Текст книги "Насекомые и волшебники, или Фотосессия (СИ)"
Автор книги: Салма Кальк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)
Куарта пошатнулся, Джильи рванулся к столу, за которым она удачно стояла, дёрнул на себя подлокотник кресла. Элоиза рефлекторно собралась и ударила снова.
От неё по всему кабинету распространилась волна, она смела с ног и обоих агрессоров, и защитника, и кофейный столик с какой-то посудой, а потом как-то непонятно отразилась от стены и ушла наверх.
Огромная бронзовая люстра с сотней сверкающих хрустальных подвесок медленно покачнулась. Элоиза нутром почуяла, что сейчас будет, и успела нырнуть под стол, прежде чем люстра со страшным грохотом рухнула, и кабинет погрузился во мрак.
6.16 Вечер непростого дня
Всё ещё понедельник третьей недели
* * *
Кто-то вошел в приёмную. Даже много кто, судя по шагам.
Голос Себастьена:
– Черт возьми, что здесь происходит?
– Тут кто-то валяется! – это Гаэтано.
– Пусть валяется, это идиот Бальди, – а это Карло.
– Почему темно?
– Посветите телефонами!
– Ну ни черта же! Тут разгром полный!
– А где донна Эла?
После этого вопроса настала тишина.
– Элоиза, вы здесь?
Ох, Себастьену надо отозваться.
– Я здесь. Под столом. Всё в порядке, правда.
– Да ну? – он шагнул в кабинет, светя себе телефоном. – Если это нынче называется порядком, то я бегемот. Карло, Гаэтано, тут еще валяется Джильи, – названный застонал, видимо, его потрогали, – и Тортора, – пятнышко света бегало по полу и освещало то часть тела, то часть люстры. – Заберите их, что ли.
Видимо, приказ выполнили, потому что были слышны веселые ругательства и шум передвигаемых тел. Элоиза пошарила рукой вокруг себя, нашла провод от настольной лампы. Пошевелила выключателем – а вдруг? Оказалось – вдруг, лампа включилась и осветила часть стола и пол.
– Монсеньор, оба живы! – доложил Гаэтано.
– Сдайте их Бруно, у него собирается неплохая коллекция. Сердце моё, скажите что-нибудь, пожалуйста. Я вас не вижу и вообще не понимаю, где вы.
– Говорю же – под столом, – проговорила Элоиза. Последний удар совершенно лишил её сил. – Здесь еще кресло, и то, что осталось от монитора. Кажется.
Шаги, затем кресло отодвинулось, а потом под стол нырнула рука. Восхитительная рука с фамильным перстнем, не перепутаешь. Она схватилась за эту руку, как утопающий, и, опираясь на неё, выбралась наружу.
Рука мгновенно притянула её к телу. Объятие, как и последовавший за ним поцелуй, получилось скорее тревожно-страстным, чем ласковым, но голова кружиться перестала.
– Говорю же – всё в порядке, – прошептала она.
– Что здесь было?
– Пришли, стали предъявлять претензии и угрожать. Камеры должны были всё писать в деталях, можно будет посмотреть. Они, надеюсь, сохранились?
– Одна вон висит, – Себастьен поводил лучом телефонного фонарика по стене, там на тонком проводе и в самом деле висела сметённая с потолка камера. – Вторая рассыпалась на месте. Вы что здесь взорвали, сердце моё? У вас есть тайное оружие массового поражения? – он рассмеялся, от облегчения, надо полагать, что с ней всё хорошо, и что остальные тоже живы.
Она рассмеялась и уткнулась носом ему в сорочку. Они обсудят это. Наверное. Потом. Без свидетелей. Кстати!
– Здесь был еще дон Скорпионе.
– Кто?
– Ну, Лоренцо Куарта. Это он уложил Бальди, и он пытался меня защитить, только я не понимаю, почему. И, кстати, он предупреждал меня утром, чтобы я была осторожнее. Что у меня есть недоброжелатели, и пусть меня посторожит служба безопасности.
– И?
– Что?
– Почему я узнаю об этом только сейчас, стоя посреди поля битвы?
– Я забыла, честно говоря. И теперь понимаю, насколько была неправа. Он был прав… ну и вы, конечно, тоже.
– Безумно приятно, что я прав, но…
Кто знает, до чего бы они так договорились, но она приподнялась на полупальцы и поцеловала его.
– Мир? – прошептала через несколько минут.
– Мир, – согласился он. – С вами лучше уж мир, а не то люстра упадет на голову. Почему она упала, кстати?
Элоиза не ответила.
Они извлекли из-под упавшего кофейного столика Лоренцо Куарту, и вытащили его в приёмную. Он дышал, но был без сознания, и на лбу была рассечена кожа – видимо, от большинства повреждений его спас столик, но как раз на голову упала крупная тяжелая хрустальная подвеска. Еще, похоже, ему досталось от Бальди – на сорочке виднелось пятно крови и дыра. Элоиза расстегнула сорочку и увидела, что серьёзных повреждений нет, просто срезан лоскут кожи. Тем временем Себастьен звонил Бруно и сообщал еще об одном пациенте. За ним довольно быстро пришли и увезли.
А потом явились техники из отдела обслуживания здания и долго хмурились. Решили, что будут разбираться утром при свете дня, пока же просто запереть приёмную и точка. Все равно нет ни электричества, ни связи, и счастье еще, что системный блок компьютера стоял под столом, потому что один из рожков люстры, падая, задел монитор, и тот пребывал на полу в виде кучи кусков раскрошившейся пластмассы.
В последний момент Элоиза вспомнила, метнулась внутрь, ощупала стену, сняла чудом, не иначе, удержавшегося там архангела Рафаила и вынесла в приёмную.
– Если бы с ним что-то случилось, отец Варфоломей никогда бы мне этого не простил, – сказала она, прижимая картину к себе.
– Отец Варфоломей добр и милосерден, – покачал головой Себастьен. – Пойдемте, сердце моё, куда-нибудь из этого разгрома. Запирайте ваш отдел, забирайте вашу сумку, и достаточно на сегодня.
* * *
Себастьен проводил её до комнат, собирался зайти, но тут его вызвонил Лодовико, он извинился и сказал, что ещё появится.
Элоиза разместила архангела на стене в гостиной (вдруг там обнаружился удивительно подходящий гвоздь), сама умылась, переоделась, подумала и отправилась в медицинское крыло.
У медиков стоял дым коромыслом, оказалось, что у Торторы в итоге подскочило давление и началась тахикардия, его спасали. Джильи пришел в себя и мрачно молчал. Сассо, самый из них здоровый, до сих пор утверждал, что не может наступить на ногу, и требовал компенсацию с собаки.
Впрочем, эти люди её не интересовали, ей просто сообщили о них в качестве последних новостей.
Элоиза попросила проводить её к Лоренцо Куарте. Вот уж кто пострадал совершенно зря, поэтому ему следовало помочь. Она пришла как раз вовремя – ассистентка Бруно Мария Магро обработала повреждения и собиралась зашивать кожу на лбу и на ребрах.
– Добрый вечер, донна Эла, – кивнула она. – Вы хотите узнать, как он поживает?
– Я задолжала ему кое-что, – ответила Элоиза. – И собираюсь помочь. Вы позволите?
– Если дон Бруно не возражает, то конечно, – кивнула врач и позвала Бруно, а сама ушла проверить кого-то ещё.
Бруно не возражал, более того, попросился посмотреть, что именно она будет делать.
Элоиза собралась с силами. Объятия с Себастьеном пошли ей на пользу, да и вообще она себе удивлялась – раньше после подобных упражнений она бы три дня в постели пролежала, а сейчас – ничего, ходит, говорит и даже собирается ещё кого-то лечить.
Дон Скорпионе был без сознания, ну и к лучшему. Она сосредоточилась, положила правую ладонь на ребра, провела по коже кончиками пальцев. Остановила кровотечение и зафиксировала отрезанный лоскут кожи. Прирастила немного и подстимулировала его собственные механизмы регенерации. Это в целом не страшно, можно оставить так, шрам в этом месте никого не напряжет.
Затем лоб. Кровь ещё сочилась, она её остановила. Здесь как раз нужно срастить аккуратно, шрам будет, конечно, но меньший, чем если бы рану просто зашили. Так, что там ещё? Сотрясение мозга? Не без этого. Она положила ладонь на лоб, и в этот момент пациент пришел в себя. Его глаза распахнулись, взгляд сфокусировался на ней.
– Элоиза? – проговорил он едва слышным шепотом и попытался пошевелиться.
– Не мешайте, – отрезала она, и жестом второй руки погрузила его в сон.
Через десять минут Элоиза поняла, что достаточно. Стряхнула руки, закрыла на мгновение глаза… все в норме, до своих комнат она дойдет.
Хотя… был еще один момент. Чистое любопытство. Она осмотрела сначала одну его руку, потом вторую. На правой была змея, она обвивалась вокруг всей руки, её кончик хвоста высовывался обычно из-под манжеты. На левой оказался тот самый скорпион, и что-то в нём было не так. Он как будто шевелился, хотя она понимала, что это невозможно. Или… почему невозможно? Устроила же она разгром в кабинете силой, можно сказать, мысли, хотя это как бы невозможно. И что это у него тогда? Защита? Или что-то ещё? Впрочем, если будет возможность – она спросит, а нет – так и ладно.
Третий рисунок был на спине.
– Любопытно? – усмехнулся Бруно.
– Представьте, да, – усмехнулась она в ответ.
– Я думаю, он был бы не против похвастаться вам, – Бруно осторожно приподнял бесчувственного больного за плечи и показал ястреба с расправленными крыльями от лопатки до лопатки.
– Да, впечатляет, – улыбнулась Элоиза. – Знаете, я думаю, что с ним всё будет хорошо и мне можно уйти.
– Меня впечатляет ваша работа, – Бруно пристально смотрел на неё.
– Но вы ведь видели, как работает моя кузина? Я могу и делаю намного меньше, чем она.
– Все равно. Вы в порядке? Дойдете к себе?
– Постараюсь, – ответила она, осторожно поднялась со стула и, держась за стену, дошла до двери.
– Элоиза, стойте. Кто тут у нас есть? Гаэтано? Отлично. Веди донну Элоизу домой и никуда не сворачивай. Отчитаешься монсеньору.
– С удовольствием, донна Эла, – молодой заместитель Марни улыбнулся, подхватил её под руку и в самом деле повёл домой. – Скажите, а это правда, что вы видите всех насквозь?
– Нет, дон Гаэтано, сказка. Я себя-то не всегда нормально вижу, поверьте.
* * *
У себя Элоиза исключительно усилием воли заставила тело пойти под душ. Это было необходимо в первую очередь из соображений техники безопасности – после любых агрессивных или целительских манипуляций. Потом расчесала волосы, заплетаться не стала. Поняла, что с обеда у нее во рту не было ни крошки, она даже кофе не пила, но идти добывать еду или даже просить кого-либо принести уже была не в силах. Забралась было в постель, но в постели не лежалось, тогда она выбралась в гостиную. Мысли её текли медленным и тягучим потоком, окружающий мир перестал что-либо значить. Так она и сидела – в тишине и в темноте.
Стук в дверь вернул её к реальности. Черт, ей сейчас только гостей принимать! Из одежды на ней – кружевная сорочка на тонких бретелях. И, гм, распущенные волосы.
Прислушалась. Сосредоточилась – Себастьен. Можно выдохнуть.
Вставать было лень. В любой другой день она бы не стала отпирать замок, не прикасаясь к нему, и вообще сидя в соседней комнате, но сейчас у неё совершенно не было сил.
– Заходите, монсеньор. Заприте дверь, пожалуйста. Я в гостиной.
– Сердце моё, почему вы сегодня весь вечер в темноте? – он сел рядом и обнял её. – Вы что-нибудь ели? Пили?
– Давно.
– Ясно, – он позвонил и попросил принести еды и вина. – Когда принесут, мне открыть, или вы отсюда справитесь? – усмехнулся и принялся перебирать пальцами пряди её волос.
– Простите. Мне было очень не по силам вставать и идти. Только поэтому. Ну и потому, что это были вы. Никому другому я бы сейчас никак не открыла.
– Сейчас полечим вас пищей телесной… и, наверное, еще раз телесной. Вы не возражаете?
– Нисколько. Телесная пища… любого вида пойдет сейчас на пользу. А вот духовную, боюсь, не восприму.
Серию поцелуев прервал стук в дверь.
– Наверное, я сам выйду навстречу. Это будет менее критично для вашей репутации.
– Да, вы, по крайней мере, одеты, – Элоиза оглядела его, поправила пресловутую запонку и застегнула пуговицу.
В прихожей послышалась какая-то возня и смех, потом Себастьен принес поднос, на котором обнаружилась большая тарелка с нарезанным мясом, сыром, куриными ножками, кусками хлеба, а с краю лежали кучкой маслины. Все сокровища, которые можно ночью найти в холодильнике, стоящем в условном месте. К тарелке еды прилагалась бутылка вина и бокалы.
– Видимо, что первое нашли, то и притащили, – отметил он, накладывая на кусок хлеба мясо и что-то ещё. – Уж что, а с голоду помереть мои ребята не дадут.
Он вложил ей в руку хлеб, налил вина и вложил бокал во вторую.
– За вас и за то, чтобы всё уже стало хорошо?
– Всё уже хорошо, Себастьен. Я очень надеюсь, что проблемы закончились. Всех увечных спасли, а если они будут на что-то претендовать – им нужно будет показать видеозапись, и всё, этого должно быть достаточно.
– Один вопрос: почему упала люстра? Да ещё так удачно?
– Вы не поняли? – растерянно сказала она. – Это я. Всё я. Я не рассчитала силу удара, я хотела их припугнуть, сначала оказалось недостаточно, они тут же пришли в себя, а потом – слишком сильно. Не молчите, пожалуйста, скажите что-нибудь.
Он тем временем поставил бокал и обнял её.
– Вы? – его глаза сияли. – Вы? Вы и это можете?
– Видите же – плохо и неаккуратно, – пробормотала она.
– Да плевать на аккуратность, я об эффективности! Я всегда знал, что вы сокровище, но такие вот новые для меня грани вашего таланта восхищают ещё больше. Отлично, Элоиза, просто отлично. Эх, вас бы с нами в одно место семь лет назад… впрочем, нет, вам в таких местах делать нечего, а мы справились. Но и в обычной жизни найдётся дело для живой и настоящей феи, – а ведь ему в самом деле понравилось, кто бы мог подумать!
– Ага, Фея Убивающей Люстры, – фыркнула она.
– Хотя бы и так. Сердце моё, я думаю, что вы сделали всё совершенно правильно. Уверяю вас, если бы я оказался на вашем месте и располагал вашими возможностями, то поступил бы ровно так же. Может, еще больше разрушений было бы, – усмехнулся он. – Я могу утратить человеческий облик, и стать страшен в гневе, и тогда спасайся, кто может. А вы молодец, и точка.
– Спасибо, вы всегда умеете найти те самые слова, которые нужны, – улыбнулась она.
– Я стараюсь, Рафаэлита. И я после всего не собираюсь оставлять вас до утра одну, понятно вам?
– Вы любите сплетни о себе?
– Мне наплевать на сплетни. И я почему-то думаю, что вам – тоже. Женщину, которая обрушивает небеса на головы врагов, не должны заботить сплетни.
– Сплетни как таковые не при чем, Себастьен. Но… лучше бы их не было, конечно. Впрочем, некоторые ваши сотрудники уже в курсе, где вы сейчас.
– Будут болтать – оторву головы, – весело пожал он плечами. – Что же, мы не люди, что ли? По моим данным – люди, к тому же – взрослые и свободные. Что хотим, то друг с другом и делаем. Нет?
– Конечно, да, – слабо улыбнулась она.
Вот ещё, сейчас объяснять ему, что и как!
– Тогда мягкая постель должна стать логичным финалом непростого дня.
– Ваша? – улыбнулась она.
– Сердце моё, если вас чем-то смущает моя постель, я готов остаться до рассвета на вашем диване.
– Я не хочу никуда идти. В соседней комнате есть постель, она даже разобрана.
– Что-то в мире изменилось, и вы предлагаете мне свою постель? – усмехнулся он. – От такого предложения не отказываются!
6.17 Скорпионы и сарабанды
Третья неделя. Вторник
На следующий день Элоиза проснулась совершенно одна. Мозг отметил это и погрузился в привычный поток невнятных утренних размышлений. Одним из первых соображений было – надо как-то перебороть себя и ехать на консультацию к Доменике Приме и спрашивать, как контролировать агрессивные воздействия. Нет, её этому учили, конечно, но очень немного и очень давно. Она действует вслепую, абы как, и в результате – как сказал Себастьен? – обрушивает небеса на головы врагов.
Когда он ушёл, кстати?
Она глянула в телефон, нашла там слова любви и пожелания доброго утра, ответила. И стала собираться на работу.
За завтраком Элоизе пришлось несколько раз пересказать историю о внезапно рухнувшей люстре, которая очень своевременно избавила её от очень неприятной ситуации с участием господ из команды проверки. Господа из команды проверки всё ещё находились во владениях Бруно и не могли ни подтвердить, ни опровергнуть её слова.
После она поднялась в офис. Там уже командовал Филиберто Серафини, инженер из службы эксплуатации здания, а двое его сотрудников разбирали завал под пристальным взглядом брата Франциска.
– Госпожа де Шатийон, с вами всё в порядке? – первым делом спросил секретарь.
– Да, спасибо, я успела спрятаться под стол, – рассмеялась Элоиза. – Из техподдержки никто не приходил?
– Нет пока.
– Я сейчас позвоню господину Росси, попрошу прислать кого-нибудь проверить системный блок компьютера и принести новый монитор. И, наверное, пока идет ремонт, пойду работать за свободный стол, за которым сидел господин Джильи.
– Да, это разумно, – согласился секретарь.
В результате Элоиза водворилась в кабинет к сотрудникам. Они с непривычки весь день разговаривали друг с другом вежливо, всё время оглядывались на неё, предлагали ей кофе со сладостями и пытались всячески о ней заботиться. Начинка её компьютера оказалась цела, монитор принесли новый, так что некоторый ущерб претерпели разве что привыкшие к большей личной свободе сотрудники аналитического отдела.
Себастьен ещё до обеда позвонил и сказал, что уезжает вместе с Шарлем решать непростые вопросы итогов проверки, и не представляет, когда вернется. Поэтому после работы она спокойно съездила на тренировку, потом немного поела в заветной комнате возле кухни в компании Анны, и отправилась к себе, мыть голову, читать и спать.
* * *
Стук в дверь застал её врасплох. Но сегодня она была хотя бы одета, пусть в джинсы и майку, правда волосы ещё не высохли и пребывали в свободном состоянии. Впрочем, это почему-то успокаивало. В общем, она отперла дверь и с удивлением увидела на пороге Лоренцо Куарту.
– Добрый вечер, Элоиза. Вы разрешите заглянуть к вам на пару слов? – он по обыкновению сверкнул глазами.
– Разве что на пару слов, – сказала она.
Конечно, она ни с кем ни о чем не договаривалась, но всё равно… Сталкивать мужчин на своей территории Элоиза терпеть не могла и никогда этого не делала.
Она открыла дверь и посторонилась.
– Благодарю, – он улыбнулся и с поклоном протянул ей букет каких-то совершенно фантастических роз – белых, но с густой фиолетовой каймой по краям лепестков. На бархатистой поверхности поблескивали капельки воды.
– Что это? – нахмурилась она.
– Вы не любите цветы? Совсем? – удивился он.
– Люблю, но… почему?
– Это – живое и прекрасное выражение моей благодарности за то, что вы, как мне сказали, приложили руки к моему исцелению. Ничего более. Я пришел в первую очередь как раз поблагодарить вас… за это и за всё остальное тоже.
– Какое такое остальное? – снова нахмурилась Элоиза.
– Хотите? Расскажу, – он подхватил с пола стоящую там корзинку. – Если разрешите зайти, конечно.
– Прошу, – она пошла в гостиную, он – за ней.
Элоиза закрыла и отложила книгу, собрала в хвост волосы, указала ему на кресло. Однако он сначала достал из корзинки бутылку, бокалы и коробку, из которой появились пирожные.
– Я слышал, что хозяйство – это едва ли не единственное, в чем вы не разбираетесь, поэтому решил на всякий случай взять с собой и бокалы, и посуду – вдруг у вас не найдется?
– И совершенно справедливо. Я не люблю заниматься хозяйством, посуды у меня нет, и бокалов у меня тоже нет.
– Сладости с местной кухни, а вино – из моих запасов. Интересует?
– Да, – она улыбнулась и села в кресло.
Если видный мужчина желает окружить её вниманием и заботой – пусть.
– Пожалуйста, – наполнил бокалы. – За наше странное знакомство?
– За знакомство. А почему странное?
– Когда я договаривался с кардиналом Сторчио о работе, я не предполагал, что она закончится… вот так.
– А вы до его нынешнего, гм, проекта с ним не работали?
– Нет. И далее не собираюсь. Я уже получил с него сегодня всё, что для себя в этом деле хотел, и завтра утром отправляюсь в Милан.
– Как вы вообще оказались в его команде?
– Им нужен был человек, которому черт не брат, а мне – работа. Но исходное техзадание звучало так – найти следы и факты злоупотреблений, которые, несомненно, будут скрывать. Добывать информацию я умею, заплатить обещали хорошо, отчего не взяться? Другое дело, что я собираю и анализирую информацию просто автоматически, и не только о тех, против кого я работаю, но и о тех, кому я, образно говоря, продал свою шпагу. И вы представляете, что я мог собрать о них всех.
– Да, теперь представляю. Скажите, а вы не хотите дать показания?
– Уже. Их используют, если в том возникнет необходимость. По крайней мере, ваш монсеньор Марни это обещал.
– Обычно он выполняет свои обещания.
– Да, я понял. Ваш кабинет сильно пострадал?
– Прилично, но там уже начали ремонт.
– Скажите, а что, все-таки, произошло? Почему упала люстра?
– Случайно.
– И… часто с вами происходят подобные случайности?
– Бывает, – пожала она плечами.
– Очень своевременно, вы не находите?
– Отец Варфоломей говорит, что если обратиться с соответствующей просьбой в соответствующее место и оформить её подобающим образом, то все сбудется.
– Хорошо, я вас понял. В принципе, вы правы, о таких вещах не говорят со странными случайными знакомыми.
– О каких? – подняла она бровь.
– Вы не представляете, наверное, но я знаю о вас довольно много. Обитатели дворца не отвечают на прямые вопросы, но охотно пересказывают местные легенды. И знаете, изрядная их часть – о вас.
– Нет, не представляю. Я не слушаю местные легенды.
– А я посвятил этому захватывающему занятию несколько вечеров. И знаю, что вы переводите старинные тексты с латыни, летаете над крышами, водите машину, как сумасшедший гонщик, отлично стреляете, танцуете что-то балетное, умеете лечить, разговариваете с привидениями, видите всех насквозь и обращаетесь на «вы» ко всем мужчинам в доме. Знаете, мне предложили остаться здесь и работать в вашей службе безопасности.
– Но вы не согласились? – догадалась она.
– Нет. Я одиночка, работать в команде не умею, и нынешняя история это полностью подтвердила. И ещё… Если здесь работать, то с вашим монсеньором нужно дружить. Да я и сам бы этого хотел.
– И что вам мешает?
– Сначала мне нужно разлюбить вас, – а глаза такие, что только нырнуть и утонуть.
Она некоторое время молчала, потом ответила:
– Да, это было бы для всех лучше. В первую очередь, конечно, для вас.
– Я понимаю. Я видел вас с ним.
– С кем? – вскинулась она по привычке.
– А есть варианты? – улыбнулся он. – С Марни, конечно.
– Где это вы умудрились нас видеть? – спросила она медленно.
– В вашем кабинете. Вчера. Когда он вас из-под стола извлекал. Я не всё время был без сознания, и как раз успел увидеть вашу встречу. Знаете, я не Джильи и мне было понятно, что у вас кто-то есть. Мне, конечно, рассказали – девушка монсеньора, близко лучше не подходить, ибо прилетит с обеих сторон, и все дела. Только я видел, что вы разве что здороваетесь и киваете друг другу на бегу, и не верил, и думал, что это так, прикрытие, чтобы никто не приставал, а на самом деле у вас роман с кем-нибудь вроде Каэтани – вы с ним тогда очень заразительно смеялись над насекомыми. А вчера я увидел, как Марни вас искал и нашёл, и сразу стало понятно, что именно с ним вы обмениваетесь ласковыми словами, нежными прикосновениями и… запонками, – подмигнул он. – Мне сказали, кстати, что и предупреждать нужно было вовсе не вас, а его, тогда он бы вам шагу не дал ступить без охраны.
– Верно, так и было бы.
– Но вчера утром я этого ещё не знал. Поэтому слава всем люстрам этого дворца, они падают удивительно вовремя. Кстати, в контексте всего, что о вас рассказывают, я, честно говоря, не сомневаюсь, что её каким-то образом уронили вы, и сделали это намеренно.
– Зря не сомневаетесь. Не намеренно. Так получилось. Раз уж вы меня выспрашиваете – тогда и я спрошу. Скажите, что за странности в вашей татуировке?
– В которой? – в глазах снова заплясали озорные искры. – Или вы осмотрели все?
– Осмотрела, – она тоже добавила в улыбку лёгкости. – Любопытство, понимаете ли.
– Понимаю. И нередко пользуюсь, – он снова ей подмигнул. – Если хотите – можем рассмотреть их ещё раз, теперь уже совместно. Я расскажу вам про них интересное. И не только расскажу, и не только про них. Честно, не пожалеете!
– Верю, – она улыбнулась и попыталась мысленно приглушить его порыв. – Но – нет.
– Почему же?
– На данном этапе своей жизни я это полагаю невозможным.
– Вы никогда не встречались с несколькими мужчинами параллельно?
– Я считаю, что именно сейчас это совершенно излишне. Ответ – «нет».
– Понял, – рассмеялся он. – И мне рассказали, что настаивать не стоит ни в коем случае. Кстати, а многие настаивали?
– Случалось, – усмехнулась она. – Так что у вас с татуировкой? Не расскажете? Это мне намного любопытнее всего остального, с вами связанного.
– Я сделал её после того, как оставил службу в разведке.
– Чтобы помогала хранить тайны?
– Почему вы так решили?
– Потому что обычный человек для меня – открытая книга. А вы – нет.
– Черт возьми. В самом деле?
– Да.
– Я могу строить против вас коварные планы, и вы не узнаете?
– Скорее всего, узнаю, но не полностью. Без деталей.
Он помолчал немного.
– Вы страшный человек, Элоиза. И… жизнь у вас страшная.
– Почему? – у неё даже глаза расширились от удивления.
– Потому, что видите людей такими, какие они есть. А… вас этим тоже жизнь наградила?
– Нет, это врождённое.
– Еще страшнее – даже и не избавишься, если надоело.
– Именно.
– Вас хочется по этому поводу взять на ручки и пожалеть.
– Не стоит. Во-первых, я привыкла, а во-вторых, есть, кому это сделать.
– Хорошо, хорошо, я всё понял и не настаиваю. В общем, мне этот рисунок сделал один человек очень далеко отсюда.
– Знаете, мне неактуальны подробности. Мне важнее, как это работает.
– А вот так и работает. Меня можно убить, но нельзя заглянуть внутрь моей головы. У меня нет ничего, как вы говорите, врожденного, поэтому приходится изворачиваться.
– Полезно.
– Очень! Мне приятно, что специалист это оценил.
– Спасибо за потакание моему любопытству. Скажите, я могу что-нибудь для вас сделать? Исключая то, на что уже не согласилась?
– Конечно, – просиял он. – Я могу предложить вам даже два варианта.
– Предлагайте. Вы же понимаете, что если мне не понравится, я снова откажусь.
– Во-первых, я хочу увидеть, как вы танцуете.
– Это сложно назвать танцем в нормальном смысле слова.
– И всё же. Если бы вы согласились показать хотя бы фрагмент, я был бы счастлив.
– А что второе?
– Давайте сначала решим судьбу первого.
– У меня и музыки подходящей нет, – пожала она плечами.
– Совсем-совсем нет? Так же не бывает, не верю. Подумайте.
Она задумалась. А ведь и правда, что такого? Ну, станцует пару страниц.
– Если сейчас найду в телефоне музыку, то вам повезло, – взяла, стала просматривать файлы… и довольно быстро обнаружила ту сарабанду, которую однажды в щёлочку видел Себастьен. – Хорошо, я это сделаю.
Элоиза пошла в гардеробную, надела свои барочные туфли, немного размяла стопы. Идеально не будет, ноги совсем не разогреты, но если она вот сейчас покажет это практически незнакомому человеку, то, может быть, потом сможет и знакомому нормально показать?
– Я весь внимание, – сказал он.
– Помогите скатать ковер, – ответила она. – Внимание потом.
Ковер скатали, она дала ему в руки телефон.
– Для чего? Позвонить с него на мой номер? – усмехнулся он.
– Нет, запустите трек, когда я отойду к противоположной стене, – усмехнулась в ответ она.
Отошла, встала. Вступление, реверанс… о нет, это совсем не та музыка, которую она сказала включить! Это одна из её любимых композиций, да, но… не танцевать же под это вот? Ладно, хоть размер совпадает! Она взглянула на Лоренцо и прочитала в его глазах вызов. Вот, значит, как? Хорошо, уважаемый дон Скорпионе. Будет вам сарабанда. Вперед.
Шаг, ронд, па-де-бурре, купе, ещё раз. Право, лево, не задеть его ногой, больно же будет. Музыка негромкая, но в ней зашиты безумной силы мощь и гармония, поэтому и эта её сарабанда тоже должна быть гармоничной, отточенной и… Рука, рука, шанжман, раскрыть… пируэт, пируэт, жете, ронд. Точка. Реверанс.
Он встал, подошел к ней, очень осторожно привлёк к себе и поцеловал. И тут же отступил.
– Спасибо, Элоиза. Честно, про наркотик я тогда не зря сказал, от вас можно только бежать. Слишком сносит голову.
– У меня её, вероятно, уже давным-давно снесло, сейчас просто нечего сносить. Зачем вы сменили музыку?
– Мне было любопытно, что вы станете делать.
– И?
– Действительность превзошла самые смелые ожидания.
– А что ещё вы хотели у меня попросить?
– Спасибо, я уже.
– То есть? – она удивлённо нахмурилась.
– Я очень хотел вас поцеловать. Я даже поспорил с Каэтани, что мне это удастся, и я выживу. Но я уже сказал ему, что проиграл.
– Ну, знаете… – она не могла передать своих чувств в тот момент, что с ней случалось редко.
– Я пользуюсь случаем и ещё раз предлагаю вам любовь и ласку. Хотя бы на сегодня.
– Нет, Лоренцо. Ничего не изменилось. Где вы были год назад?
– Год назад? – переспросил он. – В Женеве. Там, откуда вы пришли сюда.
Она снова нахмурилась.
– И что вы там делали?
– Не поверите – работал. Я пришел туда вскоре после вашего ухода. И уж конечно, про вас рассказывают легенды и там. Но, надо сказать, меньше, чем здесь, и сверхъестественные мотивы там отсутствуют начисто.
– И то хорошо, – она сделала гримаску и отправилась разуваться.
Когда вернулась, ковер лежал на месте, а Лоренцо стоял у выхода в прихожую.
– Спасибо за всё, и я отправляюсь дальше.
– Куда, вы сказали, отправляетесь? В Милан? – ей в голову вдруг пришла шальная мысль.
– Именно. А что в этом такого?
– Скажите, вы любите оперу?
– Понятия не имею, – рассмеялся он. – Никогда не слушал. Даже мысли такой не возникало.
– А если я вас попрошу сходить и передать от меня привет? – хитро улыбнулась она.
– Придется идти, конечно, и передавать, но кому бы?
– Моей сестре. Вы нахмурились? Вы тоже вдоль и поперек изучили мои анкетные данные и будете сейчас тут мне доказывать, что никакой сестры у меня нет?
– Я настолько предсказуем? – удивился он.
– Вы просто не первый… разведчик, кто интересовался моим прошлым. Да, формально она кузина, но мы с ней с детства говорим друг о друге – сестра.
– И… как её зовут, сестру?
– Лианна. Лианна Леджини – на афишах пишут так.
– Она ещё и поёт? – нахмурился он.
– Намного лучше, чем я танцую, поверьте.
– Хорошо, и что следует ей передать?
– Привет. Можете обнять её от моего имени, – рассмеялась Элоиза. – Скажите – я шлю ей лучи любви, что движет солнце и светила. Именно так и не иначе. Тогда вас выслушают.
– Кажется, я узнал цитату, спасибо, – пробормотал Лоренцо. – К чему всё это, Элоиза?
– Просто так, – она продолжала улыбаться.
– Хорошо, я обещаю исполнить поручение и передать ваш привет, – он не понимал, да и не должен был. – И просто пожелаю – счастья вообще и доброй ночи сегодня. Если вам вдруг понадобится дружеская помощь – обращайтесь, не задумываясь. Я вам там номер в телефоне все-таки оставил.
