимо, знали, что что-то не так. Папа даже не мог принять, что я была не его. Он доверял маме. И я точно его ребёнок. – Коналл посмотрел на Тею, которая мягко улыбалась. Он посмотрел на её рот, а потом повернулся к дороге. – У меня его тёмные волосы, глаза и улыбка. А мама рыжеволосая.
– Как и моя. – Коналл улыбнулся воспоминаниям. – Как и Калли.
– Я… видела фотографию.
– Где?
Она робко на него смотрела.
– Когда крала деньги из твоего кошелька.
– А, точно. – Он хмыкнул. – Ты ещё тогда сломала мне шею.
– Могло быть хуже.
Он сухо ответил:
– Я в курсе.
Тея ухмыльнулась, но улыбка увяла.
– Мои родители начали искать ответы, и папа стал понимать, что существует другой мир. И, когда я подросла, родители научили меня скрывать и управлять силой. Они запрещали использовать трюки с разумом. Двигать предметы, не касаясь их, и управлять тем, что видели люди.
– Но ты ещё можешь последнее. Почему это, а не телекинез, так сказать?
Тея вдохнула и призналась:
– Потому что я не переставала использовать трюки с разумом, – со стыдом призналась она. – В своё оправдание скажу – я была глупым ребёнком, использовала силу на одноклассниках и учителях. Даже после смерти родителей. Я заставила полицейских, нашедших обломки самолёта, думать, что у меня были раны. Я не помню, как очнулась в обломках. В один миг была тьма, боль от огня, удар, а потом я оказалась в стороне от обломков. Совершенно невредима. Я уже была достаточно взрослой и поняла, что это удивит многих. И заставила их увидеть порез на лбу, сломанную лодыжку и кое-что ещё. Я делала и другое – если я где-то поранилась и быстро исцелялась при человеке, заставляла его думать, что раны и не было. После того, как Эшфорт запер меня в той комнате, я поняла, как неправильно было использовать эту силу. Эшфорт забрал мою свободу, свободную волю. И я поняла, что делала своей способностью то же. Я лишала кого-то контроля над разумом. – Она медленно выдохнула. – Я ещё никому не рассказывала. – Что-то в груди Коналла расцвело от её признания. Тея заёрзала на сиденье, словно ей было неудобно. – Прозвучало так, словно родители стыдились меня, но это не так. Они просто пытались защитить меня.
– Если они искали ответы, думаешь, знали, кто ты?
– Да. – Это его удивило. В её глазах сияли сожаление и горе. – Думаю, да. Когда я была ребёнком, порой злилась из-за того, что отличалась. Я хотела быть нормальной.
– Это понятно. – Коналл не мог представить, как рос бы без таких, как он, вокруг. – Твои родители были людьми. Если бы ты росла в стае, не чувствовала себя другой. Тебя приняли бы. Но я не говорю, что твои родители не принимали тебя.
– Я понимаю. И ты прав. Я хотела быть как родители, быть человеком. Когда мне стукнуло двенадцать, незадолго до… их гибели, я оттолкнула подругу с траектории летевшего бейсбольного мяча, который вырубил бы её. Он летел с большой силой, но я приняла удар, зная, что мне не будет больно. Вот только игру смотрели многие, и я не могла запутать головы всем свидетелям. В школе тогда было много шума, и папа разозлился, сказал, что я не могу спасать всех людей от плохого, потому что так раскрою себя и меня заберут. – Её голос стал сухим: – Я много плакала – мне не нравилось, что я не могла даже спасти подругу. А родителям не нравилось, что я страдала. В ту ночь мама сказала то, над чем я часто задумывалась, что, когда мне будет восемнадцать, я смогу принимать решения сама, смогу узнать, кто я, и тогда сама решу, как использовать эту информацию. И я смогу выбирать, что делать со своими способностями. Я не знала тогда, что она имела в виду…
– Они знали, – решительно ответил Коналл. – Они узнали, кем ты была, Тея.
Он увидел её кивок краем глаза.
– И я так думаю. Но теперь мы не узнаем.
– Одно ясно: Эшфорт думает, что знает, кто ты. – Коналл вспомнил препарат, вредящий Тее. – То вещество? В нём чистое железо?
– Нет. Но я немного слышала, когда была его лабораторной крысой. Он думал, что я была без сознания, потому что забрал у меня много крови, но та восстанавливается быстрее, чем у людей. Намного быстрее. – Она повернулась к нему. – В нашей крови есть железо, верно?
– Да.
– А с ним кислород. Как руда. Может, потому-то на меня и не действует. В еде тоже есть железо. Это меня не беспокоит. Я слышала парня из лаборатории, которого Эшфорт нанял для анализов, и тот объяснял, что вводил мне добавку с железом, и это перегружало тело, пока кровь пыталась окислить её. Это не чистое железо, которое, наверное, парализовало бы меня сразу. Этот… препарат жжёт. Он словно огонь по венам. И когда я была слабой от комнаты с чистым железом, моё тело не могло исцеляться так быстро, как обычно.
– Потому не сработало, когда я его тебе дал. – Он вздрогнул, вспомнив, что причинил ей боль. – Ты сильнее вне комнаты. Твоя кровь окислила препарат за час.
– Точно.
И тогда Коналл понял, как сильна Тея. У неё была одна слабость. Одна. Было что-то утешающее в том, что Тею Квинн было так сложно убить. Истинная бессмертная.
Она была одна так долго из-за того, что никому не доверяла. Но доверилась Коналлу. Поведала историю и раскрыла слабость. Коналл должен ответить тем же.
– Ты должна знать, что препарат притупляет мою способность выслеживать тебя. – Она молчала миг. Когда он взглянул на неё, её лицо было пустым. – Я не знаю, почему. Я знаю лишь, что моя способность работает только на разумных существах.
– Разумных? – Тея нахмурилась. – На животных тоже?
– Да. Когда Калли была младше, она заставляла меня искать пропавших питомцев, увидев объявление о собаке или коте. Один раз заставила искать морскую свинку.
Тея захихикала. Коналл улыбнулся от звука.
– Весело.
– Да, такая вот Калли.
– Расскажи о ней больше. – Он хмыкнул от того, что разговор повернулся к его семье. – Что? Я хочу знать, кого спасаю.
От напоминания, что он отдаст Тею Эшфорту в обмен на сестру, в груди вспыхнул гнев, и Коналл силой притупил его.
– Она вспыльчивая, – сказал он, решив, что должен ответить. – Как наша мама. Калли тоже альфа, и была главным воином стаи до болезни.
– Скоро она снова будет сильной.
Коналла рвало на части. Он хотел увидеть Калли здоровой, но боялся жертвы.
– Да. Она упрямая, у неё на всё своё мнение, и она самый пронырливый волк из всех, кого я знаю. – Он ухмыльнулся, вспомнив, сколько раз она вмешивалась в любовную жизнь их стаи. Порой побеждала, порой злила остальных. Его ухмылка увяла. – Она за всех переживает. Даже слишком.
– Слишком? Разве так можно?
– Да. Калли до всего есть дело. Не только до нашей стаи и земель, но и до всех во Вселенной. Она постоянно кому-то помогает. Порой дело личное, например, друг из университета, умирающий от рака, порой нечто большее, касающееся всех. Например, торговля людьми, изменение климата, жестокость по отношению к животным. – Он посмотрел на хмурящуюся Тею. – Ей от этого больно. Я вижу, как такая забота обо всём причиняет ей боль.
Тея печально улыбнулась ему.
– Ты восторгаешься ею.
Коналл кивнул, горе сдавило горло, и он повернулся к дороге. Мир будет тёмным местом без Каледонии МакЛеннан.
– Так переживать – смело, Коналл. Я рада, что могу спасти такую, как она. – Он сильнее стиснул руль, а боль ножом пронзила грудь. – Ты хочешь, чтобы она была с Джеймсом, когда исцелится? – спросила Тея. Он фыркнул, обсуждать личную жизнь сестры как-то неловко. Тея рассмеялась, звук был хриплым, слишком чарующим. – Видимо, нет.
Коналл вздохнул.
– Это не нет. Джеймс хороший. Их пара необычна, он – бета, а она – альфа. Альфа-самец часто спаривается с женщиной рангом ниже, но самка обычно ищет равного или сильнее. Но у них всё получается. Он… любит её так, как она заслуживает.
– Хорошо. – Коналл ощущал взгляд Теи, быстро взглянул на неё и заметил задумчивый вид. – Ты сказал, что никогда не любил. Не было никого, с кем ты хотел… как там у вас? Спариваться?
В мыслях Коналла появилась Сьенна Канид, и он чуть не съехал с дороги, вздрогнув.
Твою мать.
Сьенна.
Он забыл.
Сьенна. Помолвка.
И прочее.
Вот же чёрт!
– Прости. Это личное?
Грудь Коналла сдавило, и он понял, что дома его ждала помолвка. Перед тем, как уехать из Торридона, мысль о помолвке не задевала, а успокаивала, ведь он обеспечивал будущее стаи. Теперь… он был в тупике.
Чёрт.
– Коналл?
Он нетерпеливо взглянул на Тею. Она всё портила.
– Нет, – выдавил он. – И спаривание отличается от брака. Многие волки женятся, но найти истинную пару – редкость.
– Редкость?
Он решил, что объяснение жизни стаи неплохо отвлекало, и ответил:
– Да. Мои родители были истинной парой, но единственной в нашей стае за век. Это необъяснимая и редкая связь, нечасто можно увидеть, как такая пара распадается. Любовь пары сильна в конце так же, как в первый день. Отношения моих родителей доказали это. Но многие волки, как люди, любят отношения и браки. Некоторые браки в стае по договорённости из-за финансовых или политических причин, особенно, если стая богатая. – Коналл должен рассказать Тее о Сьенне, но слова застряли в горле. Он откашлялся. – Но для многих оборотней брак, как и для людей, по любви.
– Браки по договорённости? Звучит как что-то допотопное.
Он вновь вспомнил Сьенну. Сдержанную и послушную. Она даже понравилась Коналлу, и его влекло к ней. Но теперь от мыслей о ней становилось холодно.
– Да, порой это срабатывает. Порой – нет, особенно если один находит истинную пару.
– Браки по договорённости похожи на катастрофу.
– У многих людей такие браки.
– Не спорю. – Он почувствовал её взгляд. – Как волк узнает, что нашёл истинную пару? Летят искры? – пошутила она.
Он фыркнул.
– Нет, насколько я знаю. Отец говорил, что это сложно объяснить. Он просто понял, когда встретил маму, что это она. Просто был уверен, и никто не мог его переубедить. Когда истинная пара впервые занимается сексом, их запахи переплетаются, и другие волки понимают и не лезут. – Он улыбнулся от возмущения Теи. – Это работает в обе стороны. И мужчина отмечает женщину, и женщина – своего мужчину. Порой даже сильнее.
Коналл вспомнил, как его родители вели себя вместе. Столько страсти и любви, что он часто смущался, взрослея. Теперь всё бы отдал, чтобы увидеть их смеющимися и обнимающимися как влюблённые подростки.
Когда в машине повисла удобная тишина, Коналл взглянул на Тею и вдруг увидел её в руках другого мужчины, утешающего после побега от Эшфорта. От этой мысли Коналлу стало не по себе.
Нет, не так. Он ревновал.
Вот. Он признался в этом себе. И теперь ему нужно узнать. Он не должен был спрашивать. Это не его дело.
– А ты? – выпалил он, не сдержавшись. – Ты говорила, что не любила, но это не значит, что не пыталась.
Тея пожала плечами и посмотрела в окно.
– Я пробовала раз. Не любовь, просто… связь, наверное. Через год, после побега. И с человеком, мы вместе работали барменами. – Она невесело рассмеялась. – Я так переживала, что потеряю контроль, что буду слишком сильной, наврежу ему, и…
Коналл напрягся.
– Что?
– Ничего. Просто прошло плохо.
«Не спрашивай. Не смей».
– И ты больше не пыталась?
«Дурак. Мазохист. Мерзавец».
К его удивлению, Тея ответила:
– Я никому не доверяла, чтобы пробовать снова.
Почувствовав взгляд Теи, он обернулся, а она смотрела на него, мило покраснев.
– Мы можем сменить тему?
Коналл невольно улыбнулся.
– Ты первая спросила.
– Я спрашивала не о сексе.
Слово повисло в воздухе между ними, и Коналл не мог придумать тему, чтобы отвлечь их. Вместо этого они замолчали, и было уже не так уютно, как до этого.
* * *
Отель в Ноймюнстере черпал вдохновение у своих скандинавских соседей. Приёмная представляла собой огромное помещение открытой планировки с причудливым сочетанием промышленных и природных материалов. По потолку тянулись открытые трубы, а в разделяющей стене был вмонтирован красивый камин. Пламя располагалось между двумя кусками мрамора, в верхней части которого были вырезаны отверстия, где хранились дрова. В углу напротив камина стоял большой диван с маленькими подушками, а рядом – большой деревянный стол. Стойка приёмной располагалась у камина, рядом с магазином, продающим всё – от вина и до одежды. За приёмной находился бар и ресторан, а комнаты были на двух этажах выше.
