Текст книги "Сводные братья (ЛП)"

Автор книги: Саманта Твинн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Я цепляюсь за его плечи, провожу рукой по выпуклости его бицепсов, наслаждаюсь гладкостью его рук. В черной футболке и джинсах, с этими бугрящимися мускулами, он выглядит жестким, крутым и сильным. Каждая ласка, которую я ему дарю, делает его ещё более отчаявшимся. Прежде чем я это понимаю, мои ноги уже не касаются пола. Он держит меня так, словно я ничего не вешу, его руки поддерживают меня за бедра, прижимая мою киску к огромному жесткому члену, который я могу чувствовать между нами.

Я отступаю, желая увидеть эти печальные глаза. Я удерживаю его лицо и нежно целую губы, пока он тяжело дышит, выглядя донельзя удивленным. Я знаю, это не то, что он планировал. Я чувствую, как будто украла у него что-то важное. Его контроль. Я раздвинула его границы, поэтому нет ничего удивительного, что он в замешательстве.

– Я хочу большего, – говорю ему.

Он качает головой, но его глаза горят желанием.

– Отвези меня домой, – прошу я. – Я заставлю тебя почувствовать то же удовольствие, что ты подарил мне.

Он снова качает головой, но, когда я сжимаю его член, мужчина стонет.

– Только одну ночь, и ты никогда не увидишь меня снова, – это моя последняя попытка. Я хочу его, но я не буду умолять.

– У тебя есть верхняя одежда? – спрашивает он, и я знаю, он мой.

Сейчас мне лишь нужно оседлать волну.

ГЛАВА 6

Флинт

Комментатор: Это была полная победа, Флинт. Как вы себя чувствуете?

Флинт: Я чувствую себя довольно-таки хорошо. Саксонец⁶ оказался хорошим бойцом, и завалить его было не так-то просто.

Комментатор: Да, пару раз он заставил нас поволноваться о том, что сможет победить тебя.

Флинт: Но ты знал, что он не сможет, не так ли?

Комментатор:[Смеётся] Да уж, слава бежит впереди тебя, Флинт.

Флинт: Думаю, да. Хотя, всё ещё есть люди, которые думают, что такой парень, как этот саксонец, может победить.

Комментатор: Но ты не волнуешься, что тебя победят.

Флинт: Я тебе кое-что скажу, Эдди. Я занимаюсь борьбой так долго, что никто не помнит, когда я начал. Я, вероятно, с борьбой выбрался даже из лона матери. Это живет где-то глубоко во мне, бушует внутри меня. Некоторые люди делают это, чтобы заработать деньги. Я делаю это, потому что, если бы не делал, то сошел бы с ума. Я живу боем. Я дышу боем. Я мечтаю о боях. Это всё для меня. И пока передо мной не окажется некто с такими же взглядами, я не буду волноваться.

Комментатор: Итак, чем планируешь теперь заниматься?

Флинт: Тренироваться, есть, спать и ещё больше тренироваться.

Комментатор: В твоем расписании нет времени для женщин?

Флинт:[Смеётся] Это означает тренироваться с пользой, Эдди.

Комментатор: Ну что ж, вы услышали это первыми, друзья. Тренировка с пользой. Это должно быть новый термин в MMA⁷. Вернемся в студию.

* * *

– Я могу снимать микрофон? – спрашиваю парня техника, который сидит рядом с камерой.

– Конечно, я сниму, – он делает шаг вперед и начинает отсоединять аудио оборудование, пока комментатор суетится со своим галстуком.

– Спасибо, Флинт, – говорит Эдди. – Ты хорош. Зрители любят тебя.

– Ты имеешь ввиду мои дерзкие выходки, – говорю я.

– Не только, – смеется он. – Я видел без камеры. Ты любишь быть в центре внимания.

– Виноват, – отвечаю я, сияя поддельной улыбкой, которую он хочет увидеть.

Он видит мою браваду и думает, что я такой и есть. Возможно это так, до определенной степени. Когда ты растешь без заботы и внимания, которые нужны каждому ребенку, чтобы расцветать, ты находишь другие способы получать внимание. Кто, мать твою, знает, кем бы я стал, если бы моя мать не была таким ничтожеством, а отец не сломал свою жизнь. Если бы родился в одной из тех идеальных американских семей, которые показывают по телевизору, может быть, я был бы ботаном, который любит комиксы и делает домашнюю работу. Если бы не приходилось защищаться от подонков, присутствующих в моей жизни, возможно, внутри меня не было бы этого беспокойного гнева.

– Привет, Флинт, – оглянувшись, я вижу Рэда с моими вещами. – Ты готов идти?

– Да, я всё здесь закончил.

– Время для вечеринки, да, Флинт? – говорит Эдди, подмигивая мне. Ему около шестидесяти, но со своими зализанными назад волосами и распухшим и красным от выпивки лицом он похож на старого вымытого извращенца.

– Да, мужик, – отвечаю я. Я мог бы сказать ему правду, что я никому не нужен после боя, но он не это хочет услышать от меня. Никто не хочет знать о тяжелой работе и самоотверженности, которые необходимы для того, чтобы делать то, что я делаю. Никто не хочет знать о жертвах.

Никто не хочет узнать настоящего меня. Когда я отмахиваюсь от гламура этой жизни, надеваю футболку и джинсы и возвращаюсь к моему брату, это настоящий я. Когда я и Рэд прыгаем в машину, несемся в спортивный клуб в центре города, чтобы прихватить гамбургер и пива, это я настоящий. Когда у меня появляется огромное желание вернуться в наш старый район, потому что у меня в голове застряли те дни, и я не могу их отпустить, это настоящий я. Когда я просыпаюсь ночью, потому что мне приснилось, что мой брат мертв и у меня нет семьи, это долбаный ад.

Я следую за Рэдом сквозь толпу, поднимаю капюшон и иду вниз.

Несмотря на то, что я устал, как собака, жажда драки ещё остается во мне. Может быть, она всегда будет во мне, пока мои демоны будут мучить меня.

ГЛАВА 7

Ривер: Если бы ты могла загадать одно желание, что бы ты пожелала?

Рейвен: Много желаний.

Ривер: Смешно. А серьезно?

Рейвен: Семью. Настоящую семью.

Ривер: У тебя её нет?

Рейвен: Нет, только я одна.

Ривер: Но кто-то должен был быть около тебя, пока ты росла.

Рейвен: Были люди, которые порой были рядом. Готовили куриные ножки и замороженную пиццу. Покупали для меня самую дешевую одежду, которую только могли найти. Прикарманивая оставшуюся часть пособия, которую они получали для моего обеспечения, тратя на выпивку и пачки сигарет.

Ривер: Я знаю всё об этом.

Рейвен: Да?

Ривер: Жизнь бывает полным дерьмом

Рейвен: У тебя есть семья?

Ривер: Да. Я получил благословление.

Рейвен: Это хорошо. Я тоже. По крайней мере, я здесь, а не где-либо ещё.

Ривер: Здесь.

Рейвен: Ты когда-нибудь задумывался, в чем твоя цель? Например, почему ты здесь? Что ты должен сделать?

Ривер: Всё время.

Рейвен: У тебя есть цель, не так ли?

Ривер: Я отдаю себя. Но я не думаю, что это то, что я должен делать.

Рейвен: Как ты это узнал?

Ривер: Это слишком просто.

Рейвен: Но ты приносишь пользу, не так ли?

Ривер: На несколько минут, наверное.

Рейвен: Иногда, это всё что нужно человеку.

 

ГЛАВА 8

Хадсон

Я на байке, бешено гоню прочь из города с маленькой феей, держащей меня за талию. Она выглядит горячо в моей кожаной куртке и этих высоких сапогах до бедер. Я не знаю, что, черт возьми, делаю, но впервые за очень долгое время мне на это плевать.

Я газую, наслаждаясь мощью мотоцикла между ног и тем, как это заставляет Динь-Динь прижиматься ко мне сильнее.

Флинта сегодня не будет. Я должен был идти с ним, но, когда Рейвен попросила встретиться, я поменял планы. По крайней мере, я знаю, что дом пуст. Никто не увидит, как я привожу девушку домой, и не будет спрашивать, какого черта я передумал насчет правила номер один.

Я добираюсь до подъездной дорожки и глушу байк. Фея соскакивает с него, как профи, и я снова задаюсь вопросом о её прошлом. Она изучает дом, окидывая взглядом широкую подъездную дорогу и декоративный фасад. А затем смотрит на меня, я понимаю – она не ожидала, что я буду жить в таком милом месте. Сейчас, когда мы здесь, я ощущаю себя ещё менее уверенным в том, что произойдет дальше. Моё сердце бешено стучит, когда я замечаю, что она переступает с ноги на ногу, как будто нервничает. В голове, вернувшись, начинает пульсировать боль, та же, что и раньше.

Я запускаю пальцы в волосы, потирая висок. Динь шагает вперед и кладет свою прохладную руку на то место, которое я тер, приглаживая беспорядок моих темных кудрей таким успокаивающим движением, что я хочу закрыть глаза и застыть навечно в таком положении.

– Пойдем, – говорит она, вкладывая свою руку в мою. Вот и вся инструкция, что мне нужна.

Я веду её к входной двери, открываю ее и втягиваю фею в коридор. У нас впечатляющая прихожая, но, кажется, девушка даже не обращает на это внимание. Как только она закрывает за собой дверь, то, сосредоточившись, снимает мою кожаную куртку со своих плеч и позволяет ей упасть на черно-белый кафель. Динь расстегивает молнию на одном сапоге, затем на другом, медленно стягивая их со своих стройных ног. Без каблуков она такая крошечная. Когда она подходит ко мне, её макушка достигает лишь моего подбородка, и девушка оставляет мягкий поцелуй прямо напротив моего сердца.

– Зачем ты здесь? – спрашиваю я её. Её аквамариновые глаза встречаются с моим, и я вижу что-то знакомое, но это в мгновение ока исчезает.

– Для тебя, – тихо шепчет она. – Ради того, что произойдет дальше.

Она снова обхватывает мою щеку, вглядываясь в мои глаза, как будто она хочет найти мою душу. Но там слишком много такого, что я не хочу ей показывать. Там есть такие вещи, которые я не хочу, чтобы она знала. И так мало того, что могу ей дать.

– Забери меня в свою спальню, – говорит она. – На несколько часов мы можем быть любовниками, а утром я уйду.

– Почему? – отвечаю я, начиная идти вперед, тем самым заставляя её отступать. Удерживая руку посередине груди, я подвожу её к лестнице.

– Потому что у тебя самые грустные карие глаза, которые я когда-либо видела.

Я чувствую, как мое горло сжимается от волнения, словно у какого-то слюнтяя. Эта девушка – другая. Прошло чуть больше часа с нашего знакомства, а она уже заглянула в самые сокровенные уголки моей души, пошатнув всю решимость.

– Это недостаточно веская причина, – говорю я, чтобы было легче, я подхватываю её на руки, точно невесту. А затем перекидываю через плечо, и она смеется, когда я начинаю её нести вверх по лестнице, как пещерный человек.

– Хорошо, как насчет, потому что Луна внезапно стало голубой⁸.

– Нет, не подходит.

– Ну почему же? – повторяет она. – Говорят же однажды, когда Луна станет голубой⁹.

– Если я заполучу тебя на ночь, я покажу тебе, как я собираюсь иметь тебя не один раз.

– Обещания, обещания, – усмехается она, её большие голубые глаза и пушистые золотистые локоны делаю фею эфемерной в неярком свете.

– Я держу свои обещания, – грубо отвечаю я, открывая дверь в мою спальню. По крайней мере, то обещания, которые я даю другим людям. Я менее надежен, когда дело касается обязательств, которые я беру на себя.

Я не включаю свет, просто несу девушку прямо к своей кровати и осторожно кладу. Она поднимает руки над головой и, подтягивается, словно кошка на солнце, с широкой улыбкой на лице, которая согревает меня.

– Иди сюда, большой мальчик, – мурлычет она, похлопывая по кровати рядом с собой. – Позволь мне заставить тебя почувствовать себя на седьмом небе.

Мне не нужны никакие поощрения. Я стягиваю футболку через голову и кидаю на стул в углу комнаты. Её глаза жадно пожирают мой торс. Она поднимает колени, слегка распахивая ноги, и я вспоминаю, что на ней нет трусиков.

– Покажи мне, – требую я, обхватывая её колено. Она поднимет платье вверх и разводит ноги ещё шире, предоставляя мне отличный обзор на её милую розовую киску. Её маленькая дырочка выглядит такой крошечной, что я не могу поверить, как я засунул все свои пальцы так глубоко в неё. Я понимаю, что мой член должен растянуть её шире до того, как пройду хотя бы полпути.

– Что ты планируешь со мной сегодня сделать? – спрашивает она, облизав свой палец, затем скользит им по клитору. Она так чертовски сексуальна, что мой член отчаянно борется с джинсами, желая поскорее добраться до неё.

– Я буду трахать тебя всю ночь, детка, – отвечаю, качая головой, и она снова усмехается.

– Я уверена, ты сможешь, – она демонстративно смотрит на мои штаны. – Ты покажешь, что там у тебя есть?

– Может быть, – в моей голове вспыхивает множество диких идей. Эта девушка выглядит как ангел, но играет словно дьявол, разбудивший зверя глубоко внутри меня, зверя, который был заперт в клетке глубоко внутри меня в течение очень-очень долгого времени. – Забирайся на середину кровати, – командую я, направляясь к своему шкафу и вытаскивая два галстука. Когда я возвращаюсь, она уже сделала то, что я приказал, а также сняла платье. Фея осталась только в черном атласном лифчике, а на ее губах сияет улыбка.

Я сажусь на край кровати, чтобы снять обувь и носки, и пока я борюсь со шнурками, она садится позади меня, обхватывая меня вокруг груди.

– Ты такой теплый, – говорит она, прижимаясь к моей спине, лицом потираясь о мою кожу. Её губы скользят по мне, и часть меня отчаянно хочет позволить ей гладить меня, словно я её чертов бойфренд, и она любит меня. Другая часть, горькая часть, в ярости. Именно поэтому я установил такое правило. Женщины притворяются, что им не хватает секса, затем у них появляются идеи, что они могут починить то, что сломлено, сгладить все острые углы и превратить тебя в мужчину своей мечты. На самом деле, люди не меняются. Мы рождаемся и умираем, и по большей части единственный человек, который может нас изменить – это мы сами, но у меня нет на это времени. У меня просто нет времени.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я, пытаясь сохранить свой голос спокойным.

– Я думала, это называется обниматься. Это, наверное, новомодная вещь… может, поэтому ты с ней не знаком.

Я чувствую ее улыбку на моей коже и могу представить, как её глаза сияют от самодовольства ее дерзости. Несмотря на всю мою грубость и ярость, я могу понять насколько она милая. В лучшем значении этого слова. Не в покровительственном тоне.

– Очень смешно, фея.

– Кого ты зовешь фея? – она ударяет меня по плечу, и я поворачиваюсь, чтобы увидеть выражение притворного негодования у нее на лице.

Она начинает отползать от меня, как будто злится, но я вижу, что девушка больше дразнится. Несмотря на всю свою браваду, маленькой Динь нравится, когда её преследуют. Я всё ещё в джинсах, но встаю на колени и движусь за ней по огромной кровати. Её глаза распахиваются шире в то время, как она пятится быстрее. Но она недостаточно быстрая.

Когда я хватаю фею за лодыжку, она не борется со мной, как я ожидаю. Она сидит совершенно неподвижно, наблюдая, ожидая, пока я жадно втягиваю воздух, смотря на её сексуальные изгибы и стройные ноги, почти что, капая слюной от сильнейшего желания быть глубоко внутри неё.

– Я не знаю, с кем ты трахалась, маленькая Динь-Динь. Но тебе следует кое-что знать. Пока ты в моей постели, правила устанавливаю я. Всё, что тебе следует знать, это говорить «да», «больше», «пожалуйста, малыш», и я дам тебе всё, что ты захочешь.

Она привстала на локти, уставившись в мои глаза, всё ещё пытаясь заглянуть внутрь меня.

– Всё, что тебе нужно знать, ты можешь касаться меня где угодно и смотреть куда угодно, но ты не можешь снять мой лифчик и трогать мою грудь.

Не было и тени улыбки на её лице. Она не шутила. Я замер на мгновение, принимая то, что она сказала. Я не думаю, что на планете найдется хоть один гетеросексуал, которому не нравится смотреть и трогать сиськи. Им не обязательно быть большими, просто достаточного размера, чтобы поместиться в руке, с сосками, которые твердеют, когда их всасываешь в рот. Я смотрю на её грудь, охваченную бюстгальтером, задаваясь вопросом, что послужило причиной такого правила. У неё тоже есть правило. Может быть, мы не такие уж и разные.

– Хорошо, – согласился я, что ещё, мать твою, я мог здесь сказать? Она не хочет, чтобы я смотрел на её грудь, и я не собираюсь сидеть здесь и раздувать из мухи слона. Она кивает один раз, затем улыбается, как будто испытывает облегчение от того, что покончила с этой частью. Это заставляет меня задаваться вопросом, что ей отвечали другие парни, с которыми она была. Были ли они такими же понимающими, как я?

Я притягиваю девушку к себе, располагаясь между ее ног. Моему члену так неудобно в тисках джинсов, поэтому я начинаю снимать последнюю деталь одежды. Маленькая фея сказала, что хочет увидеть, что у меня в штанах, поэтому я позволю ей это.

Её глаза широко распахиваются, когда я расстёгиваю ширинку и обхватываю свою эрекцию. Она такая жесткая, я поглаживаю ее, смотря прямо в глаза Динь, показываю, что я могу ей предложить.

– Да чтоб меня, – говорит она.

– Хорошая идея, – как только эти слова слетают с моих губ, я сразу вспоминаю о Рейвен и нашей переписке, со времени которой прошло лишь несколько часов.

Рейвен.

Когда её имя всплыло у меня в голове, я почувствовал пустоту внутри себя. Она подвела меня, не явившись, но только посмотрите на меня, как я её подвожу. Глупые мысли. Она знает, что я делаю, и это немногим больше, чем ласкать пальцами незнакомок в клубе.

– Ну и член у тебя, – слова феи вырывают меня из мыслей и возвращают в реальный мир.

– Ну, да, – мой член пропорционален остальным частям моего тела, и я привык к наивным фразам. По крайней мере, до этого. – Как ты думаешь, ты сможешь принять меня?

Она смотрит с сомнением, и я смеюсь. Я ни разу не встречал киски, в которой бы не смог поместиться. Приходится хорошо трудиться и проявлять самоотверженность, чтобы заполучить девушек, которых я трахаю красиво и со всей страстью, но разве это тяжкий труд?

– Не волнуйся, детка, – говорю я, подползая к ней. – Я заставлю тебя хорошо себя чувствовать, равно так, как тебе это нужно. И когда ты будешь умолять заполучить мой член, я буду входить в твою киску медленно и красиво, и она обхватит мой член так туго, словно перчатка руку.

Она смотрит на меня словно хочет засмеяться.

– Ты репетируешь речи для таких случаев, не так ли?

– Тебе же нравятся грязные речи? – я целую её в уголок рта, скулу, висок и шею, и она вздыхает в ответ. Волосы феи так хорошо пахнут, словно промокшие под летним дождем цветы.

– Мне нравится слушать твой голос. Чтобы ты ни говорил.

Она снова ложится на одеяло и притягивает меня сверху. Расположившись на ней и опираясь на руки, я остановился, чтобы взглянуть на неё. Она моргает, её руки скользят по моим вверх и запутываются в моих волосах. На секунду, у меня снова появляется странное чувство будто мы знакомы. То, как она меня касается, я думаю. Или её глаза. Я смотрю на неё, но не могу разобрать, то, как она смотрит на меня со смесью страха и голода слишком отвлекает, чтобы попытаться понять.

Я опускаюсь, пока моё тело полностью не прижимается к её. Мой член трется напротив мягких кудряшек, покрывающих её лобок, моя грудь напротив её груди, которую я никогда не увижу. Я отвожу волосы ей со лба и нежно целую в губы. Я чувствую, как дрожат её руки, прижатые к моей спине, когда я посасываю её нижнюю губу и проскальзываю языком в рот. Она снова сжимает мои волосы, притягивая меняя ближе, чтобы углубить наш поцелуй, прижимая свои бедра к моим, желая большего давления.

Она такая крошечная в моих руках, поэтому я стараюсь её не раздавить, пока прокладываю дорожку из поцелуев вдоль её горла и плеч. Короткие стоны, что она издает, такие сладкие, такие невинные. Не похожие на те, что издают некоторые девушки, с которыми я был, думающие, что они должны стонать, как порнозвезды, чтобы завести парня. Я делаю, как она просила, избегаю её грудь, спускаюсь вниз, чтобы прижаться к животу. Её кожа пахнет ванили, такая теплая и гладкая, я вдыхаю её аромат, желая близости с женщиной, той близости, что не чувствовал так долго. Мои руки зудят прикоснуться к ней абсолютно повсюду, ласкать её изгибы и гладить, пока она не растает от возбуждения.

– Малыш, – шепчет она, пока я трусь носом внизу, дыша чаще, рядом с её киской. Такое совершенство, мягкие волосы и округлая вершина между женских ног. Слишком многие бреются или используют воск, тем самым сглаживая и уничтожая женственность. Я потираюсь о неё, вдыхая запах, который заставляет мой член сильнее пульсировать. Ученые говорят о феромонах. Я не сведущ в науках, но знаю, что есть причина, почему женщина так пахнет. Что-то проникает мужчине глубоко в голову, переключая его тело и мозг, перегружая.

Маленькая фея раздвигает для меня ноги, поднимает бедра, требуя и заставляя меня улыбаться ей в бедра.

– Ты хочешь, чтобы я облизал тебя?

– Да, – мягко говорит она. – Дай мне этот язык.

– Да, мэм.

Её нижние губы плотно сомкнуты, словно раковина моллюска, и я использую большой палец, чтобы раздвинуть их, чтобы я мог хорошенько её рассмотреть. Она такая розовая и красивая, естественная и сочная. Когда моё дыхание проносится над её блестящей кожей, она дрожит. Я проталкиваю большой палец достаточно, чтобы увлажнить его, а затем тру её клитор нежными круговыми движениями, которые заставят её кончить. Женские оргазмы требуют терпения и наблюдательности. Я вижу, что я делаю всё правильно, потому что мускулы её ног сжимаются, а бедра выгибаются. Я знаю, сколько надо ждать, чтобы, наконец, толкнуть свои пальцы вглубь неё, чтобы она получила самые острые ощущения. Я сделал своей целью понять женскую анатомию, потому что, кто, твою мать, хочет быть мужиком, самозабвенно трахающим женщину, с которой его член становится самым твердым на планете, и оставить её без оргазма?

Когда киска становится достаточно влажной, я начинаю своё путешествие языком. Она этого не ожидает, потому что не смотрит на меня. Мне нравится то, каким образом она расслаблена, прикрыв лицо рукой. Её лоно такое горячее, а клитор такой набухший. Её вкус взрывается в моей голове. Затем она так туго обхватывает меня, что, когда это происходит, мои пальцы внутри неё мучительно сжимаются вместе. Это напоминает мне клуб «Запретный», когда я чувствую, как её соки стекают прямо мне в ладонь. Эта девушка похожа на реку, и в этот раз я делаю то, что я так жаждал – я вытаскиваю пальцы из неё и дочиста вылизываю свою ладонь. Закончив, я поднимаю взгляд и вижу, что она смотрит на меня. У неё ошеломленные глаза, а губы раскрыты. Она похожа на помешанного на сексе ангела. Она моргает, и у меня снова появляется чувство дежавю.

– Ты в порядке? – спрашиваю я, поглаживая её от голени до бедра. Она кивает, берет меня за руку и притягивает к себе. Когда я нависаю над ней, она приподнимается, чтобы поцеловать меня, притягивая моё лицо ближе. Это такой сладкий и отчаянный поцелуй, наполненный противоречиями, которые заставляют меня чувствовать, что у неё есть, что сказать мне, но она хранит это глубоко в себе. Иногда легче общаться таким образом, чем словами. Я понимаю это. Вот почему я начал все эти переписки в чате.

Мой член пульсирует, но я жду, чтобы она показала мне, что хочет большего. Её руки жадные до прикосновений, она гладит моё лицо, затем обхватывает бицепсы, плечи и, наконец, сжимают мою задницу. Она ерзает подо мной, пытаясь расположиться таким образом, чтобы усилить давление в нужном месте. Я чувствую её влагу напротив моего члена и страстно желаю просто войти в нее. Я знаю, каково чувствовать этот жар, когда нет никакого латексного барьера. Насколько скользкой она была бы. Я чист, а чиста она или нет, это, твою мать, не имеет никакого значения для меня. Это может звучать высокомерно, но это то, что я чувствую. Я сдвигаю бедра, пока мой член не опускается ниже, а головка упирается в её вход. Я жду, чувствуя, как её влагалище рефлекторно сжимается. Я жду, когда она скажет мне нет или скажет надеть презерватив, но она этого не делает.

Я проталкиваюсь немного вперед, и она открывается, чтобы принять меня. Мои пальцы сделали самую тяжелую работу, поэтому мой член может легче скользить. Я смотрю прямо в её сине-зеленые глаза, и она смотрит на меня в ответ. Одна её рука закинута за голову так, как это делаю дети, когда спят. Я вспоминаю о ребенке, о котором я давно не думал, и отталкиваю эти воспоминания. Воспоминания о прошлом отзываются болью в моем сердце, я просто не хочу это чувствовать.

– Порядок?

– Мммм.

– Ты хочешь этот член? – я хочу быть уверенным, что она действительно со мной и хочу вернуться обратно в безопасную зону.

Она кивает, и я толкаюсь сильнее. Её плоть обхватила меня, и её ноги раздвигаются, чтобы обхватить меня за талию. Это как окунуться в теплый океан в жаркий летний день. Совершенно.

Я вдалбливаюсь в неё, чувствуя, как её соки покрывают мои яйца, обжигая жаром её влагалища.

Она чувствуется так чертовски хорошо, что я не могу это перенести. Моё сердце бешено стучит, а пресс сжимается. Я приподнимаюсь на локтях, оказавшись в футе от неё, пока мы не сдвинулись на кровати, и она цепляется за меня, как за самое дорогое в её жизни.

– О, о… – стонет она, и этот звук простреливает до самого основания члена, приводя яйца к боевой готовности.

Я собираюсь заполнить её до краев. Я проникну глубоко внутрь неё, и буду смотреть, как я выскользну, когда мой член размягчится, а её киска запульсирует.

– Да-а-а, – стонет она, когда я прижимаю её ноги к её груди. Она сжимает меня сейчас так туго, и я понимаю, что она скоро кончит. Одна эта мысль заставляет меня желать выплеснуться в неё, но, как я сказал, я мужчина, который может подождать своей очереди.

– Шагни за край, детка, – говорю я. Она кивает, плотно прикрывая свои глаза и запрокидывая голову назад. – Я собираюсь кончить внутри тебя. Наполнить до краев, малышка. Твой оргазм будет таким жестким.

Она кричит, когда я начинаю вбиваться в неё сильнее, потирая клитор, зная, что этим подведу ее еще ближе к экстазу, потому что я знаю женщин, я беру Динь за подбородок и просовываю свой палец ей в рот.

– Твою мать, возьми его, – рычу я. – Кончай.

И она делает это. На самом деле делает это. Она кончает, кончает и кончает, выдаивая мой член, пока я делаю то, что обещал. Заполняю её своим семенем.

И позднее, когда мы расслабляемся в тот самый замечательный момент тишины после потрясающего секса, она прижимается ко мне, немного заполняя пустоту во мне.

ГЛАВА 9

Ривер: Почему ты здесь, Рейвен?

Рейвен: Я не знаю. Ну, у меня некоторые проблемы. Мне трудно общаться, сблизиться с кем-то.

Ривер: Так ты спишь с незнакомцами?

Рейвен: Я думаю, так легче. Так проще принять то, кто я есть, и то, что я хочу или не хочу быть с кем-то, кого я больше никогда не увижу. Поэтому, если я облажаюсь, это не будет иметь значения.

Ривер: И это работает?

Рейвен: Я всё никак не могу найти достаточно смелости, чтобы пройти через это.

Ривер: Никогда?

Рейвен: Я не нашла кого-нибудь, с кем у меня была бы связь. Оказывается, мне нужно кому-то доверять.

Ривер: Я не могу сказать, что мне жаль услышать такое.

Рейвен: Почему?

Ривер: Потому что я не верю, что ты можешь решить свои проблемы с незнакомцем, птичка. Я думаю, тебе нужно найти способ разобраться с ними самой. И когда ты закончишь своё исцеление, тебе нужно найти кого-нибудь, кто будет любить и лелеять тебя.

Рейвен: Но что, если не смогу это сделать, Ривер? Что если я не могу это позволить себе?

Ривер: Ты можешь, детка. Я знаю, ты можешь.

ГЛАВА 10

Флинт

Весь в синяках, потный и уставший, как собака. Вы думаете, что я должен был к этому привыкнуть, учитывая, что я этим зарабатываю на жизнь. Среднестатистический Джо может пойти домой после своей смены и расслабиться. Что же касается меня, я должен приложить лед на самые сильные травмы, обработать и наложить повязку на каждый порез, а затем наесться от пуза. Поверьте, мне нравится моя работа, но иногда побочные эффекты страсти всей нашей жизни могут раздражать.

Рэд за рулем, и это хорошо, потому что я не могу держать свои глаза открытыми. Это кажется диким, что меня возит младший брат моего лучшего друга, но это то, к чему я должен привыкнуть. Времена меняются. Рэд возится с радио и останавливается на старой-престарой песни группы Journey ¹⁰. Она напоминает мне одного из моих приемных отцов, того, кто был не слишком злым и любил делиться своей любовью к року в своих длинных монологах, которые мы внимательно слушали. Это наводит меня на мысль о танцах с моим братом и другими детьми, которые жили с нами.

– Эта песня напомнила мне о Бобе, – говорю я.

Рэд был рядом в те дни. Ещё один ребенок, выросший в такой же дыре.

– Думаешь, он когда-нибудь смотрит твои бои по телеку и вспоминает старые деньки?

Может, он и смотрит. Наверное, мне следует его навестить как-нибудь. Я бы хотел, но знаю, что это не пройдет столь гладко. Он являлся хорошим парнем, но всегда был на мели, и я не собираюсь становиться чьим-то счастливым билетом в хорошую жизнь.

– Ему больше нравится бейсбол, не так ли?

– Я думаю, да.

Мы недалеко от дома, и я вытягиваю ноги, чувствуя особенно сильную боль под коленом. Я знаю, что оно распухнет на утро.

– Ты был сегодня хорош, – говорит Рэд.

Я на самом деле не очень удовлетворен своим выступлением. Я отвлекался, думая о Хадсоне и о том, что он не пришел посмотреть на меня. Не то чтобы мне нужно, чтобы он смотрел на меня или что-то в этом роде, просто мне кажется, что у него произошло что-то серьезное, раз он отменил всё в последнюю минуту. Мне не нравится не знать, что происходит с моим старшим братом, особенно сейчас.

– Я всё сделал как надо. Достаточно для того, чтобы победить.

– Разве это не одно и то же?

– Ну, ты знаешь, мне нравится выигрывать чисто.

Я уловил ухмылку Рэда.

– Тот комментатор прилип к тебе, как банный лист, – сказал он.

Я повернулся, чтобы посмотреть в окно. Машина рычит, поскольку мы все быстрее несемся по направлению к дому. Иногда я чувствую себя мошенником, подъезжая на роскошном внедорожнике к нашему дому на холме. Это не похоже на то, что все улучшилось недавно. Мы стали жить хорошо с тех пор, как Хадсон стал профи, но мне всё ещё кажется, что мы живем чужой жизнью. Кто-то лишний в кадре. Жулики. Ничтожества, какими мы были раньше.

Дороги практически пустые, поэтому мы быстро добираемся домой. Байк Хадсона на подъездной дорожке, и я в облегчении вздыхаю, понимая, что он дома. Рэд выскакивает из машины и хватает мою сумку, а я выбираюсь из автомобиля, как раненный солдат, которым я и являюсь. Каждый шаг вызывает новую боль. У меня завтра выходной, но, когда я вернусь к тренировкам, будет больно.

Когда я открываю входную дверь и захожу внутрь, вижу кожаную куртку Хадсона на полу. Моё сердце пропускает удар, потому что брат – всерьез помешан на чистоте и порядке, и не может быть такого, чтобы он просто кинул куртку за 500 долларов без особой причины. Затем я вижу, как из-под нее выглядывает каблук. Какого хрена? Я подхожу к странной черной куче и беру в руки куртку Хадсона. Под ней действительно лежали сексапильные черные женские сапоги.

– Что это, Флинт? – спрашивает Рэд, приближаясь ко мне и продолжая пялиться на обувь в моих руках.

– Женские сапоги, – отвечаю я. Мы смотрим друга на друга, хмурясь. Мой брат не похож на монаха, но он установил правило несколько месяцев назад, и это первый раз, когда он нарушает его, насколько я его знаю.