Текст книги "Укрощая шторм (ЛП)"
Автор книги: Саманта Тоул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)
Разгорячённая и отчаянная, я желаю этого больше, чем можно представить.
Он смазал нас, но перестал двигаться.
– Том, пожалуйста, мне нужно это... ты... не останавливайся сейчас, – я почти схожу с ума от жажды. Он довёл меня до предела. Мне нужно, чтобы он закончил это. – Просто трахни меня, чёрт возьми, в задницу!
Он проталкивается ещё на пару дюймов.
– Ты всё ещё нормально себя чувствуешь? – судя по голосу, он затаил дыхание.
– Перестать говорить и просто трахни меня!
Мне нравится его забота обо мне и нежелание причинять боль, но он отчаянно нужен мне. Я так возбуждена, что не могу здраво мыслить. Я горю повсюду. Не могу даже вспомнить, чтобы когда-либо так заводилась.
Находиться с ним в таком уединённом месте, когда он подчиняет моё тело, владеет мной, – это за пределами того, что я могла себе представить.
Ещё один толчок.
– Я почти на месте, детка, – он просовывает руку между моих ног, снова начиная тереть мой клитор. – Ты готова к остальному?
Я закрываю свои глаза.
– Да, готова.
Он вколачивается в меня оставшейся частью своего большого прекрасного члена.
Я заполнена им. Желание пульсирует в моём теле, я чувствую, словно могла бы сойти с ума от одного этого ощущения. Я никогда не нуждалась в ком-то так сильно, как прямо сейчас нуждаюсь в Томе.
– Как ты себя чувствуешь? – напряжённым голосом спрашивает он.
Я приподнимаю голову, чтобы взглянуть на него.
– Удивительно, – и прикусываю зубами свою нижнюю губу.
Огонь в его глазах горит ярче, чем когда-либо. Он наполовину выскальзывает и сразу же снова толкается. Звук, который он издаёт, практически заставляет меня кончить.
Моя голова падает вперёд, волосы закрывают лицо.
Удовольствие настолько сильное, что это ослепляет.
– Ли, я никогда не чувствовал ничего подобного... до тебя. С тобой я мог бы заниматься этим вечно.
Вечно.
Затем он начинает трахать мою задницу с безудержной страстью.
Я проиграла ему. И сердцем, и душой, и телом.
Я принадлежу Тому Картеру.
И через несколько минут я сильно кончаю.
– Я собираюсь кончить, Ли. Сейчас... я... – Том стонет, издавая грубый, грязный звук. Это самое, чёрт возьми, сексуальное, что я когда-либо слышала.
Он выходит, и я чувствую капли его горячей спермы, когда она попадает на мою задницу и поясницу.
Кончив, он падает на кровать рядом со мной. Я опускаю нижнюю часть своего тела вниз, чтобы лечь ровно.
Он убирает волосы с моего лица.
– Ты собираешься убить меня в ближайшие дни, – он улыбается, но потом затихает, понимая, что сказал.
Не будет больше дней после этого.
– Оставайся здесь. Я принесу что-нибудь, чтобы очистить тебя.
Я поворачиваю своё лицо к кровати, пряча печаль.
– Я и не собиралась двигаться, – приглушённо говорю я в одеяло.
Он смеётся. До меня доносится звук льющейся воды, а потом Том возвращается, умывая меня мокрым полотенцем.
Он освобождает мои запястья от ремня.
– Пойдём, примешь душ со мной.
Скользя своей рукой по моей, он осторожно стягивает меня с кровати, и я лениво плетусь за ним в ванную комнату.
Упираясь бедром в раковину, я наблюдаю, как он заходит в душ и включает горячую воду.
Снова взяв меня за руку, он ведёт меня в ванну под душ. Я запрокидываю голову, позволяя воде ниспадать каскадом по моему лицу. Убрав волосы назад, я вытираю воду со своего лица руками и открываю глаза.
Том смотрит на меня.
У него такой интенсивный взгляд, что он заставляет меня дрожать.
Он делает шаг ближе, подставив нас обоих под воду. Наши тела врезаются друг в друга, моя грудь прижимается к его груди. Затем он берёт моё лицо в свои руки и целует меня.
Его поцелуй глубок и полон смысла. Он похож на прощание.
Хотя моё сердце и разрывается от этого груза, я не могу заставить себя остановиться, и в этот момент я понимаю, что приму всё, что Том мне даст. Любые крупицы того, что он преподнесёт. Я с удовольствием их возьму.
Он целует меня так, будто время потеряло всякий смысл, как будто у нас есть всё время в мире.
Я спускаюсь на пол, когда он отрывает свои губы от моих. И я вспоминаю, что время – это важно, и что у нас с ним его осталось очень мало.
Всего лишь несколько часов.
Я хочу провести эти часы с толком. Взяв в руки мочалку, я выдавливаю на неё гель и начинаю мыть его тело. Я провожу мочалкой по его чётким линиям, запоминая каждую часть его тела, пока стою на коленях, глядя на него. Он уже твёрдый, его глаза пылают, когда он смотрит вниз на меня. После того как я провожу ладонью вверх по его бедру и до таза, я беру его член в свою руку. После чего хватаю бутылку геля для душа. Выдавив немного в свою руку, я начинаю растирать это по всей длине его члена, вырабатывая скользкую пену.
Том стонет. Он проводит пальцами по моей челюсти.
– Отсоси у меня.
Положив руки на его бёдра, я толкаю его обратно под струю, позволяя воде стекать по его телу, смывая мыло с его члена. Затем, открыв рот, я скольжу губами по его твёрдой длине. Мне нравится тот рокот удовольствия, что исходит от него, и то, как он тянется к стенке душа рукой, чтобы сохранить равновесие.
Я сосу его, пока он не кончает в мой рот, и жадно глотаю каждую каплю, которую он мне даёт.
Том поднимает меня на ноги. Его горячие похвалы до сих пор отдаются эхом в моей голове, когда он передвигает меня под струи. Потом он начинает намыливать моё тело. Его намыленные руки задерживаются на моей груди, он, не отрываясь, смотрит на них.
– У тебя действительно лучшие сиськи, что я когда-либо видел, Фейерверк.
У меня вырывается смешок.
– У тебя серьёзная одержимость сиськами.
Он проводит пальцем вниз по ложбинке меж моих грудей. Двигаясь поперёк, обводит мой сосок.
Молния похоти стреляет меж моих ног.
– Нет, я помешан только на твоих сиськах, – он сильно давит пальцем на мой сосок. Затем поднимает другую руку и обхватывает их обеих.
Я выгибаюсь на его прикосновение.
Мыльные пальцы дразнят мои соски.
– Твои сиськи великолепны. Чёртово совершенство. Я никогда раньше не видел таких совершенных буферов и никогда уже не увижу.
Думаю, он видит вспышку в моих глазах – наш конец, боль, которую я испытываю от этой мысли, – потому что его руки быстро отпускают мою грудь, и одна из них движется между моих ног. Он толкает свой палец в меня.
Я откидываю голову назад со стоном, который Том захватывает ртом. Он крепко целует меня, пока мастурбирует мне.
Затем вытаскивает палец и движется вниз по моему телу, слизывая воду, стекающую по моему телу. Он поднимает мою ногу, размещая её на своём плече, и прижимается своим ртом ко мне.
– О, Боже, – я опираюсь рукой о стенку душа. Том хватает меня руками за задницу, поддерживая меня.
Я кончаю через минуту, с моих губ срывается его имя.
Моё тело всё ещё содрогается от повторных толчков, затем Том встаёт на ноги и начинает мыть мои волосы.
Выключив душ, он выходит и оборачивает полотенце вокруг своей талии. Затем подходит ко мне и заворачивает меня в большое пушистое белое полотенце перед тем, как проводит меня обратно в спальню.
Вытирая кожу и выжимая из волос лишнюю воду, я вижу, как Том бросает полотенце на пол, и удивляюсь, что он снова возбуждён.
Он отодвигает одеяло.
Я забираюсь на кровать.
Он включает музыку и выключает свет.
Затем забирается на кровать, пробираясь между моих ног.
В темноте, Том смотрит на меня сверху вниз, пропуская пальцы через мои влажные волосы.
Он опускает свой рот к моему, нежно целуя меня, а затем прижимается к моему входу.
У меня вырывается мягкий стон, когда он медленно входит в меня. Его поцелуй быстро превращается глубокий... страстный. Его движения становятся более интенсивными... настоятельными.
Он подкладывает руки под мою голову, его глаза встречаются с моими, поклоняясь взглядом, в то время как он двигается внутри меня.
В этой темноте, в этот последний раз я позволяю себе поверить в то, что Том занимается со мной любовью.
Кончив, я закрываю глаза, чтобы он не увидел в них слёз.
Том кончает через несколько секунд. Его член похоронен глубоко внутри меня, он прижимается лицом к моей шее, его горячее дыхание обжигает мою кожу, в то время как он помечает меня изнутри своим семенем.
Затем, не выходя из меня, он переворачивает нас, располагая меня сверху. Его рука прижимает мою голову к груди, и он целует меня в волосы.
Мы не разговариваем. Ни пожеланий доброй ночи, ни прощаний.
И вот так я засыпаю: моё тело обёрнуто вокруг Тома, мы прижимаемся грудью друг к другу, наши сердца бьются в унисон, в то время как моё собственное обливается кровью.
ГЛАВА 26
Лила
Следующее утро – Дом Тома, ЛА
Я просыпаюсь, лёжа на спине, чувствуя тепло солнца на своём лице.
Повернув голову, щурясь от яркого утреннего света, я понимаю, что одна в постели.
Садясь, я свешиваю ноги с края кровати, позволяя им погрузится в мягкий ковёр. На мои глаза попадается лежащий на полу ремень Тома, который он использовал на мне прошлой ночью, и я чувствую незначительную болезненность в заднице, когда внезапно появляется яркое воспоминание того, как Том двигался внутри меня.
Я закрываю глаза, позволяя этому захлестнуть меня.
Как он чувствовал. Как я чувствовала.
Прошлой ночью всё было прекрасно.
Но вчерашняя ночь закончилась. А это утро – суровая реальность.
Моё последнее утро с Томом.
Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох, пытаясь подавить свои чувства.
Вытянув ноги, я осматриваюсь вокруг и надлежащим образом исследую комнату Тома при свете дня, пытаясь узнать о нём чуть больше.
Это абсолютно мужская спальня. Всё из тёмного дерева, стены белые. Простыни, которыми я укутывалась всю ночь, – чёрные. Огромный плоский экран прикреплён к стене.
Встав, я подхожу к окну, занимающему всю дальнюю стену. Любуясь прекрасным видом, я замечаю вывеску «Голливуд» и понимаю, что я на холме.
Предсказуемо.
У Тома точно нет проблем с деньгами благодаря УШ.
Я нигде не вижу своей одежды или трусиков, поэтому подхожу к гардеробной Тома и беру его рубашку.
Одетая только в неё, я выхожу из спальни в поисках лестницы.
Быстро нахожу её и начинаю спускаться вниз.
Я осматриваю обстановку, пока иду, так как у меня не было возможности сделать это прошлой ночью. Тогда моя голова была занята другим... по большей части Томом.
При свете дня его дом меня удивляет. Мягкая мебель, красивые картины на стенах, роскошные ковры и деревянный пол – всё это несколько неожиданно.
Не такой дом я ожидала увидеть у рок-звезды – ну, во всяком случае, не у Тома.
Я думала, что его дом является сексодромом с висящими на стенах фотографиями обнажённых женщин, пустыми коробками из-под пиццы и вездесущими пивными бутылками. Зная прежнего Тома, я думала, что у него, возможно, также есть несколько фактически голых фанаток, разгуливающих тут для дополнительного украшения и личного использования.
Но все мысли об этом и заботы исчезли, потому что этот дом оказался уютным и привлекательным. На самом деле, я бы даже не назвала это просто домом, потому что это нечто большее. Это уютный дом.
Дом Тома.
Затем я вспоминаю его слова о том, что я первая женщина, которую он привёл сюда.
Тёплое сентиментальное чувство заполняет мою душу.
Я отталкиваю его в сторону, стараясь не придавать особого значения тому факту, что Том привёл меня к себе домой. Я напоминаю себе о его квартире, которую он использует лишь для того, чтобы трахать женщин. Готова поспорить, что там определённо есть фанатки.
Потому что Том именно такой мужчина.
Он не приводил сюда женщин потому, что ему не хочется, чтобы девушки на одну ночь доставали его дома. Он думает, что на меня можно положиться. Что я не буду беспокоить его после сегодняшнего утра.
И он прав. Я, может быть, и испытываю какие-то серьёзные чувства к нему, но у меня также есть гордость.
Достигнув холла, мои ноги несут меня по деревянному полу на звуки и запахи жарящейся пищи.
Я открываю дверь на кухню, и зрелище, ожидающее меня... ну, выдающееся, и от этого все мысли из головы вылетают.
Потому что у плиты стоит Том, босиком, без рубашки, одетый только в шорты.
И он жарит бекон.
Похоже, все мои праздники Рождества пришли одновременно.
– Не слишком ли это рискованно? – я прислоняюсь к дверному косяку.
Том поворачивается, держа лопатку у себя в руке, и вопросительно поднимает брови.
– Горячий жир. Очень мало одежды, – я указываю на его голую грудь.
– Я крепкий орешек, Фейерверк. Ты же знаешь, – после чего подмигивает.
И я превращаюсь в лужу, растекающуюся по полу.
Он такой классный.
А я будто чёртова девчонка.
Том обращает внимание на свою рубашку, в которую я одета.
Чувствуя себя немного неловко, я говорю:
– Надеюсь, ты не против, что я одолжила рубашку. Я не могла найти свою одежду.
– Всё в порядке. Я постирал её. Она прямо вон там.
Я следую за его взглядом к задней двери, где висят мои вещи.
Вау, это было быстро. Всего лишь девять утра. Во сколько же он проснулся?
– У тебя есть супербыстрая уборка по вызову?
Он смеётся.
– Нет, моя уборщица. Она рано приходит. Я попросил её постирать и высушить твою одежду.
– Во сколько ты проснулся?
– Рано. Я уходил на пробежку, пока ты ещё спала.
Он бегает?
Он никогда не бегал, пока мы были в туре, хотя мне кажется, что ему просто не выпадало шанса. А выглядит он так, будто определённо занимался этим.
– Ты голодна? – спрашивает он, поворачиваясь обратно к бекону.
– Конечно, я бы съела что-нибудь.
Я наблюдаю, как Том раскладывает бекон на две сервированные тарелки и идёт с ними к кухонному столу. Я следую за ним. Кофейник и тосты уже там.
Я сажусь, поджимая одну ногу под себя. Том занимает место напротив меня.
Я беру кусочек бекона и откусываю. Он практически тает во рту.
– Ты приготовил хороший бекон, – улыбаюсь я.
Он улыбается в ответ, но, на удивление, не возражает мне.
Из-за этого в груди остаётся неприятное ощущение.
За завтраком мы болтаем о моей группе и нашем альбоме, о предстоящих планах УШ и обо всём остальном, но только не о нас.
Позавтракав, я иду наверх, чтобы переодеться в свою одежду. Я застёгиваю свои джинсы, когда Том заходит в спальню.
– Готова ехать?
– Да, – улыбаюсь я.
Неубедительно. Я знаю это, он тоже знает, однако ни один из нас не признаёт этот факт.
– Я только переоденусь, а потом я отвезу тебя домой, – и исчезает в своей гардеробной.
– Хорошо, – говорю я. Такое чувство, будто мой рот набит ватой.
– Я подожду тебя внизу.
Я спускаюсь вниз и ожидаю в огромном холле. Чувствуя любопытство и желание побольше узнать о Томе, я подхожу к слегка приоткрытой двери.
Музыкальная комната.
Здесь множество гитар, барабанная установка и рояль.
Я сажусь за него и начинаю нажимать на клавиши.
– Ты играешь?
Я подпрыгиваю и поворачиваюсь, обнаруживая в дверном проёме Тома, великолепно выглядящего в тёмно-синих джинсах, сочетающихся с простой чёрной футболкой и байкерскими ботинками.
– Нет, – я качаю головой. – Я не знала, что ты играешь.
– Уроки игры на фортепиано с пятилетнего возраста, пока мне не исполнилось двенадцать, – он садится на сиденье рядом со мной. – Некоторые вещи просто так не забудешь. Кто, по-твоему, научил Джейка играть? – он подмигивает.
И вот он – ещё один небольшой фрагмент о Томе. Это вызывает у меня ещё большую жажду.
– Сыграешь что-нибудь для меня?
Он смотрит на меня. Мне кажется, что он скажет «нет», поэтому я хлопаю ресницами и склоняю голову к плечу, пытаясь быть милой.
– Пожалуйста, – сладко говорю я.
Качая головой, у него вырывается смешок.
– Ладно. Есть какие-нибудь пожелания?
– Нет. Сам выбирай.
Он останавливается на мгновение, опуская пальцы на клавиши. Затем начинает играть. Мне требуется несколько секунд, чтобы понять, какую песню он так красиво играет.
«Часы» групы Колдплэй (прим. ред.: «Clocks» Coldplay).
После этого мне становится больно и грустно от её звучания.
Когда Том начинает тихо петь, у меня перехватывает дыхание.
Я заставляю себя протолкнуть воздух в свои лёгкие. А в это время моё сердце уже на пути к медленной и мучительной смерти.
Я присоединяюсь к нему, негромко подпевая, прижимаясь своим плечом к его.
– Ты удивительно играешь, – говорю я, когда затухает звучание последних нот. – Напомни мне, почему ты играешь только на бас-гитаре? Не то чтобы бас-гитара не важна, – добавляю я, когда он поднимает брови. – Потому что это самый важный инструмент в группе, – улыбаюсь я. – Но... ты можешь сделать гораздо больше. Ты нечто большее.
Он смотрит на меня, потом отводит взгляд, отворачиваясь к фортепиано. Он начинает кое-как нажимать на клавиши.
– Я не хочу быть солистом. Мне нравится, когда всё легко и просто. Я играю, делая то, что люблю и получаю вознаграждение от маржинальной издержки (прим. пер.: англ. marginal cost – маржинальная издержка – валовые издержки производства, которые растут или снижаются в результате изменения себестоимости единицы продукции вследствие роста или падения объёма производства).
Я киваю, понимая, что это означает. Чтобы быть солистом и лицом группы, как я, требуется отдавать больше... и больше терять.
Он поднимает руку к моему лицу, нежно заправляя прядь моих волос за ухо. Он мягко смотрит на меня.
Затем его взгляд внезапно твердеет.
– Я только захвачу ключи, и мы можем ехать, – он встаёт и выходит из комнаты.
Я встаю, разочарованная.
Когда прохожу через дверь, он встречает меня в холле со связкой ключей в руке.
– Готова?
Я киваю, а затем следую за ним по коридору через кухню, и мы выходим через дверь подсобного помещения.
Мы направляемся к нему в гараж. Когда я говорю «гараж», то имею в виду четырёхдверный широкий гараж.
Том проводит меня через боковую дверь и щёлкает выключателем, освещая помещение.
Перед нами предстают три машины и мотоцикл.
Я мало что знаю об автомобилях, но все они выглядят дорогими.
У него есть чёрный «Рендж Ровер» и небольшой чёрный автомобиль вроде гоночного. На нём есть две оранжевые полосы, спускающиеся по капоту и вокруг фар. Все кричит о богатстве. Последний автомобиль – это тёмно-серая «Ауди», я знаю, что это она, по значку спереди. У меня «Ауди ТТ Родстер», но моя даже близко не выглядит такой дорогой, как у него. Я купила её, когда получила права. Моя машина ярко-красного цвета, и я люблю её.
– Сколько именно машин тебе нужно? – спрашиваю я, проводя рукой по капоту шикарно выглядящего автомобиля.
– У мужчины никогда не бывает слишком много машин.
Качая головой, я смотрю на него насмешливым взглядом.
– Ладно, я знаю, что это «Рэндж Ровер», – я указываю на чёрного зверя, – а это «Ауди».
– R8, – поясняет мне Том.
– А это? – я легонько стучу костяшками по спортивному автомобилю.
– Богиня, к которой ты прикасаешься – «Бугатти Вейрон».
– Вау.
Возможно, я и не так уж много знаю об автомобилях, но мне известно, что автомобили «Бугатти» изготавливаются на заказ. Для таких состоявшихся мужчин, как Том.
– Ты называешь свой автомобиль богиней?
– Она богиня. Посмотри на неё, – Том подходит и проводит рукой по крыше автомобиля. – Она само совершенство. Настоящая чёртова богиня.
– Ты такой парень, – отходя от «Бугатти», я иду к опасному на вид мотоциклу.
– Сделанный на заказ Харли, – звучит голос Тома позади меня.
Его дыхание щекочет мою шею. Я дрожу.
– Сделанный на заказ? – я протягиваю руку и прикасаюсь к незамысловатому красному корпусу байка.
– Это означает, что я приложил руку к его созданию. Я сказал Харли, чего хотел. Работал с ним над дизайном, и вот, что мы придумали. Тебе нравится?
Повернувшись, я обнаруживаю его ближе, чем ожидала.
– Да. Он выглядит круто, хоть и немного опасно.
– Однако тебе нравится опасность, не так ли?
В его глазах, я вижу всё время, проведённое вместе, все риски, на которые я пошла с ним.
– Да, – говорю я, моё дыхание вдруг превращается в короткие вздохи.
– Хорошо, – улыбается он. – Потому что я отвезу тебя домой на нём.
Я напрягаюсь.
– Я никогда раньше не каталась на мотоцикле.
Он наклоняет голову в сторону, поддразнивая озорной усмешкой.
– Тогда, думаю, я заберу у тебя ещё одну девственность.
Мне требуется мгновение, чтобы понять, что он имеет в виду вчерашний анальный секс.
Я краснею с головы до ног.
Том прикасается пальцами к моей горящей щеке. Я задерживаю дыхание. В моём животе тут же сосредотачивается желание.
Это не остаётся незамеченным. И я не единственная, кто испытывает это. Его глаза темнеют от похоти.
Мы вместе застываем на мгновение, и мне кажется... я надеюсь... молюсь, чтобы он поцеловал меня.
Но потом что-то омрачает его лицо. Его глаза твердеют, как и тогда в музыкальной комнате.
Он убирает руку и отходит от меня.
От потери его прикосновения я чувствую, будто моя кожа превращается в лёд.
– У меня нет куртки, которая будет тебе в пору, – говорит он, направляясь к стене, где на крючке для одежды висит куча курток. – Тебе придётся надеть одну из моих. Тебя это устраивает?
– Конечно, – говорю я, убеждая себя не показывать своего разочарования.
Он снимает две чёрные кожаные куртки с крючка и отдаёт одну мне.
Я продеваю руки в рукава, надевая куртку, и застегиваю её. Она огромная и пахнет Томом.
Его запах заполняет мои лёгкие, душит мои внутренности.
Я поднимаю глаза и вижу, как он застёгивает свою куртку. В ней он выглядит непристойно горячо.
Отдёргивая большую куртку, я ворчу:
– Готова поспорить, я выгляжу глупо.
Он ухмыляется.
– Не-а, ты выглядишь мило. В любом случае, мне нравится видеть тебя в моей одежде.
Иногда он может говорить такие милые вещи. Вещи, которые заставляют меня думать, что это, может быть, не конец. Может быть, между нами есть нечто большее.
Я улыбаюсь ему. Но его взгляд снова твердеет, и моя надежда угасает.
Он протягивает мне шлем.
– Надень это.
Я делаю так, как он сказал: натягиваю его на голову. У меня возникают трудности с закреплением ремешка, поэтому это делает Том.
– Всё готово, – он одаривает меня нежной улыбкой, прежде чем опустить защитное стекло.
Он надевает свой шлем и с лёгкостью закрепляет его. После чего взбирается на мотоцикл.
Откинув подножку, он упирается ногами в землю и похлопывает по сиденью позади себя.
Положив руку ему на плечо, я ставлю ногу на подножку и сажусь, перекидывая вторую ногу. Устроившись, я размещаю свои руки на талии Тома. Он хватает меня за них и тянет вперёд, прижимая меня к себе.
У меня перехватывает дыхание.
Том заводит двигатель. Вибрации проходят по моему телу, подчёркивая каждое похотливое чувство, что я сейчас испытываю, находясь так близко к нему.
Он достаёт из кармана маленький пульт управления и открывает дверь гаража.
Мы медленно выезжаем, маневрируя вокруг дома. А когда достигаем дорожки с гравием, он начинает набирать скорость.
Я сильнее сжимаю его бёдрами, впиваясь пальцами в его кожаную куртку.
Он убирает одну руку с руля и сжимает моё бедро.
– Расслабься, – говорит он сквозь рёв двигателя, – со мной ты в безопасности.
Зная, что Том никогда бы не позволил ничему со мной случиться, я позволяю себе немного расслабиться.
Он замедляется, когда мы приближаемся к воротам. Они открываются автоматически. Том выезжает.
Он быстро проверяет дорогу, а затем поворачивает налево, оказываясь на асфальте, и быстро набирает скорость.
Из меня вырывается небольшой визг, я зажмуриваюсь, когда снова усиливаю свою хватку.
Я чувствую под своими руками его смех, урчащий в его груди.
Через некоторое время я открываю глаза, думая о том, что надо просто попытаться расслабиться и наслаждаться поездкой.
Наслаждаться этой последней близостью с Томом.
Всё происходит слишком быстро, мы в Сильвер Лейк и подъезжаем к моему дому, где я вместе с ребятами снимаю квартиру, любезно предоставленную УШ «Рекордс».
Том выдвигает подножку и снимает свой шлем, вешая его на руль. Он проводит рукой по волосам, взъерошивая их.
Моё сердце чувствуется таким тяжёлым, словно кирпичи.
Я держусь за Тома, перекидывая ногу. Когда я встаю на землю, у меня уходит минута на то, чтобы успокоить свои дрожащие ноги. Как бы я ни любила быть рядом с Томом – а огромная часть меня не хотела бы расставаться с ним, – хорошо, всё же, снова оказаться на безопасной земле.
Сняв шлем, я встряхиваю волосами.
– Спасибо, что подвёз, – я протягиваю шлем, чтобы он забрал.
– Оставь его себе, – говорит он, толкая его обратно мне. – Я не смогу ехать с ним домой. Куртку тоже оставь. Не то чтобы тебе будет хоть какая-то польза от этого, но они твои.
Он отказывается от меня.
Он бы предпочел оставить мне свои вещи, чем шанс снова увидеть меня.
Просто скажи «хорошо» и уйди.
Но я, похоже, не могу остановить свой большой глупый рот и говорю:
– Я могла бы привезти их тебе в студию, – а теперь я звучу отчаянно.
Великолепно.
Он смотрит прямо перед собой.
– Нет, всё нормально. Оставь их.
Он даже не может заставить себя посмотреть на меня.
– Ладно, – я делаю небольшой шаг назад. – Спасибо... наверное.
Продолжай двигаться, Ли. Попрощайся и тащи свою задницу в дом.
Я пытаюсь – правда пытаюсь, – но боль от его отказа чертовски жалит, и я, кажется, не могу двигаться.
– Так вот, эм... спасибо, что подвёз.
Ты это уже говорила. Просто оставь гордость целой. Да брось, посмотри на него. Он даже не может заставить себя посмотреть на тебя. Ему не терпится уйти.
Затем меня осеняет. Вот оно. Сейчас я оставляю Тома и не знаю, когда увижу его снова и увижу ли вообще.
Мы не вращаемся в одних кругах. Студия – единственная место, где я смогла бы увидеть Тома, но если он действительно не хочет меня видеть, то ему не составит труда избегать мою персону.
Я не хочу потерять его.
Осознание этого поражает меня, словно ослепляющая отвратительная паника.
Я не могу представить себе тот день, когда у меня не будет возможности увидеть его или поговорить с ним, не могу допустить мысли о том, что никогда снова не буду близка с ним... никогда не смогу прикоснуться к нему или он ко мне...
Господи...
Я потираю рукой свою грудь, эти мысли причиняют мне физическую боль.
Я поднимаю глаза к нему и обнаруживаю, что он смотрит на меня своими прекрасными зелёными глазами.
О, Боже.
Я влюблена в него.
Я влюблена в Тома.
– Лила...
Он пропускает руку через свои волосы и тяжело вздыхает, совершенно не подозревая о страхе, который прямо сейчас распространяется по моем разуму и телу.
– Эм... дерьмо, не знаю, что сказать. Я никогда не делал этого.
Он печально мне улыбается, и эта улыбка затрагивает моё сердце. Это та самая улыбка, которую я, по всей видимости, сама хочу адресовать ему.
– Знаю, мы изначально договаривались об этом, о нас. Что всё закончится сразу по окончании тура, но... ну, я не успел восполнить все те оргазмы, что задолжал тебе... и я подумал... – он меняет свою позицию, выглядя смущённым.
Я вслушиваюсь в каждое его слово, ожидая и отчаянно пытаясь понять, куда он клонит.
Он трёт ладонью по щетине на подбородке.
– Я пытаюсь сказать, что не хочу, чтобы ты полностью исчезла из моей жизни, и что я больше не смогу изображать, что мы просто друзья.
Он награждает меня мягкой сексуальной улыбкой, проникающей в мою грудь и оборачивающейся вокруг моего сердца.
– Итак, я бы всё равно хотел видеться с тобой...
Он хочет видеть меня снова. Он хочет меня, как я хочу его.
Моё сердце оживает.
– Несколько раз в неделю, ну, чтобы перепихнуться. Итак, что ты думаешь?
И моё сердце обрывается.
Он хочет, чтобы мы продолжали быть друзьями по сексу.
Он не хочет меня. Он просто хочет трахаться со мной пару раз в неделю.
Моё сердце свободно падает в желудок, и все остальные внутренности следуют за ним.
Я чувствую себя такой глупой. Лицо покалывает от тепла. В горле растёт комок, пока слёзы грозят пролиться из глаз.
– Ты хочешь, чтобы мы продолжали быть друзьями по сексу? – я не могу скрыть резкость или эмоции в своём голосе.
– Да.
– Верно, – я делаю шаг назад.
– Это было неправильное предложение? – он чешет щеку. – Потому что ты, похоже, не в восторге от этой идеи.
Неправильное предложение? Не в восторге от идеи? Можно и так сказать.
Что я и делаю:
– Нет, я не в восторге от этой идеи.
– Верно... – он поднимает пальцы ко лбу и прижимает их к своей коже. Через секунду он опускает руку и устремляет свой взгляд на меня. – Так что же изменилось?
Я хмуро смотрю на него.
– Что ты имеешь в виду под «что изменилось»? – мой голос становится громче.
И он злится.
Я вижу явные признаки этого: линию между его бровей и потемневшие глаза.
– Я имею в виду, что ты была счастлива быть моим секс-приятелем во время тура и прошлой ночью, но сейчас это почему-то не так. Поэтому мне интересно: что изменилось с тех пор, как сегодня утром ты проснулась в моей постели?
– Около шестидесяти секунд назад я поняла, что влюблена в тебя. Вот, что изменилось.
И вот она. Моя абсолютная чёртова неспособность фильтровать всё, что вылетает из моего рта.
Я смотрю, как на его лице отражается шок. Но он тут же превращается в абсолютный ужас.
Мои надежды на нечто большее, чем секс с Томом, сгорают дотла и развеваются на лёгком ветру.
Он качает головой.
– Ты не любишь меня.
Мои глаза наполняются слезами. Я больше не могу их сдерживать, как и тот факт, что я люблю его.
Это чертовски задевает мою гордость, поэтому я выпаливаю:
– Так ты указываешь мне, что я должна сейчас чувствовать? Я думала, что ты командуешь, когда находишься в спальне.
Его глаза перехватывают мои. Он зол, злее, чем я когда-либо его видела.
– Ты не имеешь никакого чёртового права говорить, что любишь меня! – рычит он.
Его голос настолько суровый, что это поражает меня, заставляя меня отступить на шаг.
– Мы просто трахались! Друзья по траху. Ничего больше. Ты согласилась. Любовь никогда не входила в условия сделки, – он проводит рукой по волосам.
Черты его лица жёсткие. Моё сердце разрывается.
– Я-я... это не то, что я планировала, – мой голос тихий. – Я не хотела... влюбляться... – я плотно прижимаю шлем к груди, словно это спасательный круг. Я отчаянно нуждаюсь в том, чтобы за что-нибудь цепляться.
У Тома вырывается небрежный смех, который поражает меня, как пощёчина.
– А что, ты думала, произойдёт, когда ты скажешь мне, что любишь меня? Что я отвечу тебе тем же? Что мы уедем навстречу закату и будем жить долго и счастливо? Я не такой парень, и ты, чёрт возьми, это знаешь. Я не влюбляюсь. Никогда, и не собираюсь начинать сейчас. Хотя меня интересует: в какой момент я дал тебе повод так думать? – с каждым словом его голос становится жёстче. – Это было, когда я трахал тебя в зад? Или, может быть, когда я трахал тебя под сценой? Или это было, когда ты стояла на коленях, пока я трахал твой рот…
– Прекрати, – задыхаюсь я, каждое его слово бьёт меня в грудь.
Мне и так довольно больно знать, что он не испытывает ко мне того же. Но то, что его настолько злит мысль о моей любви к нему... причиняет боль, которую не выразить словами.
Слёзы текут по моим щекам. Я прижимаю кожаный рукав к своей щеке, пытаясь вытереть их, но мне удаётся лишь полностью заполнить свои лёгкие запахом Тома. От этого боль воспламеняется ещё сильнее.
