Текст книги "Находка Шторма (ЛП)"
Автор книги: Саманта Тоул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)
Но теперь ничего не было. И это нормально. Я ожидала этого.
Ладно, это не нормально.
Но так и будет.
Я думаю.
Может быть.
А может, и нет.
Черт.
Мы подходим к его комнате, он отпирает дверь и впускает нас внутрь. Отступаю в сторону, и он закрывает за мной дверь. Обычно я сбрасывала туфли и забиралась на кровать. Шторм набрасывался на меня, и мы целовались часами. Иначе я бы даже не добралась до кровати, пока он не уложил бы меня на нее. Думаю, те дни уже позади. Потому что прямо сейчас я стою у двери, которую он только что закрыл. Шторм перешел на другую сторону комнаты, даже не взглянув на меня. Тишина налицо. Это больно. Я могла бы вырезать свое имя в воздухе, он такой плотный.
Молча, наблюдаю, как он снимает куртку. Вешает ее на спинку стула. Сбрасывает ботинки. Вытряхивает из кармана мобильник, бумажник и корешок билета из кинотеатра. Он кладет их на стол. Затем снимает бейсболку и кладет ее на стул. Проводит пальцами по волосам.
В принципе, он делает все, но не смотрит на меня.
До боли, очевидно, что происходит.
Просто хочу, чтобы он поскорее покончил с этим.
Я складываю руки перед собой.
Наконец он поворачивается, чтобы посмотреть на меня, и часть меня жалеет об этом, потому что смотреть на него больно.
Все невысказанные слова – его ясных голубых глазах.
У меня начинает болеть сердце.
Разжав пальцы, обхватываю себя руками за живот. И облизываю пересохшие губы языком и понимающе киваю головой.
– Ты уезжаешь.
Он пристально смотрит на меня. Кажется, что время тянется, тянется, пока он, наконец, не подтвердит то, что я уже знаю.
– Да.
Всего лишь одно слово.
«Да».
Меня никогда раньше не били. Но почти уверена, что именно так бы я себя чувствовала, если бы кто-то ударил меня в живот. Даже вздрагиваю от боли в животе. И это глупо. Я глупая. Это не удивительно. Это должно было случиться. Он всегда должен был вернуться в Лос-Анджелес.
Какого черта у меня слезятся глаза?
Смаргиваю слезы, не обращая внимания на жжение в горле.
– Стиви... – он делает шаг ко мне, но я поднимаю руку, останавливая его.
– Все в порядке. Я имею в виду, мы оба знали, что это не навсегда, верно? – хватаюсь за свой хвост. Обернув его вокруг руки, натягиваю его, чтобы направить боль от сердца к голове. – Итак, когда ты уезжаешь?
– Завтра утром.
К этому я не готова. Думала, что у меня будет пара дней, чтобы смириться с этим.
Но... завтра.
Боже... как больно.
Нет. Все нормально.
Это хорошо. Словно сорвать пластырь.
Я в порядке.
– Стиви... черт. Это не так...
– Все в порядке! Завтра – это хорошо, – мой голос звучит неестественно весело и пронзительно. Ему должно быть ясно, как божий день, что я близка к критической точке. – Я имею в виду, что нет смысла оттягивать неизбежное. И мы хорошо провели время, верно? Это было... весело.
Весело? Что, черт возьми, со мной не так? Это было лучшее время в моей жизни, быть с ним. И сейчас чувствую, что кто-то просто направил апперкот мне в сердце. И это все, что у меня есть.
Он пристально смотрит на меня. Вижу нерешительность в его глазах. В некотором смысле, приятно знать, что я не совсем одинока в этом. Что ему тоже тяжело.
«Но это он тебя бросает».
Мое подлое подсознание поднимает свою уродливую голову.
Ненавижу, что мой разум делает это. Ставит под сомнение то, что я знаю.
Потому что у него есть жизнь в Лос-Анджелесе. Так же, как у меня есть жизнь здесь.
Не могу ожидать, что он откажется от этого ради меня. Точно так же, как он не мог ожидать, что я оставлю свою жизнь здесь ради него.
– Так вот о чем был этот телефонный звонок?
Его глаза скользят по полу, прежде чем встретиться с моими. Они самые яркие из всех, что я когда-либо видела. Они напоминают мне голубой огонь, который вы видите на горелке Бунзена68.
– Зейн... вице-президент лейбла. Вот кто звонил. Меня ждут обратно. Альбом... у нас есть месяц до записи. Песни не написаны. Парни пишут некоторые... но в основном, я пишу их. Я должен... – он печально вздыхает. – Мне нужно домой.
– Я знаю, – киваю, все еще борясь с этими гребаными слезами.
Боже, мне нужно убраться отсюда к чертовой матери. Не могу справиться с тем, что чувствую сейчас. Слишком больно, чтобы быть рядом с ним. Мне нужно немного пространства, чтобы очистить голову, и тогда я буду в порядке.
– Ладно... так... – я слепо тянусь назад, пытаясь найти ручку двери. – Мне... нужно ... кое-что сделать, – принять это. Спасибо, Иисус. Мне нужно выбраться отсюда, пока я не сломалась и не сделала какую-нибудь глупость, например, не попросила его остаться. – Я думаю... я найду тебя позже. Прежде чем ты уедешь.
Выхожу из этой двери, закрываю ее за собой и бегу вниз по лестнице. Выбегаю из дома и сажусь в машину. Выезжаю с подъездной дорожки и нажимаю кнопку вызова на телефоне.
Голос Пен наполняет мою машину:
– Что случилось, чика?
При звуке ее голоса я разрыдалась.
– Стиви, – похоже, она волнуется.
– Боже. Прости, Пен. Я просто... – шмыгаю носом, вытирая лицо рукавом. – Шторм уезжает. Он едет домой. Я веду себя глупо. Знаю, что это так. Что это произойдет. Я просто... мне больно, Пен. Больше, чем я ожидала.
– Где ты?
– В своей машине.
– Я дома. Буду ждать с алкоголем. О каком алкоголе идет речь – о пиве, вине или водке?
– Текила.
– Текила, – пауза. – Окей. Но у меня кончились лаймы. Пойду в магазин. Это займет у меня две минуты.
– Не волнуйся. Я еду. Мне нужно сделать пару остановок, прежде чем приеду.
Есть несколько окурков, которые нужно забрать с дороги брошенных туда рок-звездой в «Maserati».
Похоже, есть какая-то шутка. Что-то насчет того, что мое сердце тоже выбросили из его машины.
Или, может быть, это не шутка.
Может быть это, правда.
Глава 26
Шторм
Прошло почти два часа с тех пор, как Стиви практически сбежала отсюда. Я метался по комнате, не зная, что делать.
Хотел пойти за ней, но что бы я сказал? Не уходи. Знаю, что скоро уеду. Но не уходи.
В общем, это было все, что я мог сказать, так что мне пришлось отпустить ее.
Итак, я здесь, сижу, слушаю музыку, как всегда делаю, когда чувствую себя таким...
Печальным. Расстроенным. Ранимым. Смущенным.
Все вышеперечисленное и многое другое.
Пытаюсь понять, что делать.
Но вариантов немного...
Остаюсь здесь. Но это значит, что я ухожу из группы, ухожу от парней. И я просто не могу этого сделать. Я уезжаю и прошу Стиви заняться междугородной связью. Это дерьмо, и мне бы это не понравилось. Попрошу ее поехать со мной в Лос-Анджелес... что нечестно. У нее здесь своя жизнь и семья, и я бы попросил ее оставить это для меня. В принципе, что бы я не выбрал, я облажаюсь.
«Guns N 'Roses» только начали петь «Don'tCry», когда раздается стук в дверь. Это не тихий стук. Он решительный.
Стиви.
Встаю с кровати и через секунду открываю дверь.
‒ Стиви, я...
Мои слова обрываются, когда ее тело и рот сталкиваются с моими. Она буквально прыгает на меня. И мне требуется ноль секунд, чтобы ответить. Обнимаю ее руками. Схватив ее за бедра поднимаю. Пинком захлопываю дверь и прижимаю ее к ней спиной. И целую ее. Я отчаянно целую ее. Целую ее со всеми своими гребаными чувствами к ней. А их очень много.
Но в глубине моей головы звучит сигнал тревоги.
Затем замечаю вкус алкоголя на ее языке. Отстраняюсь, глядя в ее великолепные глаза. Они расширены, но от похоти, а не от алкоголя. Не думаю, что она пьяна, но все же спрашиваю:
‒ Ты пила?
Она бросает на меня взгляд:
‒ Рюмку текилы и кружку пива больше часа назад.
‒ Пожалуйста, скажи мне, что ты не пьяна.
‒ Я не пьяна.
‒ Черт, спасибо, ‒ снова прижимаюсь губами к ее губам. Мне действительно не хотелось быть хорошим парнем прямо сейчас.
Моя рука тянется вверх по ее телу, забирая с собой рубашку. Она поднимает руки, и я снимаю ее, отбрасывая в сторону. Протянув руку назад, хватаюсь за свою рубашку и стягиваю ее через голову. Стиви уже сняла лифчик. Мы обнажены до пояса, и я тверд, как камень.
Снова поцеловав, переношу ее на кровать и осторожно кладу на матрас, поддерживая рукой свой вес. Облизываю дорожку вокруг ее соска, прежде чем взять его в рот, зная, насколько она чувствительна. Ее бедра приподнимаются, прижимаясь ко мне, ища контакта. Целую ее живот, останавливаясь, когда добираюсь до джинсовых шорт. Расстегиваю на них кнопку, оттягиваю вниз молнию и снимаю их вместе с ее трусиками за один раз. И вот она здесь, голая, на моей кровати, и я понятия не имею, как собираюсь уйти от нее завтра. Не теряя времени, падаю на колени и прячу голову между ее ног. Провожу носом по маленькой полоске волос на ее киске и глубоко вдыхаю. Мне чертовски нравится, как она пахнет, какая она на вкус.
Как будто она моя.
Раздвигая ее губы пальцами, открывая для себя и провожу языком по ее центру. Она вскрикивает, бедра дергаются, но я все еще держу ее рукой за бедро и втягиваю клитор в рот. Она хватает меня за волосы, дергает за них, и мне это чертовски нравится. Проникаю в нее пальцем, потом еще одним. И медленно трахаю ее ими, уделяя особое внимание ее клитору. Она задыхается, извивается и так чертовски крепко сжимает мои пальцы.
Она всегда реагирует на меня, но на этот раз ее оргазм наступает еще быстрее, удивляя нас обоих. Ее мышцы сжимаются на моих пальцах, я чувствую ее оргазм на своем языке. Она выкрикивает мое имя, и я обещаю себе, что это будет не единственный раз, когда я услышу его сегодня вечером.
Возможно, мне придется уехать утром. Но сегодня она моя.
Откидываюсь на пятки, вытирая рот рукой, а она садится, опираясь на локти. Ее волосы взъерошены, губы распухли от моих поцелуев. Она выглядит прекрасно. И это чертовски больно. Усевшись поудобнее, она подходит ко мне. Нет произнесенных слов. Это не похоже на нас. Обычно нам есть что сказать друг другу. Потянувшись ко мне, она кладет руку мне на затылок и целует меня, и я весь в этом. Посасываю ее язык, и она стонет. Звук вибрирует во мне. Мои руки тянутся к ее груди, но она останавливает меня.
‒Встань, ‒ только и говорит она.
Мои ноги чертовски дрожат, когда я встаю. Стиви расстегивает мои джинсы и стягивает их вниз, забирая с собой боксеры. Я отбрасываю их в сторону. И мы оба голые. И раньше были голыми вместе, но в этот раз что-то изменилось. Зная, что это последний раз, когда я буду с ней, все кажется... большим.
Более важный. Более заметным.
Она берет мой член в руку. И смотрит на меня, когда наклоняется вперед, и просовывает мой член между губами. Почти выпрыгиваю из своей кожи. Уже видел, как она меня сосет. Конечно, было. Я парень. Но она никогда раньше так на меня не смотрела. Стиви обычно стесняется. И как будто в этот момент вся ее застенчивость исчезла. Ее рука обхватывает основание моего члена, рот прикрывает остальное, глаза смотрят на меня, пока она дрочит и сосет меня. И я чувствую, что сейчас умру, черт возьми. Уже чувствую, как нарастает мой оргазм. Мои яйца напрягаются, покалывание в основании позвоночника. Обхватываю ее голову рукой. И она отстраняется. Ее рука и рот исчезли. Смотрю, как она забирается обратно на кровать, садится на колени, распустив волосы по плечам.
Стиви похожа на все мои эротические сны.
‒ У тебя есть презерватив? ‒ она произносит эти слова так тихо, что я не расслышал бы их, если бы не обращал на нее пристального внимания, как делаю всегда.
Честно говоря, я чуть не кончил прямо тогда на месте. Я знал, что на этот раз все будет по-другому. Просто не знал, что все движется в этом направлении. У нас еще не было секса. Мы делали все, но. И я просто подумал, что если завтра уеду, то этого не случится. Но, похоже, у Стиви другие планы.
‒Ты хочешь заняться сексом?
Она смотрит мне прямо в глаза:
‒ Нет. Я хочу, чтобы ты трахнул меня.
Мое сердце замирает. Знаю, что она делает, и мне это не нравится. Она пытается отстраниться от ситуации, чтобы ничего не чувствовать. Я уже сто раз это делал.
‒ Нет. Я не буду тебя трахать, ‒ подхожу к кровати и беру ее лицо в свои руки. Смотрю на нее сверху вниз. ‒ Я займусь с тобой сексом. Займусь с тобой любовью, мать твою. Но я не буду трахать тебя, детка.
Ее глаза закрываются. Она скрывает свои чувства от меня, и я ненавижу это. Ненавижу всю эту чертову ситуацию, но я не знаю, как сделать ее лучше.
‒ Посмотри на меня.
Она открывает глаза. Я вижу блеск боли в них. Это заставляет мою грудь чувствовать себя так, будто она распахивается настежь. Наклоняюсь и прижимаюсь губами к ее губам.
‒ Мне очень жаль, ‒ говорю я против них.
‒ Не надо, Шторм... пожалуйста.
Слышу дрожь в ее голосе, поэтому делаю так, как она просит, и не говорю тех слов, которые хочу сказать ‒ мне жаль, что я должен уехать. Не знаю, как это сделаю, когда придет время. Хотел бы, чтобы все было по-другому.
‒ Просто будь со мной сегодня вечером, ‒ шепчет она. ‒ Я хочу почувствовать тебя внутри себя.
Боже, я тоже этого хочу. Но, честно говоря, не знаю, переживу ли я это. Мне тяжело осознавать, что я ухожу от нее. Что, черт возьми, почувствую, когда узнаю, каково это ‒ быть внутри нее? Но также знаю, что буду сожалеть об этом вечно, если не сделаю этого. Прижимаюсь лбом к ее лбу и, глядя ей в глаза, говорю:
‒ Хорошо.
Достаю из бумажника презерватив, а когда оборачиваюсь, Стиви все еще стоит на коленях на кровати, где я ее оставил. Ее глаза смотрят на меня.
Забираюсь на кровать на коленях, лицом к ней. И положив презерватив на матрас рядом с нами. Затем обхватываю ее голову руками. И целую ее. Глубоко, влажно и жаждущее. Здесь нет ни тонкости, ни мысли. Я полностью отдался своим чувствам.
Наши тела сплетены вместе. Мой член прижался к ее животу. Ее сиськи прижались к моей груди. Мои руки держат ее голову, наклоняя, так что целую ее глубже. Но все равно, этого недостаточно.
Убираю руку с ее головы и провожу ею по спине, по заднице. Просовываю два пальца в ее киску сзади. Она насквозь промокла для меня. Мой член пульсирует между нами. Трахаю ее пальцами так же, как собираюсь трахать своим членом. Стиви стонет и давит на мою руку. Она готова для меня. Я провожу ее вниз, к спине. Схватив презерватив, разрываю его и быстро надеваю. Не спускаю с нее глаз все это время, а она не сводит глаз с того, что я делаю. Когда презерватив надет, она наконец поднимает на меня глаза. Стиви ничего не говорит. Ей это и не нужно.
Вот оно.
Собираюсь заняться с ней любовью.
Никогда в жизни ни с кем не занимался любовью.
Я трахал многих женщин, но в сексе для меня никогда не было никаких чувств.
Все, что у меня есть к Стиви ‒ это чувства.
Слишком много, чтобы справиться. Двигаюсь над ней, когда она раздвигает ноги. Я втиснулся между ними. Затем беру ее лицо в свои руки и целую. Потому что я могу. Потому что не смогу это сделать в ближайшее время. Проглатываю боль, которую приносит эта мысль, и сосредотачиваюсь на настоящем моменте. Ощущение ее тела подо мной. Яблочный аромат в ее волосах. То, какая она на вкус. Тихие стоны, которые она издает, когда мы целуемся. Подношу руку к ее груди, обхватывая ее ладонью. И провожу большим пальцем по ее соску. Ее бедра приподнимаются. А ее киска прижималась к моему члену, ища его.
‒ Пожалуйста, Шторм. Ты мне нужен, ‒ шепчет она.
Пробежал рукой вниз по ее боку. Взяв Стиви за бедро, поднимаю ее ногу, открывая ее для меня.
Ее глаза закрыты. Я хочу, чтобы она смотрела на меня, когда проскользну в нее. Хочу запомнить, как она выглядит в этот момент:
‒ Посмотри на меня, ‒ приказываю я.
Она моргает, открывает глаза и смотрит мне прямо в глаза.
Поднимаю ее бедра выше. Затем погружаю свой член частично внутрь нее. Она вскрикивает от ощущения моего члена в себе. Стиви маленькая, а я большой. Если пройду весь путь одним ударом, то причиню ей боль. Возможно, не смогу остановить эту ситуацию, чтобы не навредить кому-то из нас. Но я никогда не причиню ей боль намеренно.
Боже, я даже не полностью вошел, а она чувствует себя так чертовски хорошо. С каждым отступлением я все больше погружаю свой член в нее. Пока полностью не войду. И это все. Она ‒ это все. Мы тяжело вздыхаем. И она такая чертовски тугая. Сжимает меня словно кулак.
‒ Черт, Стиви. Ты такая тугая.
Закрыв глаза, я прижимаюсь лбом к ее лбу, стараясь не кончить. Но она не облегчает мне задачу. Стиви обхватывает ногами мою спину, увеличивая давление на мой член.
Я застонал. Это удовольствие ‒ боль.
‒ Просто дай мне минутку, детка. Ты чувствуешь себя так чертовски хорошо. Я не хочу кончать как подросток.
Она смеется, и это лучший гребаный звук, который я слышал за всю ночь. Мои глаза распахиваются, и я смотрю на нее. И, наконец, черт, наконец-то я вижу ее там.
Мою Стиви.
Не ту Стиви, которой больно, потому что я должен уехать. Но мою Стиви. Счастливую, красивую, смеющуюся Стиви. И черт с ним, если я кончу через три секунды. Мне все равно. Я собираюсь сделать это с ней снова сегодня вечером. Несколько раз, если это возможно.
Я теряю контроль над собой и начинаю двигаться, вливаясь в нее.
‒ Да! Боже, Шторм! ‒ она кричит.
Опускаю голову, хватаю сосок зубами и легонько его дергаю.
Она снова кричит:
‒ Сильнее! Еще!
Поэтому я даю ей больше. Снова встаю на пятки. Хватаю ее за бедра и начинаю двигаться членом в нее и из нее.
И вид отсюда не похож ни на что, что я видел раньше.
Ее светлые волосы веером рассыпались по подушке. А лицо и тело вспыхнули. Мой член входил и выходил из нее. Прижимаю большой палец к ее клитору, обводя его. Стиви смотрит на меня остекленевшими от похоти глазами. Она никогда не выглядела более красивой, чем сейчас.
‒ Шторм... пожалуйста... Да... я сейчас... кончу! ‒ последнее слово вырывается из нее криком.
Ее мышцы сжимают мой член, вызывая мой собственный оргазм. Я почти уверен, что на мгновение теряю сознание; это так мощно. Падаю на нее, не в силах удержаться в вертикальном положении, ловя свой вес рукой, накачивая ее своей спермой, оседлав свой оргазм.
Мои губы ищут ее, и я целую ее. Наши тела дрожали, все еще двигаясь вместе, замедляясь.
Мы вспотели, наша кожа скользит друг по другу, как это делают наши языки. И я не могу насытиться ею. Только что кончил сильнее, чем когда-либо в своей жизни, и не чувствую себя удовлетворенным. И она тоже, судя по тому, как ее руки все еще двигаются по моему телу. Я внутри нее, и все еще чертовски сильно хочу ее. Хотел ее с того момента, как встретил. И не могу представить, что когда-нибудь не захочу ее. И я не представляю, как смогу завтра уехать от нее.
Я не хочу.
Действительно ни черта не хочу.
Отстраняюсь и смотрю ей в глаза:
‒ Поедем со мной, ‒ выпаливаю я. ‒ Поехали со мной в Лос-Анджелес. Переезжай туда со мной. Жить со мной.
Глава 27
Стиви
Я смотрю на него в шоке.
Из всего, что ожидала услышать от него, это было не то.
Переехать с ним в Лос-Анджелес? Боже, как же я хочу.
Мое сердце действительно хочет этого. Оно на седьмом небе от счастья, в приподнятом настроении и бешено бьется.
Но моя голова... моя глупая, практичная голова говорит «нет».
«B&B». Папа. Бек. Пенни.
Не могу их оставить.
Особенно бабушка. Она нуждается во мне, чтобы помочь ей управлять отелем, и я обязана ей всем. Она сделала паузу в своей жизни, чтобы помочь папе вырастить меня и Бека, и ни разу не попросила ничего взамен.
Знаю, что она посоветовала бы мне поехать.
Но я не могу, не могу оставить ее.
Должно быть, он видит это в моих глазах, потому что выражение его лица тускнеет.
Кладу руки ему на щеки, наслаждаясь ощущением щетины на его щеке, прижатой к моей ладони:
‒Я... не могу, прости.
‒ Мне не следовало спрашивать. Это было уже слишком, ‒ он отводит от меня глаза.
Чувствую, как он отстраняется от меня. Я еще не готова к тому, что он меня бросит. Он все еще внутри меня, ради Бога, и я еще не готова к тому, чтобы это закончилось.
Мне просто нужно еще немного времени.
‒ Нет, ‒ говорю я ему, притягивая его обратно к себе. ‒ Это было все.
Его взгляд возвращается ко мне. Прижимаю большой палец к его губам, обводя их контур.
‒ Я просто... не могу оставить папу, Бека и бабушку... Отель «B&B»... я бы с радостью поехала с тобой в Лос-Анджелес, если бы могла.
Абсолютное сердцебиение. Господи, да я соберусь меньше чем за десять минут и буду ждать его у двери.
Его пальцы скользят по моему лицу, самые нежные прикосновения, его глаза следят за его движениями, как будто он запоминает их.
Может так и есть.
Знаю, что запомнила каждый дюйм его тела. Каждый миг, который мы провели вместе. И этот момент... секс, который у нас только что был... ощущение того, что он все еще внутри меня... то, как я чувствую, как его сердце бьется рядом с моим... даже музыка, играющая на заднем плане, которая не могла бы быть более подходящей, если бы я сама выбрала песню – «Whitesnake»69 «IsThisLove».
Все это навсегда запечатлелось в моем мозгу.
Его пальцы скользят вниз по моей шее к впадинке на шее. Его рука скользит по моему затылку, пальцы зарываются в волосы:
‒А ты не подумала бы... ‒ он делает паузу и сглатывает, ‒ о дальней связи? ‒ его глаза встречаются с моими. ‒ Я просто не готов... к тому, чтобы все это закончилось.
Теперь моя очередь сглотнуть. Мои глаза начинает жечь.
Потому что я знаю свой ответ. Отношения на расстоянии никогда не работают.
‒ Я...
‒ Только не говори, что отношения на расстоянии не работают, ‒ обрывает он меня, читая мои чертовы мысли, как всегда, ‒Потому что у нас все получится.
‒ И как долго? И что потом? Мы оба до сих пор живем в разных штатах.
‒ Ты не знаешь будущего, Стиви. Все может измениться.
‒ Ты планируешь покинуть свою группу в любой момент?
Его глаза удерживают мои. Он качает головой.
‒ И я никогда отсюда не уйду. Пройдет совсем немного времени, прежде чем бабушка станет слишком стара, чтобы что-то здесь делать, и тогда я полностью завладею пансионом. Моя жизнь здесь, Шторм. Боже, я хочу сказать «да» отношениям на расстоянии и быть с тобой как можно дольше. Конечно, хочу. Но я также знаю, что мы будем оттягивать неизбежное. Знаю себя, и знаю, что буду несчастна, потому что не буду с тобой. У меня будет половина тебя и еще меньше твоего времени. И не хочу быть несчастной. Я хочу быть счастливой. Хочу ли я отношений с тобой? Да. Но хочу нормальных отношений. И даже не наполовину. Извини…
‒ Не надо, ‒ останавливает он меня. ‒ Тебе не за что извиняться.
‒ И тебе тоже, ‒ говорю я ему, зная, о чем он думает. Он винит себя, потому что это он уходит, когда правда в том, что это не наша вина.
Это просто гребаный отстой. И я ненавижу, что это происходит.
Так сильно хочу его, но не могу получить.
Жизнь иногда жестока.
Он прижимается своим лбом к моему, глядя мне в глаза:
‒ Я не хочу, чтобы мы расстались.
Слезы снова наполняют мои глаза.
‒ Я тоже не знаю. Но...
‒ Не надо, ‒ останавливает он меня, закрывая глаза. ‒ Просто... не говори этого. Пожалуйста.
Сжимаю губы вместе, сохраняя правду, которую мы оба знаем. Из уголка моего глаза скатывается слеза. Другая быстро последовала за ней, впитываясь в подушку.
‒ Останься со мной на ночь, ‒ шепчет он.
Его рот опускается к моему, губы слегка касаются моих.
‒ Хорошо, ‒ шепчу я.
Наши бедра двигаются друг против друга. Его член, снова твердый, медленно входит и выходит из меня.
‒ Мне нужно снять этот презерватив. Взять другой, ‒ говорит он, все еще целуя меня. ‒ Но…
‒ Я принимаю таблетки, ‒ шепчу я.
Его глаза открываются блестя от похоти.
‒ Ты уверена? ‒ он все еще медленно трахает меня.
‒ Да.
Он протягивает руку между нами, ненадолго вырываясь из меня. Ненавижу его потерю, даже на эти несколько секунд. Он снимает презерватив и избавляется от него.
Затем, глядя мне в глаза, он медленно скользит обратно внутрь меня.
Он горячий, твердый и идеальный.
‒ Я... я никогда не делала этого раньше. Никогда раньше не занималась сексом без презерватива.
Моя грудь сжимается, поскольку знаю, что он делает это со мной. Что я у него первая.
Он закрывает глаза.
‒ Господи... ты чувствуешь... я просто... черт, Стиви, ‒ он захватывает мои губы своими и глубоко целует меня. Так же глубоко, как трахает меня.
Шторм хватает мои руки и прижимает их к кровати над моей головой, а затем начинает трахать меня с безрассудной самозабвенностью. Почти неистово. И я встречаю каждый бешеный толчок. Потому что чувствую то же самое.
Этот секс отличается от прошлого раза.
Это дико. Жарко. Лихорадочно.
Как будто мы в огне.
Мои ногти царапают его спину. Он кусает, облизывает и сосет мою кожу. Он заставляет меня кричать. А я свожу его с ума.
И вот так мы проводим остаток нашей последней ночи вместе. Со Штормом голым и глубоко внутри меня, трахающим меня и занимающимся со мной любовью, пока не появится рассвет. А он наступает слишком быстро.
Он притягивает меня к себе, я стою спиной к нему. Шторм обнимает меня своими сильными руками. Его подбородок на моем плече, его рот у моего уха.
‒Когда я поехал в тот день, то думал, что убегаю от всего, с чем не могу справиться, ‒ тихо говорит он мне. ‒ Оказывается, я был чертовски хорошо знаком с дерьмом Джеком. Ехал прямо к тебе, Стиви. И даже если никогда больше не увижу тебя после сегодняшнего дня, я никогда не пожалею об этом. Никогда. Ты ‒ самое лучшее, что когда-либо случалось со мной.
Мои глаза снова наполняются слезами. Чувствую, что в обозримом будущем мне придется много плакать. Сглатываю, пытаясь взять под контроль свои эмоции.
‒ Я тоже никогда не пожалею об этом, ‒ шепчу ему. ‒ Даже если у тебя самый дерьмовый вкус в музыке, ‒ конечно, я должна была шутить. Либо так, либо разразиться душераздирающими слезами.
Он смеется глубоким смехом. Чувствую, как он вибрирует у меня за спиной, гудит в ухе и обволакивает мое сердце.
Шторм крепче прижимает меня к себе. Я просовываю свои пальцы между его пальцами, держа его за руку.
Закрываю глаза, чувствуя его рядом с собой.
Когда через несколько часов открываю глаза, его уже нет.
В шкафу не было его одежды.
Его машина исчезла с подъездной дорожки.
Ушел, как будто его здесь никогда и не было.
И, наконец, я не выдерживаю и плачу.
Глава 28
Шторм
«Добро пожаловать в Лос-Анджелес», – гласит вывеска.
К черту Лос-Анджелес. И к черту мою жизнь.
Я никогда не хотел быть здесь меньше, чем сейчас.
Возвращение из Аризоны было чертовски ужасным.
Я чуть не развернулся сто раз и не поехал обратно к озеру Хавасу. Назад к Стиви. Единственное, что меня останавливало ‒ это мысли о Рейзе, Кеше и Леви. Что подведу их.
Не могу их подвести. Они мои лучшие друзья.
А еще мне нужно увидеть Джейка, Тома и Денни. Поговорить с ними. Извиниться за то, что я сказал, и разобраться с этим дерьмом. Вернуться туда, где мы были до того, как все это случилось.
Но если бы этого не случилось, я бы никогда не встретил Стиви.
И если есть что-то в моей жизни, о чем я никогда не пожалею, так это она.
Просто всегда буду жалеть, что оставил ее.
Встать с кровати, выйти за дверь, и сесть в машину было самым трудным делом в моей жизни.
А в свое время я совершил немало трудных поступков. Смотреть, как хоронят мою мать ‒ одно из них.
Слушал радиостанцию восьмидесятых всю дорогу. Так зацепился за ней. Я слушаю дерьмовую музыку, так что могу быть рядом с ней в некотором роде.
Зацепившийся. И жалкое зрелище.
Ясно, потому что я сейчас подпеваю «Glory of Love» и соглашаюсь с каждым чертовым словом, которое поет Питер Сетера70.
Боже, если бы парни могли видеть меня прямо сейчас, они бы мне всю оставшуюся жизнь это припоминали.
И Стиви тоже.
Иисусе. Как я смогу забыть ее, когда она будет во всех моих мыслях?
Хотя, держу пари, Питер Сетера никогда не бросит девушку, о которой поет. Держу пари, он не выскользнет из постели и не уйдет, как трус, пока она спит, потому, что не знает, как с ней попрощаться.
Так, как я оставил Стиви.
И тут меня осенило.
Я улизнул от Стиви, как делал это со всеми теми девушками, с которыми я трахался и не хотел вести утренний разговор. Обращался с ней точно так же, как с теми девочками. А она заслуживала гораздо большего.
Черт.
К черту мою дерьмовую гребаную жизнь.
Я еду в «TMS Records» и паркую свою машину на парковке здания. Не часто нервничаю, но сейчас я нервничаю, когда иду к зданию. Сначала встречаюсь с Джейком, Томом и Денни, а потом иду в студию, чтобы встретиться с Зейном и ребятами. Я определенно нахожусь в другом месте, чем в прошлый раз, когда был здесь. Забавно, как многое может измениться за несколько недель.
За несколько часов.
Несколько часов назад я был в постели со Стиви. Она была в моих объятиях.
А теперь я здесь. В Лос-Анджелесе. Один. Без нее.
Открываю дверь в здание и захожу внутрь. Машу Пэтти рукой, проходя через приемную и направляясь к лифту. Поднимаюсь на лифте на верхний этаж, где находится офис Джейка. Дверь сообщает о моем прибытии, и я выхожу в фойе.
Здесь только офисы Джейка и Зейна. Также есть пустой офис. Это был кабинет Джонни. Они никогда не использовали его повторно. Он стоит там пустой уже девятнадцать гребаных лет.
Смотрю вниз по коридору в его направлении.
Мои ноги движутся к кабинету Джонни, прежде чем осознаю, что двигаюсь. Но когда это понимаю, я не останавливаюсь. Продолжаю идти.
Толкаю дверь и захожу внутрь.
Здесь не пахнет затхлостью, как в некоторых офисах, когда их оставляют надолго. Джейк, наверное, регулярно здесь убирает. Он все еще выглядит так же, как я помню. Просто меньше вещей.
Я пришел сюда однажды, много лет назад, когда только переехал в Лос-Анджелес. Джейк привел меня, чтобы показать, где Джонни проводил свои дни, когда он не был в студии или на гастролях.
В этом нет ничего особенного. Это всего лишь офис. Теперь здесь только пустой стол и стул. На стене висели диски и фотографии Джонни, Джейка, Тома и Денни. И еще пара его фотографий с известными людьми. Единственное, что еще осталось здесь, ‒ это его гитара, стоящая на подставке.
Эта гитара будет стоить людям кучу денег.
Но не для меня. Для меня это просто еще одна вещь, которую Джонни оставил после себя, когда умер.
Помню, как в детстве я водил пальцами по струнам и жалел, что не встретил его. Хотел бы стать таким же великим гитаристом, как он.
Как чертовски смешно. Потому что я великий гитарист. Знаю, что это так. Это просто позор, что никто больше этого не видит. Ну, кроме Рейза, Кэша и Леви, конечно. И, вероятно, Стиви, если она когда-нибудь слышала, как я играю. Хотя, скорее всего, сначала она меня раскритикует.
Интересно, подумал бы Джонни, что я хорош?
В тот вечер он поехал ко мне. Он хотел меня увидеть.
Хотел узнать меня. Это первый раз, когда я позволил этому действительно утонуть. Всю эту злость я испытывала к нему все эти годы за то, что он умер, за то, что сел в его машину, когда он был под кайфом. И он сделал это, потому что хотел встретиться со мной. Я не чувствую себя ответственным за его смерть. Рассудком понимал, что никогда им не был. Мне просто... грустно.