Текст книги "В постели с принцем"
Автор книги: Сабрина Джеффрис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)
Глава 11
Большинство женщин податливы и легко управляемы. Остальных следует избегать, ибо они способны надеть на вас оковы брака.
Аноним. Руководство для повесы
Алек с ошеломленным видом уставился на Кэтрин. Неужели этот идиот Ловелас в самом деле поцеловал ее? И она позволила ему это сделать? После того как он, Алек, целовал и ласкал ее?
Алек почувствовал приступ гнева. Если бы он хотя бы на секунду допустил, что Ловелас способен на это, ни за что не оставил бы Кэтрин с ним. Даже мысль о том, что губы Ловеласа соприкасались с губами Кэтрин, приводила Алека в бешенство.
Кэтрин дернула поводья и пустила лошадь шагом. Алек чертыхнулся и сел на свою кобылу. Чуть позже он украдкой взглянул на Кэтрин, чтобы определить ее настроение.
– Вы не выглядите очень уж счастливой после поцелуя Ловеласа, – холодным тоном заметил он.
Кэтрин покраснела.
– Напротив, я счастлива. Почему бы мне не быть счастливой?
– Потому что он не оправдал ваших ожиданий. Кэтрин резко выпрямилась в седле:
– Я полагала, что мы договорились не обсуждать Сидни.
«Хорошая отговорка, дорогая моя, но ты не избежишь разговора…»
– Это было мое условие, не ваше. Я могу и нарушить его, если захочу.
– Вы мастер нарушать правила. В конце концов, вам не придется видеть последствия этого, в то время как всем остальным…
– Проклятие, мне это надоело! Расскажите, что вам сказал Ловелас.
И тут Алек заметил, что в глазах Кэтрин блеснули слезы. Ему захотелось вернуться назад в клуб и съездить Сидни кулаком по челюсти. Как посмел этот человек обидеть ее? Какое он имел право?
Кэтрин изобразила на лице вымученную улыбку:
– Сейчас я не в настроении говорить об этом, милорд. Я предпочла бы хорошо прокатиться. Так что извините меня…
И Кэтрин пустила своего коня в галоп, оставив Алека позади в клубе пыли.
После секундного замешательства он, чертыхнувшись, бросился вдогонку. Ну и женщина! Ведь знает, что на скаку не поговоришь, да и такие скачки небезопасны. Хорошо, что в этой части города движение не такое оживленное.
Алек догнал Кэтрин почти у ее дома.
Она остановилась, но не стала ждать, когда Алек поможет ей спешиться, а сама спрыгнула с лошади, отдала поводья груму и быстро пошла вверх по лестнице. Нахмурившись, Алек последовал за ней.
Перескакивая через две ступеньки, он догнал Кэтрин у самой двери и схватил за локоть:
– Ради Бога, скажите, в чем причина такой спешки?
– Вы хотите поразвлечься со мной, не так ли? – дрожащим голосом спросила Кэтрин.
– Ничего подобного.
– А почему нет, Алек? – В ее голосе слышались горестные нотки. – Объект охоты не оправдал ваших ожиданий?
– Для меня вы не объект охоты, дорогая. И мне очень не нравится, что вы так расстроены.
– Я не расстроена, – возразила Кэтрин, но ее дрожащий от слез голос свидетельствовал об обратном. – Человек, за которого я намерена выйти замуж, поцеловал меня. С чего мне расстраиваться?
Алек сжал ее локоть:
– Скажите, вы получили удовольствие от поцелуя Сидни?
Кэтрин судорожно сглотнула и отвела взгляд:
– Вы добились того, чего хотели. Почему вас интересует, что я чувствую?
– Потому что, если вы получили удовольствие, – проговорил Алек со зловещим спокойствием, – я готов убить Сидни.
Кэтрин резко повернулась к Алеку и недоверчиво посмотрела на него. В этот момент дверь за ее спиной распахнулась и на пороге появилась улыбающаяся миссис Меривейл.
– Наконец-то! Не могу даже вообразить, где вы могли так долго кататься.
Повернув Кэтрин лицом к двери, Алек просунул ее руку себе под локоть и улыбнулся спокойной улыбкой:
– Вашей дочери вздумалось послушать поэтические чтения.
Кэтрин опешила от его слов и попыталась выдернуть руку, однако Алек прижал ее еще крепче к себе.
– В самом деле? Надеюсь, вашему сиятельству не показалось это слишком скучным, – нахмурившись, проговорила миссис Меривейл.
– Нисколько, – ответил Алек. – Думаю, для мужчины очень важно узнать вкусы женщины, за которой он ухаживает, как можно раньше.
– У… ухаживает? – с трудом выговорила миссис Меривейл.
– Разумеется. Мои намерения по отношению к вашей дочери совершенно благородны. – Алек радостно улыбнулся. – Я хочу попросить вашего разрешения ухаживать за ней.
Кэтрин впилась ногтями ему в руку, однако Алек сделал вид, что не заметил этого. Он больше не намерен наблюдать, как она страдает по Сидни Ловеласу. Баронет ей не пара, и она это знает. Алеку осталось только убедить Кэтрин, что он может быть для нее хорошим мужем, и все будет в порядке.
Правда, для этого ему надо будет потрудиться, подумал он, чувствуя, с какой силой Кэтрин впилась ему в руку. Одному Богу известно, как она отреагирует, когда узнает, что карманы у графа Айверсли абсолютно пусты.
Холодок пробежал у Алека по спине. Кэтрин не должна узнать об этом, пока он не завоюет ее.
– Садитесь, садитесь, лорд Айверсли! – счастливым голосом проговорила миссис Меривейл, когда они вошли в гостиную. – Это необходимо отпраздновать.
– Мама! – попыталась успокоить мать Кэтрин. – Он еще… то есть…
– Ваша мама права, – ровным голосом проговорил Алек. – Это определенно повод для праздника.
– Вот видишь, Кэтрин? Его сиятельство все понимает. Ну, вы, два голубка, теперь садитесь, а я распоряжусь насчет чая и пирожных. – Миссис Меривейл направилась к двери. – И еще нужно послать за шампанским.
Когда голос матери стих в коридоре, Кэтрин высвободила свою руку и напустилась на Алека:
– Черт возьми, что вы затеяли? Или вы решили сделать свое развлечение еще более волнующим?
– Вряд ли. Ухаживая за вами без серьезных намерений, я рискую заработать в обществе репутацию негодяя.
– Вы уже имеете такую репутацию.
– Нет, только в глазах вашего друга Сидни.
– Он не мой друг. Он мой… мой…
– Нареченный? Он что, сделал предложение, пока я ожидал вас на улице с лошадьми? – Видя, как Кэтрин побледнела, Алек добавил: – Я так не думаю. Иначе вы бы не скакали как сумасшедшая домой.
Нахмурившись, Кэтрин сняла шляпку и бросила ее на диван.
– Зачем вам все это нужно? Я не верю, что вы можете делать это всерьез.
– Я показал, насколько серьезен, когда целовал вас. Притом, хочу заметить, несколько раз.
– Да, но это просто… ну…
– Физическое влечение? – подсказал Алек. – Оно очень важно для брака.
– Это меньше того, что я хотела бы, – шепотом добавила Кэтрин.
– Но больше того, что вы получите от Сидни. Кэтрин прижала пальцы к вискам:
– Я не могу выйти замуж за вас, Алек.
О Господи, она отказывает ему даже раньше, чем он сделал предложение.
– Я пока не просил, чтобы вы вышли за меня замуж. Кэтрин удивленно вскинула брови:
– Вы попросили у мамы позволения ухаживать за мной, что практически одно и то же. В этом нет надобности. Я не выйду за вас замуж.
«Думай, приятель. Найди причину для продолжения отношений, которую она примет».
– Вам и не надо. Я сказал об ухаживании вашей матери лишь потому, что увидел, насколько ослабела ваша решимость продолжать выполнение плана в отношении Сидни.
Целая гамма чувств отразилась на лице Кэтрин.
– Можете больше не думать об этом плане. Дело в том, что, насколько я понимаю, мы с Сидни расстались.
– В самом деле?
– Я сказала ему, что между нами все кончено. Пока он не сделает предложение, я не желаю иметь с ним дело, а поскольку он, похоже, не торопится с этим, то… – Кэтрин улыбнулась вымученной улыбкой. – Так что, как видите, нет повода для принятия столь радикальных мер. Я отказалась от идеи разбудить в нем ревность.
Горестный тон Кэтрин явно свидетельствовал о том, что Кэтрин говорит правду, и это вызвало у Алека неподдельную радость. Но с другой стороны, она, похоже, пытается сказать ему, что более в его «услугах» не нуждается. Как бы не так!
– Да, но вы все еще хотите выйти за него замуж, разве не так?
– Я… я… Это безнадежно. Сидни никогда на мне не женится.
– Вчера вечером вы говорили, что он никогда вас не поцелует, однако же он поцеловал. Кто знает, какой будет его реакция, если он узнает, что я официально ухаживаю за вами? Уверен, ваша мама быстро разнесет эту новость, так что ваш Сидни непременно ее услышит. И тогда… – Алек неопределенно пожал плечами.
Кэтрин с подозрением посмотрела на него:
– Не понимаю, почему вас это волнует.
Притянув Кэтрин к себе, Алек ткнулся лицом в ее волосы.
– Я не готов прекратить отношения с вами, дорогая. Мы ведь едва познакомились.
– Мы очень даже далеко зашли в знакомстве, – прошептала Кэтрин, бросив предостерегающий взгляд на дверь. – Отпустите меня, Алек, нас может увидеть мама.
Алек хотел бы на это надеяться. Тогда Кэтрин вынуждена будет выйти за него замуж.
– Вы думаете, это ее напугает? Да она так хочет нашей свадьбы, что готова станцевать от радости!
– Она настоит, чтобы вы женились на мне немедленно! – выдохнула Кэтрин шепотом, от которого у Алека забурлила кровь. – Это вас не пугает?
– Я люблю рисковать, – пробормотал он и прижался губами к ее горячей щеке.
Кэтрин слегка отстранилась, чтобы посмотреть на Алека.
– А я нет.
– В самом деле? Ты любишь скакать на лошади сломя голову через весь Лондон – разве это не риск? – Алек провел пальцем по губам Кэтрин. – Ты любишь целовать меня – это тоже риск. Так почему не рискнуть до конца? Позволь мне ухаживать за тобой. Это сведет твоего Сидни с ума. – Алек озорно улыбнулся Дыхание Кэтрин участилось.
– Но вынудит ли это его сделать мне предложение?
– Если даже и нет, то ты по крайней мере будешь знать, что сделала все возможное. – В коридоре послышались чьи-то шаги. – Подумай об этом. Кстати, это спасет тебя от материнских упреков на какое-то время. А если ты скажешь ей, что тебя Сидни больше не интересует, она будет ожидать, что ты готова принять предложение от мужчин, которых не знаешь. Меня ты по крайней мере знаешь.
Кэтрин недоуменно вскинула бровь.
– Ты знаешь, что я не обижу тебя. И даже если мой маневр не сработает, то что ты потеряешь?
Кэтрин грустно вздохнула:
– Ладно. Пожалуй, стоит попробовать. – Она выскользнула из объятий Алека. – Но только больше не надо… никаких безрассудств, вы слышите? Иначе в конце концов обнаружите, что женаты на мне, хотите того или нет.
Алек спрятал невольную улыбку. Он так надеялся на это.
В течение последующего часа Кэтрин улыбалась и терпела не слишком деликатные вопросы матери к графу. Она пребывала в полном смятении.
Если даже план Алека не сработает, то что она потеряет?
Сердце? Нет, она не позволит украсть сердце такому плуту. Но она может потерять возможность свободно выбрать себе мужа.
Граф Айверсли уже доказал, что она отнюдь не безразлична к его ухаживаниям. Каждый раз, когда он ее целовал… Ладно, она просто должна твердо стоять на позиции «никаких поцелуев».
Хотя он сделал это делом весьма непростым. В особенности после того, как продемонстрировал, как его чары действуют на Кэтрин. Однако граф был ласков и добр с Молли. Из «Руководства для повесы» Кэтрин усвоила, что все повесы эгоистичны и грубы. Папа всегда ставил свои собственные потребности выше нужд всех остальных.
Но Алек выдержал поэтические чтения ради того, чтобы побыть с ней. Правда, он насмехался над поэтами и потребовал поцелуй за пережитые неприятности…
Кэтрин нахмурилась. Да, это было. Поцелуй, и даже более того. С такими мужчинами, как он, всегда проблемы – они готовы на все, чтобы соблазнить женщину.
Однако… она получала удовольствие от общения с графом. Он умел рассмешить ее, а в последние дни Кэтрин очень нуждалась в веселье и смехе. И даже если он рассчитывал соблазнить ее – а именно это, очевидно, и было его целью, – она сумеет ему противостоять. Она знала Алека таким, каким он был, а, по его же словам, знание – лучшая защита.
Или это был еще один тактический ход для того, чтобы соблазнить ее?
– Ты очень молчалива, мой ангел, – сказала миссис Меривейл, присев на диван рядом с Алеком. – Ты не задала лорду Айверсли ни одного вопроса о его имении в Суффолке.
– Это потому, что ты сама все превосходно делала, мама.
Кроме того, Кэтрин никогда не станет осматривать имение графа. Хотя ей и было интересно. Судя по его красочным описаниям, имение Эденмор – нечто идиллическое, и Алек безмерно гордится им.
– Наверняка тебе любопытно, – не унималась миссис Меривейл. – Я знаю, как интересует тебя ведение хозяйства – ты постоянно расспрашиваешь Кука то об одном, то о другом.
– Кто-то же должен, – сдержанно улыбнулась Кэтрин.
– Вздор! Все идет само собой, если у вас хорошая экономка. – Миссис Меривейл повернулась к Алеку: – Я всегда говорю дочери, что ей не хватает веселости. Она такая серьезная, ее заботят цены на уголь и прочее.
– Женщина отнюдь не легкомысленная, я так понимаю?
– Ни в коем случае. Иногда она слишком скучна.
– Неправда, – возразила Кэтрин. – Я езжу верхом и читаю.
Миссис Меривейл сокрушенно покачала головой:
– Я бы не сказала, что это очень развлекает – часами скакать на лошади и пережевывать свои маленькие проблемы… или же в плохую погоду сидеть у окна и тосковать, читая стихи.
– Я не тоскую, я думаю. Думать – в этом нет ничего плохого.
Миссис Меривейл небрежно махнула рукой:
– Это нездоровое занятие, я вам скажу. Молодые леди должны танцевать и посещать пикники с джентльменами, а не думать.
Алек бросил на Кэтрин сочувствующий взгляд:
– Немного подумать никому не повредит.
– Но она думает часами! Она даже пропускает ассамблеи в Хитс-Энде.
– Я просто люблю заниматься другими делами, мама.
– Поэзией, например. Брр… Очень нудное занятие, должна сказать.
– В этом я с вами согласен, – поддержал миссис Меривейл Алек.
– Кажется, вам сегодня совсем не было скучно, – возразила Кэтрин. – Наоборот, вы нашли это очень даже занятным.
– Занятной была не поэзия. – Алек плутовато улыбнулся. – Занятной была компания.
Кэтрин невольно улыбнулась в ответ.
– Все равно вы не должны позволять Кэтрин водить вас на поэтические чтения, милорд, – продолжила миссис Меривейл, – иначе превратитесь в скучнейшего человека.
– Это вряд ли, – сухо заметила Кэтрин. – Лорд Айверсли никак не может быть скучным. И видит Бог, он никогда не бывает серьезным.
– Неправда. В некоторых делах я очень даже серьезен. – Алек перевел взгляд на грудь Кэтрин и, понизив голос, проговорил: – Поверьте, очень серьезен.
Кэтрин впилась ногтями в свою ладонь, чтобы не покраснеть.
Сверкнув глазами, граф продолжил говорить, лениво растягивая слова:
– Надеюсь, что вы присоединитесь к моим менее серьезным развлечениям на этой неделе.
– Каким же? – спросила миссис Меривейл.
– Если вы не были до сих пор в Музее механики, мы могли бы сходить туда. На Стрэнде открыта выставка мадам Тюссо. Есть еще и Воксхолл-Гарденс…
– Или цирк Эстли… – выпалила Кэтрин. Алек улыбнулся:
– А почему бы и нет?
Мать бросила на дочь понимающий взгляд:
– Вот видишь, некоторые джентльмены более услужливы по сравнению с другими.
Алек улыбнулся Кэтрин лукавой улыбкой:
– Только не говорите мне, будто кто-то был настолько глуп, чтобы не услужить мисс Меривейл.
– Ах, как же! – проговорила мать, к огорчению Кэтрин. – Она пыталась уговорить сэра Сидни сопроводить нас в Королевский цирк, когда мы в первый раз приехали в Лондон, однако он отказался, с раздражением заявив, что это место слишком вульгарное и не подходит для молодой леди.
Тогда это еще сильнее возбудило интерес Кэтрин, хотя она не станет признаваться в этом Алеку.
– Вы не должны осуждать его за это. Сидни считает, что женщин следует…
– Холить и лелеять, – подсказал Алек.
– Защищать, – поправила его Кэтрин.
– От волнений, приключений и всего мало-мальски интересного в жизни.
Кэтрин трудно было не согласиться – Алек выразил все весьма точно.
– К счастью, – продолжал граф, – я думаю, что, если у леди есть вкус к приключениям, ее следует в этом уважить.
– Разумеется, вы это сделаете, – язвительно добавила Кэтрин. – Это отвратит их от любви к поэтическим чтениям и тому подобному.
– Поверьте мне, мисс Меривейл, – продолжил Алек, – вы получите от цирка Эстли гораздо большее удовольствие.
Именно этого Кэтрин и боялась.
Алек оставался у них в доме гораздо дольше, чем она ожидала. Он принял предложение мамы пообедать и заставил ее так много смеяться, что она забыла учинить ему допрос о его финансовых делах. К моменту ухода графа миссис Меривейл была полностью им очарована.
Собираясь ложиться спать, Кэтрин подумала, что все выглядело весьма странным. Дело вовсе не в том, что мама попала под действие чар Алека. Он способен был пленить любую женщину, если поставит себе такую цель. Но для чего все это делать, если его целью было совращение? Зачем смеяться, слушая не слишком умные шутки матери? Он вел себя так, словно и в самом деле… ухаживал за Кэтрин.
Но как это может быть? Ей нечем особенно похвалиться, кроме как состоянием, о котором никто не знает.
В этот момент дверь в спальню открылась и вошла миссис Меривейл. Не давая ей возможности начать пустую болтовню, Кэтрин поспешно спросила:
– Мама, ты никому не говорила о деньгах, оставленных мне дедушкой?
– Нет, конечно. Ведь ты просила меня подождать, пока сэр Сидни сделает тебе предложение.
– Но, может быть, ты когда-то упомянула об этом? Чтобы произвести впечатление? Например, леди Дженнер или…
– У меня хватает ума понимать, когда следует держать язык за зубами, – обиженно фыркнула миссис Меривейл. – При наличии двух джентльменов, которые тобой интересуются, нет причин для того, чтобы привлекать охотников за состоянием, разве не так?
Разумеется, это так. В этом отношении желания мамы полностью совпадали с желаниями Кэтрин. Даже если деньгами и будет владеть Кэтрин, мама считала их своими, поскольку знала, что их можно будет выманить у дочери после того, как она выйдет замуж за такого состоятельного человека, как Сидни.
Или Алек. Хотя Кэтрин понятия не имела, богат ли он.
– Ты сегодня не упоминала об этом Алеку?
– Нет. Но сейчас, когда его сиятельство ухаживает за тобой, я думаю, мы должны сказать солиситору отца, чтобы он поговорил с ним.
– Пока не надо. До тех пор, пока мы не узнаем о нем больше.
Миссис Меривейл снова фыркнула:
– Уж не думаешь ли ты, что лорд Айверсли зарится на твое состояние? Если бы ты внимательно его слушала, ты узнала бы о его обширном имении в Суффолке. Двенадцать тысяч акров! Это в десять раз больше нашего. Ты только представь, какой доход оно может приносить!
– Если им хорошо управлять. У графа может не хватать средств для его содержания.
– Это вряд ли. Ты только посмотри на его одежду.
– Всякий может заполучить одежду в кредит.
– Да, но я расспрашивала о нем вчера леди Дженнер, и она сказала, что мать графа была наследницей какого-то крупного торговца или что-то вроде того. – Миссис Меривейл вздохнула. – Я думаю, что будет разговор о семействе матери графа и об их торговле…
– Меня это не интересует. Что еще сказала леди Дженнер о его имении?
– Признаюсь, я не обратила особого внимания. Я ведь не могла даже мечтать, что его сиятельство… – Она улыбнулась извиняющейся улыбкой. – Конечно, ты очень милая девушка, но, понимаешь… ты ведь не писаная красавица… Верно, ты одеваешься хорошо, признаю это, но ты даже не играешь на фортепиано и не поешь. А все молодые леди умеют это делать.
Кэтрин нетерпеливо отмахнулась от обычных упреков матери.
– Ты же знаешь, что я пою как лягушка. Вот я и думаю: почему граф заинтересовался мной?
Миссис Меривейл закатила глаза.
– Кто знает, что может привлечь мужчину, дорогая? У тебя приятные черты лица, ты великолепно танцуешь. И вероятно, графу нравятся твои дерзкие комментарии, хотя о причинах этого может быть известно одному лишь Господу Богу. В мое время женщина, которая хотела завладеть мужчиной, не позволяла себе высказываться столь дерзко.
– Мама! Скажи мне только одно: ты уверена, что граф Айверсли интересуется не моим состоянием?
– Да, мой ангел! Абсолютно уверена. Еще до того, как мы встретили этого человека, леди Дженнер сказала, что он стоит пятнадцать тысяч в год.
Кэтрин поверила бы в это, если бы леди Дженнер не была в столь дружеских отношениях с Алеком. Что, если она солгала по просьбе самого Айверсли?
Нет, граф сделал бы это лишь в том случае, если бы догадывался об ожиданиях Кэтрин и преследовал ее с самого начала. Если верить маме, он об этом не догадывался. И когда встретил Кэтрин на балконе, то определенно не знал о ней ничего, кроме ее имени и того, что сказал ему Сидни…
А может, Алек услышал, как она что-то сказала Сидни, когда подслушивал их разговор? Кэтрин постаралась вспомнить все, о чем они с Сидни разговаривали в тот вечер. Нет, она была почти уверена, что разговора о наследстве они не вели. А поскольку сегодня она тоже об этом не говорила, значит, Алек не мог знать правду. И это означало, что у него не было причины ухаживать за Кэтрин.
Кроме одной: он хотел ее. Но он не относится к числу мужчин, которые ради этого женятся.
Кэтрин почувствовала вдруг горькое разочарование. Ей бы не следовало переживать из-за того, что Алек хотел всего лишь соблазнить ее, тем не менее она переживала. Это была большая глупость с ее стороны, ибо она не выйдет за графа замуж даже в том случае, если он попросит ее об этом. И в то же время Кэтрин хотела, чтобы он попросил ее.
Гордость, только и всего. Ее гордость страдала из-за того, что Алек не желал видеть ее женой, хотя она не желала видеть его мужем.
– Теперь, когда твое любопытство относительно намерений лорда Айверсли удовлетворено, – проговорила миссис Меривейл, – я очень надеюсь, что ты будешь вести себя с ним полюбезнее.
Господи, уж не узнала ли мама ненароком о тех поцелуях и ласках, которые Кэтрин позволила себе с Алеком?
– Я н-не знаю, что ты имеешь в виду.
– Да все ты знаешь! – Миссис Меривейл положила ладони на колено дочери. – Затащить его сиятельство на поэтические чтения – ну о чем ты думала?
Кэтрин облегченно вздохнула:
– Я обещала Сидни, что приду.
– Ну да, и он, конечно, выполнил все свои обещания? Если хочешь знать, то для тебя самое лучшее – забыть о сэре Сидни сейчас, когда за тобой ухаживает его сиятельство. Разве ты не хочешь быть богатой графиней?
– Мама, я не принимаю всерьез ухаживания графа, – нервно ответила Кэтрин. – Возможно, он всего лишь играет со мной. Ты же слышала, что о нем говорят.
– Ты имеешь в виду, что он rouille?
– Roue, мама. Rouille означает «гниль», «ржавчина». А ты хотела сказать «развратник».
– Какая разница, это все сплетни. И потом, какое это имеет значение? Каждый мужчина способен гульнуть в молодости, но когда он решается жениться, это уже совсем другое дело.
– Вот как? – Кэтрин села на кровать и стала расчесывать волосы. – Некоторые мужчины продолжают разгульную жизнь и после того, как женятся. У меня нет никакого желания выходить замуж за такого.
– Не будь глупышкой. Так устроены все мужчины. Женщины делают вид, что не замечают этого.
Кэтрин бросила быстрый взгляд на мать:
– Как делала ты?
Миссис Меривейл слегка зарделась.
– Ты думаешь, мы с твоим отцом скандалили из-за того, что я ревновала его… к шлюшкам? Уверяю тебя, мне было наплевать на них. Меня волновали деньги – деньги, которые он тратил на них даже тогда, когда не брал меня в город во время сезона. – Она презрительно фыркнула. – И его страсть к картам.
Кэтрин стыдливо покраснела, услышав такие откровения матери.
– Тем более ты должна понимать мою настороженность относительно лорда Айверсли.
– Это совершенно разные вещи. У нас с отцом всегда не хватало денег, но тебе-то нечего об этом беспокоиться. При доходе и состоянии лорда Айверсли, которое он наверняка получил от матери, тебе скорее всего даже не понадобятся деньги моего отца, упокой Бог его душу.
Кэтрин вздохнула. Это было довольно откровенное высказывание.
– Мы до сих пор не выплатили долги отцы. Нам следует немедленно вернуть пять тысяч фунтов этому игроку Берну.
Леди Меривейл нахмурилась:
– Как твой отец мог оказаться в долгу у этого ужасного человека?
– Вообще-то мистер Берн ведет себя очень порядочно. По крайней мере не требует заплатить все немедленно.
– Наверно. Но я считаю, что ему следовало бы простить вдове долг.
– Пять тысяч фунтов? Да это безумие! Кроме того, джентльмены должны платить свои долги даже после смерти.
– Возможно, и так, но лишь в том случае, если они должны другому джентльмену, а не такому ублюдку, как мистер Берн. Ты знаешь, что говорят о его происхождении?
– Да, мама. Он живая иллюстрация того, почему мне не следует выходить замуж за графа.
– Вздор! Даже если у принца есть любовница, ты не сможешь уйти от этого. Тебе нужно только, чтобы он умел молчать. Не в пример твоему отцу. – Губы миссис Меривейл превратились в тонкую прямую линию. – Он даже умереть не смог без шума, бедолага.
Отец умер, подавившись рыбной костью во время обеда у любовницы.
– А твой лорд Айверсли будет сдержан. Могу с уверенностью это утверждать. Он не склонен хвастаться своими победами, как твой отец.
– Я хочу от мужа верности, – добавила Кэтрин.
– Мы все этого хотим. Но мужчины не могут подарить ее нам.
– Сидни может, – запальчиво произнесла Кэтрин.
– Даже если это так, верность вряд ли компенсирует его недостатки. Например, его ужасную мать.
Кэтрин слегка улыбнулась: так Чингисхан называет Аттилу жестоким.
– Она когда-то была твоей подругой.
– Да, но это было до того, как я сбежала с твоим отцом. Она никогда его не одобряла. И ей определенно не нравится, что ее муж решил жениться на ней только после того, как я бросила его. Что она нашла в Ловеласе, мне непонятно. Он такой занудный. – Миссис Меривейл украдкой взглянула на дочь. – Как и его сын.
Кэтрин рассердилась:
– Я думала, тебе он нравится.
– Пока я не увидела других претендентов. После того как мы приехали в город и Сидни потащил нас в салоны и на лекции, я стала смотреть на ваш союз иначе. Какой образ жизни вы будете с ним вести? Он имеет некоторый вес в обществе, потому что принадлежит к старинному и респектабельному семейству, но это ничто по сравнению с тем, что имеет лорд Айверсли.
– Меня не интересует общество, мама.
– Тебя это станет интересовать, когда ты окажешься в тисках имения Сидни в Корнуолле. – Глаза матери сверкнули подобно тому, как это происходит у каждой светской матроны, которая передает священные заповеди своему ребенку. – Ты только подумай о вечерах, балах и раутах, на которые будешь приглашена, если выйдешь замуж за его сиятельство. Да ты даже можешь коснуться рукой локтя самого принца!
– Ну да, разве это не грандиозно? – саркастически заметила Кэтрин.
– Ты сможешь приезжать в город на сезоны каждый год и обеспечить выход в свет Твоим сестрам…
– И это означает, что ты будешь выходить вместе с ними. Миссис Меривейл растерянно заморгала, затем опустила взгляд.
– Конечно. – Она стала нервно разглаживать юбку. – Это само собой разумеется. Кроме того, ты ведь сама захочешь, чтобы мать помогла тебе с балами и вечерами, разве не так?
– Я не собираюсь устраивать балы и вечера.
– Но ты должна! Этого ожидают от новой графини Айверсли! Ты будешь носить имя леди Айверсли!
– Если я выйду замуж за Сидни, у меня будет имя леди Ловелас.
Мать пренебрежительно махнула рукой:
– Это не одно и то же. Ты просто будешь женой баронета. А вот графиня… – Миссис Меривейл сделала продолжительный вздох. – И твои дети будут лордами, а твой старший станет наследником…
– И я буду одинокой, потому что мой муж будет проводить время в своем клубе, а сердце мое будет разбито, потому что он будет содержать любовницу.
– Одинокой? В Лондоне? Что за нелепость! Как это можно быть одинокой в Лондоне? А что касается разбитого сердца, то… что ж, у тебя могут быть свои друзья. Разумеется, после того, как ты родишь наследника.
– Мама! – Кэтрин покраснела до корней волос. – Да я никогда…
– Не будь глупенькой! Ты будешь модной женщиной и сможешь поступать так, как тебе хочется.
– Если это означает быть модной, то я не хочу этого. – От картины будущей жизни с Алеком, которую ей нарисовала мама, Кэтрин стало не по себе – это никак не соответствовало ее представлениям о семейной жизни. Но если Сидни никак не отреагирует на известие о том, что Алек ухаживает за ней, что остается делать?
Миссис Меривейл резко поднялась, на лице ее появилось гневное выражение.
– Я вижу, с тобой бессмысленно разговаривать, ты не хочешь принять то, что тебе бросают прямо на колени. – Высоко подняв голову, она прошла к двери и, открыв ее, повернулась к Кэтрин. – Что ж, выходи замуж за своего баронета и живи скучной серой жизнью. Но предупреждаю тебя: если ты не получишь предложения либо от сэра Сидни, либо от лорда Айверсли в течение двух недель, весь свет узнает о наследстве, которое ты ожидаешь. Тогда у тебя появится огромный выбор мужей, не так ли? В основном из числа охотников за наследством и интриганов. И я не буду выслушивать твои протесты. Потому что так или иначе ты должна выйти за кого-то замуж до окончания сезона.
