Текст книги "Любовная отрава"
Автор книги: Саманта Харт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
Успокоившись немного, Кэролин вытянулась на тюфяке, ее усталые глаза быстро закрылись…
Молодой, золотоволосый Джон Раснер поднял голову от толстого медицинского фолианта. Его красивое лицо, казалось, слегка расплывается за оконным стеклом, отделяющим его от Кэролин.
Она опустилась на ложе из цветущего шпорника, флоксов и благоухающей сирени, над нею высился зеленый молчаливый сад. Единственным чувством, которое обуревало Кэролин, было желание. Она хотела молодого Джона Раснера.
Кэролин улыбнулась ему, когда он вышел из двери приемной. А потом он неожиданно оказался рядом, держа ее за руку.
Но она уже не была ребенком, она была взрослой женщиной. Раснер взял ее на руки, прижал к себе, приподнял ее подбородок и взглянул Кэролин в глаза…
Вокруг темнело, она слышала лишь глухие удары собственного сердца. Джон говорил что-то, но она не понимала что. Когда его руки коснулись ее груди, Кэролин почувствовала, что млеет от наслаждения. И тут же она оказалась на земле, отдаваясь ему или… надеясь, что он возьмет ее…
Но темнота становилась все глубже, и он стал превращаться в тень. Откуда-то из-за деревьев раздался шум дождя и печальный женский плач.
Дыхание Кэролин стало прерывистым. Она чувствовала на себе его руки. Она так долго хотела его, и вот… вот… Его теплые, влажные губы прижималась к ее губам. Он отлично понимал, что надо сделать, чтобы возбудить ее…
Плач становился все громче. Дождь опустился на землю ледяной серой завесой. Она увидела три узких могилы. Из лесу на нее смотрело белое лицо…
* * *
Кэролин распахнула глаза. Угли, словно красные глаза, мерцали в темноте.
Вспомнив свой эротический сон, женщина задумалась, но тут же вздрогнула, когда у нее в голове четко промелькнуло его мрачное окончание. Как странно – на столе не горит лампа. Почему она так крепко уснула среди бела дня?
Встав на ноги, Кэролин направилась посмотреть на тесто. Пока она спала, тесто поднялось и накрыло собою часть лампы.
– Лиза! Óна! – крикнула женщина.
В кухне было вовсе не так темно, как ей показалось сначала. Еще стоял день, но небо было темным. Выйдя на веранду, Кэролин взяла там свою шаль, накинула ее на плечи и связала концы за спиной, чтобы она не свалилась с нее на резком ветру.
Закрыв за собой дверь, женщина осторожно спустилась с крыльца. Лошади нигде не было. Кэролин взглянула на вымощенную камнем дорогу, пролегающую через луг. Не задумываясь, она направилась туда, где раньше располагалась приемная отца.
Там в прежние времена было очень хорошо. В одной комнате отец осматривал больных и делал хирургические операции – те, что позволяло его умение и неразвитая медицина.
Кэролин вспомнила, что однажды наблюдала за операцией в окно: она была одновременно и испугана и восхищена уверенными действиями отца.
В другой комнате был кабинет отца. Полки там были заставлены книгами, купленными в Глазго, Вене и Нью-Йорке. Джон обычно занимался там. Под кабинетом был подвал, в котором Раснер и ее отец обычно работали по ночам…
Вдруг ветер стал еще холоднее. Кэролин вспомнила, как наблюдала из окна спальни за пожаром в приемной. Обернувшись, она поглядела на молчаливый каменный дом с темными окнами. Женщина словно вновь ощутила, как дрожит в материнских руках, прислушиваясь к шуму снаружи.
Когда вопли и насмешки стихли, Кэролин с матерью осторожно спустились вниз и скрылись в темноте, убегая по той самой тропе, что вела к хижине Раснера.
Кэролин медленно обошла вокруг ямы, оставшейся на месте приемной, вспоминая свои ночные кошмары и их безумное бегство. Лестница, состоящая из полустертых каменных ступеней, вела вниз, в сырую темноту, откуда поднималась одинокая труба. Ей ужасно захотелось спуститься вниз, но она знала, что не найдет там ничего, кроме камней – обломков от того, что раньше было приемной.
Не в силах совладать с собой, Кэролин побрела по дорожке, ведущей в лес. Она знала, что разыщет Лизу в хижине Óны, и намеревалась сказать девушке пару нелестных слов.
ГЛАВА 7
С каждым шагом Кэролин все больше сомневалась в своей решимости добраться до хижины Óны. Ей надо было вернуться назад, потому что бродить в одиночестве по пустынному лесу было сущей глупостью. Но она продолжала идти, опираясь на костыль и сопротивляясь резкому ветру, рвущему на ней шаль. Кэролин то и дело подхватывала трепещущие на ветру юбки и едва удерживала в руках костыль. Женщина надеялась, что сумеет добраться до хижины Óны до того, как стемнеет.
Несмотря на усталость и раздражение, она вспоминала ту ночь, когда они убегали из Тимберхилла. Она была вынуждена оставить свою маму и в одиночестве искать отца. И теперь она вдруг поняла, что идет той самой дорогой.
Когда рука и плечо начинали болеть, она останавливалась отдохнуть. А потом, увидев, что дорога сворачивает в гору, поняла, что свернула не в том месте.
Хоть ей и было трудно взобраться на гору, Кэролин была вознаграждена тем, что с вершины холма смогла увидеть весь лес. Когда она уже была готова направиться к деревне, расположенной на востоке, Кэролин внезапно учуяла запах дыма и услыхала какой-то стук.
Решив, что она находится невдалеке от хижины Óны, женщина поспешила на шум. Темнело, под ногами у нее путались ветви и корни растений. Но вот Кэролин добрела до грубо сколоченной изгороди, за которой стояли три козы и равнодушно взирали на нее. А за ними возвышалась огромная яблоня.
Кэролин удивленно обернулась, словно зная, что увидит полуразвалившуюся хибару Раснера справа от себя…
Одна стена хижины почти осела. Из грязной трубы вверх поднималась тонкая струйка дыма. Казалось, здесь живет какое-то дикое животное. Сбоку от хибары возвышалась груда костей и всякого хлама. На стене висели шкуры животных.
Кэролин ждала, что из дверей хибары вот-вот выскочит дикарь и набросится на нее. Дрожа, она подошла поближе, слыша, как эхо повторяет услышанный ею стук.
Завернув за угол хибары, Кэролин оторопело остановилась.
Спиной к ней стоял крепкий полуобнаженный мужчина. Видно было, что, несмотря на ледяной ветер, ему не холодно. Поставив еще одно полено на колоду, он занес в воздух сверкающий топор и расколол полено одним ударом.
На его сильных руках и плечах играли мускулы. Прежде чем поставить на колоду еще одно полено, он утер пот со лба и с рыжей бороды.
Его заношенные бриджи свободно висели на узких бедрах. Это был тот самый человек, который приходил с Óной в Тимберхилл.
Затаив дыхание, Кэролин наблюдала, как мужчина во второй раз занес над головой топор. Женщина тяжело оперлась на костыль, ее голова закружилась. Он был совсем рядом, и это было так неожиданно, так взволновало ее, словно она приблизилась к дикому зверю. Кэролин невольно любовалась его мускулистой фигурой, стройными бедрами, едва прикрытыми потертой тканью.
Вдруг, не поворачиваясь, он произнес похожим на рычание голосом:
– Погодите минутку, сейчас я закончу.
Женщина поразилась, только сейчас осознав, что ему известно о ее присутствии. А ей-то казалось, что она подошла совсем беззвучно.
– Зд… здравствуйте, – пролепетала она.
Богатырь долго не отвечал, а когда заговорил, его голос стал звучать чуть ниже:
– Нога беспокоит вас, миссис Клур? Думаю, я мог бы ее посмотреть.
Откуда ему было известно, кто она такая?
Ощутив вдруг внезапную слабость, Кэролин почувствовала, что падает. Наверное, она вскрикнула или тяжело вздохнула, потому что мужчина бросил топор, быстро подошел к ней и успел ее схватить, прежде чем она осела на землю. Он крепко прижал ее к широкой груди.
На мгновение рука Кэролин оказалась прижатой к его обнаженному торсу. Но когда ее ладонь стала влажной от его пота, она испуганно отдернула руку.
– Ох! – застонала она. – Я внезапно почувствовала себя такой уставшей. Простите меня!
– Вам не следует ходить, ступая на сломанную ногу, – пробормотал мужчина, поднимая ее на руки и направляясь вместе с Кэролин в хижину. Женщина мгновенно забыла обо всем на свете, кроме того, что этот сильный человек держит ее в своих объятиях.
Подняв голову, она увидела лишь его курчавую бороду, загорелую щеку да длинные ресницы, оттеняющие светлые глаза. Интересно, каково было бы…
Войдя в лачугу, бородач уложил Кэролин на тюфяк, набитый высушенными ароматными травами. Взяв вылинявшую голубую рубашку, он натянул ее на влажное от пота мускулистое тело. Кэролин блаженно закрыла глаза – так хорошо было наконец-то вытянуться на кровати и дать отдых больной ноге. Но как же она вернется в Тимберхилл? Она хотела было спросить об этом незнакомца, но у нее не было сил говорить.
Подойдя к выложенному камнями очагу, мужчина налил в оловянную кружку горячей воды. Затем взял деревянную ступку, растер в ней что-то и высыпал содержимое в горячую воду. Неожиданно улыбнувшись, он протянул Кэролин кружку и прошептал, глядя ей прямо в глаза:
– Выпейте это.
Женщина судорожно вцепилась в его запястье, когда бородач поднес кружку к ее губам. Горячая жидкость потекла вниз по ее горлу, Кэролин ощутила тепло и удивительную легкость во всем теле. Она уже ничего не боялась.
Усталость как рукой сняло, женщина почувствовала прилив сил.
Сев, Кэролин бросила хмурый взгляд на костыль. Как она от него устала!
– Дайте-ка мне взглянуть на вашу ногу, – произнес мужчина, осторожно взяв Кэролин за лодыжку. – Как давно вы ее сломали?
– Несколько недель назад, – устало промолвила женщина. Она опять начала бояться – на этот раз того, что лечение незнакомца будет таким же, как лечение доктора Уинстона. – Кости и так плохо срастались, а я еще усугубила положение – ведь я все время хожу.
– Похоже на правду, – пробормотал мужчина, развязывая ногу Кэролин. – Но все еще можно поправить, вы только не должны терять надежду.
Бородач осторожно обмыл ногу, перевязал ее мягкой тканью, смоченной в травяных настоях, и наложил сверху кожаный лубок.
– Спасибо, – прошептала женщина, сразу почувствовав себя лучше.
Кэролин откинулась на набитый травой тюфяк, ее веки внезапно стали очень тяжелыми, она не могла сосредоточиться. Женщина думала лишь о незнакомце и о том, что его сильные руки дотрагиваются до нее.
Ей захотелось спать, в хижине было так тепло. Расстегивая пуговицы на лифе, Кэролин внезапно вспомнила свой эротический сон, и кровь быстрее побежала по ее жилам. Она мечтала лишь об одном – о поцелуе, о мужских ласках, которых так и не знала.
Не говоря ни слова, бородач вышел из лачуги, но тут же вернулся, держа в руках охапку дров.
– Останетесь поесть? – спросил он.
«Помогите мне вернуться в Тимберхилл», – хотела попросить Кэролин, но мужчина повернулся к очагу и стал подкидывать туда поленья. Возле камина стояла железная подставка для дров, украшенная выкованными из железа осклабившимися собачьими мордами.
Рыжие отблески огня играли на деревянных стенах. Когда мужчина подошел к Кэролин и склонился над нею – в точности, как в ее сне, – она почувствовала, что не в силах вымолвить ни слова. Закрыв глаза, Кэролин постаралась прогнать из головы недопустимые мысли. Куда девалась ее сила? Почему ее занесло в лес?
– Я не знаю вашего имени, – прошептала Кэролин.
Отвернувшись, незнакомец налил из кадушки воды в кастрюлю, порезал репу и пастернак и бросил их в воду. Поставив кастрюлю на огонь, он достал из корзины буханку хлеба и принялся осторожно резать его. Затем бородач зажег свечу и поставил ее в подсвечник на середине видавшего виды стола.
Кэролин смотрела на пламя свечи. Сердце ее билось все медленнее, кровь не стучала в висках, сознание, казалось, вот-вот покинет ее. Подняв затуманенные глаза на бородатого человека, наблюдавшего за ней из тени, женщина внезапно почувствовала дивное умиротворение, забыла об всех заботах.
«Как странно», – подумалось Кэролин. Ей было так хорошо, так тепло…
Она знала, что он не сводит с нее своих бесцветных глаз. Вот он улыбнулся, и она… она заснула глубоким исцеляющим сном без сновидений.
Двигаясь с грацией пантеры, Вайлдмен взял грубо сколоченную деревянную табуретку и поставил ее в изножье кровати.
Бородач уселся и стал задумчиво наблюдать за незваной гостьей. Почему она пришла к нему? Как это случилось? Было ли это делом рук Óны? Он думал, что ему придется силой затащить ее к себе в лачугу и силой взять эту женщину – как он брал остальных. Но Кэролин… Она пришла к нему сама и теперь спала на его постели, сложив тонкие белые руки на своей дразнящей груди. Вайлдмен осторожно дотронулся до ее нежной кожи и заметил, что на ощупь она мягкая и прохладная.
Убрав буйные кудряшки женщины с ее лица и лба, бородач внимательно посмотрел на ее невинное лицо. В его глазах загорелся жадный огонь.
Так вот в кого превратилась та хорошенькая, даже обворожительная, девчушка! Стало быть, эта женщина с такой сильной волей станет его новым завоеванием. Какой податливой она была от лекарства… какой беспомощной и привлекательной…
Вайлдмен с шумом вдыхал и выдыхал воздух, возбуждение постепенно нарастало в нем. Хорошо будет взять ее, подумал он. В ней есть прелесть новизны, она кажется даже нетронутой. Бородач хотел было дотронуться до Кэролин, протянул к ней руку, но, подумав, опустил натруженную ладонь на колени.
Через некоторое время он встал, чтобы помешать овощи в кастрюльке. Взяв лоскутное стеганое одеяло, Вайлдмен бережно укрыл им женщину. Затем еще раз внимательно поглядел на нее. Огонь желания пульсировал в нем, заставлял его взять то, с чем он должен был подождать.
Судя по ее загрубелым рукам, она не была леди. Хоть ее лицо и потеряло девическую свежесть, Кэролин все еще была прекрасна. Ее длинные каштановые кудри выбились из прически, и Вайлдмен вытащил несколько шпилек, запутавшихся в мягких прядях. А потом, наклонившись над женщиной, слегка приподнял ее за плечи, чтобы волосы тяжелой массой рассыпались по ее спине…
Ее было так приятно держать в руках. Тело Кэролин стало податливым; он знал, что она теперь долго будет спать мертвым сном. И все часы ее сна она будет принадлежать ему одному. Она была так хороша… Гибкая шея, розовые влажные губы… Склонив над ней голову, Вайлдмен поймал ее тихое дыхание. Но тут его борода коснулась ее носа, и Кэролин зашевелилась.
Торопливо уложив ее на кровать, Вайлдмен молча смотрел на женщину, ожидая, чтобы она снова крепко уснула. Лишь человек с очень сильной волей мог чувствовать что-то после такой большой порции лекарства, что он дал ей.
Когда Кэролин затихла, бородач прижал губы к ее прохладному лбу и ощутил слегка солоноватый привкус ее кожи. Потом он дотронулся губами до ее век, до нежных, по-детски невинных губ.
Его язык скользнул во влажную сладость ее рта, рукой он слегка опустил вниз ее челюсть, чтобы побольше приоткрыть губы Кэролин. Его пальцы скользили по ее шее…
Ее кожа была белой как мрамор, теплой, бархатистой… Рука Вайлдмена проникла в ее лиф, лаская нежные, округлые груди Кэролин, ее соски, которые быстро напряглись от его прикосновений…
Дрожа от возбуждения, он стянул лиф платья с ее плеч. Сорочка Кэролин была украшена кружевной вставкой; сквозь тонкую ткань просвечивали ее соблазнительные груди. Вайлдмен дотронулся губами до ее соска… Кэролин была такой теплой, от нее исходил чудесный аромат… Вайлдмен отпрянул назад, глядя на влажное пятно на тонком муслине…
Бородач чувствовал необычайное возбуждение. Что толку ждать? – подумалось ему. Он может прямо сейчас взять ее! Плевал он на то, что говорила Óна – ведь Кэролин здесь, перед ним! Придвинувшись поближе к Кэролин, Вайлдмен задрожал от возбуждения. Он хотел получить удовлетворение немедленно, здесь, в своей хижине!
Женщина опять зашевелилась и застонала, словно чувствовала его прикосновения. Вздрогнув, мужчина отодвинулся от нее и накрыл одеялом. Почему лекарство не действует на нее? С ней будет трудно иметь дело, подумал он со злостью. Ах эти женщины! Эти чертовы Последователи! Он уже и не знал, то ли ему хотелось, чтобы она осталась, то ли ей лучше уйти из его дома.
Где она? Не открывая глаз, Кэролин пошевелилась. Она чувствовала запах дыма, которого не могло быть в ее филадельфийском доме…
Подняв наконец веки, Кэролин поняла, что все еще находится в той самой хижине, где она заснула несколько часов назад. Комната освещалась огнем очага.
За окном ветер рвал ветви деревьев. Она была одна в лачуге. Женщина с трудом приподнялась на локте. У нее слегка кружилась голова, словно она накануне выпила слишком много крепкого сидра.
Несмотря на огонь, в хижине было холодно. Поскольку лиф ее платья был расстегнут, холодный воздух неприятно охлаждал ее шею.
Кэролин почувствовала себя неловко. Прикрыв грудь сорочкой, женщина попыталась встать с постели и тут же почувствовала нестерпимую боль в ноге. Дрожащими руками она принялась торопливо застегивать пуговицы. Не мог же он изнасиловать ее, пока она спала.
Кэролин мучительно вспоминала произошедшее. Может, он расстегнул ей лиф, чтобы облегчить дыхание? Нет, не стоит ничего выдумывать!
Но, проведя руками вдоль тела, Кэролин внезапно смутилась, будто знала, что он ласкал ее, пока она спала. Сколько лет прошло с тех пор, как ее любили? Восемь? Внезапно желание обожгло ее! Физические ощущения так взволновали Кэролин, что она испугалась. Как могло случиться, что она захотела незнакомого мужчину?
Тут до обоняния Кэролин дошел приятный аромат. На столе стояли две кружки. Не зная, как себя вести, если бородач вернется, Кэролин отпила из одной кружки. Она-то надеялась, что горячий чай придаст ей решимости и она наконец сообразит, уйти ей или остаться. Но внезапно женщине пришло в голову, что, может, это травяной чай подействовал на нее таким странным образом – сначала усыпил, а потом вызвал желание?
Она не узнавала вкуса, но чай в обеих кружках был одинаково крепким. Ей хотелось взглянуть на рабочий стол незнакомца, но у нее не было сил стоять. Кэролин ощутила внезапную истому, ее веки налились свинцом, тело, казалось, стало вдвое тяжелее, и женщина тяжело опустилась на табуретку. Ощущение было в точности таким, как и после первой кружки чая – по ее жилам растекалось тепло, силы оставляли ее…
Только хотела Кэролин заставить себя встать на ноги, как дверь хижины отворилась. Холодный ночной воздух ворвался в комнату и помог женщине преодолеть оцепенение. Широкоплечая фигура бородача заняла собою весь дверной проем. Его силуэт четко выделялся на фоне поднимающейся красной луны, которая освещала ветви деревьев таинственным, необыкновенным светом. По небу проносились тяжелые тучи, порывистый ветер качал деревья.
Кэролин тяжело дышала, но не испытывала тревоги. Лекарство опять начинало действовать на нее. Теперь у нее был шанс. Словно лекарство пробудило в женщине ее самые темные желания. Вздрогнув, Кэролин зажмурила глаза: собственные физические ощущения были столь сильными, что она испугалась. Этот человек обладал поразительной властью над ней. Рука Кэролин, сжимавшая лиф платья, тяжело упала на колени. Она была не в силах сопротивляться. Мелькнула мысль, что она находится в полубессознательном состоянии, словно во сне.
Бородач наконец вошел в лачугу. На его длинный черный плащ налипли высохшие листья, огромные сапоги были заляпаны грязью.
– Ты хорошо спала? – завораживающим голосом спросил он.
Она была наедине с ним. Да еще в таком месте, где никому и в голову не придет искать ее. Женщина кивнула, не в силах говорить. Страсть, которую она подавляла долгие восемь лет, закипала в ней и рвалась наружу. Чем дольше он буравил ее своими бесцветными глазами, тем глубже становилось ее дыхание.
Кэролин чувствовала, что тает, ее соски напряглись, в низу живота появилась тянущая боль, кровь застучала в висках. Она хотела его. Хотела, чтобы этот незнакомый мужчина взял ее.
Сорвав с себя плащ, бородач швырнул его в кучу какого-то барахла. Подойдя к кадушке, он ополоснул лицо водой, а затем вымыл руки. Женщина успела заметить, какие у него длинные пальцы и широкие ладони.
Когда он выпрямился, на его бороде дразняще сверкали серебристые капли воды. Слегка прищурившись, бородач поглядел на Кэролин.
Женщина почувствовала, что сползает с табуретки, но он успел подхватить ее сильной рукой.
Рука его была такой теплой и сильной… Она была так близка от него, что чувствовала исходящий от бородача аромат морозного воздуха, видела его губы и думала о том, сколько времени он любовался ее обнаженной грудью… Впечатление у Кэролин была такое, словно все ее эротические фантазии превращались в явь накануне Дня всех святых.
Незнакомец бережно посадил женщину на табуретку, а затем отступил в сторону с таким видом, будто не знал, куда поставить ноги.
– С тобой все в порядке? – спросил он. Кэролин показалось, что его язык чуть заплетается. Неужели он тоже выпил этого чая?
– Не думаю… Не знаю, смогу ли вернуться в Тимберхилл… – Ее грудь с каждым вздохом вздымалась, и женщина хотела, чтобы он дотронулся до нее.
В темноте он был другим. Его глаза казались почти серебристыми и мерцали во тьме, как глаза дикого зверя. Желание с новой силой пронзило ее.
Стоя к Кэролин спиной, незнакомец накладывал на оловянные тарелки тушеные овощи и, похоже, не обращал внимания на то, в каком она была состоянии. Это внезапно разозлило женщину. Ее настроение так быстро менялось, что Кэролин изумилась сама себе. В одно мгновение все эротические мечтания вылетели у нее из головы.
Увидев, как переменилось ее лицо, бородач поставил перед нею тарелку с овощами и положил рядом серебряную ложку. Но Кэролин была в таком состоянии, что не могла остановить взгляд на чем-то одном, не говоря уже о том, чтобы есть.
– Вы не назвали мне своего имени, – прошептала она, опустив глаза. Собственная рука казалась ей сделанной из свинца.
– Меня называют дикарем – Вайлдменом.
Усевшись напротив Кэролин, он отпил возбуждающего чая.
Вайлдмен? Но это невозможно! – проносилось в голове у женщины. Кэролин наблюдала за ним, желая увидеть, какой будет его реакция на чай, но ничего особенного не произошло, лишь взгляд его становился все более пронзительным. Почему у него так сильно сужены зрачки? Он, наверное, ничего не видит в полутемной хижине.
Вайлдмен подлил себе еще чаю, но отпил совсем немного. Так они и сидели, попивая чай, наслаждаясь теплом, которое разливалось по их телам. Сон начал охватывать Кэролин, но она старалась сдержать себя. Если он захочет… захочет…
– Мне надо идти, – с трудом прошептала она. Уходить ей хотелось меньше всего.
– Только не ночью, Кэролин, – покачал головой Вайлдмен. – Я не отпущу тебя.
Она хотела было встать, но силы изменили ей.
– Почему ты живешь здесь один? У тебя что, нет семьи? – спросила Кэролин. Мысли в ее голове путались.
– Нет, у меня нет близких. – Он хмуро посмотрел на нее. – Расскажи мне о своем муже. Ты любила его?
Женщина принялась рассказывать о том, как Форрест работал у ее отца, а потом перешла к теме своего замужества, однако избегала говорить о любви: страсть до такой степени овладела ею, что Кэролин опасалась затевать разговор на эту тему. Но пока она говорила, у ее собеседника был какой-то рассеянный вид. Казалось, ему неинтересно слушать ее и он лишь выжидает, чтобы перейти к другим, более важным делам.
Может, он скрывается от закона за какое-нибудь преступление? – подумала Кэролин. Судя по тому, как он обрабатывал ее ногу, он имеет некоторое представление о медицине. Наверное, он сбежал из Филадельфии или Бостона. Она не раз слышала рассказы о студентах-медиках, которые совершали роковые ошибки в своей практике и, чтобы избежать тюрьмы, предпочитали спрятаться где-нибудь подальше. Вот уж действительно дикарь!
…Глаза их встретились. Кэролин едва дышала. Когда его рука соскользнула со стола, чтобы потянуться к ней, сердце женщины замерло.
Застыв, она смотрела, как он медленно провел пальцами по ее запястью. Потом его ладонь поползла вверх, погладила ее плечо, и Вайлдмен взял ее за шею. Он нежно дотронулся до ее подбородка, до щеки… Большой палец Вайлдмена обвел ее розовые губы, а затем он запустил пятерню в ее пышные волосы…
Тело Кэролин горело, она жаждала его поцелуя. Прежде она робела и не позволяла Эвану целовать себя. Куда только подевалась ее робость? Все ее тело изнывало по его прикосновениям.
Вайлдмен встал и придвинулся ближе к ней. Приподняв ее голову, он близко наклонился к женщине.
– Если бы я был джентльменом, – прошептал он ей прямо в губы, – я бы не предложил тебе остаться у меня на ночь в этой хижине. Я позволил бы тебе уйти назад, в твой полуразрушенный дом и умирать там в одиночестве от страха. Сегодня такая ночь! Я бы позволил безумцам, которые живут неподалеку от твоего дома, напасть на тебя. Позволил бы все это, прикрываясь разговорами о чести! – Он прерывисто задышал. – Но я уже давно не джентльмен, Кэролин. Этой ночью твое место здесь, в моей лачуге. Мы проведем ночь вместе.
Его бакенбарды щекотали ее щеки. Мягкими и теплыми губами он дотронулся до ее рта. Он соблазнял ее или, наоборот, показывал, что она под его защитой? Кэролин дрожала от желания, ей и в голову не приходило спросить Вайлдмена, на что он намекал, говоря о том, что могло произойти в ее доме накануне Дня всех святых. Впрочем, женщина знала, что опасность витает над ней, но здесь она была в безопасности.
– Но я… – прошептала она, когда поцелуй прервался, – я… должна вернуться. Лиза…
– Óна присмотрит за ней, – проговорил Вайлдмен, вновь припадая к ее губам. Его язык проник глубоко в ее рот, его глаза светились в темноте как два огонька.
Внезапно отпустив ее, бородач резко отвернулся и направился к очагу. Кэролин наблюдала, как он помешивал поленья в камине и искры разлетались в стороны, освещая его широкоплечую фигуру.
Когда он вновь повернулся к ней, Кэролин поняла, что хочет одного – его прикосновений. Потянувшись к нему, она опять испытала жгучее желание, непозволительные мысли роем пронеслись в ее голове.
Вайлдмен подбросил в очаг еще дров, и хижина наполнилась удушливым жаром. Языки пламени то и дело врывались в комнату. Стоя спиной к Кэролин, бородач сорвал с себя рубашку, а затем повернулся и посмотрел ей прямо в глаза. Женщина, замерев, не сводила с него взора.
А снаружи грохотал гром, нежданный дождь обрушил на деревья и хижину потоки воды.
Присев возле камина, Вайлдмен внимательно взглянул на Кэролин, словно прислушиваясь, а она… она внезапно сползла с табуретки на пыльный пол. Молча Вайлдмен встал, поднял женщину на руки и опять уложил на кровать.
Его взгляд скользнул по ее телу. Кэролин была так хороша, так невинна и беззащитна…
Наклонившись, он провел ладонями по ее груди, животу, бедрам… Нежные изгибы ее тела сводили его с ума.
Мыслей в голове Вайлдмена не осталось, он думал лишь об этом податливом теле. Он представлял ее обнаженной, ему казалось, что он ощущает на губах вкус ее кожи, дотрагивается до ее самых сокровенных мест…
Дрожа от нетерпения, он стал медленно поднимать вверх подол ее юбки у здоровой ноги. Кэролин принадлежала ему. На нее не распространялась власть Óны. Он один мог повелевать этой женщиной! Она его, только его! Вайлдмен склонился над Кэролин, сгорая от неистового жара желания…
Вдруг он замер, услыхав какой-то шум за дверью. Охваченный внезапной яростью, Вайлдмен бросился к двери, рванул ее и выбежал в дождливую темноту. Кто-то в горах громко выкрикивал его имя, и этот звук манил его.
…Из тени на свет шагнула какая-то женщина, ее вымокшие под дождем волосы липли к щекам и сосульками свисали на плечи. Ее плащ был пропитан водой, вся юбка заляпана грязью. Вайлдмен задрожал от злости на ледяном ветру и шагнул навстречу молодой женщине, чтобы не пропустить ее в хижину.
– Что ты здесь делаешь?
– Ты разве не идешь? – раздраженно спросила она.
Вайлдмен схватил ее хрупкие плечи. Выражение его лица было злым, но вдруг переменилось, и в его глазах показался страх.
– Пожалуйста, – прошептала женщина, по ввалившимся щекам которой текли крупные капли дождя. – Я – та самая. И не вздумай ничего менять. Пожалуйста!
Ярость наполняла его бешеным огнем. Приметив ее беспомощный взгляд, он развел в стороны полы ее плаща и, рванув лиф платья, впился руками в ее груди.
Женщина не сопротивлялась, лишь молча стояла перед ним, пока он не сорвал с нее последнего клочка одежды. Дрожа под дождем на ледяном ветру, она позволила ему крепко прижать себя к груди. Ей было больно, но она не вырывалась, а затем упала, обнаженная, прямо в грязь у его ног.
Но, когда Вайлдмен опустился возле нее на колени, развел ее ноги в стороны и одним движением вошел в нее, женщина открыла глаза и в них светилось торжество. Приняв его в себя, она вновь обрела власть над ним, зная, что, пока он хочет ее, ей нечего бояться, даже призраков прошлого.
