Текст книги "Разрушение в школе Прескотт (ЛП)"

Автор книги: С. М. Стунич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

Глава 5

Я борюсь со всеми чувствами, сидя сзади на мотоцикле, обвивая Вика руками. Как я могу сидеть тут, вдыхать его запах, это мускусное сочетание кожи и бергамота, которое заставляет мое сердце трепетать и растапливает лед вокруг него, и не брать во внимание все то, что происходит внутри меня?

Может, если капнуть глубже, то я пойму, что причина, по которой я так сильна расстроена из-за Хавок, заключается в том, что я хотела доверять им. Я хотела верить, что действительно была девушкой Хавок, что я была частью банды. Но узнать, что они скрыли что-то настолько большое от меня, казалось невозможным.

– Ты планируешь идти домой сегодня ночью? – спросил меня Вик после того, как мы припарковались на бордюре у дома Аарона и запускает двигатель мотоцикла ботинком. Он не двигался, как и я, ожидая, а руки обвивали его, пока сумерки опускались на тихий район. С конца улицы до нас доносился детский смех, сильное напоминание, что даже если кажется, будто все в моей жизни катится к черту, другие люди продолжают проживать свою жизнь.

В каком-то смысле, это нечестно. Но, как сказал Хаэль, жизнь определенно чертовски не честная. Если бы было так, Пенелопа все еще была бы жива, а мой отчим гнил под землей.

– Я как бы должна, если только ты не собираешься поехать к Тингу сегодня ночью. Если я не верну Хизер в скором времени, Памела снова натравит копов на меня. – Вик кивнул, но думаю, что его неполный ответ был именно тем, что мне надо. Они не поедут к Найлу, не этой ночью. По сути, я, вероятно, могла бы остаться тут до завтра, сегодня только суббота.

Но если Найл пришел проведать меня и мальчиков, это значит он чувствует угрозу. Монстры всегда смогут найти других монстров в темноте. Может, если я вернусь домой на день раньше, Памела расслабится и она не станет будить зверя раньше, чем мы будем готовы? Или, возможно, тебе просто нужно подумать, потому что парни до чертиков тебя разозлили?

– Скажу Хаэлю отвезти тебя, когда поедет домой, – сказал он и начал подниматься. Вместо того, чтобы опустить руки, я сжала их сильнее, и он замер. Я закрыла глаза из-за холодного, ночного бриза, до меня донесся запах белых роз в саду.

– Какая бы не была причина, по которой ты скрыл от меня видео, она не достаточно веска. Не тебе было решать, что с этим делать. А мне.

Какое-то время Вик молчал, и мне стало интересно, затронет ли он сегодняшнюю ситуацию с Аароном. Из-за всего дерьма в доме Харбинов я почти позабыла об этом. Почти, но внутри меня есть больное место, где сидит Аарон, и, очевидно, оно истекает кровью. Я убрала одну руку с талии Вика и прижала ее к своей груди.

– Вот тут ты ошибаешься, Бернадетт. Я здесь босс, что бы ты не думала по этому поводу.

Мои губы нахмурились, и я перекинула ногу через мотоцикл. Виктор схватил меня за запястье, но я стряхнула его, поворачиваясь к нему с ухмылкой.

– Может быть, ты и босс, но ты сказал мне, что в Хавок нет лжи, нет секретов. Тогда скажи мне, что такого чертовски особенного дала вам Кали, из-за чего я заслужила страдать?

– Дело было не только в цене, которую она заплатила, Берни, – сказал мне Вик, медленно поворачиваясь ко мне, пока достает очередную сигарету. Кажется, курение – его нервный тик. Должно быть, в последнее время я часто заставляю его нервничать. – Дело было в тебе. Ты была привязана к Аарону, ты была слишком привязана к нам. Нам нужно было показать тебе, что это не та жизнь, которой бы ты хотела жить.

Я лишь уставилась на него в ответ. Снаружи я была чертовски невозмутимой. Внутри же было чувство, что меня сбило приливной волной, словно вокруг меня бушует холод, замораживающий воды, словно меня могли сбить с ног в любой момент.

– Ты сказал, что хотел меня здесь, несмотря на то что остальные – нет, – повторила я, пытаясь понять внутренний механизм этой группы. По какой-то глупой причине я думала, что поняла их мотивы. Глупая. Я совсем не понимаю Хавок.

– После того, как я увидел, кем ты стала, я знал, – сказал Вик, зажигая сигарету и глядя, как блестят звезды на черном, бархатном небе. – Я знал, что мы принадлежим друг другу. До этого, ты была слишком милой, слишком мягкой. Эта жизнь съела бы тебя заживо, – он посмотрел в мою сторону. – Я собирался отпустить тебя. Уже нет. Я собираюсь жениться на тебе, Бернадетт.

Мое сердце замерло в груди, но не позволю Вику одолеть меня, не сейчас.

Кто-то должен противостоять ему. Это могу быть и я.

Я скрестила руки на груди, пульсация отдавалась в моей голове, пока я пыталась осмыслить, что он только что сказал мне. «Дело было в тебе». Они пытали меня не ради Кали, а что избавиться от меня? Я не могу решить, делает ли это боль, от которой я страдала, хуже… или лучше?

Черт подери, я должна быть неисправимо сломлена.

– Если ты сможешь убедить Памелу подписать, – я пошутила в ответ, пробегая языком по нижней губе и пробуя восковую текстуру своей помады. – Если, учитывая то, что я узнала за последние несколько дней, я соглашусь, – Вик повернулся, чтобы посмотреть на меня, в его темном взгляде разгорался гнев. Я уставилась на него в ответ и отказывалась вздрогнуть. – И если так, то помни, в Хавок будет не только король, будет и королева, – я отвернулась, прежде чем он смог ответить, дрожа, когда я пересекала траву в направлении входной двери.

Она была не заперта, так что я вошла, игнорируя взгляд Аарона, когда я проходила мимо.

– С возвращением, Бернадетт, – сказал он, но я не посмотрела на него. Вместо это, я забрала Хизер, пообещала девочкам, что сдержу обещание по поводу макияжа, и направилась к Камаро.

Мне нужно немного времени вдали от парней, чтобы подумать.

Даже если это означает пойти домой к моему худшему кошмару.

Чтобы бороться с ним, я должна стать такой же, но я не боюсь, больше нет.

* * *

Когда мы вернулись домой, Памела ждала нас, сидя на диване в гостиной с веером украденных кредиток на кофейном столике перед ней, ее ноутбук был открыт рядом с ними. Я видела на экране подтверждение заказа «Нордсторм»²⁰ c благодарностью за покупку в полторы тысячи долларов. Полагаю, хотя бы на одной украденной карте были какие-то деньги.

– Если ты собираешься украсть кредитные карты и совершить мошенничество, почему бы не купить дочери новую обувь? – пошутила я, когда Хизер поднялась в свою комнату.

Тинга еще не дома, но скоро будет. Мне любопытно посмотреть, каким будет его следующий шаг, учитывая, что он знает, что я замышляю против него. Следующие несколько недель мне придется быть чрезвычайно осторожной, следить за каждым своим движением. Если я ударю его, он отправит меня в колонию для несовершеннолетних быстрее, чем вы сможете произнести «социопатическая свинья-педофил».

– Я учила тебя манерам, Бернадетт, – сказала Памела, поднося свой мартини к губам. Она редка пила, но когда делала это, ее ссоры с Найлом становились даже хуже. Они друг друга стоят. – Не разговаривай со мной подобным образом.

– Каким? – спросила я, обходя стол с рюкзаком с крысиными завязками на плече. – Как будто я думаю, что ты можешь лучше? Что ты должна делать лучше? Почему для тебя нормально щеголять по округе в украденных жемчугах, но ты не можешь, хотя бы, купить Хизер новую обувь?

Памела рассеяно покачала своей рукой в мое направление, ее внимание было сконцентрировано на экране ее iPhone последней модели вместо моего лица.

– Если тебе это важно, возьми карточку и закажи обувь. Мне все равно, – она указала на кредитные карточки на столе, но я знала, что если она настолько щедрая, то на всех нет денег. Памела никогда мне ничего не дарила, даже что-то из украденного ею. Спустя мгновение она наконец-то взглянула в мое лицо. По выражению ее лица было понятно, что Найл ни черта ей не рассказал, даже то, что вероятно от него беременна несовершеннолетний подросток. – Что? Ты думаешь, что можешь все время проводить вне дома, игнорируя мои звонки, и я начну задаривать тебя подарками, когда ты соизволишь вернуться?

Какое-то время я просто стояла там, смотря на нее. Ее ногти были длинными и красными, настоящий жемчуг на шее, ее волосы уложены и покрашены после недавнего визита в салон. Одежда Памелы была дизайнерской, джин в ее мартини был отборным. Она даже сидела на прекрасном шелковом диване, но на ряду с грязно-белыми стенами дуплекса, испачканным водой потолком и открытой кухней со шкафами 70-х годов это все выглядело странно. Мы жили в дерьме, пока Памела обкладывала себя роскошью. Она – воплощение эгоизма.

– Ты не знаешь, почему я не прихожу домой, так? – спросила я, и Памела рассмеялась, бросая свой зеленоглазый взгляд в мою сторону.

Ненавижу то, что у меня ее глаза, ее губы, его изгибы. Я ненавижу все, что связывает нас вместе. Она не дает мне забыть, что однажды, когда я случайно разбила тарелку, они заставила меня сидеть снаружи в холоде в один трусах, пока я наблюдала, как она и Тинг едят горячую еду внутри с Пенелопой и Хизер.

Пен потом пыталась протащить мне немного курицы, но Тинг поймал ее, схватив за руку и отталкивая ее, пока она не смогла открыть раздвижные стеклянные двери. Мне всегда было интересно, что случилось потом, но она никогда не говорила мне.

Теперь я знаю.

Я узнала ее одежду на видео, такая же была на ней той ночью. Все, что касается того ужина, выгравировано в моей голове, вырезано на моих костях, книга сказок из слоновой кости без счастливого конца.

Звук полицейского внедорожника, подъезжающего к дому, был безошибочным. Но вместо того, чтобы убежать в свою комнату, как я обычно делаю, я осталась стоять на месте на против Пэм.

– Почему бы тебе не рассказать мне? – пошутила Памела, поднимая тоненькую бровь. – Потому что ты была шлюхой этих головорезов?

Смех вырвался из моих красноокрашенных губ, когда дверь открылась и появился он, монстр во плоти. Он улыбался мне, точно вспоминая наше общение в ночь Хэллоуина, как я была покрыта кровью, как Аарон едва мог стоять, как Вик приставил пистолет к его голове.

Мое сознание раскалывается при виде его, психика трескается и разлетается на мелкие кусочки. На мгновение я не могла ясно видеть. Блять, я не могла видеть ничего, кроме этого видео, Найла, облизывающего свою толстую нижнюю губу, его, толкающегося в мою борющуюся сестру.

Тошнота накатывает на меня, я наклоняюсь, и меня рвет прямо на его ботинки. Памела, задыхаясь, отшатывается назад, прикрывая рот рукой, и с проклятием пролила свой мартини на диван.

– Какого хрена? – прорычал Найл, отступая назад, когда я выпрямилась, проведя рукой по губам. Наши взгляды встретились, и я надеялась, он сможет увидеть в них, как сильно я ненавижу его. Если бы мне надо было лично отвезти его в ад, я бы сделала это, и буду наслаждаться вечными пытками, пока знаю, что он тоже страдает. – Что, черт подери, с тобой не так?

– Ты, – сказала я, словно мой позвоночник сделан из стали, мое сердце выковано из железа, моя сила воли деревянная и непоколебимая.

Я не смогла быть рядом с Пенелопой, когда она была жива, но будь я проклята, если сейчас я не отомщу за нее. «Убей его, убей его, убей его», – шептала моя психика, но как бы я ни был зла на Хавок сейчас, я доверяю их плану.

Найл Пенс заплатит, это лишь вопрос времени.

Он ухмыляется, пинает меня ногой и забрызгивает стену рвотой.

– Убери это дерьмо, – огрызнулся он на меня, но я лишь улыбнулась ему в ответ.

Видео с ним и Пэм играет перед моими глазами, мой худший кошмар постоянно повторяется. Я не могу стереть эту травму, но я уверена, что смогу отточить ее до остроты и пролить ею кровь. Прямо сейчас я чувствовала себя раздраженной, и если бы Хизер не была тут и не рассчитывала на меня, я бы, вероятно, вышла из дома и начала бежать. Я не думаю, что остановилась бы, пока не рухну.

– Я не собираюсь ничего такого делать, – абсолютно бесстрашно сказала я ему. Девушка Хавок, девушка Хавок, девушка Хавок. Слова отдавались эхом в моей голове, помогая прогнать звуки этого ужасного, ужасного видео. – Я уверена ты устал от защиты и сегодняшней службы, но у тебя две руки. Приберись сам.

Найл стиснул зубы, все еще одетый в униформу и ухмыляющийся, как нечто злое, чем он и является. Выражение его лица напоминает мне о паучьей паутине, о сушеных тушках насекомых, запутавшиеся в шелке, кружащимися под острыми лапками ядовитого арахнида. Ему нравится видеть, как корчатся его жертвы, поэтому я не дам ему такого удовольствия.

– А тебе палец в рот не клади, девчонка, – сказал он, подвигаясь ближе в попытке запугать меня. – Почти настолько же плохая, какой была Пенелопа до смерти, – Теперь он улыбался, и красный цвет затуманил мое зрение. Чтобы сдержаться, мне требуется все, что у меня есть внутри. Я лучше этого, лучше него. Какое бы маленькое удовлетворение я не получила бы, если ударю его, это было бы каплей воды в океане по сравнению с планом Хавок. – Наверное, из-за банды, с которой ты водишься. Пришло время поговорить об этой шпане.

Я посмотрела на Памелу.

– Лучше быть шлюхой «этих головорезов», – я изображаю кавычки своими пальцами, – чем позволить своему мужу трахнуть меня до ранней могилы.

В комнате стало тихо, и потом Найл подошел ко мне, поднимая мое лицо, когда Памела выливает остатки мартини на кофейный столик, опуская его на стеклянную поверхность.

– Хочешь снова это повторить? – угрожает Найл, носок его обуви находится в дюйме от моей. – Учитывая все, что я знаю.

– Что насчет того, что я знаю? – парировала я, мое сердцебиение ускорилось, когда я почувствовала его кислое дыхание и вонь застарелого пота от его униформы.

К сожалению, Найл Пенс не просто непривлекательный мужчина, но с годами он стал уродливее для меня, до такой степени, что я даже не уверена, как он выглядит на самом деле, без фильтров его характеристики выше среднего. От него тошнит, от него воняет, и я не уверена, это все в моей голове или нет. Разум может по-разному разыгрывать, так?

– Ты думаешь, что можешь пошатнуть меня этим дерьмом? – спросил Найл, дотягиваясь, чтобы коснуться моих волос Я отпихнула его руку, когда Памела поднялась с дивана, вставая между нами, чтобы принять сторону своего мужа. Как всегда.

– Держи свои руки подальше от моего мужчины, – огрызнулась она, смотря на меня так, словно я была ее самой великой ошибкой.

Честно говоря, полагаю, в этом она права.

Я сделаю это своей миссией: стать ее худшим ночным кошмаром.

– Просто кучка детей, играющих в игру с правилами, которых они не понимают, – сказал мне Нил, когда я прошла мимо них и поднялась наверх. – Продолжай в том же духе, маленькая девочка, и ты обнаружишь себя в этой метафорической могиле.

– Очевидно, – начала я, останавливаясь на верху лестницы и опираясь на перила. – Это закончится иначе.

Видео снова вспыхнуло в моей голове, и я прогнала его прочь, когда Памела начала кричать на меня. «Я, блять, увижу его похороненным за то, что он сделал», – подумала я, когда толкнула дверь в свою комнату и хлопнула ею за собой.

Я хорошо натренировала Хизер, так что она уже лежит в кровати с наушниками, используя мой телефон, чтобы смотреть Youtube.

Хорошая девочка.

Я щелкая замками на двери, хватаю дневник Пэн, и, не снимая одежду, сажусь в ванну, чтобы почитать его. К счастью, Хизер не может услышать меня, когда я начинаю плакать.

Глава 6

Школа Прескотт, 4ое ноября. Полное дерьмо.

Я почти потеряла все свое дерьмо, как только вошла туда и увидела директора Ванна посреди коридора.

– Какого хрена он тут делает? – прошептала я, когда Аарон остановился рядом со мной, его тело скрыто за мешковатой толстовкой, чтобы скрыть раны, его золотисто-зеленые глаза задерживаются на директоре. – Он не должен быть здесь, Аарон.

– Ни хрена подобного, – пробормотал Аарон, переводя взгляд на меня.

Я посмотрела на него в ответ, и этот момент прошел мимо нас, тот, где я помню его горячую сперму в своей ладони, а он, скорее всего, думает о моей груди в его рту. Неважно. Я не могу зацикливаться на личном, не сейчас. Я слишком зла на Хавок, чтобы думать о делах. Поездка с Аароном до школы этим утром было мучением. Я просто не создана для того, чтобы справляться с чувствами.

– Что ж, это неожиданно, – пошутил Оскар, вставая рядом со мной. Он печатал пальцами на своем новой iPad, смотря в мою сторону и замечая направление моего взгляда. Он улыбнулся медленной, жестокой улыбкой, улыбкой дьявола. Я игнорировала его, поворачиваясь вместо этого, чтобы посмотрела на директора Ванна Если он здесь, то это только потому, что Тинг побудил его. Я видела это на лице своего отчима этим утром: он думал это забавно. И он намерен победить. – Я не люблю сюрпризы.

– А я не люблю, когда люди из моего списка появляются в неожиданных местах, – прорычала я на него в ответ, дрожа от злости. Это нечестно. Я позвала Хавок. Это мое время. Мое. Второй курс был украден у меня, я заслуживаю, чтобы выпускной год прошел, как положено.

– Эта оплошность будет исправлена, уверяю тебя, – промурлыкал Оскар, но я лишь хмуро посмотрела на него, направляясь по коридору на свой первый урок английского языка с мистером Дарквудом. Это единственный общий урок с Кали, так что должно быть смешно.

После вчерашнего кошмара, я могу только представить, насколько самодовольна она будет. Сегодня я не в настроении иметь с этим дело. Если она станет донимать меня, то увидит, что происходит, когда я отвечаю.

Опустившись на свое место, я бросаю свой рюкзак на пол, откидываясь на своем стуле, и обнаруживаю затылок Кали. Ее темные волосы с зелеными прядями каскадом спадают на плечи в в глянцевых вороненых волнах. Вид напоминает мне о ночевке, которая была много лет назад и когда мы по очереди заплетали друг другу волосы. Тогда ее волосы были блондинистыми, но ей не нравился их броский оттенок. Мы украли немного денег из сумочки ее матери, купили немного дерьмовой черной краски для волос из продуктового магазина, и с тех пор они стали темными.

Мои губы плотно сжались.

Она позволила зависти править нашей дружбой, разлучить нас, сломать нас. Я могла навсегда быть с ней, и я бы стала для ней той крайне преданной стервой.

Я вжала свои ногти с черным лаком в парту, измученная от общения с Тингом, стычки с командой Картера, как они теперь себя называют.

В добавок ко всему прочему, война банд. Фантастика. А теперь директор Ванн вернулся? Я чувствую будто все выходит из под контроля. Мое доверие парням Хавок подорвано, моя ненависть к Аарон вытекает из меня, как цвет исчезает из осенней листвы. Весь мой мир перевернут с ног на голову.

Единственный способ справиться со всем этим, это вернуть контроль, сжать свой кулак вокруг сердца ситуации и сжимать, пока оно не перестанет биться.

Словно она могла чувствовать направление моих мыслей, Кали повернулась, чтобы посмотреть на меня, ее губы с фиолетовой помадой изогнулись в ухмылке. Было что-то мерзкое в выражении ее лица, что-то извращенное, как ветки дерева за окном кабинета. Почти безнравственное.

Она беременна ребенком Тинга? Вот в чем вопрос. Она встречается с Митчем, но трахает Найла? И она виделась с кем-то из подготовительной школы ОАК Велли на стороне? Чую заговор.

– Лучше привыкаю видеть меня спереди, сучка, – сказала Кали, и вместо того, чтобы среагировать в моменте, я усмиряю свой гнев, улыбаясь ей так, что, надеюсь, ей будут сниться кошмары. Мои руки дергаются от волны гнева, но я держу их на коленях. – О, и мне нравится новый вид, – Кали пробегает пальцем от края глаза до уголка губы, имитирует ножевое ранение Билли, а затем откидывает голову назад со смехом, похожим на пластмассовый.

Я оставалась полностью невозмутимой, в голове кружились испорченные мысли. Есть несколько мест в школе Прескотт, которые студенты называют «темная зона», места в коридоре или в пустые кабинеты, где мала вероятность наткнуться на копов кампуса или охрану.

Кали пошла на второй урок.

Ей будет хреново. Я позабочусь об этом.

Тогда мне приходит в голову, что она завидует мне не просто так, ведь Кали Роуз никогда не сможет достичь моего уровня. Она никогда не сможет делать то, что делала я. Поэтому она украла у меня. Поэтому она строит из себя жертву, поэтому врет. Поэтому послала Хавок за мной.

Мистер Дарквуд вошел в класс, и Кали отвернулась, притворяясь заинтересованной в занятиях. Мы обе знаем, что она никогда не планировала использовать образование, чтобы сбежать из Южного Прескотт. Вместо этого она использует свое тело и ее бред как оружия. Я имею в виду, что видела, как она писала во время рецензирования. Простите, но Кали ни черта не умеет писать.

Меня приводило в ярость видеть, как она расхаживает, как свободная женщина, девушка нового лидера команды Картера. Я расплачиваюсь за цену Хавок, чтобы увидеть ее падение, и все же, она стоит тут, более уверенная, чем когда-либо.

Лучше бы у моих парней был заготовлен хороший план.

Если нет, я возьму все в свои руки. Я устала быть здесь жертвой.

Во время занятия я начала новый стих, тот, что не сдала в конце урока, выбирая получить двойку за задание, чтобы я смогла швырнуть бумагу на стол Кали.

Тот, кого страшат шипы,

Не заполучит розы.

Энн Бронте тогда вниманием не наградили,

Я украла ее фразы.

Ты не украдешь мои.

Я не боюсь шипов, я сорву лепестки с твоей розы,

Даже если кровью заплатить придется.

Если честно, стихотворение – дерьмо. Но оно сделало свое дело. Кали подняла на меня глаза, замешательство было написано на ее до боли стандартных чертах.

– Что это, блять, такое? – спросила она, но я проигнорировала е, направляясь в коридор и спрятавшись за рядом шкафчиков, опираясь одной ноги на стену позади меня. Я в курсе, что не функционирую, как должна, что что-то в моем мозгу сломано, что, возможно, я все еще в шоке от произошедшего в Хэллоуин.

Но мне все равно.

Я постаю за себя. Против Кали. Против парней Хавок. Против мира.

Не зная, что ее преследуют, Кали прогуливалась по коридору, словно она королева, коротко поприветствовав Билли и достаточно долго болтая, пока остальные студенты не ушли, а затем она направилась в восточный коридор. В темную зону.

Я вышла из-за шкафчиков, когда Билли исчезла в туалете. Я шла быстро, но тихо, мои ботинки скользили по поцарапанным и испачканным плиткам, которыми были выложены эти коридоры с тех пор, как мои бабушка и дедушка ходили в эту дурацкую школу.

Как только я повернула за угол и увидела Кали, то начала бежать.

Она обернулась посмотреть, в то же время заправляя волосы за ухо.

– Какого черта? – это все, что она смогла выдать прежде, чем мои пальцы вцепились в заднюю часть головы, ногти впиваются ей в кожу головы, когда она задыхается и тянется вверх, чтобы отдернуть мою руку. – Я беременна, – внезапно вскрикнула она – поистине трусливый поступок, направленный на спасение собственной шкуры. Гарантирую, что как только я отпущу ее, она набросится на меня.

– О, я уже это знаю, – промурлыкала я, обращаясь к Вику, обращаясь к Оскару, обращаясь к чистой эмоциональной враждебности Хавок. Наклоняясь вперед, я прижимаю губы к щеке Кали, целуя ее и окрашивая ее кожу моей кроваво-красной помадой. – Но, как однажды сказал друг, твое лицо не беременно.

Я толкнула Кали вперед и ударила ее лицо об один из шкафчиков. Она захлебывается кровью, когда горячая красная жидкость полилась из ее носа и по ее губам. Я знала, что она работает над тем, чтобы стать моделью. Этот инцидент, может, и не изменит ее жизнь, но на какое-то время она точно не будет хорошенькой.

– Можешь поблагодарить Билл за это, – прошипела я, когда мое собственное лицо задыхалось. Я снова его помыла прошлой ночью, наложила несколько повязок с бабочками. Все то время я могла думать о длинных, татуированных пальцах Оскара, заботящихся о моих щеке и руке. – Считай это око за око.

Кали боролась, но моя хватка на ней была слишком сильна. Я толкнула ее к шкафчику во второй раз, и она попыталась закричать. Ей же хуже, я точно знаю, как запрокинуть назад голову сучки, чтобы было сложно издать звук. С таким положением шеи лучшее, что она может, это вздыхать и хныкать.

Мой разум снова возвращается к ночи Хэллоуина, к Кали, сидящей в обнимку рядом с Тингом.

Она тоже может быть его жертвой. Я знаю это, и все же…никто не заставлял ее звать Хавок.

Она сделала это по собственной воле.

– Ты гребанная шлюха, – задыхалась она, но затем я снова толкнула ее. Возможно, слишком сильно. Ее колени подгибаются, и она падает на пол. Повсюду кровь, но мое зрение тоже окрашено в красный, так что мне сложно сказать.

Дэнни Энсбрук лежит на полу в луже крови. Пенелопа кричит под Тингом. Кали смеется, когда она влезает в мое украденное платье для выпускного вечера.

Думаю, если бы нежные руки не схватили меня сзади, я могла бы ее убить.

– Достаточно, Бернадетт, – темный голос шептал мне на ухо, и потом я была переполнена запахом лосьона для бритья Каллума. Этот аромат сложно описать, он похож на приватные разговоры за закрытыми дверьми и разговоры в постели в дождливое утро.

Я вздохнула, словно придя в себя, отпуская волосы Кали, когда он потащил меня назад, обволакивая меня своими сильными руками.

– Я держу тебя, Берни, – шептал Кэл, сильно сжимая меня, его голова наклонена к моей, капюшон его толстовки скрывает нас от всего мира. – Я держу тебя, – Он обнял меня сильнее, чем я думала может быть комфортно, но в этом что-то было. Я чувствовала, как тает мой гнев, как логика возвращается в мое затуманенное зрение.

Кали, покрытая кровью, лежала на полу и стонала.

Каллум оставил ее там, взял меня за руку, направляя меня по коридору в мужской туалет. Он посадил меня на ближайшую крышку унитаза и собрал пачку бумажных полотенец, позволяя воде в старых раковинах стать горячей прежде, чем намочить их.

– Не могу поверить в то, что только что сделала, – сказала я, мой голос был окрашен мрачным удивление. Кэл приседает передо мной, натянуто улыбаясь, когда он потянулся и взял мою руку в свою, аккуратно стирая брызги от крови Кали.

– Я могу, – сказал он, голос был гравийным и разбитым, но все равно красивым, как разбитое надгробие в солнечный день. Немного грустно, но солнце теплое, и вид подходящий. – Потому что я проходил через это. Помнишь, как я рассказывал тебе, что чуть не убил тех парней, которые сделали это со мной? – он указал на шрам на своей шее. – Ты тонешь в своей собственной боли, Бернадетт, – Каллум провел мокрым полотенцем по моему лицу, и оно стало красным от крови. Должно быть, Кали досталось еще сильнее, чем я думала. – Тебе нужно научится плавать прежде, чем ты попытаешься утопить чью-то еще голову.

Я хмуро посмотрела него, поворачивая голову, чтобы посмотреть на граффити на стенах туалетной кабинки. Там были написаны вещи, которые я никогда не осмелюсь повторить. Иногда мальчики чертовски грубые. Мне было интересно, сколько раз мое имя было нацарапано на этих стенах? Глядя сейчас, я ничего не вижу, и я где-то глубоко внутри знаю, что Хавок имеют к этому отношение.

– Что случилось с парнями, которые оставили этот шрам? – аккуратно спросила я, потому что Каллум сказал, что Вик спас его, научил его правильно мстить… но правильно – это как? Кастрировать кого-то и вырезать слово «насильник» на лице?

– Они больше никогда не смогут ходить, – сказал Кэл, едва кивнув подбородком, прежде, чем встать. – Она отняли у меня мои мечты, так что я отнял их тоже. – он снова улыбнулся, и этого вида по мне побежали мурашки.

– О том дне… – начала я, потому что мы не можем просто забыть, что чуть не занялись сексом в студии. Я точно не могу забыть, что из всех парней, я побежала к нему. Что это блять даже значит?

– Это также ничего не значит, – начал Кэл, слегка качая головой. Он поднимает голову и откидывает капюшон, обнажая свои красивые светлые волосы. – Или это многое значит. Мы не обязаны об этом говорить. Просто реши, чего ты хочешь.

Каллум отвернулся, смывая бумажные полотенца в туалет в соседней кабинке, очевидно, чтобы скрыть доказательства, а потом исчез за дверью.

Я осталась в мужском туалете, сидя на крышке туалета и закрытой кабинке до обеда.

Никто не потревожил меня, и так мне было хорошо.

* * *

В школе Прескотт нет ни одного чертового студента, который не знал бы о нашей маленькой войне с командой Картера. Я могу чувствовать, как их глаза следуют за мной, пока я иду по коридору, и невозможно не заметить, как деньги переходят из рук в руки, когда студенты делают ставки.

Надеюсь, все кто ставит против нас, знают, что не стоит ставить на что-то одно, иначе можно все потерять.

– Не на такой выпускной год я рассчитывал, – сказал Хаэль, откинувшись на ступеньках, пока Каллум попивал пэпси, его капюшон снова был накинут на блондинистые волосы. Беседа прекратилась, как только я вошла, присаживаясь рядом с Оскаром, потому что, будем честны, знать, что он ненавидит меня, означает, что у нас самые простые отношения из всех. Мы знаем, чего хотим друг от друга, а чего – нет.

Он уставился на меня, словно я – какой-то болезненный шлак, а я изогнула свои губы в его направлении.

– Я тоже не ожидала такого выпускного года, – пошутила я, бросив на Вика косой взгляд. Он посмеялся мне, заставляя меня вздрогнуть. Как он блять смеет. После того, что он сказал мне той ночью, я должна вылить всю газировку ему на голову, а потом растоптать его яйца. – Мой вопрос в том, что мы будем с этим делать? Ванн здесь, словно ничего не случилось. Это как пощечина по нашей власти, как по Митчу и его приятелям.

Я ненадолго посмотрела на Каллума, но он не глядел на меня, и, исходя из отсутствия гнева, Вик пока не знает о Кали. Довольно удивительно, что она не настучала на меня. Скорее всего, она и станет. Это подвергнет ее новую команду слишком большим рискам. Самое дерьмовое для меня то, что я должна буду рассказать Вику.

Только…возможно не сейчас.

– Так теперь это наша власть, так? – спросил Вик, а Аарон бросил на него чертовски смертоносный взгляд.

– Отстань от нее, – прорычал он, и напряжение, и тестостерон, подскочили до опасного уровня. Наверное, мне не стоило преследовать Аарона так, как я это сделала. Это обернуло и без того беспорядочную ситуацию в грязную. – После того, как мы обращались с ней, Бернадетт заслуживает лучшего, нежели это.

– После того, как мы с ней обращались? – эхом отозвался Оскар, линзы его очков светились, когда он поднял взгляд с экрана iPad. По всей видимости, никто не упомянет о том, что я бросила в стену. – Как именно мы к ней относились, Аарон?

– Ты знаешь, что я имею в виду, – сказал Аарон, не смотря на меня. Он лишь смотрел на другую сторону улицы, на ряд загородных домов. По обветшавшему сайдингу и покосившимся крышам можно понять, что даже те владельцы, которые заботятся о своих домах, ограничены в средствах. Это заставило меня задуматься о придурках из округа ОАК Парк с их роскошными машинами и высокими особняками, и я нахмурилась. – Видео. Ситуация с Кали. Все.