Текст книги "Любовная отрава"

Автор книги: Саманта Харт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

ГЛАВА 8

– Ты не должен доверять ей!

Услыхав эти слова, произнесенные шлюхой, Вайлдмен отвернулся. Он не хотел слышать ничего подобного. Он чувствовал, что летит в пропасть, его мысли кружились, как кружится орел над добычей, перед тем как камнем упасть вниз. Сил у него не осталось, желание исчезло; оно было украдено у него существом, к которому Вайлдмен так долго был привязан.

– Возьми это, – прошептала она, вкладывая в его дрожащую влажную руку кожаный мешочек.

Он с радостью бросил бы мешочек в грязь, но был слишком слаб, чтобы сопротивляться. Вайлдмен был рабом Последователей. Сопливый лорд, который не в силах противиться действию их настоев и порошков! Он ненавидел себя даже в тот момент, когда отправлял в рот часть содержимого мешочка.

– Если ты будешь настаивать на том, чтобы использовать ее, она тебя предаст. Послушай меня! Послушай! – быстро говорила женщина, хватая его за рукав. – Не бери ее. Я знаю тебя… понимаю… Я могу помочь… но только если ты не используешь другую женщину… Подумай об этом, мой дикарь с черной душой!

Он сбросил с себя ее руку и отпрянул назад. Его дыхание было прерывистым.

– Убирайся! Оставь меня!

– Но ты должен пойти со мной. Сейчас же! Ты должен! Осталось совсем мало времени, и если ты не пойдешь, над тобой нависнет серьезная опасность.

Вайлдмен подумал о том, как просто было бы убить ее. Он бы с легкостью задушил ее, чтобы она замолчала. Она была не лучше Óны.

Кэролин никогда не стала бы вот так изводить его. Она бы любила его. И помогла ему освободиться! И, если бы он захотел ее, никто бы не посмел сказать, что он не может ее взять. Он был бы человеком абсолютной силы.

Вайлдмен придвинулся к белому телу, скорчившемуся в грязи. Но, когда он взялся за ее горло, она схватила его за запястья.

– Ты должен пойти со мной! – Ее ногти впились в его кожу.

Вайлдмен отпрянул назад.

– Иди вперед, – промолвил он, не в силах противиться Последователям, которые так в нем нуждались. Они знали, как он зависит от наркотиков, им все было известно и об извращенных пороках их лорда.

Вайлдмен отвернулся и побрел в темную хижину. Не успела потаскуха вбежать туда вслед за ним, как он захлопнул дверь. Он не хотел, чтобы она видела, кто лежит на его кровати. Он убьют шлюху! Он убьет их всех!

Кэролин лежала в той же позе, юбка была слегка задрана вверх, лицо было неподвижным. Вайлдмен внезапно понял, что дал ей такую большую порцию, от которой она могла и умереть. Бородач встревожился.

Схватив кружку с чистой водой, Вайлдмен высыпал туда большую часть порошка и залпом выпил. Его используют как марионетку…

Его силы медленно возвращались. Как и всегда после употребления наркотика, ему начинало казаться, что его существование имеет смысл, он чувствовал себя Человеком и убеждал себя, что он – именно такой, каким они его считают.

Вайлдмен бросился к двери. Он знал, что его ждет. Каким безумием все это было!

Гроза прошла. Вайлдмен, как был, без рубашки, стремительно направился в лес. Вскоре он увидел потаскушку, которая спешила вперед, волоча за собой свой плащ. Схватив ее за плечи, бородач как следует тряхнул женщину и отшвырнул назад, чтобы она шла следом за ним, за своим повелителем…

В лесу было темно и холодно. Сквозь ветви на землю падали капли дождя. Кэролин крепко держалась за руку матери.

Перед ними, словно окна в преисподнюю, открылись три узких разрытых могилы. Кэролин почувствовала, что падает в могилу, что ее толкают туда…

И вдруг она побежала… Побежала по лесу! Рука ее матери была такой холодной. Ветки деревьев царапали ей кожу, а за ними гналась разъяренная толпа. В руках людей были факелы.

Мама упала и закричала, чтобы Кэролин бежала вперед одна. Девочка бежала так быстро, как не бегала никогда в жизни. Выскочив на дорогу, она вскоре увидела лошадь, запряженную в небольшую повозку.

– Папа! Папа! – кричала Кэролин.

Холодная рука закрыла ей рот, чтобы она замолчала.

А потом папа побежал в лес. Девочка забилась в повозку и молилась о том, чтобы папа вернулся поскорее вместе с мамой.

…В повозке мама лежала так тихо, что Кэролин решила, что она умерла. Повозка увозила их прочь в мрачную тьму.

Вскоре папа сказал, что они в безопасности. Впереди она увидела свет. Кэролин успокоилась немного и тихо заплакала, уткнувшись в волосы матери. Но когда они остановились, из-за деревьев выступила какая-то тень. Люди с факелами приближались.

Девочка боялась уже меньше и с нетерпением ждала, когда незнакомец заговорит, но, едва он раскрыл рот, она застыла от ужаса. Он должен был помочь отцу, а вместо этого незнакомец был груб и резок.

– Скажите нам, он убил ее? – раздался чей-то голос.

Люди с факелами окружали их.

Похоже, незнакомец знал ответ на этот вопрос, но если бы он сказал правду, ему бы не поздоровилось.

Кэролин увидела, как напряглось лицо отца. Она наблюдала за скрытым тенью лицом незнакомца, но когда он заговорил, что-то в ее душе умерло.

– Он утверждает, что ее ничто не могло спасти, – произнес незнакомец.

– Так он убил ее?

– Да, убил.

– А что скажешь насчет остальных обвинений? – произнес раздосадованный голос.

– Да, скажу то же самое: «Да»!

Кэролин очнулась от ночного кошмара. Еще плохо соображая, она выбралась из постели и поняла, что стоит на четвереньках перед гаснущим очагом. Вокруг нее пахло мускусом. Встревожившись, женщина попыталась встать.

Сломанная нога ужасно болела. Она забыла обо всем, кроме того чудовищного мгновения, когда ее отец был предан. Привиделось ли ей все в кошмаре, или просто память начала потихоньку раскрывать свои секреты?

Подойдя к двери, Кэролин выглянула наружу. Небо начинало сереть. Дождь перестал, земля промерзла. Тяжело вздохнув, женщина закрыла дверь.

Опустив засов в прочные железные скобы, чтобы хозяин не мог застать ее врасплох, Кэролин вернулась в похожую на пещеру хижину. Она чувствовала себя ужасно. Что произошло ночью? Почему у нее было такое ощущение, словно она знала Вайлдмена, знала еще тогда, в таинственном прошлом?

Убийство? Неужели они обвинили ее отца в убийстве? Кэролин в ужасе опустилась на табуретку. Какой врач не оказывался в подобной ситуации? Это было одной из издержек профессии. И вот они выгнали его самого, его жену и ребенка прочь. Незнакомец, прятавшийся в тени, мог спасти их, но он сказал…

Кто же это был?

Кэролин изо всех сил напрягла память, силясь вспомнить события той ночи, но в ее сознании было лишь темное пятно. Они доверяли этому человеку. Он мог знать правду.

Если незнакомец из ее кошмара был Джоном Раснером, стало быть, он и предал ее отца. Женщина отказывалась верить этому. С чего бы это Джону, такому преданному человеку и помощнику Ориона, предавать его?

В окне мелькнул силуэт Вайлдмена. Кэролин поспешно вскочила на ноги, ее сердце тревожно забилось. Бородач толкнул дверь и обнаружил, что она заперта.

Помедлив немного, он стукнул в дверь кулаком. Женщина вздрогнула.

– Открой! – потребовал он.

Кэролин подняла засов и отошла в сторону. Вайлдмен пробежал мимо нее, его щеки горели, глаза мерцали диким огнем. На нее он взглянул невидящим взором, словно не узнавал.

Не успела Кэролин и рта раскрыть, как он заявил:

– Ты должна уйти.

Сбросив с плеч свой плащ, он быстро подошел к очагу и налил в свою кружку горячей воды. Женщина видела, как он насыпал туда какого-то порошка и одним глотком осушил кружку.

– Осторожно! – предупредила она, когда он потянулся за чайником, висевшим над огнем. – Ты обожжешься! – вскричала она, увидев, что он схватился за горячую ручку.

Вайлдмен отдернул руку и оторопело поглядел на ярко-красную полосу, перерезавшую его ладонь. Неужели он ничего не чувствовал? Кэролин была поражена.

Забыв о своей ноге, Кэролин поспешила к нему, схватила его руку и опустила ее в кадушку с холодной водой. Судя по его выражению, боли он не испытывал, но смотрел на женщину с интересом.

– Дай я посмотрю, – промолвила Кэролин.

Бородач, сжав кулак, вырвал руку и яростно замотал головой:

– Уходи немедленно, пока они не пришли за мной. Уходи, иначе они и тебя убьют!

– Убьют? Меня? Но что такого ты сделал? Или я?

– Разве им нужна причина? Они безумны! Все! Тебе это известно лучше, чем кому-либо. Однажды они уже выгнали тебя! А теперь я должен уйти… на время… Постараюсь вернуться. – Он отошел от нее, глаза его были злыми. – Ты принесла мне беду, – скривив губы, произнес бородач.

– Я ничего не понимаю! – вскричала женщина.

Вайлдмен кинул ей свой темный плащ:

– Сейчас холодно. Возвращайся назад тем же путем, только не заходи в деревню. Если они узнают, что ты провела ночь здесь, то… забросают тебя камнями.

Кэролин недоверчиво пожала плечами.

– Но не хочешь же ты, чтобы я… Хорошо, хорошо… – торопливо добавила она, увидев, каким нетерпением горят его безумные глаза.

Не успела она выйти, как он схватил ее за плечи и заглянул прямо в глаза. А потом поцеловал. На этот раз его губы были твердыми и холодными, женщина почувствовала лишь боль. Он целовал ее, не испытывая страсти. Словно был доволен тем, что она уходит.

Вайлдмен подтолкнул Кэролин к двери, раздраженно взглянув на нее, когда она шагнула в сторону, чтобы взять свой костыль. Выйдя из дому, женщина заставила себя не оборачиваться; она лишь услышала, как за ее спиной хлопнула дверь и лязгнул замок.

По сумрачному небу плыла гряда легких облаков. Ветки деревьев и трава были покрыты сверкающим инеем. После хмурой ночи утро вдруг оказалось светлым и приятным, у Кэролин было такое чувство, словно она попала в чудесную, серебристо-жемчужную страну снов.

Спускаясь вниз по склону горы, Кэролин думала о том, что с нею произошло. В родных местах ей пришлось столкнуться с предрассудками, необоснованными страхами. Простые люди пребывали в дремучем невежестве. Какая глупость! Ей захотелось оказаться подальше от этих мест!

Когда Кэролин брела по дороге в Тимберхилл, у нее вдруг возникло чувство, что кто-то постоянно смотрит на нее. Опавшие листья уже не были золотистыми; они потемнели, женщина то и дело спотыкалась о них, будто кто-то нарочно засыпал ими дорогу. Почему же так случилось, что она приехала в Тимберхилл только для того, чтобы узнать, что ее отца обвиняли в убийстве? Почему решила, что сможет опровергнуть эти обвинения?

Кэролин остановилась, чтобы подуть на озябшие руки.

– А что, если… – громко проговорила она.

Собственный равнодушный голос напугал ее.

Не было ничего удивительного в том, что человек ошибался. Что, если и ее отец совершил ошибку? Может, в глубине души она подозревала это, поэтому и решила вернуться в Тимберхилл, чтобы все выяснить?

Больше часа брела женщина по дороге, то и дело останавливаясь, чтобы передохнуть. Когда она дошла наконец до луга в Тимберхилле, ее тело содрогалось от холода и страха. Ноги Кэролин заледенели, голова кружилась.

Каменный дом, выглядывавший из-за деревьев, казался мрачным и неприветливым в слабом солнечном свете. В окнах не было света, из трубы не поднимался вверх дым.

Кэролин встревожилась. Тяжело дыша, она проклинала свою ногу. Что, если с Лизой что-то случилось!

Дом казался ей таким враждебным, что Кэролин усомнилась в том, что сможет провести в нем еще хотя бы час. Ей захотелось к себе, в Филадельфию, захотелось лечь в теплую постель, зайти в свою уютную гостиную, чтобы там встретить, поцеловать дорогого терпеливого Эвана. И выйти наконец за него замуж.

Ох, Эван! Как глупо с ее стороны было уезжать от него. Кэролин стерла ладонью покатившиеся из глаз слезы. Какие бесстыжие мысли витали у нее в голове, когда она лежала в лачуге Вайлдмена!

Не важно, привиделось ей, что дикарь овладел ею, или это было на самом деле. Никуда не деться от того, что этот человек привлекал ее. Может, он сумел околдовать ее?

Теперь, при свете дня, она вынуждена была признаться себе, что хотела, чтобы он взял ее. Какой позор!

Неужели она сходила с ума? Неужто она так истосковалась по мужскому вниманию, что жаждала ласк любого мужчины? Но если так оно и есть, то ей надо скорее возвращаться к Эвану и немедленно выходить за него!

Едва не разрыдавшись в голос, Кэролин прошла мимо одинокой трубы, поднимающейся из земли. Отворив дверь в дом, она увидела, что Лизы там нет. Она позвала девушку, но ее крики лишь отозвались эхом в пустынных комнатах.

Угли в очаге давно остыли и намокли от дождя, проникающего в камин через трубу. Ее постель была в том виде, в каком она ее оставила. Каша в кастрюльке застыла.

Кэролин добрела до передней двери и рывком распахнула ее. Ее взору предстали ряды голых деревьев, последние листья с которых облетели за ночь. Женщина вышла на крыльцо. Ей так хотелось запрячь поскорее лошадь и уехать отсюда, но лошади не было.

Ветер захлопнул дверь у нее за спиной. Вздрогнув, Кэролин обернулась.

На ржавом гвозде висел омерзительный пук перьев и обрывки меха, с которых стекала кровь. Женщина в ужасе закричала.

Огромным усилием воли она заставила себя еще раз взглянуть на кровавое месиво. Надо понимать, это предупреждение. Какой ужасный, жестокий способ выгнать ее!

Но вместо того, чтобы испугаться, Кэролин почувствовала, что сгорает от ярости. Как посмели эти подонки так поступить?! Как осмелились они выгнать из дому ее любимого отца, всеми уважаемого человека?! Какое имели право лишать крова ее милую хрупкую маму, для которой бегство из дому закончилось смертью?! Кто сказал, что отец совершил ошибку?!

Гнев охватил все ее существо. Этот гнев долгие годы дремал в ней и теперь вырвался наружу. Она даст им отпор! Будет сражаться со всеми! Она докажет им, что отец был невиновен, а они – просто невежественные идиоты! Вот зачем она приехала в Тимберхилл!

Сорвав окровавленные перья и мех с двери, Кэролин забросила их в траву.

* * *

Закоченевшая, в отвратительном настроении, Кэролин лежала у очага, как вдруг снаружи раздались шаги. С трудом встав на ноги, женщина схватила со стола ружье. Если это явились те люди, что угрожают ей, она сумеет достойно их встретить.

Кто-то робко постучал в переднюю дверь.

– Миз Клур! – раздался голос Лизы.

Девушка проскользнула в полуоткрытую дверь и прошла в холл.

– Вы ведь ничего не расскажете папочке, правда? – вскричала она, падая перед хозяйкой на колени. – Пожалуйста, не говорите ему, что меня не было целую ночь. Я больше так не поступлю. Могу поклясться на чем угодно!

Кэролин недоуменно погладила девушку по голове:

– Тише, Лиза. Вставай. Так где ты была целую ночь? Ты ушла с Ноа? Я думала, ты вернешься. – Женщина предпочла не говорить о том, что тоже не ночевала в Тимберхилле.

– Миз Клур, эта ночь должна была быть ужасной. Ноа… он увел меня в хижину своей матери… – Негритянка судорожно вцепилась пальцами в собственную юбку и отвела в сторону лукавый взор.

Кэролин указала девушке на дверь, чтобы та закрыла ее: сильно сквозило.

Затворив дверь, Лиза повернулась к хозяйке, лицо ее было радостным.

– А вы ели, миз Клур? Ой, да у вас вся юбка грязная! Вы что, гуляли? Надо же, огонь-то погас! Не можете вы без меня обходиться!

– А Óна была с вами?

– Нет, мэм. Я ее не видела.

Тяжело вздохнув, Кэролин подумала, что, пожалуй, это Óна могла повесить на ее дверь окровавленные перья. Интересно, а вилку в яблоко тоже она воткнула?

– Давайте-ка посмотрим, миз, что я смогу приготовить вам на завтрак. Кстати, я сама ужасно голодна. Óна сегодня не придет. Она говорила, что ей нужно куда-то пойти.

– Мне показалось, ты сказала, что ее с вами не было?

– Нет, мэм, до рассвета не было, – пожала плечами негритянка. – Я бы хотела вернуться домой, вот только… – Лиза схватила Кэролин за руку. – Вот только я теперь не могу уехать от Ноа.

– Господи! – выдохнула женщина, опускаясь на скамью. – Я себе представляю, как к этому отнесется твой отец. Неужели ты хочешь забеременеть до замужества?

– Но… миз Клур, Ноа – хороший человек! Он женится на мне! Он сказал, что спросит сегодня свою маму!

– Меня бы тоже неплохо спросить. Я в ответе за тебя перед твоим отцом.

У Лизы был такой невинный вид, что Кэролин лишь покачала головой, а затем слабо улыбнулась, дрожа от холода:

– Я уверена, что Ноа – хороший парень…

Если Лиза и заметила пятна крови на крыльце, которые Кэролин безуспешно пыталась оттереть, то она не сказала о них ни слова. Остаток дня она без устали хлопотала по дому, стараясь угодить хозяйке.

Óна не пришла ни днем, ни вечером. Зато появился Ноа – чтобы вставить стекла в окна нижнего этажа.

– Сегодня ночью случилось что-нибудь? – спросила у него Кэролин, пока он работал. Она хотела знать, почему Вайлдмен боялся того, что на него нападут.

– Случилось? – переспросил молодой человек. – Да нет, мэм, я ничего не знаю. Для ночи накануне Дня всех святых все было тихо. Это уж точно.

– А ты… вы с Лизой всю ночь провели в хижине твоей матери?

– Да, мэм, я охранял ее от всех привидений, что ей то и дело мерещатся. – Ноа ухмыльнулся. – Думаю, она сказала вам, что мы с ней… сговорились…

– Да, сказала. А ты ждешь, что она теперь будет жить с тобой? Я не задержусь здесь надолго, может, только еще на несколько недель. Я должна привезти ее к отцу в Филадельфию. Ты не подумал о том, что неплохо бы поговорить с ним о вашей женитьбе?

– Да, мэм, я обязательно сделаю это. Мы не торопимся, мэм.

Кэролин решила оставить этот разговор. Поспав немного, она вышла из дому и стала внимательно осматривать все вокруг, надеясь, что найдет хоть какой-то знак, который поможет ей определить, откуда приходил таинственный человек.

День был ясным и морозным. На фоне бледно-голубого неба четко вырисовывались голые ветви деревьев. К несчастью, Кэролин не нашла ничего, что могло бы ей помочь.

Зато она нашла вход в подвал. Похоже, две низких двери вели к полустертым каменным ступеням. Она бы взглянула поближе, но двери были закрыты на висячий замок, а вокруг скважины светлело несколько свежих царапин.

Она не замечала этих дверей раньше из-за густых кустов. Но, кажется, совсем недавно кто-то раздвигал эти кусты.

Кэролин заподозрила, что человек, положивший на стол яблоко, проник в дом через подвал. А судя по грязным отпечаткам сапог вокруг дверей, некто входил в дом прошлой ночью.

Задумавшись, Кэролин обошла вокруг дома. Интересно, что могло произойти, если бы она была ночью одна в доме? Вайлдмен был прав, оставив ее у себя. Оглядывая покрытый инеем луг, Кэролин вдруг заметила, что возле кучи мусора что-то белеет.

Очень осторожно женщина вытащила из каких-то обломков листок пожелтевшей бумаги. Ее дыхание замерло. Это была страница из тетради ее отца!

На листке было нарисовано женское тело. От некоторых частей тела отходили стрелки, указывающие на горло, грудь, торс и пах. Возле каждой стрелки была какая-то запись. К несчастью, правая сторона рисунка была утрачена, похоже, ее сгрызла мышь. А левая половина страницы, возможно, осталась в тетради.

Волосы Кэролин встали дыбом. Она узнала почерк отца, в этом не было никаких сомнений. Но листок был в таком состоянии, что прочесть надписи было невозможно.

Но как листок из тетради ее отца мог появиться во дворе Тимберхилла? Она-то была уверена, что все его записи хранятся в их доме в Филадельфии. После смерти отца она читала их и знала, что все страницы на месте.

Едва дыша от волнения, Кэролин поспешила к дому. Открыв дверь, она увидела, что Лиза и Ноа шепчутся о чем-то у камина.

– Лиза, ты можешь мне сказать, где нашла вот это? – спросила Кэролин, протискивая в дверь свои юбки, костыль и себя саму.

Лицо Лизы застыло. Она быстро покачала головой:

– Нет, мэм. Нет, мэм, я ничего не знаю об этом.

Ноа нахмурился, увидев рисунок на листке.

– Это похоже на колдовской рисунок, – заявил он.

Женщина едва сдерживала нетерпение.

– Да нет, колдовство тут ни при чем, – проговорила она. – Это… это из тетради с медицинскими заметками. Лиза, прошу тебя, постарайся вспомнить, где ты его нашла. Мне известно, что ты вынесла листок из дома и бросила в гору мусора. Это очень важно для меня!

Кэролин видела, что лицо негритянки отражает целую бурю охвативших ее чувств. После долгого молчания девушка пожала плечами:

– В тот день, когда я упала с лестницы, я видела, что листок валяется в холле. Я тоже решила, что это какое-то колдовство.

– Судя по виду, он долго провалялся там, – сказала Кэролин, осторожно разглаживая смятый листок. – Понятия не имею, зачем надо было вырывать страницу из его тетради. Ты больше ничего не хочешь мне сказать?

Глядя на хозяйку безумными глазами, Лиза покачала головой.

– А ты не находила каких-нибудь книг или других листков?

Девушка повесила голову.

«Вот спасибо! Что все это значит? – думала Кэролин. – Найти страницу из тетради отца после того, как привиделось, что его обвинили в убийстве…» Все еще дрожа, Кэролин устроилась возле очага на ночлег. Она быстро уснула, но всю ночь ее преследовали сны о том, как, обнаженная и беспомощная, она лежит перед человеком с хищным лицом, одетым в черный плащ.

На следующий день Óна пришла в Тимберхилл рано утром. Женщина приготовила еду на весь день и занялась постелью Кэролин на втором этаже. Она ни слова не сказала о причине своего отсутствия накануне, а Кэролин была так напугана, что не решилась спросить ее.

Наконец окна и лестницы были починены, в нижних комнатах убрано, так что они смогли впервые пообедать в столовой.

Шли дни. Кэролин просыпалась с таким чувством, словно Эван ночи напролет снился ей, хоть она и не помнила толком своих снов. Надо сказать, женщина была весьма разочарована тем, что он не приехал в Тимберхилл, чтобы отвезти ее назад в Филадельфию, поэтому она решила написать ему.

Взяв перо и бутылочку чернил, Кэролин ушла в промерзшую столовую и принялась за послание. Задумчиво опустив перо в светло-коричневые чернила, она обдумывала содержание письма. А когда женщина написала дату в верхней части листка, она вдруг вспомнила, что прошел ровно месяц со дня смерти Форреста. Бедняга.

Но вот Кэролин начала писать. «Мой дорогой Эван, – вывела она на бумаге. – Пожалуйста, постарайся понять, почему я второпях уехала из Филадельфии. Я поселилась в Тимберхилле, со мной все хорошо. Ты был прав, говоря, что меня плохо встретят здесь. У меня было много неприятного. Сайлес еще не приехал, поэтому я решила остаться тут до весны. Спасибо тебе за долготерпение. Все время думаю о тебе. Кэролин».

Весна! Эван, несомненно, будет удивлен ее решением остаться в Тимберхилле до весны, впрочем, она и сама была им поражена. Неужели она и впрямь намеревалась задержаться в Тимберхилле так долго?

Отправив письмо в деревню с Ноа, Кэролин вдруг усомнилась в том, что молодой человек отнесет его на почту. Поэтому она решила поехать туда сама, чтобы удостовериться, что письмо отправлено.

Ее опасения, что это Óна хотела напугать ее, стали казаться Кэролин нелепыми. Похоже, Óна, напротив, была бы рада, если бы Кэролин задержалась подольше.

Но вот сны Кэролин по-прежнему не давали ей покоя, Óна грезила то о Вайлдмене, то об Эване. Она ждала ответа от Эвана, но тот не приходил.

– А что вам известно о вашем друге, о Вайлдмене? – несколькими днями позже спросила Кэролин у Óны, когда они переносили ее постель наверх.

Вся мебель была на месте. Хотя несколько столов испортилось от влаги и полог у кровати почти истлел, в комнате можно было жить.

– Вам бы лучше не заговаривать об этом, миз, – хмуро промолвила Óна. – Ради вашего же блага.

– Ну почему ты все время говоришь загадками? Мне надо узнать об этом человеке побольше. Кто он такой? Откуда? Почему живет в уединении и сторонится местных жителей? А они? Что, по их мнению, он натворил, раз ведет такой образ жизни? – забросала Кэролин Óну вопросами. Ее влекло к дикарю, ведь он был действующим лицом ее эротических видений. Хотя, судя по всему, ей бы надо было его опасаться.

Женщина нахмурилась и лишь бросала на Кэролин осуждающие взгляды.

Вздохнув, Кэролин решила, что единственный способ разузнать еще что-нибудь о Вайлдмене – это еще раз повидать его.

…Кэролин обнаружила, что все ее тревоги исчезают, когда она пьет успокоительный чай, приготовленный ей Óной. Вот и в это утро Кэролин, как это часто бывало в детстве, наблюдала за тем, как Óна суетится на кухне. Молодая женщина опять унеслась мыслями в прошлое. Ей вдруг показалось, что в кухню может войти ее мама. Войти и обнять ее… А вскоре, может быть, придет и ее добрый отец, улыбнется ей, и все ее неприятности кончатся.

Иногда Кэролин снилось (были это добрые сны или кошмары – она не знала), что она находится на лесной поляне и к ней подходит Вайлдмен. Она представляла, что лежит на траве и не может противиться его ласкам. Ее сердце бешено бьется. От таких мыслей ее щеки заливало румянцем. Ей казалось, что она чувствует вкус его поцелуев…

Вот такие видения мелькали в голове Кэролин после чая Óны. Чай уже не был таким горьким. Ей больше не хотелось пить после него. Она была рада, что приехала в Тимберхилл, несмотря ни на что. Больше ее ничто не волновало.

Наблюдая за ней, Óна лишь улыбалась: наркотик делал свое дело.