Текст книги "Любовная отрава"

Автор книги: Саманта Харт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

ГЛАВА 10

Тяжело опершись руками на стол, Кэролин съела несколько кусочков вкусного, только что испеченного Óной хлеба. Ни слова не говоря, Óна поставила перед нею чашку обыкновенного на вид чая.

– Спасибо, я уже попила чаю в деревне, – отказалась Кэролин.

Óна ничего не спросила у молодой женщины о ее неожиданной поездке в деревню и даже не удивилась тому, что та отказывается пить чай. Помешкав немного, она принялась за приготовление ужина.

Тут по кухне пробежал прохладный ветерок.

– Лиза, пожалуйста, положи в мою постель сковороду с углями, – попросила Кэролин. – Я очень устала. – Женщину била дрожь. – А когда ты это сделаешь, я хочу поговорить с тобой.

Лиза отошла от огня. У нее был весьма недоуменный вид. Девушка прислушалась к шуму ветра.

Наступила ночь. Дул холодный северный ветер. В свете фонаря видно было, как пляшут на ветру снежинки. Кэролин забеспокоилась, что прогнившие стропила и балки не выдержат еще одной ночи.

– Лиза, пожалуйста, ступай наверх, – приказала Кэролин, взглянув на Óну. – А ты, Óна, задержись ненадолго. С тобой мне тоже надо поговорить.

Железными щипцами Лиза вытащила из камина несколько пылающих углей. Высыпав их на специальную сковороду для обогрева жилища, девушка прихлопнула крышку и понесла сковородку наверх, держа ее на вытянутых руках.

Как только они остались одни, Кэролин взглянула на пожилую женщину:

– Óна, и ты хотела, чтобы я поверила, что твоего бородатого друга зовут Вайлдмен?

Óна помрачнела:

– Зачем вы спрашивать?

– Я знаю, что он живет недалеко отсюда, и хотела бы, чтобы ты сказала мне его настоящее имя. Я хочу ему помочь. Стыдно, что он живет в уединении и все местные жители боятся его и пугают им детей.

– Это есть его выбор. У него нет имени, миз. – Óна выглянула в окно. – Снег идет сильнее. Óна должна уходить.

– Но я…

Кэролин не успела договорить, как была прервана диким воплем Лизы.

Женщина вскочила на ноги и тут же услыхала, как наверху звякнула тяжелая сковородка. Лиза, завывая, бежала вниз по лестнице. Кэролин подошла к двери, но тут дверь распахнулась, и в кухню ворвалась Лиза, едва не сбив хозяйку с ног.

Кэролин, спотыкаясь, попятилась назад.

– Что там на этот раз? – раздраженно спросила она.

– Это предупреждение, миз! Смерть! Вам грозит смерть! – Лиза схватилась за голову. – Кто-то хочет вашей смерти, миз! Вы должны уехать отсюда!

– Почему ты говоришь мне такие вещи, Лиза? Покажи мне, что ты нашла.

– Нет, мэм! Нет! – Обезумев от страха, девушка трясла головой, указывая дрожащим пальцем на потолок. – Я ни за что не пойду туда снова!

Разозлившись и ожидая найти еще какое-нибудь колдовское послание, вроде листка из тетради ее отца, Кэролин вышла в холл и, хромая, стала подниматься по скрипящим ступеням. Наверху она увидела, что по всему полу в ее спальне разбросаны тлеющие угли. Запах тлеющего дерева становился все сильнее.

Женщина быстро вошла в комнату и собрала угли в сковороду. Выпрямившись, она взглянула на кровать и увидела на подушке какой-то сморщенный комок; приглядевшись внимательнее, она решила, что скорее всего это сердце какой-нибудь домашней скотины. Покрытое грязью, словно его зарывали в землю, где оно уже начало разлагаться, сердце с сосудами, торчащими в разные стороны, напоминало омерзительного паука, пожирающего белую плоть.

Кэролин в сердцах швырнула свой костыль на пол, а затем, дрожа от отвращения, взяла сердце в руки.

К этому Óна не имела отношения. Женщина все время была с Кэролин в кухне. Приехав из деревни, Кэролин поднималась наверх, чтобы переодеться, а затем спустилась вниз, к обеду. Тогда на подушке ничего не было.

Скорее всего это дело рук высокого мужчины с бледным лицом, подумалось ей. Он мог пробраться в дом через подвал. Кэролин с трудом спустилась в кухню.

Лиза завопила и отшатнулась, когда Кэролин бросила символ смерти к ногам Óны.

– Нам надо отвратить заклятье! – орала молодая негритянка, с испугом глядя на Óну. – Ты должна нам помочь! Скажи, что нам делать?

Взмахом руки Óна успокоила Лизу. Похоже, она была удивлена не меньше Кэролин, увидев, что та бросила ей под ноги.

– Это есть знак дьявола. Очень плохо.

– Óна, День всех святых уже прошел. Не знаешь ли ты, кто бы мог пугать меня подобным образом? Может, это сделал человек, называющий себя Вайлдменом?

Похоже, Óна была удивлена подобным предположением.

Лиза прижалась к стене, судорожно вцепившись в юбку и прикусив губу.

– Ты кого-то видела! – вскричала Кэролин, тряхнув девушку за плечо.

– Миз Клур, оно сказало, что обо всем позаботится.

– Кто? – переспросила Кэролин.

– Высокое старое привидение. Во всяком случае, это было похоже на привидение. Оно сказало, что его зовут Флайз. Или как-то вроде этого.

– Что еще за Флайз? – обратилась Кэролин к Óне.

– Джозеф Флайз. Он есть слуга миз Эбей, – пояснила Óна.

– Господи, будет ли конец этому бреду?! – взмолилась Кэролин. – Я хотела повидать миссис Эбей, но потом передумала. Теперь мне придется это сделать.

– Но мы должны уехать из этого дома! – вскричала Лиза, хватая хозяйку за рукав.

– Мы так и сделаем, как только кончится снег. – Кэролин подошла к окну и почувствовала, как холодный ветер рвется во все щели. За окном не было ничего подозрительного.

– Я уходить, – заявила Óна, заворачиваясь в свой темный плащ. Женщина накинула на голову капюшон, и Кэролин видела лишь ее бездонные глаза.

Óна не стала ждать разрешения. Отворив дверь, она шагнула в темную, морозную ночь…

Какая дерзость! Из окна Кэролин наблюдала, как черный силуэт Óны постепенно исчезал в снежном мраке.

– Да, Лиза, мы уедем, – задумчиво промолвила Кэролин. – Мне больше нечего делать здесь. Если миссис Эбей послала сюда своего слугу с целью напугать нас, то сделала она это из собственного невежества. Я, кажется, поняла, что стоит за всем, что здесь происходит. Жаль, что из-за меня ты так переживала, Лиза. Ты – хорошая, смелая девушка. Твой отец будет гордиться тобой. И конечно, я хорошо заплачу тебе, как только мы вернемся домой.

Казалось, Лиза успокоилась немного, но тут ее взгляд упал на овечье сердце, валяющееся на полу. Девушка вздрогнула и запричитала:

– Господь всемилостивый, прости мне мои прегрешения!

Кэролин наклонилась, не отводя глаз от сердца, словно прямой взгляд мог каким-то непостижимым образом подействовать на него, а потом с отвращением взяла его и выбросила за дверь. Не будь снегопад таким сильным, она бы непременно спустилась с ним в подвал и там сожгла бы его.

Но ветер и снег были такими сильными, что женщина едва смогла закрыть дверь, проклиная тех, кто осмелился нападать на нее.

Заперев дверь, Кэролин повернулась к Лизе и решительно проговорила:

– Перед тем как лечь спать, мы закроем все ставни, как делали это вначале. Я уверена, что все будет хорошо.

Лиза неуверенно кивнула.

Кэролин направилась наверх и, заходя в каждую комнату, с трудом запирала непослушные ставни. Однако она чувствовала себя спокойнее.

Она слышала, как внизу Лиза тоже занялась ставнями. Кэролин ужасно устала. С трудом дойдя до спальни, она заперла ставни и там, а затем спросила себя, сможет ли спокойно улечься в оскверненную постель. Раздумывая над этим, женщина развела почти угасший в очаге огонь.

На подушке не осталось пятен, но Кэролин все же сорвала наволочку и унесла ее вниз, чтобы потом постирать. Лиза, свернувшись клубочком, лежала так близко к огню, как будто не боялась получить ожоги.

– Как вы думаете, человека или тело можно околдовать? – с ужасом спросила Лиза.

– Нет, не думаю, – потерев уставшие глаза, промолвила Кэролин. – И тебе не стоит забивать голову подобными мыслями.

– А Óна говорит, что вашу маму околдовали.

– У моей мамы была чахотка. Чего только мой отец не делал, чтобы спасти ее жизнь! Он тысячи лекарств испробовал на себе самом, только бы найти подходящее! Он истратил все деньги, какие у него были, на медицинские книги, стараясь почерпнуть оттуда способы лечения чахотки!

А потом нас выгнали отсюда. Отец понадобился армии, и его забрали на службу. Ему обещали позаботиться о нас, но у Конгресса были куда более важные дела, чем забота о несчастной больной женщине и ее напуганной маленькой дочери. Мой отец был в сотне миль от дома, когда мама умерла. В любом случае, впрочем, он не смог бы ничего для нее сделать. Все это и свело его в могилу.

Лиза с грустью покачала головой:

– Нет, мэм. Ваша мама была околдована ее сестрой в день венчания. Это было здесь, в этом самом доме. Мне Óна сказала об этом. Она тоже тогда была здесь. Они получали подарки на свадьбу, и ваша мама получила дом. Тогда старая Верити Харпсвелл прокляла ее. Ей-богу!

– Бог не имеет никакого отношения ко всему этому бреду! – возмутилась Кэролин, терпение которой кончилось. – Моя мать умерла от чахотки – неизлечимой болезни, а вовсе не потому, что ее сестра завидовала ей.

– Да, мэм, Господь – добрый, старый человек, который никому не желает зла. Мы с вами сейчас говорим о дьяволе, который прочно обосновался в здешних лесах. Если человек хоть раз призвал его или имел с ним дело, он этого человека уже не отпустит. Я уверена, что теперь он взялся за нас с вами.

– Лиза, я больше не могу слышать твоей болтовни. Óна даже не работала здесь, когда мама выходила замуж! Эта женщина заявилась в Тимберхилл лет через десять, а до этого неизвестно где была! А теперь отправляйся спать.

Лиза посмотрела на пламя в камине: – Если миз Óна говорит, что была здесь, значит, так оно и было, – пробормотала девушка.

С тяжестью на сердце Кэролин устало поднималась на второй этаж. Огонь в камине еще горел, но вся спальня была погружена во тьму. Хоть все и было приведено здесь в порядок, комната была в полном запустении, и не только из-за недостатка мебели.

Подойдя к окну, Кэролин выглянула наружу через планки ставень. Все еще шел снег.

Женщина почувствовала, как холод сковывает все ее тело; у нее занемели пальцы, сломанная нога заболела сильнее. Повернувшись к пустой кровати, она закрыла глаза и вспомнила былые годы. Теперь ей не было так уютно в этой спальне, как тогда. Кэролин с нетерпением ждала утра, чтобы собраться и уехать из Тимберхилла.

Бедный-бедный отец… бедный Форрест… Быть таким преданным и непонятым! Женщина зажгла свечу и поставила ее в оловянный подсвечник, стоящий на тумбочке около кровати. Тусклый свет не оживил комнаты.

На стенах плясали рыжеватые тени – в точности такие же, что она видела в хижине Вайлдмена. Она видела его. И это не было во сне. А доказательством тому служил его черный плащ, висевший в кухне на крюке.

Закоченев, Кэролин улеглась в постель. Простыни были ледяными – ведь их так и не согрели угли из сковороды, что Лиза приносила в комнату.

Кровать заскрипела, словно протестуя против того, чтобы кто-то ложился на нее. Внизу, в кухне, она постоянно слышала тысячи разных шорохов и звуков, которые подстегивали ее воображение, но здесь, на втором этаже, стояла полная тишина.

Кэролин быстро уснула. Ей привиделось, что она бредет по густому лесу. Она молода и свободна, и ощущение свободы так переполняет ее, что она пускается бегом по залитому солнцем лугу. Однако через мгновение она забывает, почему побежала, и ей начинает казаться, что за нею гонятся…

Когда темный лес окружил ее, она услыхала крики. Впереди, среди деревьев, показался огонь. Вопли стали такими ужасающими, что волосы на голове Кэролин встали дыбом.

Вдалеке она разглядела какого-то человека, наблюдающего за ней. Его крепкое тело пряталось в тени. Бежать к нему или от него?

Второй, леденящий душу крик пробудил женщину, и она в ужасе вскочила. Помотав головой, Кэролин слезла с кровати.

Она ничего не услышала. Стояла полная тишина.

Ее сердце бешено стучало. Ей казалось, что она в ловушке, и, как ребенку, Кэролин хотелось спрятаться под кроватью.

Взяв себя в руки, женщина подошла к двери и крикнула:

– Лиза! С тобой все в порядке? – Кэролин вспомнила, что Лиза не отвечает на такие окрики, потому что считает, что это смерть зовет ее.

Схватив костыль, Кэролин спустилась вниз и остановилась у закрытой двери в кухню. Странно, подумалось ей. Лиза предпочитала спать с открытой дверью, чтобы закричать в случае чего.

Кэролин с силой толкнула дверь. Ее пульс застучал быстрее, когда она почувствовала, что с другой стороны что-то тяжелое мешает двери открыться.

Женщина навалилась на дверь всем весом и наконец смогла слегка приоткрыть ее. Она проскользнула в узкую щель. Лиза распростерлась на полу за дверью.

– Господи! Лиза! Лиза! – вскричала она.

У девушки был такой вид, словно она от испуга прижалась к двери. Похоже, она защищалась от чего-то и прикрыла лицо рукой.

И ее рука так и осталась поднятой: вместе с рукавом она была пригвозжена к двери зубцом вил. Древко вил все еще слегка покачивалось, словно их только что воткнули в мягкую древесину. Второй зубец едва не задел лица девушки.

Вцепившись в древко, Кэролин изо всех сил дернула его на себя.

– Господи, неужели этому не будет конца? – в ужасе простонала она.

Освобожденная, рука Лизы тут же упала на пол. Девушка лежала без сознания, истекая кровью.

Выбежав на веранду, Кэролин увидела в негу большие отпечатки сапог. Кто? Кто?! Изможденный высокий человек, слуга Люсиль Эбей? Вайлдмен? Óна?

Кэролин захлопнула дверь и повернулась к бесчувственной девушке. Склонившись над ней, она обхватила Лизу руками.

– Бедная, бедная девочка! – прошептала она, покачивая молодую негритянку.

Кэролин подозревала, что Лиза пострадала случайно: наверняка острозубые вилы предназначались ей.

ГЛАВА 11

К тому времени, когда Кэролин разыскала медицинский саквояж, который она прихватила из Филадельфии, и перевязала руку Лизы, снег замел все следы возле дома.

Положив ружье поблизости, Кэролин устроилась на ночлег в кухне, перетащив свою постель из спальни наверху. Она боялась оставить Лизу одну.

Лиза была на удивление спокойной, когда Кэролин поднесла к ее носу ватку, пропитанную нашатырным спиртом, чтобы вернуть девушку в чувство.

– Ты можешь сказать мне, кто это сделал? – прошептала Кэролин, изо всех сил стараясь говорить ровным голосом.

Взгляд Лизы стал иным – серьезным и глубоким. Она уже не была похожа на беспечную молодую служанку, нет, перед Кэролин лежала женщина, заглянувшая в лицо Смерти.

– Ты видела, кто подходил к двери и бросил в тебя вилы?

– Нет, мэм, – равнодушно ответила девушка.

– А как он вошел? Ты слышала, чтобы кто-нибудь открывал дверь?

Лиза закрыла глаза и глубоко вздохнула. Бережно поддерживая руку, она свернулась на тюфяке у очага. Затем ее веки приподнялись, и она оцепенело уставилась на огонь. Однако через некоторое время усталость взяла свое, и девушка заснула.

Восхищаясь ее спокойствием, Кэролин сжалась на полу рядом с нею. Она напряженно вслушивалась в каждый шорох, ей казалось даже, что она слышит, как падает снег. Вскоре, правда, и она забылась сном, но наутро пробудилась в таком состоянии, словно всю ночь простояла у окна, всматриваясь в тьму…

Выглянув утром в окно, Кэролин поняла, что им никуда не уехать в их фургоне. Деревья тонули в снежных сугробах, даже перед домом снега намело фута на два. Женщина знала, что не сможет провести лошадь по таким сугробам. Конечно, можно было бы уехать из Тимберхилла и верхом, но Лизе в ее нынешнем состоянии этого не выдержать.

Безуспешно прождав Óну, Кэролин стала сама разогревать кашу. Затем женщина покормила лошадь, стоящую под навесом, который пару дней назад смастерил Ноа. На снегу не было никаких следов ночного гостя. Впрочем, к полудню даже ее собственные следы были заметены все еще падавшим снегом.

Днем Лиза пришла в себя. Ее глаза ожили, казалось, к ней возвращается прежняя живость. Кэролин решила не обсуждать с негритянкой событий прошлой ночи, поэтому, чтобы отвлечь ее, велела Лизе натаскать в дом побольше веток. Хорошенькая из них получилась парочка – хозяйка со сломанной ногой и служанка с раненой рукой!

Весь день Кэролин смотрела в окно, надеясь, что их навестит Ноа, который сумеет развеять грустное настроение девушки. Но лишь падающий снег оживлял картину. Вся земля скрылась под белым покрывалом, все деревья и кусты оделись в пышные белые одежды.

Ближе к вечеру опять подул ветер, снося и восстанавливая снежные барханы. В доме стало холодно и неуютно. В гостиной, которую не согревало тепло кухни, мороз разрисовал окна причудливыми узорами.

Кэролин боялась ночи. Если их убьют, кто узнает об этом? Кому придет в голову искать их?

Вечером, после того как они поели, Лиза заметалась между дверью и окном, словно опасаясь, что нападающий на них человек вернется. Каждое мгновение казалось вечностью. До города было не доехать – путь туда был не легче, чем в Филадельфию. Они были заперты в Тимберхилле.

– Миз! – оторвал Кэролин от размышлений хриплый шепот служанки. – Я что-то слышу!

С одной стороны, Кэролин была рада, что Лиза наконец заговорила нормально, но с другой – она боялась, что девушка права.

– Никому в голову не придет явиться сюда в такую погоду, да еще по глубокому снегу, – принялась разуверять она негритянку.

Впрочем, ее слова оказались неутешительными для них обеих. Женщины затаились, прислушиваясь. Огонь в очаге потрескивал. Большое полено почти выгорело; от него остались лишь тлеющие угли. Кэролин покачала головой, уговаривая себя быть разумнее и не поддаваться панике, как вдруг услыхала тихий, отдаленный вой.

– Привидения! – прошептала Лиза. – Они вернулись за нами. – Девушка начала бормотать что-то напоминающее молитву.

Кэролин с трудом поднялась на ноги и задула все свечи. Едва она успела вынести фонарь в гостиную, как вой раздался снова. Волосы у нее на голове зашевелились.

В доме было темно, как в склепе. Закоченев до костей, Кэролин вернулась в кухню и зарядила ружье. Услыхав шум, Лиза прижалась к камину, едва не усаживаясь на угли. Кэролин мысленно проверила все запертые ставни и двери… Они точно все заперли… Вот только подвальная дверь…

Может, это лошадь ржала вдали?

И тут они расслышали слабый крик:

– Ау-у!!!

Лиза вскрикнула от ужаса и закрыла голову руками.

Увидев это, Кэролин пришла в негодование. Она не поддастся этому безумию! Не может же она всегда подчиняться страху! Подойдя к передней двери, женщина отперла замок.

Холодный воздух ворвался в дом, как только она открыла дверь. Вокруг стояла тишина. И вдруг на расстоянии, в самом конце заснеженной аллеи, Кэролин разглядела какой-то темный предмет, напоминающий повозку. На месте возницы стоял высокий человек и все хлестал и хлестал заупрямившихся лошадей.

Повозка чуть дернулась вперед, но колеса не сдвинулись с места. Судя по тому, что у повозки не хватало боковин, возница подложил их под колеса. Видно, он отправился в путешествие еще до снегопада, иначе он поехал бы на санях.

– А-у-у!!!

Кроме его крика, слышался еще и слабый стон. Сердце Кэролин подпрыгнуло в груди, и она поспешила в кухню за фонарем. Она видела, что повозка наконец-то сдвинулась с места и, проехав некоторое расстояние, остановилась всего в нескольких ярдах от дома.

– Сюда! – крикнула женщина, размахивая фонарем. – Сюда-а!! – Обернувшись, она приказала: – Лиза, поставь чайник на огонь. Кто-то едет сюда! – Кэролин не знала, слышала ли ее девушка и собиралась ли выполнять приказание.

С повозки соскочил высокий человек, фигура которого была скрыта развевающимся на ветру плащом, на глаза у него была надвинута шляпа, лица почти не было видно. Вынув из повозки два свертка, он понес их к дому, перешагивая через сугробы, как медведь.

Поставив свертки перед Кэролин, мужчина направился назад к повозке.

Пораженная, Кэролин наклонилась и увидела перед собой огромные глаза девочки лет шести и мальчугана лет трех. Оба были закутаны в шубы, на их ручках были надеты большие рукавицы.

Кэролин принялась раздевать малышей, как вдруг в дверях показался мужчина, держащий на руках женщину. Ее длинные черные юбки мешали ему идти, свешиваясь до самой земли.

– Вы должны пустить нас в дом, – проговорил он сквозь шарф, прикрывающий нижнюю часть его лица. – Моя жена больна.

Застонав, женщина прижала голову к его груди.

Услыхав низкий стон несчастной, Кэролин сразу же поняла, чем он вызван: такие звуки женщины издают только при родах.

– Не говорите больше ничего, – промолвила она. – Проходите, пожалуйста. На втором этаже, у лестницы, – спальня. – Она, дрожа, махнула рукой, указывая путь.

Вся одежда мужчины покрылась инеем, в белом мохнатом инее были и его брови. Казалось, он был чем-то раздосадован.

И тут Кэролин догадалась.

– Сайлес! – воскликнула она. – Неужели вы осмелились путешествовать в такую погоду?!

– А вы, поди, решили, что сможете прибрать к рукам наследство, доставшееся мне по закону? Сколько же времени я потратил на то, чтобы выколотить из вашего поверенного адрес этого места!

Сайлес оглядел побуревшие от времени стены дома, старую мебель… Даже в своем нынешнем виде дом поразил воображение священника: он никак не ожидал подобной роскоши. Глаза его раскрылись шире, ноздри затрепетали, губы беззвучно задвигались, словно он благодарил всемогущего Бога.

А Кэролин, наоборот, поникла. Тяжело вздохнув, она закрыла дверь и принялась стаскивать с детей промокшую одежду. Когда жена Сайлеса снова тяжело застонала, Кэролин спросила:

– Как давно все началось?

– С ней все будет хорошо, – принялся разуверять ее Сайлес. – Она просто устала.

– Как часто бывают схватки? – поинтересовалась Кэролин, подталкивая детей к очагу.

Брат Форреста покачал головой:

– Для родов еще слишком рано. Но, если они все же начались, я позову здешнего врача и…

– Сайлес, я вполне смогу помочь Фанни! – твердо произнесла Кэролин, сделав несколько шагов в сторону кухни. – Лиза, нам понадобится кипяченая вода. Быстро!

Сайлес взглянул на нее с таким видом, словно она лишилась рассудка:

– Когда же это вы заделались доктором или акушеркой?

– Когда начались роды? – резко спросила женщина.

– Она вовсе не рожает, Кэролин. Она всего на седьмом месяце, – таким же тоном отвечал Клур.

– Вам не хуже меня известно, что младенцам не до календарей. Они появляются на свет в любое время, особенно в дороге. Если вы позволите мне осмотреть Фанни, я смогу вам сказать…

Фанни громко застонала.

У Сайлеса, беспомощно хлопающего глазами, был поистине карикатурный вид.

– Быстрее! Несите ее наверх! Она может родить прямо у вас на руках! – Кэролин указала на лестницу. – Идите! Идите!

Сжав зубы, священник стал подниматься наверх со своей тяжелой ношей.

– Вот, – промолвила Кэролин, вкладывая в ручку девочки проволочный крюк, на котором держался фонарь. – Будь умницей! Отнеси это наверх и посвети папе, пока он укладывает маму в постель. А я пока чего-нибудь вкусненького вам приготовлю.

– Да, мэм, – тут же согласилась девочка и, не обращая внимания на таинственные тени незнакомого дома, смело зашагала вверх по лестнице.

Кэролин погладила по головке измученного мальчика. У него были сверкающие белокурые волосы, и малыш, казалось, засыпает стоя. Он взглянул на ее руку сонными глазками, а затем вложил в ладонь Кэролин маленькие пальчики, которые были холодны как лед. Женщина подвела ребенка к Лизе, и та, отвернувшись от камина, восторженно ахнула:

– Господи, ну прямо маленький снеговичок!

Схватив медицинский саквояж, по-прежнему стоящий на столе, Кэролин поспешила наверх. Она поняла: ей не уехать из Юдоксии на следующий день.

Увидев в спальне наверху голую кровать, Сайлес торопливо пересек комнату и уложил жену на продавленный матрас. Упав на колени, он в отчаянии зашептал молитву. Что, если из-за его невежества пострадал ребенок?..

Он с ужасом вспоминал, как Фанни уговаривала его не отправляться в дорогу в это время года, но он не послушал ее. Вскочив на ноги, он расстегнул плащ жены и уложил ее поудобнее. Нет, уговаривал он себя, им необходимо было переехать в этот большой удобный дом. Здесь они заживут богато!

– Нам надо развести огонь, – пробормотал он, не замечая маленькой дочери, которая стояла у него за спиной с широко распахнутыми от страха глазами.

Услыхав, как девочка осторожно крадется к двери, Сайлес про себя поблагодарил ребенка за послушание и задумчиво поглядел на большой живот Фанни. Наверное, она просто сильно промерзла, думал он, для родов еще слишком рано.

Закрыв глаза, он сел на продавленный матрас, поддаваясь мгновенной слабости. Он слышал, как суетятся внизу женщины. Как бы ему хотелось переложить все трудности на руки Кэролин! Ведь Фанни могла родить немедленно, несмотря на его горячие молитвы.

Сайлес медленно огляделся вокруг. Какой прекрасный дом! Похоже, Всевышний услышал его молитвы! Это наследство доказывало, что Кэролин отвратила его брата от истинного призвания. Если бы не она, Форрест вернулся бы домой и занял место рядом с ним и их отцом на церковной кафедре.

Да, эта Кэролин совратила брата. Прости его Господь, но он не мог простить ей этого. Кэролин была своеобразной христианкой, но именно из-за нее их отец отправился в могилу, не избавившись от своих переживаний.

Сайлес взглянул на пожелтевшее лицо жены и похолодел от страха. Ее пересохшие губы крепко сжались, веки казались прозрачными, щеки ввалились.

Может, опять неудача? Ведь их второй ребенок родился мертвым. Он сам принял его в такую же ночь, как эта, без всякой помощи.

Покачав головой, Сайлес попытался прогнать ужасные мысли из головы. Если Господь пожелал, чтобы и этот ребенок тоже умер… что ж, так тому и быть. А он продолжит свое дело, занявшись церковными делами в этом заброшенном месте, врачуя разбитые сердца и безутешные души.

Подняв глаза, Сайлес увидел, что его невестка стоит в дверях и, похоже, читает его мысли. Хромая, Кэролин вошла в спальню. Он совсем забыл, что у нее сломана нога. Удивительно, со дня несчастного случая прошло всего каких-то шесть недель, а она уже ходит без костыля.

Кэролин была меньше, чем ему казалось, и одевалась не так, как подобает вдове. Кудрявые локоны спадали ей на плечи, словно у простолюдинки. В ее глазах по-прежнему не было почитания к нему, и его это раздражало. Женщина должна быть скромной и робкой – как Фанни.

– Фанни почти пришла в себя, – заявил он. – Мы можем спуститься вниз и поговорить? Несмотря на то что этот дом – мой, я позволю вам пожить тут еще некоторое время.

Фанни застонала и зашевелилась на кровати.

– Сайлес, в Юдоксии нет доктора, – заявила Кэролин. – Моя кухарка справляется с обязанностями повитухи, но как раз сегодня она не пришла. Впрочем, не беспокойтесь. Я со всем справляюсь.

– Вы просто безумны, если полагаете, что я доверю собственную жену вашим ненадежным рукам. Если возникнет необходимость, то я сам…

Клур хотел было выпроводить Кэролин из спальни, но женщина увернулась от него. В руках у нее был медицинский саквояж, при виде которого Сайлес похолодел.

– Сайлес, – обратилась к нему Кэролин, – я еще раз прошу вас забыть, как вы ко мне относитесь, забыть все, что вы думали о нашей семейной жизни. – Подойдя к кровати, она положила ладонь на лоб Фанни, а затем послушала ее сердце. Нахмурившись, женщина развела в стороны полы плаща. – Посветите мне, пожалуйста, Сайлес.

Некоторое время Кэролин молча смотрела, как тело Фанни выгибается, раздираемое очередной схваткой. Роженица громко застонала.

Сайлес видел, как Фанни вцепилась в руку Кэролин, и внезапно волна ревности захватила все его существо. Он хотел, чтобы Фанни принадлежала ему одному, общалась бы только с ним! А Кэролин была и оставалась для них чужой.

– Уйдите от… – Шепот Фанни, которая что-то говорила Кэролин, не дал ему договорить.

– Я – вдова Форреста, брата Сайлеса, – ответила Кэролин.

Фанни выдохнула.

– Помогите… мне, – едва слышно прошептала она. – Роды начались два дня назад… И воды отошли тогда же…

Сайлес почувствовал, как кровь отхлынула от его лица. Она не сказала ему, что воды уже отошли. Впрочем, что он мог сделать? Они были в дороге, на расстоянии многих миль от жилья.

Кэролин слегка потрясла Фанни за плечо:

– Вы не должны сдаваться!

Сайлес схватил Кэролин за руку и отшвырнул ее в сторону. Она охнула, неловко поставив больную ногу.

– Вы не посмеете так обращаться с моей женой! – вскричал он. – Ей надо выспаться.

Посмотрев на него ледяным взглядом, Кэролин, хромая, вышла из комнаты. Сайлес шел за ней по пятам, надеясь, что она послушалась его.

Но в коридоре Кэролин повернулась и, глядя в лицо деверю, горячо промолвила:

– Роды длятся уже два дня! И воды отошли! Я же помню по вашим письмам рассказы о неудачах и тяжелых родах! Господи, Сайлес, неужто вы не дадите бедняжке хоть немного отдохнуть?! И сейчас не время для рассуждений! Я должна помочь ей при родах, иначе она, вне сомнения, умрет!

Кэролин продолжала смотреть на Сайлеса, не испытывая к нему ни малейшей симпатии. Из спальни раздался еще один сдавленный стон, словно Фанни кричала, вцепившись зубами в собственный плащ.

– Не важно, что вы думаете обо мне, – мягче заговорила Кэролин. – Я часто присутствовала при родах, наблюдая, как роженицам помогают мой муж или отец. Я прочла множество книг об этом. Господи, да я все возможное сделаю, только бы помочь Фанни и ее малышу.

Сайлес больно схватил ее за руку:

– Ты не посмеешь притронуться к ребенку! Первый врач, которого я знал, когда Элва появилась на свет, сказал, что!..

– Да, собственного опыта у меня нет, но я смогу помочь ей словами. Сайлес, оставьте эмоции, доверьтесь мне! У вас нет выбора!

– Я не подпущу к моей жене самоучку! – зло проговорил священник, наклоняясь к лицу Кэролин. – Я не допущу, чтобы ей ставили пиявки!

Кэролин указала на свой саквояж, стоявший у кровати:

– Посмотрите сами, Сайлес. Нет у меня никаких пиявок! У нее на коже не будет волдырей. И я не лишу ее сил, нет, я, напротив, хочу дать ей силы! Сайлес, я смогу помочь словами, смогу просто держать ее за руку. Сайлес, я не такая, какими раньше были лекари. И я не из тех повитух, что кладут на кровать роженицы нож, чтобы уменьшить боль, или открывают все замки в доме для того, чтобы роды прошли легче. Это же идиотизм! И Форрест и я много лет потратили на борьбу с дурацкими старыми методами и суевериями! Если бы вы действительно любили брата и заинтересовались его профессией, вы бы все это знали!

Вздрогнув, Кэролин поняла, что сказала то, чего не стоило говорить.

Сайлес не сдавался:

– Пусть лучше Фанни умрет, чем вы к ней прикоснетесь!

– Думаю, ваше желание скоро исполнится! – взорвалась женщина.

Кэролин вспомнила морозную ночь, когда умерла ее мать. Она была не в силах помочь ей. И сейчас ее охватывало то же самое чувство беспомощности. «Господи, – дрожа, думала она, – помоги, ведь у меня достанет умения помочь Фанни!»

Приняв наконец решение, Кэролин выпрямилась: