Текст книги "Её телохранитель (ЛП)"
Автор книги: Сабрина Пейдж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)
Глава 25
Александра
Я никогда не была хорошим бегуном. Я имею в виду, не буквально. Образно говоря, я всегда им была. Ну, может быть, даже в буквальном смысле, если посчитать, сколько раз я убегала от своих телохранителей. Эти инциденты в основном связаны со спринтом.
Хотя последнюю пару дней я не знаю, что на меня нашло. Я просыпаюсь рано утром и выбегаю из своей комнаты, чтобы убежать до того, как Макс придёт на смену. С одним из телохранителей, бесшумно топчущимся на почтительном расстоянии позади меня, я каждое утро по часу бегаю по окраинам большого поместья.
Я не знаю, почему я бегаю. Я просто знаю, что с тех пор, что случилось в конюшне, у меня накопилась вся эта нервная энергия, от которой я не могу избавиться. Оргазм должен был облегчить это чувство – по крайней мере, это то, что я ожидала – но этого не произошло.
Сейчас в миллион раз хуже.
Я хочу Макса всё больше и больше. Связь с ним была не тем, чего я ожидала – единожды почесать зуд и заставить желать его меньше.
Вместо этого, я продолжаю думать о нём. Я мечтаю быть с ним снова. Хуже того, я продолжаю думать о том, как сильно хочу, чтобы он взял всё под свой контроль, сделал меня беспомощной и полностью овладел мной.
Это чертовски страшно.
Поэтому я держала Макса на почтительном расстоянии, стараясь не обращать внимания на то, как он смотрит на меня и, как пахнет, когда стоит рядом. Я пыталась забыть его вкус и ощущение его рта между своих ног.
Это не работает.
Поэтому я звоню Шарлотте, чтобы отвлечься. Мне нужно поговорить с друзьями. Я не разговаривала ни с кем из них с тех пор, как мы приехали в летнюю резиденцию. Мне нужно напомнить себе, кто я на самом деле, принцесса Александра, которая веселится и флиртует с мальчиками и, совершенно беззаботна.
Принцесса Александра, которая не думает всё время об одном мужчине, которая не жаждет прикосновений одного мужчины.
Принцесса, которая не отдаёт контроль одному мужчине.
– Земля вызывает Алекс, – голос Шарлотты прерывает мои мысли. Она держит телефон перед лицом, лёжа в постели и болтая со мной через видео-приложение. Подруга вздыхает, громко хлопая жвачкой и накручивая на палец длинную прядь волос. – Не могу поверить, что твой отец держит тебя взаперти всё лето. Знаешь, это трагедия.
Я не могу скрыть смешок.
– Да, практически преступление, что он заставил меня провести два месяца в этом загородном особняке с бассейном, теннисными кортами, конюшнями, озёрами, прислугой и поварами.
– Ты защищаешь своего отца? – удивлённо спрашивает Шарлотта. – Да, это должно быть преступлением. Он практически убил тебя, знаешь ли.
– Ещё раз?
Она закатывает глаза.
– В социальном плане, я имею в виду. Он практически уничтожил твоё социальное положение. Ты станешь изгоем, когда вернёшься. Ты станешь прокажённой.
– Я принцесса. Я не собираюсь становиться изгоем. Тебе не кажется, что это немного драматично?
– Неужели?! Ты уже несколько недель нигде не публиковалась, Алекс. Это в основном социальный эквивалент годам. Ты набросилась на Кардашьян и полностью исчезла. Люди спрашивают, всё ли с тобой в порядке? – она показывает на свой висок. – С головой, я имею в виду.
– Кто спрашивает в порядке ли я? А Ким Кардашьян исчезла после того, как мужчины ворвались в её квартиру в Париже. Я уехала загород, как мы делаем каждое лето на каникулах. Вряд ли это одно и то же.
– Репортёры спрашивают, – настаивает Шарлотта. – Они расспрашивают твоих друзей о твоей психической устойчивости. Мы с Евой вчера гуляли, и они спросили нас о тебе.
Теперь я смеюсь.
– Что ж, я рассчитываю, что ты дашь им знать, что я так же психически неуравновешенна, как и всегда.
– Я не могу сказать им этого, потому что внезапно ты станешь скучной принцессой, которая скрывается со своей, в скором времени, полноценной семьёй с двумя родителями и новой сводной сестрой, наслаждаясь семейным временем.
– Ну, может быть, я наслаждаюсь семейным временем.
Шарлотта морщит нос.
– Честно, Алекс, – вздыхает она. – Твой отец устроил тебе лоботомию? Потому что ты говоришь, как Степфордский ребёнок, – подруга делает паузу, её глаза расширяются. – Оххх.
Я смеюсь.
– О, что?
– О, ты что-то принимаешь. Вот так. Ты нашла какой-то новый наркотик, который превращает вас в домоседа. Что бы это ни было, это опасно, и тебе нужно перестать его принимать.
– Я не домоседка, – протестую я. – И я ничего не принимаю.
На самом деле, это абсолютно верно.
Когда я в последний раз принимала наркотики? Или даже выпивала? Боже мой, это было на вечеринке по случаю помолвки. Это было так давно?
Я не заметила. Я был так поглощена, ну… другими вещами.
Как трахаться в конюшне с моим телохранителем.
Ты меняешься. Тебе лучше быть осторожной, или, прежде чем ты поймёшь, всё в тебе будет по-другому, и ты даже не узнаешь себя больше.
– Прошлым летом ты была занята тем, что убегала в город практически весь сезон, – возражает Шарлотта. – Ты стала настоящей домоседкой. Ты затворник. Отшельник. Ты вообще принимаешь душ?
– Боже мой! Да, я принимаю душ. И я не затворник.
Её глаза сужаются.
– Что на тебе надето? Ты носишь спортивный бюстгальтер? – мне кажется, я вижу, как она вздрагивает.
– Я начала бегать, – отвечаю я, защищаясь.
– Ты начала бегать?
– Я бегаю по утрам, – говорю я ей. – Недолго. Всего несколько дней.
– У тебя что, проблемы со здоровьем? – скептически спрашивает Шарлотта. – Девушка, чьё представление о здоровье сводится к тому, чтобы выпить бутылку шампанского из-за винограда?
– Виноград полезен, – говорю я, ощетинившись на её намёк на то, что я внезапно становлюсь кем-то другим.
Я определённо не становлюсь. И, даже, если у меня есть пара более здоровых привычек, они не имеют никакого отношения к Максу. Мне бы пригодились более здоровые привычки. Во всяком случае, мои полезными не назовёшь. С тех пор, как умерла мама и поры моей учёбы в школе – всё было, как в тумане. Я не останавливалась, чтобы замедлить шаг, даже для того, чтобы перевести дыхание.
– Когда ты в последний раз выходила в люди? – хочет знать Шарлотта.
Я пытаюсь думать.
– Понятия не имею. Недавно?
– Пожалуйста, скажи мне, что ты ходила в клуб с другими друзьями. Не говори мне, что это был последний раз, когда ты была со мной.
– Уверена, что нет, – отвечаю я, ломая голову. Это был последний раз, когда я выходила повеселиться?
– Если ты так говоришь, мне придётся назвать тебя жалкой. И не забудь, что ты собиралась быть на открытии моего клуба в конце лета.
Я перехожу к новой теме разговора, радуясь, что могу отвлечь подругу от допроса и её стыда за мои новые привычки не посещать клубы.
– Я не забыла об этом, потому что это всё, о чём ты говорила, – поддразниваю я. – Кстати, как дела в клубе?
– Знаешь, строители, подрядчики и так далее, и тому подобное, и тому подобное… – её голос срывается, и она переворачивается на живот, кладя телефон на кровать. – Скучные вещи. Мой отец всё равно обо всём заботится. Это его дело, не моё, даже, если он говорит, что это мой клуб.
Отец Шарлотты – крупнейший застройщик в Протровии и, возможно, даже в Европе. Он чертовски подозрителен в связях с русской мафией, итальянской мафией и бог знает с кем ещё. Но он сам стал миллионером, который вдруг решил несколько месяцев назад, что существование Шарлотты в качестве светской львицы далеко не достаточно хорошо для его дочери, и что она должна следовать по его стопам. Ночной клуб – его попытка вовлечь Шарлотту в семейный бизнес. Беда только в том, что его дочь больше интересуется вечеринками, выпивкой и мальчиками, чем бизнесом.
Вся наша дружба основана на вечеринках, веселье и снятии ответственности, которая кажется немного грустной при свете дня, теперь, когда я думаю об этом.
– Разве ты не хочешь внести свой вклад в это дело? Ты собираешься управлять им, когда он будет построен, не так ли?
Она отмахивается.
– Фу, – снова стонет подруга своё любимое слово. – Мы обе знаем, что произойдёт, Алекс. Мы пригласим наших друзей и устроим вечеринку, сделаем это место популярным, и папа закончит тем, что заплатит мне за выступления. Не то, чтобы я собиралась что-то делать сама. Знаешь, он захочет и тебе заплатить за твоё присутствие.
– Я не могу принять твои деньги, Шарлотта, – говорю ей. – Ты же знаешь.
– Знаю, знаю. Все королевские правила о конфликте интересов. Он пожертвует его на благотворительность или что-то ещё, – говорит она пресыщенно. Шарлотта садится на кровати. – Понимаю. Давай съездим в выходные на побережье. Конечно, твоя семья может отпустить тебя на выходные, чтобы увидеть своих друзей. Давай! Мы будем веселиться всю ночь, отключимся и полдня проспим на пляже.
Это в основном то, что я делала всё лето в прошлом году. Отец кричал, что мне нужно остаться загородом, что это важная традиция, а потом я срывалась с места и бежала с друзьями на побережье во Францию или Италию. Потом он угрожал отобрать у меня банковский счёт и корону, и я возвращалась на неделю, прежде чем всё повторялось.
Вспенить, промыть, повторить.
В конце концов, мой отец может быть королём, но он всё равно только мой отец. На самом деле я не в ловушке.
И всё же мне не хочется убегать.
– Не знаю, – нерешительно отвечаю я.
– Что, чёрт возьми, удерживает тебя в сельской местности Протровии? – раздражённо спрашивает Шарлотта.
Что меня здесь держит?
Макс связывает мне запястья в конюшне.
Макс раздвигает мои ноги и зарывается лицом в мою киску.
Макс говорит мне встать перед ним на колени, мои колени в синяках от твёрдого пола. Макс трахает мой рот своим членом, используя меня по своему желанию.
Язык Макса внутри меня, мои руки связаны, делая меня неспособной сопротивляться, когда он даёт мне самый интенсивный оргазм, который я когда-либо испытывала.
Пульсация между ног напоминает мне о том, как сильно это удерживает меня в летней резиденции.
– Оххх! – Шарлотта смотрит на меня поверх видео-чата. – О. Мой. Бог. Ты трахаешься.
– Что? – визжу я. – Вовсе нет!
– Так оно и есть. Ты не хочешь ехать с нами, потому что ты трахаешься. Кто это? Финн приехал к тебе в гости?
– Что?! Нет, конечно, нет. – Я морщусь при упоминании Финна. – Мерзко.
– Твои щёки пылают.
– Потому что я после пробежки.
– Ты ведёшь себя очень странно. Ты уверена, что не трахаешься?
– Думаю, я бы знала, если бы занималась сексом, – отвечаю подруге.
– Ладно, тогда поехали в клуб и займёмся с тобой сексом. Я приглашу мальчиков.
– Да, я имею в виду, ты знаешь, моя семья делает много вещей здесь, и мой отец был очень строг этим летом, угрожая моему трастовому фонду и всему остальному, кто знает почему, – бормочу я запинаясь. – Вот дерьмо. Кажется, я слышу кого-то за дверью. Думаю, это может быть мой брат. Я тебе перезвоню.
– Я не слышала стука, – говорит она.
– Поговорим позже. – Я вешаю трубку, прежде чем она успевает возразить, хотя прекрасно знаю, что Шарлотта права. Я и так слишком долго отсиживалась в летней резиденции.
Я не из тех девушек, которые становятся другими, когда парень начинает доставлять ей оргазм.
Один оргазм. Он дал мне один оргазм.
Ничего не изменилось. Я всё та же старая Принцесса Александра, какой была до появления Макса.
Абсолютно ничего не изменилось. Если бы всё было по-другому, это означало бы, что я могла бы влюбиться в Макса, а это невозможно.
Принцессы-ходячие-катастрофы не западают на своих телохранителей. На самом деле, они вообще ни на кого не западают.
Глава 26
Макс
– Твоя принцесса давно не появлялась в новостях, Максвелл, – замечает мама. Её голос звучит так, будто она ругает меня за то, что принцесса Александра вела себя прилично и не показывалась на людях.
– Она не моя принцесса, – огрызаюсь я. Это определённо правда. После того, что случилось в конюшне, принцесса более чем ясно дала это понять. Она пренебрегала мной в течение нескольких дней, избегая зрительного контакта и избегая меня, как можно больше.
Она думает, я не знаю, что она встала рано утром, чтобы пойти на пробежку. Она также думает, что я не знаю точно, почему она избегает меня. Очевидно, я зашёл слишком далеко, связав её в конюшне.
– Не надо так со мной обращаться, Максвелл Доннелли, – упрекает меня мать. – Мне всё равно, взрослый ты или нет. Кроме того, ты знаешь, что оставил свой след на принцессе.
– Что ты имеешь в виду? – спрашиваю я, кашляя, почти задыхаясь. Образы заполняют мою голову, один за другим: сковав руки Александры за спиной, прежде чем задрать юбку и кончить ей на задницу в библиотеке; кончая на её открытый рот и грудь на шезлонге у бассейна; кончая ей в рот в конюшне.
Да, очевидно, я оставил на ней свой след.
– Она заплатила за наш дом! – восклицает моя мать.
– Ты не знаешь, что это была она, – вру я, мой протест неубедителен.
– Конечно, она, – настаивает мама. – Кто ещё мог это сделать? Платёж поступил из Протровии. Банк очень чётко дал это понять.
– Это был бонус, мам.
– Какой такой бонус, – говорит она, кудахча. – Когда ты позволишь мне поговорить с ней?
– Ты не можешь просто настаивать на разговоре с принцессой, мама, – говорю я ей. – Это так не работает.
Кроме того, я не уверен, что Александра сейчас со мной разговаривает. И моей маме определённо не нужно знать почему.
– Я знаю, что она принцесса, Макс, но она также принцесса, которая заплатила за наш дом. Скажи ей, что она всегда желанная гостья в Кентукки.
Я сдерживаю фырканье, потому что приглашение мамы – не шутка. Она абсолютно серьёзна. Во всяком случае, моя мать – один из самых приветливых и гостеприимных людей в мире. Она действительно хочет, чтобы Принцесса Александра приехала в Саус-Холлоу.
Если бы принцесса Александра посетила Саус-Холлоу, мой родной город не узнал бы, что их поразило. И наоборот.
– Я скажу ей это, – лгу я.
– О, ты не сделаешь этого, – упрекает меня мама. – Возможно, нам с отцом придётся приехать к тебе в гости и поблагодарить её лично.
– Сделайте это, мама, – говорю я ей. Я знаю, что ни один из них и близко не подойдёт к самолёту. Моя мать смертельно боится летать, а отец настаивает, что у него есть всё необходимое в радиусе тридцати миль от Саус-Холлоу.
– Я могу просто противостоять своему страху перед самолётами, если это означает встречу с девушкой, от которой мой сын находится не в своей тарелке, – угрожает моя мать.
– Не нахожусь я не в своей тарелке, – протестую я. – Я совершенно спокоен. И нет никакой девушки.
– Значит, между тобой и принцессой ничего нет?
– Возможно, от старости ты впадаешь в маразм, – поддразниваю я.
– Не будь таким грубым маленьким засранцем, или я скажу твоему отцу, что ты потерял все свои манеры, когда переехал в Европу, – отвечает мама.
Я смеюсь.
– Тогда мне пришлось бы позвонить пастору Рэндоллу и сказать, что его лучшая учительница воскресной школы только что назвала своего сына грубым маленьким засранцем.
– Он, наверное, согласится со мной, – хихикает она.
– Может, и так.
– Я не видела ни одной фотографии принцессы в таблоидах. – Моя не очень-то деликатная мать возвращается к теме разговора, нисколько не смущаясь. Я стону. Она как собака с костью, когда разойдётся, а её любимая тема – моя личная жизнь или её отсутствие. – А это значит, что она уже не гуляет, как раньше.
– Я не могу говорить об этом с тобой, мама, – перебиваю её. – Это часть моей работы, которая подразумевает держать всё о ней в тайне.
– Конечно, милый, – говорит мама. – Я не забыла, что ты подписал все эти юридические документы. Я просто указываю на факты.
– Ты звучишь немного безумно. Ничего не происходит.
– Прекрасно. Ничего не происходит, – повторяет она. – Это твоя история и ты её придерживаешься.
– Это не история, мам! Там на самом деле ничего не происходит, и это правда. – Вроде. Я имею в виду, между принцессой и мной определённо ничего не происходит сейчас, после инцидента на конюшне.
– Ну, я знаю только, что такие девушки не исчезают с обложек журналов.
– Я не знаю, почему ты зациклилась на этом, – говорю я ей. – Ты с ней даже не знакома. Ты, наверное, возненавидишь её.
– Неужели? – интерес моей матери явно задет. – Она ужасна в жизни?
Я смеюсь, качая головой. Склонность моей матери к сплетням не имеет себе равных.
– Я должен посмотреть, нанимает ли королевская разведка следователей.
– Ну, я понятия не имею, о чём ты говоришь, – ощетинилась мама. – И я не знаю, куда катится мир, когда мать не может даже спросить собственного сына о его работе.
Теперь я хихикаю.
– Мы оба знаем, что ты спрашиваешь не о моей работе, – отвечаю ей. – Кстати, о моей работе, мне пора идти.
– Не забудь сказать принцессе, что она может приехать в Кентукки в любое время. Даже в Саус-Холлоу будет парад. Думаю, мэр Герберт будет в восторге.
– Даже не надейся.
– Далее, ты скажешь мне не надеяться, когда дело дойдёт до того, увижу ли я своего единственного сына счастливо женатым и…
– О, ты слышишь? – спрашиваю я, убирая телефон от лица и издавая статический звук.
– Что слышу? Я ничего не слышу!
– Ты пропадаешь, – говорю я ей. – Я думаю, ты идёшь через туннель или что-то в этом роде…
– Я никуда не иду, сынок!
– Ничего не слышу. Поговорим позже!
Я вешаю трубку.
Глава 27
Александра
– Я знаю, что это ты Джеймс. Просто заходи уже. – Макс единственный, кто стучит в мою дверь, вместо того, чтобы позвонить прямиком в домофон.
Моё сердце начинает биться так же часто, как и от встречи с ним, что совершенно ничего не значит, кроме того, что меня, вероятно, должен осмотреть королевский врач на предмет возможной аритмии.
Я делаю над собой усилие, чтобы выглядеть, как можно более непринуждённо, развалившись на кровати, хотя не знаю, почему меня волнует, думает ли он, что я сижу здесь и думаю о нём.
Между прочим, это не так.
Я думала о том, насколько Шарлотта права. Наверное, мне нужно выбраться из летней резиденции. Мы с Максом занимались оральным сексом, вот и всё. Это ничего не значит, и, конечно, не значит, что я должна прятаться всё лето, как в монастыре.
– Здравствуйте, принцесса. – Тон Макса профессиональный и деловой, голос резкий, но я, кажется, не могу думать о нём в профессиональном смысле прямо сейчас. Жар разливается по моему телу при виде него, несмотря на то, как сильно я хочу быть, небрежной и отстранённой, как и раньше.
Затем Шарлотта врывается в дверь.
– Сюрприз!
Ладно, это не то, что я ожидала.
– Ты можешь, чёрт возьми, поверить, что я пришла спасти тебя от этой провинции?! – восклицает Шарлотта, положив руку на бедро, подчёркивая короткое белое платье, которое демонстрирует её загорелые стройные ноги. Она выглядит загорелой, как будто провела последние несколько недель на берегу моря, но я знаю, что загар – это иллюзия, фальшивый загар, созданный кем-то, кто занимается такими вещами.
Когда она замолкает, поворачивается ко мне вполоборота и прихорашивается, как павлин, меня захлёстывает волна раздражения. Я тут же ненавижу себя за это.
Я не ревную. Ни за что. Я не ревную.
– Не могу поверить, – говорю я, стиснув зубы.
Мне кажется, в глазах Макса мелькает весёлый огонёк, и меня раздражает, что он может прочитать ревность на моём лице.
Макс прочищает горло.
– Дать вам двоим немного времени?
На самом деле он спрашивает, хочу ли я, чтобы он вышвырнул Шарлотту из моей спальни.
– Конечно, да, – отвечаю я. – Что ты здесь делаешь, Шарлотта?
– Очевидно, я пришла вытащить тебя из тюрьмы! – бодро говорит девушка. Подруга лезет в свою огромную сумку и достаёт дорогую бутылку шампанского, которую тут же пихает Максу. – Открой это для нас, дорогой. И можешь найти нам пару бокалов?
Я забираю это у него из рук.
– Он мой телохранитель, Шарлотта, а не дворецкий.
– Ну и что? Я не понимаю. Твой телохранитель не может открыть бутылку или позвать дворецкого?
Макс бросает убийственный взгляд в сторону Шарлотты, прежде чем выхватить бутылку из моей руки.
– Я найду дворецкого, – произносит он.
Шарлотта подходит к моему дивану и драматично падает на него.
– Это было бы потрясающе, – говорит она Максу. – Итак, куда мы пойдём сегодня вечером?
– Что ты имеешь в виду, куда мы пойдём?
– Скажи мне, что ты удивлена моему приезду. Это должен был быть сюрприз.
– Это определённо сюрприз, – отвечаю я ей.
Подруга сцепляет руки.
– Прекрасно! – восклицает она. – Итак, мы попросим водителя отвезти нас в город. Там открылся новый клуб, который должен быть очень горячим, и я уже написала Финну и всем остальным, чтобы они встретили нас там.
Тьфу. Финн.
– Что такое? – спрашивает она, указывая на моё лицо. – Что ты делаешь? Ты поморщилась, когда я сказала о Финне.
Макс выбирает именно этот момент, чтобы вернуться в комнату. На моём лице появляется румянец, и я чувствую, что уже становлюсь ярко-красной.
Наверное, он не слышал, как она это сказала. Уверена, он не слышал, как она это сказала.
Макс мрачно смотрит на меня.
Ладно, он определённо слышал её.
– Что? – спрашиваю я, внезапно начиная плохо слышать. «Слишком поздно», – я понимаю сразу после того, как задаю вопрос, который, вероятно, был ошибкой, потому что это заставляет её сказать это снова.
– Я спрашивала о Финне, – повторяет Шарлотта, не замечая моего явного дискомфорта. – О, он тебя больше не интересует?
Это один из тех вопросов, на которые не существует подходящих ответов. Мне хочется закричать на неё, что я едва ли интересовалась Финном вообще, но Макс уже знает это, верно? И, даже, если бы он этого не знал, это не имело бы значения, потому что я только слегка интересовалась Финном, прежде чем Макс оказался рядом, и Макс не имеет никаких прав на меня в любом случае.
За исключением того, что он утвердил меня в конюшне.
Всё это будет моим. Твоя киска, твоя задница, твой рот — всё моё.
Мне кажется, я слышу рычание Макса, когда он пихает бутылку шампанского и бокалы Шарлотте. Она, кажется, не замечает.
– Подноса нет? – спрашивает подруга. Я не вижу выражения лица Макса, но Шарлотта, очевидно, видит, и её лицо бледнеет. – Знаешь, что всё нормально, если нет подноса. Очевидно, я просто поставлю шампанское на стол рядом с собой.
– Что-нибудь ещё, принцесса? – спрашивает Макс отрывисто.
Шарлотта бросает взгляд на Макса.
– Тебе когда-нибудь говорили, что ты можешь стать моделью? У тебя суровый, грубый вид…
– Шарлотта, – предупреждаю, останавливая её.
– Я имею в виду, он знает. Мне не следовало говорить такое телохранителю?
– Думаю, ты и так уже достаточно его побеспокоила.
Она слегка хмыкает, не утруждая себя тем, чтобы скрыть, как её глаза задерживаются на его заднице, когда он поворачивается и уходит, плотно закрыв за собой дверь. Я определённо замечаю, как она смотрит на него, и меня это раздражает. И ещё больше раздражает то, что меня волнует, как она его разглядывает.
Шарлотта также не сбрасывает со счетов Финна, что раздражает меня ещё больше.
– У тебя был странный вид, когда я упомянула Финна. Надо покопаться в твоём грязном бельё.
– Мы не будем копаться в грязном белье, – говорю я, пожимая плечами. – Мне просто не интересно. Сменим тему. Давай поговорим о чём-нибудь другом.
– Вы поссорились?
Мои брови поднимаются.
– Серьёзно, Шарлотта, оставь это в покое.
Она вздыхает.
– Ладно, капризуля. В последнее время ты не интересуешься тусовками, клубами, парнями или чем-то ещё. Ты отсиживаешься в провинции со своей семьёй. Итак, здесь происходит одно из двух. Либо с тобой что-то не так и ты заболела, или подавлена, или хандришь, потому что что-то случилось с Финном…
– С Финном ничего не случилось. Он был моим дилером, вот и всё.
– Или, – говорит она, поднимая палец, – ты влюблена в горячего телохранителя.
– Что?! – спрашиваю я, повышая голос на октаву. – Я ни в кого не влюблена. Честно говоря, я не знаю, как ты могла придумать что-то подобное.
– Ха, – задумчиво произносит она, наливая бокал шампанского. – Я тоже не знаю.
Я меняю тему.
– Дай мне бокал шампанского и расскажи все сплетни. Ты встречаешься с горячими парнями?
Надеюсь, упоминание о горячих парнях, не являющихся телохранителями, отвлечёт её. Тридцать секунд спустя Шарлотта распускает все сплетни, которые касаются любого, кто хоть отдалённо близок к нашему кругу друзей, и вскоре она совсем забыла о Финне и моём горячем телохранителе. Тем временем, она пьёт шампанское, как будто она в одиночку обязана отполировать мировые поставки.
Я скучаю по этому… и по остальным моим друзьям. Так что, когда она требует, чтобы мы пошли в клуб, чтобы «все не думали, что ты умерла или что-то в этом роде», я соглашаюсь.
Я выбираю облегающее красное платье, которое раньше не одевала, и стягиваю волосы в хвост. Пока Шарлотта в ванной делает макияж, я выхожу в коридор, чтобы сказать Максу, куда мы решили пойти.
Я просто информирую его, потому что он мой телохранитель. Я определённо не спрашиваю его разрешения.
Он стоит у двери, скрестив руки на груди, и выглядит чертовски недовольным. Когда я выхожу из комнаты, он бросает на меня мрачный взгляд, говорящий, что он слышал, как Шарлотта упомянула Финна, и он, конечно же, не упустил это из виду.
Макс поворачивается ко мне лицом, его взгляд путешествует по всему моему телу, изучая меня. Я прикусываю нижнюю губу и заливаюсь краской под его пристальным взглядом. Я вдруг чувствую себя виноватой за то, что избегала его последние несколько дней, сгорая от желания объясниться, хотя и не совсем понимаю своё поведение.
Хочу сказать ему, что тот факт, что я хотела увидеть его после того, что мы сделали в конюшне – что я хотела увидеть его после того, как мы ласкались с ним несколько раз – меня пугает.
Но у меня нет шанса, потому что он говорит первым.
– Ты это наденешь?
Я ощетинилась на его тон – собственнический, авторитарный, отеческий.
– Прошу прощения?
– Это. Ты наденешь это и выйдешь на публику? – Макс стоит рядом со мной, так близко, что я чувствую запах его лосьона после бритья, и это заставляет меня покраснеть ещё сильнее, если такое вообще возможно.
– Кто сказал, что я буду появляться на людях? – я спорю, хотя именно это и хотела ему сказать.
– А разве нет? Ты вышла сюда, чтобы показать мне это платье?
– Я ухожу, – отвечаю ему, стиснув зубы. – Мы с Шарлоттой уходим, и я пришла сюда, чтобы сказать тебе это.
– Зачем? – он мрачно смотрит на меня.
– Почему я ухожу? – спрашиваю я, внезапно заняв оборонительную позицию. Не знаю, почему мне кажется, что я должна Максу что-то объяснять. – Потому что я молода, беззаботна, одинока и…
Я не знаю, почему добавляю часть о том, что одинока. Как только я произношу это слово, то хочу взять его обратно, потому что чувствую – это неправильно. Но это так, не правда ли? Я определённо не хочу быть связанной.
Ну, не в этом смысле.
Мои мысли проносятся мимо всех других способов, которыми я была бы совершенно счастлива быть связанной – быть с ним – Максом.
– Верно, – говорит телохранитель, низкий рокот вырывается из его горла, когда он прижимает меня к стене. Он кладёт свою ладонь над моей головой и смотрит на меня сверху вниз с жаром и вожделением в глазах. Моё сердце колотится. – Ты молода, беззаботна и одинока.
– Совершенно верно. – Я не могу дышать. – Против какой части этого ты возражаешь?
Он прищуривается.
– Ну, во-первых, это платье чертовски неприемлемо.
Мои глаза скользят вниз к очевидной выпуклости в его штанах.
– Очевидно, не слишком неприемлемо.
Он хмыкает.
– Это платье не оставляет места воображению.
Я пытаюсь сосредоточиться на том, что он говорит – и ведёт себя, как пещерный человек прямо сейчас – вместо того, чтобы сосредоточиться на том, как он смотрит на меня в это мгновение, сердито и по-собственнически, потому что этот посылает тепло, принизывая меня до глубины души, которая полностью испорчена.
– Ну, тогда я рада, что меня не волнует, что подумают другие, когда дело дойдёт до моей одежды.
– Им не нужно думать о том, что у тебя под одеждой, – рычит он.
– Может, ты запутался в своей роли, Телохранитель, – фыркаю я. Серьёзно, кем он себя возомнил, пытаясь сказать мне, что надеть? Это определённо чрезмерное собственничество. Полностью красный флаг. – Ты вдруг стал моим стилистом?
– Не думаю, что когда-либо создавал у тебя впечатление, будто я хочу одеть тебя, – язвительно замечает Макс. – Только снять одежду.
– Только не сейчас, – огрызаюсь я в ответ. – Теперь ты хочешь, чтобы я надела монашескую рясу?
Он ухмыляется.
– Я бы предпочёл школьную юбку.
– Только не на публике, – заканчиваю я за него.
– Это чертовски верно, – рычит мужчина. Его рука тянется к моей пояснице, притягивая меня к своей твёрдости. – Мне не нравится, что другие мужчины смотрят на тебя.
Я тяжело сглатываю, голова кружится от его прикосновения. Прошли дни с тех пор, как Макс прикасался ко мне, дни с тех пор, как я отстранилась и отодвинулась от него, и моё тело напоминает мне о том, что делает со мной его прикосновение.
Дверная ручка рядом с нами дёргается, и я кладу ладонь на грудь Макса, отталкиваясь от него, как будто меня только что ударило током. Дверь открывается, и Шарлотта высовывает лицо.
– Вот ты где! Я думала, ты ушла без меня!
Я прочищаю горло.
– Нет. Я как раз говорила Джеймсу, куда мы едем сегодня вечером.
Макс сердито смотрит на меня, пытаясь выглядеть профессионально, но у него не выходит.
– Понял, принцесса.
– Отлично, – произносит Шарлотта. – Кстати, ты выглядишь потрясающе. Парни будут крутиться вокруг тебя.
Макс что-то бормочет себе под нос, что-то об убийстве нескольких парней.
– Я сообщу начальнику Службы безопасности, и мы проверим клуб. Ваша машина сейчас подъедет, Ваше Высочество.
Я уверена, что Ваше Высочество было произнесено с сарказмом.
– У твоего телохранителя своеобразное отношение. Он кажется немного мудаком, – отмечает Шарлотта. Она делает паузу. – Но мне нравятся плохие парни. Думаешь, он одинок?
– Думаю, он женат.
– Хм. Я не видела обручального кольца, – отвечает она, поднося руку к губам и не пытаясь скрыть, что смотрит на него, пока он идёт по коридору. – Ну, мне нужно ещё шампанского. Ты готова?
Я смотрю на свой наряд, который не оставляет места воображению.
– Вообще-то, мне просто нужно кое-что изменить. Это займёт всего минуту.
