Текст книги "Разрушение в школе Прескотт (ЛП)"

Автор книги: С. М. Стунич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

Мы – души с жизненным опытом, но мы все еще люди.

Мое тело обхватывает Аарона, пульсируя, заставляя его стонать, когда он берет мой рот своим, убивая мои запреты. Мой первый оргазм был легким и медленным, словно ленивые звезды на ночном небе. Он заставил сжаться мышцы моего живота, давление в позвоночнике расцветало, как цветок.

Аарон, однако, не просто позволяет мне наслаждаться этим.

Нет.

Что-то изменилось, когда он видел мое лицо таким, мои щиты опущены, мои запреты стерты. Выражение его лица меняется, старая злость нахлынула на него. Аарон отходит от стены и ставит меня на ноги, пока я все еще дрожу и борюсь, пытаясь перевести дыхание.

Он поворачивает меня, а затем проводит ладонью по моей пояснице, чтобы толкнуть меня через прилавок.

Он снова входит в меня жестким толчком, и я прикусываю свою нижнюю губу, ногтями впиваясь в столешницу, пока он врезается в меня, яйца шлепаются, и этот звук заполняет комнату. Я тону в этом звук, шуме нашей похоти.

Он занимался со мной любовью… сейчас он ненавистно трахает меня.

И мне это нравится.

Выгибая спину, я прижимаюсь к Аарону, двигая своими бедрами так, что мы оба делаем маленькие приятные толчки, наши стоны перемешиваются. В основном я держала свои глаза закрытыми. Потому что я хотела почувствовать Аарона, а не видеть его. Я наблюдала за ним долгие годы, встречалась с ним, снова наблюдала. Я достаточно смотрела и сыта эти по горло.

Его пальцы схватили меня за волосы и потянули мою голову назад, но все еще держала глаза закрытыми. Я могла чувствовать, как пальцы другой его руки хватают мое бедро, сжимая до синяков. Аарон врезается в меня, быстро, жестко, яростно, пока его мышцы не сжались, и я почувствовала, как его тело позади меня напрягается.

С отчаянным стоном облегчения он выплескивает себя, все еще находясь внутри меня. После нескольких последних толчков он отпускает мои волосы, и я на момент прислоняюсь щекой к столешнице. Мое тело все еще пульсирует, но мне все равно. Этого того стоило.

Прежде, чем я смогла подняться, я почувствовала, как воздух смещается вокруг меня, когда он вышел и затем приседает позади меня. Тепло его дыхание касается моей киски до того, как он соприкасается с ней губами. Его руки скользят по моим голым бедрам, и он удерживает меня на месте, пока погружает свой язык в мои сладкие соки.

Черт.

Аарон настолько же хорош, как и Хаэль, но в другом смысле. Хаэль – хитрый, спокойный, уверенный в себе до высокомерия. Все это я могла чувствовать в его языке. Аарон же больше озадачен поисками мои особых точек удовольствия, два пальца собрали смазку из моей киски, чтобы провести по моему клитору.

Он не спешил, несмотря на нашу текущую ситуацию, имея меня своим ртом, пока я не вскрикнула, ударяя одной рукой по зеркалу и сильно кончая на его губы. Кроме того, я, видимо, измазала его лицо.

Мы просидели так ровно шесть вздохов, потом Аарон встал, и я подняла голову, чтобы посмотреть в зеркало, мои глаза были прикованы к отражению Аарона. Оно было нечетким, стекло было искривлено и деформировано, но я все же смогла увидеть главное: Аарон, я, и наши чувства друг к другу.

Я никогда не переставала любить его, это правда. Я просто ко всему прочему начала его ненавидеть. Мы только что занимались любовью…а потом он трахнул меня из ненависти. Это действенная динамика. Когда Аарон сделал шаг назад, я оттолкнулась, чтобы встать, и облизала губы.

Он простонал, когда прислонился к стене, поправляя штаны, пока пытался перевести дыхание. Я любила это, наблюдать, как с каждым отчаянным вдохом вздымается и опускается его татуированная грудь.

«Ты такой человечный, Аарон Фадлер», – подумала я и улыбнулась.

– Не облизывай так свои губы, – сказал он мне, утилизируя презерватив и моя руки. Я стояла, прислонившись к столешнице, рядом с ним, наблюдая за ним. – Ты сделаешь меня твердым снова и снова, и бедные детишки Прескотт не будут писать несколько часов.

– Ты правда думаешь, что можешь продержаться несколько часов? – с ухмылкой пошутила я в ответ. Сейчас я чувствовала себя странно, эмоции, которых я не понимала, мерцали внутри меня. Так как я не поняла их, то не хочу нарушать момент, пытаясь в это вникнуть, и просто оттолкнула их. – Это серьезное хвастовство, Фадлер. Я бы хотела посмотреть, как ты это докажешь.

Он повернул голову, чтобы посмотреть на меня, на его губах заиграла самодовольная ухмылка. Он может быть самым милым из парней Хавок, но он все еще парень, и к тому все еще мудак.

– Не возражаешь, если когда-нибудь докажу? – спросил он, поднимаясь и вытирая руки об свои джинсы. – Отвести тебя в постель и показать, насколько долго я могу продержаться?

Я лишь улыбнулась в ответ. Пусть он почувствует это самодовольное, мужское чувство удовлетворения. Котенок внутри меня мурлыкала и выгибала спину. Я затащила трех парней Хавок в постель. Я знала, что по итогу буду спать с ними, когда произнесла это слово. Какая я идиотка, я пыталась лгать себе и притворяться, что так было из долга и обязанности.

В действительности это была зависимость.

Должны мальчики мне компенсацию за их ошибки?

Конечно.

Но нет ничего слаще искупления.

В этом плане кто-то типа Кали, Тинга или Памелы никогда не будут достойны искупления. Но мальчики будут. Уже достойны.

Я прикусила губу.

– Можем мы взять бургер или еще чего прежде, чем пойти домой? – спросила я, и Аарон рассмеялся, потягиваясь, чтобы взять меня за бедро и притянуть поближе. Признаю, это странно, как легко мы вернулись к касанию друг друга. Он гладит меня по волосам, прижимая свое лицо к моему. Я могу чувствовать в нем то, как он касается меня: тоже считает, что мы живем по расписанию. Он будет трогать меня так часто, как сможет, потому что не знает, когда это может прекратиться, когда мы снова можем быть разделены.

Так живут все дети школы Прескотт, словно у нас совсем нет будущего.

Это то, что я хотела бы изменить, если бы могла.

Может быть когда-то.

– Бургер, да? – спросил он, и лишь его дыхание у моего уха заставило мое тело содрогаться от желания. Мои пальцы впились в кожу его обнаженной спины. Вероятно, мы должны найти его рубашку.

– Что ж, я голодная. Ты измотал меня, – я звучала, как Бернадетт, как главная стерва кампуса, но… внутри, я была котенком в его руках. В то время как Вик превращал меня в львицу и заставлял меня рычать, Аарон заставлял меня мурлыкать, как ребенок.

– Полагаю, я ему это сделать, пригласить тебя на бургер и картошку фри. Честно говоря, наши коктейли, скорее всего, растаяли к этому времени, поэтому, думаю, нам нужно будет заказать новые.

Я кивнула, но лишь на долю секунды не могла говорить.

Потому снова почувствовала мерцание эмоций, словно светлячок, пойманный в ловушку в моей душе.

И только потом я поняла, что это такое: счастье.

Аарон делает меня счастливой.

Насколько это странно?

Глава 11

Два с половиной года назад…

Аарон Фадлер

Что, блять, я наделал?

Я опустился на траву снаружи школы Прескотт, моя голова склонилась, зажатая между ладонями. Я не мог слышать крики Бернадетт, не срываясь и не наставив пистолет на Виктора. Как он может быть так жесток, когда так сильно ее любит? Что, черт подери, с ним не так?

– Аарон, вставай, – скомандовал Вик, и я медленно повернул голову, чтобы посмотреть на него, нависающего надо мной и смотрящего на меня своими темными глазами. Он хмурится на меня, но мне плевать. Я только что бросил мою гребанную родственную душу, чтобы спасти сестру и кузину. Мир – нечестный, мир – жесток.

Хотя все это правда, я не должен был усугублять жестокость Бернадетт. Этого не должно было случиться. Бросить ее, чтобы у нее была лучшая жизнь, – это одно, но саботировать ее? Да, Кали Роуз-Кеннеди позвала Хавок и попросила нас уничтожить Берни в течение года. Если четно, я чуть не стукнул ее, просто ударить эту самодовольную суку по лицу.

Но Хавок не так устроен.

– Вероятно, это к лучшему, – размышлял Оскар, поднимая свою голову на одну сторону в раздумьях. – Бернадетт слишком внимательно наблюдает за нами, слишком пристально вглядывается. Мы должны установить некую дистанцию между нами и ней.

– С чего это? – пошутил Хаэль, сильно хмурясь. – Вся это ситуация – херня. Кто такая эта Кали Роуз? Никто. У нас с Бернадетт есть история.

И он был прав.

У нас и правда есть история с Берни. С начальной школы, мы старались присматривать за ней. Черт, мы заключили договор, когда нам было по тринадцать, что мы наблюдаем издалека и не вмешиваем в это романтику.

Они все хотели ее тогда, все еще хотят, но в другом плане. Все сильно изменилось с тех пор, как нам было тринадцать. У Бернадетт появились изгибы, она – красивая, молодая женщина с решимостью и надеждой в глазах. На короткие мгновения она была моя. Она была моя. Блять, моя.

– Не уверен, что смогу сделать это, Вик, – сказал я ему честно. Видеть, как Берни вытаскивают из Прескотт, пинающуюся и кричащую? Это убило меня. Меня стошнило на ступени.

Вик опустился на корточки передо мной, все еще хмурясь, настолько же несчастлив, как и я, но определенно не такой колеблющейся, как я. Он никогда не колебался по поводу чего-то, это то, что делало его таким пугающим. Он – идеальный лидер, он источает харизму. Он также немного пугает меня, но никогда не позволю ему узнать об этом. Лучше умру.

– Аарон, когда мы позволили тебе встречаться с Бернадетт раньше, мы согласились на это потому, что ты мог дать ей что-то, чего никто из нас не мог. Все изменилось, ты – испорчен.

Я кивнул, закрыв глаза. Он прав. Я знал, что он – прав.

– Это будет тяжело, самое тяжелая вещь, которую мы когда-либо делали. Но Бернадетт слишком привязана к нам, привязана к тебе. Мы должны позволить ей уйти, Аарон. Жизнь жены гангстера коротка и жестока.

– Я знаю, – прорычал я, садясь. Вик похлопал меня по плечу и поднялся на ноги.

– Ты – самоотверженный, Аарон. Всегда был, – я не был уверен, пытается ли Вик сделать мне комплимент… или задеть меня. В любому случае, он ошибается.

В вечер встречи выпускников Хаэль и я наблюдали из лесу, как Бернадетт идет домой в ночи без одежды, кроме лифчика и трусиков на ней. Ее глаза жестоки, кулаки сжаты, но она не плакала.

Когда она добралась до дома, я ждал ее. Она не знала, что мы наблюдали за ней всю дорогу, что мы оберегали ее. Все, что она знала, так это то, что я – монстр.

Все же… когда я подхожу к ней, кладя свои руки на ее бедра, она смотрит меня прямо в лицо, я знаю.

Мы можем держать дистанцию между нами, но эта связь, что у нас есть…она не может быть разорвана. Вне зависимости есть ее имя в акрониме или нет, Бернадетт всегда была и будет Хавок, одна из семьи. Моя.

– Я ненавижу тебя, – сказала она мне, лунный свет освещал ее бледную кожу, пока она дрожала. – Я, блять, тебя ненавижу.

Но, когда я заключил ее в свои объятия и поцеловал ее, мы оба растаяли. Мы потрахались в ее кровати. Я пошел домой.

На следующей день пытка продолжилась.

Потому что я не заслуживал Бернадетт. Никто из нас не заслуживал.

И все же…не были ни одного из нас, кто не был бы влюблен в нее.

Стыд.

Единственное как бы это сработало, если бы мы научились делиться. Но этого…никогда не случится.

Никогда.

* * *

Восьмое ноября, настоящее…

Бернадетт Блэкберд

Должно быть было что-то на моем лице, что кричало «мои мозги только что были трахнуты Аароном Фадлером», потому что Вик один раз посмотрел на меня и нахмурился.

– Мне уже стало интересно, должны ли мы пойти за тобой. Отвечай на свой чертов телефон, когда уходишь так надолго.

Я лишь уставилась на него, когда он поднимался с одного из стульев за обеденным столом, окинув меня взглядом угольных глаз, а затем направляя их на Аарона, когда тот появился позади меня.

– Ты прав, – сказал Аарон, немного запыхавшийся, но решительный, он выдерживает взгляд своего лидера. – Мы должны были позвонить и дать тебе знать, что будем гулять дольше, чем планировалось.

Вик стучал ногтем по поверхности стола и смотрел в сторону, но не похоже, что он сдается, скорее похоже на то, что ему нужна минутка сдержать некую из это дикой жестокости в его глазах.

– Выяснили ваши разногласия? – спросил Вик, снова смотря на меня.

На нем темно-фиолетовые шорты карго и свободная белая майка. Отверстия для рук такие большие, что я могу видеть великолепные грудь и пресс под ней. Мое тело задергалось в ответ, и я резко выдохнула.

– Под этим ты имеешь в виду «вы двое трахались?», – спросила я, обходя диваны и вставая рядом с Виктором Чаннингом настолько, насколько осмеливалась. Он смотрел на меня сверху вниз, и не нужно быть экстрасенсом, чтобы он сказать, что он абсолютно разгневан. Делить меня с Хаэлеме – это одно, но с Аароном? Аарон – угроза, в глазах Вика. Он должен был знать, что все приведет к этому, так? Я не могла просто вступить в Хавок и не прийти к некоему пониманию с моим бывшим. Он принял пулю за меня. Я не скоро это забуду. – Кстати, ответ «да», мы трахались.

Вик ничего не сказал, но вот форма, когда он хмурится, немного пугает меня.

– Почему?

Из всех вопросов, которые мог спросит Вик, этот больше всего ставит меня в тупик. Почему? Почему?

– Я… не знаю, – сказала я, потому что не знаю. Переведя взгляд на Аарона, я могла видеть, что он тоже не уверен. Мы снова вместе? Если так, как будут обстоять дела с Виком? На мгновение я закусила свою нижнюю губу. – Об этом и был секс, проверка наших границ, – я облизала губы и почувствовала сладость рта Аарона. Если Вик был моим ядом, то Аарон – моим антидотом. Один обжигал так хорошо, что ты не мог удержаться от укола, даже если знал, что это не правильно. Другой – жестокое облегчение, отчаянный успокаивающий бальзам, который ощущается как старые воспоминания и надежда.

Я застряла прямо по середине.

– Наша девочка, – сказал Аарон низким голосом. Я резко посмотрела в его строну и его голова опущена, а глаза сконцентрированы на Вике. Он тяжело дышит, но спокоен. Почти слишком спокоен. – Девушка Хавок. Ты продолжаешь говорить, что она – твоя, и я не могу винить тебя. Я бы тоже хотел, чтобы она была моя, но, э… – Аарон замолчал и взял пиво из холодильника, прислоняясь спиной к его двери, когда закрыл холодильник, – это не то, о чем мы договорились. Вы так же привязаны к цене Хавока, как и она. Или ты выше этого, Вик?

Виктор лишь смотрел на Аарона, безэмоциональный, его невозможно прочесть, как и всегда. Дело в том, что если ты хочешь поглотить кого-то, то нужно освободить в себе место, что сдержать всю эту энергию. Нужно создать пространство. А что происходит с той частью вас, которую вы отдаете? Иногда ее съедает кто-то другой.

Я чувствую Виктора внутри меня, образно говоря, и знаю его, куда лучше, чем он думает. Его темные глаза обращаются к моим, изучая меня.

– Я могу спать с любым парнем Хавок, которого хочу, – сказала я, и по лицу Виктора пробегает заметная дрожь. Он направился ко мне, но я не испугалась. Просто он не пугает меня.

Он протягивает руки, его пальцы обвивают мою талию.

Аарон сделал шаг вперед, показывая зубы в предупреждении.

– Я пытался отпустить ее, Вик, потому что предал ее, поэтому я знаю, что не заслуживаю ее. Но знаешь, что я и Берни поняли сегодня? Я больше не герой в плаще. Если я хочу ее, то возьму ее. Ты согласился на это, когда пронзил ее ладонь ножом.

– К чему ты клонишь, Фадлер? – спросил Вик, склоняя голову на бок. От всего его тела веет гневом, но он не подает виду. Он сказал, что мне нужно подчинить свою злость. Как я могу с этим спорить, ведь он точно держит себя в руках? – Твоя девушка, моя девушка. Я забираю ее ванную. Если я попытаюсь заговорить с тобой прежде, то не отвечаю за то, как себя поведу.

Виктор потащил меня из кухни в ванную рядом с входной дверью.

– Ты сумасшедшей? – спросила я его, когда он зашел внутрь вместе со мной, хлопая дверью. Здесь темно, и есть только светильник. Я заметила, что Вик не торопится включить свет. Наоборот, он сажает меня на столешницу, прямо как сделал Аарон. Знает ли он, что повторяет произошедшее ранее? Вряд ли.

– Я не могу вынести то, что ты ненавидишь меня, – признался Вик, и мои брови поднялись в удивлении. Он звучал…иначе, словно его голос местами ломался. Уязвимый и ненавидящий это. Вот какой он. – Ты едва смотришь на меня с момента вечеринки Хэллоуина. Ты же не боишься меня, так ведь, принцесса? – прорычал Виктор, проводя носом по моей шее и заставляя меня дрожать.

Я посмеялась в ответ.

– Не смеши, – сказала я, обвивая пальцами его сильные руки и впиваясь ногтями в кожу, помещая его как свою территорию.

Боже помоги девушке, которая подумает, что может смотреть на моего мужчину или касаться его. Потому что, даже если я не готова признаться в этом ему вслух, это то, чем является Виктор Чаннинг.

Моим.

– Тогда, что? Ты расстроена из-за видео, я это понимаю, – он целует мою шею, и я дрожу. – Ты хотела убежать из-за того, что я рассказал тебе. Потому что я – эгоист, и я хочу тебя, всегда хотел тебя. Или может это из-за того, что мы сделали с Аароном? Заставив его бросить тебя…

– Виктор, заткнись, – огрызнулась я, и он откинулся назад, скривив губы. Ночник достаточно освещает комнату, чтобы я могла увидеть его зубы и блеск его темных глаз. – Да, все это беспокоит меня. Я чувствую, словно ты предал меня, и честно говоря… это было почти хуже, чем видеть, как Найл причиняет боль моей сестре. Ты тупой или что? Я хотела Хавок много лет, еще дольше наблюдала за вами. Я никуда не уйду, даже если бы ты действительно заслужил увидеть мое бегство.

На какое-то время в комнате стало тихо. Затем я слушала шаги Аарона, отходящие от двери ванной. Он слушал, и я рада. По крайней мере правда вышла наружу.

– Ты же знаешь, что это было не только я, так? – спросил Вик, и я кивнула, а на самом деле просто еще немного потерлась своей головой об его. Первобытные метки, прижимания, единение. Я хотела большего. – Никто не хотел отпускать тебя. Они все влюблены в тебя, Берни. Все они. И это пугает меня, – он откинулся назад и выдохнул. – Я не боялся с тех пор, как мне было пять лет, и вот появилась ты, врываясь и круша все вокруг. Вот, что ты сделала, Берни, ты разрушила меня.

– Хорошо, – сказала я ему, потянувшись вниз, чтобы расстегнуть мои джинсы. Виктор помог мне снять их, вместе с трусиками, чтобы он мог прижаться своим обтянутым джинсами тазом к моему обнаженному телу. Это ощущалась превосходно, маленькие отголоски после Аарона и тело отдавались эхом во мне. – Мне нравится разрушать. Идеальные вещи заставляют мои душу и зубы болеть.

Он хихикнул, отчаянно и темно, а затем поднял свою голову так, что наши глаза встретились.

– Аарон не единственный мужчина в семье, за которого я переживаю. Если у них будет шанс, каждый из них попытается отобрать тебя у меня.

– Даже Оскар? – с вызовом пошутила я. Извините, но есть такая вещь, как слишком сильное растяжение реальности.

– Да. Даже Оскар, – Виктор уставился прямо на меня, когда произнес это, в каждом слове была ревность. – Ты – наш темный ангел, Бернадетт.

Я утопала в двойном чувстве неверия и извращенного удовольствия от этой мысли.

Оскар Монток? Блять, не может быть. И снова, что он только что сказал мне? Прежде, чем я ушла с Аароном к постмиксу… «Если уж на то пошло, этот конкретный случай не только вина Виктора. Некоторые мальчики просто не знают, как делиться своими игрушками».

– Это также значит, что они все умрут, защищая тебя. Мы все. Ты знаешь, что если бы мы могли уничтожить Найла и в то же время защитить тебя, мы бы так и сделали? – я кивнула, но у меня были проблемы с ответом на слова Виктора, когда его тело поет песнь сирены, которой я не могу сопротивляться. – Если ты когда-нибудь будешь в беде, Берни, просто позови нас. Не надо ничего говорить, просто позвони.

Я не понимала, почему он говорит мне это, особенно сейчас, но это кажется важным.

– Конечно, – ответила я, пытаясь снова поцеловать его, но Вик остановил меня, приложив палец к моим губам.

– Наше слово безопасности – бред сивой кобылы. Понимаешь, что это значит? – он не ждал моего ответа, знал, что не понимаю. – Это значит «полное дерьмо». Если тебе нужно сказать нам, что-то не так, не оповещая кого-то еще, просто скажи, что тебе нужно разобраться с бредом сивой кобылы, – Виктор ухмыльнулся, тень подала на его лицо, и в полусвете оно пугало. – Оно также может означать беспорядок, хаос.

– Рассказываешь все ваши секреты сегодня? – спросила я, задыхаясь от внезапно нахлынувших эмоций. Я разорвусь на части между Аароном, этим внезапным мелькающим чувством и эмоциональными качелями с Виком. Я думаю о ночи Хэллоуина, о том, как быстро парни появились в доме, незадолго после меня и Аарона.

Он должно быть позвонил им в внедорожнике до того, как мы войдем внутрь. Мурашки побежали по моей спине от этой мысли. Это доказывает, что они обдумывают все. Кстати говоря, этот украденный внедорожник исчез, когда я проснулась на следующий день, словно его никогда и не было. Эффективные. Полагаю, парни Хавок должны быть такими, учитывая, что они играют в такие безумные игры.

Я все еще очень сильно хотела бы узнать, как им удалось принять душ перед тем, как они появились, словно тени в ночи. Может быть позже, когда моя киска не будет жаждать члена Вика.

– Я хочу рассказать тебе все, Бери, – он выдохнул, скользя своим ртом по поему, но специально придерживая поцелуй, только чтобы заставить меня извиваться.

– Трахни меня, – приказала я, и Вик ухмыляется, остро, как нож.

– Дважды просить не надо, – прорычал он, снимая свой ремень и бросая его в сторону. Он стягивает штаны по своим бедрам, словно они оскорбили его лично. Когда Вик пытается схватить меня и начать трахать с дикой силой, как он это делает, я останавливаю его, приложив руку к его груди.

– Презерватив, – сказала я ему, смотря прямо в лицо. Из-за того, как он прорычал в ответ, можно было бы подумать, что он дикое животное. – Сейчас или ничего не будет.

– Ты использовала презерватив с Аароном? – прошипел он, но я лишь хмуро посмотрела на него.

– Презерватив, – повторила я, и Вик прорычал, потянувшись мимо меня, чтобы поднять стеклянную крышку маленького сосуда, в котором, я думала, будут ватные диски или что-то такое. Вместо этого он был заполнен презервативами.

Ого.

Это и правда был холостяцкий дом, так ведь?

Больше нет.

Виктор натянул презерватив на член таким образом, что я могу сказать: он бы прикончил латекс, если бы мог, утопил бы его в чертовом унитазе или еще чего.

– Ты такая сучка, – промурлыкал он, когда обнял меня за талию и притянул ближе, прижимая мою киску к своему твердому низу живота. То, как он сказал «сучка», определенно было любяще.

– Как тебе такой ход сучки-босса, – начала я, подстраиваясь и поднимая ноги, чтобы упереться ступнями в дверной косяк с одной стороны и в полку с другой. Хорошо, что он прикручен к гипсокартону, потому что я собираюсь издеваться над ним до чертиков. – Не двигайся, Виктор. Серьезно. Оставайся на месте.

– Какого черта? – пробормотал он, потому что он настолько альфа-мудак, что не может представить, как не будет толкаться. Но меня уже трахнули сегодня, моя очень трахнуть кого-то.

Я начала двигаться прежде, чем Вик смог задать вопрос, и это довольно быстро заткнуло его. Обвив одну руку вокруг его шеи, я использовала другую, чтобы взять его член, двигая бедрами вперед и насаживая себя на его огромный член.

– О, боже, – простонала я, позволяя голове опрокинуться назад.

Упираясь ногами по обе стороны от него, я начинаю двигаться, отталкиваясь от полки и стены, чтобы получить движение, необходимое для трения.

Виктор трясется, пока пытается стоять смирно, его руки на моих бедрах, подталкивают движения. Мне так хорошо, что я теряю себя, двигаясь быстрее и сильнее. В конце концов Вик упирается спиной в дверь, когда я атакую его рот.

Ванная становится такой маленькой, когда я упираюсь ногами в стену по обеим сторонам от него, я могу также упереться руками на стену позади меня. Я качаю бедрами вперед-назад, мое тело вспотело и дрожало от усталости. Но я делаю это, трахаю Виктора Чениннга у стены.

– Черт, дорогая, ты моя маленькая Королева Хавок, не так ли? – пробормотал он у моего рта, вздрагивая и постанывая, пока я доводила его член до исступления, подбадривая его кончить и обожая то, каким уязвимым он выглядит во время оргазмов. Я решаю не кончать, не сейчас. Хочу, чтобы это было для него. Я цепляюсь за Вика, когда он вздрагивает, его бедра несколько раз отбивают свой собственный ритм прежде, чем он прислонился спиной к двери.

– Хорошо? – спросила я, и он засмеялся в ответ, немного запыхавшийся и явно удивленный.

Я только что чертовски шокировала его.

– Давай я сделаю тебе корону, детка, – пробормотал он, его голос был пропитан сексом и удовольствием. – У тебя может быть половина моего королевства. Блять, ты можешь забрать его полностью. Знаешь, Хавок…я сделал его для тебя, – и затем он поцеловал меня в губы, и я забыла, что говорила о том, чтобы остаться без оргазма.

У испытала два прежде, чем покинула наш маленькой кокон темноты.

* * *

После этого я вышла из ванной и увидела ждущего меня Аарона. Он ничего не сказал, как и Вик, но они смотрели друг на друга с интересной смесью восхищения, уважения и ненависти.

– Постарайтесь найти общий язык, сможете? – спросила я, зажигая сигарету, когда направилась к раздвижным стеклянным дверям, открывая их и опираясь на край, чтобы я могла покурить, наполовину входя, наполовину выходя из дома. – У нас достаточно врагов, чтобы еще и становится им друг для друга.

– Хах, – лишь ухмыльнулся Вик и покачал головой, пока Аарон хмуро смотрел на него.

– Вы, ребята, так хорошо работаете вместе, – продолжила я, решив найти способ обойти их ревность. Потому что я не хочу отказываться ни от одного из них. – Не облажайтесь в этом только потому, что хотите эксклюзивный доступ к моей киске.

– Бернадетт, – прорычал Виктор, но он уже рылся в холодильнике, так что он не может быть слишком серьезным на этот счет. Я посмотрела на Аарона, а он уставился в ответ.

– Часами, – сказал он, и потом улыбнулся.

Это все, что ему нужно было сказать. Мы оба знаем, что у нас постоянная встреча.

– Эй, Берни, – спустя время сказал Вик, выглядывая из-за холодильника. Моя задумчивость с Аароном обрывается, и я перевела на него взгляд в ответ. – Ты же знаешь, что мы никогда не спали с Кали, так? Хочу быть уверен, что четко и ясно разъяснил это.

Я лишь уставилась на него.

Я умоляла его снова и снова ответить на этот вопрос, а вместо этого он трахнул меня у стены в доме его отца. Теперь он говорит мне? Но смотря в его черные, цвета ворона, глаза, я могу понять почему. То, чем мы занимаемся здесь, Хавок и я, это не то, что они когда-либо делили с кем-то вроде Кали.

– Мы никогда не делили ни одну девушку, – добавил Аарон, и я почувствовала, как ускользает мое внимание от Вика. Ого. Моргая, я пытаясь очистить голову и сконцентрироваться на них обоих одновременно. Они тянули меня в разные направления. Я должна быть достаточно сильна, чтобы наоборот тянусь их к себе. – Ни разу.

Мое тело пылает от жара, но я быстро разворачиваюсь к дворику, докуривая сигарету.

За всю свою жизнь я никогда не слышала ничего более романтичного.

Мои парни Хавок.

Мои.