Текст книги "Разрушение в школе Прескотт (ЛП)"
Автор книги: С. М. Стунич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)
Всю свою жизнь я наблюдал, как мой отец избивал мою мать, использовал ее как мешок для битья для своих пьяных ночей и безработных дней. Нет ничего, что я ненавидел бы больше, чем мужчину, выбравшего относится к девочке в своей семье с неуважением.
Ничего.
Кроме того, я превратился в нечто странное, в блядуна, который не может перестать трахаться, который не знает, что делать с его чувствами или как помочь кому-то. На самом деле это минимум, что я могу сделать. Папа все еще в тюрьме и, дай Бог, он останется там. Мама в безопасности, по крайней мере пока. То есть, если комиссия по условно-досрочному освобождению не засунет голову себе в задницу и не решит выпустить его на свободу.
Я облизал свои губы, усиливая хватку на ноже. Найл Пенс здесь, трахает проститутку того же возраста, что и Берни. Светлые волосы, большие сиськи, с изгибами. Я должен убить его, хотя бы за это.
По большому счету, я убиваю его, потому что я сделаю, что угодно, чтобы убедиться, что Берни вступит во взрослую жизнь, не падая в руки хищника.
Это все, чего я хочу. Знайте, мои нужды просты. Мне легко угодить.
Что-то во тьме привлекло мое внимание, и я вскакиваю на ноги, кручусь на месте и замахиваюсь ножом по дуге на своего потенциального нападающего. К счастью для меня, человек, идущий на меня, так же хорош, как и я, и умудряется не разорвать себе горло от уха до уха.
Я бы никогда себе не простил, если бы убил Аарона Фадлера.
– Чувак, что ты здесь делаешь? – он спросил меня, звуча уставшим.
Конечно, мы перестали преследовать Бернадетт, но ее невозможно не заметить, когда она ступает на территорию кампуса каждое утро.
Ее сестра мертва. Она выглядит сломленной.
Я отложил нож в сторону, пока Аарон изучал меня, ожидая своего рода объяснения.
– Ты знаешь, что я здесь делаю, – ответил я, бросая взгляд через свое плечо, чтобы убедиться, что Найл еще не уехал из мотеля. На Западном фронте без перемен. Я снова посмотрел на Аарона, и в его глазах я видел отражения своих нужд и желаний.
– Мы последовали за тобой, – добавил Аарон, отсупая назад и прислоняясь к дереву. Он выглядел так, словно сильный ветер мог бы сдуть его. Я засунул нож – почти такой же, какой мой отец использовал, чтобы однажды порезать меня – в кожаную чехол, а затем положил все в карман, чтобы я мог скрестить руки. – Они все здесь, за углом, – он замолчал и отвел взгляд. – Ждут, когда я привезу тебя обратно.
– Это приказ от Вика? – спросил я, не совсем понимая, с чего бы мне беспокоится. Я знал ответ.
– Ты знаешь, что да, – Аарон поднял взгляд, встречаясь с моим, прямо когда я услышал, как открывается дверь, и обернулся назад, чтобы посмотреть, как Найл спускается по лестнице. Блять. Я снова вернулся к своему другу. – Бернадетт – часть нас, но и ты тоже. Хавок должен присматривать за каждым его членом, не только за Берни. То, что ты на пожизненное отправишься в тюрьму за то, что зарезал копа, никому ничего хорошего не принесет. У Памелы все еще будет Бернадетт, она все еще будет в ловушке из-за Хизер, из-за дедушки Хизер и ее дяди…
Я коснулся ножа, зная, что у меня остается мало времени напасть на Найла. Сейчас или никогда, но смотря на Аарона, я не чувствую себя таким уверенным, как раньше. Навсегда отказаться от Берни, я не хочу этого делать, но сделаю. Потому что я никогда не буду эгоистом, когда речь идет о ней.
– К тому же, кто сказал, что убийство его сейчас не аукнется ей потом? Все знают, что она ненавидит его. Он уже отправлял ее в колонию за нападение на него. Мы не можем рисковать, Хаэль.
Я нахмурился, и мои руки по бокам сжались в кулаки. Но я уже знал, что он прав, так же, как и знал по поводу Вика. Иногда я могу вести себя, как идиот, но я не настолько глуп, каким кажусь.
– Он каждую ночь в том доме, есть риск, что он может прикоснуться к ней, что может положить свои руки на нее. Аарон, я не смогу жить в ладу с собой, если такое случится.
– Не случится, – сказал он мне, протягивая руку ладонью вверх. Мне потребовалась минута, чтобы понять, он просит нож. Стиснув зубы, я отдаю его ему, потому что мог бы сделать с ножом, если бы не отдал.
Ну, ладно, я знаю. Я бы уничтожил Найла и наверное, заливался смехом, пока делал это.
Я почесал свой затылок.
– Так ты объяснишь или что? – огрызнулся я, прислушиваясь к звуку закрывающейся дверцы машины.
Спустя несколько секунд завелся мотор, и Найл исчез в ночи. Я этого не сделал. Хотел, но не сделал. Я все еще тот же эгоистичный мудак, каким всегда был? Эта мысль приводила меня в ярость.
– Слушай, он знает, что у нас есть видео. Он знает, что мы придем за ним, если он тронет ее. Прямо сейчас, мы должны работать над тем, чтобы построить Хавок, чтобы мы могли позже помочь ей, – минуту Аарон игрался с ножом. – Однажды она придет к нам, и она позовет Хавок. Мы должны дать ей оружие, которое она на самом деле сможет использовать, нечто, что поможет ей сбежать.
Он перестал говорить. Я понял. Мы все хотим этого для Бернадетт – нормальной жизни. Конкретно той жизни, не которой мы живем. Ну, кроме Вика. Я люблю этого парня, он – мой лучший друг, но он может быть…настойчивым.
– Ты знаешь, я тоже ее люблю, – сказал я, и Аарон кивнул. Он везунчик. Он – единственный из нас, кому удалось, хоть на время, притвориться, что она может быть его. – То есть мы используем видео, что обезопасить Берни? – я усмехнулся и провел рукой по лицу. – Мне это не нравится. Мы не должно использовать это видео таким образом, как оружие.
– Мы можем, если это означает обезопасить и Хавок, и Берни.
Аарон снова встретился с моим взглядом. Я и он во многом схожи. Мы оба хотим быть хорошим парнями, и все же мы оба совершаем зло. Мы оба неразрывно затерялись где-то посередине.
– Хорошо, – сказал я, выдыхая и кладя руки на бедра. – Ладно. Но однажды он должен умереть. Ты знаешь это, так?
В этот раз Аарон на самом деле улыбнулся. Грустной улыбкой, но все же улыбка.
– Знаю, – ответил он, и мы вместе мы пошли по кварталу и залезаем в Камаро.
Она еще не закончена, но уже на подходе, и когда она будет закончена, я собираюсь покрасить ее в ярко вишнево-красный цвет.
И однажды я собираюсь взять Бернадетт на прогулку.
Помяните мои слова.
* * *
Восемнадцатое ноября, настоящее…
Бернадетт Блэкберд
– Она не очень хорошо это восприняла, – сказал Хаэль, садясь на стул перед кухонным островком, его подбородок лежит на руке, лицо нахмурено. – Она вылила свой кофе мне в лицо и пыталась ударить меня по яйцам. Есть честно, я немного обеспокоен.
Он смотрел, как Оскар проходится по списку вещей, которые должны быть сделаны до свадьбы. Это не большое событие – в конце концов, помимо парней Хавок, мы пригласили только шестерых человек. С учетом выбора места Виктора, было не сложно уложиться в бюджет в двадцать тысяч долларов.
Вообще-то я потратила лишь его половину, в основном на платье.
– Беспокоишься о Бриттани? – спросил Аарон, издавая смешок неверия. – Ты на самом деле думаешь, что расторгнет сделку, которую заключила с нами?
– Понятия не имею, – сказал Хаэль, слегка прищурив глаза.
Он определенно размышляет об отце Бриттани, шефа полиции Спрингфилда и главы только что созданного отряда по борьбе с бандами. Тот факт, что он вообще с ней связался, говорит о том, что даже если и кажется, что у Хавок все дерьмо под контролем, мы все еще учимся в старшей школе.
Многому предстоит научиться.
– Привет, ребята, – сказала я, когда Хизер неслась вниз по лестнице, чтобы посмотреть в хлоднике сок. Она одарила меня взглядом, который четко говорил: «Я занята, какого хрена тебе надо?» Я подняла бровь, и она подмигнула мне.
– Я в середине игры, Берни, – пожаловалась она, когда Виктор прошел мимо нее на кухню, обнимая меня сзади.
Мои глаза сузились, но Хизер драматично простанала.
– Почему вы постоянно целуете друг друга? – спросила она, хлопая дверью холодильника и посмотрев на нас.
– Ух ты, – присвистнул Хаэль.
Тело Виктора тряслось позади меня, когда он хихикал.
– Потому что мы влюблены, – пробормотал он, кладя свой подбородок на мое плечо.
Я могла видеть, как из-за этого комментария Аарон закатывает глаза.
– Что ж, не хочу быть влюбленной, – объявила Хизер, поднимая свой подбородок и скрещивая руки на футболе с Человеком-пауком. – Я представляла тебя с Аароном.
– Ты представляла нас? – словно эхо повторил Аарон, похоже он больше не может контролировать свое лицо. Его губы кривятся в ехидной ухмылке. – Серьезно?
– Серьезно, – сказала Хизер, когда Вик выпрямился и хмуро посмотрел на нее. Кара и Эшли спустились через какое-то время, и моя сестра, не теряя времени, спросила их мнение. – Вы же, ребята, согласны, так? – сказала она, выпячивая бедро, словно ей шестнадцать, а не восемь с половиной. Блять, готова поспорить у меня с ней будут проблемы, когда она станет подростком. – Вы сводили Аарона и Берни как пару?
Как нервно посмотрела на Вик, так он стоял позади меня, нависая над всем, как всегда.
– Не хочу показать грубой… – начала она, подтверждая, что ее определенно воспитывал Аарон, а не я. Глядя на Хизер, вы можете сказать, что быть стервами – это у нас в крови. – Но я думаю Аарон и Бернадетт должны быть вместе.
Она опустила взгляд на Эшли, которая, на удивление, решила, что сегодня тот день, когда она больше не боится меня.
Должно быть я вправду уже часть семьи.
– Я сводила Берни и Каллума, – сказала она, и он фыркнул позади меня, сидя на краю прилавка и стуча каблуками по нижним шкафчикам.
– Получается, два голоса – за меня, один – за Каллума, и по нулям каждому из вас – придурков, – пояснил Аарон, указывая на Оскара, Хаэля и Вика. – Я это приму.
– Устами младенцев, – пробормотала я, беря черную вуаль, которую я разложила на стойке, и заправляю часть гребня в волосы. Она падает мне на лицо, словно я иду на похороны. Фу. Я снимаю ее и бросаю через островок, решая, чтобы лицо было открытым. Вообще-то я хотела видеть лицо Вика, когда выхожу за него замуж, не скрываться за сеткой, когда я иду к алтарю.
– Да, ну что ж, из уст твоего босса, ты выйдешь за меня, несмотря на то, с кем они «представляли», – прорычал Вик, выхватывая яблоко, и сбивает девочек с ног, когда они бегут вверх по лестнице. Они не видели, как он это сделал, но, честно говоря, это было чертовски смешно. – Готова к завтра?
Я кивнула.
Потому что свадьба не сложная часть, готова поспорить, что зал суда – да.
После школы мы встречаемся с Памелой, чтобы она могла подписать бумаги на разрешение на брак.
Я лучше сделаю себе клизму с аккумуляторной кислотой.
– Не совсем, – ответила я, потому что из всех людей в списке Памела была самой весомой.
Найл, бесспорно, самый ненавистный…но Пэм? Она должна была быть моей мамой. Нет больше предательства, чем это.
– Очень плохо, – сказал Вик, откусывая от яблока. – Потому что это случится, вне зависимости нравится ли это твоей суке-матери или нет, – он замолчал, чтобы посмотреть на фрукт в его руке, словно Белоснежка, отравленная яблоком или еще что. – Ради ее же блага, надеюсь она станет сотрудничать. Она не захочет увидеть степень моей вспыльчивости, если не станет.
Глава 23
Я буквально трясусь, пока стою в зале суда в сексуальном белом платье, которое Хавок взяли для меня из трейлера Билли Картер. Когда я надела его после школы и посмотрела в зеркало, то не узнала себя.
Для справка: в хорошем смысле не узнала себя.
Я не выглядела на семнадцать. Платье облегает мои изгибы, а спина опускается ниже, демонстрируя бледную дугу позвоночника и то немногое, что осталось от меня без чернил. Кончики моих волос покрашены в розовый, и светлые волны падают на мои плечи.
Честно говоря, я давно уже не выгляжу на свой возраст. Боль, потеря и насилие проникают в ваши глаза. Они меняют человека. Если бы кто-то посмотрел на меня, то увидел бы в изумруде моих глаз, что я – старая душа.
Сегодня мой макияж, мое тело и мои татуировки, рассказывающие другую историю.
– Военные ботинки и вправду ужасное решение, – сказал Оскар, проверяя время на своем iPad и сильно хмурясь.
Памела опаздывает, и ему это не нравится. Жаль говорить ему, что она в своей чертовой жизни ни разу не появляется во время. Мы долго можем ждать.
– Завались, Оскар Монток, – огрызнулась я, дрожа, мои зубы скрежетали из-за мороза поздней осени. – Ты когда-нибудь стоял на каблуках на цементе? Это болезненно. Я не собиралась бродить в них по зданию суда.
Оскар лишь сжал свои губы и сделал вид, что его не волнует сказанное мной. Моим аргументом на это было бы… почему ты трахал меня без презерватива во время месячных? То есть, ну брось, чувак. Он не может больше дурить меня. Он буквально в смятении из-за того, что любит меня. Он что, думал, я просто забуду, что случилось?
– Думаю это не подходящее время предложить тебе противозачаточные таблетки, которые мы украли? – спросил он таким образом, что я знала, что он специально раздражает меня. – Хотя они тебе определенно понадобятся в медовом месяце.
– Как только это кончится, – сказала я, указывая на него букетом белых роз в моей руке, – Я выбью из тебя все споли, тебе понятно?
– Значит тебе не нужны таблетки? – спросил Оскар, поднимая голову, чтобы взглянуть на меня.
Что-то, что он сказал в ту ночь, когда мы пошли за Дональдом, случайно всплывает в моей голове, и я чувствую, как мои щеки вспыхивают от жара. «Я мастер завязывания узлов». Так ли? Мне было бы любопытно узнать.
– Я возьму их, – огрызнулась я и Вик рассмеялся.
– Или нет, – сказал он, пожав плечами.
Я проигнорировала его, что вообще-то довольно сложно, когда на нем смокинг, который он купил для свадьбы. Поскольку сегодня все было более буднично, он не стал надевать розовый галстук, который я выбрала.
Розовы, конечно, для Пенелопы.
Единственная причина, по которой мы все вырядились, была в том, что получения разрешения – важная часть. После этого останется только поставить подпись, дату и отправить это дерьмо по почте в субботу. Остальное в этой операции всего лишь ради шоу.
К тому же, я знаю, что это разозлит Памелу. Она узнает платье, как и дизайнера, определит ценность кольца на моей руке, поймет, что я прошла через нее и ее дерьмо.
– Вот она, – сказал Хаэль, показывая на блондинку с изгибами в коротком, красном платье на другой стороне улицы.
Хах.
Вот она Памела, пытается затмить меня даже в такой день, как этот.
Она заметила парней Хавок до того, как перешла улицу. Не удивительно. Нужно быть слепым, глухим и тупым, чтобы не заметить этих придурков. Не только потому, что они красивые, но потому, что они покрыты татуировками и смотрят на весь мир, словно находятся на грани того, чтобы взять его под контроль.
– Бернадетт, – сказала Памела, когда она остановилась у ступенек в суд. Ветер растрепал ее волосы вокруг ее милого личика. Ее зеленые глаза просканировали меня с головы до ног, оценивая меня, осуждая. Могу назвать момент, когда она решила, что я симпатичнее, потому что она нахмурилась. Для этой женщины все соревнование. – Деньги у вас?
Каллум бросил сумку Burberry, наполненную деньгами, в лицо моей матери, улыбаясь, пока она карабкается, как крыса, чтобы поймать ее и проверять внутренности, чтобы убедиться в содержимом.
– Не беспокойся, Мама, мое приданное уже есть, – я стиснула зубы, когда она делает вид, что пересчитывает купюры внутри. Их слишком много, и она слишком глупа, чтобы сосчитать до достаточно большого числа, чтобы убедиться, что там купюры достоинством в десять тысяч.
Она снова посмотрела на меня, словно никогда раньше не видела, словно не знает, кто я.
Не думаю, что она когда-либо знала, так что это не удивительно.
– Давайте покончим с этим. Мне нужно на ланч, – Памела поднималась по лестнице, словно она кто-то важный, мимо парней Хавока, и она не замечает, как все пятеро поворачивают головы, преследуя ее, словно добычу.
Седьмое имя в моем списке.
Я лишь знаю, что не хочу ее смерти. Не могу объяснить, почему, но я совершенно уверена в этом. Вероятно, я должна сказать парням, пока в их головах не зародилась идея, от которой я не смогу отговорить.
– Вы слышали женщину, – сказал Виктор, кивая подбородком в сторону парадного входа.
Мы вошли внутрь вместе, и, блять, слава богу, мы узнали, что брачный офис находится по правой стороне коридора, а не по левой. Чтобы пройти к ней, в направлении к залам суда, нам нужно пройти через металлоискатель.
Мальчики просто проходят мимо них в школе Прескотт пять дней в неделю, но они просто платят охране, так что это не важно. Здесь может быть немного сложнее так сделать.
Как только мы дошли до офиса, Виктор и я использовали один из древних компьютеров в комнате, чтобы заполнить информацию о нас. Когда мы дошли до последней анкеты, которая спрашивала, как бы мы хотели написать наши имена, он нажал на вариант «Бернадетт Чаннинг» до того, как я смогла остановить его.
– Ты чертов придурок, – огрызнулась я, и женщина за столешницей позади меня посмотрела на нас широкими глазами. Ее взгляд совершенно точно говорил: «Как вы можете жениться, если разговариваете так друг с другом?» Она не понимает ту страсть, которая у нас.
Она…взрывоопасная, но в самом лучше смысле.
Чтобы отплатить Виткору, я нажала «Виктор Блэкберд» на втором экране и нажала «подтвердить».
– Ты, дерзкая сучка, – огрызнулся он на меня в ответ, а потом, закончив, мы сидели с Памелой в тишине, пока не вызвали наш номер.
Она сделала, что должна была, махая своим удостоверением и подписывая бумаги резкими, полными злости движениями. Когда она закончила, она даже не попрощалась. Черт, она даже не спросила про Хизер. Вместо этого, она лишь крепко сжала пальцами свою сумку Burberry, ее красные ногти впивались в ручку так же, как когда-то впивались в мою руку.
Памела вышла и даже не оглянулась назад, ни разу.
– Она не приглашена на саму свадьбу, – сказал мне Вик, кладя свои большие руки на мои плечи и сжимая их. – Она это знает, так ведь?
– Единственное, как ты заставишь ее прийти, это, если заплатишь ей, – сказала я ему, закрывая глаза, пока он разминает мои плечи.
Есть только одна вещь, которая беспокоит меня.
Памела обычно любит устраивать сцены. Даже несмотря на все деньги, которые Вик заплатил ей, – которые были взяты из нашего свадебного бюджета – она должна быть более…ну, более стервозной.
Это заставляет меня задумать, не планирует ли она что-то? Или, на худой конец, знает ли она, что планирует ее муж.
– Знаешь ли ты, что хочешь увидеть в конечном итоге? – мягко спросил меня Вик. Я открыла глаза и наблюдала, как остальные четыре парня курят снаружи, пока люди проходили мимо и смотрели на их дерзость. Мои парни в черном. Я улыбнулась.
– Ты имеешь в виду наказание Памелы? – я покачала головой. – Не совсем. Все, что я знаю, это не хочу, чтобы она умерла.
Виктор взял мое лицо в свою руку, поворачивая, чтобы я посмотрела на него.
– Ты слишком добра для этого мира, Бернадетт, – сказал он, наклоняясь вниз, чтобы украсть мою душу через мои губы. Я не верю ни единому чертову слову, но благодарна за попытку. – А теперь скажи мне, как, черт подери, я должен вытерпеть и прождать три дня прежде, чем жениться на твоей заднице? – прорычал он мне, и я задрожала.
Несколько женщин, проходящих через открытую дверь офиса, повернулись, чтобы поглазеть, уставившись, блять, на моего будущего мужа.
Я прищурила взгляд в их сторону.
– Знаешь, единственный ценный совет, который мне дала Памела, был таким: найди своего мужчину и пригвозди его задницу, – я повернулась к Виктору, ухмыляясь. – Я всегда думала, что это бред, но посмотрите, вот мы здесь.
– Ах, точно, пригвозди мою задницу, – промурлыкал Вик, снова целуя меня. – Мою и остальных четырех ребят, так? Это будет романтичный медовый месяц.
Он смеялся, когда прошел мимо меня в коридор, но я могу сказать, что эта идея его ужасно бесит.
Я уверена, неделя медового месяца / перерыв от Дня благодарения будет увлекательной, исследованием изумрудно-зеленых глубин человеческой ревности.
Мой рот дернулся.
Уже жду с нетерпением.
Глава 24
Пятница, двадцать второе ноября, восемнадцатый День рождения Хаэля, и еще одна долгая тягомотина в угольной шахте, известной как школа Прескотт.
– Сегодня отожжем, – торжествовал он во между нашими вторым и третьим уроком, опираясь на ступени и нежась на солнце, как змея. Он так широко ухмыляется, что солнечный свет падает на его белые зубы, отражаясь на мне. Виктор заплатил Стейси Лэнгфорд, чтобы устроить вечеринку для своего лучшего друга в старом здании школы Прескотт, так что она гарантированно будет хорошей.
А завтра…свадьба. С Виком. Сердце замирает в горле, но я прогоняю чувство ужаса. Этот холодный комок в животе не из-за Виктора, дело в команде Картера и в Тинге. В последний раз, когда мы были на вечеринке, умер Дэнни.
Потом Айви умерла.
И вот теперь мы на войне, которая ведется в тенях и неожиданности. Я прикусила свою нижнюю губу.
– Не переживай, Блэкберд, – сказал Хаэль, когда он садится, а остальные мальчики выходят через переднюю дверь, чтобы заняться места вокруг нас. Кэл сел близко ко мне и предложил мне новую сигарету и холодный шоколадный молочный коктейль с трубочкой. Мой любимый. – Мы ожидаем проблему, – Хаэль наклонился ближе ко мне, прижимаясь к моему лицу. – Девочка, вот, что делает ее веселой.
– Ни кликай беду, Хаэль, – отчитывает его Оскар, наблюдая, как полицейский внедорожник Тинга снова медленно едет по дороге. Эта тактика запугивания, которая не работает, так что он может съебывать отсюда со всем этим дерьмом. – У нас и так достаточно проблем.
– Давайте просто переживем эти выходные, и я буду счастлив, – пробормотал Вик, зажигая сигарету и наблюдая за машиной моего отчима с прищуренными глазами. – Кстати, Берн, у нас есть для тебя свадебный подарок этой ночью, – он замолчал, самодовольно ухмыляясь мне, от которой я обомлела. – Если будешь хорошей девочкой, то вообще его не получишь. А вот если будешь плохой…
– Получишь его в три ночи, – закончил Кэл, когда Аарон сел рядом с Хаэлем. – Колдовской час, – он улыбнулся мне и отпил от своего пэпси. – Плохие вещи всегда случаются в колдовской час.
Мурашки побежали по моим рукам, но я ничего не сказала. Я не против подарка.
– Этот тебе понравится, – пообещал Аарон, его внимание снова вернулось к машине Тинга. Теперь все мальчики наблюдали. – Вообще-то, думаю, ты его полюбишь.
– Не, – сказал Хаэль, качая своей головой, на мгновение его темная улыбка превращается во что-то и вправду зловещее. – Гарантирую, она полюбит. Она также жаждет крови, как и все мы.
Никто с ним не поспорил, даже я.
* * *
В любой обычный день, от третьего урока меня клонит в сон. То есть, это биология. Я знаю все важные вещи – из разряда, как альфа-самец и альфа-самка сталкиваются в дикой природе, как насилие порождает власть, как выживает сильнейший. Остальное…для меня бесполезно.
Шум доносятся из коридора, похожий на стук тяжелых ботинок. Это не обычный звук. В школе Прескотт всегда бывают копы, иногда спецназ. Ладно, это было всего лишь раз, но большинство из нас просто занимались своими делами во время их визита.
Сегодня…было не так.
Я поняла, что происходит что-то плохое, когда мне на телефон поступил вызов от Хаэля, прозвенев один раз и затем исчез.
Холод пробрал все мое тело.
– VGTF только что вывела Хавок из класса! – рассмеялся кто-то, и весь класс пришел в действие, игнорируя унылые просьбы учителя присесть.
Если вы работаете в школе Прескотт, вы либо Мать Тереза, как Китинг, либо вы устали от своей жизни (то есть все остальные работники, за исключением мистера Дарквуда, которого я все еще ненавижу).
Я бросилась со своего стула, и толпа расступилась, пропуская меня.
VGTF.
Оперативная группа по борьбе с бандами.
Ох. Блять.
Я уже задыхаюсь, когда, спотыкаясь, вхожу в холл, и мои глаза расширяются, когда мир вокруг меня замедляется, словно голодное тиканье времени процеживается сквозь песок.
Мои мальчики, все пятеро, в наручниках и идут по коридору одним строем. Каждого сопровождают два копа, одетые в полное обмундирование спецназа, с масками, винтовками и прочим.
Во рту пересохло, когда Виктор посмотрел в мою сторону, выражение его лица было скучающим, темные глаза ничего не выдавали.
Я двинулась к нему, игнорируя перестановку копов, поднимающие оружие.
– Заканчивай урок. Веди себя, словно ничего не случилось. Иди в дом Аарона после школы, а один из наших парней встретит тебя там, чтобы забрать девочек, – прошептал он, пока его не ударили по затылку, а меня не оттаскивала мисс Китинг. Один взгляд на ее лицо, и я поняла, что она обеспокоена. Тогда я и поняла, что она определенно самая лучшая, самый искренний человек, которого я когда-либо встречала.
В то время как Сара Янг и подобные ей не плохие люди, они по-своему извращены, потому что следуют определенным моральным правилам. Мисс Китинг просто добрая, вот и все. Ей не нравится, когда с ее учениками обращаются, как с преступниками.
Ну, то есть они – преступники, но суть не в этом.
Я начинаю учащенно дышать, когда я наблюдаю за каждой буквой в Хавок.
– В последний раз ты трахаешься с моей дочерью, ублюдок, – сказал лысый мужчина без шлема, его пальцы сжимают бицепс Хаэля, что я могу видеть красные отметины, где изранена его кожа.
Не надо быть гением, чтобы сложить все кусочки вместе.
Папа Бриттани. Отдел по борьбе с бандами. Ее ярость на Хаэля, когда пришли результаты ДНК-теста.
Либо ее отец действовал в отместку за горе его дочери…либо она предала Хавок. Не выполнила свою цену. Сама написала свою надгробную надпись.
Хаэль извиняющийся посмотрел на меня, когда его провожаю мимо, Аарон был позади него. Он ничего не сказал мне, но взгляд сказал все. Он знал, что однажды такое может случится. Он отталкивал меня подальше от Хавок, потому что, в отличии от Вика, его любовь не эгоистична. Она бесконечна и настоящая.
Черт.
Оскар шел следующим, сильно хмурясь, его очки были набекрень, одна из линз треснула. Если бы я была полицейским по обеим сторонам от него, я бы боялась. Даже в наручниках, даже, когда его выводили из школы, окруженной винтовками, он – опасен.
– Эй, Берни, ты красива самым худшим образом, – крикнул Кэл, когда он проходил мимо, смеясь, смеясь и смеясь, его светлые волосы блестели под флуоресцентными лампами.
Они вышли через парадный вход школы, пока я стала на месте в панике, мой разум помутился, мой рот свисал открытым.
Но…но Хавок неприкосновенны… так ведь?
– Видим, даже Сатана ошибается, – крикнул Митч, а затем один из неизвестных придурков команды Картера взорвал хлопушку, стреляя конфетти на наших одноклассников. Они начинают кричать и скандировать, что почти оглушительно звучит в переполненном коридоре.
Кали хихикала и обнимала Митча сбоку, бросая в мою сторону ядовитый взгляд, когда она подняла вверх кулак и радовалась.
Сейчас невозможно окинуть взглядом эту школу и не заметить мрачных, спокойных выражений на лицах некоторых учеников. Это дети школы Прескотт с масками скелетов в шкафчиках. Я чувствую солидарность с ними. Войди, пролив кровь – выйди, истекая кровью.
– Хорошо, ребята, – сказала мисс Китинг, успокаивающе сжимая мою руку. – Достаточно. Возвращайтесь в класс.
Смех и стоны разносились эхом по школе, когда люди неохотно возвращались в свои классы, перешептываясь и бросая на меня взгляды.
Павшая королева Хавок.
Королева, которая до конце не уверена, что делать.
– Оу, посмотрите, сучка сейчас заплачет, – промурлыкала Билли, и, клянусь, я едва не сломала себе челюсть, когда стиснула зубы, сопротивляясь всплеску насилия. Как бы сильно я не хотела повторить то, что сделала с Кали, размазав ее лицо по шкафчику, здесь слишком много свидетелей, и, очевидно, сейчас не лучший момент, чтобы влипать в неприятности.
«Не накликай беду, Хаэль», – сказал Оскар. Черт возьми, но он был прав.
– Тебе нужна минутку, чтобы успокоиться, Бернадетт? – спросила мисс Китинг, стоя близко ко мне, ее лицо озадаченно прищурилось.
Я взглянула на нее в ответ, она была в желтом костюмном пиджаке, футболке BLM[31] и в черной юбке-карандаш, все еще разноцветная, все еще живая.
– Нет, я в порядке, – сказала я.
Слова звучали довольно нормально, но для моих ушей, они звенели пустотой, напоминающей мне о сухих костях и сбитых животных. Я развернулась и пошла обратно в класс, садясь на место и делая вид, что я не замечаю, как все пялятся на меня.
Мы никогда не пробегались по этому сценарию, и я никогда не спрашивала, потому что не думала, что такое может случится. Я не думала. Я. Не. Думала.
Во время обеда я проверила телефон, но от мальчиков ничего не было. Очевидно, они использовали свое право на звонок, чтобы вызывать адвоката. Готова поспорить, у них есть один на гонораре. Кусая свою губу, я откинулась назад на скамейку в столовой, игнорируя сплетни и делая вид, что мне абсолютно выходной. Да, мы знали, что это случится. Не что-то особое. Все под контролем.
Виктор сказал мне закончить занятия. В этом был смысл. Мне нужно оставаться здесь, окруженной командой Хавок, под глазами администраторов. Когда я уйду, нужно быть очень острожной, чтобы Тинг или команда Картера не пошли за мной.
К шестому уроку я вся мокрая от пота и нервно проверяю телефон, ожидая звонка, чтобы поскорее убраться оттуда. Сначала я найду кого-нибудь с мрачным лицом и попрошу взглянуть на его маску. Затем я проинформирую их, что они сопровождают меня к дому Аарона.
Надеюсь у них есть машина. Если нет, вернусь в дом мамы, прихвачу наличку с заднего двора и вызову такси.
Заберу девочек.
Выясню, как позвать Дженнифер Лоуэлл, чтобы побыть нянькой.
А затем я начну звонить. Мне нужно узнать, где держат мальчиков, если ли у них уже адвокаты, какие именно против них выдвинуты обвинения.
Это будет долгая ночка.
Еще, вероятно, я не выхожу завтра замуж, так ведь? Меня охватило разочарование, но я отбросила его в сторону. Спасти мальчиков из тюрьмы – вот мой единственный приоритет сейчас.
Когда до конца урока остается всего тридцать минут, я решаю уйти. Я подыгрывала весь чертов день, и мне это надоело. Как только я встала, дверь открылась, и ассистент вызвал меня в кабинет мисс Китинг.
Я сильно хотела все равно уйти, но потом вспомнила ее лицо. Она и в правду была расстроена всей ситуацией. Она даже может в курсе информации, которую я пытаюсь найти где-нибудь еще.
Засовывая записку в карман кожаной куртки, я направляюсь по коридору, заворачиваю за угол и прохожу темную зону, где я избила Кали, а затем захожу в кабинет заместителя директора.
Мисс Китинг улыбалась мне, но это была натянутая улыбка. Я ничего не думаю по этому поводу, учитывая, что сегодня пятерых ее учеников увезли в наручниках.
