Текст книги "Укрощая шторм (ЛП)"
Автор книги: Саманта Тоул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)
ВНИМАНИЕ!
Текст предназначен только для предварительного и ознакомительного чтения.
Любая публикация данного материала без ссылки на группу и указания переводчика строго запрещена.
Любое коммерческое и иное использование материала кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей.
Саманта Тоул
«Укрощая Шторм»
Оригинальное название : Taming the Storm by Samantha Towle
Саманта Тоул – «Укрощая шторм»
Автор перевода : Наташа П.
Редактор : Наташа К.
Вычитка : Алёна Д.
Оформление : Алёна Д.
Обложка : Elizabeth Bennet
Перевод группы: https://vk.com/lovelit
Аннотация
Лила Саммерс ненавидит мужчин. Хорошо, может, «ненавидит» – слишком громкое слово... Лила очень сильно не любит мужчин.
Отец оставил её. Брат предал худшим из возможных способов. А прошлый опыт в отношениях с мужчиной был не самым удачным.
Лила фокусирует всю свою энергию на группе «Винтаж» и, получив предложение от УШ ««Рекордс»» о записи, девушке кажется, что удача, наконец, на её стороне. Последнее, чего хочет Лила, чтобы на её пути появился мужчина.
Том Картер любит женщин. Хорошо, может, эта любовь толкает его лишь на... Том любит спать со многими женщинами.
Когда его лучшего друга постигает трагедия, Том даёт обещание большому парню сверху, что изменит свою жизнь, если тот спасёт женщину, которую любит его лучший друг.
На молитву Тома отвечают. И теперь он должен измениться. Что означает не спать со всеми, кто попадается на его пути.
После того, как менеджер «Винтажа» ломает ногу, неудачно покатавшись на лыжах, его место занимает Том, а Лила оказывается на гастролях с рок-донжуаном.
Возьмите постоянно упёртого Тома, добавьте сексуально устойчивую Лилу – и вы получите рецепт катастрофы. Или, как можно подумать...
Однако никто не ожидал завязавшейся дружбы. От них ждали близости. Соедините один пояс целомудрия и одну лампу, отчаянно нуждающуюся в протирании, и проверьте.
Разверзнется ли секс-шторм, в котором Тома Картера, наконец, приручит роковая цыпочка с закалённым сердцем, или он вернётся к своей распутной жизни?..
ПРОЛОГ
Лила
Десять месяцев назад – За кулисами, Мэдисон Сквер Гарден, Нью-Йорк
– Декс! Чад! Кейл! Сонни! Где вы все, чёрт возьми? – кричу я, бродя по пустому коридору, мой голос эхом возвращается ко мне.
Я блуждаю вокруг – на самом деле, где я, в аду? Где-то за кулисами. Это место похоже на лабиринт. Думаю, я немного потерялась.
Пожав про себя плечами, я поднимаю к своим губам полупустую бутылку шампанского, которую захватила чуть ранее, и отпиваю из неё.
И, кажется, я немного пьяна.
Но я праздную.
Моя группа – «Винтаж» – только что открыла «Ужасный Шторм» на Мэдисон Сквер Гарден! Вот где я потерялась. Моя группа выиграла конкурс на радио, а приз – быть на разогреве у «Ужасного Шторма». Это важное достижение для нас! И мне не стыдно признаться, что я чуть не написала в штаны, когда узнала, что мы выиграли конкурс.
Итак, теперь я праздную в одиночестве. Я не могу найти ни кого-либо из членов своей группы, ни своего парня. Во всей этой взволнованности и толпе людей я умудрилась потерять их на выходе за кулисы. Я имею в виду, серьёзно, по меньшей мере, мой парень или брат мог бы меня подождать.
Держу пари, Чад напился в дерьмо и остался с Сонни и Кейлом, а Декс, вероятно, кого-то подцепил и получает удовольствие, как я говорю.
Я подношу руки ко рту:
– Декс, я знаю, что ты, вероятно, уже на третьей базе с горячим куском задницы, но иди сюда! Мы только что открыли шоу «Ужасного Шторма»! Ужасного. Зверского. Шторма! – я подчёркиваю каждое слово. До сих пор не могу в это поверить.
Я делю ещё один глоток шампанского, спотыкаясь о свои собственные каблуки. Я прислоняюсь к стене, чтобы восстановить равновесие, прежде чем пойти дальше.
– Декс, я хочу отпраздновать это со своим старшим братом! Ты не можешь просто оставить секс-вечеринку на потом... пожалуйста?
Декс – ведущий гитарист в нашей группе и, в общей сложности, шлюха. Когда я говорю шлюха, то имею в виду, что он любит шлюх вокруг мужчин.
Я люблю своего брата больше, чем кого-либо в своей жизни. Мне повезло, что он у меня есть. Он заботится обо мне, а я делаю то же самое для него. Мы – команда, лучшая команда.
Завернув за угол, я замечаю справа от себя дверь. Наверное, это кладовка уборщиков.
У Декса какой-то пунктик на сексе в различных чуланах. Стенной шкаф в холле, шкаф с пальто, уборная обслуживающего персонала – он действительно сделает это в любом из этих мест. Он не привередлив.
– Бьюсь об заклад, что ты здесь! – пою я. – Ну, застёгивай штаны, братан, потому что я иду! Бутылка шампанского звенит, когда я хватаю дверную ручку.
– Ой, – хихикаю.
Я дёргаю, чтобы открыть дверь, но шкаф пуст. Просто швабры и вёдра. Никакого Декса. Вздохнув, я закрываю дверь.
Такими темпами мне никого не найти. Давненько я не видела здесь кого-либо. Мне уже становится жутко, как в плохом-фильме-ужасов жутко. Это всё очень напоминает возвращение Фредди Крюгера. Просто бесконечные коридоры.
Смирившись со своей потенциальной смертью от вымышленного серийного убийцы, я продолжаю идти вниз по коридору и, в конце концов, поворачиваю налево, надеясь на какой-нибудь признак человеческой жизни. Я зажимаю рот ладонью, сдерживая смешок, когда замечаю чуть поодаль нескольких людей. Освещение плохое, так что мне не всё видно – не то чтобы я хотела – но от звуков, исходящих от них, кажется, что они очень хорошо проводят друг с другом время.
Счастливые ублюдки.
Я о том, чтобы развернуться и оставить сексуально проводящую время пару, когда один из них говорит:
– Вот так, детка. Возьми всё. Ты знаешь, что любишь мой большой чёртов член.
Моё сердце вырывается из грудной клетки. Земля уходит из-под ног.
Чад.
Нет. Этого не может быть.
Я подхожу к ним прежде, чем сама это понимаю. А потом он поворачивает голову и…
Чад.
Боже, нет.
Меня сейчас вырвет.
Меня приковывает к месту, когда его глаза встречаются с моими. Я в абстрактном ужасе смотрю, как на его лице отражается шок от моего присутствия. Мы смотрим друг на друга, а время приостанавливается, пока никто из нас не в состоянии что-нибудь сделать или сказать.
Затем это перерывается и Чад приходит в движение. Он отталкивает человека, которого трахал, дёргает его штаны и пытается застегнуть их, прежде чем он продвигается ко мне.
И вот тогда я вижу, кого именно мой парень трахал. Человек поворачивается, и наши взгляды встречаются.
Меня как будто ударили кулаком в лицо. Сильно.
Я не могу дышать.
Я беспомощно стою, пока мир вокруг меня разбивается на осколки во второй раз в моей жизни. Я беспомощна, не в силах сделать хоть что-нибудь, глядя в кающиеся глаза собственного брата.
Том
Две недели назад – Больничный зал ожидания, Медицинский центр Седарс-Сенал, ЛА
Не думал, что стану свидетелем того, как плачет Джейк, не говоря уже о том, что стану тем, кто в это время будет его держать.
Он никогда не разваливался передо мной, даже когда умер Джонни, а я, в свою очередь, не делал с ним того же, что сейчас. Никто из нас не делал.
Я знаю, почему это сломило его. Тру – женщина, которую он любил всю свою жизнь. То, насколько сильно это сломило его, пугает и абсолютно выбивает из меня всё дерьмо.
Джейк не так силён, как любит показывать. Я понимаю. В прошлом он был зависим от кокса и принимал его в плохие времена. Я никогда не ругал его за это, потому что все мы находим свои способы справляться. У меня были свои, а у него собственные.
Но теперь он чист. Тру – его всё. И я волнуюсь за то, что может случиться, если она уйдёт…
– Что, если она умрёт?
Я слышу голос разбитого Джейка и поворачиваюсь к нему.
Я смотрю ему в глаза, прежде чем попытаться сказать что-нибудь. И вот тогда я вижу это – то, как он выглядит.
Бл*дь, нет.
Я видел такой взгляд только один раз: перед тем, как потерял всё, что имело для меня значение.
И это там, в глазах Джейка. Во взгляде, полном страха, боли, отчаяния и растерянности – всё это соединяется воедино, создавая темноту настолько пагубную, что человек чувствует себя так, будто не может видеть ничего, кроме неё. Боль настолько сильна, что человек отдаётся ей без остатка и может сделать то, на что обычно не способен.
Неразумные, отчаянные, страшные и изменяющие жизнь вещи.
Именно такой взгляд сейчас у Джейка.
Страх бьёт меня под дых. Я не ощущал подобного чувства с той самой ночи.
Но я не отворачиваюсь от него. Я продолжаю смотреть ему в глаза, потому что мне нужно, чтобы он чётко услышал меня.
– Тру – боец, Джейк. Она ежедневно пинает мою задницу. И она никуда не собирается.
– Но что, если…
Нет, Джейк. Слушай. Услышь меня.
Я качаю головой, ни на секунду не нарушая зрительного контакта. Я не могу сейчас потерять его.
– Нет, никакого «что если». Не делай этого с собой.
Его глаза наполняются слезами, просачиваясь из темноты, что прямо сейчас завладевает им.
– Я не знаю, что делать, – его голос надламывается. – Что думать, что сказать, – он закрывает лицо руками.
Я смотрю, как его тело сотрясает от горя, и хочу забрать у него это, чтобы всё исправить.
День, когда мы потеряли Джонни, был плохим... ужасающим. Ничто не может подготовить человека к потере того, в ком он нуждается больше, чем в ком бы то ни было. Для Джейка Тру является именно таким человеком.
Некоторые люди находят в себе силы держаться, потеряв человека, которого они любили больше всего на свете. Я сделал это. Я нашел свой путь, чтобы продолжать жить.
Но некоторые не могут этого сделать. И взгляд у них такой же, как у Джейка прямо сейчас – отчаянный и мрачный.
Я потерял в темноте того, кого любил. Но не допущу такого с Джейком.
Я делаю глубокий вдох и говорю:
– Не думай о плохом, Джейк. Подумай о хорошем. Подумай о моменте, когда ты будешь держать своего мальчика на руках. Подумай о моменте, когда ты наденешь кольцо на палец Тру и она наконец выйдет замуж за твою жалкую задницу. Подумай обо всех тех удивительных чёртовых вещах, которые вы трое собираетесь делать вместе. И пока ты будешь думать об этом, я буду молиться большому парню наверху. Я обещаю полностью изменить свой образ жизни в обмен на то, чтобы ты имел всё, чего всегда хотел.
***
Я не могу вспомнить последний раз, когда приходил в церковь, хотя больничная часовня – не совсем церковь. Я занимаю место на скамье. Тут пусто. Спасибо, бл*дь. Мне не нужна сейчас аудитория.
Я наклоняюсь вперёд, упираясь предплечьями в бёдра, и сжимаю свои руки.
– Хорошо, – начинаю. – Я молюсь не так, как те, кого ты знаешь. Меня не назовёшь религиозным, ты это знаешь, но я дал обещание, через которое, следовательно, я здесь и говорю с тобой, – я делаю глубокий вдох. – Девушка в этой больнице – Тру Беннетт. Ты должен спасти её. Помимо того, что она удивительна, сохранив её, ты спасешь кое-кого другого. Если Тру умрёт, Джейк не выживет. Я вижу это в его глазах... точь-в-точь, как и в моих...
Я не чувствовал эмоций годами. Я тру руками лицо.
– Слушай, я знаю, как это работает. Я прошу что-нибудь и отдаю что-то взамен, правильно? Ты понимаешь, что я ублюдок. Я не важен. Я чертовски ужасен, если честно. Я отношусь к людям – к женщинам, в основном, – как к дерьму. Использую их как неодушевлённые предметы, сделанные для меня, чтобы совать член. Я никого не убивал... но я бы не ставил на то, что не сделаю это в будущем. У меня дерьмовый характер. Я чёртов ублюдок. Я не могу даже сдержать проклятья, пока говорю с тобой.
– На этой планете станет на одну сволочь меньше, если я начну работать на тебя, не так ли?
Вычеркни ещё одного из твоего дерьмового списка. Итак, если ты сохранишь жизнь Тру, я изменю свою. Полностью. Сразу же. Не будет грёбаных случайных женщин в неподходящих местах, как когда я пьяный трахал медсестру в туалете после посещения больных детей. Больше не будет замужних женщин. Ни втроём, ни вчетвером, ни оргиями. Я даже перестану ходить в стрип-клубы. Я не буду смотреть на женщин в сексуальном смысле. Еб*ть, я буду жить жизнью проклятого монаха, если ты спасёшь Tру. Клянусь, я буду заниматься сексом с женщиной, если она действительно будет что-то значить для меня.
Неужели я на самом деле просто сказал это?
Христос.
Меня бросает в холодный пот при мысли об этом. Я вытираю лоб и делаю глубокий вдох.
– Я пообещал всё это потому, что знаю, что Джейк не переживёт потерю Tру. Я видел это в его глазах. Он выглядел точно так же, как... ну, я уверен, что тебе известно, кого я имею в виду.
Выдыхая, я откидываюсь на спинку скамьи.
– Джейк теряет Tру... мы теряем его... Я не могу потерять его. Джейк и Дэн – всё, что у меня осталось в этом мире. А рядом с тобой хватает хороших людей. Ты забрал достаточное их количество от нас. Ты не нуждаешься в ней. А здесь она ещё нужна... так что я даю тебе это обещание. Ты сохраняешь жизнь Тру, а я полностью изменяю свою, – я поднимаю глаза к потолку. – Что ты на это скажешь?
ГЛАВА 1
Лила
Наши дни – Студия, УШ ««Рекордс»», ЛА
– Твой вокал ужасен.
Эм, что?
Голос в моих ушах останавливает моё пение. Я наклоняю голову в сторону, выглядывая из-за огромного микрофона, находящегося прямо перед моим лицом, чтобы посмотреть сквозь стекло.
Я смотрю на лицо Зейна Фокса, вице-президента УШ «««Рекордс»»» – лейбла, с которым моя группа подписала контракт.
Тотальный красавчик, если бы я разбиралась в таком роде вещей, но это не так.
Я не люблю мужчин. И, нет, я не лесбиянка.
Я бесполая. Дала обет безбрачия, которого придерживаюсь последние десять месяцев.
Моя история с мужчинами не изобилует хорошими вещами.
За исключением единиц, почти все представители мужского пола предавали меня – сильно. Когда дело доходит до отношений, чёрт, давайте просто скажем: я – колоссальный неудачник.
Парень номер Один изменял мне с единственной близкой подругой, которая когда-либо у меня была.
Парень номер Два украл у меня деньги.
Парень номер Три – начинающий певец, который начал встречаться со мной только потому, что знал, кто мой отец. Я слышала, как он рассказывал это своим друзьям. И он был сосунком, потому что я ненавижу своего отца.
Парень номер Четыре бросил меня, когда я отказалась трахаться втроём – с ним и его лучшим другом. Я не шучу.
Парень номер Пять «позаимствовал» мой автомобиль. И я не видела ни его, ни свой автомобиль по сей день.
С парнем номер Шесть отношения продлились больше остальных, и я тупо думала, что могла бы полюбить его, а он трахнул моего брата в самую важную ночь в моей жизни. Уже после того, как они попались, я узнала, что на самом деле он трахал его последний из восьми месяцев, что мы были вместе.
Он был убийцей, забившим последний гвоздь в гроб моей сексуальной жизни.
После этого я поняла, что меня, кажется, привлекают мужчины только с проблемами. Уверена, любой хороший психолог сказал бы, что меня тянет к этому виду парней из-за моего отца и наших с ним проблем, заключавшихся в том, что он совершенно дерьмовый родитель.
В принципе, он был донором спермы, который помог создать меня.
Таким образом, я решила держаться от мужчин подальше. Серьёзно, приближаюсь я к ним, только разделяя выпивку с моим лучшим другом, Кейлом.
В прошлом я всегда являлась девушкой, которая состояла в отношениях, хоть и неудачных. А пойти на случайный секс я бы никогда не смогла. Слишком много эмоций у меня с этим связано, чтобы переспать с парнем и не увидеть его снова.
Сравнивая отношения с меню, из моего убрали страницу с десертами, что означает больше никакого секса для Лилы.
Я совершенно спокойно к этому отношусь – ну, примерно девяносто пять процентов времени.
Хорошо, если быть полностью честной, больше похоже на семьдесят пять и восхождение к вершине с помощью БПДНБ.
БПДНБ – бесполый друг на батарейках. Безошибочно определяющий местонахождение точки Джи, доставляющий умопомрачительный О (прим. ред.: оргазм), могущий-сделать-всё-что-смог-бы-мужчина, кроме объятий и разбитого сердца, вибратор.
БПДНБ – мой электронный путь к столь необходимому оргазму.
Я использую термин «бесполый» для моего вибратора, потому что не думаю о нём в мужском смысле. Я не хочу думать о каком-либо мужчине в сексуальном смысле вообще, ну, за исключением тех случаев, когда я пытаюсь достичь O с БПДНБ. Конечно, мне нужно некоторое моральное возбуждение, так что, да, в некоторых случаях я представляю себе безликого мужчину или горячего парня, который обслужил бы мой заказ в «Старбакс». Но я быстро выбрасываю его из головы, как только я и O заканчиваем.
Как бы то ни было, возвращаемся к настоящему моменту... и факту, что я смешное количество времени смотрю на Зейна так, будто у него внезапно выросло три головы.
– Прости. Что ты сказал? – я надеюсь, что просто не расслышала его.
Зейн наклоняется вперёд и снова говорит в микрофон, выговаривая каждое слово:
– Я сказал: «Твой вокал ужасен».
Похоже, он раздражён тем, что ему пришлось повторять.
И, нет, я не ослышалась.
Мой голос не был отстойным. Никаким долбанным способом. Ему так повезло, что он находится по другую сторону не-отстойного моста.
Я знаю свою музыку. Я знаю эту песню вдоль и поперёк. Просто быть того не может, чтобы я не справлялась с её пением.
Лицо начинает покалывать, я опускаю взгляд на свои кеды, пытаясь не потерять контроль над своим гневом.
Я плохо переношу критику. Только если это не мой друг. А слышать подобную критику со стороны Зейна больно, потому что я уважаю его мнение.
Я страстно предана своей работе. Я люблю её. Люблю петь. В этом смысл моей жизни. Моя группа, этот альбом – всё для меня. Весь мой мир.
Много лет я пела в дерьмовых барах и клубах в погоне за мечтой. Наконец, я начала воплощать эту мечту, после чего последовали месяцы и месяцы работы над альбомом – семь дней в неделю, днём и ночью, едва находя время на сон. Я была настолько одержимой его усовершенствованием, что думала, что могла бы заработать нервный срыв.
И всё для того, чтобы сейчас из всех возможных людей именно Зейн сказал, что я всё завалила. Это совершенно ужасно. У него не возникало проблем с моим вокалом в любой из других песен. И именно сегодня я могла бы прекрасно обойтись и без этого.
У меня такое чувство, будто я только что получила двойку по своей письменной работе от своего любимого учителя, и мне, как ребёнку, хочется закатить по этому поводу колоссальную истерику.
Не по-взрослому, но мне всё равно.
Глубокий вдох, Лила.
Это Зейн Фокс. Он не будет доброжелательным к творческой истерике молодого певца, только что подписавшего контракт с лейблом.
Успокаивающее дыша, я заставляю себя добавить в свой голос вежливости.
– Хорошо, может быть, моя подача была недостаточно сильной и крошечную часть у меня спеть не получилось, – я не имею в виду везде, – но…
– У тебя не крошечную часть не получилось спеть, – режет он. – Ты так чертовски далека от отметки «хорошо», что это даже не смешно. Ничего из этого не работает. Серьёзно, ты звучала как уборщица, подпевающая музыке в своих наушниках.
Какого чёрта? Хорошо, что именно, чёрт возьми, заползло в его задницу и умерло сегодня?
Я открываю рот, чтобы заговорить, но он добил меня своими словами.
К счастью, его голос становится чуть менее кислым.
– Твой обалденный вокал сегодня гуляет где угодно, но только не здесь, Лила. Настолько отличительный, настолько уникальный тон твоего голоса, кажется, просто куда-то исчез. И мне интересно, что за чёрт? Итак, ты расскажешь мне прямо сейчас, нужно ли мне что-то знать, прежде чем мы продолжим?
Он придаёт своему взгляду выжидающий характер.
– Э-э... То, что тебе нужно знать, – это...
– Я не знаю, что это, именно поэтому я тебя и спрашиваю.
– Ничего не случилось.
– Ты на грани.
– Я не на грани.
Хорошо, может быть, я на грани.
Я разговаривала по телефону со своей тётей Стеф перед тем, как войти в студию, и сказанное ею сбило меня с толку. Она позвонила, чтобы сообщить мне, что Декс подписал контракт с новой группой. И эта группа находится в Лос-Анджелесе. Он переехал сюда несколько дней назад.
Чувствую ли я себя на грани? Мягко сказано.
Декс был в Нью-Йорке, а я здесь, в Лос-Анджелесе, где у меня есть просто отличная работа. За тысячи миль от него, без единого шанса на случайное столкновение, – это помогло мне похоронить выворачивающую и душераздирающую боль, которую я пережила, поймав его с Чадом.
Но теперь, когда я узнала, что Декс здесь, в Лос-Анджелесе, всё возвращается с полной силой.
Я рада, что тётя Стеф сказала мне. Я имею в виду, если бы я столкнулась с ним, не подготовившись, это было бы ужасно. Но у меня нет совершенно никакого желания, чтобы он находился здесь.
Я сдержалась, когда тётя Стеф сказала мне. Она не знает причин Декса, а я не спрашивала.
Он не сказал ей, а я не могу заставить себя сделать это. Она уважает наши желания и не давит, но я знаю, что ей причиняет боль наше с ним прекратившееся общение, однако не из-за отсутствия попыток с его стороны.
Знаю, она думает, что если бы она знала суть проблемы, то смогла бы исправить всё между нами. Но она не может.
Между мной и Дексом больше нет ничего общего. Это было сломано в тот момент, когда он начал трахаться с моим парнем.
Я чувствую знакомый огонь в груди. Подняв руку, я тру это место.
– Ты на грани, Лила, – говорит Зейн, убеждаясь. – Если это личное и ты не хочешь делиться, хорошо. Я принимаю это. Но мы впустую тратим драгоценного время в студии, поэтому ты должна оставлять свою личную жизнь за дверью, прежде чем заходить сюда, – он указывает на выход. —
И ты должна найти способ перенаправлять эти сдерживаемые эмоции в песню, а поёшь ты просто великолепно, потому что я знаю, на что ты способна.
Он прав. Вещи делового и личного характера никогда не должны смешиваться.
Я сильнее этого.
Конечно, у меня есть комок в горле размером с Техас и ноющая, колющая боль от осознания такой близости с Дексом.
Но я сильная. Я даже перестала плакать. Уже как десять месяцев.
Думаю, мои слёзные железы высохли, когда я выплакала реку слёз после того случая.
Я пристально смотрю на Зейна и с решительностью в голосе говорю:
– Ты прав. В следующий раз я сделаю всё идеально.
Он смотрит на меня долгим взглядом, а потом в нём что-то смягчается.
– Тебе нужно взять небольшой перерыв, прежде чем мы продолжим?
Его доброта, обращённая ко мне на целую секунду, обезоруживает меня.
Я поднимаю подбородок и сглатываю.
– Нет, теперь всё хорошо.
– Отлично, – он хлопает в ладоши. – Давайте ещё раз этот трек! – Зейн отходит от микрофона и похлопывает Грея, нашего звукорежиссёра, по плечу.
Я быстро смотрю на Кейла, Сонни и Вана, сидящих в студии с Зейном. Они уже наложили свои партии на трек вчера. Зейн хотел, чтобы инструменты и вокал для этой песни были записаны отдельно, следовательно, именно поэтому я пою здесь непосредственно одна.
Кейл – наш бас-гитарист, и я знала его всегда. Кейл, Декс и я росли вместе. Мы втроём соединили Винтаж вместе. Кейл – мой лучший друг и единственный парень, которому я доверяю, и я знаю, что он прикроет спину, так как доказал это больше одного раза.
Сонни – наш барабанщик. Он присоединился к группе, когда мы только начинали. Мы раздавали листовки для прослушиваний, и он оказался единственным, кто пришёл. К счастью для нас, он качался. А на барабанах он просто демон. Я никогда не слышала ничего подобного.
Ван пришёл к нам не так давно. Он присоединился в качестве соло-гитары после ухода Декса. Хорошо, когда я говорю «ухода»...
– Декс остаётся. Я ухожу, – я напрягаю спину, но не поднимаю взгляда на Декса.
Я не могу заставить себя посмотреть прямо на него. Меня грызёт страх, что моя решимость исчезнет. Потеря его в моей жизни станет слишком тяжёлой, и я начну рассыпаться.
Декс – солнце, и я не могу смотреть прямо в его горящие глаза.
Кейл встаёт с места и подходит ко мне. Он встаёт рядом со мной и берёт меня за руку. Я чувствую слёзы и жжение в горле. Через несколько секунд Сонни тоже занимает позицию рядом со мной, опуская руку мне на плечо.
Декс встает на ноги.
– Позаботьтесь о ней, ребята. И, Ли,…
Я знаю, что он смотрит на меня. Его взгляд прожигает дыру во мне.
– Я знаю, что означает всё это дерьмо, и я даже не могу начать говорить тебе, как мне жаль.
Его голос ломается, и я прикусываю губы.
– Я люблю тебя, Ли. Всегда любил и всегда буду. И я всегда буду твоим старшим братом, хочешь ты этого или нет.
С тех пор я его не видела.
Мой взгляд встречается со взглядом Кейла, и он одним губами спрашивает: «Ты в порядке?»
«Всё хорошо», – тоже отвечаю лишь губами и улыбаюсь лучшей из своих улыбок.
Его глаза сужаются. Он не ведётся. Я перевожу взгляд в сторону.
Кейл знает меня лучше, чем кто бы то ни было, и он понимает, когда я не в порядке. Меня просто распирает от нетерпения рассказать ему, что Декс вернулся в Лос-Анджелес. Он не очень хорошо это воспримет.
Я просто рада, что мы уезжаем отсюда через неделю, чтобы отправиться в тур.
На этот раз до меня доносится голос Грея:
– Мы начнём, когда ты будешь готова, Лила.
Я поправляю свои наушники, делаю глубокий вдох и встряхиваю руки.
– Я готова.
Я подхожу к микрофону, мои губы парят над тёплой подушкой. Закрыв глаза, я делаю то, что сказал Зейн. Представляю все свои эмоции, всё то дерьмо, что беспокоит меня сегодня, и перенаправляю это в свою песню.
Пение – единственное, что имеет для меня смысл. Это моё безопасное место. Ничто и никто не может причинить мне боль в тот момент, когда моё сердце поёт.
Я слышу музыку, слишком хорошо знакомую мне, приятный звук, вибрирующий через моё тело и мой разум.
Я разделяю свои сухие губы, облизываю их, а затем с лёгкостью пою первую строку. Я пою, пока мой голос не поднимается, достигая высоты, и тогда слова выходят из меня всё мощнее, пока я не выжимаюсь досуха на самой последней строке.
Песня закончена, я открываю глаза.
Зейн не может пожаловаться на что-либо. Это было безупречно.
Я стягиваю наушники и обхожу микрофон, ожидая увидеть полную кабину, однако единственный человек, которого я там нахожу – Грей.
Где все?
Я нажимаю кнопку интеркома.
– Где все?
Грей наклоняется к микрофону.
– В конференц-зале. Зейн сказал, чтобы ты шла туда, когда закончишь.
В мой желудок вторгается колонна танков.
Ненавидит ли он это? Потому что, Иисус, я ненавижу это нервное состояние, когда приходят руководители студии.
– Он не сказал, почему?
– Не-а. Он ответил на звонок и разозлился. После этого он сказал ребятам, чтобы они пошли с ним в конференц-зал, и просил передать тебе то же самое, как закончишь.
Сбитая с толку, я говорю:
– Хорошо.
– На этот раз, кстати, ты сделала намного больше, – говорит Грей. – Отлично. Я могу наложить это на трек, никаких проблем. Вернись позже, я всё сделаю, так что ты сможешь послушать.
– Спасибо, Грей. Увидимся позже, – я выхожу из звуковой будки, пересекаю студию и выхожу за дверь.
Прохожу короткое расстояние вниз по коридору и захожу в конференц-зал. Когда я открываю дверь, в мою сторону поворачивается три головы. У них слишком мрачные лица, поэтому я предполагаю, что, что бы это ни было, они уже знают.
Зейн стоит у окна. Его лицо как всегда лишено эмоций, а руки сложены на груди.
Его напряжённая позиция мгновенно заставляет меня забеспокоиться.
– Всё в порядке? – я стараюсь сдержать нервы в голосе. Вытаскиваю стул и сажусь рядом с Сонни.
– Сегодня утром Дина сломала ногу, когда каталась на лыжах, – Зейн выпрямляется и шагает к столу, где мы сидим. – Я имею в виду, серьёзно? Кто катается на грёбаных лыжах в наши дни? – бормочет он, дёргая стул и садясь.
Я бы на самом деле посмеялась над его комментарием, если бы у меня из-под ног не ушла земля.
Дина – наш менеджер. Она собиралась поехать с нами на гастроли.
Я мечтала об этом туре с тех пор, как взяла в руки свою первую гитару.
Мне известна политика УШ: нет тур-менеджера – нет тура.
Они не позволят, чтобы такие вещи происходили без их поддержки, это не будет иметь смысла.
Новая группа в пути и без какой-либо поддержки – не самая лучшая идея, учитывая количество акул в этой отрасли.
Я сглатываю комок размером с кирпич. Тупой вопрос, но я должна спросить:
– Значит, Дина не поедет с нами в тур?
Зейн барабанит пальцами по столу.
– Нет. Она разорвала переднюю крестообразную связку. Ближайшие дни она проведёт в хирургии.
– А мы не можем поехать в тур без менеджера, – говорит Кейл, глядя на меня.
Он знает правила внутреннего распорядка так же, как и я. И для него это так же важно, как и для меня. Для всех нас.
Я снова сглатываю.
– Итак, что же теперь произойдёт? – я стараюсь сохранить устойчивость в голосе, но он всё равно слегка дрожит.
Не откладывайте тур. Пожалуйста, не откладывайте поездку.
– Тур всё ещё может состояться. Джейк пытается найти замену для менеджера, чтобы поехать в тур с вами.
Джейк Уэзерс – владелец УШ ««Рекордс»» и вокалист крупнейшей в мире группы – «Ужасного Шторма».
Я с облегчением выдыхаю сдерживаемый воздух.
Но я снова терплю неудачу, когда Ван спрашивает:
– Да, но вы будете в состоянии заполучить кого-нибудь в такой короткий срок?
Дерьмо. Я даже не подумала об этом. Мы должны отправиться на гастроли через неделю.
Одна неделя на то, чтобы найти хорошего тур-менеджера. Мне нехорошо от этих возможностей. Большинство тур-менеджеров, особенно хороших, будет уже забронировано.
Суженные глаза Зейна мечут в Вана стрелы.
– Мы найдём кого-нибудь, – его тон резкий. Он встаёт.
– Я выйду на связь в ближайшее время, – и он выходит из комнаты.
ГЛАВА 2
Лила
Несколькими секундами позже – Студия, УШ ««Рекордс»», ЛА.
– Дерьмо! Это не грёбаное хорошо, – говорит Сонни, когда за Зейном захлопывается дверь.
– Всё будет в порядке. Не волнуйся, – я хлопаю Сонни по руке, надеясь, что это прозвучало более убедительно, чем я чувствую на самом деле.
– Но как, чёрт возьми, он собирается найти нам менеджера? Это чертовски невозможно, если ты меня спросишь, – выпаливает Сонни.
– Он найдёт для нас кого-нибудь, – говорит Кейл уверенно.
Сонни качает головой.
– Я не знаю, мужик.
– Кейл и Ли правы, – настаивает Ван. – Он найдёт нам другого менеджера.
Сонни бросает на него растерянный взгляд.
– Какие? Ты сменил пластинку. Буквально несколько минут назад я слышал от тебя тот же самый проклятый вопрос.
Ван пожимает плечами.
– Зейн может и придурок, но он сказал, что найдёт замену, и мы должны ему доверять.
Я смотрю на Ван, а затем на Кейла. Если бы только я могла чувствовать такую же уверенность, как они, но это не так. Меня, как и Сонни, грызёт беспокойство. Просто я не афиширую это. Лишь делаю то, что умею лучше всего: скрываю свои чувства и избегаю проблем.
