Текст книги "Её телохранитель (ЛП)"

Автор книги: Сабрина Пейдж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

Глава 21
Александра

Грубые мозолистые руки Макса скользят по моей груди. Солнцезащитный крем быстро нагревается в ответ на жар от его ладоней на моём теле. Мои соски твердеют от его прикосновений, и у меня перехватывает дыхание, когда телохранитель, дразня меня, уделяет им особое внимание.

– Не хотелось бы, чтобы они сгорели, – произносит он хриплым голосом.

Мужчина рядом со мной, сидит на краю шезлонга и медленно касается меня. Выжимая больше лосьона, его руки скользят по моей груди к плечам, а затем вниз по рукам. Он берёт каждую мою руку в свои большие ладони. Я понимаю, какие маленькие у меня руки по сравнению с его, и внезапно это чувство становится в тысячу раз более интимным, чем я ожидала.

Я намеревалась просто помучить Макса и одержать над ним верх, так как он настаивает на том, чтобы раздавать команды и отказывать мне, пока я не назову его Максом. Назвать его настоящим именем – вполне разумная просьба. С точки зрения логики, это самая простая просьба.

Произнести имя человека, которого ты жаждешь, человека, которого хочешь почувствовать внутри себя, трахающего тебя до состояния забвения.

Не знаю, почему я не могу заставить себя сделать это. Это кажется большим. Это ощущается более значимым, рискованным и ужасающим, и оно требует отпустить страх того, что это может означать, если я произнесу его имя.

Но я всё ещё здесь. Макс держит обе мои руки, его пальцы массируют, хотя солнцезащитный крем уже впитался в мою кожу, а я до сих пор сижу и не убегаю. На самом деле, я начинаю расслабляться, мои веки слегка опускаются, когда он начинает наносить лосьон на мои ноги, не торопясь и продвигаясь от моих икр к бёдрам.

Когда Макс достигает верха моих бёдер, он останавливается, положив большие пальцы на внутреннюю сторону, туда, где край купальника касается кожи. Он ждёт, как будто обдумывает, что хочет сделать.

Моё тело, кажется, непроизвольно реагирует; я выгибаю спину, прикусываю губу и жажду, чтобы Макс просто переместил пальцы немного дальше мне между ног.

– Ты хочешь, чтобы я проник пальцами прямо под купальник? – размышляет телохранитель. – Должно быть, это была пытка – не иметь возможности кончить, когда я подвёл тебя к краю.

– Хорошо, что у меня безупречный самоконтроль, – говорю я ему.

Он смеётся глубоким гортанным смехом.

– Перевернись, – приказывает Макс. – Посмотрим, насколько безупречен твой самоконтроль.

Я делаю в точности то, что он говорит, растягиваясь на животе, пока он массирует лосьоном мою спину, затем от кончиков пальцев ног до бёдер. С каждым движением его большие пальцы опасно приближаются к моей киске, но дальше не движутся.

– Жаль, что тебе здесь не надо наносить крем от загара, – говорит он низким голосом, скользя ладонями по моим бёдрам.

Я завожу руки за спину и развязываю шнурки с обеих сторон бикини.

– Теперь мне, определённо, нужен крем от загара.

– Ты не можешь находиться здесь абсолютно обнажённой, – произносит Макс. Но его руки всё равно остаются на моих ягодицах, сжимая их, как он делал это в библиотеке. – Тебе нельзя вот так находиться здесь со мной.

Когда я переворачиваюсь на спину, купальник спадает, полностью обнажая мою киску. Согнув ногу, я подкладываю руку под затылок. Я веду себя безрассудно, агрессивно, вот так красуясь перед ним, но ничего не могу с собой поделать. Он всегда держит себя в руках, его реакции сдержаны, но я могу сказать, что Макс изо всех сил пытается не пялиться на меня. Его глаза задерживаются, когда он рассматривает меня, а взгляд останавливается на мгновение между моих ног.

– Почему не могу находиться здесь, Джеймс? – невинно интересуюсь я.

– Кто-нибудь увидит тебя такой, – рычит он. – Кто-то может прийти сюда и увидеть тебя лежащей здесь, и меня рядом с тобой.

Это не единственная причина, по которой он не хочет, чтобы я находилась с ним.

Я наполовину защищена зонтиком, который закрывает часть шезлонга. Он заслоняет большую часть меня от любого, кто может случайно забрести в эту часть бассейна, и, кроме того, Макс уже выгнал бармена. Я совершенно уверена, что он передал кому-нибудь из персонала, что меня нельзя беспокоить.

Поднявшись в сидячее положение, я откидываюсь на горы подушек, которые лежат вдоль спинки шезлонга, и позволяю своим бёдрам раскрыться, чтобы Макс лучше мог рассмотреть. Если он думает, что будет мучить меня, доведя до крайности и не позволяя кончить так, как он сделал в библиотеке, то он сошёл с ума.

Двое, определённо, могут играть в его игры.

– Ну вот, – объявляю я. – Теперь меня никто не видит. Они могут увидеть только тебя, сидящего на краю шезлонга.

– Надень купальник, – требует Макс.

– Я бы могла, – отвечаю я. – Или…

Пульсация между ног напоминает мне, что он оставил меня в подвешенном состоянии в библиотеке, а потом ещё раз. Я не трогала себя прошлой ночью, несмотря на то, что он считает иначе. Я подыграла его глупой настойчивости в том, что я сделала то, что он и сказал мне сделать, и это означает, что каждая часть моего тела сейчас кричит об освобождении.

Кроме того, мне нужно преподать ему урок: Макс не может просто отдавать приказы, а я слепо подчиняться.

Он не может указывать мне, что делать.

Скользя пальцами себе между ног, я нахожу клитор.

– Что ты делаешь? – спрашивает Макс хриплым голосом.

– Думаю, ответ на этот вопрос вполне очевиден, Джеймс. – Я испускаю долгий вздох, медленно прикасаясь к себе, облегчение уже ощутимо даже без оргазма.

Макс сидит на краю шезлонга, совершенно неподвижный, его тело, как статуя.

Кроме его члена.

Его член определённо двигается. Он дёргается у него в штанах, и я не могу остаться удовлетворённой тем, что произвела на него такой эффект.

– Ты такая мокрая, – хрипло произносит он. – Я вижу, как влага блестит на твоей киске.

Моя гладкость заставляет кончики пальцев легко скользить по клитору.

– Я очень мокрая, Джеймс, – шепчу в ответ, нащупывая вход двумя пальцами. Я наблюдаю, как меняется выражение его лица, как он хмурит брови, а затем расслабляется, его глаза слегка закрываются, когда похоть появляется на мужском лице. Макс неловко ёрзает на краю шезлонга, и я вижу, что ему хочется потрогать себя.

Я хочу прикоснуться к нему. Хочу, чтобы он прикоснулся ко мне.

– Ты очень плохая девочка, – замечает телохранитель. – Кажется, я говорил тебе, что ты не можешь кончить, пока я не позволю.

Его слова только подстёгивают меня бросить ему вызов. Скользнув пальцами в киску, а начинаю трахать себя прямо перед ним. Моя ладонь сильно прижимается к клитору, пока я поглаживаю себя. Мои пальцы находят нужное место внутри меня, посылающее жар по всему моему телу.

Дело не в том, чтобы выдержать и кончить, когда Макс скажет. Это невозможно. Даже, если бы я не пыталась бросить ему вызов, у меня бы всё равно ничего не получилось. Прошло слишком много времени, и он был слишком большим искушением. Я была на взводе, потому что не кончила, и это нужно прекратить сейчас же.

– Да, говорил, – соглашаюсь я, задыхаясь. Другая рука тянется к груди, чтобы ущипнуть за сосок, усиливая возбуждение. – Но боюсь, мне придётся понести наказание.

– Принцесса, – произносит Макс так тихо и хрипло, что я едва не кончаю от одного этого звука. Я представляю, как он повторяет это слово снова и снова, проникая своим членом в меня, подводя прямо к краю, а потом обрушивая его. – Я не уверен, что тебе понравится твоё наказание.

– Испытай меня, – шепчу я, сильнее трахая себя пальцами. Моё дыхание перестаёт быть маленькими вздохами и становится больше похожим на тяжёлое дыхание, и я слышу, как хныкаю, приближаясь к краю.

Макс рычит моё имя, расстёгивая штаны и доставая свой член. Наблюдая, как он гладит свою длину прямо передо мной, я становлюсь ещё влажнее.

– Александра, – повторяет он. – Посмотри, что ты заставила меня сделать. Любой может выйти сюда прямо сейчас – бармен, садовник, твоя семья – а ты заставляешь меня сидеть здесь со спущенными штанами с членом в руке, наблюдая, как ты трахаешь свою тугую маленькую киску пальцами.

– Да, – выдыхаю я, моё сердце бешено колотится от его грязных слов. Я зачаровано смотрю, как он гладит себя. Я не могу не издать тихий стон при виде предсемени, выступившего на кончике его члена.

– Ты этого хотела, принцесса? Хочешь посмотреть, как ты меня заводишь? Ты хочешь смотреть, как я глажу свой член прямо перед тобой?

– Да. – Мой голос срывается, и я всхлипываю, когда моя киска сжимается вокруг моих пальцев. – Я… так близко.

Макс стонет.

– Ты такая непослушная маленькая штучка, снимаешь купальник и трахаешь себя так, как сейчас. Ты воображаешь, что это мой член внутри тебя, а не твои пальцы? Ты притворяешься, что это я заполняю тебя?

– Да, – признаю я. – О, Боже, да. – За исключением того, что это не так хорошо, когда я представляю его член.

Макс поворачивается ко мне со спущенными штанами и членом в руке. Моё сердце подскакивает к горлу, когда он встаёт на колени, по обе стороны от моих ног. Его член огромен и толст, и он прямо передо мной, когда Макс кладёт одну руку на полог шезлонга для равновесия, держа другую твёрдо на своём члене.

Рука телохранителя движется вверх и вниз по его длине быстрее, и я отчаянно хочу сесть и взять его член в рот прямо сейчас. Мой рот наполняется слюной, когда я представляю, как провожу языком по всей длине его члена, прежде чем обхватить губами головку и попробовать на вкус его солёность.

– Я же сказал, что ты не кончишь, пока я не разрешу, – рычит Макс. – И всё же ты здесь, собираешься кончить, не так ли?

– Да, – выдыхаю я. – Да. Да. Да.

– И я сказал тебе, что, если ты кончишь до того, как разрешу, я накажу тебя за то, что ты грязная маленькая девочка.

– Да, – всхлипываю я. Боже. Я так близко. Я так близко, что опьянена похотью, и не могу думать прямо сейчас, и определённо нельзя повернуть время вспять. Сексуальное напряжение накапливается внутри меня, как волна, становясь всё больше и больше, пока почти не настигает меня.

– Не кончай, – грубо говорит Макс. – Я тебя предупреждаю.

Как только он произносит эти слова, я кончаю. Мой оргазм взрывается, крещендо так сильно, что я слышу свой крик. Он наклоняется вперёд, прикрывая мой рот рукой.

– Ш-ш-ш, грязная девчонка, – шепчет мужчина, когда я кричу в его ладонь. – Люди сбегутся, когда услышат твои крики.

Я ничего не могу поделать. Вместо этого кончики его пальцев находят мои губы, и я открываю рот, вбирая его пальцы, в то время, как моя киска пульсирует вокруг моих. Я приглушаю звуки своего оргазма его пальцами, хотя на самом деле я хочу его член во рту.

Он стонет.

– Твой маленький грязный ротик хочет взять мой член, не так ли? – спрашивает Макс, поглаживая себя быстрее. – Ты хочешь взять его и проглотить меня целиком, не так ли, милая?

Мои мышцы сжимаются и расслабляются вокруг пальцев несколько раз, пульсация оргазма утихает, но я всё ещё хочу большего.

Рефлекторно я открываю рот, готовая к нему, прося его.

Рука Макса тянется к моим волосам, и он дёргает мою голову к его члену, но он не входит в мой рот. Он гладит себя сильнее, не касаясь моих открытых губ.

– Ты этого хочешь, принцесса? – спрашивает он. – Хочешь попробовать меня на вкус? Ты хочешь, чтобы я трахнул твой рот, чтобы кончил тебе в горло, пока ты стонешь?

Почему его слова делают меня такой мокрой?

Он груб и высокомерен, и я должна ненавидеть всё, что он говорит, но это не так. Мне это нравится.

– Ну, не сегодня, принцесса, – стонет Макс. Он не даёт мне того, чего я хочу. Он не прикасается своим членом к моим губам. Он просто держит мою голову ровно, его пальцы запутались в моих волосах.

Я держу рот открытым, и он кончает с громким стоном, выпуская струи тепла, которые попадают на мои губы и грудь. Когда Макс, наконец, перестаёт кончать, его дыхание становится тяжёлым, и телохранитель смотрит на меня с каким-то голодом в глазах, которого я никогда ни у кого не видела.

Это грубо и первобытно, и это заставляет меня трепетать и бояться одновременно. Он тянется к моему лицу, его ладонь на моей щеке. Я думаю, он скажет что-нибудь приятное, но вместо этого произносит:

– Я подумаю о подходящем наказании для тебя позже.

Глава 22
Макс

Принцесса Александра улыбается. Она самая упрямая женщина в мире. Она отказывается произносить моё имя. Это так просто, и в ту секунду, как только она его произнесёт, я могу поднять её мятежную маленькую задницу и трахнуть её так, как я знаю, она хочет, чтобы её трахнули. Я могу войти в неё, доводя её до оргазма снова и снова, пока она не кончит, зовя меня по имени сто раз.

Неужели она этого не понимает?

Голоса с дальней стороны бассейна громко звучат в тишине пространства, и громкий лязгающий звук отдаётся эхом, когда дверь в бассейн закрывается.

Пригнувшись, я хватаю купальник принцессы и кидаю ей.

– Кто-то идёт, – шиплю я.

Я снова натягиваю брюки и разглаживаю рубашку, прежде чем подойти к столу позади принцессы, стараясь выглядеть непринуждённо и беспечно – как будто я не дрочил на Кронпринцессу Протровии.

Кронпринцесса, которая в настоящее время голая под покрывалом этого шезлонга и покрыта моей спермой.

Через минуту появляется принц Альберт в сопровождении репортёра и его команды: двух фотографов с камерами на шее, двух помощников и женщины с видеокамерой на плече.

– Я уверен, что она где-то здесь, – говорит Альберт. – Я видел, как она направлялась к бассейну.

– Это было бы отличное место, чтобы сделать снимок, – заявляет фотограф, указывая на место на другой стороне бассейна. – Свет идеален, и это отличная обстановка для августовского выпуска.

– Мы могли бы взять интервью вон там, у одного из шезлонгов, как ты думаешь? – кто-то из команды спрашивает репортёра.

– Макс! – зовёт принц Альберт. – Вот и мы. Это телохранитель моей сестры. Алекс тоже здесь, не так ли?

– Что за крики? Я здесь. – Александра появляется из-под большого зонтика на шезлонге, отодвигая откидывающийся верх, когда встаёт. Я вздыхаю с облегчением, что она на самом деле одета. Часть меня ожидала, что она выскочит в чём мать родила, так как это похоже на то, что принцесса сделает, чтобы шокировать всех.

Она одаривает их своей фирменной улыбкой в тысячу мегаватт, и интервьюер и команда явно ослеплены, как и все остальные люди, когда Александра находится рядом. Я чувствую себя немного самодовольным от того, что я тот, кто только что видел девушку голой. Я только что видел, как она кончила. Я просто дрочил на неё.

Звучит безвкусно, но мне всё равно.

– Приятно познакомиться со всеми вами, – говорит Александра сладким голосом.

– Ты в хорошем настроении, – замечает Принц Альберт.

Александра пожимает плечами.

– Мне нравится давать интервью, – говорит она певучим голосом. Её взгляд встречается с моим, и она краснеет. Мы оба знаем, почему она в хорошем настроении. – Мне принести из комнаты другую одежду?

Альберт косится на Александру.

– Кажется, у тебя на плече немного крема от загара, – говорит он.

Моё сердце останавливается, когда он тянется к ней.

О Боже, нет.

Я прикрываю испуганную улыбку рукой.

Александра отшвыривает руку Альберта, смотрит на меня с понимающей ухмылкой на лице и втирает то, что определённо не является солнцезащитным кремом на плече.

*****

– Никогда не видел, чтобы ты просыпалась так рано. – Чёрт возьми, когда я начал её охранять, принцесса несколько дней едва ли выходила из своей комнаты до обеда. Она была совой, главным образом потому, что не спала до раннего утра, развлекаясь с друзьями.

Но это медленно меняется. Со временем её график изменился, и она регулярно встаёт в середине утра. Я не уверен, что она даже осознаёт, насколько это изменилось. Это не то, что любой из нас признал бы.

Тем не менее, она никогда не выходила из своей комнаты так рано. Сейчас только начало восьмого утра, и она одета в коричневые брюки для верховой езды, которые не должны быть такими сексуальными, какими на самом деле являются. Ткань облегает каждый дюйм её пышной задницы и бёдер так идеально, что мне хочется сорвать их с её тела. Мои глаза задерживаются там на мгновение, чтобы оценить их, прежде чем перейти к её рубашке поло, расстёгнутой спереди, чтобы показать декольте.

– Ну, Джеймс, – весело произносит она. – Прошлой ночью я спала лучше, чем когда-либо за долгое время. Возможно, это из-за вчерашнего заплыва.

– Ты не… – начинаю я и останавливаюсь. Конечно, она не имеет в виду плавание. Она говорит о том, что случилось у бассейна.

Александра смеётся.

– Мне хочется покататься верхом, – заявляет она. – Ты хорошо ездишь верхом, Джеймс?

Она спрашивает это небрежно, но это пронизано инсинуациями, и это сразу же заставляет меня думать о том, как сильно я хочу ездить на ней, грубо и жёстко.

– Я отлично езжу верхом, принцесса, – отвечаю ей. – Но не тогда, когда дело касается лошадей.

Розовый румянец, который поднимается к щекам Александры, только заставляет меня думать о том, как она будет выглядеть, раскрасневшаяся и влажная, когда она окажется подо мной.

– Что ж, очень жаль. Может быть, я смогу научить тебя кое-чему для разнообразия.

– Для разнообразия? Кроме вождения, чему ещё я научил тебя?

Её лицо краснеет.

– Просто, – шепчет она.

– Это не похоже на «просто».

Она откашливается и меняет тему.

– Так ты пойдёшь со мной в конюшню, или я сама поведу машину?

– Ну, это зависит от обстоятельств. Стены конюшни сделаны из камня?

Она игриво пихает меня, проходя мимо. Я позволил ей идти впереди, в основном потому, что, идя позади, я отлично вижу её задницу. Как можно так хорошо выглядеть в этих штанах? Девушка идёт небрежно, как жокей, в сапогах для верховой езды, её чёрный бархатный шлем болтается на ремешке в одной руке.

Думаю, что у меня внезапно может появиться небольшой фетиш по поводу жокея.

Она оглядывается через плечо.

– Ты идёшь?

– Пока нет, – шепчу я, следуя за ней. – Но я уже близко. (прим. перев. – «Come» переводится, как «идти», а также как «кончить»).

Я позволил принцессе доехать до конюшни, и мы добрались туда – даже припарковались – без каких-либо серьёзных происшествий.

– Поздравляю, – говорю я ей.

– С чем?

– С тем, что в первый раз, находясь за рулём, ты не врезалась в здание.

Она показывает мне язык, прежде чем выйти из машины, и я клянусь, что она добавляет дополнительное количество качаний бёдрами, чтобы поддразнить меня, пока мы направляемся к конюшне. Королевская конюшня не похожа ни на одну из конюшен, которые я когда-либо видел, хотя этого, вероятно, следовало ожидать. Это строение в деревенском стиле, но в том смысле, что бревенчатые домики стоимостью в миллион долларов спроектированы так, чтобы выглядеть деревенскими, когда они действительно стоят целое состояние.

Внутри один из конюхов приветствует нас поклоном.

– Ваше Высочество, мне никто не говорил, что вы приедете сюда.

– Рудольф! – Александра притягивает мужчину для объятий. – Я тебя целую вечность не видела. Как Эмили?

– С моей дочерью всё в порядке, – говорит он, вытаскивая бумажник и показывая ей фотографии. – Благодаря вам она прошла курс лечения в Швейцарии и уже полгода находится в ремиссии.

– Я так рада. – Александра сияет. – Она красивая. Как Аполлон?

– Ваш конь всё такой же злой, – говорит Рудольф, качая головой. – Это вы всегда умели с ним обращаться.

– Я не ездила верхом так часто, как хотелось бы, – комментирует принцесса.

– Не волнуйтесь. Он всё ещё помнит вас. – Рудольф останавливается и осматривает меня. – Твоя охрана идёт с тобой в конюшню? Всё в порядке?

Александра смеётся.

– Ты имеешь в виду, что кто-нибудь попытается убить меня? – она делает паузу. – Мои охранники могут хотеть убить меня большую часть времени, но никто, кроме него. Рудольф, это мой телохранитель. – Я замолкаю, ожидая, что она произнесёт моё настоящее имя, но она лишь озорно улыбается и заканчивает. – Джеймс.

Рудольф протягивает руку.

– Приятно познакомиться.

– Макс Доннелли, – говорю я мужчине. – Джеймс – это просто ласкательное имя принцессы для меня. Потому что я её любимый телохранитель.

Рудольф смотрит на меня с безразличным выражением лица, потом снова на принцессу.

– Мне нравится этот, – говорит он, указывая на меня.

Принцесса Александра делает вид, что оценивает меня, поджав губы.

– Он довольно раздражителен.

Рудольф хмыкает.

– Кстати о раздражительности, давай посадим тебя на Аполлона.

Лицо Александры проясняется.

– Джеймс, хочешь прокатиться?

Я воздерживаюсь от грязных комментариев.

– Думаю, я просто постою здесь и посмотрю.

– Я же говорила, что научу тебя, – настаивает она. – Это, как водить машину.

– Я совершенно уверен, что ездить верхом – это не то же самое, что водить машину.

– Как хочешь, – говорит Александра, визжа, когда Рудольф приводит её коня. Она воркует и утыкается носом в его морду. Я не знаю, почему конюх описал лошадь как злую, потому что это животное похоже на пластилин в руках девушки.

Я стою у манежа и смотрю, как принцесса скачет. Через некоторое время рядом со мной появляется Рудольф и, молча, наблюдает, как она совершает несколько прыжков.

– Она всегда была неравнодушна к трудностям.

– С ней самой нелегко.

– Король купил Аполлона для принцессы после смерти королевы, упокой Господь её душу. – Он смотрит вверх и осеняет себя крестным знамением. – Боже, эта лошадь была дикой, как и принцесса. Но она и это животное, они были чем-то другим. У них было понимание с самого начала. Думаю, он чувствовал, что нужен ей.

Я бурчу в ответ.

Рудольф молчит ещё несколько минут, а я смотрю, как принцесса скачет на коне. Она элегантна и легка, как пёрышко, сидит в седле, и пара двигается как одно целое, когда Алекс ведёт его в прыжки, заставляя выглядеть всё это лёгким.

– Так иногда бывает с людьми, – говорит Рудольф. – Забавно, что жизнь даёт именно то, что тебе нужно.

Я ничего не говорю, потому что не знаю, что на это ответить. Рудольф не такой уж деликатный. Но он тоже не ждёт ответа. Он бредёт обратно в конюшню, насвистывая про себя, прежде чем я успеваю что-нибудь сказать.

Я снова стою, положив руки на край забора, и смотрю, как Александра едет. Я никогда не увлекался верховой ездой – владение лошадьми – не совсем дешёвое занятие, и у моей семьи определённо нет денег на лошадей, но, наблюдая за девушкой, я вижу в этом привлекательность. Когда она заканчивает, принцесса спешивается и гладит лошадь по голове, воркуя с ним мягким, успокаивающим голосом, который сильно отличается от её обычной саркастической персоны. Она уводит его с манежа, и я иду с ней и лошадью обратно в конюшню.

– Как давно ты ездишь верхом? – спрашиваю её я.

– О Боже, с тех пор, как я научилась ходить, – отвечает она. – Сколько себя помню. Моя мама выросла на лошадях. Она научила меня ездить. Рудольф тоже учил меня ездить верхом – он здесь уже целую вечность. Но это было то, что мы с мамой делали вместе, когда я была ребёнком. После её смерти я некоторое время не приходила сюда.

– Рудольф сказал, что после этого твой отец купил тебе Аполлона.

Она обнимает коня за шею.

– Да, он снова посадил меня в седло.

Рудольф идёт к нам через конюшню, но Александра отмахивается.

– Я его почищу, – говорит она. – Я давно его не видела. Кроме того, уверена, что у тебя есть дела поважнее.

Рудольф переводит взгляд с меня на неё.

– Да, Ваше Высочество. Я с радостью исчезну.

– Думаю, Рудольф думает, что между нами что-то происходит, – говорю я ей после его ухода.

Принцесса Александра кивает, румянец заливает её щеки. Она снимает шлем и вешает его на крючок на стене. Убрав волосы с лица, она смотрит на меня.

– О? – пробормотала она, прежде чем нырнуть в стойло и снять с лошади седло. Она вешает его и начинает чистить Аполлона, который, кажется, более чем доволен, тем, что стоит рядом с ней.

Но принцесса не отвечает на вопрос.

Закончив, она моет руки в раковине рядом со стойлом.

– Он ошибается, принцесса? – повторяю я вопрос.

Алекс смотрит на меня, стоя рядом.

– Очевидно, вчера в бассейне что-то произошло.

– Да, что-то, определённо, произошло.

Её лицо раскраснелось от верховой езды, а румянец на щеках становится неотразимо сексуальным.

– Это не значит, что между нами что-то происходит, – настаивает она.

– Нет? – спрашиваю. Я не могу сдержать раздражения в голосе. Почему меня так беспокоит то, что она ведёт себя так беспечно?

Она стискивает зубы.

– Совершенно верно.

– Жаль, – говорю я ей.

– Почему это?

– Ну, потому что, если что-то случилось – в прошлом – и не происходит – в настоящем – тогда я не могу сказать тебе, что я хотел бы сделать с тобой прямо сейчас.

Девушка проводит языком по нижней губе, не сводя с меня глаз.

– Вчера определённо что-то случилось. В прошлом.

– Да. Ты трогала себя после того, как я специально сказал тебе не делать этого.

– Насколько я помню, ты выглядел более чем счастливым, наблюдая за мной.

То, что произошло вчера, свежо в моей памяти. На самом деле, я не мог выбросить эту картину из головы всю ночь – Александра, голая на шезлонге с раздвинутыми бёдрами и голой блестящей киской, её пальцы скользили внутрь и наружу, когда она трахала себя прямо передо мной.

Ни одна женщина никогда не делала такого передо мной, и я никогда в моей жизни не видел ничего более горячего, чем это.

– Я думаю, что тот факт, что я кончил на твои идеальные маленькие сиськи, был доказательством того, как я был счастлив смотреть, как ты это делаешь.

Она краснеет.

– Много улик.

– Ты думала об этом после бассейна? – интересуюсь я, мой голос низкий. – Ты трогала себя прошлой ночью, думая об этом?

– Нет, – шепчет она. Но её щёки краснеют ещё сильнее, как бывает, только, когда она лжёт.

Скользнув пальцами под её подбородок, я наклоняю голову Александры к себе. Её губы – сочные, розовые и неотразимые – раскрываются, и это пытка не прижать мои к ним. Моя другая рука скользит вниз по её талии к бёдрам, и я притягиваю девушку к себе.

– Лгунья, – шепчу я. – Ты сейчас мокрая, думая об этом?

– Нет, – говорит она вызывающе.

– Значит, если я проведу рукой вот здесь, – говорю я, просовывая пальцы между её ног, по ткани брюк для верховой езды, – я не обнаружу, что ты хоть немного влажная для меня?

Она закусывает губу.

– Лгать – такая плохая привычка, – тихо говорю я, расстёгивая пуговицу на брюках принцессы. – Ты не согласна?

Она лукаво улыбается.

– Возможно.

– Ты как будто пытаешься проверить меня. – Я расстёгиваю её брюки, но дальше не продвигаюсь.

– С какой стати мне это делать, Джеймс? – шепчет Александра.

– Я не уверен, принцесса. – Я провожу пальцами по её штанам и между ног, вызывая громкий вздох, когда нахожу клитор. – Ты как будто хочешь, чтобы я тебя наказал.

Её руки поднимаются к моим рукам, и она сжимает мои бицепсы, чтобы удержаться в вертикальном положении, издавая тихий стон.

– Зачем мне это делать, Джеймс?

– Потому что порка в библиотеке была настолько хороша, что ты хочешь большего, – рассуждаю я.

– Ты очень высокого мнения о себе, – парирует девушка.

Я убираю пальцы у неё между ног, и она разочарованно всхлипывает.

– Это ты привела меня сюда, – говорю я ей, просовывая руки под её бёдра и поднимая девушку. Я переношу её в центр конюшни и ставлю на землю, выглядывая в открытое окно, чтобы убедиться, что поблизости нет других машин или конюхов. Там просто холмы, тянущиеся до самой летней резиденции вдалеке. Я начинаю ходить вокруг конюшни, закрывая окна. – Ты привела меня в конюшню. Туда, где много верёвок.

– Прошу прощения? – спрашивает Алекс.

Я подхожу к входной двери и закрываю её на большой деревянный засов, прежде чем вернуться к принцессе. Она прислонилась спиной к стене, скрестив руки на груди, и выглядит удивлённой. – Ты только что обезопасил конюшню?

– Что-то вроде того, – отвечаю. Я стою там, мои глаза скользят вдоль её тела, осматривая каждый дюйм. – Что же мне теперь с тобой сделать, принцесса?